Танцующая королева

Капитолина отложила гребень, посмотрела в зеркало. Пепельно-седые волосы, давно не видевшие ни хорошей краски, ни дорогого шампуня, торчали в разные стороны. «Ну, чисто ведьма, » — усмехнулась Капитолина. Однако надо поторопиться, через час наступит её любимый праздник – Новый Год. Раньше праздником был каждый день – премьеры, аншлаги, гастроли. Когда-то она была примой местного театрика, купалась в поклонниках, цветах, зависти коллег. Когда это было? Наверное, в позапрошлой жизни. Потому что после того пошла нескончаемая полоса чёрной, тягучей неопределённости под названием «забвение». Это ведь на гору подниматься трудно и долго, но вот скатиться с неё – запросто. А теперь – просто пенсия, как говорится, хорошая, но маленькая. И одиночество. Ни семьи, ни детей, ни друзей. Никого, с кем можно было бы встретить праздник или, хотя бы, обмолвиться добрым словом. Разве что соседи. А что соседи? Они меняются постоянно, квартиры в их древней пятиэтажке всё время покупаются и продаются. Жильцы не то, что в доме, на лестничной клетке – и то не знакомы. Даже фамилии друг друга не знают.

Капитолина достала коробку с косметикой. Синие тени для век, тушь «плюнь-разотри», ярко-красная, полувысохшая помада. Руки дрожат, и надо стараться, чтобы получилось ровнее. Что с того, что ей далеко-далеко «за»? Женщина должна оставаться женщиной! Тем более – в такую ночь! Тем более – сегодня её, Капитолины, выход в свет! Довольно встречать Новый Год в одиночестве!

В горле пересохло. Капитолина откупорила бутылку портвейна, налила полстакана, выпила. Через минуту дрожь в руках унялась, предвкушение праздника усилилось, радости в сердце добавилось. Не забыть бы поставить батарейки в магнитофон…

Вот и всё. Капитолина полюбовалась своим отражением в зеркале. Красавица, ничего не скажешь! Алые губы, чёрные ресницы и брови – просто прелесть! И тени, синие тени – главная изюминка её образа. Теперь – самодельный парик из ёлочного дождя на голову. Сказка! Теперь – накидка-домино, из того же дождя, поверх ночной рубашки. Глаз не отвести! Куда-то запропастились танцевальные туфли. Искать уже поздно. Пусть. Ничего. Можно и босиком. Так… Магнитофон на ленточку и повесить на шею. Портвейн, стакан и «беломор» — в кошёлку. Кошёлку на плечо. Дверь можно не закрывать, кому нужна её каморка на пятом этаже?

Вот и лестница на чердак. Капитолина с трудом влезла по железной лестнице, откинула тяжёлый чердачный люк. Сняла с шеи магнитофон, с плеча кошёлку. Отдышавшись, закурила, налила себе стакан вина, выпила. Сердце уже рвалось из груди от всех тех ощущений, что переполняли её. В чердачной темноте еле-еле выделялся просвет слухового окна. Надо идти. Всё-таки зря не нашла туфли – пробираться по чердаку трудно и колко. Голубиный помёт, какие-то палки, доски… Кажется, наступила на битое стекло. Порезала ногу. Ещё раз. Ещё… Плевать, лишь бы дойти до окна! А, вот и оно – слуховое окно. Но это вовсе не окно, это – выход на сцену! Её выход. На её сцену! Сегодня, впервые за много-много лет она – снова первая, она – снова главная. Она – Прима!

Вот и крыша. Там, где кончалась шиферная кровля, оставался небольшой плоский промежуток до парапета. Холодная ржавая жесть – это и есть её, Капитолины, сцена на сегодня. Разгорячённая, Капитолина не замечала ни пронизывающего ветра, ни колючих снежинок, бьющих по лицу.

Внизу послышался какой-то шум. Народ торопился во двор. Кто-то поджигал петарды и фейерверки, кто-то приплясывал, кто-то просто визжал от восторга и праздничного возбуждения.

Капитолина поставила магнитофон на ровное место, включила. Сиртаки – её любимый танец. Музыка, манящая, зовущая танцевать, кружиться, летать, отдаваться этому феерическому безумию. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, Капитолина выкидывала колени вперёд, подпрыгивала, держась одной рукой за парапет, кружилась и приседала. Энергия танца поглотила её. Капитолина ощущала себя кометой в космическом пространстве. Это было нечто такое, чего не описать словами. В свете взрывов фейерверков наряд Капитолины сверкал всеми цветами радуги. Вблизи было похоже на скопление звёзд, вращающееся то в одну, то в другую сторону, будто галактика сошла с ума. А с земли её почти не было видно, закрывал козырёк водостока. Капитолина этого не знала и продолжала танцевать. Но музыка кончилась. После сиртаки запел Демис Руссос, про сувениры. А Капитолина вдруг поняла, что её не замечают. Она подошла к самому краю кровли, свесилась через край парапета и закричала: «Люди! Эй, люди!!! Смотрите же, это я! Я танцую для вас! Люди!!! Ну куда же вы уходите?! Смотрите же, я вернулась, я танцую для вас прекрасный танец! Стойте! Плебеи! Разве вы не видите меня?! Я – танцующая королева!!!» Но никто не слышал пожилую женщину, отчаянно кричащую с крыши. У всех был свой праздник и все спешили снова за стол, к водке, шампанскому, крабовым палочкам и салатам оливье. Всем хотелось продолжать веселье и танцевать в тепле, а не на улице. Тогда Капитолина полезла по шиферу вверх, до конька. Ведь оттуда видно всех, а значит и все увидят её. Цепляясь пальцами за торчащие гвозди, Капитолина карабкалась всё выше, оставляя за собой липкий кровавый след от порезанных ступней. Наконец, цель была достигнута. Капитолина, размахивая руками для равновесия, закричала изо всех сил: «Город! С Новым Годом, город!!! Это я, танцу…» Капитолина поскользнулась и полетела вниз, сломав на ходу ветхий парапет.



Ранним утром, первого января, пьяненький прохожий, забежавший по нужде во двор дома, где жила Капитолина, увидел нелепую картину: женское тело в разодранной ночной рубашке, в парике из ёлочного дождя, лежащее на асфальте, в луже застывшей крови. «Надо же… дохлые бабы валяются…» — прохожий икнул, помочился на грязный сугроб и побрёл восвояси…