Самый сладкий из страшных снов, когда тебе есть ради кого изменить свой мир. Самый волшебный из сбоев, нарушение всех ритмов от любви. Самое желанное из помешательств – ты. Мой аддон без права на откат.
“Уживаться”, в моем скромном понимании, означает – контролировать ситуацию. (Макс Фрай)
Глава 1
Тони задохнулся от восторга, разглядывая раскинувшееся перед ним огромное обнаженное тело, такое ладное и мускулистое. Он шумно выдохнул и вошел в желанную до зубовного скрежета глубину. Стёпа тут же выгнулся и подался навстречу, жадно насаживаясь на его плоть. Разумовский даже зажмурился на мгновение от невыносимого наслаждения. Он входил вновь и вновь, то нестерпимо плавно, то одуряюще резко. Лишающая разума радость обладания разливалась по жилам горячей перцовой остротой, вырывая из глотки стоны и хриплые вздохи.
- Что ты делаешь, извращенец?! - закричал великан, не прекращая отчаянного, захлёбывающегося общим оргазмом движения.
- А разве тебе не нравится? – томно прошептал блондин на рваном выдохе.
- Нет, мне нихера не нравится, когда ты дрочишь в ванной без меня! - возмутился Степан и, хлопнув дверью, гордо удалился в действительность.
Тони вздохнул и расслабленно погрузился в пенную воду до подбородка.
- Сам виноват, - проворчал он и прикрыл глаза.
Повалявшись ещё немного, выбрался из ванной и отправился в спальню, к шкафу, за свежей рубашкой Стёпы. Посетовал про себя, что давно надо было перетащить сюда хотя бы халат, в котором не потеряется безвозвратно его хилая тушка.
Из кухни вкусно пахло, и Разумовский потянулся на запах пищи так же неудержимо, как перелётная птица на юг. Великан в кокетливом фартуке с крупными цветами и яркими бабочками колдовал у плиты.
- Ммм… - предвкушающе протянул голодный Тони. – Чем это так волшебно пахнет? – немного подхалимства ещё никому не вредило.
- Моим ужином, - твёрдо заявил Стёпа, отчётливо выделив голосом первое слово.
- А моим когда запахнет? – удивился блондин, обиженно плюхаясь на любимый диванчик и пряча подтянутые к себе коленки под подолом слишком большой рубашки.
Великан окинул критическим взглядом получившийся компактный комок пёстрого текстиля с торчащим из него комплектом тощих пальчиков, увенчанный лохматой макушкой. Оценил степень нахохленности композиции в целом и смилостивился:
- Ладно уж, накормлю тебя, пакость. Но это не значит, что я не злюсь. Просто голодных Тони в домашних условиях держат исключительно больные экстремалы.
- Ага, я голодный – злой! – согласно закивал Разумовский, аккуратно, чтоб не свалиться, распутывая конечности и подсаживаясь поближе к столу.
- Голодный ты противный, как зомби-слизняк на торте, и шипишь, как гадюка некормленная, - осведомил его Стёпа и плюхнул перед длинным носом тарелку со своим фирменным омлетом.
- Ну, чего ты злишься-то? – примирительно поинтересовался Тони и набил рот горячей ароматной пищей.
- Ну, а нахрена так делать?! Ты сюда подрочить приходишь?!
- Ааа! Ты боишься, что на тебя не хватит?! – осенило блондина, когда он дожевал.
Степан вздохнул и молча принялся за еду, глядя исключительно в тарелку.
- Стёп… - позвал Разумовский, уже всерьёз чувствуя себя виноватым, хотя ещё не понимая, в чём именно.
- Проехали, - буркнуло чудовище.
- Стёпушка…
- Отвали, гадёныш эгоистичный, - но скрыть, что уже не злится, не мог, слишком уж таял от такой ласковой вариации своего имени в устах блондина, поэтому ещё ниже наклонился над тарелкой. – Мог бы меня позвать, раз так приспичило. Всё в одну харю! И зефирки все схавал, хомяк Бухенвальда.
- Бля, а зефир то ты мне сейчас каким боком припомнил?!
- А таким. Эгоист потому что.
- Я эгоист?! Ты себя в зеркало видел? Или не помещаешься?! Ты уже пять месяцев заставляешь меня подстраиваться под тебя, абсолютно не учитывая моих нужд и привычек. Почти полгода, Стёп! Да я просто образец терпения, самопожертвования и покорности судьбе! – блондин даже бросил вилку и всплеснул руками от такой несправедливости.
- Привычки, Тони?! Какие, например?! Жрать больше, чем рота таких, как я, сметая всё на своём пути? Таскать мои чистые и глаженные рубашки из шкафа? Командовать, в своём вечном и неистребимом желании непрерывно контролировать всё и вся? Да чтобы пойти поперек твоего желания, надо быть довольно крупным и влиятельным божеством! – Стёпа поднялся из-за стола и навис над Разумовским. – Или дрочить в ванной, когда у тебя живой мужик за стенкой? Живой и твой собственный. Который за радость счел бы сам тебе помочь.
- Ага, знаю я чем эта помощь заканчивается! – выплюнул ему в лицо разобиженный и потерявший аппетит Тони.
- А что тебя не устраивает?! – сощурился великан.
- То, что я жрать хочу а не битый час акробатикой заниматься! – заорал блондин окончательно выходя из себя.
- Ну и ешь. Чего орать-то? – покладисто отстал от него Степан и вернулся на своё место за столом.
- Спасибо, аппетита уже нет, - попытался заморозить великана голосом Разумовский.
- Угу, сейчас нет, а потом всю душу вынешь, что не дали поесть. Ешь давай, а то запихну! И так настолько тощий, что под правильным углом сойдешь за невидимку. Ещё чуток похудеешь, и я тебя в простынях потеряю, а может и раздавлю ненароком.
- Можешь положить меня сверху, - еле слышно пробормотал Тони, ковыряясь вилкой в своей тарелке.
- Жуй! О тебе же забочусь!
- Заботишься, - подтвердил блондин. – Так заботишься, что скоро задушишь своей заботой. Тони, не надевай эту майку и джинсы с дырками, на улице холодно, - передразнил Стёпу Разумовский. – Это летом-то?! Тонечка, может тебе хватит пить на сегодня? Зяблик, не стой на сквозняке. Сокровище моё, ты слишком много работаешь по ночам, тебе нужно что-то изменить в своем режиме. И так бесконечно. – Тони тяжко вздохнул и от нервозности начал запихивать в рот омлет, глотая, почти не жуя.
- Ну… раз тебя это так задевает… Когда напьёшься, обязательно выкинешь какой-нибудь фортель в стиле танцев на столе. Если, конечно, не сочтёшь их слишком банальным развлечением, и тогда точно всем песец, большой и пушистый. В рваных джинсах и той майке ты слишком сексуальный, а мне не комфортно шляться повсюду во вздрюченом состоянии. И стоял ты не на сквозняке, а на глазах у этого дебила – Эдика. Полуголый!
Разумовский ошалело уставился на смущённого и не на шутку разозленного Стёпу, а тот смотрел куда-то в узкую темноту между шторками на окне.
- А по ночам ты действительно слишком много работаешь, - закончило чудовище и возобновило приём пищи.
- Это очень мило, но сути не меняет, - как можно спокойнее постарался высказаться блондин. - Если тебе позарез нужно о ком-то заботиться, женись и оставь меня, наконец, в покое.
- Зяблик, но «на конец» и «в покое» - несколько малосовместимые вещи…
Тони возвёл очи к небу, призывая то ли его, то ли более близкий и материальный потолок, в свидетели безграничности своего терпения. Долгих молитв ему никто не позволил, и уже через несколько минут он отчаянно барахтался в простынях, матеря «неуклюжего» тяжеловеса на все лады, не забывая подставляться под ласку горячих губ и шершавых ладоней. Отвечая со страстью, над которой время, казалось, никогда не будет властно. Забываясь и отдавая всё, что с таким рвением копил в себе долгие годы одиночества, и до сих пор так и не смог разделить на двоих.
Когда затихли и блаженно растеклись по постели, вспомнили, как дышать, Степан неожиданно попросил:
- Антош, переезжай ко мне.
- Не называй меня…
- Я помню, Тони. Так что с переездом?
- У тебя зефир лишний?
- Да ладно тебе, я же не всерьёз. Хочешь, я тебе завтра куплю три кило этих дурацких зефирок, и сам всё съешь. Мне даже самому любопытен такой эксперимент. Хотя после банки малинового варенья меня уже трудно удивить, - хохотнул великан.
- Хочу! – вредно буркнул в подушку Разумовский.
- Договорились. А потом перевезем твои вещи.
- Стёп, ну нафига? Так что, плохо?
- Так – хорошо, но я хочу, чтобы ты был рядом, даже когда много работы. Пусть, занят, но рядом. Понимаешь? И чтобы ты не убегал после секса, а сопел на соседней подушке. Хочу просыпаться рядом с тобой, кормить тебя вкусными завтраками, - Стёпа легко поцеловал Тони в плечо. – Хочу перестать тосковать, когда тебя нет рядом, как бездомный пёс в собственной квартире. Хочу жить с тобой. И пусть весь мир идет нахер.
- Расскажи об этом миру.
- И расскажу, - великан притянул к себе вялое тельце блондина, обхватил покрепче и зарылся лицом в его влажные волосы.
- И как ты его заставишь прислушаться? – пробормотал Разумовский в теплое большое плечо.
- Как обычно, упрусь рогом.
- Хорошо. К какому сроку тебе нужны рога?
- Придурок, я серьёзно, - вздохнул Степан.
- Давай не сейчас? Что за манера - поболтать в момент, когда мозг почти в отключке… – проворчал Тони, поудобнее устраиваясь в объятиях и «нечаянно» втыкая в «подушку» локти. – Мне надо подумать.
- Да-а-а-а… знаю я, как ты думаешь… - выдохнул великан, стараясь не кряхтеть от такой иглотерапии.
- Честно. Неделю дай, - сонным голосом попросил блондин, закрывая глаза.
- Так ты сегодня не уйдешь? – с настороженной радостью спросил Стёпа.
- Нет, - улыбнулся ему в плечо Разумовский. – Считай это репетицией.
- Ну… блин… тогда в душ надо идти…
- Иди в баню, - шепнул Тони и отключился.
***
Утром Разумовскому пришлось долго объяснять великану, что в такую рань у него обычно нет аппетита. Впрочем, абсолютно безуспешно, потому что овсянку в него всё-таки впихнули со словами «Это очень вкусно! Только надо привыкнуть!». Ага, человек ко всему привыкает. Блондин поставил себе мысленно галочку, что такого «удовольствия» по утрам ему не нужно и, выдув чашечку кофе, по размерам уступающую его привычной раза в три, умчался на работу.
Дел на сегодня почти не было, и пришлось активно изображать занятость, чтобы не навесили чужого. Или того хуже – не принудили бегать по отделам с высунутым языком и вылюбленным мозгом, объясняя «а чего у него Windows такой странный, даже пасьянса нет» и «почему у меня все окошки и значёчки с экрана пропали, и где мне теперь печатать». Нет уж, нахрена становиться замом нач.отдела, если не для того, чтобы бить баклуши в лучшем стиле профессии? Для максимальной видимости активной деятельности принялся тестить всё подряд, лишь бы мигало и помаргивало, а сам влез в многострадальную социальную сеть потрындеть ни о чём и покликать фотки милых мальчиков-зайчиков, в последнее время кажущихся немного пресными на фоне оригинального великана.
От Лёнечки пришло замысловатое сообщение на тему «что есть жизнь, и зачем в ней такие заморочки, как история искусств?». Тони честно написал, что понятия не имеет. Пупсик в последние месяцы очень вытянулся, похудел и превратился в восхитительного лебедя, буквально до слюноотделения доводя весь женский батальон факультета и некоторых представителей мужеского полу. Да и характер его проявился нешуточно.
Разумовский улыбнулся, прикрыв веки и вспоминая, как ревниво зыркал на них с Лёней Стёпка во время последней поездки на дачу, чуть на фарш не перекрутил. Тони безумно нравилась эта жгучая кипящая ревность, она заставляла чувствовать себя более живым, а ещё очень нужным. Вот на эти два чувства и подсадил его сказочный великан. И на способность удивлять. И... Да много, на что.
Приходится признать, что Степан ему необходим не меньше, чем он сам Степану. Но жить вместе… Эти мысли очень быстро заняли объем мозга целиком, крутились в голове почти весь день и сопровождали повсюду шумным митингом, вклинивались в привычную рутину. Пока после обеда не случилось своего рода ЧП у генерального, и «Чип и Дейл» не поспешили на помощь. В роли отважных бурундучков выступили начальник технического отдела и его зам, в четыре руки и две головы они провозились часа два. В итоге благодарное генеральство отпустило спасателей на все четыре стороны на полчаса раньше. Начальник вежливо отказался, а Разумовский скромничать не стал и благополучно растворился в воздухе уже через пару минут. Не до работы ему было.
***
Городские пробки порадовали своим отсутствием, и до дома Стёпы Тони добрался быстро. Открыв дверь выданными утром ключами, тихонько проскользнул в прихожую, надеясь сделать хозяину квартиры сюрприз. Из гостиной доносились голоса, пыхтение и непонятная возня, судя по звуку, влияющая на целостность мебели. Один из голосов принадлежал великану, а вот второй был юным и незнакомым.
- Ну что ты возишься? Давай уже, - с придыханием умолял юноша.
- Сейчас… Не вертись ты! Не попаду же! Давай я сниму это, мешает, – отвечал ему раскатистый голос Степана.
- Бля, ты аккуратнее можешь?! Больно же!
- Сам виноват! Говорил же, не ёрзай! Ногу вот сюда поставь, мне неудобно.
Разумовский замер посреди прихожей. Его окатила горячая удушливая волна, сбивающая ритм сердца и отнимающая возможность дышать.
- Сейчас-сейчас… потерпи ещё немножко, мой хороший… - выстанывал великан, ритмично и мощно постукивало что-то деревянное.
- Какого фига ты вообще меня позвал, - чуть не плакал молодой голос. – Быстрее давай!
- Не кряхти… Я стараюсь быстрее… Тони скоро вернётся… надо успеть…
- Мммм… ёпт… пердыщинская сила… Хватит! Кончай уже!
- Да погоди ты… чуть-чуть ещё… ****ь!
Тони на ватных ногах проковылял по коридору и замер у дверного проёма не в силах в него заглянуть.
- Всё! О йе-е-е-ес… Не-не! Не двигайся, сейчас выну, - расслабленный и удовлетворенный голос Стёпы оставлял на сердце горячие кровавые царапины.
Разумовский резко бросил свое тело в гостиную, чтобы перестать трусить перед неизбежным. В центре её стоял незнакомый мальчишка, едва ли старше восемнадцати, высокий и крепкий. На его полуобнаженном теле играли и перекатывались тугие мышцы. Руками он придерживал на весу один бок огромного, под стать хозяину, дивана и испуганно пялился на разъяренного блондина. Из-под дивана выполз перепачканный в пыли великан с отвёрткой и какой-то длинной деревяшкой в руках.
- О, привет, Тоха! Ты рано сегодня! – радостно заорал Стёпа и, кряхтя, поднялся, отряхиваясь, словно не замечая выражения лица Разумовского. – Познакомься, это мой сын Павел.
- Сын? – тупо переспросил Тони.
- Мы тут дивану ножки решили отфигачить, чтоб ты не спотыкался об них больше.
Блондин завис, переваривая информацию и пытаясь привести нервы хоть в какой-то порядок. Мальчик осторожно опустил диван, подошёл, глядя как-то сочувственно, и протянул руку. Похоже, он то, в отличие от своего отца, понимал, что происходит.
- Паша.
- Тони, - буркнул Разумовский, автоматически пожимая руку, и стёк в ближайшее кресло.
Шок отступал, и приходил неизбежный отходняк, начинало немного колотить, во рту пересохло.
- Па, воды надо. А лучше чаю горячего, - Павел взял великана под руку и поволок на кухню.
- А что это с ним? – недоумевал Степан, послушно следуя в указанном направлении, но не выпуская из рук дурацкой палки.
- Я тебе там всё объясню.
***
Когда Тони совместными усилиями привели в чувство, он заметил, что Стёпа имеет вид гордый и самодовольный, чего, конечно же, никак нельзя было допустить.
