Серебряные колокола. За облака держись! Эпизод 4

Валерий Мельников
Когда  надежды нет - за облака держись!

Вечерело. С запада клином врезалась в небосвод грозо­вая туча.  Казалось, что это крыло огромной, огромной птицы, которое вот-вот опустится на землю. Становилось тревожно и неуютно…
Из-за поворота выплыла лодка-плоскодонка. В ней, сгор­бившись, сидел человек.
-  На помощь!  На помощь! Помогите!- закричала, как резаная, Наташа.
Человек  приподнял  голову.
-  Что, там у вас стряслось?- спросил он.
-Скорее!  Помогите!
Человек помолчал.
-  Чёрт побери, внятно можешь сказать, что там у тебя?
-  Не знаю... Кровь  из  рта... Так и хлещет, так и хлещет, и глаза закрыты...
-  Человек   некоторое время помолчал.
-  Погоди, сейчас подгоню лодку,- недовольно сказал он  и стал подгребать.
-  Быстрее, быстрее, дядечка!  Плохо ему...
-  Я и так тороплюсь.  Сейчас, вот только втяну лодку на берег, -Яков выпрямился.
Это был человек  небольшого  роста с костлявой, высохшей фигурой.
Наташа вцепилась в руку Якова:
-  Быстрее, родненький, быстрее! Бледный и не дышит.
-  Это хуже, если так,- проворчал он и, как кошка, метнулся  к Сергею. Припал к груди,  потом пощупал пульс,- чепуха. Допустим, что не дышит,- это ты заливаешь, красавица.- Яков внимательно осмотрел Сергея. – Видишь, губами  шлепает?
-   Шлепает?- недоверчиво спросила  Наташа.
-  Как видишь,- Яков некоторое время рассматривал Наташу. Наташа топталась на месте и всё время зачем-то одерги­вала платье.
-Господи, да что же делать?
- Да,- нахмурился Яков, - кровь сочиться изо рта...
- Вот и я  говорю… Что же делать?- Наташа неуклюже  развела руками и заплакала.
- Что делать, что желать?..- недовольно  пробормотал Яков.- Возьми вон тот булыжник, положи ему под голову. Осто­рожней. Не суетись. Куртку на камень брось,- не соображаешь?- Яков осторожно  приподнял голову Сергея.
- Да-да. Сейчас. Забыла.
- Ну вот так. Платок  носовой  есть?
- Нет.
- Надо бы смыть кровь с лица, да и на грудь прохлады... Наташа рванула платье.
- Сейчас...
- Ты что, рехнулась?!
- Что вы говорите? А... Я рубашку сниму.
- Давай. Вымочи в реке.
Наташа поскользнулась и упала в воду.
- Ты чего? - Яков нахмурился.
- Оступилась. Я сейчас.
- Перед грозой рыба хорошо клюёт... Эх ты, нескладуха...
- Что дядечка?
- Гроза, говорю, не к месту.
- Аа…
- Вытерла и ладно,- не мазюкай. Так. Выкрути хорошенько эту тряпицу, не плюхай, ни к чему  это. Теперь аккуратно на всю грудь   разложи... Ох, наделала ты делов, молодка... Ах ты...
- Вы мне говорите, дядечка?- спросила Наташа.
- А кому ж еще? Не  ему же,- разозлился Яков.- Нас то двое. Или я свихнулся?
-Да-да...
Что дадакаешь? Натворила делов? - не унимался Яков.
Я ему говорила...
Что ты ему сделала, ну?
Я?- удивилась Наташа.- Ничего...
Ничего?
Я ничего ему не сделала,- испуганно сказала Наташа.
Юлишь?
Зачем вы  так?- насупилась Наташа.
Такого парня попортила.
- Я ему говорила,- не ходи... Я ничего плохого не сделала.
- Сердце кровью обливается за такого парня...
- Дядечка, я ничего ему не сделала. Зачем вы так? Я ни в чём не виновата. Зачем вы меня мучаете?
Яков заскрипел зубами:
- Не скажешь,- плохо будет.
- Невиноватая я! - крикнула Наташа. - Его ребята били...Зачем вы так?- стуча зубами, она  стала   растирать  покрытое пупырышками от холода синее тело.- Господи, да что же это такое?! Невиноватая я. Я помощи у вас просила, а вы... Как вам не стыдно?..
Яков поморщился и недоверчиво спросил:
