Видимая сторона жизни. 01

   Очередная поездка в Петербург была насыщена   пробежками по музеям, прогулками под противным и нудным холодным дождем под зонтом, который то и дело выворачивал наизнанку пронизывающий до последней косточки ветер. Но ощущение радости от встречи с городом юности не могли испортить ни непогода, ни ноющие от усталости ноги.


   Маленький отель на набережной Фонтанки, в котором мы с подругой остановились, был уютным. Гостей в это время года было немного, но тонкие стены бывшей коммунальной квартиры, переделанной в мини-отель, разрешали быть свидетелем любого разговора, ведущегося в соседнем номере. Не спасал и телевизор, который являлся успокаивающим фоном во время отдыха между экскурсиями по Эрмитажу и Петропавловке и вечерними походами на спектакли.


   В первый же вечер, бросив в отеле дорожные сумки, мы отправились полюбоваться красотой освещенного фонарями и яркими витринами Невского. Напротив маленькой гостиницы с теплым названием «Кофе с молоком», на противоположном берегу Фонтанки, наше внимание привлекло красивое здание с колоннами. Рассмотреть его мы решили на обратном пути.


    На углу Гостиного приветливо светился киоск театральной кассы. Удержаться от соблазна окунуться в духовную жизнь города мы не смогли, поэтому с радостью приобрели билеты на антрепризные спектакли с участием любимый артистов: Инны Чуриковой, Александра Михайлова, Елены Яковлевой, Сергея Маковецкого.


   Обратный путь мы проложили к дому с колоннами, который привлек наше внимание. Огромная афиша около здания сообщила, что мы находимся рядом с замечательным театром, гордостью не только Петербурга, но и всей России, - БДТ имени Товстоногова.


    На наше счастье, театральная касса еще работала, и мы с подругой принялись изучать репертуар в надежде стать счастливыми обладателями билетов на любой спектакль. Внимание привлек автор одной из постановок – Шварц – и ограничение возраста 18+. Решив, что такое сочетание сможет приятно удивить, мы сначала не обратили внимание на примечание, что спектакль «Видимая сторона жизни» пройдет в театральном буфете.


   Вернувшись в отель, я первым делом навела в интернете справки о предстоящем просмотре. Прочитав отзывы, с удивлением обнаружила, что автором является Елена Шварц и присутствовать нам придется на моноспектакле по ее произведениям. Удовольствия это не добавило.


   В день спектакля Питер снова мок под мелким, но отвратительно холодным дождем. Здание театра, ярко освещенное фонарями, подсвечивающими его снаружи, и сияющими окнами-глазами, стояло мужественно и гордо, не прячась от отскакивающих от крыши и стен капель. В двери никто не входил, и мы решили, что спектакль будут играть для нас двоих.


   Театральный буфет, в котором должен был проходить моноспектакль, находился на последнем этаже и к нашему приходу был почти пуст, только пара столиков, стоящих в большом зале, была занята. Две женщины среднего возраста пили кофе из маленьких чашечек и вели спокойный разговор, семейная пара за соседним столиком рассматривала пузырьки в шампанском, налитом в высокие фужеры.

 
   Постепенно столики заполнялись разновозрастной публикой: несколько девушек-студенток; группа людей интеллигентного вида в возрасте; один мужчина в коротких брюках, до которых ему, похоже, не было никакого дела; другой – в костюме с яркой бабочкой на шее.


   В зал то и дело заходил мужчина лет тридцати пяти и внимательно следил за тем, как рассаживаются зрители, всем ли хватает места, затем принес несколько стульев и поставил их у окна.


   Зрители спокойно пили кто кофе, кто коньяк или шампанское, бармен за стойкой разливал напитки по чашкам и бокалам, предлагал пирожное.


   Неожиданно за моей спиной раздался молодой женский голос:
   - Я не ожидала, что вас будет сегодня так много. Если станет жарко, откройте окна.
   Девушка с волосами до плеч в черных брюках и черной блузке, надетой под короткую кожаную куртку, стояла около барной стойки и держала в руках несколько сборников стихов.


