Победителей не судят

Причиной разного рода катастроф, как известно, зачастую  является так называемый «человеческий фактор». На полигоне НИИП–5 МО однажды он, вопреки неутешиткельным прогнозам, сыграл положительную роль. А случилось это в начале лётно-конструкторских испытаний /ЛКИ/ нашей первой МБР - знаменитой "семёрки" /8К71 или Р-7/. Как известно, три первых попытки запуска этой ракеты летом 1957 года закончились безрезультатно, и в умах многих работников промышленности зародились сомнения в успешном выполнении этой программы.Тогда в их среде ходила даже такая байка: «Царь–колокол не звонит, царь–пушка не стреляет, царь–ракета не полетит». Она, как нельзя точно, отражала царившие на полигоне настроения. Поэтому не случайно, что накануне поставки туда четвёртой ракеты в августе месяце многие руководители предприятий разъехались в отпуск, оставив за себя своих помощников. Так, вместо директора НИИ-885 Рязанского боевой расчёт системы РУ на этот раз возглавил начальник лаборатории этого института Юрий Сергеевич Павлов, которому суждено стать «героем» данного рассказа.
 
 После успешного завершения испытаний в МИКе, ракету вывезли на старт, и пуск её был намечен на 21 августа. Там во время автономных испытаний системы, в которых я участвовал в качестве оператора пульта управления станции, неожиданно вышла заминка: не прошла выданная на борт команда на выключение двигателей ракеты. Иными словами, система РУ фактически отказала в работе, не выполнив свою главную функцию, призванную обеспечить точность поражения цели. И "виновником" этого был бортовой дешифратор. Разумеется, допускать ракету к полёту с дефектным прибором было нельзя. Но, с другой стороны, признание его де-факто не могло не сказаться на репутации НИИ-885, а значит и на Павлове лично. Положение усугублялось тем, что в ЗИПе на полигоне этого прибора не было, а ремонт вышедшего из строя в условиях стартовой позиции не возможен.

Ситуация была критической. Юрий Сергеевич задумчиво почесал затылок и, видимо, надеясь на чудо, предложил мне повторить выдачу команды ещё несколько раз. И в результате «чудо» частично произошло: с пятой попытки команда прошла-таки на борт ракеты. Однако это не меняло положения по существу, поскольку в полёте команда на выключение двигателей с пункта РУ, формируемая ЭВМ, выдавалась автоматически и только один раз – по достижении ракетой расчётной скорости. С целью набора статистики, по просьбе  руководителя, данная операция мною была проведена ещё раз и завершилась тем  же результатом. Было очевидно, что дешифратор неисправен, и система РУ не может выполнить боевую задачу.

По действовавшему положению, данное замечание должно быть записано в бортовой журнал на ракету. Однако Павлов –  чтобы избежать этой процедуры – обратился к моему начальнику Павлу Владимировичу Гусеву и по-дружески попросил его пока этого не делать. При этом пообещал,  уладив этот вопрос с руководством, накануне пуска ракеты произвести некую тренировку дешифратора, которая якобы может ему помочь. Его план был таков: сначала многоразовой выдачей команды с пульта заставить кодовые реле дешифратора "размяться", а затем, дав паузу в пять минут /равную полётному времени ракеты до выключения двигателей/, выдать команду ещё раз. И по её прохождению на борт сделать окончательный вывод о кондиции дешифратора,  с последующим отражением результатов эксперимента в бортовом журнале. И Гусев, ради сохранения хоть каких-то шансов на успех, дал добро на проведение этой программы . Убедить в её необходимости руководителя работ Евгения Ильича Осташева,  Юрию Сергеевичу не составило особого труда, поскольку тот в радиотехнике не был докой. И эту работу было намечено провести перед объявлением 5-минутной готовности ракеты к пуску.

И вот за 10 минут до этого срока, действуя по намеченному плану, я раз за разом выдаю радиокоманду со своего пульта. Как и прежде, она проходит на борт только с пятой попытки. Выдержав паузу в 5 минут, выдаю команду в последний раз. К всеобщему разочарованию, «рабочая» команда на борт не прошла и в этот раз: «тренировка» для дешифратора оказалась бесполезной. В пультовой нависла зловещая тишина, которую нарушил по шлемофону «первый»:
– Ну, как, радисты, у вас дела, работу закончили?
Я прижал было ларинги шлемофона к шее, чтобы доложить Осташёву всё, как есть. Но тут Юрий Сергеевич неожиданно выхватил их у меня из рук и уверенным голосом доложил «первому»:
– Евгений Ильич, тренировка дешифратора прошла успешно, прибор вполне работоспособен. Система радиоуправления готова к пуску.
Это, мягко говоря, никак не соответствовало действительности, но времени для дебатов не осталось: по громкой связи тут же прозвучала команда:
– Объявляется готовность 5 минут!
Я, в нерешительности, надеясь найти поддержку, бросил вопросительный взгляд  на своего начальника, но тот скомандовал:
– Принимай готовность!
И мне не оставалось ничего иного, как ключ «Испытания» на пульте повернуть в положение «Старт».

Ракета, таким образом, стартовала в намеченный срок и, вопреки тревожным ожиданиям, впервые долетела до намеченной цели в районе Камчатки. Успех был достигнут благодаря тому, что на борту, кроме системы РУ, была и дублирующая, автономная система управления, которая и дала в нужный момент команду на выключение двигателей. А после известия об успешном завершении полёта я стал невольным свидетелем такого диалога:
       – Скажи,– обратился к Павлову мой начальник,– что тебя толкнуло на такую авантюру?
       – Во-первых, с ЗИПом туго,– ответил тот,– и, по делу, надо было ставить вопрос об отмене пуска. Но представляешь, как бы выглядел после этого наш институт? А во-вторых,– признался он с усмешкой,– кто же думал, что ракета в этот раз полетит «без фокусов»: упала бы, как прежде, за бугор, и концы в воду.

       Это был тот редкий случай на полигоне, когда «ложь во спасение» в итоге оказалась оправданной: в другое время, при иных обстоятельствах пуск «семёрки» мог быть не столь успешным, и, как следствие, советский спутник земли был бы запущен в более поздние сроки. При этом перспектива оказаться первыми в космической гонке с США могла быть весьма призрачной. Что касается злополучного дешифратора, об отказе которого запись в бортовом журнале так и не появилось, то – на фоне эйфории от достигнутого успеха – о нём все просто-напросто забыли: победителей, как известно, не судят. Однако для нас, юных испытателей, этот урок не прошёл даром. Мы ясно осознали, что с нашими  визави из НИИ-885 при испытаниях ракеты надо держать ухо востро. И в дальнейшем этот опыт нам пригодился ещё не раз.