Перстень с сердоликом

В душах есть все, что есть в небе,
                и много иного.
..................................
Но дикий ужас преступленья,
Но искаженные черты, -
И это все твои виденья,
И это - новый - страшный - ты?

                К.Бальмонт.
                В душах есть все.


Ты помнишь ли, Мария,
Один старинный дом
И липы вековые
Над дремлющим прудом?

                А.Толстой.
               1840-е годы.


Молю святое провиденье:
Оставь мне тягостные дни,
Но дай железное терпенье,
Но сердце мне окамени.

                Н.Языков.
             Молитва. 1824.


О. будь мой верный талисман!
Храни меня от тяжких ран
И света, и толпы ничтожной,
От едкой жажды славы ложной,
От обольстительной мечты
И от душевной пустоты.
В часы холодного сомненья
Надеждой сердце оживи,
И если в скорбях заточенья,
Вдали от ангела любви,
Оно замыслит преступленье, -
Ты дивной силой укроти
Порывы страсти безнадежной
И от груди моей мятежной
Свинец безумства отврати.

           Д.В.Веневитинов.
     К моему перстню. 1827.



     Кафе "Звон бокалов" сегодня было закрыто по случаю проведения здесь свадьбы. Внутри помещения служащие накрывали столы, а приглашенные толпились у входа, женщины возле зеркал наводили красоту.
     Прохожие с улицы, глядя на эту веселую компанию, непроизвольно замедляли ход, чтобы полюбоваться на них: еще бы, в наше постперестроечное время редко можно увидеть празднично одетых улыбающихся и счастливых людей. Обычно на улице нам встречаются прохожие с постными или деловыми лицами; даже молодые люди общаются друг с другом, словно решают мировые проблемы, а мамы с детьми столь серьёзны, словно озабочены написанием диссертации.
     Ожидающие начала празднества знакомились друг с другом: как же, у них появилась новая родня, с которой необходимо наладить нужный контакт.
     Наконец, в конце улицы показался гудящий клаксонами, расцвеченный лентами и цветами свадебный кортеж. Встречающие оживились, готовясь встретить молодых.
     И вот уже машины подкатили к кафе и из нее вышли жених и невеста, к которым тут же кинулись родственники и друзья. Жених высоко над головой поднял свидетельство о браке, невеста откинула фату и принимала поздравления от подруг.
     - Маринка, ты самая красивая на свете, - воскликнула Даша, подруга невесты.
     - А у меня и жених подходящий, - смеясь, ответила та.
     - Ну, Данила - парень что надо! - Даша поцеловала Марину.
     К молодым по очереди стали подходить гости, и каждый из них непременно поздравлял их с торжеством и желал всяческого счастья в жизни.
     Но вот двери праздничного зала открылись и толпа начала втягиваться внутрь, пропуская вперед молодых и их родителей. С неизбежной в таких случаях шумной суетой все стали рассаживаться за столом.
     Справа от жениха и его дружки усадили родных молодого - отца Валерия Егоровича и мать Пелагею Георгиевну, деда Егора Ивановича, увешанного орденами и медалями, и бабушку Елизавету Модестовну. Со стороны невесты присутствовали мама Надежда Иосифовна, отец Семен Елизарович, бабушка Александра Ниловна.
     Как положено, зазвучали здравицы в честь молодых, послышались звон хрусталя, крики "Горько!" И тогда молодые вставали и прилюдно целовались. А сидя за столом Данила и Марина чаще поглядывали, как угощаются гости - самим есть было как-то неудобно, да и старики предупредили, чтобы не особенно налегали на еду - не в ресторане, а обычай соблюдать следует. Потом наедятся.
     Постепенно гости начали хмелеть, все чаще заставляя молодых целоваться, пока не зазвучала музыка и молодёжь пошла танцевать. Вместе с ними пошли танцевать и Данила с Мариной.
     Пожилые люди, оставшись одни за столом, разговорились, рассказывая о себе, где и кем работают - необходимая тема для узнавания новой родни. И те, и другие остались довольны друг другом и согласились, что согласно традиции молодые будут жить у родителей жениха, благо места там предостаточно и молодым выделят комнату Данилы.
     - Да и у нас квартира трехкомнатная, тоже есть свободная комната, - возразил Сергей Елизарович. - У Марины своя комната была.
     - Грустно нам будет без нее, - всплакнула было Надежда Иосифовна. - А уж прабабушка в ней души не чает.
