Мероприятие

Один талантливый актер, которого за то самое так само и назвали, к данному разу очутился больным в постели. Здоровым он обычно покидал постель в восемь утра и тридцать минут утра же. Далее он продолжал тем, что пил горячий напиток и после шел и выступал в культурном доме. Но это, конечно, по субботним дням, а по другим, не субботним, дням он тоже вставал с постели, а чем он продолжал, нам это не интересно. Нам интересно только те дни, по которым проявлялась его творческая личина. А на неделе существовал один такой день; хотя по прочим дням, вообще, тоже случались определенные репетиции. Но нам следует исходить из того, что докасается субботы. А в самую субботу он болезненно отдыхал.

Когда и если кто-то ожидаемый публикой задерживается, она, самая публика, бывает этим затронута и показывает определенную скуку. И то: все выступают на сцене, певчий коллектив танцует, снегурочки тут же им подпевают, девочки-снежинки так далее. А талантливый актер, может быть, как раз сейчас должен самое существительное привнести, самую душу мероприятия высказать. Со снегурочками, глядишь, получилось бы оживление, певчий коллектив бы ярче танцевал. А теперь явность недостатка: девочки-снежинки несколько утратили ось вращения. Ноты допускаются иногда с искривлениями, снегурочки тоже немного по платьям заходили. Неопытный глаз того не различит, а глаз постоянный перво видит: дохнет мероприятие. И еще бы терпимо, а хуже того, на месте талантливого актера выступает совсем другого покроя лицо. Оно говорит в микрофон:

- Поскольку, граждане публика, меропринятие начинается, то я сегодняшний ведущий место талантливового актера. Громче, громче!

И вроде правда в зале громче стало. Кто-то даже сказал:

- А где же это талантливый наш актер сегодня болеет?

Лицо ему говорит в микрофон:

- Талантливовый актер, который обычным разом заместо теперешнего меня руководит, болеет с пятницы и по такой причине он, лежа в кровати, болеет.

И сам музыку поярче сделал. Публика на музыку неизбежно среагировала и первую минуту сидела довольно смирно. Не дергалась. Скоро же в зале начали проявляться отдельные фигуры. Одна фигура сказала индивидуально:

- Хочется, чтобы оплаченное меропринятие проводилось либо должным способом, либо не проводилось совсем. Это ну безобразие какое заметное отличие.

А лицо уже видит, что закипание в публике подогревается, и говорит в микрофон:

- Потому что ничего такого нельзя сказать против болеющего талантливового актера. В декабре иногда разрешительно и перенести палочку. Это событие временное, прошу чувствовать вас, как и прежде, хорошо. Сейчас выступит с фортепиано Марья пианистка Васильевна.

Отдельные фигуры заговорили между публикой:

- Ну вот, Марью пианистку Васильевну не вовремя объявляет. Которую талантливый актер всегда напоследок заготовлял.

Лицо им ответило в микрофон:

- Уважаемые отдельные фигуры, вам будет удобней согласиться с другим, значит, способом меропринятия и сесть обратно в ваши места.

А и правда некоторые образовались уже около возле самой сцены. Оттуда им было бы даже нетрудно перейти на сцену. Тут еще случилось, что заглянул в зал директор Геннадий Павлович и увидел, что в народе идут негативные плескания. Его это, кажется, будто совсем натолкнуло идти к кафедре. Он сказал вместо руководящего лица в микрофон:

- А ну-ка публика сойди с сцены! Уже снегурочкам места не хватает. Ничего себе! Какие будут ваши предложения?

Теперь окончательно произошла кульминация. Одна фигура сказала в микрофон вместо директора индивидуально:

- Сойти со сцены уже это никак, потому что руководящее лицо не вовремя выпустило Марью пианистку Васильевну. Означает, что руководящее лицо неуспешно замещает талантливого актера.

А тут как раз пришла Марья пианистка Васильевна. Директор ей и говорит в микрофон:

- Ладно, Марья пианистка Васильевна, не выступайте вы совсем, а идите-ка обратно.
- А как же и зачем я тогда усердно репетировала? - выронила ноты Марья пианистка Васильевна. – Впрочем, я не спорю, Геннадий Палыч, как скажете, а не выступить я не могу.

- Репетировать, - отвечает ей директор Геннадий Павлович, – ваша, Марья пианистка Васильевна, прямая должность. А выступать – так уже замечая по способу развертывания ситуации.

Марья пианистка Васильевна за вторым разом выронила ноты:

- Значит какое ничего себе неравновесие! Тогда и снегурок гоните со сцены!

- За снегурок, - отвечает директор, - вы утешьтесь, потому раз их и так достаточно умело отклонили от выступления.

Индивидуальная фигура сказала ему в микрофон:

- Ваши внутренние проблемы вам неприлично решать на публике.

Директор забрал назад свой микрофон:

- … - (здесь, однако, надо пропустить, так как против фигуры были употреблены неразрешительные в воспитанной публике фразы).

Вот тут публика и потолкала сцену.

Кто-то нечаянно включил ярче музыку, за которой теперь нельзя было слышать деловых замечаний. Фигура, против которой были употреблены неразрешительные фразы, стояла оторвавшись ногами от сцены и обнявшись с директором. Публика работала наступательно. Сцена, обратно, напирала отвне. Снегурочки сильней заходили по платьям. Певчий коллектив надавил на массы роялем, девочки-снежинки тоже своею очередью поднатужились. Сколько по времени продолжалась эта вермишель, надо считать отдельно, но уже хочется сказать радость об отсутствовавшем здесь талантливом актере. Пусть его мирно болеет.

Что остается заключить для читателя? Если читатель сам не усмотрит, где и с какой стороны тут правые, с какой невиновные, то рассказ наш пройдет без пользы. Со стороны публики, конечно, оно неправильно толкать сцену за случай болезни талантливого актера, потому что каждому разрешительно болеть. Гораздо более, раз недостаток был восполнен заместительным лицом; а остальные личные пристрастия публики учитывать трудно. Для стороны же мероприятия хотелось бы высказать оправдание, потому что руководителю своею очередью разрешительно проявлять уникальность. Но тут тоже не все вполне прилично, раз директор дозволяет себе фразы, которые надобно исключать из прямой речи.

Хотя данный рассказ нам стал известен от фигуры, против которой были употреблены заявленные фразы. Поэтому трудно судить объективно.