- Я думал, ты тут ребёнка убиваешь, - с облегчением выдохнул блондин.
- Он и убивал, только очень изощрённо, - закивал Пашка.
- Фигню не несите, - отмахнулся великан. - Тонька, ты ж приревновал, я вижу.
- Я? Да мне одному тебя много. Я бы и поделился с кем, да неудобно как-то людям такое предлагать, - фыркнул Разумовский.
- Можно на Авито выложить, - вставил свои семь копеек Павлик, видимо, немного Морозов.
- Не пролезет… и фото придется панорамное делать… - скептически прикинул Тони.
- Не надо так критично отзываться о папке, - попросил парень и получил благодарный взгляд от Стёпы. – Грузовики же как-то продают! – от прилетевшего подзатыльника уклонился с ловкостью, говорящей о немалом опыте.
- Правильно, - одобрил воспитательные методы Тони. – Как можно сравнивать Стёпушку и какой-то мелкий хилый грузовик?! В лобовом столкновении я бы поставил на тебя, милый, - заискивающе улыбнулся он новоявленному папашке.
- Сговорились, да? – заметал в них игрушечные молнии настоящий великан.
- Ты прекрасен в гневе, о великий и ужасный! А глаза так и горят, так и сверкают! – восхитился блондин.
- Опилки тлеть начали, - предположил Павел.
- Не, мозг коротит. Вишь, искры какие.
- Спелись. Когда успели только? – не смог сдержать улыбку Степан.
Разумовский неожиданно посерьёзнел, ему стало странным, что у Стёпы такой взрослый сын, а познакомились они только сегодня. Да и как-то подкралось осознание того, что он, Тони, ничегошеньки толком не знает о своем чудовище, и, как оказалось, вещей весьма важных. Нет, он знал теоретически, что где-то там есть бывшая жена и некий сын. Что этот сын уже совсем большой. Но не настолько же! И почему раньше не знакомил? Хотя нет, это как раз понятно. Непонятно, почему познакомил теперь. Или вовсе не собирался? Вопросы шумной говорливой толпой суматошных торговцев галдели в голове, размахивали флаерами, приглашали зайти в дебри и лабиринты рассуждений, получить скидку на психоз по спецпредложению. Дальнейшую беседу он поддерживал в фоновом режиме, автоматически обновляя улыбку каждые десять минут.
Позже ночью, когда Павел уже ушёл домой, снабжённый деньгами на такси и на новый плеер, Разумовский ворочался на неожиданно ставшей жёсткой и неудобной кровати, то закутываясь в одеяло от холода, то откидывая его от удушающей духоты.
- Ну что ты мечешься, как червяк на крючке? – пригвоздил его тяжёлыми лапами к постели великан.
- Стёп, тебя гирями в детстве кормили? – сдавленно прошипел Тони.
- Непослушными мальчиками, блин. Очень рекомендую, голодным не останешься. Чего ты не спишь? – рыкнул Стёпа.
- Думаю, - вздохнул блондин, поняв, что лапы никто убирать не собирается.
- Неплохое занятие, несколько неуместное здесь и сейчас, но осуждать не решусь. И о чём же ты думаешь, думатель ты перфорированный.
- Почему перфорированный?
- Потому что с дырочками.
- Придурок, - буркнул Разумовский и уткнулся носом в подушку. – Перфорация предполагает сквозное отверстие.
- Я над этим работаю, - серьёзно заявил Степан, поглаживая коленом соблазнительную задницу Тони. – Но мы отвлеклись. Так о чем ты думаешь посреди ночи, мешая нам спать.
- Кому нам?
- Мне и Василию. Правда же, Василий? – кот, нагло дрыхнущий вдоль подушки Разумовского, даже не пошевелил ухом. – Так что за думы Вас терзают в столь неурочный час, mon cher?
- Putain merde fait chier [1], – буркнул в подушку блондин.
- О, ты говоришь по-французски?
- Да, учил несколько лет и теперь знаю целых четыре слова, но их обычно хватает, - Разумовский вздохнул. – Стёп, а почему ты никогда про семью не рассказывал?
- А тебе интересно? Да запросто! Прадед мой был дипломатом…
- Я про жену и сына. И всё ты прекрасно понял, просто опять рассказывать не хочешь. Ладно, перекурю и спать будем, - Тони попытался выползти из-под груза Стёпиных конечностей.
- Лежать, - чуть сильнее придавил его великан и зашептал, глядя в глаза, – Не сердись, я просто… не умею об этом… не знаю, как. Даже, наверное, не пробовал толком ни разу.
- А ты попробуй, - пробормотал блондин.
Стёпа сел на кровати, спрятав сжатые кулаки между напряженными бедрами, и заговорил как-то быстро, прерывисто и неожиданно сбивчиво.
- Да нечего рассказывать! По залёту женился. Она ещё в десятом классе от меня залетела. Дружили мы очень… Но жили дружно, правда. Хорошо жили. Я же ответственный, если за что берусь... В общем, долго жили, лет двенадцать с хвостиком. Я же тогда, ну когда поженились, не определился толком, чего хочу, а потом... Думал, что смогу как все, переломить себя, что ли. Думал, что можно вот так, пополам себя разрезать. Время ещё такое было... Да ты не помнишь, молодой ещё.
- Не намного моложе тебя.
- Ха! Я так молодо выгляжу? – по-мальчишески улыбнулся великан.
- Нет, это я так хорошо сохранился. Дальше рассказывай, - Тони сел рядом, подтянув к себе ноги и обхватив колени руками.
- Погоди, а сколько тебе? – не унимался Стёпа, кажется, слишком обрадованный возможностью перевести тему.
- Тридцать два, - неохотно ответил Разумовский.
- Ни *** себе! А я думал, молодого да гладкого себе завёл! – великан шутливо толкнул блондина плечом.
- Слишком уж гладко - скользко будет – прошипел в ответ Тони. - Дальше говори.
- Ладно, это потом как-нибудь выясним, - кивнул Стёпа и вздохнул. - Ну, дальше сплошная проза. По ночам сны были такие, что до мокрых простыней. Прикинь, как будто подросток какой. Перед женой неудобно было, а она всё шутила, мол, надо чаще практиковаться. И снились-то вовсе не бабы в белоснежных рейтузах! Чем дальше, тем ярче сны были. На парней слюни пускать стал, как больной какой. Вот не хватает и всё тут, будто сам себя задавил… Ну ровно как взять, и от мяса отказаться. Ну и вообще... Давит всё, жизнь давит, будто ботинки на два размера меньше. Всё не для меня, для другого кого-то всё время… И жизнь будто не моя вовсе! А моей кто жить будет? Понял, что не могу так. Ну, что гей я все-таки. Поздновато, но припёрло осознанием. Хорошо так припёрло, качественно. Не, я с женщиной могу, вроде как би типа и все дела... Но кайф не тот… с женой, блин, вообще никак стало, поролон жевать и то веселее. Ну... В общем, врать не стал, уважаю я её очень. Сказал, как есть. Она же и до свадьбы знала, что я мальчиками не брезговал… - великан ненадолго примолк и продолжил, будто на новом дыхании и с какой-то лихой злостью. - В общем, без скандала совсем уж не обошлось, но терпимо. Поначалу-то вроде удержать хотела, мол, хорошо же всё, ну сходи там разок на сторону, утоли. А я не могу так. Надоело себе то врать. Да и ей обманываться ни к чему. А она… выгнала, конечно. С сыном видеться запретила, чтоб не портил ему мировоззрение. Чтоб в жизни такой отец ему не мешал. ****ец, в общем. Только недавно угомонилась вроде. Сам не знаю, почему. Теперь вот видеться с Пашкой будем нормально, не тайком. Приходить будет... Ты не против?
- Я то при чем? – искренне удивился блондин.
- Ну, мы же теперь вместе жить будем, а он к нам приходить. Мне важно, чтобы ты был не против, - Степан обнял Разумовского за плечи и колени, притянул к себе, не слушая недовольного пыхтения.
- С чего ты взял, что будем? Репетицию ты с треском провалил.
- Тош, ну не будь злыдней. Даже на работу испытательный срок дольше. Дай мне три месяца, а потом я приму любое твоё решение. Обещаю.
- Один месяц.
- Два с половиной.
- Ты торговаться будешь?! – возмутился Тони. – Неделю!
Великан устало вздохнул и очень спокойно развернул блондина. Аккуратно и не торопясь распутал клубок его конечностей. Разложил на постели, придавливая сначала руками, а потом всем весом. Разумовский только крякнул, и его тут же укусили за упрямый подбородок.
- Месяц, - выдавил из себя формулу спасения Тони, но заклинание не сработало, Стёпа осторожно поёрзал по выпирающим косточкам. – Полтора? – великан непринужденно расслабил тело, и тяжесть возросла в разы. – Два… - с трудом выдохнул блондин, впервые в жизни отчаянно жалея, что не вырос небольшим слоником, хотя… а было бы легче?
- Два, так два, - согласился Степан и осторожно слез с Разумовского. Тот судорожно хватал ртом воздух и, молча, собирал в одно длинное предложение все известные ему ругательства. Это успокаивало.
***
Переезд происходил с присущими Стёпе помпой и размахом. За пожитками съездили вместе, на пикапе. Пока Тони собирал необходимые ему вещи, великан механически забрасывал в приготовленные сумки и чемодан всё подряд, включая абсолютно лишние мелочи. Когда блондин его одергивал, Стёпочка извинялся и говорил с кристально честным выражением на лице, что просто пытается помочь, и вообще больше ничего трогать не будет, но спустя пару минут история повторялась. От чего багаж грозил превысить лимит грузоподъемности автомобиля. В конце концов, выкинув из чемодана круглую вазочку с конфетами, две египетские статуэтки кошек, зимний шарф, маленький кактус и три непарных носка, которые давно надо было выбросить в мусор, Разумовский рассвирепел:
- Что ты творишь?!
- Тебе всё это очень пригодится, - заверил его Степан, запихивая в переполненную сумку японскую диванную подушечку с вышивкой шелком.
- Дай сюда! – рыкнул Тони, пытаясь отобрать у чудовища предмет интерьера.
- Ты же будешь скучать без неё! – не сдавался великан. – Я бы без такой очень скучал!
Блондин вздохнул, мысленно, не торопясь, досчитал до десяти, выпустил свой край подушки и ледяным тоном поинтересовался:
- Ты попросил меня переехать, чтобы месяц пользоваться моими вещами?
- Два месяца, - поправил его Стёпа. – И нет, конечно, не ради этого. Просто, мы же не будем сюда часто заезжать, а я успел их полюбить…
- Мои носки?!
- Нет, носки другое дело. Мне в студии тряпочки всегда нужны.
- Плюшкин… - покачал головой Разумовский. – С кем я связался…
Великан сидел возле сумки, нахохлившись, прижимая к груди маленькую подушку огромными лапами, и явно не собираясь с ней расставаться добровольно. Тони невольно расплылся в улыбке, а Стёпка тут же оживился и принялся ещё более активно запихивать свою добычу в сумку.
- Если однажды я соберусь кого-нибудь ограбить, напомни мне не брать тебя с собой.
- Почему? – обиделся великан.
- В форточку не пролезешь, - не морщась, соврал Тони и пошёл инспектировать ванную. Больше он не вмешивался в действия неугомонного чудовища.
К Степану ехали с минимальным комфортом - блондин вёз на коленях большую сумку, две маленьких коробочки и полупустой пакет, которые не влезли в кузов, и периодически ронял эту мелочь под ноги водителю. Когда пакет, ловко извернувшись, поднырнул под педаль тормоза, Стёпу наконец проняло. Припарковавшись на перекрестке, он вышел, вытащил из кузова одну из сумок, положил на её место пакетик и две коробочки, сумку же сгрузил Разумовскому под ноги. Тони смолчал и отложил месть до более удобного момента, когда его жизнь не будет зависеть от водителя.
В квартире быстро покидали весь скарб в кабинете, которым Степан почти не пользовался, и пообещали себе, что сегодня о нём уже не вспомнят.
Спустя полчаса великан увлечённо проводил раскопки в многочисленных сумках в поисках свежего белья и любимой пижамы Тони, пока блондин злорадно мёрз в ванной. Ещё через час, он искал там же таблетки от головной боли «единственные, которые способны помочь». Ещё спустя полчаса отдал Разумовскому свои теплые носки с предложением заткнуться и дрыхнуть, если ему всё ещё нужна эта длинная перемычка между головой и туловищем.
***
Утро для блондина началось с очереди в туалет и ванную, и последующей борьбы за право выпить столько кофе, сколько хочется. Последний пункт провалился, но в итоге долгих прений норма была повышена от кофейной чашки до чайной. При попытке же заменить кашу бутербродом дебаты из мирного русла перешли в активные военные действия, победа в которых была присуждена коту, стащившему колбасу и таким образом избавившему обе стороны конфликта от сервелатного яблока раздора.
После завтрака Тони принялся за разбор своих вещей, но быстро выяснил, что раскладывать их некуда, потому что Стёпины вещи хранятся бессистемно в случайном порядке. Пришлось взяться за их перераспределение. В процессе все вещи были тщательно отсортированы по типу, размеру, тэгам, проверены на вирусы, снабжены перекрёстными ссылками, проиндексированы, частично удалены или заархивированы на антресолях, разложены по полкам в строгом соответствии со сложной системой внутричерепной картотеки, с учётом удобства при десятке возможных алгоритмов применения.
Обнаружив в дальнем углу шкафа кожаный сундучок с невероятной коллекцией пуговиц, Разумовский слегка подвис, потом хохотнул:
- Не ожидал…
- О, я полон сюрпризов! – гордо заявил великан.
- Охотно верю. Хотя лично я бы предпочел, чтобы не все твои сюрпризы были из магазина приколов.
В соседнем отделении на дне была выявлена солидная кучка смятого белья, сложенного стопочкой.
- А это что?
- Ну, понимаешь, я сверху кладу, нижнее разглаживается. Технология такая, - просветил Стёпа.
Блондин бесцеремонно выдернул снизу стопки пожёванного вида футболку.
- Вот так оно разглаживается?
- Вообще-то ты только что нарушил чистоту эксперимента, поэтому мы не можем всерьез говорить о результатах, - обиделся великан.
- С тобой вообще невозможно говорить всерьёз, - спокойно сообщил Тони, взмахнув футболкой перед носом Степана.
- И не надо. Меня надо любить. И гладить надо тоже меня, - невозмутимо парировало чудовище, вырывая своё имущество из когтей захватчика.
Основную массу своих рабочих атрибутов, Разумовский предпочел разместить в облюбованном им кабинете. Стёпа не возражал и даже помог передвинуть стол так, как нравилось Тони. А безделушки, стащенные великаном из квартиры блондина, включая благополучно прихваченные кактус и конфетницу, были моментально распределены по всему дому в произвольном порядке и тут же растворились в миллионе других. Разумовский начал всерьёз подозревать, что обратный переезд может превратиться в суровое испытание.
Глава 2
Время полетело, пересыпаясь узорами в калейдоскопе. Мелькало страницами дней, сшиваясь в тетради недель. То исписанные мелким почерком будней, то пестрящие гротескными журнальными картинками.
Тони подстраивался под неуступчивый характер Степана, привыкал к вкусу склизкого овса по утрам и тихим вечерним посиделкам с непременным чаем всевозможных сортов. Учился правильно кормить кота, спать под тяжестью чужого тела, не превращаться по утрам в злобного ледяного ящера с затёкшими лапками, отыскивать для великана вещи, которые тот теперь хронически не мог найти в собственном доме.
Параллельно старательно заваливал Стёпин кабинет необходимым в работе хламом. Покрывая все доступные горизонтальные поверхности ровным слоем железяк, работающими, неработающими, и почти работающими компами самых разных калибров и модификаций. Обрастая переполненными пепельницами и менее приспособленными для хранения окурков ёмкостями. Застилая пол простынями блок-схем, расчерченными разноцветными маркерами, увешивая стены таблицами и скреплёнными проволокой потрёпанными распечатками на птичьем языке.
Не всё шло гладко, случались и неизбежные стычки в попытках притереться друг к другу, активно оберегая при этом своё право на личное пространство и привычки, заботливо культивируемые годами. Тони испытывал постоянную неловкость и дискомфорт от проживания на чужой территории и необходимости учитывать чужое мнение. Но первая катастрофа случилась только спустя три недели.
