Об Осточерчении Веры Полозковой

Поэзия мертва! Да здравствует поэзия!

“Поэзия мертва!” – к такому выводу пришёл я, когда искал материал к рецензии и просматривал литературные сайты. В каждом стихотворении я читал прошлое - писали ли поэты о прозаичности Ашана или о событиях на Украине, я видел только Блока, Маяковского, Мандельштама, Бродского, а иногда и вовсе Некрасова, Пушкина и, упаси Господи, Державина с Ломоносовым. И я спросил себя: “Какой должен быть современный поэт? Как должна звучать современность?”. Тут я вспомнил последнюю книгу Веры Полозковой “Осточерчение”, одно название которой уже звучало в унисон с моими мыслями: как же осточертело прошлое, которое давным-давно начертано нашими великими предками. Хочется настоящего! И настоящего молодого, настоящего для молодых.

Что же “осточерчело” лирическому герою Веры Полозковой и каков этот лирический герой? Хотя Полозковой уже перевалило за 25 , её лирической героине, кажется, не больше 19. Она любит алкоголь, сигареты, влюбляется в мальчиков и страдает по ним, поэтому пьёт и курит. Почти в каждом стихотворении поднимается тема взросления (“и все сбитые кошки оказываются под фарами/просто тряпками, брошенными вдоль трасс/да, и мы с тобой просыпаемся завтра старыми”), но героиня будто бы так через переходный возраст и не перешагнула: у неё из наушников всё так же звучит Дженис Джоплин, её очаровывают мальчики с бас-гитарами за спиной и главное для неё в жизни – музыка, которая в поэзии Полозковой приобретает символ нерушимой жизненными обстоятельствами молодости.

Чтобы быть актуальной, поэтессе не нужно обращаться к политике, она передаёт современность иначе. Полозкова использует варваризмы (Baby-face Whores, Aeroport Brotherhood, Final Cut), которые составляют огромную часть лексикона современной молодёжи. Её поэзия насыщена топонимами (не стоит забывать, что актуальность – это не только привязка ко времени, но и к месту):

вместо двух бутиков на большой Никитской – “чертёжник” – там продают тетради
и нотные партитуры, “сластёна” – с теми же запахами внутри…

Вера Полозкова не гнушается и грубо-экспрессивных выражений (“губами, ржавыми от бухла”), а также постоянно делает отсылки к современной массовой культуре, упоминая известных певцов и актёров.

Раньше я относился к поэзии Полозковой с огромным предубеждением, но теперь понял, за что её любят поклонники. Её читатели, в основном, моложе 20 лет и для большинства из них произведения школьной программы – нечто немое, безликое и никак не связанное с реальностью. Но Полозкова даёт им иную поэзию, и её они с удовольствием читают и, не уча, знают наизусть.

Поэзия Полозковой далека от классики, что вполне естественно – Серебряный век, которым вдохновляется большая часть современных профессиональных, премированных поэтов, закончился почти сто лет назад, а за это время многое изменилось и продолжает меняться. Поэзия Полозковой иногда может показаться пошлой, но разве можно достоверно передать современность без её пошлости? Удалять из современной поэзии уже ставшие полозковскими сигареты на старых балконах, недорогое барное бухло и бесконечную музыку в мп3-плеере – это всё равно что вытаскивать Бодлера из публичного дома. Вера Полозкова сделала то, что не удаётся многим современным поэтам – она не привела современность к принятым ранее поэтическим стандартам, как делают многие, а увидела поэзию в самой современности, извлекла поэтичное из непоэтичного, а разве не это является Высшим Долгом Поэта?