-   Ребята, говоришь? Я никаких ребят не видел.
-  Убежали они. Струсили и убежали.
Яков ещё раз внимательно осмотрел Сергея.
-  Так. Говоришь, что убежали?
-  Убежали, дядечка, убежали.
-  Скверная история,- сказал Яков и скрестил руки на груди.
Стало тихо. Вдалеке сверкнула молния. Редкими, тяжелыми каплями сыпанул дождь по почерневшей реке, дохнуло прохладой.
- Кем он тебе приходится?
-  Знакомый, дяденька.
-  Смотри – ты, шалят,- улыбнулся Яков.
-  Кто?
-  Веселятся дождь и река. Слышишь цокот? Природа…
-  Что же делать?
-  Так. - Яков прослушал пульс Сергея,- ничего. Пусть. Дождь теплый не повредит. Так, -протянул он, подставляя лицо каплям дождя,- до города далековато, до моей деревни тоже не близко... Видно, сильная гроза начинается... А ну, девчонка, помоги-ка. Бери за ноги.
-  Что вы хотите желать?
-  «Что желать, что делать...» Не ждать же галушек с неба. Давай в лодку его. Гроза, видишь, какая идет?
Успеть надо. В Близнецы повезём, - там придумаем, что делать. Смелей бери. Хорошо. Вот так. Не надорвешься?
-  Ничего. Мне не тяжело.
-  Осторожно клади. Вправо заходи. Ноги под лавку. Старайся на брезент. Хорошо. Погодя, не садись.
-  Как это?- не поняла Наташа.
-  Выйди из лодки.
-  Нет. - Наташа вцепилась в перекладину.-Я никуда не пойду! Я с ним.
-  Выйди из лодки, дурёха? Столкнуть лодку надо. В нос потом сядешь.
-  Я подумала...
-  Вот и хорошо, держи лодку пока я не сяду.
-  Хорошо.
-  А теперь толкай и сама потихоньку садись. Осторожно, Вместе давай. Я веслом, и ты толкай, а то получается лебедь, рак... Ну вот и поехали потихоньку. По течению плыть, не против него, дьявол не попутает, так доплывём. Успеть бы, пока гроза не разгулялась. Видишь, как сверкает.
-  Какая страшная, черная туча надвигается...
-  Укрой его брезентом.
-  Дядечка, давайте к берегу пристанем. Страшно...
-  Здесь не пристанешь,- трясина. Поплывем на "головку*.
-  Это далеко?
-  Видишь, за поворотом, справа   островок виднеется?
-  Вижу.
-  Там и пристанем. Ночевка у меня там есть.
-  Ночёвка?
-  Ну да. Шалаш рыбацкий, не ясно, что ли?
-  Ой, Господи!- Наташа закрыла лицо руками.
Ударило в сухую сосну. Синий огонек змейкой побежал по стволу и исчез. Верхушка сосны, вспыхнула фиолетовым пламенем. С треском разрывая в клочья воздух, звук еще какое-то время бесился вдалеке к глухо  рявкал, как израненное, в предсмертной судороге,огромное животное.
-  Чего дрожишь,  как осиновый лист?
-  Страшно...
-  Перун ударил. Посмотри, кажется, глаза открыл.
-  Сережа, Серёженька,- Наташа стала тормошить Сергея. - Глава
у него закрыты...
-  Значат, показалось.
-  Так долго без сознания... Сережа, ты меня слышишь? Се­рёженька…
-  Не трогай его, пусть спокойно лежит.
-  А если умрет?
-  Не  болтай  чепухи. Видишь, дышит. Ровно дышит. Парень молодой, выживет.
-  Так и грохочет, так и грохочет…
Яков вдруг рассмеялся:
-  Бог на колеснице катается. А как ударит   бичом, так искры, молнии выскакивают.
-  Скажете вы тоже... Смотрите, что там впереди? Смотрите!
-  Чего кричишь
-  Шар огненный катится! Видите? Прямо на нас...
-  Вяжу,- не слепой.
-  Смотрите!
-  А ну, помолчи! Не ёрзай, кому говора! Замри, чертова девка. Не двигайся. Это Перун.
-  Перун?
-  Помолчим.
-  Я же шёпотом говорю. Ой, какой красивей шар! Удивительно... Плывёт нам навстречу...
-  Молчи.
-  Чего вы боитесь? Он безобидный... Слышите, он шипит, как ежик?
-  Цыц, кому сказал!
-  Ёжик… Сережа, Сереженька...
-  Сиди на месте.
-  Он что-то сказал...
-  Сиди!

