Мистер N

Посвящается шахтерам…
Учим специализацию горных работ.


                Мистер N
          -Пришла пора поговорить о серьезной работе, на которую вы так хотели попасть – сказал толстый лысеющий чело-век лет под сорок, в обычном штатском костюме. - Присаживайтесь, разговор у нас будет долгий и интересный для вас, в частности интересно само предложение и от этого зависят ваши дальнейшие перспективы. Можете не беспокоиться о текущих делах, все уладят без вас. Наливайте кофе, если хотите.
         Молодой сотрудник отдела, поляк по происхождению, Зигмунд Левински, был не столько удивлен вызовом в кабинет вышестоящего начальства, а тем обстоятельством, что шефа в кабинете не оказалось, что было из ряда вон выходящий случай. Тот суеверно берег рабочее место и никому не разрешал входить в кабинет вышестоящего начальства, а уж тем более сидеть на его кресле. Толстяк перехватил взгляд  сотрудника, еще раз указал глазами на стул и продолжил:
- Мне нет нужды вам представляться, у нас не принято афишировать свое имя и фамилию, можете звать меня Мистер Браун. Я полковник военной разведки, представляю собой силовую разведывательную организацию, точнее, посредника с ней, которая работает на военную разведку в Лэнгли. Поэтому все, что я вам сообщу, с этой минуты нашего разговора не должно выйти больше никуда за пределы этого кабинета. Это будет закреплено документально и времени на раздумье у вас не будет, все предрешено за вас. Чтобы внести ясность, вкратце скажу, что мы полгода присматривались к вам и имеем полное представление, что вы собой представляете как кандидат в сотрудники нашей секретной разработки.
        Зигмунд сглотнул слюну, но быстро взял себя в руки: «Вот так дела. И вроде где-то видел этого типа, а может, пока-залось. Интересное предложение, от которого даже нельзя отказаться».
-Удивлены? - Толстяк мельком взглянул в глаза Зигмунду. - Ничего, это нормальная реакция. Да, я имею определенные полномочия на государственном уровне. Вопрос стоит о национальной безопасности Соединенных Штатов Америки. Так что нет времени тратить на вашу вербовку, особенно если учесть, что вы для этих целей и обучались, причем обучение производилось с финансированием из определенных источников, но никак не ваших. После этого толстяк рассмеялся, но снова посерьезнел. Видимо, чтобы немного сгладить напряжение, возникшее в кабинете.
-Не думал, что так быстро все произойдет, - впервые заговорил Зигмунд - я только недавно в аспирантуру поступил. Я планировал защиту диссертации через год.
        Толстяк поднял руку, как бы возражая против этой затеи. На его лице читалось раздражение вроде «А вот это, пожа-луй, лишнее». Немного помолчав, он добавил:- Успеете. Я же говорил, дело не терпит отлагательств. Как у вас с русским языком? Отлично. Мне известно, что вы прошли курс обучения по горному делу. Имеете диплом военного инженера. Ваша специальность- ядерное оружие. Так? Во всех наших запросах мы имели ответ «отличное знание предмета». Итак, Зигмунд Левински, с сегодняшнего дня у вас будет новое имя – мистер N, как и полагается агенту военной разведки. Ра-бота предстоит в России, командировка будет длиться до полного выявления всех сведений об объекте, конкретно – о расположении скрытых ракетных комплексов, в частности, нас интересуют межконтинентальные баллистические ракеты. Итак, по программе    СНВ-2  Россия и США обязывались уничтожить часть своего стратегического ядерного потенциала. Пусть русские об этом думают, но мы считаем, что уничтожить – это не значит уничтожить безвозвратно миллионы дол-ларов, - при этом мистер Браун ехидно ощерился - но проверять выполнение Россией своих обязательств мы должны и мы проверяем. В этом нам активно помогают их правители.
- Возникли подозрения, что на самом деле русские не выполняют своих обязательств?- спросил Зигмунд.
