Quantum Satis

  Свет в больнице был уже потушен и только некоторые окна светились слабым фиолетовым сиянием – кварцевые лампы озонировали воздух и обеззараживали помещения. Однако, даже в столь поздний час, одно окно еще излучало яркий свет, работа за этими стеклами была в самом разгаре. Мерный шум систем, искусственно поддерживающих жизнедеятельность, периодически нарушался позвякиванием инструментов из титана и нержавеющей стали. Движение двух пар рук были выверенными и точными, со стороны это могло бы выглядеть как партия в быстрые шахматы, если бы не все эти пинцеты, шприцы, зажимы и окровавленные резиновые перчатки.
  Один из хирургов сильно нервничал, с большим трудом унимая дрожь в руках и коленях.
- Профессор, я восхищаюсь Вами, еще ни разу не приходилось мне видеть, чтобы подобную операцию проводили столь скоро и искусно.
- Коллега, поверьте, такой шанс Вам еще представится, да и Вы от своих учеников в будущем услышите это не раз.
- Что Вы, профессор, до Вашего уровня мне еще расти и расти, а, может быть, я его никогда и не достигну!
- Сможете, только поменьше малодушничайте, особенно на людях. Об одном лишь прошу, никогда не стремитесь закончить операцию поскорее, помните о первой заповеди. Кстати, у Вас там кровит…
- Что? Где?
- Под левой рукой. Ну, что смотрите, живо поменяйте зажим. Да, зачем такой большой, возьмите обычный «москит». Да-да, все правильно.
Снова воцарилось молчание. Молодой хирург попытался собрать всю волю в кулак, но нервы сдавали все сильнее. Профессор, не поднимая глаз, скомандовал:
- Подайте корнцанг с тампоном и прибавьте в капельнице физраствора.
Задание было неукоснительно выполнено.
- Извините, профессор, но, видимо, с такой сноровкой мне не место в хирургии!
- Коллега соберитесь и не порите чушь, мне Ваша помощь сейчас нужна как никогда. В конце концов, Вы ни в чем не виноваты.
- Как это?
- Дайте пол-кубика адреналина в катетер. Неужели за все годы в институте Вы так ничему и не научились?
- Научился, конечно… Но, это сейчас как-то не помогает.
- И чему же Вы научились, что у Вас получалось лучше всего?
- По правде, говоря, только зашивать.
- Надеюсь, живых?
- Всяких… Скажите, профессор, я безнадежен?
- Повторяю, хватит молоть чушь, у Вас еще все впереди. Вы, же хотели стать хирургом?
- Да, до сих пор хочу!
- Вот и станете им, а пока вы не столько хирург, сколько геометр.
- Что Вы имеете в виду?
- А, то, что учили вас геометрии, а не медицине. В учебниках и секционных залах Вы видели только геометрию. Вам вдалбливали в головы, что тело – это набор взаимосвязанных органов – дай разболеться одному и тут же начнут стонать остальные.
- Да, так и есть.
- Поймите, коллега, за любым органом и процессом кроется геометрия, и художник, который писал иллюстрации для учебника тоже изображал геометрические фигуры. И в анатомическом музее в банках с формалином лежат геометрические тела.
- Профессор, но что в этом плохого, материя протяженна и объемна, иначе ее мы не воспринимаем.
- Коллега, но в этом и кроется самая серьезная ошибка – воспринимая наиболее значительные свойства материи или органа, Вы автоматически считаете, что проникли в самую их суть. С тем же успехом, можно приручать тигра, дергая его за хвост. Вся история медицины тому свидетельство. Болеть опасно, но лечиться, в свое время, было еще опаснее. Поймите, со временем пройдет вся Ваша неуверенность и перед Вами не будет стоять вопрос – хороший Вы хирург или плохой.
  Профессор подошел к темному окну ,по ту сторону стекла уже давно спал город, а снежинки на заиндевевших деревьях отражали слабый свет кварцевых ламп.
- Профессор, так что мне делать, чтобы стать, как вы сказали, хорошим хирургом?
Глядя, в свое отражение в темном стекле, профессор заметил, как углубились морщинки возле его глаз от широкой улыбки скрытой под марлевой маской.
- Делайте то, что умеете лучше всего.
- Но, что же?
Улыбка стала еще шире.
- Зашивайте.