Сергей открыл глаза.
-  Голова гудит, как колокол...
-  Черные тучи над, головой...
-  Гром гремит.
-  Гроза?
-  Кажется да. Где я нахожусь?
-  В лодке.
-  Кто  это?
-  Это же Наташа.
-  Конечно, Наташа.
-  Теперь мне все ясно,- меня везут куда-то...
-  Везут в лодке.
-  Куда же меня везут? Что это за человек? Что-то я его не припомню... Ах, да.На мосту.Меня били?
-  Били.
-  Ясно, Меня везут в больницу всего окровавленного...
-  Возможно, меня убили...
-  Кто меня убил?
-  Не помню.
-  Я все понял. Человек этот - врач.
-  Санитар, скорее  всего.
-  Ясно. Бой окончен, вывозят раненых с поля боя.
-  Нет. Я же убит!
-  Значит,везут тело убитого бойца.
-  Почему  санитар не двигается? Сидит как пень, только глазами хлопает.
-  Странно. Испугался чего-то?
-  А... Молния. Наташа говорит, что она шипит, как ежик. Понятно, почему санитар не двигается. Правильно, нужно не двигаться, пока она не исчезнет. Даже моргать глазами  нельзя, иначе... Он может взорваться. Ах ты, елки зеленые, даже мурашки по спине забегали... Как тогда глупо, нелепо все произошло... Почему они должны были умереть, почему?..

Вдруг капли дождя застыли в воздухе и стали превращаться в маленькие колокольчики, потом в цветы... Сергей закрыл глаза... И вот он на берегу реки. Над водой бесновалось множество причудливых птиц. Появилась Татьяна.
- Пришла?- спросил Сергей.- За мной?
- За тобой.
- Подожди. Что мы в тот день делали?
- Было удивительное утро...
- Мы  ловили рыбу. Ныряли  и ловили руками...
Таня надула губы.
-  Мне было так жалко бедненькую рыбку...
-  Так. Мы много купались... Грелись на речном песке...
-  Песок такой чистый, белый, горячий...
-  Я рад за вас,- грустно сказал Сергей.
-  Это правда?
-  Это неправда.- Сергей закрыл лицо руками.- Удивительно, почему я неправду говорю самому себе? Почему? Мне грустно и тоскливо. Да, да. Именно тоскливо.
-  Почему тоскливо?
-  Я завидовал. А еще потому, что я терял дружбу. Вам было хорошо. Вы любили друг друга?
Татьяна смотрела на Сергея невидящими глазами.
Сергей продолжал:
-  Я знаю, мое присутствие было вам в тягость. Я хотел уйти! Вы обижались. Я знаю, что вы щадили меня, Как мог, так и боролся. Мне было тоскливо, одиноко. У меня ведь не было такого. Не было...
-  Мы бегали, как сумасшедшие, по песку,- Таня заплакала.- Было очень красиво...
-  Да. Под ногами босыми речной песок... Все правильно, не надо двигаться, - там фашистский снаряд. Санитар с Наташей правильно делают, что не двигаются...
-  Все кончилось...- Татьяна стала медленно удаляться.
-  Тогда вы целовались, как сумасшедшие и все плохо кончилось.
-  Ой, как все плохо кончилось,- вздохнула Таня.-Ты, Сережа,  думай, чтобы не потерять сознание. Думать - значит жить.
-  Жить… Тогда была такая же гроза, с такими же чёрными тучами, а вы целовались, как сумасшедшие...
-  Куда же ты?!- спохватился Сергей.
-  Я ухожу... туда...
-  Можно,я с тобой?- спросил Сергей.
- Идём… Там хорошо...- загадочно улыбнулась Таня.

