Ухабы памяти

               
        Не знаю, как в других городах (или сёлах) "необъятной нашей родины", но в Питере ветераны - по крайней мере, блокадники - каждую субботу утром вынимают из почтового ящика свежий номер сорокастраничной "Российской газеты". Газетка, честно признаться - так себе, пустоватая: обо всём она слегка и понемногу. Но на 38-ой странице каждго номера Дмитрий Шеваров регулярно знакомит читателей, интересующихся поэзией, с неизвестными, забытыми или полузабытыми поэтами.
        Я мазнул взглядом по фотографии - чуть ниже в глаза бросилась строфа             
                Вечер был, сверкали звёзды;
                на дворе мороз трещал;
                шёл по улице малютка,
                посинел и весь дрожал...
и несносная моя память вздрогнула и понеслась по ухабам времени...
        Касимов 43-его или 44-го года, кажется - зима... Это было - постоянное нетерпеливое ожидание писем с фронта от отца, школьно-учебные и мальчишеские заботы, беды и удачи, голодноватое житьё-бытьё. Ещё - жадное ожидание новых вестей из репродуктора (не помню, какой был он у Дедуся, но точно - не чёрная тарелка!) и лёгкие ссоры с двоюродными братьями и сестрой из-за новых номеров "Пионерской равды" и любимого "Крокодила"; в каком то из них - стихи
                Вечер был, сверкали звёзды,
                кто-то с бомбой пробежал...
                Шёл по улице германец,
                посинел и весь дрожал...
        Лилька жила рядом - с нами и не с нами - за стенкой в том же деревянном доме, но ведь всё равно - вместе. У неё (и совсем не важно, что у родителей, а не лично у неё!) был патефон! Среди прочих пластинок мы иногда крутили "Мой костёр" какого-то Козина, и оказалось, что вычитанные из "крокодила" стихи прекрасно ложатся на эту музыку (мы не говорили "мелодию"): 
                "Боже. - молвил он в испуге, -
                кто проводит до казарм?
                Хоть бы вышел полицейский
                или встретился жандарм!..."
                Шли дорогой партизаны,
                увидали подлеца
                и с улыбкой притаились
                у ближайшего крыльца.
                "Пли!" И жарко стало фрицу:
                "О, майн гот!" - промолвил он,
                кувыркнулся, растянулся
                и уснул спокойным сном...
        Мы любили петь - об этом я писал в  http://www.proza.ru/2014/01/20/1655 , и про своё участие в "театральной постановке" тоже писал  http://www.proza.ru/2010/01/01/358 . Показалось заманчивым предствить песню в лицах, и я должен был изображать фрица, который "кувыркнулся" (хотя не очень-то хотелось быть фрицем), Серёжка - притаившихся партизан, а Лилька стала петь на мотив "костра". Но, сначала я дважды не попал в такт, а Сергей слишком громко заорал "пли" да так, что мы все заржали, и поэтому с "майн гот" я тоже опоздал, так что, никаких "кувыркнулся" и "уснул" мы решили не петь и не изображать.

        А всё-таки хорошей штукой была бы память наша, когда бы быть ей прочной и плотной, подобно брезенту! Увы, местами она - как рядно... Крутятся, мелькают строчки, то вдруг выглянет и снова скроется местами почти забытый образ...
        Вот - Константин Заслонов, легендарный партизан и его верный Женька. Кто таков?... Глухо. Помнится, повторялись день ото дня радиопередачи типа "театр у микрофона", но осталось только, как Женька этот легендарный попал в плен и его мучают:
                Немец курит, Женьку жжёт...
                Женька терпит, Женька ждёт,
                молчит на допросе:
                Заслонов не бросит!...
        Измученный Женька смотрит в окно и видит, как вдали по улице скачут на конях партизаны, впереди - Заслонов! А немец не видит, продолжает мучать Женьку:
                "Кте есть партисаны?" -
                Женька: "Партизаны где?!
                На земле и на воде...
        дальше у меня - провал, но через белое пятно кое-что процарапывается:   
                ...в поле за скирдою!...
                У тебя, у дурака-фрица за спиною!"
                Оглянулся фриц и - хлоп!
                И упал со стоном:
                пулей немцу прямо в лоб
                угодил Заслонов!

