Фрагменты из Зазеркалья. xx2

Это было солнечное осеннее позднее утро. Слегка прохладное, но определённо приятное. Я шагал по уже начавшему шуметь городу; никуда не торопясь, вдыхая влажный воздух со стороны набережной вместе с последним теплом. Вышел к небольшой площади с фонтаном. Здесь было довольно много людей. Наверное, они ожидают начала премьеры в Доме Культуры. Протеснившись мимо них, я выбрался, наконец, в просторное место и сел на скамью под тенью жилого, почти векового здания – как и большинство зданий здесь. Они ещё спали, и я словно мог чувствовать их размеренное, могучее дыхание. Я просто сидел, подняв лицо к чистым небесам, сливаясь с этим пространством и течением в здесь-и-сейчас.

Через какое-то время я стал разглядывать прохожих и собравшихся людей на площади. По своей натуре я визуал, созерцатель, слушатель Мира, я бы сказал. Я как бы нахожусь в гуще событий, и вместе с тем – вне всего происходящего, где-то на другом уровне восприятия, незримом для остальных... Моё внимание привлекла юная особь, сидящая, как и я, поодаль от людей, справа от меня примерно в двадцати метрах, около ступеней Дома Культуры; она что-то рисовала. И я лишь сидел и любовался этим созданием – она выделялась спокойствием, своей сконцентрированной увлечённостью занятием. К своему удивлению, я затрудняюсь описать её одежду – почему-то это проскользнуло мимо моего внимания. Я просто нашёл её миловидной и притягательной, и наблюдал за действиями, выражениями лица, пытаясь угадывать, какие мысли и образы в тот или иной момент занимали её сознание.

Наконец, я решился и, поднявшись, подошёл к ней, став неподалёку – так, чтобы не мешать, не вторгаться своей энергетикой в её личное поле, поскольку сам знаю, каково это – весьма неприятное ощущение. Она рисовала на прикреплённом к мольберту большом белоснежном листе пару у фонтана. Я перевёл взгляд туда, где они должны находиться, и заметил их не сразу, так как их частично заслоняли другие. Но эта девушка выделила лишь их, вынесла на главный план, как бы отделив от всего вокруг. Я смотрел, как её рука изящными движениями запечатлевает миг, как элементы этой сцены возникают на полотне, там, где секунды назад ещё ничего не было. Её стиль походил на сочетание линогравюры и скетча, с монохромными штрихованными зарисовками.

– Я тебя заметила, – мельком бросив на меня взгляд искоса, произнесла незнакомка.
– Прости, если отвлёк. Можешь считать, что меня здесь нет.

Кончики её губ изобразили лёгкую усмешку. Она продолжала неотрывно рисовать наполовину сточенным карандашом. В ней чувствовались уверенность, независимость и харизматичность. Она точно знала, чего желает и что делать. Я предположил, что она намеренно выработала эти качества, как внешнее проявление своей индивидуальности, защитная оболочка, скрывающая то, что должно быть недоступным для окружающих. Но также я увидел, что находилось за всей этой наружной неприступностью.

Не знаю, сколько минут пробежало. Мы находились вне времени. Но, всё же, мне показалось, что молчание становилось неуместным – лично для меня – и я искал, как его нарушить. Я заметил выглядывавший из её рюкзака альбом – я предположил, что это был именно он – и, указав на него, спросил:

– Там тоже твои рисунки?

Художница на несколько секунд оторвалась, поглядев в ту сторону.

– Да... Не совсем.
– Не совсем? Интересно...

Наступила примерно минутная пауза. Думаю, я всё же несколько напрягал её. Наконец, она спросила:

– А ты тоже рисуешь, или просто тебя это привлекает?
– Рисую, но не часто. Не профессионально, но что могу... – улыбнулся я. – У меня лучше получаются стихи и рассказы.
– Стихи? – немного растерянно переспросила девушка.
– Ага. Их было более сотни, но кое-что я выбросил – всякий древний бред, подростковый, в основном.

Она лишь тихонько хихикнула, ничего не ответив, и сосредоточенно продолжила рисовать.

– Ладно... Вот, – не оборачиваясь, вручила мне свой альбом.
– О, мерси!

И я принялся внимательно и бережно рассматривать его. Каждую страницу она оформляла строгими, но весьма симпатичными рамками. Большая часть каждого листа была свободной, в верхней половине находились короткие, в среднем в пять-шесть строчек, вольные поэтические наброски, а под ними – иллюстрации; по стиху и рисунку на страницу. Всё в неизменных чёрно-белых тонах.

– Крутая штука, мне очень нравится, – просмотрев до конца, выразил я свои впечатления.
– Действительно?
– Конечно. Это оригинальный стиль, что-то японское по оформлению.

Возвращая альбом, я отметил, что её лицо несколько озарилось лёгкостью, она стала «мягче», более свободной, а не такой сдержанной, как поначалу. Меня это успокоило, ибо я не был уверен, нравится ли ей моё присутствие – не люблю быть навязчивым. Тем не менее, она всё ещё была довольно отстранённой, и всё такой же молчаливой. И чтобы как-то растворить этот барьер, я решил быть откровенным, и произнёс:

– У тебя богатый внутренний мир, душевность... Чувствуется глубина... Встретить таких людей сейчас можно довольно редко. Это как найти великолепный кристалл среди тысяч стеклянных осколков...

Незнакомка посмотрела на меня.

– Пардон, что я много болтаю... – продолжил я с улыбкой. – Это на меня не похоже, поскольку я тоже крайне немногословен, обращён внутрь...

Наши глаза встретились, и мы не переводили взгляд. Мне понравились её красивые, ясные голубые глаза.

– В общем, я просто хочу сказать, что я рад, что увидел тебя здесь, мне было интересно наблюдать за тобой. Я чувствую как бы продолжение своего состояния, его расширение через тебя... Не знаю, как выразить это более точно... Но, думаю, ты можешь понять, о чём я.

Девушка, похоже, не нашла, что сказать в ответ и как реагировать, для неё это было немного неожиданным. Я видел. Она внутренне колебалась, но теперь я осознавал, что тоже заинтересовал её – конечно, не настолько, насколько она меня, но, всё же, – я был уверен, что не хочу её отпускать. Мне хотелось повстречать её вновь. И поэтому нужно было оставить себя в её мыслях, сохранить это утро, наполненное для нас обоих. И я решил, что лучшим способом сделать это – будет некоторая недосказанность, таинственность, которая будет напоминать о себе, манить и будоражить сознание тихим зовом поиска продолжения истории...

Она вытирала руки, собираясь сложить мольберт и уходить.

– У фонтана с северной стороны я обнаружил один вынимающийся камень в кладке... Через неделю я оставлю под ним кое-что своё. То, что ты сможешь узнать. В чём можно будет узнать меня... – уточнил я. – И потом... если ты тоже будешь искать... мы увидимся...

И затем я взял её чуточку охлаждённые ладони в свои руки, несколько секунд удерживая их.

– Просто хочу запомнить прикосновение твоей кожи. – ответил я на её слегка удивлённое выражение лица.

После чего я зашагал прочь, обратно к тому переулку, с которого попал на эту площадь. Людей уже не было – мы даже не заметили, как они скрылись внутри здания, поскольку начиналась премьера. Лишь несколько прохожих безразлично шли мимо. И, прежде чем скрыться за углом, я обернулся и весело выкрикнул:

– Я не прощаюсь!

Незнакомка рассмеялась, и такой я оставил её в своей памяти...


11 ноября 2014, на основе сна