Они летели, как птицы. В разовом воздухе, над золотистым полем ржи, усланным голубыми васильками, парили розовые чайки.
-  Странно, но это факт, - чайки над морем ржи с голубыми васильками,-прошептал Сергей.
-  Нравится? Смотри, розовые чайки,-Таня протянула руки Сергею.
- Я никогда такого не видел. Может быть, этому никто не поверит, ну и пусть! А потом эти черные тучи, громадные, чёрные тучи и дождь...
- Нет, это не дождь, а тучи - это вовсе не тучи,- грустно сказала Таня.- Это города, замки... А дождь - это вовсе не дождь,- это будто бы человеческие слёзы об ушедшем детстве, юности... Это их   слёзы о несостоявшейся любви, это слёзы о несостоявшихся иллюзиях... Они все вместе плачут, а мы думаем, что это просто дождь...
-  А вы, как сумасшедшие, целовались в грозу. А я тосковал, плакал вместе с дождём... Ну почему всего этого нет у меня?! Почему все так получается? Зачем Костя прикоснулся к  этому  снаряду?! Зачем?
-  Он хотел с ним поиграть...
-  Летим туда. - Сергей показал рукой в сторону яркого  света.
-  Тебе пока нельзя,-Татьяна покачала головой.- Нет, нельзя. Ты вздохни. Ты глубже  вздохни...
-  Почему мне нельзя!- закричал Сергей,- почему?
-  Видишь розовые чайки?.. - грустно улыбнулась Татьяна и растворилась во вселенной.

Сергей приоткрыл глаза. Дождь бешено барабанил по лодке крупными каплями. Низко над головой висело тяжелое розовое облако, Сергей попробовал пошевелить рукой:
- Нужно пошевелить рукой. Надо. Ну!  Странно, очень странно... А ну еще. Не получается... Что же это такое?! Я не могу двигаться?! И боль внутри. Тупая боль? Странно. Очень странно... Ах, вот оно что! Меня били. Вот  сволочи! За что? Ну почему все так плохо получается?! Да-а... Все плохо, все очень плохо. Сейчас будет страшный взрыв, как тогда... Он не такой уж безобидный этот огненный ёжик... Этот снаряд... Костя хотел с ним  поиграть и Наташа тоже хочет поиграть с этим огненным шариком. Надо заткнуть уши пальцами. Тогда я не сделал этого, поэтому так долго звенело в ушах. Э,любез­ный, я не могу заткнуть уши пальцами. Я не могу. Ладно, подождём.   Мать рассказывала, что у нее тоже долго звенело в ушах от взрыва...

В маленькой комнате, на стареньком диване, покрытом куском выцветшего от времени покрывала, сидела мать. Ее руки, высушенные годами, покоились на коленях.
-  Должно быть  очень страшно, когда бомбят? - спросил Сергей.
-  Страшно. Бомбили переправу, а мы. ехали на телеге, Паника...  Рядом взорвалась бомба.
-  Бух!
-  Тебя на пуховой подушке подняло вверх...
-  Я знаю эту историю,- улыбнулся Сергей.- Я совершил неболь­шой перелёт по воздуху в пеленках и приземлился, вернее, плюхнулся...
-  Думали  неживой. Вдруг - плач, крик. Господи, живой!
-  Мать, тела горели как факелы, тела живых людей. Стог сена горел и Таня с Костей горели, а я стоял и ничего не мог сделать... Он хотел поиграть поиграть с этим снарядом. Мать, почему они погибли?
-  Такая у них планида.
 По старческому лицу  дождём лились слезы.
-  Какая  "планида?!" Я держал в руках осколок снаряда, - на нем Фашистский знак!
-  Судьба у них   такая, сынок.
-  И у меня, значит. судьба?  У меня нет голоса. Я не могу лаже кричать. Я не могу двигаться! Как это страшно! Я совер­шенно бессильный! Труп. Как это ужасно! Я немощный, бес­сильный человек... Видимо, били по голове и повредили двига­тельные центры. Ужасно быть всю жизнь калекой, неполноценным… Страшно. Лучше умереть. Нет, если умирать, то как они-они обнимали друг друга и в гроб  их положили вместе. Они умерли  любя, а я?
-  Ты что, говоришь?
-  Как что? Меня-то убили эти ... Смешно. Я слов не могу найти… Убили эти...  Руки на груди накрест. Мать, прошу свечу мне поставить в изголовье, как им большую, большую...
-  Что  ты такое говоришь, сын мой? Я умру от горя...- слезы по-прежнему ручьями стекали по ее лицу. И откуда у старого человека   берется столько слез?
-  Нет уж, свечу мне никто не поставит. А вот им доставили большую,большую. Медленно на кладбище повезут, наверное, чтоб  свечи не погасли, а народ будет медленно шлёпать за катафалком... Откуда быть народу?   Родственники, да  десяток пацанов... Остановятся  у могилы, каждый по горсти земли в нее всыплет... Идиллия! Тишина... Почему они молчат? Откройте гроб! Нечем  дышать!  Душно стало.  Я задыхаюсь от этой духоты, от этой тишины! Слышите, меня убили! Я жить хочу. Убили-то меня ни за что! Мать, мне понятно, когда убивают на войне,- там убивают врагов, а я же не враг! За что меня убили?!

