Тутошние -2. Леонтий Васильевич Дубельт. Часть 4

К семнадцати часам всё было закончено. По свидетельству современников, оба противника были отменными стрелками; Пушкин, к тому же и опытным дуэлянтом, за плечами которого было уже 29 состоявшихся и несостоявшихся поединков. Но во время дуэлей он ни разу не пролил кровь соперников и никогда не стрелял первым. И здесь он не изменил себе – первым выстрелил Дантес и поразил противника в живот. Упав на шинель Данзаса, Пушкин, собравшись с силами выстрелил сам  - «пуля пробила мясистые части правой руки… и будучи тем ослаблена, попала в пуговицу, которою панталоны держались на подтяжке…». Кровь, таки, пролилась, но незначительно – здоровью Дантеса ничего не угрожало. Вообще об этом господине можно говорить, как о баловне судьбы. Подробности его биографии до и после дуэли содержат достаточно интересных фактов. Судите сами: в октябре 1833 года на пароход «Николай I» садится молодой француз 21 года от роду из необеспеченной семьи, с целью попасть на русскую службу и запасшийся рекомендательным письмом прусского принца Вильгельма, женатого на племяннице Николая I, к директору канцелярии военного министерства генерал-майору Адлербергу.
В пути следования он знакомится с бароном Геккерном,  следующим в российскую столицу для исполнения должности посла Голландии. Посол проникся к молодому человеку поистине родительскими чувствами и поселил его по прибытии в собственном доме, а вскоре и вовсе усыновил  его. Возможно, письмо сработало, ибо уже 8 февраля 1834 года Жорж Дантес высочайшим приказом был зачислен в Кавалергардский полк  корнетом; через пару лет корнета произвели в поручики. Есть и иная версия быстрого продвижения по службе Дантеса – этому могла поспособствовать его двоюродная бабушка, графиня Елизавета Федоровна Мусина-Пушкина, она же Шарлота-Амалия-Изабелла Вартенслебен, супруга известного русского дипломата А.С.Мусина-Пушкина, на момент приезда Дантеса в Россию жившая в Москве и имевшая влияние и связи в придворных кругах. 27 августа 1835 года она и скончалась там; её могильный  камень сохранился до нынешних времен на  Введенском кладбище Москвы. Знал ли Дантес о её существовании – несомненно:  в письме от 8 декабря 1835 года пишет о ней Геккерну. "Есть и ещё одна важная новость - надеюсь, ты передашь её моим родным с предельной деликатностью: скончалась московская тетушка»
  Роковой выстрел круто изменил его судьбу: баловня петербургского светского общества вначале заключили в Петропавловскую крепость, затем, по решению суда, выпроводили за пределы империи в открытой повозке в сопровождении фельдегеря. И только; дальнейшая жизнь его была длиной и благополучной, полной всевозможных событий. Одним из них была встреча 22 мая 1852 года с Николаем I в Пруссии,  где он был принят довольно благосклонно.
Пушкин, жаждавший реванша, по прибытии домой, уже понял, что надо готовиться к худшему и испытал  известное разочарование:      

На Черной речке близ опушки леса
Простил Дантеса – жить приговорил
Надолго и зажиточно. Повеса –
Я ссадиной тебя благословил.
Но всего через два дня, 29 января мысли поэта летели уже в ином направлении:

Да что грустить – уж я в  дороге, Дельвиг!
Товарищ, выходи меня встречать –
Мой утлый челн плывет на левый берег,
Не знаю, как возницу величать.

Царь Николай I был хорошо информирован о произошедшем А.Х.Бенкендорфом и В.А.Жуковским. Дело выходило громким и крайне неприятным: с одной стороны Николай сознавал, что речь идет «о трагическом событии, которое положило конец жизни весьма известного Пушкина, поэта»; с другой имело место хорошее отношение к жене Пушкина, Наталье Николаевне, которую он любил видеть на всех придворных мероприятиях и к которой благоволила женская часть императорской фамилии; в третьих, в дуэли оказался причастен кавалергардский офицер, что также вызывало головную боль. Кроме того, Жуковский ходатайствовал об оказании денежной помощи семье – наличных средств не хватило и на похороны, спасибо графу Строганову, взявшему на себя расходы по похоронам – а Бенкендорф считал необходимым разобраться в бумагах, оставшихся в доме после смерти поэта. Нужен был толковый и исполнительный офицер для такой деликатной миссии, ибо Жуковскому, учитывая его порывистость и впечатлительность, полностью довериться было нельзя. А вот Леонтию Васильевичу Дубельту можно – не прошло и двух дней, как В.А.Жуковский и Л.В. Дубельт  приступили к разбору бумаг и разобрали их . Естественно, Дубельт не мог и догадываться о том, что изучает наследие своего будущего  свата. Думаю, что и Александр Сергеевич такой мысли при жизни не допускал. Я внимательно перечел переписку и черновики Жуковского тех дней – если вначале Василий Андреевич приходит в волнение и шарахается по любому поводу, то к концу работы он полностью доверяет своему «товарищу генералу Дубельту». И не зря – все, что могло считаться предосудительным, ходу не имело; государственные бумаги вернулись в архивы, другие материалы сохранены и дожили до наших дней. Дубельт был предельно пунктуален в порученном деле – ведь кроме творческого наследия надо было разрешить и немалые финансовые проблемы – покойный поэт был крайне неаккуратен в делах. Видимо, все аргументы были подобраны убедительно: сохранилась записка царя о милостях семье Пушкина из 6 пунктов, по сути дела обеспечившая его близких на годы вперед. Кроме того, волей царя из его собственных были выплачены личные долги самого поэта в сумме 92 500 рублей. В списке кредиторов фигурируют разные лица: шталмейстер двора, портной, крестьянин, зеленщик, часовой мастер, извозчик… 
Никаких впечатлительных строк по этому делу в переписке Дубельта с его супругой я не нашел. Увы!