Разумовский сильно задерживался на работе. Конец квартала аврально гонял бестолковых юзеров по коридорам, их истошные вопли о помощи разносились повсюду, и техотдел не обошла эта напасть. Как назло, из-за повышения нагрузок всё летело и валилось в электронный тартар, словно техника была заодно с высшими тёмными силами. Набранные в эникейщики студенты не облегчали жизнь, а лишь осложняли работу, раздавая умные советы, вызывая снежные комья и лавины хаоса в итоге. Все, у кого в их отделе был IQ выше хомячкового, использовались на полную катушку, и начальство пахало наравне с рядовыми «слесарями».
Взмыленный Тони в белоснежном джемпере, приобретшем навязчивый камуфляжный декор, пронзал пространство этажей со скоростью ракеты, рассыпая вокруг себя искры и шрапнель ругательств. Когда нетерпеливо затренькал сотовый в кармане джинсов, он как раз сосредоточенно дёргал за кабель в щитке одиннадцатого этажа, помогая работягам восстанавливать неведомо кем повреждённую линию, параллельно левой ногой пытаясь заставить хоть пукнуть что-то осмысленное мелкую дрянь - ноутбук юридического отдела. Тот сопротивлялся, и проще было бы снести ему башку, но перспектива заново вводить всю информацию вгоняла изможденную секретаршу в нервные судороги.
- Да! – рявкнул блондин в трубку, даже не посмотрев, кто звонит.
- Эммм… - замялся в динамике Стёпин голос. – Ты чего так долго? Мне ревновать или волноваться?
Разумовский посмотрел на часы, удивился терпению своего персонального контролёра, три часа от установленного срока возвращения домой – рекорд. Обычно 30 минут хватало на открытие караванного пути для череды непрерывных звонков.
- И то, и другое. Я валюсь с ног, и меня всё заебало, - устало процедил Тони сквозь зубы, в очередной раз перезагружая пещерную технику.
Секретарша спрятала глаза и с виноватым видом протянула ему солидную кружку с горячим кофе. Разумовский благодарно кивнул и даже попытался улыбнуться, вовсе не уверенный что не напугает девочку своим клыкастым оскалом.
- У нас аврал. Позвоню, как освобожусь, - быстро проговорил блондин и отключился, раньше, чем Степан успел что-нибудь возразить.
Девушка мило зарделась и принялась перекладывать какие-то бумажки из одной стопочки в другую. Тони чётко помнил, что несколько минут назад она это уже проделывала в обратном порядке, но не придал значения, мало ли что у женщин в голове творится.
В кабинет влетел запыхавшийся и взъерошенный студент и прохрипел:
- Антоний Палыч, обслуга спрашивает, есть ли мангалы на новые принтера.
Разумовский вопросительно выгнул бровь. Юнец стушевался, понял, что ляпнул что-то не то, задумался, перебирая варианты.
- Монголы? – с сомнением выдал он и, дождавшись ехидного прищура, сокрушённо уполз уточнять.
Секретарша ненавязчиво пододвинула блондину тарелочку с печеньем. Тони пожал плечами и продолжил пытать технику, периодически подергивая кабель. На очередном движении проклятая макаронина совершила резкий рывок, и снизу послышался невнятный мат с предложением подёргать за что-нибудь другое, причем себя. Разумовский удовлетворенно выпустил игрушку и сосредоточился на своей работе, надеясь, что теперь вряд ли его повторно попросят о помощи. Девушка незаметно придвинулась ближе, оглушительно скрипнув стулом, и заглянула в монитор.
Ворвавшийся вновь вихрь юной энергии проорал:
- Манулы!
Тони, хохотнул:
- Где?
- Маналы… - огорченно промямлило вконец замотанное существо.
- Муланы? – сдерживая смех, подсказал блондин, но понял, что парню, пробежавшему несколько этажей здания-лабиринта уже дважды, совсем не весело. - Мануалы? – со вздохом уточнил блондин.
- Во! Они! – обрадовался спасению студент.
- А я причем? Их аппараты, пусть сами и лечат, - фыркнул Разумовский.
Парень удручённо обвис вдоль собственного позвоночника.
- А почему они попросту не позвонили Коле в отдел?
- Коля ногу сломал. Телефоны у нас на третьем не работают. И ещё большой лифт сломался, - выдохнул студент, с надеждой заглядывая в ледяные глаза Тони.
- Залезь в шкаф справа от Колиного стола. Только осторожно открывай, оттуда всё сыплется, без ног останешься, а потом ещё и обратно всё хрен впихнешь. На верхней полке, за печкой от рикоши, коробка есть.
- От кого? – не понял парень.
- Рикоши, - вздохнул блондин, и, увидев, как студент кивнул, добавил: - Этого не запоминай! Железная хрень в рыжей резине. Не урони! На коробке написано «макароны». Сам не открывай, отдай как есть. И не называй их в лицо обслугой, если тебе своё дорого. Ты пока монитором не вышел задираться с технарями. Всё запомнил?
Парень как-то неуверенно кивнул, но переспрашивать не решился. Как только он отбыл выполнять поручение, Тони развернулся к своему «пациенту» и столкнулся головой с секретаршей, уже почти лежащей на его плече.
- Простите, - пробормотала девушка и чуть отстранилась.
Разумовский изумлённо потирал лоб в месте ушиба. К вниманию женщин он не привык вообще и в принципе, но сейчас опознал его чётко, без всякого анализа данных, атавистическим звериным чутьём. В первые секунды очень хотелось, чтобы позвонил Стёпка и долго и муторно прессовал мозг тяжеловесными речами с элементами психологического давления. Пришлось напомнить себе, что вообще-то взрослый мужик не должен паниковать от соприкосновения с женским темпераментом. Однако, шаблонных вариантов поведения в данной ситуации память Тони не содержала в виду отсутствия достаточного опыта. Обычно женщины его побаивались. А эта требовала внимания, подавала невнятные сигналы ресницами, пугающе приоткрытым люком пищеприёмника, и старательно дышала грудью. От необходимости хоть как-то реагировать, его спас очередной неожиданный визитер. Блондин ещё никогда не был так рад видеть собственного начальника.
- Палыч, какого хера ты этого бармаглота малолетнего послал за банкой?!
- За банкой? – недоуменно переспросил Разумовский.
- Ну, за коробкой из Колиного шкафа, вспоминай! Совсем вылетел?
- ****ец! Я его за мануалами посылал от принтеров! Сказал же, коробка от макарон!
- Вот тебя глюкнуло. При тебе же всю документацию в ящик из-под кофе переложили на той неделе!
- Бля… - протянул Тони. – Он там много перевернуть успел?
- Ему до утра хватит, - тоном шкодливого сорванца обнадёжил внезапно преобразившийся мужчина. – А ты чего тут возишься?
- Да я уже закончил почти.
- Ну, заканчивай и дуй домой, тебя еще дебаг ждет. Генералька завтра обещалси всем вставить без вазелина, за задержку. Ты-то переживешь, а мне обидно.
- Это только поначалу, потом привыкнешь.
- Да иди ты… - беззлобно ругнулся начальник и отчалил.
К счастью, именно этот момент выбрал мелкий упрямый ноут, чтобы, наконец, заработать в штатном режиме. Блондин тут же аварийно эвакуировался с вражеской территории и улетел восвояси.
***
Дома за привычными посиделками с чаем рассказывал Стёпе эту историю с секретаршей, как анекдот, но тот почему-то не веселился. Смотрел зло и хмуро.
- Да она бы всё равно тебе не дала, - подвёл неожиданный итог великан.
- Это ещё почему? – хмыкнул Тони, ещё не понимая, что творится с партнёром.
- Потому что у тебя на морде написано «сосу как бог», а ей нужно другое.
- Ну, ты-то у нас великий спец в этом деле! – почему-то обиделся Разумовский.
- В котором? – прищурился Степан.
- В женщинах, разумеется. А дала бы или нет, легко проверить.
- Я тебе проверялку-то на бок выверну и скотчем примотаю, а потом скажу, что это авангардная инсталляция, и пошлю с персональной выставкой в Выльгорд.
- Это где?
- Вот, ты даже не знаешь, где. А это ещё дальше.
- Я свободный человек и имею право совать свою проверялку, куда захочу, - нелогично выпалил рассерженный Разумовский, у которого география всегда была слабым местом.
- Ты не охренело ли, чудо охренительное? Я с тебя охреневаю. Ладно, ты моему мнению не доверяешь насчет женщин, но наглеть-то зачем? Какая свобода тебе?! Мы вроде как живём вместе…
- Признай, что неправ и я подумаю.
- Я?!
- Ты!
- Та-а-а-а-ак… - протянул великан и поднялся из-за стола.
В следующий момент блондин, проклиная тупые силовые методы великана, уже лежал лицом на твердой столешнице кухонного гарнитура, и извивался, пытаясь помешать стянуть с себя штаны.
- Пусти, мастодонт! – завопил он и постарался извернуться, чтобы укусить прижимающую его шею лапищу, что оказалось не слишком реальным. – Какого хера ты мне доказать хочешь?!
- Что я собственник, - выдохнул Стёпа, наконец добравшийся до маленьких аккуратных ягодиц и стройных бедер, наваливаясь уже всей тушей.
- Я и так в курсе, - зашипел Тони, понимая, что проигрывает битву, не столько из-за неравенства сил, сколько из-за быстро нарастающего желания, поэтапно отключающего мозг.
- Значит, недостаточно в курсе, - голос Степана приобрел низкие вибрирующие нотки, обволакивал. Руки обшаривали тело под одеждой, обещая большее. Рот прикусывал кожу под ухом, напоминая о прошлых ночах и пережитых удовольствиях.
Сопротивляться совсем не хотелось, но Разумовский не был бы собой, если бы просто сдался. К тому же, обида на странное поведение великана и его колкие слова всё еще кипела внутри горячим ведьмовским котлом.
- Пошел на ***, - злобно прошипел он.
- Сам сейчас пойдешь, - не менее зло ответил Стёпа, сдернув зубами тугую пробку с бутыли и разливая между телами оливковое масло.
Первые толчки вышли яростными и болезненными в беспощадном напоре. Тони упрямо молчал, продолжая своё противоборство, но не смог долго не откликаться на иступлённый натиск великана. Эта неожиданная неистовость захватила его, пожирая остатки связных мыслей. Он чувствовал, с каким остервенением Степан вбивается в его тело, и всё его существо привычно подчинялось этой неукротимой внутренней мощи. Сознание почти уплывало от бурного крещендо ощущений. Стихийно обрушился оргазм, выбивая почву из-под ног, вышибая оставшиеся крохи рассудка.
Ночевали, не сговариваясь, в разных комнатах. В спальню так никто и не пришел. Кот счастливо растянулся поперек пустующей постели и часто переворачивался, чтобы ощутить полноту кайфа.
***
В течение нескольких последующих дней их общение ограничивалось коротким безмолвным сексом и совместным молчаливым приёмом пищи. Разумовский начал задумываться, зачем ему вообще всё это надо, но уговор выполнял честно. Чтобы как-то разбавить новое и уже совсем непривычное одиночество предстоящих выходных, набрал работы на дом.
В субботу проснулся неожиданно рано, даже раньше непробиваемого верзилы, который частенько удручал режимом жаворонка и омерзительной бодростью по утрам. Тони на радостях сварил себе вожделенное ведро кофе и устроился с ним в кабинете. Работа шла, как ни странно, легко, будто небеса сговорились со Стёпой в том, чтобы убедить блондина, что ранний подъём – залог продуктивного дня. Разумовский отмахнулся от крамольных мыслей и уселся рассылать готовые наработки. Ещё до того, как он успел отправить последнее письмо, позвонило любимое начальство и поинтересовалось, какого хера его ****утый зам не отдыхает? Блондин ехидно и развернуто объяснил, что по субботам отдыхают только не снабжённые данным характерным и очень точным эпитетом замы и попросил уточнить, всё ли получено по перечню вложений, раз уж его начальник, не менее ****утый, всё равно торчит в отделе. Суровое начальство покряхтело и принялось шуршать файлами. В этот момент позвонили в дверь. Тони обеспокоился, что теперь великан точно проснётся и напряженная атмосфера выползет изо всех углов, распространяясь по просторной квартире. Быстро проскользнув к двери, обнаружил за ней Пашку с подозрительным кейсом в руках.
- Папка спит?
Разумовский кивнул, отступая и пропуская парня в прихожую. Не отрываясь от телефона, грациозным взмахом тонкой руки указал на спальню.
- Угу, весь. Целым куском. А предыдущий вразбивку, - буркнул блондин.
- Кто предыдущий? – не понял Павел.
Наградой ему стал холодный взгляд Тони.
- Это я не тебе, - хмуро пробурчал он, потом заговорил в трубку: - Нет, это тебе. А о том, что не тебе, это не тебе. Бля! В этом доме вообще можно спокойно поговорить по телефону?! Стёпа, к тебе пришли, медведь берложный!!! – раскатился по запутанным коридорам громогласный рык.
Пока отец плескался в душе, парень заглянул в кабинет с вопросом:
- Тонь, ты же шаришь в компах…
- Нет, только не это… - закатил глаза Разумовский, больше не от набившей оскомину фразы, а от того, что, похоже, склонять его имя стало семейной традицией и передаётся по наследству. – Что у тебя там?
Пашка оживился и мигом приволок кейс с небольшим ноутбуком.
- Он у меня как-то странно себя ведёт.
- Пьёт, орёт песни и писается на ковер? – поинтересовался блондин, раскинувшись на удобном кожаном кресле в устало-вальяжной позе, подперев висок тонкими пальцами.
- Нет, к счастью, - улыбнулся парень, извлекая своего железного друга и подключая к единственной не занятой розетке.
- Жаль, - искренне огорчился Тони. – Было бы любопытно.
- Он просто как-то сбоит и зависает, а иногда самостоятельность проявляет, но чаще вообще не загружается.
Увидев значок Windows, появившийся на экране, Разумовский задумчиво уставился прозрачным льдом немигающих глаз на Павла.
- А что ты с ним делал в последнее время? Устанавливал что-нибудь?
- Да нет, - почесал затылок растерянный парень. – Я на нём винду две недели назад только поставил. Не успел ничего… А что? – спросил он таким тоном, каким обычно вопрошают в больницах «доктор, он будет жить?».
- Не успел… - повторил похоронным тоном блондин. – А какой гений тебе на нём Ubuntu снес?
- Я сам… в интернете прочитал и всё по инструкции сделал… А что, думаешь, я что-то не то наворотил?
- Это твой папа не то наворотил твоей маме. А ты не виноват. Оставляй, реанимирую я твою машинку, деточка. Но возиться долго придется, так что погуляй пока.
- Ладно, пойду на кухню, гляну, не готов ли завтрак.
- Отличная идея! И скажи своему отцу, что сегодня он может сам жрать свою овсянку, я в этом не участвую.
Паша понимающе ухмыльнулся, но в глазах затаилось подозрение.
Когда Тони устало дополз до душа, из кухни тянуло одуряюще вкусным ароматом жареной курицы. Поэтому быстренько сполоснув свое тельце, благо не угораздило родиться верзилой, чтоб три часа намыливаться, наскоро обтёрся, натянул штаны и футболку, и поскакал на запах.
На огромном блюде в масле сиротливо плавали четыре куриных голени в окружении нетронутых листьев салата и двух ломтиков запечённого картофеля. Учитывая, что голени покупались и употреблялись в количестве не менее шестнадцати-восемнадцати штук, было из-за чего расстроиться.
- А почему всего… - одна из ножек стремительно перекочевала в зубы великана. – три ножки?
- Кура была маленькая, - хохотнул Пашка и потянулся к блюду, за что тут же получил по рукам от подскочившего блондина.
Разумовский утащил всё блюдо со стола и расположился с ним на кухонном шкафчике. Две пары глаз сопроводили его действия напряженными взглядами.
- Сними свою задницу с рабочей поверхности, - потребовал Стёпа. – Я там готовлю, между прочим.
- На днях тебя это не сильно беспокоило, - язвительно отшил его Тони, с наслаждением впиваясь зубами в сочное мясо.
Запрыгнувший в форточку кот понял, что катастрофически всё пропустил, умостил своё откормленное брюхо у ног блондина и беззвучно открыл пасть.
- Не ори на меня, животное! – возмутился Разумовский, запихивая в рот ломтик картошки с листом салата.
- Дай киске кусочек, - вступился Стёпа.