- Да нет, - мистер Браун поморщился.- Тут дело серьезное. К тому же у нас есть гласные и негласные наблюдатели на местах. Мы имеем даже базу данных по расположению действующих сил РВСН России и данные спутниковой разведки. У России фактически остались передвижные ракетные комплексы на колесном или гусеничном ходу, а также на некоторых подводных лодках. Нет больше поездов с ядерной начинкой, в шахтах, то, что не удалось уничтожить нам руками русских, скоро придет в негодность, а значит, тоже подлежит уничтожению. Возникли подозрения - мистер Браун поднял палец вверх - что все-таки часть межконтинентальных ядерных ракет вывезена из шахт и перебазирована и в данный момент стоит на боевом дежурстве. Вам, как агенту, следует выявить расположение этих ракет. У нас должны быть не-опровержимые доказательства коварства русских по этому вопросу или хитрости, называйте как вам угодно.
-На чем основываются ваши подозрения - Зигмунд был слегка растерян - вы сами говорите о помощи правителей России, предоставлению необходимой информации, данные наблюдений.
-Так-то оно так,- толстяк слегка улыбнулся.- Благодаря продажности русских мы знаем о них почти все. Но это сейчас. А старые комплексы? Тогда еще не было компьютерной базы данных, а те, что на других носителях информации, тщательно заархивированы. Часть из них удалось нам раздобыть, а на самом деле как? Самое неприятное в этом, что они могут управляться автономно, без приказа первых лиц государства. Государственный  Департамент США не пожалеет никаких денег, если даже на такой огромной территории, как Россия, отыщутся все эти угрожающие Америке и всему демократи-ческому обществу в целом, ядерные ракеты. После этого Россия будет практически обезоружена, по крайней мере, под контролем. Вы спросили – почему мы так считаем. Отвечаю вам – в середине 90-х годов было принято решение Конгрес-са о выдаче очередного кредита России с условием, что она закроет большинство шахт- неважно, что они добывают на своей территории. Эту программу русские провели у себя с особым рвением, поскольку в наступившей рыночной эконо-мике шахты, как дотируемые государством предприятия, трещали по швам. Мы при этом имели все выгоды от этого – подрывали экономику России, так как сырье – это чуть ли не единственное, что конкурентноспособно и востребовано за рубежом, сохраняли ресурсы для будущего Америки, и, что самое главное, о чем русские додуматься не могли, мы со-кратили им места дислокации стратегических ракет. Ну и конечно, имели хороший процент с кредитов, который бы в нашем обществе назвали абсурдным. Ведь в шахте можно спрятать так, что трудно, почти невозможно, увидеть со спут-ника и прощупать другими методами, погодите-ка, - мистер Браун замахал руками и привстал с кресла,- не перебивайте, дайте мне продолжить. Мы оставили им небольшие шахты, для внутренних нужд населения и чтобы обеспечить работой людей, которым сократили рабочие места. Ну и вот – по внутреннему приказу нашего руководства мы решили проверить бухгалтерию оставшихся предприятий и что мы видим? Они глубоко убыточны, но при этом активно развиваются без всякой федеральной поддержки. Конечно, тут вполне можно учитывать бардак и разгильдяйство русских на отдельном предприятии, но не может же такое быть на почти всех из проверяемых?- человек в штатском костюме опустился на кресло и вытер лоб платочком.
 -Какие все-таки выводы?- Левински взглянул на толстяка в штатском.
