Неисповедимы пути Господни

Разбирая домашний архив, я в очередной просматривал фотографии и копии документов по храму Святой Троицы, которому в этом году исполняется 100 лет. Я делал это не раз, и, казалось, уже ничего особенного не увижу. Но вдруг…
На эскизе «иконостаса Мальцева» (как известно, храм строился по заказу купца-старообрядца Анисима Мальцева), выполненного рукой маэстро архитектуры Фёдором Шехтелем, моё внимание привлекла надпись в правом верхнем углу: «Часовня А.М. Эрлангеру, 1911». Никогда не обращал на неё внимания.
Что это за часовня? Кто этот Эрлангер? Не пришло ли время разобраться?

«Мучной король»

Как выяснилось, А.М. Эрлангер – это Антон Максимович Эрлангер. Он родился в Москве в 1839 году в семье Максима Максимовича Эрлангера, немецкого музыканта, который приехал в Россию на заработки. Сын банкира, он не пошёл по стопам отца и не мог найти себе на родине дело по душе. А в России ему предложили достойное место: до самой смерти (в 1873 году) он возглавлял оркестр Малого театра Московской императорской труппы. Максим Максимович сочинял романсы, танцевальную музыку, аранжировал песни. В 1850-х гг. он занялся издательской деятельностью и выпустил около 400 произведений салонной музыки. В 1857 году музыкант открыл магазин «Лира» на Большой Лубянке, а в 1870-1872 гг. издавал музыкально-литературный журнал «Музыкальный вестник».
Из его четырёх сыновей только один, Густав, тоже стал композитором (одно из самых известных его произведений – романс «Еврейская мелодия» на стихи Михаила Лермонтова), а трое решили заняться бизнесом – производством муки. Лидером этой троицы и стал Антон.
Он поставил мучное дело на широкую ногу. Изобретатель первой в России паровой вальцевой мельницы, в 1881 году он построил таковую в Сокольниках. Она обладала небывалой, по тем временам, производительностью – обрабатывала до 170 тонн зерна в сутки. В 1887 году Эрлангер организовал «Товарищество для устройства мукомольных мельниц Антон Эрлангер и К°». К 1910 году этой фирмой было оборудовано около 800 мельниц в России, в том числе, и в Саратовской губернии (в Балашове). А в Сокольниках были открыты конструкторское бюро и первая в России школа мукомолов. Не случайно Антона Максимовича негласно называли «мучным королём».
Он скончался в 1910 году и был похоронен в Москве на Введенском кладбище. Здесь, на его могиле и была установлена часовня, выполненная по проекту Фёдора Шехтеля.

Заветное место

Часовня-мавзолей чем-то напоминает небольшой античный храм с полукруглым куполом и двумя рельефами летящих ангелов над входом, поддерживающих лавровый венок с лентой. Она должна была стать уыпальницей всего рода, поэтому над входной дверью выбита надпись «Семья Эрлангеров». Но похоронен здесь был, кроме Антона Максимовича, только его сын Александр, который скоропостижно скончался в 1914 году.
Часовня считается одним из заветных мест Москвы. Её наружные стены исписаны разного рода просьбами-обращениями как к самому господу, так и к Эрлангеру - о деньгах, избавлении от пьянства, возвращения любимого. Среди них есть такие: «Господь, не бей, хватит уже! Давай дружить! Прости, если обидел. Честное слово, устал!», «Дорогой Эрлангер! Пожалуйста, сделай так, чтобы я больше не ревновала, чтобы он всегда был рядом, и всегда целовал, обнимал меня...» Те, кто ухаживает за часовней, регулярно закрашивают надписи, но они появляются снова. Люди верят, что их желания обязательно сбудутся.
Кому первому пришла в голову идея оставлять письменные заявления господу и Эрлангеру, выяснить уже невозможно. Предполагается, что эта традиция родилась из-за того, что внутри часовни, напротив входа, - необычная мозаичная икона, которая в народе считается чудотворной.

Христос Петрова-Водкина

На иконе – не совсем привычный Христос. Он - в образе сеятеля. Специалисты считают, что за основу сюжета взят отрывок из Евангелия от Матфея:
«Вот, вышел сеятель сеять. И когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то. Иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была не глубока. Когда же взошло солнце, оно увяло, и, так как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его. Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит!»
По всей видимости, автор этой мозаики тем самым подчеркнул основное занятие покойного.
Но самое удивительное то, что этот автор – Кузьма Петров-Водкин. Да, тот самый художник из Хвалынска, прославившийся «Купанием красного коня» и ставший одним из главных брендов этого города.
Как пишет директор Хвалынского дома-музея Петрова-Водкина Валентина Бородина, «исследователям творчества художника об этой мозаике не было известно, поэтому ни в одной монографии упоминания о ней нет. Единственный эскиз на бумаге к этому заказу хранится в частной коллекции и не был доступен широкому зрителю. Сам художник только однажды в коротком письме к матери от 12 марта 1914 года упоминал об этом, но не указывал места, где мозаика должна быть установлена. Поэтому исследователи творчества художника, не находя “следов” этого заказа, вероятно, предполагали, что он не был реализован».
Кстати, мозаика выполнена в знаменитой Петербургской мастерской Владимира Фролова, той самой, где были изготовлены мозаики и для балаковского храма Святой Троицы.

Случайная запись?

Итак, с надписью, сделанной рукой Шехтеля, разобрались. Но почему архитектор сделал её на эскизе Мальцевского иконостаса? Причём эскиз датируется 1910 годом, а надпись - 1911-м. Пока у меня напрашивается только такое объяснение: архитектор получил заказ от Эрлангеров в то время, когда работал над внутренним убранством храма Святой Троицы, под рукой оказался листок с эскизом, на котором он автоматически это и записал.

На фото:
часовня Эрлангеров