     - А что же она на свадьбу не пришла? - поинтересовалась Елизавета Модестовна. - Такой день, а она одна дома...
     - Куда ей, - отмахнулась мать Марины. - Ей девяносто восьмой пошел. Ходит потихоньку, а уж на свадьбу бы не потянула.
     - Ну, она у нас молодцом держится, - добавила Александра Ниловна. - ДО этого возраста сохранила прекрасную память - помнит все до мелочей с раннего детства.
     - Она одна дома осталась? - забеспокоилась Пелагея Георгиевна.
     - Ну, что вы, - ответила пожилая женщина. - С ней соседка, такая же древняя. Они с ней давно сдружились. Та давно уже на пенсии, но раньше работала медсестрой. Так что в случае чего, первую медицинскую помощь окажет.
     - Ну, это другое дело, - успокоилась Пелагея Георгиевна.
     - С бабушкой очень интересно разговаривать - это же настоящая ходячая энциклопедия, - похвастался Сергей Елизарович.
     - Интересно было бы с ней познакомиться, - заметил Егор Иванович. - Такие старики - живая история. Помнят такое, чего ни в одной книге не написано.
     - Это точно, - согласилась с ним Александра Ниловна. - Она даже Мариночке надиктовала свои воспоминания.
     - Любопытно, - обрадованно проговорил Егор Иванович. - Такое и опубликовать не грех.
     - Советовали ей, да она отказывается, - сказал Сергей Елизарович. - Говорит, что это обычная биография людей того времени. Ведь она родилась в начале Первой мировой и помнит, что творилось во время революции, в Гражданскую войну, во времена установления советской власти и всеобщей коллективизации.
     - Уникальная память, - восхитился Егор Иванович. - А мой покойный отец ничего не рассказывал об этом времени, хотя был активным участником тех событий.
     - Не мог он рассказывать - он же работал в ВЧК, - сказала Елизавета Модестовна. - Сам знаешь, там разговорчивых не держали.
     - Это точно, - подтвердил ее слова муж. - Так нам надо и домами познакомиться. Просим вас завтра к нам в гости. Молодые проснутся, вот мы и сядем рядком, поговорим ладком, как раньше говорили.
    - А потом уж вы пожалуйте к нам, - предложил Сергей Елизарович.
     - Вот и ладненько, - согласился Валерий Егорович. - А уж моя Пелагея Георгиевна расстарается. По секрету вам скажу - она отменно готовит.
     - Да полно тебе, - смутилась та.
     - Договорились, - согласился Сергей Елизарович, пожимая руку новому родственнику. - А уж потом вы непременно к нам. Я уверен, что и моя Надежда Иосифовна не ударит в грязь лицом.
     - Придется расстараться, - засмеялась та.
     - Заодно познакомимся с вашей легендарной прабабушкой. Кстати, как ее зовут?
     - Елена Степановна, - ответила Александра Ниловна. - Милости просим...
    
     В назначенное время следующего дня Сергей Елизарович и Надежда Иосифовна звонили в квартиру новых родственников. Дверь им открыл Егор Иванович, явно обрадовавшийся гостям.
     - Ну, проходите, гости дорогие, - пригласил он. - А что же Александра Ниловна?
     - Осталась дома с  бабушкой, - ответила Надежда Иосифовна. - Знаете, неудобно снова просить соседку - у нее свои дела, свои дети и внуки.
     - Это тоже верно, - согласился с ней Егор Иванович.
     - Молодые еще не встали? - спросил отец Марины.
     - Давно встали, - ответил выходящий из комнаты Данила.
     Следом за ним вышла и Марина, которая поцеловала родителей и сказала:
     - Я же у вас птаха ранняя, как и вы.
     - Это точно, - подтвердила ее мать. - Иной раз и есть возможность поваляться, а не могу - привычка стародавняя: едва рассветет - сна как не бывало.
     - Не то что мой Валерий, - засмеялась Пелагея Георгиевна, выходя с кухни. - По молодости бывало едва на работу не просыпал.
     - Ну уж, тоже скажешь, - засмущался муж.
     - Проходите, посмотрите, как мы живем, - пригласил в комнаты Егор Иванович.
     Довольно просторная спальня хозяев поразила гостей - она больше напоминала музей старинных раритетов. Возле одной стены находился стеллаж, заполненный книгами старых изданий, большинство которых было напечатано еще в дореволюционное время.
