Воспоминания о войне

Она смотрела в даль задумчиво возвращаясь в прошлое, сложив на коленях руки.
-Война...,- произнесла она, и сухими пальцами стала разглаживать подол халата.
-А я своему Петьки сразу сказала, что смотреть на Гусарова, ему не что..., а ты у меня партийный, как немцы придут, тот же Гусаров тебя и сдаст. Собирайся Петька, авось глядишь и выживешь. Да... Не все пошли воевать..., но в основном пошли.
-А страшно было когда немцы пришли? - спросила я у своей свекрови.
-Страшно. Пришли как-то в дом, улыбаются, детям шоколадки подают, на губной гармошке играют, стою и не знаю какой беды ждать. Только они за порог, я шоколадки у детей отобрала и выкинула. Откуда я знала что такое шоколадки, отродясь мы их невидовали, думала решили детей отравить, вот и выбросила. Да...
Солнце светило через окно, засыпанное на половину соломой с улицы. "Надо же,- подумала я,- уже девяностый год, а люди живут так, как будто их время не трогает, где ж ты ещё такие засыпанки на окнах увидишь."
-Мам, а какие они немцы?
-Какие, какие... Люди обыкновенные. Заставили нас как-то окопы копать, собрали со всех деревень, а одна средь нас брюхатая была, так немец на своём немецком лепетал, лепетал, а мы ж не понимаем, а когда руками махать стал, как отгоняет её, баба в плачь..., а мало ли расстреляют. Так он на пузо показывает, мол нельзя тебе копать, уходи. Ой да... Жизнь непонятная пошла...
Она сидела перебирая свои мысли молча, потом как очнулась и продолжила.
- А потом в Литву всех погнали. А я свекрови и говорю,- Жди меня с ребятами дома, я всё равно где нибудь сбегу. Собирали нас долго и погнали... К вечеру успели только до Ровно дойти, в одну избу всех забили..., ночь наступила, а я тихошенько, чтоб не заметили, под крыльцо в сенцах забилась,а из под него на уличное переползла, страшно..., холодно, а страх ещё лишее, убьют же. Вот по утру из избы стали всех выгонять, слышу везде шарят..., а я Богу молюсь лишь бы утаил.И тут одна из нашей деревни как завопит на всю округу -Любы нет, Люба то в избе осталась. У меня и душа в пятки ушла...,слёзы текут..., а сама Богу молюсь,-Помоги Господь, помоги! Благо немцы нашего языка не знали, через щель вижу как её ружьём толкают, а она блажит на всю округу, рта не заткнуть. Сидела я под крыльцом до самой то ночи. Ноги затекли, а что делать, мало ли немцы... А ночью вылезла и по лесам домой добиралась. Ой... Страху то было не сказать и сколько.
- Мам, а партизаны то что ж людей не отбили то?
-Партизаны,-улыбнулась свекровь с ухмылкой.Это они сегодня "Партизаны", а тогда прятались от немцев по лесам-болотам, шкуру свою спасали. Придут в дом,-Подай пожрать, а то придёт наша власть, скажем что вы против советской власти!" Куда деваться - подашь. А когда немцы уходили, деревни жгли, вот я своих собрала на скору руку, да к партизанам в болото, а они мне,-Иди отселева, иначе как спищатся твои дети, то все погибнем.А я им,-Да нет, мои дети тихие, они плакать не будут, куда ж я пойду, свекровь старая у меня, да дети малые? Не пойду и всё тут! Так и отстояла место для своих на болоте.Да... А потом смотрим, Горушка горит, знать скоро и наша загорится... Потом наша загорелась..., как загорелась сразу и домой пошли. Пришли, а деревни нет, одно пепелище... Хорошо я все пожитки, да кое какую утварь в земле успела прикопать, а то не чего бы не было б.   Хорошо ещё чей-то сруб новой баньки не загорелся, вот я мосток разобрала, да крышу навела, печурку сложила, с того жить и начали. Наши пришли - радость то какая! Посмелее жизнь пошла... Солдат старый прибился, в ногу раненый, ему угол выделили, куда ж денешь... Спасибо ему! - Я,-говорит, плотничье дело знаю. Ты главное леса напели, мне то с ногой перестреленной, далеко не сползти, а я уж тебе избу срублю.В Горушке кобыла хромая прижилась, попросила у хозяина кобылу, да пилу двух ручку, другой у него не было, взяла Толика и пошла с пятилетним ребёнком лес валить. Посадила я его у сосны,-Держи сынок ручку, а то ж мне без тебя и не напилить леса.А вот напилим мы с тобой леса, да срубит солдат нам избу, будем жить поживать и добра наживать! Ты главно держи чтоб пила не плясала, а то долго пилить придётся. Ай, да какой мужик то у нас растёт! Ай да мужик! -Вот так прибаутками и напилила с сыночком леса на избу, да на хромой кобыле и вывезли.Не обманул солдат, срубил избу. А я в благодарность за это на пшенице брагу затворила, да самогонки согнала. А то как же без оплаты то. А потом похоронка... Реви-не реви, а детей растить надо и свекровь... Через какое то время угнанные вернулись с коровами, стали рассказывать как на литовцев батрачили, как те живут, и решились мы тогда с бабами в Литву за солью податься, соли то у нас не было, а без соли не как. Добрались до Литвы, нанялись в работники. Хороший нам хозяин достался, кормил нас хорошо, а мы у него свёклу убирали. А когда закончили работу, привёл он нас в амбар,-Берити,-говорит,- сколько вам надо.Ой какие мы радостные были,и дело справили, и соли добыли. Набрали так что и не снести. Он смеётся и нам весело. Приехали домой, счастливые, весёлые, а я там ещё базар присмотрела, и чего там только нет..., приценилась что почём... А когда домой вернулась,достала свой отрез на платье, который Петька перед войной подарил, полюбовалась, и опять в Литву на поросёнка менять.
-А когда дед вернулся?
-Дед то? А по лету. Война кончилась. Мы в поле тогда работали, девчонки с деревни прибежали,-Тётя Люба, скажи Слава Богу! Смотрю радостные стоят,-Слава Богу!- отвечаю. -Петька твой с войны вернулся! -Да мысленно ли девки так шутить, у меня на него уже похоронка пришла. - Иди домой! Жив он,жив! Иду, падаю, плачу, домой заскакиваю, а он сидит живёхонький, а рядом костыли. Ноженьки все перестреляны,он ж у нас две войны воевал, немецкую и кхвинскую (финскую). Да.... Когда пришёл у меня всё уже справленно было, и дом, и скотина во дворе, по тому как не на кого было надеяться. А потом и Сашку твоего родили... Да... Жизнь сама идёт, не кого не спрашивая.