Средняя Арбайта. Гл. 15. Иван Чичинов

 
         В доме Шумкиных, как почти всегда, царил женский день. Хозяин снова где-то что-то доставал, выполняя заказы жителей окрестных сел вместе со своим верным помощником Карпушей. Таня подоила корову, процедила молоко, разлила его в глиняные горшки. Затем приготовила завтрак двум поросятам – намешала и вылила в корыто заготовленную с вечера кашу. Там же была и простокваша и остатки картофеля, но в основе каши была вареная пшеница. Хоть немного ее в корыте, зато была она сытной. А у куриного царства, на низеньких кормушках, лежали несклеванные зерна вчерашнего ужина. Наконец, пришла очередь готовить завтрак и для домочадцев. Решила Таня испечь блинов, завернуть в них творог или мелко рубленое вареное мясо, а большую часть пустых блинов оставить, чтобы смазать их топленым маслом или сметаной. На поду русской печи блестели уголья и начали на них сновать попеременно две сковородки. Туда – с разлитым тестом, оттуда – с румяным, горячим, готовым блином. Маманя изредка похваливала дочку, да постанывала, похаживая по дому, тревожа скрипящие половицы.
 
- Пойду Агашу будить… Нонешную ночь она хорошо спала.

- Пока то да сё – и пора за стол. А то блины остынут, – согласилась Таня…

         Наконец, показалось дно ведра с полугустым блинным тестом. Вот и последние два блина. И Агаша успела проснуться, встать. Сейчас Таня ее умоет и после простых процедур приведет и посадит за обеденный стол. Тут как тут завел кошачью песню кот Мальчик. Он терся о все ноги, мурлыча, выпрашивая для себя еды, а то хозяева забудут про него, и ходи тогда голодным. «Голоть не тетька, а Мальтик – не тькотина, тейтять он тёлько котик, а вылятеть котина» - выдала Агаша свое сочинение про кота.

- Да милая ты моя! Головушка светлая… Откуда у тебя что берется? – Заметила Маманя новые слова.

Она уже жалела, что не записывает Агашины стихотворные мысли. Всякий раз она собиралась записать, запомнить их, но то пера нет под рукой, то чернил, то бумаги или карандаша. А вдруг кому потом пригодятся ее мысли? В одном месте будут.

        Утренняя трапеза заканчивалась, когда стукнула отчего-то входная калитка. Всадник уже успел привязать коня к жерди изгороди и входил в ограду. Знакомые черты лица быстро узнались хозяевами. Конечно, это Гаврила. Идет и улыбается…

- Но зачем он тут? Случилось что-то? С кем? – Пронеслись тревожные мысли у Таисьи Павловны.

         Лицо Тани вспыхнуло и она, боясь выдать волнение, забежала в горницу. «Тё? Тюденый плиехаль, не утельпель? Ти тьмотьли, водьми тебя в люки»… - угадывала Агаша происходящее, советуя, что делать сестре. Маманя встретила гостя на крыльце, задавая сразу все вопросы, от которых Гаврила оторопел:
 
- Да вроде ничего не случилось… Нет, нет! Я просто так заехал. Ездил в Этагол… Да дай, думаю, заскочу, попроведую вас. Тут же рядом, а на моем коне – это ерунда, – придумывал на ходу слова оправдания гость.

- А это – подарки вам и девочкам. От мамы.
 
Подарки не отличались от обычных ничем. Просто Степанида Семеновна знала, что в хозяйстве у Шумкиных овец не было, да и шерсть прясть было некому, потому и дарила постоянно им по три-четыре пары шерстяных носков. К тому же, начиная с августовских заморозков, они уже не снимались с ног Мамани и Агаши.
 
- Заходи, Гаврюша, будь как дома, – пригласила Маманя гостя в дом. - Передай маме большое спасибо от всех. Выручает она нас. Зиму отводит. Спасибо доброй душе. Хорошая у тебя мама, не обижай ее, – вела Таисья Павловна за руку гостя к столу и, как бы оправдываясь, продолжала: - Немного рановато мы сегодня за стол сели. Сейчас, сейчас Таня накроет на стол.
 
Девушка выпорхнула из горницы. Замерев на мгновение, она протянула парню руку, но пожать ее, как это делают мужчины, Гаврила не сумел из-за того, что ладонь Таниной руки была повернута вниз, а пальчики были чуть спрятаны. Он лишь дотронулся до них рукой, не зная, что делать дальше. Таня чуть присела и принялась оживлять еще не убранный от завтрака стол. Агаша наблюдала за происходящим через открытую дверь горницы. Увидев ее, Гаврила сказал:

- Здравствуй Агаша! Как живете - можете? Что нового?

- Блягодалю, втё пока хоротё. Дольго ехаль?

- Не-ет! До солнцевсхода выехал, а сейчас – еще до обеда далековато, - и, обращаясь к Мамане, успокоил: - Я чай попил дома, есть не хочу, не беспокойтесь!

На что Таисья Павловна категорически возразила:
 
- И не думай, Гаврюша! Без завтрака не оставим!

А Агаша сказала:

- Тяй не пить – откуда тиля? – Все засмеялись.

А Тане и Гавриле показалось, что у них вырастают крылья – так стало одновременно легко и жалостливо в их душах.
Пришлось повторять чаепитие. Гаврила хвалил блины, уплетая их за обе щеки:

- Шибко вкусные! Даже лучше, чем мамины!
И Таня после этих слов окончательно расцвела.

          Главной новостью, которой поделился Гаврила, оказалась та, что его берут в подмастерья к Андрею Шарыпову на строительство нового дома. За время, что отпущено природой в начале лета, надо построить два аила, да избушку поближе к зиме, наподобие бани, чтоб было где согреться. А зимой – готовить лес как положено, а не как попало, где и когда попало. Тут уж без помощи рук отца, дядьев, других помочан никак не обойтись.

Таня молча выслушала ближайшие планы Гаврилы, в конце заметив:

- Надо – значит надо!


Продолжение: http://www.proza.ru/2014/11/12/1342.