Under Waterline

    Штиль. Утреннее солнце греет серые бока типовой многоэтажки. Кирпичи в стене, обращенной на восток, постепенно просыпаются и начинают ворочаться, оглашая квартиры еле слышным ворчанием. Летающие и ползающие насекомые пристраиваются на теплой поверхности, безмятежно согреваясь после бессонной ночи, наполненной тревогой и писком летучих мышей. Где-то в кронах деревьев просыпаются птицы, наполняя воздух щебетанием и свистом. Штиль.

    Капитан проснулся от собственного кашля, губы и глотка за ночь пересохли и настойчивый свет проникал даже сквозь веки. Не было слышно крика чаек, скрипа такелажа, не было даже качки. «Снова штиль» - подумал капитан. Он уже давно перестал называть свою комнату каютой и, соответственно, не свистал всех наверх. Уставившись в зеркало, он увидел основательно помятое лицо и попытался прикинуть, сколько же дней нужно отращивать подобную щетину?

    Штиль. Хотя, в это время года ветер уже должен менять свое направление и силу. Из беспощадного врага он превращался в надежного союзника – так было всегда, это капитан знал наверняка.

    Дальше ждать было нельзя! Он взял ручку и первую попавшуюся карту (кажется, Антильских островов) и начал писать. На обратной стороне карты он записал все самое важное и примечательное в своей жизни, по крайней мере то, что смог вспомнить. Все – от первых ярких побед, до способов вязания хитрых морских узлов. Весь день он кропотливо описывал события, встречи и обстоятельства - все, что вместила в себя его память и старая карта.

    Закончив, он вдохнул приятный воздух вечерней прохлады и, закрыв глаза, улыбнулся первый раз за многие годы. Но, надо было спешить.
Глядя на груду бутылок, заполнивших угол его кухни, капитан выбрал самую прочную и прозрачную. Он свернул исписанную карту трубочкой, вложил в бутыль и прочно запечатал.

    Теперь осталось только собрать вещи. Нехитрый провиант, парус и бутылка с картой уместились в одной сумке. Капитан запер за собой дверь и растерянно посмотрел на ключ – так далеко он еще не заходил. Немного поколебавшись, он решил оставить ключ себе и вышел прочь из дома. Уверенно, не оглядываясь.

    Пристань когда-то находилась совсем рядом с домом, но с тех пор как русло обмелело идти до воды приходилось больше и больше. Капитан отыскал лодку где-то посередине между старым причалом и нынешним берегом. Увязнув в песке ниже ватерлинии она уже не выглядела столь внушительно и уважительно, как раньше. Собственно, раньше это был фрегат собранный из Quercus virginiana, массивный, но элегантный, маневренный, но прочный. По легенде от его бортов отскакивали даже пушечные ядра, не причиняя вреда.

    Шли годы и фрегаты стали не нужны, но дерево пригодилось. Часть фрегата стала лодкой и капитан всегда этим гордился.

    Тянуть лодку к воде оказалось тяжело. Дно бывшего фрегата, покрытое засохшими водорослями и раковинами, отчаянно вязло в песке, но, капитан был непреклонен. Наконец, такелаж был уложен, а весь нехитрый скарб поместился в корме. Теперь нужно работать веслами. На середине реки капитан почувствовал, как все его тело наполняется силой – да, он был уже в родной стихии. Соорудив из паруса некое подобие полога, защищающего от пекла или проливного дождя, он повернулся в сторону проплывающего за бортом города. Чуть не забыл…

    Штиль. Капитан крепко сжал в ладони запечатанную бутылку с картой – внутри были все его воспоминания – вся его жизнь. С тихим плеском бутыль погрузилась в воду рядом с лодкой и через секунду снова показалась на поверхности. Так они и уходили вниз по реке – медленно, ведомые течением.