Заброшенная аллея

   В этом старом неухоженном парке мне полюбился уголок,
где огромные клены обступают с обеих сторон заброшенную
аллею.При входе в нее стоит подгнивший деревянный столб
с фонарем-тарелочкой.Такие фонари теперь редкость.Их давно
заменили современные светильники.Разве что где-нибудь в
забытом уголке еще встретишь ржавую тарелоочку с перегоревшей
лампочкой.

   На удивление по ночам тарелочка отбрасывает желто-зеленое
пятно,освещая вход в аллею. Но,пройдя светлый круг, вы
попадаете в царство непроницаемой темноты,и только запомнившийся
по утренним прогулкам маршрут позволяет кое-как ориентироваться
в зеленом туннеле.В дальнем глухом конце, там,где парк постепенно
переходит в пустырь,аллею пересекает канава,через которую
переброшен дощатый мостик.
   
   В тоот вечер я стоял на мостике и слушал,как обитательницы
канавы поочередно пробовали свои голоса.Я собирался пройти дальше,
к единственной в аллее скамейке,когда услышал  женский голос.
Несомненно,кто-то уже занял скамейку.Мне ничего не оставалось,
как уйти.Но что-то,однако,удерживало меня на мосту.

   - Ах,Джонни,Джоннни, - глухо доносилось до моего слуха, -
неблагодарный мальчик.Жизнь представляется тебе доброй сказкой.
Ты сыт,спишь в мягкой постели,за тобой ухаживают.Ты даже
не замечаешь ту,которой обязан своим благополучием.Не замечаешь,
потому что я всегда рядом...

   Сколько раз я посещал аллею с ее размашистыми кленами,
разросшимися кустами,канавой,густо поросшей осокой,ветхим
мостиком,и всегда этот уголок вызывал у меня чувство
умиротворения и легкой грусти.Прохаживаясь по песчаной дорожке,
я чувствовал себя каким-то необъяснимым образом привязанным
к Великому живописцу с его Золотой осенью,Вечерним звоном,
я видел,ощущал,дышал воздухом Летнего сада,где любил
гулять Великий поэт,я слышал голоса далеких и таких близких
сердцу людей, чьи образазы сопутствуют нам всю жизнь.И вдруг
этот слабый дребезжащий голос,несомненно,принадлежавший уже
немолодой женщине,вернул меня в реальный мир.

   "Что это,- подумалось мне,- монолог неудавшейся любви?
Нет,пожалуй.Скорее,какая-то бабуля укоряет своего бесчувственного
отпрыска.Впрочем,в голосе слышится больше мольбы,чем упрека.
Наверно,с ней внук или племянник.Лодырь,конечно,несусветный,
к тому же не умеет быть благодарным:пристроился у бабки под
крылом,ест,пьет.бездельничает и еще куражится.Видал ты,
даже имя себе придумал на иностранный лад.Черт бы тебя побрал,Джонни!"
   
   Я направился к выходу.Под фонарем я остановился,чтобы закурить.
Пока доставал нехитрые принадлежности курильщика,за спиной у меня послышалось шарканье галош или шлепанцев.И тот же голос.В нем
теперь не было просящих ноток,он звучал ровно бесстрастно.

   Я давно закурил и не трогался с места.Мне хотелось
увидеть их - женщину,видимо,старую и больную, и ее спутника,
этого - я был уверен - молодого лоботряса.Необъяснимые тяжелые
чувства взбудораживали меня все сильней.Вот шарканье совсем рядом...

   - Ты пользуешься моей добротой,Джонни,знаешь, что ты у меня
один-единственный и я дорожу тобой.Но когда-то мое терпение иссякнет,и я найду способ проучить тебя.Так и знай!
   
   Я посмотрел вслед прошедшим мимо: светлый круг мелкой рысцой
пересекал мопс,ведя на поводу сгорбившуюся старуху.Больше в аллее
никого не было.
   Тянул ветерок,поскрипывала ржавая тарелочка фонаря.