Научи меня выжить. Ч2. Гл. 7. Ночью

Почти всю ночь у Наденьки был сильный жар. Казалось временами, она впадает в беспамятство, зовёт и не узнаёт мать, которая склоняется над ней. Ольга недоумевала: такая дикая реакция на ветряную оспу?! Принято считать, что у детей она протекает легко.

Только к утру, наконец, стала падать температура, и Ольга смогла прилечь. Из-за пережитого волнения сон не шёл, несмотря на валящую с ног усталость. В мозгу роились впечатления дня. Радость от сообщения, что выписывают Машу, была омрачена неприятным происшествием с Сашей. Что за конфликт у неё с тёткой и братом? Где она пропадала всю ночь? Доверительного разговора не получилось, девочка замкнулась в себе. Свою обиду и какую-то непонятную злость Саша перенесла и на Ольгу, невзирая на их всегдашние добрые отношения.
Конечно, Екатерина Ивановна тоже, не разобравшись, набросилась на неё. Не так надо было… Ольга болезненно вспомнила своё беспокойство и дурные мысли, когда Саша слишком долго находилась в ванной. А потом за столом сестрёнка сидела поникшая, заплаканная.

Чем больше Ольга перебирала в мыслях детали вчерашнего инцидента, тем сильнее тяготило чувство вины, что она бросила младшую кузину в таком состоянии на ночь одну.
Припомнив, что год назад Саша уже попадала в психиатрическую клинику с навязчивыми страхами после стресса, Ольга поднялась, чувствуя нарастающую тревогу, и, стараясь не наделать шума, вышла из детской.

В длинном коридоре горел светильник, специально зажигаемый на ночь. После смерти бабушки Ольга с Наденькой жила в её большом доме, занимая всего несколько комнат. Она старалась, по возможности, сохранить всё так, как было при Анне Георгиевне. Только в одну из гостевых спален пустила на проживание двух студенток мединститута, чтобы не чувствовать себя одинокой в мрачноватом особняке.

Неожиданно из гостиной раздался бой старинных каминных часов. Их потраченный временем механизм барахлил, они давно уже не звонили, хотя шли почти исправно.
От надтреснутого, торжественного, почти траурного «бум-м!» у Ольги по коже пробежал холодок.
Из соседней с гостиной комнаты показалась взлохмаченная голова квартирантки.
- Что это? – испуганно спросила она.

- Часы в гостиной… Они не били, наверное, с похорон бабушки, - оторопело посмотрела на неё Ольга. – А ты чего не спишь, Наталка?
- Читала  Достоевского «Бесы». Никак оторваться не могла… Какой-то… нехороший знак, - она кивнула в сторону гостиной. – Не находишь?
Часы размеренно отсчитали пять раз. Ольга ответила сердито:
- Не болтай глупости! – а у самой суеверно дрогнуло сердце. – Знаешь, Наташ, перебирайся спать в детскую. Присмотришь за Надюшкой. Мне надо отлучиться.

- Ты что? Куда? Глухая ночь!
- Очень надо. Пойми… У Наденьки жар прошёл. Она крепко спит. Если что - звони. Я быстро вернусь!
Она скрылась в своей комнате, вызвала по телефону такси  и уже через три минуты вышла одетой.

От взрыва в квартире Струковых из окна кухни посыпались стёкла, и вспыхнула занавеска.  Огнём опалило Томке лицо и волосы. Она заорала, как резанная. Вскочил, ничего не соображая, Сёма. Алина, свалившись с его колен, упала на четвереньки. Она увидела горящее окно, согнутую пополам Томку, которая ладонями закрыла лицо и визжала, будто пойманный поросёнок. Алина содрогнулась от спазм в желудке, её стало вдруг немилосердно рвать.

Шатаясь и сипя проклятия, Сёма бросился к окну и попытался сорвать пылающее полотно.
- Клим, Карп! Где вы, чёрт подери! Помогите!
Наконец ему удалось сдёрнуть шторы вместе с карнизом, внизу ткань занялась с новой силой, и он принялся топтать огонь кроссовками, не переставая орать:
- Томка! Заткнись! Буди Сашку, Клима!

