Пощёчина

 Как приходила моя знакомая, Люба я сразу все работы по дому заканчивала.  Она любила поговорить, рассказать новости, которые она всегда знала много и самые свежие излагала как-то не злобно и с юмором. Мы с ней садились на кухне. Пили  чай  с молоком, как пьют в  Забайкалье. Я любила её слушать, она всё преподносила в деталях и мы с ней смеялись.  Вот и  в тот раз она увлеченно рассказывала.
   Меня вдруг отвлёк плач ребёнка. Сначала плач был не сильный. А теперь ребёнок плакал навзрыд, с большой обидой и что-то было знакомое в этом плаче.
-Извини, я  выйду на балкон,- остановила я нескончаемый словесный поток  своей знакомой.
  Когда мы с ней вышли на балкон, то я услышала в плаче ребёнка отдельныё слова постоянно повторяющиеся: «Мамочка,  мамочка, где ты».
Я посмотрела вниз во двор. Там никого не было, день был ветреный.
-Люба, где плачет ребенок, я не вижу. Как-то тревожно на душе. Уже давно плачет и его никто не успокаивает.
-Я тоже ничего не вижу.   
Тут ребенок заплакал навзрыд. Он буквально захлёбывался слезами, кашлял и снова громко звал мамочку.
Напротив,   стоял такой же дом, пятиэтажный, как наш. В этом доме жили наши друзья Неля и Лев. Неля улетела в Москву в командировку, А Лев с дочкой Женей, которой было года три с половиной,  оставался дома.
  И вдруг я увидела Женю. Она громко плакала, и пыталась вытащить на балкон стул,  проталкивая его в узкую дверь.
- Господи, это же Женя. Где же Лев?
- А я когда шла к тебе, то видела его.   Он шёл  с  мужчиной в сторону остановки,  провожать, наверное,  его пошёл.
- Люба,  бежим, он Женю,  одну оставил.
Я посмотрела в сторону балкона, Жене удалось протолкнуть стул на балкон.
Не помню, как мы  сбежали с пятого этажа и  понеслись к дому напротив.
- Люба, ты оставайся под балконом я наверх.
Когда вбежала на пятый этаж, сил  не было. Моё больное сердце выскакивало из груди. Я начала с перерывами нажимать на звонок в дверь. Всё это время я молила Бога помочь мне спасти ребёнка.
- Господи, лучше меня забери, если нужно кого-то забрать сегодня.
И я услышала, плачь уже у двери, из квартиры.
-Женечка, доченька, это я, тётя Марина.
- Мамочку хочу, где моя мама, - услышала я в ответ.
Я села под дверь, прямо на пол лестничной клетки. Держась за сердце, боялась, что начнётся мерцательная аритмия, как у меня было уже один раз. Чтобы Женя снова не ушла на балкон начала с ней разговаривать.
- Женя. Сейчас придёт папа и мама. Ты не уходи только от двери.
- Тётя Марина, я здесь.
И Женя снова горько заплакала. Плач снова начал удаляться от двери.
Боялась я пугать Женю, но снова нажала  на звонок. - Тихо.
- Женечка, ты меня слышишь? – Тишина.
- Женя ты здесь, маленькая?
- Зде-есь, - заплакала девочка.
- Папа идёт, уже  поднимается по лестнице. Женя ты где?
- Я за стульчиком ходила. Тётя Марина, где моя мамочка?
- Сейчас папа придёт, Женя. А ты что сегодня кушала.
- Супчик в садике, кашку и котлету.
- А в каком платьице ты ходила в садик?
- В голубеньком сарафанчике, с цветочками.
- Ты чего здесь сидишь!? - Услышала я, удивлённый  голос Льва за спиной, он конечно был под шефе.
С трудом, превозмогая боль в груди, я поднялась, и от всей души, залепила ему пощёчину.
- Ты чего? С ума сошла, - рванулся он ко мне. Но мой  взгляд остановил его. Не знаю, что я вложила в этот взгляд. Пережитые минуты, на грани жизни и смерти ребёнка. Боль матери, женщины и близкой подруги его жены.
Он открывал ключом дверь в квартиру, а я медленно спускалась по лестнице.
Туда я вбежала, за несколько коротких секунд, а обратная дорога оказалась очень длинной.
   Внизу под балконом стояла Люба.
- Ну, что пришёл, Лев,- спросила она.
- Пришел, - еле выговорила я. Напряжение прошло, и во всем теле была страшная слабость. Даже голос пропал.
Ты вся бело-желтая. Пошли я тебя провожу, а то по дороге упадёшь, - с тревогой в голосе сказала соседка.
   Мы медленно шли к дому. И Люба рассказывала.
- Женька поднесла стул и на него влезла, давай смотреть вниз и плакать. Я  так и  примёрзла от страха. Потом она одну ножку перекинула. Я думаю, ну всё,  я её не поймаю. И тут услышала, что  ты позвонила в дверь. Она сразу ногу обратно и спустилась со стула. Потом пошла в квартиру. Я столько пережила за это время, думала,  поседею.
   Мы  зашли домой.
- Давай я  чай приготовлю, на тебе лица  нет.
Мы пили чай,  руки у меня тряслись.
- Напряжение проходит, такая реакция началась в организме, -  пошутила невесело я.
- Ты ему сказала, что он козёл?
- Я ему всё сказала, не сомневайся.
Раздался звонок.
Он показался нам оглушительным, мы с  Любой  вздрогнули обе.
- Господи, ещё долго буду вздрагивать после такой встряски, - она взяла телефон и, послушав,  молча отдала мне.
- Марина. Ты извини меня. Я вышел на балкон, увидел стул и всё понял. Спасибо за Женю.  Ты только Неле не говори. Это будет сразу развод.
- Не скажу. Ради Жени не скажу. А ты всё же большой «свинтус».
- Но вот теперь вижу,  простила. Это Герман пришел, со своей женой развёлся. Моя жилетка нужна была, поплакаться. Женька спала, я думал,  успею проводить, а он курил и оставил дверь балконную открытой. Я же  видел это, но думал, что  быстро вернусь. Языками на остановке зацепились, и забыл. Ещё раз спасибо, Неля звонила. Представляешь, говорит, что сердце не на месте. У вас всё нормально? Ты не скрывай, я чувствую, что-то произошло с ребёнком.
- Она мать и этим всё сказано. Настоящая женщина-мать.
Лев признался Неле сам, во всем  через десять лет, а  так же рассказал  Жене.


Рецензии