- Иди в баню, гринписовец! Это моё! Мне самому мало!
- Эгоист, - процедил великан.
- Это я эгоист? Может, я тебя изнасиловал?! – прокричал Тони и резко осёкся, вспомнив про присутствие третьего лица.
- Та-а-а-ак, - совсем по-отцовски грозно протянул Пашка. – А теперь рассказывайте, голубки, что тут творится, – и уселся поудобнее, откинувшись на спинку стула, и скрестив руки на груди.
Стёпа зло зыркнул на рассеянно жующего блондина и неохотно сообщил:
- Мы поссорились… немножко… и я перегнул палку…
- Меня ты перегнул, - продолжая жевать, обвиняюще ткнули в его сторону обглоданной ножкой.
- Это не насилие! Ты не сопротивлялся! Ты подмахивал, мать твою! А потом кончал с такими стонами, что шлюхи у вокзала сдохли от зависти! Что ты теперь жертву маньяка изображаешь?! – закричал великан, подскакивая к Тони.
- То, что я получил удовольствие, не значит, что я был согласен! – выплюнул Разумовский Стёпе в лицо вместе с волокнами салата. – Извини, - пробормотал он и протер лицо великана, «случайно» подвернувшейся под руку жирной тряпочкой.
Павел смутился, но быстро взял себя в руки и продолжил допрос:
- Вообще-то, если не интересуешься желаниями партнёра, это, наверное, всё-таки насилие… по большому счету…
Степан послал ему печальный взгляд, достойный преданного соратниками Цезаря. Парень нервно потер лицо руками.
- Не будем заострять на этом внимание, - предложил он.
- Это еще почему, - заупрямился Тони, всё еще надеющийся хотя бы на простые извинения.
- Потому что это не главное, - заверил Павел, которому явно было некомфортно обсуждать подробности сексуального характера, и поднял руку, чтобы остановить готовый хлынуть из блондина поток возражений. – Из-за чего вы поссорились?
- Он мне изменить хотел, - заявил великан, старательно отмывая лицо над мойкой.
- С какого переёбу я тебе изменить хотел? – искренне удивился блондин, дожёвывая последний листик салата. – Совсем меня мясом не кормят здесь, скоро на газон пастись отправят...
Стёпа вытащил из холодильника непочатую палку колбасы и ткнул ей в выдающийся нос Тони.
- Вот, жри своё мясо.
- Очень смешно, - усмехнулся Разумовский, перехватывая снаряд. – Откуда в колбасе мясо? Это диетический соевый продукт, - палка, после короткого полёта, вернулась в руки великана. – Не надо мне ничего.
Блондин плавно перетёк в вертикальное положение и полез за джезвой, плеснул в неё ледяной воды, но не успел насыпать кофе. Его резко дернули за плечо, разворачивая:
- Вот именно, ****ь! Тебе нихуя самому не надо! Только сидеть в своей привычной норке, жрать всё, что свалить не успело, пить эту отраву литрами, курить одну за другой и жалеть себя бедного обосранного! Ой, прости, непонятого! Не любят тебя, лялька? Бедняжка приёбнутая! А ты кого-нибудь любишь?! Хотя бы себя, а?! А ты вообще себя любить даёшь?! Да хер с тобой, сиди в своей раковине и думай, что бережешь жемчужину своей ранимой души! Но и мне жизнь не отравляй! – Стёпа схватил Тони за руки, принялся трясти, расплёскивая холодные брызги воды из джезвы.
Пашка, парализованный происходящим, не в силах покинуть театр действий, сидел, не шевелясь, и старался дышать через раз.
– Всю душу же мне, скотина, вымотал! Все жилы вытянул! Всю кровь выпил! А теперь еще и эта ****ь секретуточная! Да кто она такая?! Я за каждый взгляд твой в мою сторону нервами заплатил! За каждую улыбку! Каждый стон отмолил на коленях! Каждый поцелуй твой только мной заслужен! Да ты, ледышка грёбанная, даже глаза не должен ни на кого поднимать! Потому что они этого не добивались, не заслужили! Потому что нехуй им даром раздавать то, за что душу из меня вынул!!! – Степан крепко обнял Разумовского, и тот впервые услышал, чтобы голос великана сорвался до хрипа. – Мне надоело бояться тебя потерять. Я же кровью к тебе прикипел. Я же для тебя всё, что хочешь сделать готов. Люблю я тебя, гадёныш тощий. Люблю, понимаешь? Нихера ты не понимаешь, ледышка ты. Я уж не знаю, как ещё перед тобой на задних лапах проскакать, чтоб понял, чтобы почувствовал. А ты всё в лес смотришь. Всё словно ждёшь, что вот наиграюсь и выкину. Не дождёшься, понял? Ты мой. Я тебя заслужил. Я столько сил положил, чтобы ты моим стал, что ни за что с тобой не расстанусь.
Тони не мог понять, от чего мокро. То ли от воды, то ли Стёпа плачет, спрятав лицо в его волосах. Казалось невероятным, что непробиваемый бульдозер может вот так разреветься. Чушь какая-то. И Разумовский решил, что почудилось. Но сердце всё равно сжалось в уже привычном спазме. Рядом с этим великаном оно часто давало сбои. Так часто, что блондин стеснялся их даже перед самим собой.
- Стёп, - зашептал он и попытался отодрать от себя огромное тело, которое уже ощутимо мешало дышать. – Стёпка… Да я же… говорил же, что не умею я в отношениях этих жить… Ну что ты? ****ь! Не денусь я от тебя никуда. Куда мне деваться-то? Кто меня кормить так будет? Это я не про кашу! Стёпушка… да перестань уже! Что ты как дитё малое повис?! Задушишь!
- Честно, не уйдёшь? – до смешного серьёзно спросил Степан, чуть отстранившись и заглядывая в прозрачные глаза Тони. – Слово дай. Я тебя знаю, если дашь, то наизнанку вывернешься, а выполнишь.
- Я люблю тебя, - еле слышно прошептал Разумовский, сам не веря в то, что вообще способен сказать такое, и встряхнул лохматой головой. - Сопли какие-то в мармеладе. Вывел же!
- Тонька, - пропел Стёпа и накинулся на лицо блондина с быстрыми и жадными поцелуями. – Ещё скажи!
- Да щас! – попытался увернуться от излишнего обслюнявливания своей физиономии. – Отвали от меня монстр!
Павел, окончательно смущенный, кашлянул и заёрзал на стуле. Он не ожидал такой бурной сцены и теперь не знал, куда себя деть. Оба действующих лица этого представления попросту забыли о присутствии зрителя. Степан замер, на его лице промелькнула и быстро растаяла легкая неуверенность.
- Он меня любит! – гордо заявил великан ошарашенному Павлу, обнимая Тони, как высшую награду правительства, и светясь улыбкой в сто восемьдесят Ватт.
- Ну, вы, блин, даёте… Страсти какие…
- Это надо отметить! – засуетился Стёпа.
Счастливый обладатель своего любящего приза сам сварил ведро кофе, нажарил котлет, накормил всех до отвала и выдал сыну внеочередной денежный паёк. Всё это он проделывал, легко порхая и размахивая руками, словно крыльями любви, которые Разумовский пообещал этому Икару отрезать лично, если одно из них снова пролетит перед его носом.
Ночь была бессонной. К несчастью для кота, его царское ложе снова заняли и всю ночь раскачивали с такой силой, что под утро одна из ножек подозрительно зашаталась. Стёпа подолгу настойчиво изводил Тони ласками, наслаждаясь изысканными ругательствами, шипением и нетерпеливыми пинками в бочину. Зато стоило приступить к делу, как разъяренный, взмокший, натянутый, как струна, от предельного возбуждения блондин превращался в обезумевшего, скулящего от наслаждения, агрессивного зверя. Или в нежного, покорного и уступчивого данника. Наверное, впервые они занимались любовью так. Открываясь друг другу нараспашку и отдавая всё до последней крохи, выжимая себя и друг друга до последней капли сил.
И даже измождённые они никак не могли уснуть, будто усталость не оставила сил отключиться. Тела нещадно ныли.
- Может, выпьем, тогда и отрубимся? – предложил еле живой Стёпа. – Ну, фигня же какая-то. Спать охота так, что хоть вой.
- Тащи, - благосклонно взмахнул ресницами Тони.
- Инициатива наказуема… - прокряхтел великан, сползая с кровати.
Именно этот момент выбрала многострадальная ножка, чтобы пасть смертью храбрых. Угол кровати накренился, благодаря чему Стёпа легко соскользнул на пол. Блондин вцепился в спинку, чтоб не сползти следом, и сочувственно хохотнул. Озадаченный гонец за выпивкой, лёжа натянув штаны, выглянул из-за матраца.
- А чего ты ржёшь, рожа? Теперь и тебе вставать по-любому. Подъём! – огромная лапа постучала по простыне. – Я пока постелю нам на диване и налью чего-нибудь.
- Ты мой герой, - простонал Разумовский, которому сейчас подняться было ещё сложнее, клинило каждую мышцу и нещадно ломило поясницу. – Как я стар… - осознал он, сползая тем же проторённым путём. – Как я стар и мудр. – лёжа натягивая штаны. – Как я стар, мудр и прекрасен. – кряхтя разгибаясь и принимая относительно вертикальное положение. – Я Каа, запомни это глупый Маугли. – тыча пальцем в кота, пытающегося поудобнее устроиться на потерпевшей крушение кровати.
- Меня вот что волнует, - бормотал Тони, отхлёбывая из стакана виски и растекаясь поперёк дивана ровной белой полосочкой, пока великан наливал себе. – Ты правду сказал, что всё для меня сделаешь?
Степан ощутимо напрягся и замер, не успев сделать глоток. Блондин с удовольствием любовался его спиной и блаженно щурился от собственного коварства.
- Ну… - неуверенно протянула жертва.
- И в попку дашь? – мурлыкнул Разумовский, ощущая себя великим махинатором.
- Ты охренел?! – взвился великан, резко разворачиваясь к нему. - Твоей елдой быка убить можно, если как следует между глаз ей шарахнуть! Этим, - Стёпа с наигранным благоговением ткнул пальцем в ширинку Тони, - вообще нельзя в живого человека тыкать!
- Я умею этим пользоваться. Ты не доверяешь мне? - усмехнулся блондин.
- Я доверяю. Но я не готов, морально. Сейчас не готов, - очень спокойно заверил его великан.
- Не боишься, что найду кому не страшно?
- Нет, ты меня любишь.
- Ну, хоть это ты чётко сегодня усвоил. А секретарша бы мне дала… - мечтательно потянулся Разумовский, отдавая себе отчёт в том, что играет с огнём.
- Хрен там! – рявкнул Степан.
- Пари? – прищурился Тони.
- Что? – зарычал великан и угрожающе подался вперёд.
- Ведь не обязательно же доводить до дела… - ленивым взмахом длинных пальцев остановил его Разумовский. – Достаточно будет чёткого согласия с её стороны. Не буду я с ней спать! И тебя наверняка заинтересует моя ставка…
- Ставка? – угрюмо переспросил Стёпа.
- Если выиграешь ты, я перееду к тебе насовсем и квартиру свою сдам, дабы не было соблазна. – быстро протараторил блондин. – Если выиграю я – ты под меня ложишься, и это становится твоей хорошей привычкой, - и протянул руку для скрепления сделки.
- Ладно, но с поправкой, - принял его лапку в свою ладонь великан и «слегка» сжал.
- Какой?
- Ты учишься готовить.
- Ни за что!
- Я так и знал. Но попробовать стоило.
Глава 3
Всю неделю Тони мучительно думал, как соблазнить девушку. Даже прополол сайты пикаперов на предмет дельных советов, но счёл их бесполезными для себя. Такие перлы как «Будь игривым. Будь уверенным. Будь ответственным» или «Чем больше, ты заставляешь её смеяться, тем ближе ты к желаемой цели» только расстраивали. А вот «Когда она ноет и вредничает, пресекай это. Отчитай её за это, как маленькую девочку» - это запросто, но вряд ли сработает в отдельности. Разумовский пришел к главному выводу: основное во всех них – искренний интерес и желание. Как раз то, чего у него нет. Удачная затея грозила обернуться феерическим провалом.
Как ни странно, помощь пришла от Лёнечки. Пусть невольная и неосознанная, но спасительная. Пупсик позвонил и пригласил их со Стёпой провести выходные на даче. Разумеется, он был готов принять вместе с ними хоть армию сопровождающих. Блондин радостно согласился и, только положив трубку, завис. А как пригласить за город девушку, с которой практически не общаешься? И как объяснить Степану, что он самостоятельно принял решение за двоих?
Всё оказалось проще, чем виделось в воображении. Стоило Разумовскому подняться на одиннадцатый, якобы с целью поинтересоваться, как работает спасённый им ноутбук, его тут же взяли в оборот. Не успев опомниться, он уже распивал кофеёк под нежное и навязчивое чирикание секретарши, отпускал на автомате дежурные шуточки типа «Программист — это комбинация лени и логики», имея бешеный успех у неискушённой публики. Обронённое невзначай упоминание о предстоящей поездке на шикарную дачу генерального, с уютным садиком, тёплым бассейном на первом этаже, всамделишным камином и винным погребом, вызвало такой энтузиазм, что Тони, скрепя сердце, вынужден был уступить женским мольбам и пригласить девушку присоединиться к их компании.
Стёпа сходного энтузиазма почему-то не проявил, у него в субботу намечалась встреча с богатым, покладистым и не очень умным заказчиком, таких бережно хранят в поролоне и проветривают только в помещениях оборудованных сигнализацией. Немного пометав дежурные молнии, он легко перенес встречу на утро и в угрожающей форме пообещал Разумовскому приехать сразу после неё. Лёнечка, ангел-хранитель всех без разбору, спас и в этот раз – позвонил поздно вечером и попросил съездить с ним с утра за продуктами, раз уж намечается большая компания. Степан удовлетворённо кивнул и пообещал, что Тони непременно съездит, а потом они все вместе отправятся на дачу. Радости великана не было предела, и заказчик сыт и любимое сокровище под присмотром. Было решено позвать и Павла, чтобы ребенок порадовался экологически чистой природе и хорошему бильярдному столу.
К обеду всё было готово. За секретаршей отправили молчаливого Виктора, в последнее время очень сдружившегося с Пупсиком. Разумовский пожертвовал для такого дела свою потрёпанную ауди, на что Стёпа, ни разу не удостоенный чести сесть за руль этой машины, только хмыкнул. Пикап был забит под завязку грузом вещей и продуктов. Пашку усадили в уютную малолитражку Лёнечки. Все ждали Тони, который остался в квартире собрать мыльно-рыльные принадлежности и быстренько переодеться. Когда спустя двадцать минут тоскливого ожидания он появился, реакция у всех была разной. Лёня восхищенно присвистнул, Павел хмыкнул и покосился на отца. Стёпа же, при виде шикарного блондина в струящихся серых брюках, небесно-лазоревом джемпере и лёгком серо-голубом замшевом полупальто сначала нервно облизнулся, а потом принялся возмущаться:
- Ты на бал собрался?! Мы вроде как все на дачу ехали, один ты тыкву на колёсах заказывал! Иди и оденься нормально!
- Я нормально одет.
Разумовский с гордым видом, старательно держа линию носа параллельно асфальту, продефилировал к пикапу и невозмутимо уселся на пассажирское сидение. Стёпа подышал, полюбовался небом, махнул рукой ребятам, чтобы ехали вперёд, и уселся за руль.
***
На дачу прибыли первыми. Лёнечка сразу организовал небольшой штат помощников на труд во благо отдыха. Павла отправил разжигать камин и снимать чехлы с мебели в гостиной. Стёпу - в подвал за вином, снабдив четкой инструкцией, чего нельзя брать. А сам с Тони трепался на кухне, разбирая продукты.
Великан ввалился только спустя полчаса, пропыленный и довольный. Выставил на стол свою добычу. Пупсик критически осмотрел каждую бутылку и одобрительно кивнул. Степан в это время навязчиво сверлил взглядом спину блондина.
- Яд не забыл купить? – нежно проворковало чудище.
- Своего нацежу, если нужно, - Разумовский одарил его лучезарной улыбкой в классическом стиле «стерва с собачкой».
- Ммм... польщён. Весьма польщён. А можно попросить у хозяюшек чаю? – великан галантно поклонился и уже выпрямляясь, получил подзатыльник от Лёнечки. – Дотянулся, да? – обиделся Стёпа.