За окном светало. На кровати тупо тряс головой Клим. Томка, наконец, умолкла, и, открыв лицо, похожее на подкопченную маску Фантомаса,  увидела в сумеречном свете спящую в кресле Сашу. Спотыкаясь, она почти свалилась на неё и стала неистово трясти её за плечи.
- Сашка, вставай! Мы горим!
Сёма, тяжело дыша, потянулся к чайнику на газовой плите и в ту же секунду завопил не своим голосом:
- Газ! Кто-то открыл газ!
 
Он всё же догадался перекрыть кран на трубе и из чайника залил убывающее пламя.
Алина, как была, на карачках, поползла к входной двери.
Томка, безуспешно будившая Сашу, вдруг увидела возле кресла упаковку из-под лекарств. Она отшатнулась, дико пялясь на бывшую подругу, попятилась и заплетающимся языком пролепетала:
- Сашка отравилась!
- Валим отсюда! – Сёма схватил Томку за руку и потащил к выходу, возле которого уже возился с дверным замком Клим.

- Карп, сволочь, раньше сдрыснул! – ругнулся он, резко подался назад, оттесняя напиравших в панике приятелей, и открыл дверь.
Чумные, они вывалились на площадку и под жалобный скулёж Томки, качаясь, сползли вниз на улицу. Хуже всех было Алине. Она еле держалась на ногах, её мутило. У Томки напрочь выгорели ресницы, брови и челка. Лицо пекло от ожога. Ошалевшая, она ещё не вполне осознала, что произошло.

- Ты уверена, что Сашке каюк? – нервно спросил у неё Сёма, не зная куда деть обгорелые руки. - Может скорую вызвать?
- Чтоб нас всех замели? Ей уже по фиг, а нам – дальняя дорога? Ты что не въехал: если б я не проснулась, нам всем кранты! Сама пилюль нажралась и нас удушить хотела, сука!
- Я даже догадываюсь, почему, - вставил Клим, нагло глядя на Сёму.
- А ты белый и пушистый? – сцепив зубы, прошипел тот.
- Цыц! Не собачьтесь! – вошла в свои права Томка. -  В общем, все сидим по хаткам и не вякаем! Мы ничего не знаем. Покутили и ушли. Ясно?
- Ясно. Всё. Линяем.

В понедельник Андрей проснулся рано. Мысли постоянно возвращались к Маше, к её сегодняшней выписке из больницы.
Как сложатся их дальнейшие отношения? Казалось, Маша смирилась с его участием, не запрещала ему, как было вначале, говорить ей о своей любви, об их общем будущем. Даже попросила зайти домой и помочь Саше привезти в больницу её вещи.

Однако, Маша сильно изменилась. Её непредсказуемые вспышки раздражительности, частая смена настроения, непреходящая депрессия пугали Андрея. Как знать?.. Может, не сложится у них? Она способна в последний момент прогнать его из своей жизни без права на обжалование…
Андрей, стараясь не разбудить соседа по гостиничному номеру, вышел на балкон. Тёплое с постели тело охватила утренняя прохлада. На улице внизу наметилось какое-то движение. Наверное, в ресторанчик на первом этаже привезли продукты для завтрака.

Закурив, Андрей присел на порожек и снова задумался.
С помощью друзей он раздобыл координаты мощного ортопеда, корифея в своём деле, Вячеслава Беловзорова. Теперь всё упиралось в деньги.
Операция стоила бешеных «бабок», Андрей даже не предполагал, что столько.
Ничего. Он найдёт выход. Можно, на худой конец, «загнать» новенькие Жигули, которые он недавно получил как "афганец".

Он вернулся в комнату. Сосед спал, отвернувшись к стене. Он собрался по-военному быстро и покинул номер, притворив за собой дверь.
Легко сбежав по лестнице, Андрей вышел через огромные прозрачные двери гостиницы на улицу.
Проспект оживал на глазах.
Как-то весело и деловито прозвенел мимо трамвай. Из круглосуточного ларька приветливо и свежо, несмотря на раннее утро, улыбнулась ему молодая продавщица. Андрей приостановился и купил у неё сигарет.

Утренняя чистота и кристальный вкусный воздух расшевелил в нём радостное возбуждение.
«Сегодня Маша возвращается домой! Мы будем вместе. Я буду носить её на руках, - думал Андрей, невольно ускоряя шаги. – Я сделаю её счастливой!» Осознание близкой встречи вызывало ликующее головокружение.
Можно было подъехать три остановки на троллейбусе, но времени оставалось предостаточно, и Андрей направился к дому Маши пешком.