     - Ничего себе, - поразился Сергей Елизарович, страстный библиофил. - И сколько старинных изданий - Лев Толстой, Григорий Петрович Данилевский, Михаил Николаевич Загоскин, Лажечников, Погодин...
     - Это нам от отца досталось, - коротко заметил Егор Иванович. - Храним, как семейную реликвию.
     - Да, издания типографий Ивана Дмитриевича Сытина, братьев Сабашниковых - такими книгами могла бы гордиться любая крупная библиотека.
     Тем временем Надежда Иосифовна с изумлением рассматривала уникальные золоченые и серебряные поделки с использованием драгоценных и полудрагоценных камней, размещенные в разных углах комнаты.
     - Это же старинные изделия высочайшей работы, - без конца удивлялась она, рассматривая эти безделушки. - Откуда такая красота?
     - Это наследственное, - как-то нехотя ответила Елизавета Модестовна.
     - Повезло вам, что не отобрали в первые годы революции, - сказала гостья, на что хозяйка только пожала плечами.
     - Мама, посмотри, какую прелесть подарили мне на свадьбу, - похвасталась Марина, подавая ей перстень и серьги.
     - Это золото, серебро, а камень - сердолик, - пояснил Данила.
     - В нашей семье традиция, - заговорила Пелагея Георгиевна. - Этот гарнитур переходит по наследству. Мне рассказывали, что прадедушка подарил его своей невесте. После, когда женился его сын, гарнитур перешел к Елизавете Модестовне, а когда уродился сын Валера и женился, его передали мне. А вот теперь настала очередь красоваться в нем Мариночке. Береги его и когда родишь сынка, на свадьбе передашь эту прелесть его жене - пусть эта традиция сохраняется, как залог верности и дружбы.
     - Спасибо вам, - покраснела Марина и прижалась к мужу.
     - Ну, вот и ладно, - Елизавета Модестовна обняла и поцеловала невестку.
     - А сейчас всех прошу за стол, - пригласила Пелагея Георгиевна.
     Уже за столом Сергей Елизарович спросил молодых:
     - Ну, готовы к свадебному путешествию?
     - Да, - ответил Данила. - Сейчас в Таиланде, наверное, тепло, так что продолжим лето. Спасибо вам за путевки.
     - Вот и хорошо, вот и ладненько, - удовлетворенно произнес отец Марины. - Мы с матерью подумали, что если нам не довелось как следует отметить наш медовый месяц, то пусть хоть наши дети насладятся.
     - И правильно сделали, - поддержал его Егор Иванович. - Нечего им в сентябре торчать здесь, в осеннюю слякоть.
     - Когда вылет? - спросила Елизавета Модестовна.
     - Через три дня, - ответила Марина. - И целых две недели только море и солнце!..
     - А еще фрукты и полное отсутствие забот, - обнял ее муж.
     - Разленимся там, - Марина мечтательно закатила глаза.
     - Вы только не забудьте домой вернуться, - засмеялась Надежда Иосифовна.
     - А если нам понравится? - с усмешкой спросила Марина.
     - Тогда прилетим все вместе и выпорем обоих, - наигранно строго проговорил Валерий Егорович.
     - А не жалко будет? - спросил Данила.
     - Тебе первому попадет - ты теперь глава семьи, - в том же духе ответил ему отец.
     - Хорошо, что глава, а не главарь, - Марина поцеловала мужа. - Диктатором только не становись.
     - По рангу положено, - серьезно ответил тот.
     - Господи, какие же они еще дети, - умильно глядя на молодых, проговорила Елизавета Модестовна.
     - Когда-то и мы были такими, - ласково глядя на Данилу и Марину, произнес Егор Иванович. - А вот теперь стали старыми и седыми.
     - Дед, кончай прибедняться, - засмеялся Данила. - Ты нам еще нужен внуков няньчить.
     - А их много будет? - наигранно испуганно спросил Егор Иванович.
     Все засмеялись.
     Гости ушли ближе к вечеру.
     - Что так рано, посидели бы еще, - по законам гостеприимства стала уговаривать их Пелагея Георгиевна.
     - Рады бы, но дома оставили двух старушек - волнуемся, как они там, - ответила Надежда Иосифовна.    
     - Да и хозяевам надо отдохнуть от гостей, - поддержал жену Сергей Елизарович. - А завтра непременно ждем вас в гости.
     - Ну, это уж как положено, - серьёзно ответил Валерий Егорович.