Тони весело фыркнул и вывалил очередной кусок парного мяса из пакета в солидной ёмкости тазик. Отрезав грозного вида тесаком маленький кусочек, бросил лакомство в рот.
- Фу! – синхронно скривились оба зрителя.
- Неа, нормальное мясо. Свежее, - замотал головой блондин, натянул брутальный темно-синий фартук с рюшами по подолу, и принялся промывать будущий шашлык.
Пупсик быстро раскидал оставшиеся продукты, освобождая стол. Приволок из кладовой большущую разделочную доску, пахнущую деревом и приправами. Разумовский начал ловко разрезать на ней мясо на крупные куски, присыпая какой-то душистой, собственноручно приготовленной, смесью трав, и перекидывая во внушительных размеров кастрюлю. Стёпа следил за партнёром, раскрыв рот. Лёнечка быстро сунул в руку великана глиняную кружку с чаем и стал подталкивать к выходу на террасу.
- Иди-иди, проветрись. Тони сейчас лучше не мешать и вообще не лезть под руку. Заодно нашим ворота открывать будешь, - и сунул в другую руку переносной пульт с небольшим экранчиком, похожий на электронную игрушку.
- А дома говорил, что даже яичницу поджарить не может, только сжечь и по стенам развесить, - бурчал Степан, неохотно позволяя себя вытолкать за дверь.
- Вы не дома.
- Логично… а в полночь он превратится в покорного, заботливого и доброго парня с волшебным задом, и что немаловажно, молчаливого.
- С чего бы? – крикнул от стола Тони.
- Мы же не дома, - вывернул шею великан, стоя в дверном проёме, в который его почти вытолкнул пыхтящий Пупс.
- Я подумаю, - кивнул блондин, продолжая ловко кромсать мясо, - Лёнь, лук тащи, задерживаешь.
Дверь перед Стёпой закрылась. Его удивлённое лицо ещё некоторое время маячило за стеклом, потом скрылось. Блондин продолжил сосредоточенно мариновать мясо. То немногое, что он был способен приготовить, требовало особых условий пикника на открытом воздухе. Но зато уж это он творил так, что ни кусочка не оставалось. Даже странно, что чудовище оставалось до сих пор в неведении. Как-то получалось, что всё лето на пикниках готовили рыбу и занимался ей в основном Виктор, признанный специалист по ухе и кокталу [2].
Через двадцать минут на террасу подтянулись все, разлили по фужерам и рюмкам вино и водку. Заставили стол пластиковыми корытцами с «временной походной закуской». Застучала задорная танцевальная музыка из колонок, расположенных тут же под козырьком. Только отпили по глотку, подъехали ещё три машины. Все ехали порознь, но пробка на железнодорожном переезде лишила форы самых резвых. Пока здоровались, обнимались, оживлённо переговаривались и разливали новые порции алкоголя, прибыл и Виктор с дамой. Так как компания была разномастной и натуралами себя почитала половина мужской когорты, тут же послышались восхищённые присвистывания.
- Вить, ты где себе такую красоту отхватил, стервец? Тебе не по чину такие дамы!
- Ага! Молод ещё, а за такими уметь надо ухаживать! Девушка, зачем вам этот юнец? Обратите внимание на меня! Мужчина, можно сказать, в полном соку!
- И женат, к тому же! Я! Я холостой, девушка! Держите курс на меня, не ошибётесь! – выкрикнул Алексей, которого Разумовский откровенно недолюбливал и вообще не понимал, что может связывать Стёпу с этим душным типом.
Великан недоверчиво разглядывал грациозно вышедшую из машины секретаршу в мягкой кожаной курточке с мехом, теплых шортиках, не скрывающих прелести женственных форм, и каких-то невероятных высоких ботинках со множеством ремешков, подчеркивающих длину ног и хрупкость фигуры. Ослепительную, в своей ухоженной молодости, и дьявольски-трогательную в искреннем желании нравиться. Степан заметно погрустнел. Тони готов был поклясться, что великан до последнего надеялся узреть полудохлую забитую жизнью серую мышку.
- Юля, - нацепив самую убойную из своих улыбок, Разумовский поспешил к даме. – Рад Вас видеть. Отлично выглядите, - похоже, внимание любимого чудища влило изрядную дозу вдохновения в неразвитый внутренний генератор комплиментов. – Я даже боюсь представить, что будет, когда вы ещё больше похорошеете от приятного вина и свежего воздуха.
Благодаря кривизне Стёпиной вымученной улыбки, Тони и вправду искренне был рад девушке. Вот в жизни так никому не радовался, даже Деду Морозу в детстве. Познакомив даму с ассортиментом гостей, заботливо усадил её в плетеное кресло, вручил фужер и умчался за пледом.
В гостиной его прижали животом к спинке дивана громадой сильного тела, и знакомый голос промурлыкал в самое ухо:
- Перестараешься, яйца оторву… любимый мой, родной… - и рука великана наглядно продемонстрировала, как именно будет происходить вышеуказанный процесс отрывания.
Тони было замер, но, как назло, закашлялся.
- Кхм… я тебя услышал, - надсадно просипел он.
- Лучше бы ты меня ещё и понял.
Тяжесть исчезла, и Разумовский обернулся. Степан нежно ему улыбнулся и подмигнул. Блондин покладисто кивнул и умчался охмурять гостью, решив, что, если не выйдет по-научному, допечёт девушку занудной неотступностью внимания.
Как ни странно, прилагать особых усилий снова не пришлось – к прискорбию натуралов, Юлия не сводила с Тони глаз, внимая ему чаще других. Кто-то даже мстительно хрюкнул, что в лесу что-то сдохло и блондин решил сменить ориентацию. Что удивительно, прикрыл рот болтуну именно Стёпа.
Когда пришло время жарить шашлык, Разумовский отделился от компании, колдуя у стационарной жаровни под навесом. Великан помог ему перенести необходимые продукты. Это было очень кстати, потому что кастрюля с мясом оказалась неподъёмной.
- Тонь, чем тебе ещё помочь?
- Не мешать, - быстро ответил Тони, отряхивая очередной кусок от колец лука.
- И как долго мне этим заниматься? – спросил Степан, усаживаясь на лавочку у большого деревянного стола.
- Пока не устанешь, - хмыкнул блондин, не отрываясь от нанизывания мяса на шампуры.
- А куски не слишком большие?
- Нет, так сочнее. Стёп, я тебя попросить хотел… - начал Разумовский и нерешительно умолк.
- Ну? – напрягся верзила.
- В общем… ты не мог бы сегодня ночевать отдельно? Ну, сам подумай, что она может подумать.
- Я думаю, она может подумать правду. Тут и думать нечего, - процедил Стёпа.
- Блин… это же всего одна ночь, - начал раздражаться Тони, - Тебе трудно, что ли?
- Мне? – поднял на него глаза великан, - Мне легко! Нет ничего проще.
Степан резко поднялся и ушёл в сторону шумной компании.
- ****ь! – блондин нервно всплеснул руками, сбрасывая налипший лук.
Спустя несколько минут появился Пашка и присел на ту же лавочку, с которой недавно встал его отец. Кажется, даже занял на ней ту же позицию.
- Антон…
- Не называй меня так, - отрешённо пробубнил Тони.
- Ладно, ладно, Тони. А чего отец так рванул отсюда? И, кстати, что это за краля? – в голосе парня послышалось напряжение.
- Это наше с ним дело, - спокойно ответил Разумовский.
- Да? А мне вот так не кажется.
- И совершенно напрасно. Мы с твоим отцом – взрослые люди, сами разберёмся.
- Тони, - Павел принялся перебирать в руках мокрые кружочки лука, прилипшие к крышке кастрюли, составляя из них замысловатые узоры. – Это и меня касается, даже если тебе кажется по-другому. Он мой отец. И я считаю, что ему довольно досталось от жизни, чтобы ещё и капризный, взбалмошный блондинчик мотал ему нервы. Я давно смирился с тем, что мой отец голубее неба, и не собираюсь мешать вашим отношениям. Но хоть лично ты мне и нравишься, как человек, как парень моего отца ты меня не впечатляешь пока.
- Какая трагедия, - фыркнул Тони. – Главное, чтобы я твоего отца впечатлял регулярно.
- Тони, отец не такой толстокожий, как может показаться. Побереги его, пожалуйста, - играя желваками, попросил парень.
- Ну вот что, - Разумовский уперся грязными кулаками в стол и внимательно всмотрелся в лицо Паши. – Во-первых, как я уже говорил, мы разберемся сами. Твой отец не маленький мальчик и в опеке не нуждается, это его выбор. И не тебе, а что любопытно, и не мне этот выбор оспаривать. Во-вторых, я знаю Стёпу уже почти полгода и, представь себе, догадываюсь, что он ранимее и тоньше, чем можно подумать, глядя на него. Мы притираемся, это, говорят, нормальный процесс. В-третьих, меня тоже жизнь не жаловала. Ты ведь ничего обо мне не знаешь. Меня-то кто беречь станет?
- Отец тебя берёжет! Он с тебя пылинки сдувать готов. Да я от него столько внимания никогда не видел, – парень раздражённо отодвинул от себя крышку с блеклой мозаикой составленного им орнамента. – А ты его поберечь не хочешь. Жизнь тебя не жаловала, а теперь может единственный шанс на счастье просрать хочешь? Чего бы тебе не жить и не радоваться просто тому, что он такой есть и он с тобой?
Блондин, молча, кусал губы. Павел некоторое время понаблюдал за этим и, не дождавшись ответа, ушел к дому.
Поданное Разумовским дымящееся мясо приняли «на ура». Пока он носился от жаровни к столу, народ успел изрядно набраться. Юленька тоже не отставала, невольно обнадёживая Тони в соответствии с житейской мудростью «женщина не бывает недоступной, она бывает слишком трезвой». Под навес то и дело заглядывали доброхоты с алкогольными подношениями повару. Их стараниями постепенно внутри блондина замешивался ядрёный коктейль, частично обезвреженный шашлыком.
Когда последний кусок мяса был подхвачен с блюда, Разумовский ощущал уже острую потребность посидеть где-то в тишине, на более свежем воздухе, чем тот, что сгустился на просторной веранде. Стремительно темнело, и он, прихватив из кладовой фонарик, побрёл по дорожке уютного английского садика. У поворота его настигли быстрые, чуть сбивчивые шаги. Обернувшись, обнаружил, что в его сторону семенит секретарша. Румяная, с искрящимися глазами, она куталась в плед и силилась догнать беглеца. Тони решил, что это неплохой шанс и решил дождаться девушку.
- Вы замёрзнете, Юленька, - учтиво предупредил он.
- Ничего, мне не помешает немного остыть, - улыбнулась она в ответ.
Гуляли долго и молча. Оказалось, вполне комфортно молчать в её присутствии, молчание совсем не напрягало. Они даже пару раз понимающе улыбнулись друг другу. Блондин задумался о том, что, если бы он был хоть капельку натуралом или би, то вполне мог бы заинтересоваться Юлей. И даже немного пьяно пожалел, что не может ответить ей взаимностью. Где-то в процессе своих размышлений он пришел к неожиданному для себя выводу, что, собственно, ведет себя как скотина по отношению к приятному человеку. Который, к тому же, категорически не заслуживает такого. И непонятно, чем он вообще думал, когда спорил на живого человека. То есть нет, не так, ему хватало жестокости спорить на некоего гипотетического чужого человека. Но вот эта конкретная девушка уже не могла называться чужой и тем более гипотетической. Пьяный мозг Тони забуксовал, пытаясь охватить весь спектр вытекающих выводов. Жизнь его вообще не баловала явлением нечужих людей. И ещё реже встречались приятные люди. Что бы там не голосила внутренняя, обособленная от общественной, мораль, обижать таких - последнее дело. Но, если судить более или менее здраво, насколько это возможно при таком подпитии, Юлю он уже обидел, просто она об этом ещё не знает. Остаётся решить, стоит ли ставить её в известность. И хрен с ним, со спором.
Вернувшись к дому, они обнаружили, что компания плавно переместилась в гостиную, прогретую большим камином. Однако, Стёпы там не нашлось, а Тони очень был нужен его совет. Наверное, впервые за все эти месяцы.
Нашелся великан на кухне. В сигаретном дыму на мягком диванчике он сидел, обнявшись с тем самым Эдиком, к которому перманентно ревновал Разумовского, и курил.
- А я искал тебя, - холодно сообщил Разумовский.
Мысленно считая до двадцати и стараясь дышать как можно ровнее, он прошёл к холодильнику, выудил оттуда бутылку воды и отпил, прислонившись спиной к дверце.
- Прости, но я теперь с другим, - виновато поведало чудовище и вздохнуло. - Это Эдик, и мы живем вместе.
- Эй, ты же сказал, что тебе просто ночевать негде! – взвился совершенно пьяный мужчина и попытался выкрутиться из цепких объятий Степана, но ему это предсказуемо не удалось.
- Глупыш, так мне же не только сегодня негде. К тому же, когда ты узнаешь меня поближе, то уже не захочешь никуда отпускать, - томно поворковал великан ему на ушко.
- Ну хватит! Прекращай этот балаган! – рявкнул Тони. - На всё что угодно готов! Какого *** ты пытаешься мне доказать, монстр?! Что без меня обойдёшься?! ****уй! ****уй жить без меня! – блондин швырнул в парочку бутылкой и, не обращая внимания на Эдика, пытающегося что-то мямлить, доказывая свою непричастность и полную подставу со стороны Степана, вылетел на террасу.
Всё стало неважным. Абсолютно всё и разом. Привычные ценности обрушились на внутренней бирже, стих гомон, погасли табло, наступила война, кризис, блокада всех нервных окончаний. Было невыносимо тошно от потери, и не представлялось, что делать и куда идти даже в ближайшие несколько минут.
- Тони, - неуверенно позвал женский голос.
- Нет! Не сейчас! – отчаянно выдохнул Разумовский и побежал что есть сил, не разбирая дороги.
Мелькали деревья, прыгала в лицо сырая трава, лопались мыльные пузыри фонарного света, расползались перед глазами ломанными трещинками в темноте ухоженные дорожки. Тони остановился, только когда его ноги оказались по щиколотки в ледяной воде. Он резко отскочил, сделал несколько неуверенных шагов назад и всмотрелся в темноту под ногами. Сердце испуганно и неритмично трепыхалось под грудиной. Впереди растянулась глянцевая гладь зеркальной черноты. Когда глаза более-менее адаптировались, удалось увидеть, или скорее угадать, что ноги принесли его к небольшому озерцу, у которого они летом часто рыбачили. Не в этом месте, а кажется, чуть правее. Ноги безнадежно промокли.
Новые замшевые туфли можно было выбрасывать. Блондин уселся на траву и, стянув обувь, принялся вытряхивать из неё воду. Носки пришлось отжать и подвесить на неопознанном кустике. Трясло от холода и выброса адреналина, зато в голове начала устанавливаться относительно ясная видимость. Принёсший его на этот берег истеричный поток эмоций схлынул. Кое-как переждав стадию острой жалости к себе, стиснул зубы и напряг остатки разума для анализа ситуации и поиска приемлемого решения. Речь уже не шла о том, чтобы сохранить гордость, Разумовский никогда не был идиотом и понимал, что в данной ситуации этого просто не удастся. Он виноват больше всех, и привык отвечать за свои поступки.
Дрожащими руками умудрился выловить из пачки упрямо ускользающую сигарету. Чиркнул зажигалкой. Пустил густую струйку белесого дыма в промерзлую пустую ночь. Чуть позади и справа захрустели ветки так, будто сквозь них ломился средних размеров бегемот. Тони подтянул длинные ноги, согнув в коленях, кое-как уложив одну в траве, а другую вертикально подставив под подбородок. Попытался накрыть озябшие стопы ладонями.
- Зяблик… - приглушенно выдавил из себя Стёпа. – Антошка, да что же ты творишь… Ни на минуту оставить нельзя.
Блондин стиснул зубы, сдерживая слёзы. Быстро вытер глаза об острое колено. Слишком много всего. Просто слишком много.
- Если бы не курил, вообще бы не нашел тебя в такой темени, - бормотал великан, сгребая оледеневшие ступни Разумовского в свои обжигающе-горячие клешни и старательно растирая. - Огонёк выдал. Хреновый из тебя конспиратор.