На стихийном базарчике продавали фрукты, цветы.
- Молодой человек! Купите букетик! – затронула его бойкая цветочница. Её сочные пёстрые астры, будто минуту назад срезанные, сами просились в руки. Эти нарядные жизнерадостные цветы словно добавили красок в смутное настроение Андрея и были (как он раньше об этом не подумал) очень кстати. В придачу к цветам, он купил ещё золотистых яблок.

Остаток дороги Андрей шёл в хорошем расположении духа, отбросив все сомнения и проблемы на потом.
       Возле знакомого подъезда было безлюдно, только в середине двора дворничиха поливала клумбу. На часах  - шесть, пятнадцать. Маша просила подъехать в половине девятого. И, хотя ехать через весь город, всё равно рано. Пожалуй, Санька ещё спит.

       Андрей присел на лавочку, достал сигареты, закурил. Он окинул взглядом небольшой двор, такую же, как эта, девятиэтажку напротив, выщербленные тротуары, которые отродясь не ремонтировались, «убитую» детскую площадку, разномастные металлические гаражи в конце двора и невесело подумал, что, скорее всего, придётся жить здесь неопределённое время, пока не представится финансовая возможность купить нормальное жильё.

Дверь подъезда открылась, и вышел парнишка, ведя бультерьера на поводке.
Андрей проводил его глазами и встал. Какое-то нервозное нетерпение владело им. Щелчком отбросив окурок в кусты, ибо урны нигде не виднелось, он вбежал по ступеням в подъезд.

На удивление, лифт работал. Выйдя на третьем этаже, Андрей замер. У Машиной квартиры стояла молодая женщина и что было силы колотила в дверь. Она резко оглянулась. Испуг и отчаяние исказили её черты.
- Что случилось? – Андрей ошалело пытался сообразить, кто могла быть эта женщина.
- Звонок не работает. Уже полчаса стучу, кричу  - никто не открывает.
- Может, Саши нет дома?

- Вы, наверное, Андрей? Мне Маша рассказывала … Я Ольга, сестра, двоюродная… Должна быть дома, - она пригнулась и закричала в замочную скважину. – Саша! Открой!.. Вам не кажется, гарью пахнет?
Андрей принюхался.
- Точно. Это из квартиры!
- Господи! Там что-то случилось!
Андрей передал Ольге цветы и пакет с яблоками, осмотрел дверь, подёргал за ручку.

- Ну-ка, посторонитесь! – он примерялся, отошёл немного и саданул плечом в дверь. Та неожиданно легко распахнулась, и парень влетел в прихожую. Ольга вбежала следом.
Квартира выглядела, как притон после облавы. Стулья перевёрнуты, посреди стол с объедками и пустыми бутылками, на полу блевотина.
Ольга сразу увидела Сашу, скорчившуюся в кресле. И упаковку из-под лекарств на полу. Как полоумная она кинулась к сестре.

Андрей, которому, прежде всего, бросились в глаза разбитое окно и обгорелые шторы на кухне, обернулся на её истерический крик.
- Саа –шаа! – он увидел, как Ольга тормошит девочку, шлёпает её по щекам, пытаясь привести в чувство, и поспешил на помощь.
Саша была ещё тёплая, но пульс не прослушивался.
- Скорую! – выкрикнул он, поднимая Сашу на руки, и, распластав на полу, попытался сделать искусственное дыхание.

Пока Ольга лихорадочно подключала выдернутый шнур телефона и набирала номер скорой помощи,  Саша вдруг слабо застонала. Андрей тут же подхватил её и потащил в ванную.
Когда Ольга, вызвав неотложку, вбежала в ванную, Андрей, подставив голову Саши под струю воды, старался вернуть её к жизни. Правой рукой он держал её под грудью, вдавливая желудок, надеясь вызвать рвоту.

- Надо попробовать сделать промывание, - сообразила Оля. – Но где взять зонд?..
 Какой-то надрывный звук, наконец, вырвался у пострадавшей из гортани, и она закричала, выкручиваясь из рук Андрея.
Ольга уже подавала большой ковш воды.
- Сашенька, миленькая, пей! – плакала она.

Пока происходила вся эта суматоха вокруг Саши, никто не заметил, как с площадки четвёртого этажа  быстро спустился маленький юркий подросток и нырнул в брошенную открытой дверь квартиры. Это был Шкет. Притаившись в прихожей, он тревожно вслушивался, как Сашу приводили в чувство, и как только все оказались в ванной, он шмыгнул на балкон. Тут, как и ожидал, он увидел прикованного, измученного Карпа. При виде приятеля в запавших глазах Карпа отразились надежда и мольба.