     - И вы приходите, - обратилась Надежда Иосифовна к Егору Ивановичу и Елизавете Модестовне.
     - Удобно ли нам, старикам, с вами, молодыми, хороводы водить? - спросил Егор Иванович.
     - Даже и думайте отказываться - обидимся! - твердо сказала мать Марины.
     - Да придем, придем, - успокоила ее Елизавета Модестовна. - Если старые, то это не значит, что сидеть нам безвылазно дома.
     - Вот и правильно, - поддержал ее Сергей Елизарович.
     - Мы с Данилой проводим вас, - сказала Марина.
     Выйдя на улицу, Сергей Елизарович с Данилой ушли вперед, а женщины слегка поотстали.
     - Ну, как тебе они? - Марина внимательно посмотрела на мать.
     - В общем-то, обычные, вполне коммуникабельные люди, - подумав, ответила та. - Одно меня смущает - обилие раритетов и уникальных поделок. Например, часы, оправленные серебром и ониксом, серебряная скульптурная группа "Охота на кабана", чарка из серебра и оникса, папиросница, выполненная из агата с отделкой золотом, сапфирами и алмазами, а потом эти серебряные серьги с аквамарином, сердоликом и натуральным жемчугом, золотой перстень с обрамлением серебром и сердоликом...
     - А что тебя смутило? - не отставала дочь.
     - Понимаешь, это уникальные поделки, как минимум, XIX - начала ХХ веков и вышли они, судя по тщательности выделки, от известных ювелирных фабрик Фаберже, Сазикова, Болина... Откуда они у них? Какова их родословная?
     - Может быть, они коллекционировали раритеты? - спросила дочь.
     - На коллекцию не похоже, - в раздумье продолжила мать. - Бессистемно коллекции не собирают, а у них - случайный набор, да и не похожи они на серьёзных коллекционеров. Опять же книги дореволюционных издательств...
     - Ты хочешь сказать, - начала было дочь, но Надежда Иосифовна не дала ей договорить.
     - Да ничего я не хочу сказать - просто это мысли вслух. Ладно, это не суть важно. Главное, чтобы у вас с Данилой было все хорошо. А жизнь все расставит по своим местам.
     - Ты меня насторожила, - помедлив, сказала Марина.
     - Не бери в голову. Мало ли что старой может показаться.
     В это время шедшие впереди мужчины остановились, поджидая их.
     - Ладно, ребята, дальше мы уж сами дойдем, - сказал Сергей Елизарович. - Спасибо, что проводили. Вы только нас не забывайте...

     Осень в этом году выдалась на удивление теплой и сухой. Под малейшим дуновением ветерка с деревьев лениво падали разноцветные листья, выстилая под ногами прохожих пёстрый лохматый ковер.
     Именно в такой день к дом Сергея Елизаровича всем семейством заявились званые гости. Среди них особенно выделялся Егор Иванович, одетый в парадный костюм с колодками орденов и медалей.
     - О, да вы, оказывается, герой, - воскликнул хозяин, обнимая старого человека.
     - Он свои награды стесняется носить - говорит, что тяжелые и бренчат, как валдайские колокольчики, - засмеялась Елизавета Модестовна.
     - Не удивительно - столько наград, - в тон ей ответил Сергей Елизарович.
     - Ну, проходите, посмотрите, как мы живем, - пригласила гостей Надежда Иосифовна. - Теперь вот комната Мариночки будет пустовать.
     - А вы сделайте из нее кабинет для папы, - предложила Марина. - А то он работает допоздна и тебе мешает спать.
     - Да он уходит на кухню, - махнула рукой мать.
     - А теперь у него, как у настоящего ученого, будет свой рабочий кабинет, - настаивала на своем дочь.
     - Так надо все перетаскивать - стеллаж с библиотекой, рабочий стол, компьютер...
     - А вы скажите, когда надумаете это делать, мы придем с Вадимом
и поможем, - предложил Валерий Егорович.
     - Да, теперь на легче - эвон сколько родни прибавилось! - засмеялась Надежда Иосифовна.
     В это время из комнаты бабушки вышла Александра Ниловна. Тепло поздоровавшись с ней, Егор Иванович поинтересовался:
     - А где же наш патриарх прячется?
     - Мама у себя в комнате. У нее сегодня что-то с ногами неладно - тяжело вставать. Она просила извинить, что не может выйти встретить вас, - сказала Александра Ниловна.
