Глава 2. Прогулка на воздухе, игры

   Узнаёте в названии главы строчку из типового распорядка дня школьника? Был у меня в детстве такой, висел на стене у письменного стола рядом с расписанием уроков. Естественно, распорядок требует неукоснительного выполнения. Мы и выполняли. А то, как же?
   Во что же мы играли на свежем воздухе? Ведь надо было как-то заполнить время пребывания вне малогабаритной квартиры и чем-то восполнить неизбежный в то время дефицит детских игрушек.
   Во дворах моего детства, сразу после переезда, собственно для детей вообще ничего не было. Благоустроенная территория? Смеётесь! По одну сторону – котлован, экскаватор, сваезабиватель бам-бахает; по другую – обнесенная дырявым дощатым забором стройка, башенный кран, бетономешалка, в бочке над костром булькает кипящий гудрон, бульдозер тарахтит, самосвалы снуют. А поодаль – брошенные полуразобранные домишки или бараки под снос и, пока ещё, сады-огороды. Ну, чем не раздолье для пацанов! Благодать и сплошные опасности!
   Можно было просто созерцать происходящее – наблюдать за работой строительных машин и механизмов. Это поначалу завораживало, а потом становилось немножко скучно. Пацанов ведь всегда тянет к какому-нибудь действию. Значение команд «Вира» и «Майна» мы понимали задолго до знакомства с «Букварём», а опыты с карбидом кальция и свойства ацетилена были изучены ещё в детсадовском возрасте.
   Занятия и игры были опасными и не очень. К опасным относились салочки на штабелях плит, прыжки со второго этажа новостройки на кучу керамзита, опыты с карбидом. Кусочек карбида можно было просто бросить в лужу и наблюдать как весело пузырится и булькотит ацетилен. Можно было бросить в банку с водой кучку побольше и поджечь. А можно было набить карбидом бутылку, добавить водички, плотно заткнуть и, отбежав на безопасное расстояние наблюдать как оно шандарахнет!       Одному моему знакомому такой карбидной бомбой, взорвавшейся в руках, изрезало все ладони,  а другому - съехавшей внезапно железобетонной плитой напрочь отдавило три пальца на руке. Изредка кое-кто ломал шаловливые конечности и получал сотрясение не вполне ещё разумного мозга. Всё, к счастью, срасталось и становилось на место, но, к сожалению, ничуть не вразумляло остальных.
   Иногда вдруг кто-то откуда-то притаскивал кусок свинцовой оболочки от кабеля, и вот уже разжигался костёр, находилась консервная банка, и мы плавили свинец. Делали формочки из глины и выплавляли некие калабашки, отдалённо напоминающие солдатиков, пистолетики и тому подобную мелочёвку. Качество было не главным, главным был сам процесс. А ещё, эдакими бумерангами, метали Е-образные стальные пластины от трансформаторов. Да! Много интересного было на стройке, и почти всему, что «плохо лежало», мы находили своё пацанское применение. Обломок доски, резинка, пара гвоздей и кусок проволоки, после кропотливой работы при помощи отцовских инструментов превращались в ружьё, стреляющее шпонками. Кто не знает: шпонки – это маленькие такие кусочки проволоки, загнутые под острым углом. Для них лучше всего годилась мягкая проволока, алюминиевая или медная. Для курка – наоборот жёсткая, сталистая. Форма ружья была произвольной, а стреляли только по неодушевлённым мишеням. Находились, правда, отморозки, которые палили в животных, но к ним все относились с презрением. В людей – ни-ни! За это сразу могли портрет отретушировать, в плане разъяснительной работы. В войну играли – кто с тем же шпоночным оружием, но без боеприпасов, а кто с покупным. Больше всего ценилось оружие шумное, чтобы самому не кричать: «Тра-та-та! Пух! Пух! Падай, ты убит!» Особенно эффектными были пистолеты с пистонами. Максимальная имитация! С дымком!
   Не слыхавшие даже такого слова «пейнтбол», мы носились со своим грозным оружием по всем окрестностям – и по стройкам и по заброшенным садам. В перерывах между баталиями грызли ничейные яблоки и крыжовник. Кислющие, но такие вкусные – ведь халява!
   Зимой были лыжи и санки, снежки и крепости из снега, хоккей в замёрзшем котловане под фундамент какого-то долгостроя. Весной пускали спички в мутных ручьях – чья быстрее, выжигали лупой. Самые отчаянные плавали в карьерах на здоровенных катушках из-под кабеля.
   А родители, строго наказывавшие нам от подъезда далеко не уходить, искали потом в сумерках своих непослушных чад, с беспокойством расспрашивая соседей: «Моего не видели? Он не с Вашим гулял?» А после возвращения блудного – носом в угол и три дня без улицы. Или широким офицерским ремнём по одному месту, неустанно ищущему небезопасных приключений.