Школа

 Рядом с церковью во многих станицах Дона строили школы. Надо было молодое поколение учить уму – разуму. Им предстояло  с достоинством нести славу своих предков, почитая память ушедших, уважая жизнь живущих.
Школа в первоначальном виде находилась в полутораэтажном доме на пересечении улиц: переулка №2 и улицы Школьной. Снаружи дом над землей возвышался всего  полтора метра от земли. Внутри школа казалась гораздо больше, потому что углублялась в землю. Так было зимой гораздо проще сохранить тепло. Где можно было найти топливо? Для школы выбрали самое возвышенное место. Находилась она в той части хутора, которая не затоплялась в период половодья.
Состояла школа из двух больших комнат и небольшого коридора, который служил раздевалкой. Во второй комнате стояла большая печь. Эта комната была девичьей, здесь занимались девочки, а в первой комнате – мальчики.
Работали школа в 3 смены. Парт не было, стояли 3 стола, по обе стороны которых были лавки. Обучение было раздельное, только закон Божий велся одновременно в обоих классах. Изучали словесность, математический счет, риторику, чистописание, чтение, закон Божий и историю.  Среди прочих предметов обучали  правилам хорошего тона, или, как говорили казаки, манерам.
В школе было два учителя. Мальчиков обучали мужским занятиям, а девочек - домоводству, вышиванию, особенно уделялось внимание шитью. Наиболее талантливых девочек отправляли в Старочеркасский женский монастырь для дальнейшего обучения. Казачки на выпускном экзамене демонстрировали свое мастерство, высоко ценившееся  далеко за пределами Войска Донского. Например, девушке - казачке, которая  шила приданое при  монастыре,   могли как рукодельнице вообще простить "скудное приданое".
Многие богатые казачки считали за честь шить собственное приданое либо в монастыре, либо привлекать для этого выпускниц  монастыря. Выпускницы курсов при монастыре славились своим мастерством, поэтому обучение в школе приветствовалось. Модисток, так называли тех, кто хорошо шил, в хуторе так же привечали, как и учителей.  Домоводству, или домовничеству, придавали особое значение: «Девке счет не нужен, за нее муж посчитает, а вот кухарить она должна уметь». Часто  экзаменаторами были опытные казачки, приходившие «испробовать варево», и горе той, кто не смогла угодить. Доставалось и экзаменующейся, и ее матери, и учителю, который был слишком мягок и потому плохо научил. Кроме того, семья должна была заплатить за потраву продуктов. Зажиточных девушек еще учили «выходить в свет», т.е. говорить правильно, уметь грациозно держать лорнет и «учтиво ходить».
Мальчики-казачата – будущие воины, потому кроме названных  предметов их учили  воинскому уставу, рубке лозы без лошади, строевому шагу и  "джигитовке".  Элементы джигитовки вначале отрабатывались на земле, а потом закреплялись на седле с лошадью. Все эти занятия проводились при большом дворе школы.
Постепенно начинали учить и различным ремеслам. Местное станичное начальство не особенно одобряло занятия не казачьим делом (этим должны были  заниматься  иногородние), но бурное развитие капиталистических отношений в деревне требовало и бондарей, и кузнецов. Учили с оговоркой, что этим «рукомеслом» будут  владеть не казаки. В то же время это было нужное дело, ведь казаки воевать шли «конно и оружно», т.е. должны были иметь всё свое. Часто обмундирование  казаку шилось на месте, а коня ездили покупать или на ярмарку  или выращивали при своем доме. Ценнейшим подарком новобрачным был стригунок от чистых кровей.
Закону Божьему учили тщательно, применяли и церковное пение. Певчие лучшие ученики школы в дни больших религиозных праздников ходили поздравлять, «Христа славить» к богатым казакам, а из полученных подношений выделялась доля, которая шла на обустройство школы.
Учителей уважали, считалось почетно сдавать квартиру внаем учителю. Здесь еще была важна и экономическая сторона.  Владельцу квартиры платило станичное правление.
О значении обучения и отношении к нему говорит тот факт, что в  начале ХХ века  был выписан из Москвы учитель, которому жилье дали при школе. Учитель "был поставлен на  станичный кошт", т.е  казакам - родителям надлежало обеспечить учителя  "всеми продуктами питания, дровами и обустройством". Такой порядок был заведен на  не одно поколение работавших здесь учителей.
Школа была полуподвальной, и, несмотря на то, что находилась в центре хутора, имела «достаточный» школьный двор. Рос хутор, становилось все больше и больше детей.  Не раз  «домовитые казаки» заговаривали о ее переносе.  Особенно тогда, когда некоторые из «домовитых» стали учить своих собственных детей в этой школе. Примером может служить семья И.Овечкина, который пожертвовал на школу 200 рублей (по тем временам сумма очень большая), кровельное железо и строительный лес. Если учесть, что строительным лесом в степной зоне особенно дорожили, то напрашивается вывод о важности образования, строительстве здесь школы. Другой казак, Болдырев Тимофей Иванович, даровал школе глину, синьку (часто ей красили дома), лес строительный. Школу надо было строить на новом месте, число школьников выросло до ста человек.
