четверг-пятница, 1-2 февраля 2007

И была пропарка, и был хороший отдых, и первый проигрыш «Спартака» армейцам, которые на сегодняшний день представляют вполне сформировавшуюся команду почти хорошего европейского уровня, чем выгодно и отличаются от оппонентов по игре, не говоря уже о наборе исполнителей! Красно-белые старались взять реванш, отыгрывались дважды по ходу матча, но не имея должного игрового класса или хотя бы второго классного нападающего, закономерно проиграли… на последней минуте дополнительного времени! Впрочем, я уже сильно разочарованный тем, что видел, досматривал игру сквозь сон и из постели. Игры показывали в записи, заполняя обширные паузы страшным количеством рекламы, а тошнотворный комментатор и вообще лишал происходящее действо последних достоинств. А ведь давно не хочется лопать, что дают, и в следующий раз дешевле будет вообще отказаться от подобной подачи зрелищных спортивных мероприятий. То ли дело пресс-конференция нашего успокоенного, пресыщенного успехами, первого лица государства! Тут всё замечательно подготовлено и устроено по законам советского классического жанра в духе соцреализма. И мороз ночью, и много солнца днём: продолжается настоящая зима в уже потекшем феврале. Кстати, снова был Юра С-ков, а В. Ш-ну решил не звонить, так как накануне в разговоре с Олей, рассказавшей ему о счастливом исходе аварии, в которую попали Стас и Лена, он не соизволил вспомнить о завтрашнем дне! К тому же, никак не могу забыть, как он меня «грузил» в последнее в своей машине! Словом, безо всяких угрызений совести, больше не стану его беспокоить по утрам до тех пор, пока он сам снова не захочет общаться или ездить в баню!

                ***
Помнить нечего сегодня, но и каяться не стану
за паршивую погоду, о хорошей не мечтая.
В общем мартовском наборе вербы, слёзы до апреля,
голубой подснежник, крокус жёлтый – редкое ещё явленье!
Сколько бы зима ни длилась по инерции обычной,
но с весной встречалась дивной в предвкушениях привычных.

Как давно пора за дело, так за тело надо браться, –
исписавшись до предела, за стихи не волноваться!
Ибо в плотности предельной нет давно удельной цели
устоявшейся модели – только лишь сопротивленье
представленьям полутрупов, тщетно ждущих подаяний,
что в агонии минутной мира целого признанья!

Жили всё-таки стихами замечательных поэтов,
удивляясь «ноу-хау» унесённых встречных ветром
в жизни, выветренной в клочьях по осколочным крупицам
убеждённых одиночеств звёзд на небе, эры в лицах!
Среднезначимым рассудком представителей народных
до гротеска и абсурда вновь доводится природа!

И совсем не беспокоят ни миллениум елейный,
ни общественные роли, торжества и юбилеи.
И не только хвастать нечем, если даже приодеться,
но отсутствуя при встречах с каждым годом всё заметней.
В круге призрачно-реальном лихом траченного чуда
в этом смысле идеальном лучше сразу пусть забудут!



                ***
И тяжесть век воспринимаешь
уже немного по-другому,
так люди сладко засыпают,
добравшись, наконец, до дома,
с внезапностью, с которой спорить
не станешь, вспоминая детство,
впервые погружаясь в море
событий времени и места!

Когда невинная наивность
в грехах неисчислимых правок –
чистописание червиво,
как судьбы с заданной программой!
В чём упрекну себя, конечно:
«что не дал Бог, то не отнимет»,
но, если даст, как покалечит,
и жить с отметиной отныне
и вечно даром, неподвластным
стихийным прихотям минуты,
в недосягаемом пространстве
с ответственностью безрассудной!



                ***
Как в момент фокусировки веки дико тяжелеют:
пресс реальности суровей, поиск-то сродни болезни!

Ибо внутренние вещи на поверхность не выходят, –
без совместных ощущений в одиночку не сработать!

В возбуждении активном даже мысль о пробужденье
может быть и негативной в смысле к делу понужденья.

Смотришь в бывший мир наружный, хорошо воображая,
оптимистом в страхе дружном силу власти уважая.