Тони внутренне сжался до боли, силясь не сорваться в новую недостойную истерику.
- Ты только не молчи, ладно? Тош, - Степан нервно сглатывал и всё время пытался заглянуть в глаза блондину. – Ты не молчи, слышишь? Ну, поматери меня, что ли. Покричи, полегчает. Не держи в себе, ну.
Отбросив потухший недокуренный фильтр, Разумовский вдруг скрутился в комок, будто пружина, вырвав свои ноги у великана.
- Тонь… - совсем потерялся Стёпа.
И тут же эта пружина распрямилась в диком прыжке, опрокидывая огромное тело спиной на траву.
- Прости, - жарко зашептал Тони в самое ухо, касаясь губами. – Прости меня. К чертям пари. Соберем оставшиеся вещи и сдадим мою квартиру. Ты хочешь? Ты всё ещё хочешь, Стёп?
- Хочу. Насрать на пари, - зашептал в ответ великан, обхватил голову блондина ладонями, держа перед своим лицом, всё ещё силясь разглядеть глаза. - И это ты меня прости, жестокая шутка. Перегнул я, наверное. Простишь? – и тут же не дал ответить, закрывая рот пронзительно чувственным поцелуем.
- Простил уже, - задыхаясь, зашептал в его губы Разумовский.
- И… Антош, мне для тебя задницы не жалко.
- Не называй меня так.
- С возвращением, язва, - хмыкнул Степан, поднимаясь и забрасывая Тони на плечо.
- Ботинки не забудь. И носки.
- Завтра заберём, - великан двинулся по едва заметной в темноте тропинке.
- Им будет тут одиноко, - вздохнул Разумовский. – Знаешь, как тут одиноко?
Стёпа только вздохнул в ответ. Некоторое время шли молча. То есть шёл великан, одновременно и удерживая блондина за ледяные ступни, и пытаясь их согреть, а его ноша ехала, постоянно ёрзая и пытаясь устроиться поудобнее.
- Тош..
- Не назыв…
- А почему тебя нельзя так называть?
- Я столько не выпью, чтобы честно ответить.
- Проверим, - хмыкнул Степан.
Тони обречённо вздохнул и снова завозился. Янтарный свет становился всё гуще, обозначая приближение к дому. Вскоре послышались сдавленные смешки и присвисты, а там и комментарии посыпались.
- Стёп, ты где такого тощего суслика подбил?
- Это любовь!
- Что, догнал так, что Тони ходить не может?!
Сквозь дружный хохот прорывались обеспокоенные голоса Лёнечки и Юли:
- Вот сюда. Осторожнее. Наверх давай, в спальню. Грязное снимем. Я что-нибудь поищу на смену подходящее.
- Его раздеть надо, в ванну горячую… и растереть, наверное...
- Юленька, а Вы не заварите чаю? На всех. Никому сейчас лишним не будет. Не сочтите за труд.
Разумовский спиной, или точнее всем, что было обращено в сторону добровольных помощников, и фактически располагалось ниже той самой спины, чувствовал, что Пупс улыбается.
- Да-да, конечно. Какая я глупая! Конечно, вам это лучше без меня всё делать. Я заварю и принесу, не беспокойтесь ни о чём.
Её шаги удалились, а блондина поволокли вверх по лестнице, заметно пыхтя.
- Может ты уже ножками, воздушный мой?
- Я тяжело душевно ранен, мне не осилить подъём. Теперь мне подвластны только падения, - пафосно вздохнул Тони в лучших традициях Пьеро, и расслабленно обвис.
Стёпа крякнул, замерев на очередной ступеньке, и тяжело задышал.
- Три кило зефира, десять шоколадок, торт и банка варенья, - предложил он.
- Взяток не беру. Когда речь заходит о тяжелых психологических травмах, это неэтично.
- Цыпленок табака, мой фирменный соус, картошка-фри, - выдохнул великан, сгружая упирающуюся тушку на ступени.
- И твоя голубая фланелевая рубашка, - буркнул Тони, принимая вертикальное положение.
Степан устало закатил глаза и закрыл лицо руками.
- Ладно, меняю на твой полосатый шарф.
- А, - махнул рукой Разумовский. – Забирай, попрошайка, - и, довольный выгодной сделкой, поплелся вверх по лестнице.
Стянутая с тощего тельца одежда казалась абсолютно неподлежащей реанимации, но добрый Лёнечка обещал попытаться спасти плащ. В горячую ванну блондин погружался под бдительным присмотром великана, который постепенно подбавлял горячей воды и не выпускал Тони, пока у того пар из ушей не повалил. Долго растирал полотенцем брыкающуюся тушку, разложив на кровати. Потом Юля приволокла тяжеленный поднос с чаем. Стёпа едва успел его перехватить у хрупкой девушки. Чаёвничать расположились на постели, предварительно уложив предполагаемого больного на подушки и закутав в одеяло.
Прихлёбывая из чашки, Разумовский поглядывал на девушку, решаясь на серьезный разговор. Великан всё время сбивал его с мысли, отвлекая нелепыми вопросами о самочувствии. И, когда Тони опрометчиво чихнул, тут же отправил Пупса на розыск мёда и малинового варенья. Как только дверь за парнем закрылась, повернулся к Юле и заговорил, опередив блондина на пару мгновений:
- Юль, прости нас дураков, мы на тебя поспорили.
- Что? Как это? – опешила секретарша.
- Мы с Тони живём вместе, и я приревновал его. Это целиком моя вина. Понимаешь, я тогда тебя даже как живого реального человека не воспринимал. Злился очень.
- Живёте вместе? – выцепила из Стёпиной речи самое главное Юля.
- Да, - мгновенно встрял Разумовский. – Я стопроцентный гей. И я люблю этого мастодонта. И вина целиком моя. Прости меня. Нас... Мы не желаем тебе зла. В общем, я не хочу тебя больше обманывать, потому что уважаю. Теперь иначе отношусь. Я скотина.
- Любишь? – сокрушенно пробормотала девушка.
- Люблю.
- И он тебя? – она посмотрела на великана.
- И я его, - виновато улыбнулся Стёпа.
- Так это всё… бред какой-то… Зачем так? – возмутилась Юля и поджала губы.
- Прости, - почти синхронно попросили оба и пристыжено опустили глаза.
- Идиоты, - проворчала секретарша, судя по голосу, смягчаясь.
- Угу, - закивали мужчины и виновато вздохнули.
- Довольно милые идиоты… - засомневалась девушка.
Стёпа с Тони переглянулись и несмело заулыбались, не веря в такую реакцию.
- Блин… а натуралы тут вообще есть? – вздохнула она.
- Есть! - радостно закивал великан.
- А тебе кто-то понравился? – продолжил за него Разумовский.
- Ну… Алексей ничего вроде такой… интересный мужчина…
- Он натурал, - снова почти синхронно прозвучал ответ.
- И разведен, - добавил Степан.
- Но это давно было.
- Он ответственный и тонко чувствующий.
- И не бедствует.
- И ты ему с первого взгляда понравилась.
- А ещё, он романтик.
- Стоп! – окончательно расслабляясь, рассмеялась Юля. – Вы идеальная пара.
Блондин с сомнением окинул критическим взглядом громоздкую тушу великана, прищурился, пожевал губами.
- Не уверен, - выдал он.
- Даже не сомневайся, - махнула рукой секретарша. – Никогда не думала, что с настоящими геями познакомлюсь. Я их как-то иначе себе представляла.
- Ну, то, что ты себе представляла, тоже не редкость, - пожал плечами Стёпа.
- Ладно, не буду вам больше надоедать. Да и многовато всего для меня одной на сегодня. Мне тоже отдохнуть нужно.
- Доброй ночи, - прозвучал уже более слаженный дуэт.
- И всё равно вы идиоты, - вздохнула Юля, поднимаясь с кровати и с сожалением окидывая взглядом полуголого Разумовского, который согревшись, стащил одеяло до пояса. – А я бы тебе ребёночка могла родить, в отличие от него, - она шутливо подмигнула блондину.
- Я бесплоден, - обыденно сообщил Тони и пожал плечами.
Степан заботливо прикрыл его одеялом и подоткнул края.
- Извини, - смутилась девушка, - Лезу не в своё дело.
- Ничего, я привык и давно не заморачиваюсь.
Юля кивнула и вышла. Степан устало вытянулся рядом с блондином.
- Ты правда бесплоден?
- Хочешь залететь?
- Просто спросил, - буркнул великан.
- Правда.
- Значит, не залетишь, - рыкнул Стёпа, наваливаясь и придавливая к постели.
- Я тут вроде как болею, - сдавленно выдохнул блондин и постарался натурально чихнуть.
- А я уже несу мёд и масло, - пропел Пупсик, прыгая на кровать рядом с ними.
Жалобно звякнул чашками поднос. Разумовский всхлипнул и облегчённо рассмеялся. Жизнь налаживалась.
***
Утром похмелялись все, кто не за рулём, пили горячий чай на террасе, тихо переговаривались. Алексей активно ухаживал за Юлей, и та строго посматривала на новоявленного кавалера. Что-то подсказывало Тони, что он ещё насладится зрелищем дрессированного плюшевого друга Степашки. Великан вышел с гитарой, вызвав одобрительные возгласы и перешёптывания. Уселся прямо на ступенях, кинув на них длинную подушку с кистями.
- Ну, чисто граф в загородном имении, - съехидничал кто-то.
Смешки стихли, когда Стёпа запел. Тони не помнил ни одного случая, чтобы слушатели не умолкали, при звуке его голоса.
Von weitem lange herein,
flie;t mein stiller Rhein,
flie;t mein stiller Rhein,
und Ende und ohne Rand.
Mitten im Korn dem reifen,
mitten im Schnee dem wei;en,
da flie;t mein Rhein ruhig,
und ich bin 17 Jahre alt.
Блондин тихонько подошел к великану и бесшумно опустился рядом, усевшись на краешек подушки и осторожно прислонившись спиной к спине.
Сказала мать: бывает всё, сынок
Возможно, ты устанешь от дорог.
Когда придёшь домой в конце пути свои
Ладони в Волгу опусти.
Издалека-долга течёт река Волга,
Течёт река Волга, конца и края нет.
Среди хлебов спелых, среди снегов белых,
Течёт моя Волга, а мне уж 30 лет.
Jener erste Blick
und wie er einst geschwommen,
der Rhein hat alles mit sich fortgenommen.
Ich bin nicht traurig,
dort ist alter Schmerz
anstatt des Fr;hlings
habe ich Dein Herz.
Von weitem lange herein,
flie;t mein stiller Rhein,
flie;t mein stiller Rhein,
und Ende und ohne Rand.
Mitten im Korn dem reifen,
mitten im Schnee dem wei;en,
da flie;t mein Rhein ruhig
und ich bin 70 Jahre alt.
Здесь мой причал и здесь мои друзья,
Всё без чего на свете жить нельзя.
В далёких плёсах, в звёздной тишине
Другой мальчишка подпевает мне. [3]
Разумовский прикрыл глаза и тихонько вздохнул, расслабляя шею и опуская голову на Стёпино плечо. Чуть потёрся о могучую шею, точно зная, что великан сейчас тепло улыбается.
- Хорошо-то как… - тихо сказал Лёнечка.
И обрушился с неба холодный осенний дождь.
***
После завтрака компания незаметно растеклась по дому, отдыхая от отдыха. Тони устроился на подоконнике в гостиной, тихонько, в тайне от хозяина, дымя в форточку. В кресло у окна устало приземлилась Юленька и поделилась новым открытием:
- Все мужики козлы.
- Глупость какая, - хмыкнул Разумовский. – Не все козлы. Встречаются ещё ослы, олени, свиньи, кобели, коты мартовские. Это не считая мебели типа шкафов и тюфяков, а так же прочей утвари типа дубин и тряпок. Алексей тебя разочаровал?
Юля махнула рукой.
- Реклама опять обманула.
- С рекламой это случается, - блондин, поозиравшись, затушил окурок в стеклянном стаканчике с ароматической свечой.
- Пойду, ребенка посовращаю, - вздохнула девушка, поднимаясь.
Тони слегка завис, удивленно глядя на неё.
- Да не съем я вашего Пашку, папашки, - хохотнула секретарша. – Он звал в картишки перекинуться на раздевание, так пойду, раздену наивняшечку, раз сам напросился, - и грациозно покачивая бедрами, удалилась на поиски «ребёнка».
Дождь прекратился. Разумовский сидел на подоконнике, опираясь локтем о собственное колено, и глядя на потухшую приглушенную зелень сада, на небо, словно разбавленное пеплом, и будто размазанную по нему чьей-то властной рукой пену облаков. Чувствительного носа коснулся знакомый запах. Тот, который ни с чьим не спутать.
- Я надеялся, что когда ты будешь со мной, ты перестанешь пялиться в окно с таким видом, будто сейчас выскользнешь в форточку и улетишь, - прошептал совсем рядом Стёпин голос.
- Странно делать себе пометки на будущее, не имея настоящего, - задумчиво проговорил блондин, не оборачиваясь.
- Оно у нас есть, - приобнял его сзади великан, заглядывая через плечо в сероватый день за окном. – Просто ты ещё не научился его видеть.
- Научишь?
- Научу, это в моих интересах, - Степан с ощутимым наслаждением зарылся носом в его волосы, шумно втянул воздух. – Мне кажется, мы обречены друг на друга.
- Звучит печально, - Тони улыбнулся их отражению в стекле и накрыл ладонь великана своей.
- Это если не понимать всех преимуществ.
- А есть преимущества?
- Да-а-а-а, - многообещающе промурлыкало чудовище и прикусило кожу на шее Разумовского.
- Расскажешь? – блондин по-кошачьи потянулся, не разрывая объятий, и на возвратном движении закинул руки за голову Стёпы, ероша густые непослушные жесткие волосы.
- А то… - великан ласково провел руками вниз вдоль тела Тони, - Пойдем наверх?
В спальне сквозь задернутые шторы прорывался узкий резец неяркого осеннего света, рассекая полумрак, смятую постель и подсвечивая плавно движущуюся пару. Белое стройное тело и загорелое громоздкое с хищными повадками. Они сидели плотно прижавшись друг к другу, спина к груди. И тонкая белизна гармонично накладывалась лунным бликом на плотную яшму. Руки великана томительно скользили по бёдрам блондина, заставляя потираться спиной и крепкими ягодицами о широкую грудь и живот.
И тут волшебство пало под вторжением стука в дверь.
- Прокляну, - рявкнул Степан незваному гостю, и по-хозяйски накрыл возбуждённый член Тони ладонью.
- Па, - сиротливо поскреблись в дверь, - ты мне не одолжишь что-нибудь из одежды?
Разумовский громко засмеялся, но быстро примолк, когда ладонь великана чуть сжалась.
- Паш, погуляй пока, я занят, - прорычал Стёпа, наглаживая поплывшего от ласки блондина.
За дверью возмущенно засопели и снова нерешительно поскреблись.
- Я не могу, я голый, - панически пискнули оттуда.
- Сходи к Виктору, его вещи тебе больше подойдут, - взвыл в отчаянии великан.
- Ёп… - растерялись за дверью, - Вы там трахаетесь, что ли? Извини.
Торопливые шлепки босых ног поспешно удалились по коридору.
- Всю романтику изгадил своей прозой жизни, - ворчливо буркнул Степан. – А чего он голый-то ходит? Я не понял.
- Разврат… - прошептал Тони, толкаясь в ласковую сильную руку, - не отвлекайся.
- Не напомнишь, на чём я остановился? – проворковал великан заводя руку глубоко между ног блондина и пробираясь пальцами между ягодицами.
Разумовский громко выдохнул, выгнулся, подставляясь под ласку, и повернул голову, ища поцелуя. Магия романтичности момента вернулась, но им уже было не до неё. Расплавленная нежность растекалась в крови, сквозила в каждом выдохе, сжимала сердце, заставляла прикрывать глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Привычное погружение члена в тугую горячую плоть, казалось пронзительным слиянием. Внутренности скручивало от невозможности проникнуть друг в друга всем телом, каждой клеточкой, сплавиться в единый поток лавы. Свободно перетекать друг в друга.
Их руки скользили по влажной коже, оставляя горячие следы, пересекались и расходились в плавном танце, переплетались пальцами. Тела слаженно повторяли заученные движения мучительно медленного танго. Вибрирующие волны жара раскатывались от каждого па и затухали где-то в сумраке полутёмной спальни. Дыхания становились всё громче, четко сливаясь вдох с вдохом, выдох с выдохом, вторя каждому толчку, каждому колебанию распалённых до предела нервных окончаний.
