Вероника и Человек-волк, 2010

Сижу на стуле.
Свет в окнах умер.
Ты  – недоступна,
Я  – безумен!
Молчит гитара.
Ночь сердце студит.
Ну, мы и пара,
Что скажут люди?

Вблизи, вдали,
На самом деле –
Как мы могли
И как мы смели!
Кричат, грозя
Самовлюбленно,
Что так нельзя,
Не по закону!

Что я – злой зверь,
Уж вы поверьте,
И что теперь
Ты в лапах смерти!..
Нам Бог – судья!
Ты, как и прежде –
Моя судьба,
Моя надежда!

Тоску избыв
В пыланье лирном,
Ты – мой призыв
Над грешным миром!
И тут и там
Сквозь мрак и тучи
Завет векам
Грядущим!

Спят упыри,
Сопя невинно...
Гори, гори,
Моя лучина!
В конце тщеты
Все станет ясно:
Погаснешь ты –
И я погасну.

2010

ВЕРОНИКА И ЧЕЛОВЕК-ВОЛК

Сижу на стуле.
            Свет в окнах умер.
     Ты  – недоступна,
Я  – безумен!
Молчит гитара.
      Ночь сердце студит.
            Ну, мы и пара,
Что скажут люди?
Вблизи, вдали,
            На самом деле –
      Как мы могли
И как мы смели!
Кричат, грозя
      Самовлюбленно,
            Что так нельзя,
Не по закону!
Что я – злой зверь,
            Уж вы поверьте,
      И что теперь
Ты в лапах смерти!..
Нам Бог – судья!
      Ты, как и прежде –
            Моя судьба,
Моя надежда!
Тоску избыв
            В пыланье лирном,
      Ты – мой призыв
Над грешным миром!
И тут и там
      Сквозь мрак и тучи
            Завет векам
Грядущим!..
Спят упыри,
            Сопя невинно...
      Гори, гори,
Моя лучина!
В конце тщеты
      Все станет ясно:
            Погаснешь ты –
И я погасну.

2010

ВЕРОНИКА И ЧЕЛОВЕК-ВОЛК

Сижу на стуле. Свет в окнах умер.
Ты  – недоступна, я  – безумен!
Молчит гитара, ночь сердце студит.
Ну, мы и пара, что скажут люди?

Вблизи, вдали, на самом деле –
Как мы могли и как мы смели!
Кричат, грозя самовлюбленно,
Что так нельзя, не по закону!

Что я – злой зверь, уж вы поверьте,
И что теперь ты в лапах смерти!..
Нам Бог – судья! Ты, как и прежде –
Моя судьба, моя надежда!

Тоску избыв в пыланье лирном,
Ты – мой призыв над грешным миром!
И тут и там сквозь мрак и тучи
Завет векам грядущим!..

Спят упыри, сопя невинно...
Гори, гори, моя лучина!
В конце тщеты все станет ясно:
Погаснешь ты – и я погасну.

2010

У поэзии только одно назначение - мессианское! И если вы не миссионер, то...
Гарвуд Штромм, 1623