-Я и в том числе многие из разведывательного управления полагаем, что на территории бывшего СССР, в России, дейст-вует глубоко законспирированная боевая организация по типу Аль-Кайеды и управляют ей недобитки из шайки ГКЧП, затеявшие государственный переворот в августе 91 года. Они же и финансируют данную организацию из бывшей пар-тийной кассы КПСС, поскольку все денежные потоки нами отслеживаются в России через нами управляемые банки. Си-туацию усложняет то, что большинство русских не хранит наличность в банках,- тут полковник снова улыбнулся,- и знаете, что я скажу? Удивительная страна! Мы до сих пор не можем понять мышление русских и вести их в заданном направ-лении. Тут анализ бессилен, хотя мы прилагаем к этому много сил и средств. Имея богатые сырьевые ресурсы, русские могли бы жить припеваючи, как живут коренные жители в Эмиратах или в Норвегии. Но, тем не менее, терпят притесне-ния правительства, в то время как оно ворует у них деньги и хранит в наших банках, обогащая нас вдвойне. Все наши распоряжения выполняются быстрее указов их президента, но и он,  в общем, подконтролен нашим финансовым кругам. Все сведения от них мы получили почти за бесценок, сырье они также продают дешевле, а если напрямую договориться, то и вдвое и больше. В работе  русские ленивы, а большинство компаний паразитирует на других, используя админист-ративный ресурс или близость к нему. Когда мне говорят, эти, мать их, белые воротнички из Конгресса: «Мистер Браун, вы раздуваете из мухи слона, чтобы получить дополнительное финансирование ведомства, русские уже давно ни на что не способны, у них стагнация по всем направлениям в экономике», я им отвечаю: « Поймите, что за вашим благодушием  стоит будущее США и всего мира. Не может нация, сделавшая много открытий, быть настолько глупой, вы обманываете сами себя». И, знаете ли, старые сенаторы, прислушиваются ко мне, а эта самоуверенная молодежь..а ну ладно. На смех пытались поднять, вот, мол, как отжигает старый служака! Мне один сказал,  вы представляете, как с технической точки зрения произвести перебазировку баллистической ракеты в шахте? Если частное лицо может так вот просто  снять ракету с боевого дежурства, без ведома вышестоящего командования, то в нашем мире уже идет ядерная война?  Это высшая степень безответственности, полковник! Я им  на то отвечаю: «Во-первых, не частное лицо, а генералы, даже в отставке, отдельных ведомств, имеющие в свое время больше полномочий, чем сейчас командующие ракетными силами России, имевшие к тому же огромные технические ресурсы для этого, во-вторых, а  то, что сейчас происходит в России по отно-шению к коренному населению, это не безответственность властей?» «А мотивировки? Они хотели диктовать условия Америке или, может, вы считаете, что это бизнес, полковник?»  Я им сказал – это ни то, ни другое. Не будете же вы отри-цать, что многое офицеры русских, особенно старой закалки, так и не смогли простить тогдашнему президенту развала СССР?  Если хотите, это самоуправство, конечно и патриотизм. То, что это сопряжено с огромным риском для всего мира, бесспорно.  Вы говорите – верх разгильдяйства в армии. Уверяю вас, так оно и есть. Это особая стать русских, о которой, если спросить у них, они, вне зависимости, от социального статуса, начинают смеяться над тобой, а может и над собой, непонятно. Мы в свое время недооценили роль КГБ в развитии психотропного оружия, многие секреты, возможно даже не знает ФСБ. Можно вывезти ракету из шахты, взять на время пользования с тщательного охраняемого склада несколько зенитных комплексов и все это не будет стоить ничего при правильном подходе. Эту тайну мы так раскрыть так и не смогли, много наших агентов, безукоризненно подготовленных, попались на мелочах, причем почти сразу. К вопросу о разгильдяйстве русских мы еще вернемся, но ведь это работает? И армия боеспособна? Многим сразу стало неинтересно общаться со мной, но деньги, - мистер Браун довольно взглянул на Левински, -  мне выделили. И немало. Сенаторы к вопросу о национальной безопасности подходят с  особым трепетом. И я даже не сомневаюсь, что мою идею, о чем я вам говорил только что, они выдали за свою…чертовы дети.. - Толстяк рассмеялся и взглянул на новоиспеченного агента немного мягче.