Значение образования для казаков, объяснялось еще и тем, что прибывавший на службу казак должен был писать, читать, считать, знать хотя бы основы наук. Отечественная война 1812 года, многочисленные русско-турецкие войны XIX  века показывали преимущества образованного человека.
Для строительства новой школы место выбрали на окраине хутора, помог случай. К своему другу, торговому казаку Нефедову Ивану Демьяновичу приехал  промышленник Парамонов Епидифор Тимофеевич. Проходя по улице, обратил он внимание на школу. Епидифор Парамонов был  известным донским меценатом, много сделавшим для донского образования. Его деятельность в Ростове-на-Дону была направлена на создание Медицинского института, экономического училища, мореходного. Он пообещал  станичникам поднять этот вопрос на сходе и пожертвовать определенную сумму на строительство. Сказано, сделано. Совместными усилиями «домовитых» началось строительство.
По архитектурным особенностям  школа - типичный курень зажиточного казака.  Это двухуровневое строение на высоком подклете, который служил и хозяйственной постройкой, и оберегал от наводнения.. Перед входом  - беседка-балясник. Вначале строение было огорожено гульбищем, или  крыльцом,  опоясывавшим весь дом. Оно было необходимо, для того чтобы открывать и закрывать ставни. Позднее, во избежание несчастных случаев среди учеников, его убрали. Школа имела 4 комнаты: холл, учительскую, 2 класса. Все комнаты расположены по кругу.
В две смены здесь обучалось до 100 человек.
Самой даты открытия самой школы в письменных актах не сохранилось. Один из представителей семейства Нефедовых говорил, что слышал от своего дедушки Нефедова И.Д., что отслужили торжественный молебен на успение Пресвятой  Богородицы в 1896 году (28 августа 1896 г.).
В школе началась новая жизнь. Попечителем данной церковно-приходской школы стал Болдырев Т.И., а в помощники ему станичное общество выбрало Овечкина Ивана Егоровича (потомки обоих были расстреляны в 30-е годы XX века).
Поскольку школа тесно соприкасалась с монастырями, то в число попечителей вошла и настоятельница Старочеркасского женского Ефремовского монастыря мать Иннокентия.
Школа была центром всего, наверное, ее и поставили на окраине, в перспективе, что хутор будет расти. В начале XX века, в канун  именин одной из великих  княжон был произведен сбор пожертвований в пользу домов призрения. Собирали пожертвования ученики. Жертвующим давали белые бумажные цветы, которые делали девочки.
Часть этих пожертвований пошла на помощь участникам, инвалидам русско-японской войны, в школе разучивали текст вальса «На сопках Манчжурии». Это было новое в школе, т.к. до этого разрешалось только песнопение. В школе произвели перестройку (отдельное помещение-жилье для житья учителя). Был пристроен отдельный вход  и небольшая комната (позднее вход был заложен).
На фоне больших потрясений (война 1914 года, революция, гражданская война) школа жила обычной жизнью.
Только в 1917 году на ней было водружено красное знамя и сюда в подвал здания на допрос водили «контру». Бывших состоятельных людей.
Позднее ревком хутора и комбед были перенесены в здание первой школы, в которой до самой войны и просуществовал сельский совет. Незадолго  до начала Великой Отечественной войны  построили здание совета, но во время войны оно было разрушено. Интересно, что здание школы выдержало неоднократные налеты немецкой авиации во время войны. Было почти не разрушено. И здесь проходили занятия, а в учительской  (комната 12 м) жило 3 семьи. Во время бомбежек подвал школы был одним из мест, где скрывались от бомб. Здесь же в подвале был лазарет.            
Школа работала, несмотря ни на какие события.  Известно, что в годы Великой Отечественной войны Ростовская область была дважды в оккупации. Фашисты прошли через Рыковскую дважды, свирепствовали и мародерствовали. От кого-то из жителей староста узнал, что в школе работают 2 учителя - участники Романовского подполья,  Войченкова Татьяна Алексеевна и Войченков Иван Матвеевич. Он донес фашистам. Начались обыски, но местные жители не предали своих учителей. Учителей не нашли,  они как в воду канули. А фашисты вынуждены были поверить, что это сведение личных счетов. А потом,  занятые спешным отступлением, они уже ничего не могли сделать.
После освобождения хутора  в январе 1943 года эти учителя пришли первыми в школу к своим ученикам.
А в  конце февраля в школу пришла еще одна учительница, Вагина Анна Григорьевна, проработавшая в этой школе до 1990 года.