Лодка на треть была залита дождевой водой. Яков, как
загипнотизированный, вычерпывал ржавой, изогнутой кастрюлей воду, Наташа, широко открытыми главами, смотрела на огненный шар.
-  Наташа,- позвал Сергей,
Наташа резко обернулась. Лодка накренилась и хлебнула бортом воду.
-  Тише,- скрипнул зубами Яков.
-  Сережа что-то говорит, - прошептала Наташа.
-  Тише.
-  Он что-то говорит.
-  Тише, сказал. Ее двигайся.
-  Я не двигаюсь...

В доме Татьяны было много народу. Поминали покойных. Близкие сидели за столом,  остальные толпились во дворе, - тихо разговаривали. Мать Константина никак   не могла прийти в себя. Она лежала на кровати и металась, как израненная птица:
-  Сыночек мой, надежда моя… Косточки отца давно уже
в земельке преют и твои будут лежать. Не уберегла, не уберег­ла… Фашист сожрал и тебя...- убивалась  и причитала она посиневшими губами.
Кто-то из мужиков сильно громыхнул кула­ком по столу:
-  Твою…  Будь проклята война и все ублюдки, кто её придумывает! На него зашушукали.
Мать Сергея заголосила:
-  Бедненькие... Такие молодые... За что их так Господь
бог наказал?! Такие молоденькие и на тебе, подорвались на мине. А им бы жить и жить. И войны нет, а умирают, ро­димые, ни за что, ни про что...
-  Да .. Что то не в порядке с человеческим сознанием,-Дорожка наклонился к Сергею,- Природа малость пошутила,создавая человека. Взяла и забросила в человеческий созна­тельный организм нечто нехорошее... Пошутила...- Дорожка захохотал.- Я тебе скажу по секрету, Серега,-ни один нормаль­ный человек на земном шаре не желает войны. Это совершенно точно.
-  А чего же они тогда?..
-  О, Серёга. В этом есть большой вопросительнй знак! В этом кроется   шутка, потому как есть справедливость и есть несправедливость...
-  Ничего себе шуточки! - разозлился Сергей. Человека   иска­лечить! А теперь Вылечи, попробуй!   - Чтобы это взять такое и поковыряться в человеческом сознании?..
-  Видишь,- продолжал Дорожка, - идёт дождь, а народ не уходит – плачет и плачет... Плачет жизнь, Серега, а ее слезы переходят в дождь... Ты плачь, Серёга, легче будет... Заплачь тоску - кручину...
-  Будем лечить, - уверенно сказал Сергей,
-  Сопляк, - отмахнулся  Дорожка.-Её мужа убили на войне и вот сына, считай, с невесткой похоронила... Тоску не лечат, от нее умирают...