Тони жмурился то ли от внезапно ставшего пронзительно-ярким луча света, то ли от застилающих глаза непрошенных слёз. Никогда ещё подступающий оргазм не доводил его до такого состояния. Разрывающая изнутри волна выплеснулась с такой мощью, что он закричал гортанно, протяжно, срываясь в бездонную пропасть головокружения невесомым сознанием. Стёпа лег и обессиленно прижал к себе его, подрагивающее от гаснущих электрических зарядов, тело, успокаивающе поглаживая и тяжело дыша в затылок.
- Люблю тебя, - успел услышать блондин, перед тем как отключиться.
А магия продолжала невесомо окутывать комнату, сплетая из контраста оттенков кожи, слияния запахов двух тел и несмелого осеннего света хрупкую защиту для двоих. Столь же иллюзорную, сколь надежную. Больше спаивающую воедино, чем противопоставляющую миру.
***
Спустя две недели глубокий пятничный вечер сгущался вокруг Стёпы мрачными тенями. Отмазки кончились, и на лице его читалась всё большая растерянность. Разумовский выполнил своё обещание, вывез все личные вещи и сдал квартиру молодой семейной паре с ребенком. Пришла очередь великана держать слово, и, видимо, от осознания этого, с каждым днём чудовище становилось всё более тихим и незаметным. Насколько это вообще возможно при его габаритах. Тони был уверен, что, если бы Степан был поменьше, то сегодня непременно попытался бы спрятаться в шкафу. Но комплекция обязывала хранить невозмутимость, не ронять гордость и достоинство перед неизведанным испытанием, честно встречая его с открытым забралом, лицом… или другими частями тела. Поэтому великан старался просто не попадаться Разумовскому на глаза.
Тони нашел «партизана» на кухне, тот сидел на стуле и задумчиво попеременно разглядывал свой бутерброд и кусочек колбасы на полу.
- Трудности? – сдерживая улыбку, поинтересовался блондин.
- Я вот думаю, если кот отказался есть колбасу, можно ли ее есть мне?
- Лапа, не стоит доедать за котом, - Разумовский потрепал чудовище по голове. – И хватит оттягивать неизбежное, это недостойно тебя, - он отобрал у великана бутерброд, с удовольствием откусил солидный кусок и прихлебнул из Стёпиной чашки.
Великан проводил глазами свой ужин, душераздирающе вздохнул, всем видом демонстрируя неубедительную обречённость. Тони вернул ему бутерброд и отряхнул руки.
- Всё. Я пошел в душ.
- Раньше ты говорил «я пополз в душ». Эволюционируешь.
- Ну, эволюционирую иногда, и что с того? – смущенно тряхнул лохматой головой блондин. – Сколько можно припоминать? Не задерживайся тут.
Этой ночью не спал даже кот. Он прятался в кресле, под пледом, выпучив глаза и прижав уши, чутко вслушиваясь в непривычные жалобные причитания хозяина:
- Давай не сегодня, а? Убери от меня эту хреновину!
- А раньше эта хреновина тебе очень нравилась… Успокойся, - устало вздохнул Разумовский, мысленно проклиная тот день и час, когда он озвучил своё желание Стёпе, но не собираясь отступать. – Я тебя хорошо растянул. Я знаю, что делаю. Всё будет хорошо, - здоровенный мужик, испуганно прикрывающийся подушкой выглядел презабавно, но терпение Тони уже трещало по швам. – Просто расслабься и доверься мне. Откроешься навстречу, впустишь - и даже больно не будет, я обещаю.
Великан только недоверчиво сверкнул глазами исподлобья, отполз ещё на полметра, уперевшись спиной в стену, и покрепче прижал многострадальную подушку.
- Стёпушка, - промурлыкал настойчивый блондин,- Не надо бояться. Иди ко мне, мой хороший. Будь послушным мальчиком, и я тебе сделаю приятно.
Стёпушка отчаянно замотал головой и зажмурился.
- Тащи сюда свою задницу, и хватит валять дурака! – не выдержав, раздражённо рявкнул Разумовский. – Живо!
Великан на секунду опешил от такой внезапной смены тактики и замер, приоткрыв рот, прежде чем начать качать права:
- Чего ты орёшь на меня? Это мой первый раз, и я его представлял себе более романтичным!
- Свечи, вино, отель и куча перебуженных твоими воплями соседей? – не проникся блондин.
- Ты меня совсем не любишь? – притворно всхлипнул великан в последней попытке отвертеться.
- Я тебя очень люблю. И собираюсь это доказать.
- Бля… - жалобно промычал Стёпа. - Чёт мне не нравится уже эта идея…
- Всё, достал, - сорвался Тони. – Устроил цирк! Мне нихера не смешно! Я себя уже насильником чувствую. Катись… в баню, - и поднялся, чтобы уйти.
Великан, чувствуя, что перегнул палку, прытко подскочил к краю кровати и ухватил его за руку.
- Извини, - став неожиданно серьёзным, попросило чудовище. – Действительно, перестарался с этим спектаклем.
Разумовский громко втянул воздух, глядя сверху-вниз на Степана, стоящего на четвереньках на постели и преданно заглядывающего ему в глаза. Блондин с трудом сглотнул.
- Я тебе доверяю, правда, - вещал Стёпа, явно не замечая голодного взгляда партнёра. – Просто переклинило. Тони, не уходи. Я хочу. Я хочу тебя, слышишь?
Тони облизал губы, не в силах оторваться от зрелища. Просящий голый великан с нелепо откляченной задницей вытеснил всё раздражение, а вместе с ним и все разумные мысли. И уже не важно, о чём он просит, да хоть мусор вынести, пусть только говорит таким тоном и смотрит вот так. И подольше.
- Тонь, ну? – нетерпеливо дернул его за руку Степан. – Ну, я тебя ещё должен уговаривать меня трахнуть?!
Слово «трахнуть» в сочетании с нетерпением в голосе окончательно заволокли мозг Разумовского томной вязкой дымкой.
- Да, - невнятно пробормотал блондин пошлым картинкам в собственной голове.
- Что да? Уговаривать? – растерялся великан. – Ты здесь вообще? Ты хоть слово слышал?
Тони отчаянно встряхнул головой.
- Что, прости?
- Я спрашиваю, ты меня сегодня трахать будешь? Или я сам сейчас тебя в уши отымею, глухня породистая! – рассвирепел Стёпа и на всякий случай уточнил: - В извращенной форме…
- Вообще-то, тебе сегодня полагалось побыть милым и уступчивым, проявить немного покорности… - пробурчал Разумовский, недовольный такой переменой в объекте вожделения.
- Иди уже сюда, придурок, - спокойно улыбнулся великан и потянул блондина на себя, притягивая в объятия. – Хочу тебя, – промурлыкал он в губы Тони.
- Люблю тебя, - прошептал блондин, отвечая на поцелуй. И продолжал шептать, лаская необычно покладистого партнёра, самые идиотские нежности, которые каким-то чудом затерялись в голове.
- Давай уже, - выдохнул Степан, сам разворачиваясь и становясь на четвереньки.
Больше уговоров не понадобилось. Великан легко впустил своего «мучителя». Разумовский едва удержался от победного вопля, задохнулся от восторга, разглядывая прогнувшееся под ним огромное обнаженное тело, такое ладное и мускулистое. Он шумно выдохнул и начал плавное движение в желанной жаркой глубине. Стёпа сосредоточенно пыхтел некоторое время, Тони чуть сменил угол вхождения, и великан тихонько охнул, замерев, потом выгнулся и подался навстречу, осторожно подмахивая. Блондин даже зажмурился на мгновение, не веря самому себе. Он входил вновь и вновь нестерпимо плавно. Радость обладания разливалась по жилам пьянящими волнами щемящей непрошеной нежности, сбивая дыхание, иссушая губы.
- Чуть быстрее, - попросил Степан, не прекращая движения.
- Всё, что хочешь, - согласился Разумовский, ускоряя темп.
Тони словно завороженный следил, как напрягаются бугристые мускулы на крупном теле, как подрагивают жилки, как кожа покрывается созвездиями мелких капель. В опустевшей туманной голове бился восторг. Когда не смог больше сдерживаться, рванул на себя неподъёмную тушу, вбиваясь с тихими хрипловатыми стонами всё сильнее и жестче. Он видел, что великан, подтянул руку к паху, и задвигал ей в такт толчкам. Мир захлебнулся оргазмом. И блондин сделал ещё несколько движений по инерции, не желая выходить раньше, чем кончит Стёпа. Тот стиснул зубами подушку в беззвучном крике тела, лопнула под сильными пальцами ткань простыни, выгнулась спина. Уже от одного этого зрелища можно было кончить снова.
Оба обессиленно распластались по постели. Засыпающий Разумовский вяло перебирал нечёткие мысли на грани ощущений. В его голове вообще не укладывалось произошедшее. Он до последнего не верил, что это случится. Только стало теплее где-то глубоко внутри. Очередная деталь его нового мира с щелчком встала в пазы и приняла статус «стабильно». Повод ли это для веры в то, что всё не закончится в следующий момент? И да, и нет, наверное. Но об этом можно подумать завтра. Главное, что завтра наверняка наступит. И в этом завтра будет невозможный Стёпка, а этого достаточно, чтобы сделать желанным любой новый день.
Великан беспокойно заёрзал, притянул к себе взмыленную расслабленную тушку Тони, обнял руками и ногами, зарылся носом в волосы возле уха, блаженно вздохнул и засопел. Обездвиженный блондин тоскливо посмотрел на недосягаемое теперь одеяло. Подумал, что, видимо, ни одна радость не бывает безоблачна, а все наши достоинства – лишь оборотная сторона наших недостатков…
С кресла крайне осторожно слез кот Василий, чутко прислушиваясь к малейшему шороху в обманчивом затишье спальни, пробрался на кровать. Потоптавшись на голове Разумовского, свернулся вокруг неё пушистой щекотной шапкой и угомонился. Блондин обречённо вздохнул.
И, видимо, ни одна радость не обходится без вредного довеска…
P.S. Автор отодвинулся от окна и почесал острым, хищно загнутым, клювом под левым крылом. Похоже, этих двоих можно на время оставить в покое, пусть поживут спокойно. Немного скучного быта им не помешает перед новыми встрясками. Придёт время, и он напомнит им, ради чего действительно стоит делать новый вдох.
Может быть, не всё и не всегда будет гладко, как и не всегда будет кипеть кровь и бурлить страсть, но жизнь сама по себе – это такое увлекательное приключение… Даже когда она превращается в нудный квест с надоедающими головоломками, когда ни одно простое дело не обходится без массы замысловатых условий выполнения. И даже чтобы перейти в соседнюю комнату, нужно совершить целый ритуал. Как много таких мелочей и обыденных совместных ритуалов нарастает в совместном проживании. Как они тяготят, когда мы вместе, и как их не хватает, стоит расстаться всего на пару дней. Как они нас выматывают, и как веселят наших друзей. Пусть и у этих двоих нарастёт собственный мох такой повседневности. Пусть он смягчит им следующую встряску. А уж автор расстарается.
Коварно заклекотав и неуклюже замахав непривычными полётными инструментами, он взмыл ввысь по замысловато-кривой траектории. Небо распахнуло ему свои объятия. Правда пару раз чуть не выронило. Холодный воздух бил в глаза, и автор периодически зажмуривался. О, это волшебное чувство парения над землёй, когда всё время падаешь вниз или врезаешься в фонарные столбы. Завораживает, умиротворяет, проветривает мозг, повышает словарный запас. В полёте автор обдумывал, кто станет его следующей жертвой.
Он уже почти совсем научился взмахивать обеими… обоими… двумя крыльями одновременно, когда сослепу врезался в чьё-то тёмное окно. К счастью, под окном обнаружился балкон. К сожалению – балкон заваленный многочисленным хламом. Пыхтя и матерясь то на человеческом, то на кошачьем языках, ибо птичий ещё не выучил, с трудом выбрался из мятой размокшей коробки с каким-то пыльным тряпьём и запрыгнул на карниз окна.
Ему почудилось, что по ту сторону стекла кто-то отшатнулся. «Я не знаю, кто ты» - подумал автор, - «но ты только что попал… в новый оридж» - и ехидно закаркал.
1) putain merde fait chier – эммм… скажем так, грязное француское ругательство, содержащее упоминание некоторых человеческих выделений… ну, типа того, да…
2) Коктал – рыба семейства карповых, нанизанная на ветки ивы, жаренная на углях и заправленная овощами (традиционная казахская кухня). В современном Казахстане готовится в специальной коктальнице, разложенной на ивовых листьях, и фактически представляет из себя рыбу горячего копчения. Нет пределов кулинарному прогрессу.
3) Здесь звучит вариация песни Людмилы Зыкиной «Течёт Река Волга» на немецком языке – группа Мегаполис, «Von Weitem Lang Der Rhein»
Дополнительный словарик непонятных словечек
(добавлено после публикации, потому в тексте пометок нет):
Аддон - (англ. add-on, add - присоединить или добавить; и on - на , в , к) - дополнение к уже существующей программаме, устанавливаемый модуль улучшений. В том числе: расширения, темы, локализации и плагины. Добавляют новые возможности в программы (от кнопки на панели инструментов до совершенно новых возможностей функционала), игры (уровни, оружие, персонажей или продолжение к сюжету оригинала).
Баг - (от англ. bug – жук, неисправность) когда-то это слово означало ошибку компьютера, но постепенно вошло в обиход и теперь употребляется в повседневной жизни в значении "неприятность", "неисправность". Вот что пишет об истории термина "баг" Р. Савин в книге "Тестирование Дот Ком, или Пособие по жестокому обращению с багами в интернет-стартапах": "Согласно фольклору, баги вошли в лексикон компьютерщиков после случая, происшедшего в Гарвардском университете в 1947 г. После того как на реле прадедушки ПК Маркa II присел отдохнуть мотылек, один из контактов слегка коротнуло и весь 15тонный агрегат со скрежетом остановился. Инженеры проявили милосердие и извлекли мотылька, после чего аккуратно зафиксировали его скотчем в журнале испытаний с комментарием «Первый фактический случай найденного жука» («First actual case of bug being found»)".
Следует отличать баг от глюка, который есть не что иное как симптом бага, вызывающий у юзера нервно-истерическую реакцию.
Также имеется производное от «баг» понятие «бага». «Бага» — то же самое, что и «баг», только женского рода. Считается, что фиксить «багу» приятнее, чем «баг».
И помните, дорогие читатели, что ошибка, обнаруженная юзером в процессе использования программы, багом быть не может, это уже фича и совсем другая история.
Фортель – (происходит от ср.-в.-нем. vorteil «аванс, выгода, преимущество», в русск., укр. заимств. через польск. fortyl, fortel) разг. ловкая проделка, хитроумный приём, неожиданная выходка.
Авито - AVITO.ru — российский сайт объявлений на котором легко можно продать всё, от новеньких тараканов до подержанных почек. Создателем и владельцем сайта бесплатных объявлений является ООО КЕХ еКоммерц, дочерняя компания шведского холдинга Kontakt East Holding AB. Над созданием сайта работала группа основателей шведского интернет-аукциона Tradera.com, приобретенного лидером рынка eBay за 50 млн долларов США. За 2010 г. объем продаж через сайт составил примерно $3 млрд. Прибыль компании составила около $1 млн, основными источниками дохода стали платные услуги и продажа рекламы. В том же году проект был оценен в $66 млн. В 2010 году сайт стал победителем премии «БРЕНД ГОДА / EFFIE» 2010. С 25 марта по 24 мая 2013 года произошло присоединение двух других сайтов частных объявлений: OLX.ru и Slando.ru, до этого находившихся под контролем Naspers.
Павлик Морозов - Па;вел Трофи;мович Моро;зов (14 ноября 1918, Герасимовка, Туринский уезд, Тобольская губерния, РСФСР — 3 сентября 1932, Герасимовка, Тавдинский район, Уральская область, РСФСР, СССР) — советский школьник, учащийся Герасимовской школы Тавдинского района Уральской области, в советское время получивший известность как пионер-герой, символ борца с кулачеством.