- Итак, продолжим..Не секрет, что захватывать сырьевые рынки России военным путем, нет резона, да и это затея немного опасна. Все наши технологии в данное время направлены не только на уменьшение  стратегического ядерного потен-циала России, производства новых ракет, да и вообще, к слову, любого производства, кроме заведомого неэффективных, это само собой, для этого мы проводили подобные диверсии, причем  руками самих же русских, используя и подкуп и шантаж, как, например, скупка плутония, закрытие урановых рудников под предлогом борьбы за экологию и многое другое. Это все требует определенного количества времени. Основная наша цель – сокращение количественного числа населения России,  ведь  мы тогда представить не могли, что выиграем информационную войну в недалеком прошлом. Многие русские тогда клюнули на свежий ветер перемен, сейчас поколение россиян легко зомбируется нами через рек-ламы, фильмы, где в подсознании они уже чувствуют нас хозяевами. Классический вариант, как с индейцами, тоже ока-зался более чем действенным – многие русские очень много пьют - да что пьют! Добровольно употребляют всякую отра-ву, как крысы. Конечно, мы это делаем чужими руками, чтобы не было прямой конфронтации с Россией. Мне так сказал мой шеф: «Ты не представляешь, полковник, как нам повезло через много лет полосы неудач. Конечно, мне по-человечески, жалко людей, что с ними приходится так поступать, но ты же знаешь, что они несут прямую угрозу всему миру. Вот ты представь, полковник, мы тореадоры. И перед тобой бык, огромный бык. Он уже получил много ран, но по - прежнему опасен для каждого из нас. Он не знает, на кого нужно броситься первым и истекает кровью. Время работает на нас, мы колем ему успокоительное и наносим новые раны. Ты понимаешь, что это аллегории».
        Мы работаем бескровно, но усиливаем темп. Наркота из Афганистана, ГМО и канцерогенная продукция идет на ура в этой стране сейчас и по нарастающей, причем нам в этом никто не мешает, а даже наоборот...Плюс ко всему мы ставим новые эксперименты.  Но сдается мне, что при всех наших возможностях, бык по-прежнему очень силен, но на то он и бык..И к тому же может сделать опасное для нас движение..Я понятно выражаюсь? - Зигмунд кивнул.
- Вот насчет вас, - на этот раз полковник проговорил несколько неуверенно, - давайте говорить начистоту. На вашем месте хотел бы оказаться каждый из вашего института. Не обижайтесь, мне известно  о вас многое. Выше отношение к дис-циплине ниже уровня многих, но этим-то вы и привлекательны. Я вас плавно к этому подводил. Однако, мы отвлеклись от заданной темы. Проверяем легенду. Ваша фамилия будет Чекменев Игорь Павлович, вы горный инженер со стажем работы 10 лет. Предприятие, на котором вы работали, давно обанкротилось, вас никто не проверит. Родителей у вас нет. Вы внесены благодаря нам во все всевозможные базы данных  России (да, да не удивляйтесь, сейчас это просто как ни-когда, с  уровнем наших IT-технологий), у вас будет водительское удостоверение, всевозможные справки, если понадо-бятся. Вопрос с пропиской решите сами. Почему фамилия не часто встречающаяся – отвечу. Мы уже обожглись на рас-пространенной фамилии Иванов, все получилось вопреки логике. Разработка исходила из того, чтобы агент под чужой фамилией был, как можно менее заметен и встречающиеся на его пути однофамильцы  не искали родственных связей. А оказалось, что так думают и все аферисты, которых – смею вас уверить – в России больше, чем где-либо. Это и врожден-ные артистические качества у большинства людей и мягкие уголовные статьи для мошенников. В результате нашего агента стали подозревать в связях с евреями, а он действительно работал на Моссад, и ему пришлось бежать, хотя разо-блачение ему не угрожало. Но он это понял только здесь.
-Как я понял, я буду зависеть от работодателей? - спросил Зигмунд, не совсем понимая речи полковника. - А разве нельзя при ваших возможностях внедрить меня в государственную инспекцию по горному делу или как она еще называется? У меня бы было больше возможностей для раскрытия информации для вас.
-Нельзя, - толстяк снова поморщился.- Мы прорабатывали этот вариант. Мы с вами живем в цивилизованном мире, где властвует закон. У русских этот закон только на бумаге. У нас никто не знает, откуда приехал какой-либо чин, его место-нахождение и информация о нем защищена законом. В России, чтобы иметь вес, мало звания или должности. Необходим еще авторитет для полноты власти. Купить его непросто. Вас просто любой инспектор, не зная ничего о вас, будет прощупывать и может расколоть. Мало того, что вы можете оказаться на месте скандала, вас может проверить тщательно, как работника федеральных служб, контрразведка ФСБ.