     - Что с ней? - испуганно спросила Марина.
     - Ничего особенного, просто плохо спала, за тебя волновалась, - ответила бабушка. - Да вы пройдите, познакомьтесь с ней.
     Первыми в комнату к старушке вошли женщины, а мужчины задержались, чтобы не тесниться в небольшой комнате. И только после того, как они вышли, наступил черед мужчин.
     Первым к старушке подошел Валерий Егорович. Тепло поздоровавшись с ней, он сказал:
     - Приятно познакомиться, я - папа Данилы. Марина теперь будет жить у нас и вы, пожалуйста, не беспокойтесь, мы будем заботиться о ней, как о своей собственной дочери.
     - Вы уж не обижайте ее, - с усилием проговорила старушка. - Она у нас хорошая девочка, не то что нынешние вертихвостки.
     - Как же можно, она теперь член и нашей семьи, не чужая, - ласково ответил Валерий Егорович. - А своих не бросают и не обижают.
     - Вот и ладно, вот и хорошо, - проговорила Елена Степановна. - Пока в доме мир, то и семья крепкая и здоровая. И дай бог вам всем счастья.
     - Вы сами только держитесь, - продолжил он. - Вам еще нужно посмотреть на малышей Марины и Данилы.
     - Ох, в мои-то лета только и живешь одним днем: день прошел, жива и слава богу.
     - Полно, вы вон как хорошо выглядите, - расточал комплименты Валерий Егорович. - Жить да и жить еще.
     - Спасибо тебе, добрый человек, - ответила старушка. - Вижу, внучка в хорошую семь внучка попала. Хочется, чтобы наши дети и внуки жили лучше нас.
     - Так и будет, - сказал Валерий Егорович, уступая место отцу.
     Марина, стоя за креслом прабабушки, слегка поправила сползший с ее плеч плед. Тем временем Егор Иванович наклонился к старушке, намереваясь поцеловать ей руку.
     - Уважаемая Елена Степановна, - я - Егор Иванович, дедушка Данилы, - произнес он.
     И вдруг старушка, пристально вглядевшись в его лицо, вздрогнула и слегка отшатнулась. Лицо ее начало бледнеть.
     Егор Иванович, не ожидавший такой реакции, выпрямился и стоял в растерянности, не понимая, в чем дело.
     - Бабушка, тебе плохо? - испуганно спросила Марина.
     - Нет, нет, ничего, - с трудом ответила та. - Просто что-то в голову стукнуло.
     - Может быть, вам помочь? - растерянно спросил Егор Иванович.
     - Не стоит, - уже более твердо ответила та. - Я уже лучше себя чувствую.
     - Накапать тебе валерьянки? - спросила Марина.
     - Спасибо, милая, не надо, - отказалась та и, обращаясь к гостю, произнесла ровным голосом: - Я рада, что вы пришли проведать старую.
     - Нам ли говорить о старости, - уже более уверенно сказал он. - Глядя на молодых, только все больше хочется жить.
     - Да, и невольно вспоминаешь свою молодость, - сделала попытку улыбнуться она. - Когда это было?!
     - Глядя на молодых, молодеем и мы, - вежливо напомнил Егор Иванович.
     - Это так, - согласилась с ним старушка. - Вы идите, там вас ждут за столом. А я посижу здесь, ударюсь в воспоминания далекой юности.
     В это время в комнату заглянула Александра Николаевна.
     - Егор Иванович, Мариночка, вас ждут, - сказала она. - Идите, а  побуду с мамой.
     - Ты иди, я пока посижу с бабушкой, - отказалась Марина. - Я позже приду...
     Оставшись одни, Марина не преминула похвастаться подарками.
     - Бабушка, смотри, какие сережки мне подарили, - она сняла одну из серег и подала ей.
     - О, это богатый подарок. Это же старинная работа и выполнена в стиле Древнего Египта. Уж не сама ли Клеопатра их носила?
     - Наверное, - засмеялась внучка.
     - Действительно, богатый подарок!
     - Мне сказали, что их в семье Данилы передают по женской линии из поколения в поколение.
     - Замечательная традиция, - слегка кивнула головой Елена Степановна. - И ты передай из своей дочке на свадьбу.
     - Ну, еще не известно, кого я рожу, - Марина обняла старушку. - Да, в комплекте с сережками подарили еще и перстень.
     Она сняла украшение с пальца и подала бабушке.