Как уже ни пропадали, числясь в без вести пропавших
общих свалок идеальных, – с перегноем почва краше!

Безвозвратно возвратиться, а утраченному чуду
вдруг несбыточно явиться, пробиваясь ниоткуда!

Кто же станет объясняться, признавая безнадёжность
что опорное пространство с благодарностью, как должно.

Словно умираем прежде, чем постичь предсмертный опыт
от отчаянья – к надежде допотопно бесподобно.

Через слой окостеневший или воздух подотчётный,
проникаясь бесконечно,  улыбаюсь безотчётно!



                ***
Лютует, как обычно, март, что в старом стиле исчисленья
вполне понятных зимних дат, – рукой подать до потепленья!
Пора мечтаний со стыдом при пробуждении желаний,
загаданных давным-давно в надежде дотянуть до мая.

Тянуть до мира без войны, до зелени, не до «зелёнки»,
без виноватых без вины друзей или врагов коронных!
Людей как будто вовсе нет, как тех же листьев на деревьях,
но есть запросы на просвет, пока ещё мотивы дремлют.

Снег свежевыпавший лежит и ослепительно сияет
под солнцем, вышедшим в зенит, что только жару нагоняет
в ознобе с пылом детских щёк, азартом поля игрового,
где, как всегда, проигран срок с завалом четверти в итоге!

О многом мог бы пожалеть, своей вины не отрицая
в том, что я мог бы поиметь взамен открытого сознанья!
Но разве то, что я хотел, моим желаньем явным было,
когда кулак, летевший в цель, защитной отводился силой!

суббота, 3 февраля 2007 г.
После начала января 2001 года в 177-ой тетради вернулся в март 2000 года в 174-ой, и немного выровнял положение. А также за два дня подряд самых больших нагрузок на велотренажёре, несмотря на не совсем здоровое, то есть, кажущееся безопасным, состояние, «проехал» в недурном темпе около 30 км за час с небольшим, сжёг условных 750 калорий! Причём, пульс восстанавливался моментально и потоотделение тут же прекращалось после растирания полотенцем. Оля сегодня едет за деньгами на Велозаводскую, потом к Свете И-ой в гости до позднего вечера. Никаких перемен снаружи за окнами не происходит, поэтому спокойно обхожусь без дежурных снимков. Между прочим, в прошлом году было то же самое. Почти вся первая половина февраля оказалась пустой в смысле снимков. Зато теперь впервые за пять лет веду проходку в двух тетрадях одновременно. Очень интересно, что из этого получится!

                ***
Когда внутри померкнут лица,
кому и что тогда писать?
Не изменившись, не продлиться,
хотя конца не избежать!
Но свежей вестью проникаясь,
не дожидаясь перемен
в отстойном массовом сознанье,
домой уходишь насовсем!

Расшито праздничное время
сплошным искусством выживать:
усвоив прочно смысл в потерях,
на цели станешь ли пенять!
Толпы и времени заложник
несёт «безвинную вину»
за то, что жертвуя возможным,
лишь невозможным бредит тут!
          ______________

Невероятное движенье,
как восклицательная весть
снежинок в нежном упоенье –
ладоней точечная взвесь!
И если живо вспоминаю
снов ощущенья наяву,
наверняка и сам не знаю,
в какой реальности живу!

Как круговой порукой грешен,
так каждый в лучшем одинок,
а если есть бессмертный стержень,
то не как небу срочный долг!
Богатством этим баснословным
никто не может пренебречь,
пожертвовав душой и словом
за соблазнительную вещь!
          ______________

Во всяком случае, во мне,
живущем как бы без событий
в святой бездонной тишине
без лиц, что деревом без листьев,
сквозит такая пустота,
куда там бездне ощущений
нетленно-белого листа
без всяких зримых возмещений!

Сам призраком реальным стал
незаменимо незаметным,
как будто без вести пропал, 
не став столпом общеизвестным!
Всю жизнь спасаюсь, как могу,
от смертных образов, маразмов,
но если надо выжить, лгу
красиво людям безобразным!