-Но, погодите, авторитет и у нас надо заработать…
-Тут дело еще в том,- толстяк мягко улыбнулся, - что у нас нет такого понятия, как кумовство. Про непредсказуемость рус-ских я уже говорил. Мы купим место для вас, привязав вас инспектировать нужное нам предприятие, а начальник ваш по необъяснимой для нас причине, пошлет вас на другое, подумав, например, что это место столь перспективно и ммм…лакомый кусочек для него, почему объясню позже..может быть. Если ты не будешь козырять фамилиями известных инспекторов и не поддерживать связь с ними в виде взяток, то очень быстро тебя «сожрут».
-Настолько я понимаю, коррупция это уголовное преступление.
-Парадокс. Сейчас в России наоборот, тех, кто не замешан в коррупции, наоборот, стараются подвести под уголовную статью или можно лишиться должности. Потому как это делает большинство.  Поэтому и не подходит вам это - на этот раз полковник в штатском улыбнулся широко,- инспектируемое вами предприятие постарается любыми способами не допустить вас на объект, и вы будете играть роль курьера по перевозке денег от директора предприятия до вашего на-чальника.
-Но позвольте, мои полномочия…
-Я вам уже объяснил вам положение дел у русских в надзорных органах,- толстяк начал слегка краснеть, - если вы про-явите самостоятельность в ваших полномочиях, на следующий день вашему начальнику позвонит какой-нибудь высокий чин и выразит сомнение в вашей профессиональной пригодности. Или того хуже, просто кусок породы может на голову упасть. Вот так вот… Но вы сильно не пугайтесь – полковник взглянул на Зигмунда,- плюсы у вас в России есть и немалые. Даже в случае провала операции вас выдадут в Штаты, русским нет резона с нами ссориться. В Китае вас..кхм.. бы просто расстреляли. При вашей предполагаемой должности вы не будете сильно загружены работой и в то же время не будете в центре внимания, как ваши непосредственные начальники. Постарайтесь отмежеваться от карьерного роста, он вам ни к чему. Для этого вам нужно совершать мелкие дисциплинарные проступки, не грозящие увольнением или, – полковник задумался, - сымитировать слабое знание предмета работы. Не забывайте, кто вы, в первую очередь, секретный сотруд-ник.
-Я хотел бы добавить, полковник, это у меня и так будет. Я ведь прошел полугодовой курс обучения горному делу и не имею производственной практики.
-Опыт вы получите. Вдобавок вам необходимы курсы по ранее используемой технологии работ, поскольку технологии разработки шахт у русских отличны от наших. Да, и запомните, вам следует больше молчать, особенно на первых порах. Не заводите близких знакомств на работе, тем более должность ваша к этому располагает. Экзаменовать вас также никто не будет.
-Откуда вы это знаете?
-Вы наверно догадываетесь, что будете работать не один, вас будут прикрывать наши люди. В случае осложнений есть и связи с соответствующими органами власти русских. Вопрос вы задали немного некорректный, я не вправе раскрывать вам, откуда у меня информация.
-Прошу прощения..
-Хорошо. Принимаю. А вот еще что скажу в своем напутствии. Дисциплина и строжайшая конспирация. Выходить на связь с нами будет наш человек. Он же будет передавать информацию по нашим каналам. Женщины, то есть известные отношения с ними,  запрещены категорически. Ну, может быть, нечасто все-таки разрешать будем, но под нашим кон-тролем. На месте вас подробно введут в курс дела, там же и решите вопросы быта. В средствах вы не будете ограничены, вас снабдят всем необходимым. Сегодня же вас оформят в командировку в город W, в посольство США. Там вас введут в курс дела гораздо более подробно, у меня просто нет времени… Подпишите вот здесь…
         Зигмунд вышел из кабинета немного растерянный. Конечно, он предполагал, что подобное рано или поздно случит-ся. Хотя были выпускники школы шпионов, которых не коснулась  рука военных ведомств и они спокойно росли на своих местах, занимая если не ключевые посты в различных военных ведомствах, то весьма заметные. Звонок телефона вывел его из задумчивости. Звонил помощник шефа по канцелярии и сообщил, что документы для командировки готовы, виза, кредитная карта и билеты на самолет завтра вечером. В аэропорту Зигмунда должны были проводить сотрудники службы военной разведки.