     - Подай-ка мне очки, - попросила она. - И поверни к окну.
     И вдруг, разглядев внимательно перстень, она охнула, уронила его на колени и откинулась в беспамятстве на бок, едва не упав на бок.
     - Бабушка, что с тобой? - испугалась Марина. А потом закричала: - Бабушка, мама!..
     Те быстро вбежали в комнату и испуганно спросили:
     - Что случилось?
     - Бабушке плохо, - ответила девушка. - Она, кажется, потеряла сознание.
     - Сережа, быстро позови соседку Галину Юрьевну, - распорядилась Надежда Иосифовна, глянув на мужа.
     Тот без слов выбежал из квартиры и вскоре вернулся с Галиной Юрьевной, державшей в руках оранжевый чемоданчик с лекарствами, сохраненный ею со времен работы на Скорой помощи.
     - Вышли все, - распорядилась она. - И приоткройте окно.
     - Что с ней? - Испуганно спросила Александра Ниловна, оставшись в комнате.
     - Не знаю пока, - ответила та, измеряя давление старушке.
     Потом, расстегнул кофту на ее груди, прослушала дыхание и стала готовить укол.
     - Вызывайте Скорую, - распорядилась она.
     Медики приехали довольно быстро.
     - Что вы ей вкололи? - обратился доктор к Галине Юрьевне.
     - Только глюкозу, чтобы поддержать ее, - ответила та.
     - Хорошо, - кивнул доктор. - Мы забираем ее в стационар.
     Сергей Елизарович и Валерий Егорович помогли спустить носилки с больной в машину. Сопровождать больную поехали Сергей Елизарович С надеждой Иосифовной.
     Оставшись дома, Александра Ниловна извинилась перед гостями.
     - Ну, что вы, мы же все прекрасно понимаем, - ответила ей Елизавета Модестовна. - Главное, чтобы все обошлось.
     - Александра Ниловна, вы уж, пожалуйста, не стесняйтесь, если понадобится наша помощь. Ну, там лекарства или еще что, - поддержал ее Егор Иванович.
     - Спасибо вам, - поблагодарила гостей хозяйка. - Так неловко получилось.
     - Ну, что вы, это же жизнь, - обняла ее Пелагея Георгиевна. - Вы и правда обращайтесь, если нужно будет подежурить в палате или достать какие лекарства. Вы же нам не чужие...
     - Я ненадолго останусь, - сказала Марина. - Пока мама с папой не приедут.
     - Я с тобой, - твердо объявил Данила.
     - Вот и правильно, - поддержал их решение Егор Иванович. - Мало ли что... И держите нас в курсе дела.
     Оставшись дома с бабушкой, Марина загрустила.
     - В чем дело, Марина? - спросила Александра Ниловна. - Не волнуйся, все обойдется. В нашей больнице прекрасные врачи.
     - Я знаю, - ответила девушка. - Только как-то неудобно получается: бабушка в больнице, а мы уезжаем на отдых.
     - В самом деле, - поддержал Данила жену.
     - Не думайте ни о чем, поезжайте спокойно, - ответила пожилая женщина. - Главное, верьте, что все обойдется. Мобильный телефон у вас будет с собой, звоните, мы будем держать вас в курсе происходящего.
     - Это само собой, - утвердительно кивнул головой Данила. - Вы только нас не провожайте, нас папа с мамой проводят. Вам лучше возле бабушки побыть, поддержать ее морально. Это сейчас для нее очень важно.
     Александра Ниловна благодарным взглядом посмотрела на зятя и слабо улыбнулась ему...
    
     Ранним утром больную разбудил шум дождя. Посмотрев в сторону окна, она некоторое время наблюдала, как благодатные дождевые струи облизывали стекло. Потом опустила взгляд и, повернувшись, увидела сидевшую на стуле дочь, которая, положив скрещенные руки на тумбочку и опустив на них голову, то ли дремала, то ли спала.
     Услышав легкий шорох, Александра Ниловна подняла голову и покрасневшими от бессоницы глазами посмотрела на мать.
     - Ты что, всю ночь здесь просидела? - спросила Елена Степановна.
     - Мы с Надей постоянно дежурим возле тебя, - ответила та.
     - Ты бы посмотрела на себя в зеркало.
     Александра Ниловна переставила стул к изголовью кровати и, положив ладонь на голову матери, негромко спросила:
     - Как ты себя чувствуешь?