Согласно Большой советской энциклопедии, Павлик Морозов был «организатором и председателем первого пионерского отряда в с. Герасимовка»
История мальчика весьма неоднозначна. Доподлинно известно лишь, что он выступил на суде над собственным отцом со стороны обвинения. В записи из архива самого Соломеина, эта обличительная речь передаётся следующим образом:
«Дяденьки, мой отец творил явную контрреволюцию, я как пионер обязан об этом сказать, мой отец не защитник интересов Октября, а всячески старается помогать кулаку сбежать, стоял за него горой, и я не как сын, а как пионер прошу привлечь к ответственности моего отца, ибо в дальнейшем не дать повадку другим скрывать кулака и явно нарушать линию партии, и ещё добавлю, что мой отец сейчас присвоит кулацкое имущество, взял койку кулака Кулуканова Арсения (муж сестры Т. Морозова и крёстный отец Павла) и у него же хотел взять стог сена, но кулак Кулуканов не дал ему сена, а сказал, пускай лучше возьмёт х…»
Решением Уральского областного суда в убийстве Павла Морозова и его брата Фёдора признаны виновными их собственный дед Сергей (отец Трофима Морозова) и 19-летний двоюродный брат Данила, а также бабушка Ксения (как соучастница) и крёстный отец Павла — Арсений Кулуканов, приходившийся ему дядей (в качестве деревенского «кулака» — как инициатор и организатор убийства). После суда Арсений Кулуканов и Данила Морозов были расстреляны, восьмидесятилетние Сергей и Ксения Морозовы умерли в тюрьме. В соучастии в убийстве был обвинён и другой дядя Павлика, Арсений Силин, однако в ходе суда он был оправдан.
Рейтузы - (нем. Reithose — штаны для езды верхом) — нижние вязаные шерстяные штаны со штрипками, плотно обтягивающие ноги, и надеваемые под юбку или брюки.
Русское слово рейтузы заимствовано от немецкого Reithose — штаны для езды верхом. Такие штаны входили в состав обмундирования кавалерии европейских стран в 18-19 веках, в том числе и российской, правда в России для них больше употреблялось слово «лосины». В немецком языке Reithose и по сей день обозначает предмет костюма конника. А вот в русском языке с начала XX века рейтузами, по внешней аналогии, стали называть обтягивающие штаны вязаные из шерстяной пряжи.
В 1950-60-е годы в России чулковыми рейтузами назывались первые колготки.
Вязаные рейтузы по сей день популярны как предмет повседневной одежды на севере России, в Скандинавии и Северной Европе.
В России рейтузы под другим названием — трико — являются традиционной одеждой для детей и подростков.
Рейтузы не следует путать с панталонами, колготками, леггинсами, лосинами. Леггинсы — узкие длинные штаны из синтетических или полусинтетических материалов со штрипками. Лосины — обтягивающие штаны из синтетических материалов без штрипок. Панталоны — трикотажные или хлопчатобумажные удлиненные трусы с круговыми резинками на штанинах. В некоторых регионах России (например, в Карелии, Среднем Поволжье) вместо слова «рейтузы» ошибочно используется слово «гамаши».
Проиндексированы - Индексация - Описание содержания документов на языке программеров, а именно – ИПЯ (что значит – информационно-поисковой язык). С его помощью к документу прикрепляются ключевые слова, по которым этот документ потом легко отыскать.
Индексация документов сети – это, по сути, коллекционирование страниц самых разных сайтов поисковым роботом для базы данных своей поисковой системы. Роботов, которые ищут и присваивают индивидуальные «почтовые» индексы страницам сайтов, часто называют «spider». Для чего же трудолюбивые паучки это делают? Ответ очевиден: чтобы по запросу пользователя, а именно – по ключевым словам в окне браузера, побыстрее найти нужные документы. Те страницы, в которых, по мнению робота, ключевых слов особенно много и они употребляются по делу, выходят на первую страницу поисковой выдачи.
При этом поисковый робот видит веб-страницы не так как люди – пользователи Интернета. «Паук» понимает html-разметку, он умеет анализировать тэги. Различает заголовки «H1» и обычные абзацы «p». А ещё он «узнает» основной текст и может отделить его от служебного.
Однако при поиске «паучки» ведут себя совсем, как люди. Поисковые роботы могут ходить не только по заранее заданным поисковой системой спискам страниц, но также переходить по ссылкам с этих документов и индексировать найденные по этим ссылкам веб-страницы. Вот и получается, что роботы тоже используют браузер для серфинга и индексируют документы прямой видимости, которые увидит и каждый пользователь Интернета.
Посещая во время своих странствий ту или иную страницу, робот копирует её содержимое и отдаёт этот ворох слов и знаков на переработку поисковой системе. А система для удобства хранения преобразует страницы в обратные индексы – своеобразные консервы. Хранить в таком сжатом виде документы поисковой системе гораздо удобнее. Но как только пользователь набирает ключевое слово и давит на кнопку «Найти», происходит маленькое чудо – документ по запросу расшифровывается и выдаётся в первоначальном виде.
Кроме обратного индекса документа, поисковая система хранит еще и копию того же самого документа. Это делается для создания сниппетов – кусочков текста, содержащих ключевое слово по запросу, которые появляются сразу под ссылкой на нужную страницу.
Тег, теги - (иногда тэг, англ. tag, читается [t;g]; более правильное название — дескриптор) — в SGML (в HTML, WML, AmigaGuide, языках семейства XML) — элемент языка разметки гипертекста. Например, текст Википедии, заключенный между начальным тегом <small>и конечным тегом </small> (от англ. small маленький) предписывает отображать его меньше основного текста. Например: Это маленький текст, А это — большой.(<big>—</big>).
В XML тег является элементом документа, а текст, содержащийся между начальным и конечным тегом — содержанием элемента.
Блок-схемы - распространенный тип схем (графических моделей), описывающих алгоритмы или процессы, в которых отдельные шаги изображаются в виде блоков различной формы, соединенных между собой линиями, указывающими направление последовательности.
То есть, небольшая простынка разрисованная овалами, самыми разными четырёхугольниками, и малопонятными фигурами, соединенными между собой стрелочками и дугами, старательно испещрённая загадочными символами и цифрами, представляющими собой нечто среднее между математическими уравнениями, физическими и химическими формулами и кабалистическими знаками с душком некромантии, потому как там всегда что-то сдохло. Эта простынка теоретически используется для того, чтобы впоследствии написать по ней программу. На деле же, просто для того, чтобы разложить мозг на составляющие, решить, что нахрен не нужна эта хреновина, написать без неё, слажать и впоследствии всё по ней перепроверить. То есть фактически является иллюстрацией вселенского долбоёбства.
Эникейщик - от «Press any key to continue». Как правило — человек, знающий чуть более, чем выше среднего. Но может быть и специалист, делающий простую (на его взгляд) работу по поддержанию компьютерного парка в порядке. Может употребляться с иронией и самоиронией (считается помощником сисадмина).
Шрапнель - вид артиллерийского снаряда, предназначенный для поражения живой силы противника. Назван в честь Генри Шрэпнела (1761—1842) — офицера Британской армии, который создал первый снаряд такого вида[1].
Отличительной особенностью шрапнельного снаряда является механизм подрыва на заданном расстоянии.
Картечная граната конструкции Генри Шрэпнела представляла собой прочную полую сферу, внутри которой находились пули и заряд пороха. Отличительной особенностью гранаты являлось наличие в корпусе отверстия, в которое вставлялась запальная трубка, изготовленная из дерева и содержащая некоторое количество пороха. Эта трубка служила одновременно запалом и замедлителем. При выстреле ещё при нахождении снаряда в канале ствола воспламенялся порох в запальной трубке. При полете снаряда происходило постепенное сгорание пороха в запальной трубке. Когда этот порох выгорал полностью, огонь переходил на пороховой заряд, находящийся в самой гранате, что приводило к взрыву снаряда. В результате взрыва корпус гранаты разрушался на осколки, которые вместе с пулями разлетались в стороны и поражали противника.
Важной особенностью конструкции было то, что длину запальной трубки можно было изменять непосредственно перед выстрелом. Таким образом можно было с определённой точностью добиться подрыва снаряда в желаемом месте.
Мануал - Руководство пользователя (англ. user guide или user manual), руководство по эксплуатации, руководство оператора — документ, назначение которого — предоставить людям помощь в использовании некоторой системы. Документ входит в состав технической документации на систему и, как правило, подготавливается техническим писателем.
Большинство руководств пользователя помимо текстовых описаний содержит изображения. В случае программного обеспечения, в руководство обычно включаются снимки экрана, при описании аппаратуры — простые и понятные рисунки или фотографии. Используется стиль и язык, доступный предполагаемой аудитории, использование жаргона сокращается до минимума либо подробно объясняется.
Рикоша (ласк.) - Ricoh Company, Ltd. (яп. ;;;;;;; Кабусики гайся Рико) — японская компания, производящая многофункциональные устройства, цифровые копиры, лазерные принтеры, цифровые дупликаторы, факсимильные аппараты, цифровые фотоаппараты и видеокамеры, дисководы, микросхемы и полупроводники, программное обеспечение и сетевые решения и многое другое. Компания занимает 429 место в списке Fortune Global 500 за 2011 год.
Атавистическим - биол. проявление у данной особи признаков, свойственных отдалённым предкам, но отсутствующих у ближайших; разг. нечто крайне устаревшее, давно вышедшее из употребления, не применяющееся.
Бармаглот (англ. Jabberwock) - летающее существо, пылкающее огнем, авторства английского писателя Льюиса Кэрролла. Персонаж появился в одноимённом стихе из «Алисы в Зазеркалье». Также используется для обозначения кого-то неописуемо неприятного. Так же является названием стихотворения Льюиса Кэрролла, входящее в повесть-сказку «Алиса в Зазеркалье»; иногда так называют только первое его четверостишие.
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки
Как мюмзики в мове.
О, бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глуще рымит исполин —
Злопастный Брандашмыг!
Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В глущобу путь его лежит,
Под дерево Тумтум.
Он стал под дерево и ждёт,
И вдруг граахнул гром —
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнём!
Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взы-взы — стрижает меч.
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч!
О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою!
(Перевод Д. Орловской)
Дебаг - Debug - Программа-отладчик, которую используют для проверки и отладки выполняемых файлов. Использовалась при операционной системе MS-DOS. Под более поздние версии операционных систем работает через эмулятор MS-DOS и имеет ограниченные возможности. В данном контексте - процесс отладки программы.
Мастодо;нты (лат. Mammutidae) — семейство вымерших млекопитающих из отряда Хоботные (Proboscidea). Также мастодонтами часто называют представителей семейства Гомфотериевые (Gomphotheriidae). Мастодонты отличаются от мамонтов и ныне живущих слонов (тоже хоботных, но из семейства Elephantidae) по ряду признаков, из которых наиболее существенные связаны со строением зубов. У мастодонтов на жевательной поверхности моляров (коренных зубов) находится ряд парных соскообразных бугров. Само название этих животных происходит от греческих слов ;;;;;; «сосок» и ;;;;; «зуб». В отличие от них, у мамонтов и слонов на молярах расположен ряд поперечных гребней, разделенных цементом. У многих мастодонтов и на верхней, и на нижней челюсти вторые резцы были превращены в бивни (а у некоторых представителей семейства Гомфотериевые нижние бивни были лопатообразными и использовались для рытья). Мастодонты были растительноядными — одни виды объедали ветки деревьев и кустарников, другие в процессе эволюции все более переходили на питание травой.
Крупный самец американского мастодонта Mammut americanum достигал высоты 3 м в холке, но ни один вид этой группы не превосходил по общим размерам современных слонов с их длинным и массивным телом и своеобразным скошенным черепом. (гы))) прости Стёпка))) Взрослые самцы жили отдельно от стада, состоявшего из самок и детенышей. Половая зрелость наступала к 10—15 годам, а продолжительность жизни составляла около 60 лет.
Крещендо (итал. crescendo) — музыкальный термин, обозначающий постепенное увеличение силы звука. В нотах обозначается знаком «<», или сокращённо cresc.
Ubuntu - о, это страшное слово) ([;;b;ntu;]; от зулу ubuntu — человечность; «Убу;нту», «нубунту», «убунта», «гигтег», «уебунта», «уебунту» «бубунта», «ебунту», «ебундуй») — операционная система, основанная на Debian GNU/Linux. Основным разработчиком и спонсором является компания Canonical. Как правило компьютеры, изначально заточенные под Убунту, по железу не слишком подходят для ношения клейма Windows, и выражают публичный протест против такого насилия. Действиями некоторых «продвинутых пользователей» по ампутации одной ОС и пришиванию другой, может быть жестоко покалечена нервная система компьютера. Для сравнения, это как разобрать собаку и попытаться собрать бобра. Бобёр выйдет хреновый, но прикольный и немного обкуренный.
Джезва - (тур. Cezve из араб. ;;;; ;;), другое название турка — сосуд для приготовления кофе по-восточному (по-турецки). Представляет собой толстостенный металлический ковш с длинной ручкой. Традиционная джезва изготавливается из кованой меди.
Данник - истор. тот, кто платит дань.
Доброхот - устар. или шутл. тот, кто желает добра кому-либо, проявляет участие, расположение к кому-либо; доброжелатель; тот, кто по собственному желанию хочет участвовать в чём-либо; доброволец.
Квест (англ. quest), или приключенческая игра (англ. adventure game) - один из основных жанров компьютерных игр, представляющий собой интерактивную историю с главным героем, управляемым игроком; при этом важнейшими элементами игры являются собственно повествование и обследование мира, а ключевую роль в игровом процессе играют решение головоломок и задач, требующих от игрока умственных усилий. Бои, экономическое планирование и задачи, требующие от игрока скорости реакции и быстрых ответных действий, в квестах сведены к минимуму или вовсе отсутствуют. Игры, объединяющие в себе характерные признаки квестов и жанра action, выделяют в отдельный жанр — action-adventure.
Англоязычное название adventure game восходит к первой игре жанра, Colossal Cave Adventure, и должно пониматься как «игра, подобная Adventure», хотя современные игры могут сильно от нее отличаться. В русском языке закрепилось наименование «квест», которое изначально также было именем собственным и использовалось в названии популярных игр этого жанра, разработанных компанией Sierra On-Line: King's Quest, Space Quest, Police Quest.
Выльгорт (коми Новое жильё) — село в республике Коми, административный центр Сыктывдинского района и Выльгортского сельского поселения. Расположено на реке Сысола, в 7 км от Сыктывкара, с которым связано автобусным сообщением. Маршрут 101,174.
Впервые Выльгорт упомянут в писцовой книге 1586 г.: «деревня Алексеевская, что был написан погост Вильгорт», 2 двора.
Во время Великой Отечественной войны жители села собрали 124 797 руб. на танковую колонну «Коми колхозник» (1942). В 1940 г. была организована фабрика валяной обуви. В 1941 возник лесопункт (цех артели им. Пушкина).
В 1965 г. с селом Выльгорт были официально объединены деревни Ветевгрезд, Грезд и Седьяково, 24 июня 1969 г. — д. Ляпыд, 23 сент. 1975 г. — деревни. Дав и Силапиян, 19 ноября 1991 г. — деревни Ёляты и Пичипашня.
Номинально село Выльгорт — это самостоятельная административная единица, де-факто же, территориально Выльгорт можно рассматривать как пригород Сыктывкара.
Экономика: Производство валенок, птицеводство по промышленному типу (с преимущественным производством куриного яйца и сопутствующим выпуском мясных изделий).
Памятник архитектуры — деревянное здание начальной школы (1913) построенное по проекту Альберти и А. В. Холопова.
Спортивные сооружения:
1. Один из крупнейших в России лыжных комплексов, названный в честь многократной олимпийской чемпионки Раисы Сметаниной. Лыжный стадион построен в 1977 году
2. Коми республиканская конно-спортивная школа. Основная порода — племенные чистопородные русские тракены.
Уроженцами села являются ученые, этнографы, писатели, философы, поэты, общественные деятели, герои гражданской войны и Советскокого Союза, а также русский художник, живописец Олег Петрович Фёдоров.
21 августа 2008 года в селе Выльгорт открыт Центр народных ремесел «Зарань», в котором проходят художественные выставки и творческие встречи.
Танго с багами. Про Стёпушку - 3
© Copyright: Не-Сергей, 2014
Свидетельство о публикации №214111101246
Свидетельство о публикации №214111101246
Рецензии