В круглом, белом  помещении на больничных койках  бредили тяжелобольные:
-  Горячая, холодная война...
-  Красная, синяя, зеленая угроза, красная, синяя, жёлтая, угроза...
-  Приказ, приказ, приказ…
-  Убить, убить, убить...
-  Палками, палками, палками...
-  Железными, железными, железными...
-  Двести, триста, четыреста…
-  Человек, человек, людей...
-  Каждому, каждому, каждому...
-  Приказ, приказ, приказ...
Сергей в белом халате обходит  тяжелобольных.
-  Как себя чувствуете?
-  Я совершенно здоров, - отвечает больной.
-  А у вас что болит?
-  У меня помутнение.
-  В основном недомогание во всем теле или в отдельных участках головы?
-  Я хочу  есть, доктор, - отвечает больной.
-  Потерпите больной, вы только что принимали пищу.
-  У меня болят  надбровные дуги.
-  А в затылочной  части не болит?
-  Вы сумасшедший, доктор?
-  Мда…
-  Вас, доктор,  поколотили, вот вы и пристаёте...
-  Да-а...  Что-то   не в порядке с вашим сознанием... Природа малость пошутила.
-  Ничего себе шуточки, - заныли тяжелобольные.
-   Да-а...  Людей искалечить, а теперь вылечи, попробуй ! Какой бы это взять инструмент я поковыряться в вашем сознании?
Быстро инструмент! Встать! Лечь! Бегом! Присесть! Лечь!.. Отвечайте на вопрос:
- У вас есть родная мать?
- У меня есть мать.
- И у вас есть матери.
- Только не надо так громко, доктор, - в ушах звенит… Мы просим вас говорить тише...
- Громко, все вместе хором повторяйте:
- У всех нас есть матери! Громко, чтоб все слышали...
С нарастающей силой звучал хор голосов, как будто с того света:
-  У нас есть матери...

Сергей открыл глаза. Его тело по бёдра находилось в воде. Всё так же шёл дождь. Ему стало страшно, и он хоте закричать, но не смог,- поплыли цветные круги перед глазами...
-  Эта радуга,- решил он. - Гроза прошла... Радуга, радуга…
-  Испытывает наши нервы,- криво усмехнулся Яков.
-  Играет с нами... Он очень красивый, дядечка. Круги нас описывает. То приближается, то уходит… Танцует…
-  Танцует? – переспросил  Яков.
-  Да.
-  Похоже на танец смерти.
-  Зачем вы про смерть говорите?   Он  будет жить.
-  Я  не про него...
- Он жив. У  него были глаза открыть. Он наблюдал за нами, потом уснул... Я не чувствую ног, - онемели...
-  Потерпи
-  Я буду терпеть
-  Человек способен и не такое... Муки пострашнее и при этом ни одного слова... А ты  двигайся и пройдут  твои ноги.
-  Ничего, я потерплю.
-  Нечего уж терпеть, исчез твой огненный ёжик.
-  Нет его...- Наташа как-то растерялась.
-  Пошалил и исчез, - рассмеялся Яков.
-  Какая досада… Где же он?
-  Никто не знает, где он.
-  Нога как деревянная стала, совсем не чувствую.
-  Потри ее как следует,-пройдёт. Ты ее отсидела.
-  Может, вернется?
-  Все может быть. Вот и приехали.  Берегись, слева кусты.
-  Льёт, как из ведра.
-  Небо прорвало. Придержи лодку.
-  Темно, ничего не видно.
-  Возьми весло.  Ах ты, сухой  нитки не найдешь.
-  Очень холодно.
-  Да и мне не жарко. А ему каково?
-  Бедненький…
-  Обогреемся в землянке.
-  Знобит.  Далеко ваша ночёвка?
-  Рядом. Давай,поднимай. Бедолага...
-  Я не могу.
 - Смелей, смелей.
-  Сейчас.
-  Давай, давай.
-  Как вы думаете, все будет хорошо?
-  Да.
-  Хорошо, да?
- Дунаю, что да.
-  Подождите  я сейчас...
-  Выше поднимай.
-  Вы думаете, что надежда есть?
-  Когда  надежды нет - держись за облака.
-  Что вы сказали?
-  Я говорю, держи  крепче.
-  Я держу, дядечка..
-  Поехали. Человек все может выдержать. Душу вырывают, тело выгрызают кусками и ничего… Выдержит…