     - Да уж лучше, чем ты. Шла бы ты домой, да выспалась как следует.
     - Вот придет на смену Надюша, тогда и пойду, - ответила дочь.
     Потом, поглаживая мать по волосам, спросила:
     - Что тогда с тобой случилось? Я же заметила причину...
     Елена Степановна прикрыла глаза, словно задумалась о чем-то, а потом
внимательно посмотрела на дочь и, в конце концов, решилась:
     - Я думаю, что ты должна это знать. Я тебе рассказывала, что мой отец был инженером на крупном заводе и мы жили в отдельном доме с прислугой. Я родилась до Февральского переворота, когда все перевернулось с ног на голову. Заводы остановились, папа потерял работу и мы перебивались, как могли, постепенно продавая за бесценок вещи, мебель...Уехать за границу мы не могли - не на что, капиталов особых не нажили.
     На улицу было страшно выходить. Я хоть и маленькая была, но помню, как там всюду шатались пьяные личности устрашающего вида, некоторые из них вооруженные. Трудно было даже понять - кто из них революционный патруль, кто бандиты или дезертиры с фронта. Все были на одно лицо - грязные, в опорках, с угрюмыми, злыми лицами.
     До поры до времени нас не трогали - батюшка был хорошим специалистом и пользовался уважением у рабочих.
     Но все изменилось в один день, когда к нам с обыском нагрянули сотрудники ЧК.
     Елена Степановна замолчала, дыхание ее стало прерывистым и она схватилась за сердце.
     - Ладно, помолчи, видишь - тебе стало плохо от этих воспоминаний, - попросила ее дочь, подавая стакан воды. - Попей.
     Больная сделала несколько глотков и, кажется, успокоилась. А потом продолжила:
     - Среди них выделялся один - довольно грубый и хамоватый тип, судя по тому, как он покрикивал на остальных, старший в их компании.
     Он объявил, что они пришли реквизировать у буржуев ценные вещи на "потребу революции".
     Батюшка пытался объяснить, что мы - не буржуи и что он трудился на заводе наравне с рабочими, но тот только усмехнулся:
     - Не буржуи, а руки-то не рабочие!
     В это время в палату к больной вошла медицинская сестра, подала старушке градусник и лекарство. А когда она вышла, Елена Степановна продолжила:
     - Батюшка спросил: "А что конкретно вы ищете. Скажите, я отдам, вы же все равно заберете силой"
     - Мы забираем то, что нужно новой власти", - ответил тот.
     Папа не выдержал и еще раз полюбопытствовал:
     - А что, новая власть нуждается именно в наших вещах?
     И тут этот хам выхватил из кобуры парабеллум, наставил его в грудь отца и заорал:
     - Поговори у меня, контра! Шлепну к чертовой матери!
     Я тогда очень испугалась и закричала. Это, видимо, и отвлекло его. Он слегка успокоился, злобно зыркнул на отца и распорядился:
     - Начинайте обыск!
     И тут началась вакханалия. "Революционеры" переворотили все в доме, выбрасывали на пол белье из комода, кто-то совал понравившуюся вещь себе в карман. А все остальное, не разбирая, засовывали в какой-то объёмистый кошель. Папа просил оставить ему чернильницу фирмы Фаберже - это подарили ему рабочие на юбилей, но забрали и ее - у нее крышка была позолоченной. Они хотели оторвать крышку, но папа упросил: "Это же музейная ценность, берите целиком, только не уродуйте".
     Елена Степановна замолчала, устав от тяжелых воспоминаний детства. Александра Ниловна снова подала ей воды. Отпив немного и отдышавшись, старушка продолжила:
     А потом командир посмотрел на нас с мамой. Я сидела у нее на коленях, и мама обняла меня, словно защищая от этих злых людей.
     И он заметил перстень на ее руке. Ни слова не говоря, он подошел и приказал:
     - А ну, снимай кольцо!
     Мама умоляющим взглядом посмотрела на папу, тот подошел к командиру и предельно вежливо сказал:
     - Послушайте, уважаемый! Этот перстень я подарил жене в день венчания. Это память - не отнимайте хоть ее. Неужели в вас не осталось ничего святого?
     И тут чекист развернулся и с силой ударил папу в лицо. Он упал и все его лицо оказалось залито кровью.
     - Неужели ты все запомнила в деталях? - удивилась Александра Ниловна.
