Он опять не пришел в мой сон

     В очередной раз проснулась с чувством какой-то грусти и утраты: сегодня он снова не пришел в мой сон.
   Каждое утро, еще не открыв глаза, пытаюсь вспомнить любую мелочь и мгновение сна, ища среди них знакомый образ.


***
   Мне пять лет. Молочный зуб болит, требует вмешательства стоматолога. Мама ведет меня в санчасть, где врач хочет «только посмотреть», что с моим зубиком. Мне всего пять лет, но я и сильная девочка и мужественно сопротивляюсь. Помочь врачу готовы два солдата-санинструктора, но я нахожу возможность, чтобы ее избежать.


   - Мне душно, - несчастным голосом начинаю похныкивать.
   Измученная моим поведением, мама выводит меня на улицу – подышать. Взрослому человеку понятен детский маневр, и мудрая мама терпит мою выходку недолго. Уговоры вернуться в стоматологическое кресло ни к чему не приводят. И тут происходит то, что я запомнила на всю жизнь: нетерпеливым движением руки мама берется за воротник моей белоснежной блузки с маленькими перламутровыми пуговичками и неожиданно быстро тянет руку вниз, при этом кругленькие шарики-перламутры летят в разные стороны…


   С зубом мне пришлось расстаться, хотя он требовал всего лишь маленькой пломбы. Когда проходило прощание с зубиком, меня держали за руки два санинструктора, около кресла стояла с грозным видом мама. Весь процесс
расставания составил не более пары минут и был совершенно безболезненным.


   Плакаться на свою несчастную детскую судьбу я отправилась к тому, кто меня всегда понимал и любил и кому было сказано после процедуры удаления:
   - В следующий раз ты пойдешь с ней к зубному!
   Замполит военного-строительного отряда был не только горячо любимым мной отцом, но и отцом-командиром для солдат, которые в те времена были не зелеными мальчишками, а вполне сформировавшимися взрослыми людьми. У многих из них были свои семьи, дети.


   Зайдя в кабинет, я пристроилась на коленях у папы, прижалась и расплакалась.
    У меня есть старший брат, но я всегда знала, что являюсь любимой дочерью, которой перед сном отец читает сказки, накрывает вторым одеялом или плащ-накидкой, которая намного теплее, потому что я вечно ною:
    - Мне холодно! Вот здесь дует и вот здесь!
    И отец спокойно поправляет одеяло или подпихивает под меня полу плащ-накидки.


   ***
   Мне семь лет. Наша семья живет в Карелии, в маленьком поселке со смешным названием Кузема, где вместо тропинок от дома к дому - деревянные мостки с большими щелями между досками. Однажды, босая, еду на велосипеде; оба колеса попадают в такую щель, и мое средство передвижения становится маятником. Мне приходится поставить одну ногу на землю, чтобы не упасть. Но, к сожалению, рядом аккуратно лежит разбитая кем-то стеклянная банка. Подошва разрезана, кровь льет ручьем. 


   Допрыгала до дома, оставляя за собой кровавый след. Отец в это время пришел на обед, он быстро подхватил меня на руки и бегом понесется в санчасть, где меня хорошо знали не только как дочь замполита, но и как частого гостя: то голову мне мальчишки пробьют стрелой с гвоздем, то неудачно спрыгну с сарая, играя в войну.


   ***
   Мне четырнадцать. Я только закончила восемь классов, сдала экзамены и успешно вступила в комсомол. Начинаются вступительные испытания в педучилище. Будучи от природы невнимательной, надеюсь, что диктант, который стоит первым, не напишу: так не хочется уезжать из дома. Телефона не только сотового, но и домашнего у нас не было. Договорилась с мамой, что об оценке сообщу в часть. Недавно мама мне сказала, что ждала моего возвращения домой и тоже была уверена, что не поступлю. Но вечером на следующий день после экзамена прибежал домой солдатик и сказал:
   - Дочь звонила. Сдала на «пять».


   А потом отец отвозил меня в общежитие, которое должно было стать мне вторым домом на долгие четыре года. Папа был грустный. Увидев двухэтажное деревянное общежитие дореволюционной постройки и комнату, в которой мне предстояло жить, он сказал:
   - А ну его! Поедем домой?
   Часто потом жалела, что не согласилась на это опрометчивое предложение.


   ***
   Мне пятнадцать. Точнее, пятнадцать и ровно неделя. Вечер… Готовимся с подругами к экзаменам. В коридоре кричат, что меня к телефону.
«Наверное, мама! Она сейчас отдыхает в санатории после окончания учебного года».
   В трубке – чужой мужской голос:
   - Татьяна! – это наш сосед и командир отряда. – Сейчас с тобой будет говорить мама.


   «Мама? А почему она не сама?..» - не успела додуматься мысль.
   - Таня! Папа… умер!.. Приезжай!
   Не поняла ни одной буквы из сказанного… Это о чем? Почему?
   Дальше помню, что сидела на подоконнике около раскрытого окна второго этажа, а подруга стояла рядом и боялась, что я брошусь вниз. «Зачем? Почему? Что случилось?» - вопросы есть – ответов нет.


    Рано утром пошла в училище, которое находилось метрах в ста от общежития. Вахтерша с сочувствием передала страшную телеграмму:
   - Там…
   - Я знаю!
   Обида засела надолго – никто не принес, не сообщил сразу, как будто я могла еще что-то исправить…
   ***


   Единственный раз в жизни я пила водку. Точнее – мне ее кто-то влил в рот на кладбище. Может быть, я была невменяемая, но мне казалось, что жизнь на этом закончилась.
   Мне было пятнадцать, двадцать, тридцать… но я была уверена, что он рядом, поддерживает меня.
   Долгое время отец мне снился, в каждом сне он обнимал меня и обещал, что все будет хорошо. Но вот уже лет десять в моих снах его нет…


   ***
   Говорят, что девушки ищут мужа, похожего на отца. Мне в этом не повезло: в своей уже достаточно долгой жизни я не встретила ни одного мужчины, хотя бы отдаленно напоминающего папу -  мудрого, доброго, любящего, заботливого, красивого человека.


   ***
   Я очень люблю маму, наверное, сильнее, чем многие дочери любят своих матерей. Но каждое утро я просыпаюсь с чувством какой-то грусти и утраты: сегодня он снова не пришел в мой сон…