… С вечера отдав Сашке наручники, Шкет с любопытством думал, что же решила сотворить отчаянная девчонка со своими обидчиками? В число приглашённых на вечеринку Шкет не входил. И тогда он придумал наблюдать за компанией из окна своей комнаты в бинокль, благо он жил в доме напротив, на четвёртом этаже. На его сторону выходили балкон и одно окно Сашкиной квартиры.

Шкет устроил себе удобный наблюдательный пост и приготовился ждать. Отец был на дежурстве, а мать, обычно, ложилась рано и спала крепко, так что помешать ему никто не мог.
«Шпиона», однако, ждало разочарование. Сначала он видел, как Сашка, звонила по телефону, как бегала по комнате, накрывая стол, но потом она выглянула в окно и, будто что-то почувствовав, задёрнула шторы.

Когда пришли гости, сквозь шёлковую ткань портьеры лишь слегка просматривались силуэты.
Шкет видел, как ребята кучковались вокруг стола, как потом кочевряжились в танцах, но ничего интересного не происходило.
Было уже далеко за полночь, у наблюдателя затекла спина, и его  основательно клонило в сон. Шкет подумывал, не бросить ли ему эту пустую затею, как на балкон выскочила нарядная Саша. В таком платье он никогда её не видел. За ней сразу «нарисовался» жирный Карп и начал к девчонке приставать.

 Шкет заёрзал, стал наводить в бинокле резкость, и не заметил, что там у них произошло. Вроде бы,  Карп присел на корточки, а Сашка стояла над ним, и в руках у неё блестел классный кинжал. Она что-то резко говорила Карпу, и лицо у неё было, как в злодейских мультиках. Тот кабан, видно, и не думал сопротивляться и блеял с перепугу, можно себе представить. Шкет потешался: этот противный тюлень ему тоже был неприятен. Потом Сашка ушла, а Карп почему-то не встал и не вернулся к ребятам. Позже он догадался, что именно Карпу достались его наручники.

 Прошло ещё неизвестно, сколько времени. Шкет, наверное, вздремнул на своём посту, а когда снова взглянул на интригующие окна, в них уже было темно. Он даже облегчённо вздохнул: теперь можно с чистой совестью идти спать. Как вдруг в квартире у Сашки что-то пыхнуло и где-то на той стороне, что Шкету не видно, колыхнулись проблески пламени.
Парень вскочил: «Они, что, перепились там все? Горят?»
На заднем плане в зале метались какие-то тени, невозможно было ничего понять.

«Может, пока не поздно, вызвать пожарную»? – дёрнулся Шкет, но огонь в квартире Саши, начал слабеть, наверное, пацаны справились своими силами, и минут десять не было видно никакого движения.
Потом раскрылась дверь подъезда дома напротив, и на улицу выползли Томка, Клим, Сёма и Алина. Видок у них был, как у прикаченной тюльки. Карпа среди них не было. Они посовещались и разбрелись по домам. Шкет догадался, что они забыли Карпа на балконе. Что-то там нечисто. Попойка, пожар… Если ещё дознаются, откуда у Сашки наручники, когда найдут Карпа, Шкету несдобровать.
 
Он промаялся ещё минут двадцать, не выдержал, и вышел во двор.
Подросток  решил пойти к Сашке и забрать свои наручники, поднялся на третий этаж и вдруг увидел, что у нужной ему квартиры стоит женщина и звонит в дверь. Он проскочил мимо на четвёртый этаж и затаился…
…Приложив палец к губам, мальчишка приказал пленнику молчать.
Ключ от наручников валялся тут же, на балконе. Шкет подобрал его и быстро отстегнул Карпа. Тот с трудом поднялся.

- Сейчас бесшумно делаем ноги, - тихо сказал Шкет. – В ванной откачивают Сашку. Она, по ходу, траванулась.
Толстяк вытаращил глаза, но с готовностью закивал головой.
Когда они пробирались от балконной двери к выходу, из ванной слышались надрывные звуки освобождающегося от дряни желудка.
       Беглецы вздохнули полной грудью, лишь когда закрыли за собой дверь злополучной квартиры. Они ещё не успели спуститься на первый этаж, как навстречу им  почти бежали врачи неотложки.