   «Видимо, это и есть актриса,» - пробежала в голове мысль. Я с любопытством рассматривала ту, которая должна была увлечь чтением стихов сидящих в так называемом театральном буфете зрителей.
    Нервно перебирая в руках сборники, открывая то одну, то другую страницу, Яна Савицкая начала читать стихи:


Мы — перелетные птицы с этого света на тот.
(Тот — по-немецки так грубо — tot).
И когда наступает наш час
И кончается наше лето,
Внутри пробуждается верный компас
И указует пятую сторону света.
Невидимые крылья нервно трепещут
И обращается внутренний взгляд
В тоске своей горькой и вещей
На знакомый и дивный сад,
Двойною тоскою тоскуя
Туда караваны летят.


   Меня охватила тоска -  стихи точно не для меня. Стало грустно: слушать подобное в течение часа удовольствия не доставило бы.


   Яна замолчала, бросила книги на стойку бара и обратилась к бармену:
   - Налей мне.
   - Что вы пьете? – учтиво спросил тот.
   - Налей, что пьешь сам.


   Быстро опрокинув содержимое пузатой рюмки, актриса продолжила чтение:


Как будто рой подводных швей
Вбивает тысячи играющих иголок
С изнанки моря, услышав глас
— подкладку мне пришей!
Иглы взлетают вверх
И падают под воду,
Где снова ловят их
Глубоководные юроды.
Иль рыбы финские,
Летучим подражая,
Взлетают вверх изо всех сил
Сияние изображая,
Живыми иглами,
Сверкая блестками?
Иль просто солнце раскололось
На щепки острые?
Ужель и морю свойственно тщеславье?
И оно, представ пред ангелов толпой,
Последним Судным смутным утром
Откинет горделиво полу скользкого пальто —
Весь дым глубин, расшитый перламутром.


   Мне стало совсем грустно. Появилось единственное желание – уйти. Сделать это было неудобно: выход находился на противоположной стороне зала. Переглянувшись со Светой, я поняла, что и подруга испытывает те же чувства.


   Действие сзади меня продолжалось: я услышала звук металла. Оглянувшись, увидела, что Яна держит в руках саблю и пытается вставить ее в ножны, что ей плохо удается. Неожиданно Яна, размахивая саблей, начинает бегать между столиками, едва не задевая зрителей. При этом взгляд ее мне показался бешеным то ли от выпитого коньяка, то ли от мыслей, которые тревожили героиню.

 
   Успокоившись и вернувшись на место к барной стойке, она попросила очередную порцию спиртного.


   - Я буду читать стихи! – продолжила актриса.
   Подумав, она обратилась к зрителям:
   - Почитайте вы! – предлагала Яна в роли Елены Шварц сидящим за столиками зрителям.


   Света, которой актриса протянула сборник стихов, жестом показала, что не готова это сделать. После спектакля она сказала мне:
   - В них же нет рифмы! Как я бы их читала?
   Мужчина, сидящий рядом, отказался:
   - Я без очков.


   Тут стало плохо мне: мои очки в красивом футляре спокойно лежали на столике. Но читать эти стихи мне совершенно не хотелось.
   То ли актриса их не заметила, то ли чтение зрителями не входило в ее планы, но я благодарна, что мне не предложили декламировать так не понравившиеся стихи.


   Выпив еще один неполный бокал коньяка, актриса перешла на прозу. Читала она нервно, делая длительные паузы, как будто размышляя над каждой фразой. Иногда, наоборот, речь лилась из нее бурным непрекращающимся потоком. Героиня устами Яны Савицкой изливала горечь своего одиночества, плакала, что ее, Елены Шварц, стихи незаслуженно не поняты читателями. Периодически она начинала бегать между столиками, задевая зрителей и тут же извиняясь перед ними.

   Затем, сама остановив поток речи, она пристроилась с ногами на подоконнике и стала рассказывать какую-то придуманную историю о любви к оружию. После этого, схватив любимую саблю, опять начала, размахивая ей, бегать по залу.