        И другой проблеск - это, похоже, откуда-то из "пионерской правды". Там было стихотворение про то, как в школе
                Проходили мы частицы "не" и "ни",
                а в селе стояли фрицы в эти дни...
        Честно: не понимал тогда и сейчас не могу понять, почему было напечатано это стихотворение. Нам говорилось - и мы это знали! - что немцы, фашисты мучают, грабят и убивают советских людей, что хотят они сделать из детей тупых неучей а тут... Немцы стоят в селе, а в советской школе идут занятия?! Но, учительница предложила сочинить предложение, в котором были бы частицы "не" и "ни". В памяти остался только конец стихотворения:
                Мы взглянули сквозь окошко на фашиста у ворот
                и сказали: "от расплаты
                НИ один фашист проклятый
                НЕ уйдёт"!

        А что касается журнала "Крокодил"... Это, действительно, было самое любимое, как принято сегодня говорить, СМИ, "средство массовой информации"! И не важно, что в нём помещалась, главным образом, не информация, а пропаганда: все мы были едины в стремлении победить, прогнать, уничтожить врага, и талантливая пропаганда, подкреплённая - пусть не всегда совершенной - литературой работала на победу. Когда Красная армия вошла в Германию, и в районе Бреслау окружила большую группировку фашистов, в одном из "крокодилов" я наткнулся на частушки:
                Говорят, что после "фау"
                немец создал "мяу-два".
                Очень нравились в Бреслау
                эти новые слова.
                С криком "мяу-мяу" фрау
                хочет вылезть из Бреслау,
                но, увы, сия жена
                в нём навек заключена:
                невесёлые дела у
                немцев в городе Бреслау!...
        Сначала было непонятно, что там за "фау" такое? По радио и в газетах всегда говорилось про самолёты-снаряды, насылаемые немцами на Англию, и не помню, чтобы когда-либо упоминались "фау-один", тем более "фау-два"! (Честно: о том, что "фау-два" это - ракета, я узнал, будучи уже студентом Военмеха). Но, всё равно было смешно и - приятно!, что какая-то фрау (такая жалкая, мерзкая фрау какого-то вшивого фрица!) дёргается, но не может - и не сможет!! - вырваться из окружённого Бреслау. И фрицев этих проклятых - и с их Гитлером вместе! - всех уничтожит наша Красная армия! Нет, не скроется от нас этот Гитлер, хоть и               
                ...говорят, что Гитлер хочет
                изменить свои черты:
                лейб-хирург свой ножик точит,
                приготовлены щипцы...
                Пересажен на нос пуп,
                вставлен чуб заместо губ...
                Недоволен Гитлер всё же
                переделкою лица:
                непохоже, но по роже
                сразу видно подлеца!

       А в другом номере "крокодила" были стихи, напоминавшие размером "Песнь о вещем Олеге":
                Прощай, мой мундир, мой надёжный слуга -
                настала минута разлуки...
                Теперь отдыхай: уж не ступит нога
                в твои генеральские брюки!
                С тобой покорить я надеялся мир,
                мечтал о добыче и славе,
                с тобою в Париж я вступил, мой мундир,
                в тебе гарцевал по Варшаве.
                Теперь ты скучаешь в грязи и в пыли,
                лишившись подкладки атласной,
                и тихо дрожишь, услыхав не в дали
                орудия армии Красной...

        А кто такой Козин, певец Вадим Козин и его песни я узнал через ещё несколько лет, когда вместе с "Калиткой", "Русой головкой" и другими в меня стало вселяться - да так и осталось на всю жизнь - что-то новое. И о судьбе певца узнал тоже...
        Просмотрел, перечёл написанное. Да, действительно, прогромыхала память по ухабам... Может, будет кому-то интересно?...