«Быстро работают», - подумал он.
         Весь день был проведен в сборах и улаживанием личных дел. Напоследок Зигмунд выехал на набережную города, погулял немного, приводя мысли в порядок. Ему особенно не хотелось ехать в холодную Россию, к тому же, в сущности, этническую родину. Он вспомнил, каких трудов ему стоило вырваться из Польши в Германию, а позже в Штаты. Не имея образования, ему пришлось искать выход на центральное разведывательное управление, в конце концов, его приметили и взяли на обучение. Как он и предполагал, его специализацией была Россия. Русский язык ему давался сравнительно легко, сейчас он говорил практически без акцента. Занятия, ежедневные тренировки, пошли ему на пользу. Вот и теперь этот толстый полковник напомнил ему, что за все надо платить.
        Спустя 11 часов он мерно посапывал на борту авиалайнера.

                ВСТРЕЧА В АЭРОПОРТУ
- Ваш багаж привезут отдельно - услышал Зигмунд голос  по-русски сзади и обернулся. Из толпы встречающих отделился человек на вид лет пятидесяти в строгом черном костюме. Он пожал руку Зигмунду - Здравствуйте, Игорь. Очень рад вас видеть. Как перелет? – добавив еще пару дежурных фраз, он сказал - Меня зовут Виталий Сергеевич. Прошу вас - и махнул рукой на припаркованный джип на стоянке.
-Так же как меня Игорь Павлович? - слегка улыбнулся Зигмунд.
-О делах потом,- неопределенно произнес Виталий Сергеевич.- я следую инструкциям, вы же сами понимаете. Вам необ-ходим отдых, завтра я заеду за вами. Да, кстати, переоденьтесь – вашу верхнюю одежду всю заберут, она будет храниться в посольстве, то есть у нас. Здесь так не одеваются, человеку вашего статуса полагается вот такая, и стиль как видите, немного другой.
-Да это же подделка! - возмутился Зигмунд, рассматривая этикетки, - да я только по ткани и по качеству покроя вижу, что подделка под известный бренд.
-В основном здешние товары заводятся из соседнего Китая, так что не спорьте.
-А не слишком ли мы перестраховываемся?- Зигмунд уже одевал костюм. Несмотря на отсутствие качества, он пришелся ему впору.
-Нет – лаконичный был ему ответ.
       Водитель джипа с посольскими номерами вырулил на дорогу и прибавил скорость. Мимо понеслись пейзажи рос-сийской осени. Несмотря на то, что покрытие дороги было не совсем хорошего качества, машина уверенно держала до-рогу и  набирала скорость. Виталий Сергеевич обернулся к агенту:
-Игорь, до того как мы приступим к делу, вы пройдете акклиматизацию, так сказать, своеобразный карантин. Мы завтра встретимся с вами, пройдем краткий курс по менталитету русских, как себя вести. Слишком подробно не будем, тем бо-лее вы специалист в этой области. А пока отдыхайте. Вот, возьмите. Здесь все для связи и указания найдете. Ваш телефон отдайте нам на хранение, чтобы вам не задавали лишних вопросов.

                ПЛАНЫ
         В гостинице с одноименным названием города Зигмунд проснулся рано. Номер считался люкс, но не дотягивал до уровня международного. Впрочем, новоиспеченный агент не обратил на это особого внимания, набрал номер вчераш-него встречающего. Тот немедленно отозвался: - Уже готовы? Хорошо. Спускайтесь вниз – и уже спустя минут десять на парковку гостиницы заехала неприметная серая машина японского производства. Виталий Сергеевич на этот раз был один, в спортивном костюме и без портфеля. Он поздоровался с Зигмундом. Они сели в машину. Отъехав на расстояние в несколько кварталов, машина сделала контрольный круг и спустилась к морю.
-Ну как, готовы к работе? Отлично. Ну-с, с чего начнем? Обратите внимание, что машинку я взял напрокат. Нам ни к чему возня с этими посольскими номерами. Курите?
-Нет. Благодарю вас.