     - Такое не забывается, - коротко ответила мать и продолжила:
     - Этот злодей подошел к маме и начал грубо стаскивать перстень с пальца. "Подождите, я сама сниму", - сказала она, но сделать сразу ей это не удалось. И тогда он начал с силой сдирать его да так, что на пальце мамы появилась кровь.
     Старушка снова замолчала - воспоминания прошлого давались ей не легко. Отдохнув, она продолжила рассказ:
     - Он буквально сдернул перстень и сунул его в нагрудный карман кожаной куртки - явно решил присвоить себе.
     Потом нас втиснули в одну из комнат, подселив каких-то странных полуграмотных людей. Папа смог устроиться конторщиком, а мама начала учительствовать...
     - А с чего тебе это вспомнилось? - поинтересовалась дочь.
     Помолчав, видимо, раздумывая, говорить дальше или нет, она все-таки решилась:
     - Ты только не рассказывай никому из наших, особенно Мариночке. Помнишь, как к нам пришли знакомиться родственники Данилы?
     - Как же не помнить, конечно, помню, - ответила Александра Ниловна. - Вполне приличные люди...
     - Так вот, когда Егор Иванович наклонился поприветствовать меня, я             испугалась: его лицо страшно напоминало лицо того чекиста, что привел свою команду к нам с обыском.
     - Ну, мало ли бывает похожих, словно близнецы, людей? - заметила дочь.
     - Вот и я так вначале подумала. Тем более, что по возрасту он не мог дожить до нынешних дней.
     - А что потом?
     - Потом Мариночка показала мне подарок их семьи. Перстень...
     - Замечательный подарок, чему тут удивляться? И спасибо им за это.
     - Это был тот самый, мамин перстень!
     Александра Ниловна оторопела и несколько минут растерянно смотрела на мать. А потом через силу спросила:
     - Ты не ошиблась?
     - Нет. Я часто, сидя на руках у мамы, играла с ним - он мне очень нравился. И что самое главное - на камне была монограмма , которую папа заказал у ювелира - вензель из двух сплетенных первых букв досвадебных фамилий папы и мамы - "К" - Константинов и "В" - Верникова.
     Александра Ниловна, кажется, потеряла дар речи от этой новости. Она испуганно смотрела на мать, не зная что сказать. А мать продолжила:
     - Вот и выходит, что Егор Иванович - сын того самого чекиста. По возрасту все сходится, да и похож он на своего отца, как две капли воды.
     - Господи, да что же это такое? - не находила других слов дочь. - А ведь заслуженный человек, орденоносец...
     - Да он-то здесь как раз и ни причем, - вздохнув, заметила мать. - Сын за отца не ответчик. Самое забавное состоит в том, что перстень вернулся к наследникам прежних хозяев, словно семейный талисман обрел свое законное место.
     - Это так, но как нам теперь общаться с ними? - растерянно проговорила Александра Ниловна.
     - А что тут думать? Виновник наших бед - прадед Данилы, а его потомки ни в чем не виноваты. Ты же сама говорила - орденоносец, заслуженный, а значит, порядочный человек.
     - Не знаю, смогу ли я сдержать себя при общении с ними. Нет, конечно, я никому не расскажу об этом, но холодок в отношениях едва ли смогу преодолеть.
     - Надо преодолеть, - твердо сказала Елена Степановна. - Иначе я буду корить себя за то, что поведала тебе эту историю. Да только одной носить эту боль в себе было очень трудно. А вот рассказала тебе и стало как-то даже полегче.
     - Это же сколько лет ты хранила это в себе! - искренне посочувствовала дочь. - Сколько боли, страданий, обид...
     - Э, милая, мы еще хорошо отделались - живы остались. А сколько безвинных людей в то время сгубили в лагерях или расстреляли, не счесть... Так что живи спокойно и счастливо, глядя на молодых.
     - Мариночке нельзя этого говорить, - проговорила Александра Ниловна.
     - Ни в коем случае, - заверила ее мать. - Это же приведет к распаду семьи. Пусть эта тайна останется между нами. Даже Сергею с Надеждой ни слова. Кстати, как там Мариночка отдыхает?
     - Звонит часто, о тебе беспокоится.
     В это время зазвонил мобильный телефон Александры Ниловны.
     - Да, - ответила она. - А я как раз сейчас у бабушки. Сейчас...
     Она передала телефон матери и старушка услышала голос внучки:
     - Бабушка, миленькая, как ты там? Ты только держись, мы уже скоро приедем...