А чё ещё делать?

Вот знаете, юношество, оно, на фоне других фаз человеческой жизни, выделяется неопределённостью. Избыток энтузиазма, выливающийся в безрассудные поступки… Да может ли возникнуть порыв к каким-либо иным в умах, лишённых рассудка?! Мы пусты. Осознаю это, размахивая свешенными с крыши многоэтажки, обёрнутыми в потёртые джинсы, ногами, наблюдаю за вальсирующим с небес на землю пеплом, отделяющимся от моей самокрутки. Итак, я остался один. В этой дыре, приходящейся мне родным городом, я – один из немногих, пока ещё уцелевших в плену абсолютной безысходности отсутствующих перспектив. Быть может, прозвучит отчасти пафосно, с оттенком дутого героизма, но я – единственный, умудрившийся избежать участи жертвы реалий современной жизни.

Закончив школу, мы так и остались все вместе, нашей бандой, даром, что поступить в институт (тот, что у нас один на город) никто не пытался. Раньше болтали, мол, надо валить, парни грезили Москвой, Питером… А я, затянувшись какой-то дрянью (нормальные сигареты среди всех знакомых курил только Петя Рогожин, он же «Рогатый», депутатский сынок), ухмылялся про себя.

- Да ну, пацаны, какая Москва, какой Питер… Мы для них – сраная лимита, все тут завязнем.

Вечерами, кто подышав клеем, кто пропустив по бутылке разбавленного пойла из ближайшего ларька, шли по дворам снимать с тачек колёса. Чё там… «Шестёрки», «девятки» - хрен их знает, я в этих драндулетах никогда не разбирался. Мать о машине, ясное дело, даже не помышляла – денег, дай Бог, хватало на полуфабрикаты да каши, а отец… Не знаю я, где он. Так и жили. Днём убивались, как темнело – собирались «на дело». Когда колёса снимали вот, когда магнитолы прихватывали… Если предварительно нормально «заливались», могли опустить какой-нибудь ларёк на сигареты с пивом. Рожи у нас страшные, как пригрозим тучным размалёванным продавщицам – всё что хочешь отдавали. Орудовали где-нибудь подальше, не на районе, у нас-то мамки знали всех в округе, пронюхали бы про наши налёты – отодрали бы за всю хурму, а оно нам надо?

В общем, катились, как шарики, как катышки из дерьма. Сначала катились по улицам, в поисках чёрного способа побороть безделье, потом – по жизни. Когда начинаешь в 13 лет колёсами от машин, затем переходишь на ларьки, затем бьёшь людей просто потому что посмотрели «не так», к двадцати подходишь к порогу. За этим порогом – распутье: кто посмелее, посильнее – уходили в криминал. Я знавал и таких, кто «поднялся» и уехал в одну из столиц. То были парни постарше нас. Других сжирала рутина. Третьи, словно помилованные самим Богом, менялись, начинали новую жизнь, утопив в пучине прошлого клей, шмаль, наркоту и разбои.

Вот я сижу на крыше, поёживаясь в утреннем холоде (ночевал-то у Ленки, соседки, мать погнала из дома, попутав меня по пьяни с кем-то из своих бухих корешей) и думаю: к какой категории отнести себя. Я никуда не свалил, выходит, «успешным» не стал. Вроде пока жив, так что и рутиной пока не поглощён. Но и новой жизнью ту жопу, в которую я угодил, назовёшь едва ли. Сигареты, как и деньги, кончились, мать выгнала, делать нехрен. Ленка, и к той не пойдёшь – зуб даю, следующей ночью с ней будет спать уже кто другой, претендентов тут навалом, хоть все и поголовно конченные дебилы с отбитыми таблетками и травой мозгами. Ну и Ленка не лучше.

В общем, Васю «Пухлого» послезавтра хоронить будем. Дурак, он добрый был такой, а характер – как у тряпки, ну пошёл он прошлой неделе на хату к каким-то козлам. Они ему: «пей-пей, толстый», а он сердечник, нельзя ему. Мне про всё это вчера вечером Саня рассказал, прощелыга такой, как-то гуляли с ним и «Пухлым» пару лет назад… Бухали, словом, те парни с Васей какую-то парашу, ну а дальше, сами понимаете, в ход пошло что посерьёзнее. Короче, в глухой ночи «Пухлый», в совершенном неадеквате вывалился во двор в одних трусах. А там – прямиком в сугроб. И всё, нет Васи.

Так-то нас пятеро было: я, «Пухлый», Володя, который ещё математиком был, а потом как-то в подворотне на гопников наткнулся – битой по башке – и математика забылась, как и собственное имя, Гриша Капунов, который всё про Питер трепался, а закончил тем, что попался на угоне тачки. Там, говорят, правда, чуть ли не мокруха была, мол, Гришка-то в машину залез, а тут хозяин, чурка какой-то подбегает и кричит с рыночным акцентом: «слышь, вали из тачки, сука!», ну Гриша и вылез, - и в жбан чурке, тот – в нокауте. Удар-то у Гриши такой, что упаси Боже. Теперь Гриша сидит. Недавно письмо от него получил – хвастался мне, говорит, в «Кресты» его переводят скоро – Питер, как он и мечтал!

Ну и последний, Антоха, главный барыга наш. В школе нас всех ещё травой снабжал. Потом решил – трава скучно, двинулся в большой бизнес. А у нас в городе и без Антохи есть кому этим заниматься. В общем, карьера наркодилера у Тоши в подъезде собственного дома и закончилась – пулей в лоб. Насколько знаю, для Тоши спецом киллера наняли – талантливый, выходит, друган у меня был, важный, «в люди» шёл.

Так что я, наверное, в этот бизнес не пойду. Тачку водить тоже так и не научился… Пойду бухать, помянем с Саней «Пухлого», у меня-то с сердцем проблем нет, вроде.