-Ну то, что для здоровья хорошо, не всегда полезно для дела. Большинство русских курит, тем более на тяжелом произ-водстве, коим является шахта. Ваша задача - не выделяться, но и поддержать разговор на уровне тоже надо. Дав сигаретку рабочему, например, можно ненавязчиво узнать о многих новостях, в том числе неофициальных. Эти, как говорят, слухи, очень часто имеют под собой основание. Значит так – я буду координатором всех ваших действий. Я действительно русский, прошел подготовку в Штатах, являюсь помощником посла здесь, по организационным вопросам и одновременно помощником депутата краевой думы. Моя задача – организовать вам трудоустройство, поддержку с документами, жилье и разумный отдых. Все это практически подготовлено. Здесь многое делается за деньги и гораздо быстрее официальных обращений.
-Так что с менталитетом русских? А подробнее об том, что мне говорил полковник, расскажите - попросил Зигмунд.
-Ну, во-первых, русский мат. Вам преподавали, конечно, но существуют более тонкие обороты. Матом можно обозначить почти все. Русский может матом без связующих слов, задать вопрос или дать определенную команду. Причем мат на уровне топ - менеджеров предприятия, как мужчин, так и женщин, распространен не менее, чем среди рабочих. Вам также необходимо заострить на этом внимание, чтобы не выделяться своей речью. Во-вторых, типичная ошибка моих земляков – реальная работа – это как наказание. Поскольку зарплата по общемировым меркам  не самая высокая, а в то же время цены на товары потребления достаточно высоки, здесь сказывается зависимость русских от импорта, который составляет большую часть от всех потребляемых товаров. Плюс таможенные пошлины, перевозки на большие расстояния  и длинная цепочка посредников, этой зарплаты им едва хватает, чтобы сводить концы с концами. Поэтому большинство моих соотечественников, работает, что называется «спустя рукава». Нахождение на рабочем месте их держит страх увольнения. Но проконтролировать полностью процесс работы начальнику не получается, он же не надзиратель. И начальство такая ситуация устраивает. Они при этом экономят на фонде оплаты труда, кладя разницу себе в карман. Ра-бочие тоже делают своеобразную «шару», то есть, находясь на одной работе, работая по существу на другого работода-теля, либо растаскивая имущество предприятия, попросту говоря, воруют. Вывод из этого – ставить таких людей на за-метку, они тебе помогут в осуществлении нашего плана, но крайне осторожно. В третьих, важнее не работать, а делать так, чтобы другие видели, что ты работаешь.
-А это с какой целью? Мне кажется, что это делать не стоит, хотя бы для собственного удовлетворения…
- Вы многого пока не понимаете,- тонко улыбнулся Виталий Сергеевич,- хотя, как мне говорили, специалист по России. Труд здесь всегда считался унижением, хотя возносился в речах до небес, ему пели хвалебные оды, а по факту – как не-кий обман работающего и насмешки над ним со стороны начальства. И это заложено в душе у моих соотечественников так, что невозможно переубедить. И еще, реальная работа – считается выслуживанием перед начальством. Надо ли это вам? Вам не нужны враги на данном этапе, вам нужны компаньоны. Позже поймете, что я был прав.
-Почему полковник Браун так уверен в существовании тайной организации?- спросил Зигмунд.
-Да честно говоря, я и сам в эту организацию не особо верю, - неуверенно проговорил Виталий Сергеевич, - но вам, аме-риканцам, виднее. Потому и выбрали агента из ваших людей, для контроля. Но пусть это останется между нами, хорошо? С остальными вопросами я надеюсь, разберетесь самостоятельно - сейчас, слава богу, интернет доступен даже в глухой деревне. Связь со мной будете поддерживать в самом крайнем случае. На месте будет наш агент, Михаил. Вот его теле-фон. Держите пакет, тут все дальнейшие указания. Запомните, число и время, когда вам нужно будет явиться на прием к директору шахтоуправления.
      Помощник посла завел машину.
                ПРИЕЗД
        Как в любом поселке, имеющем градообразующее предприятие, в заводимых жителями разговорах на улицах, мес-тах отдыха и на огородах, обязательно упоминалось пресловутое предприятие, независимо от возраста, семейного по-ложения или вероисповедания рассказчика. Позитивный или негативный оттенок разговора зависел от таких факторов как выдача заработной платы, её количества, уровня инфляции в стране и в мире, предстоящих сокращений рабочих мест и поведения начальства. Впрочем, вышеперечисленные факторы влияли только на увеличение негативных эмоций. В поселке Л. эта особенность в разговоре прогрессировала, по мнению многих, намного сильнее, чем где-либо. На вопрос встречного знакомого «Куда идешь?», обязательный был ответ – «На шахту» или «С шахты», в зависимости от на-правления движения, почти совпадающего с кратчайшим расстоянием идущего до административного здания и так на-зываемых раскомандировок, где спустя даже много часов после окончания рабочего дня бродили понурые начальники всех мастей, держа в руках для важности кучу бумаг и неся на лице неистребимую печать скорби. Некоторые идущие граждане даже совершали, по их мнению, прорыв  в общении и шли дальше - на вопросы «Что после работы думаешь делать?», - гордо отвечали:  «Нее, сегодня не получится, завтра мне в шахту» или так - «О чем задумался?» - «О шахте». Этот универсальный ответ, с одной стороны, освобождал от ненужного обдумывания ответов, с другой – неподготовлен-ному человеку казался неким фанатизмом излишне преданных работе людей. Причем, незнакомый человек, ни разу не употребивший в разговоре околошахтную мысль, автоматически приравнивался к начальству и угнетателю простых лю-дей, к тому же, по мнению этих же людей, получающего (конечно же втишь, по-воровки, в конвертах, баснословные зар-платы, которые на самом деле предназначались для увеличения зарплаты рабочих). Эту же ошибку совершил неопытный в практических условиях агент национальной безопасности…
           На окольной дороге между рядами покосившихся бараков, спортивной пружинистой походкой вышагивал новоис-печенный горный инженер Чекменев Игорь Павлович, он же агент Mr.N, он же Зигмунд Левински, по совету помощника посла, не взявший такси до здания администрации, чтобы не привлекать излишнего внимания, а приехав на обычном автобусе. Он нес  в руке небольшой портфельчик с псевдодокументами и бутылкой недорого коньяка. Агент легонько отбивался от небольшого размера собак, присутствовавших в каждом дворе, поднимающих лай при виде незнакомого человека, передавая эстафету далеко вперед, в душе проклиная затею помощника и попутно закрепляя особенности русского мата. Мимо в том же направлении движения промчался человек в рабочей одежде, приостановившись, не по-здоровавшись, вопросительно прокричав хриплым голосом в ухо агенту одно слово «Дают?», и, скосив глаза на порт-фельчик, помчался дальше. Непонятная фраза попахивала конспирацией, и Зигмунд уже решил про себя, что это и есть его помощник Михаил и что он уже будет ждать его в условном месте, но тут его версия потерпела фиаско, поскольку мимо пробежал еще один гражданин с аналогичным обращением к нему. При приближении к  зданию шахтоуправления, улица значительно расширялась, дома имели более благоустроенный вид. Отличительной особенностью являлись большие угольные ящики, вкопанные в землю рештаки от транспортерных конвейеров, используемые как мостики для переезда через кювет и приготовленные для домашних нужд элементы крепи горных выработок, разбросанные в хао-тичном порядке.
          На наибольшем расширении улицы вскоре показался деревенский магазин, отличающийся от поселковых, собст-венным отоплением. Кроме того, присутствовали окнами с решетками, среди которых на уровне роста человека прогля-дывала маленькая форточка для ночной торговли, а также столиками внутри магазина, несмотря на тесноту и также на улице, но уже без стульчиков, чуть выше уровня пояса среднестатистического человека.
          Несколько слов о подобных магазинах. Товар обычно продается там пищевой вперемешку с хозяйственным инвен-тарем. Продавцы в таких магазинах, как правило, сохраняли закалку развитого социализма и выглядели весьма внуши-тельно и солидно. Местные покупатели обращались по имени-отчеству, не смущаясь отсутствием бейджика. Это не про-сто производилась необходимая закупка провианта и инвентаря, шел незримый обмен мыслями типа «Она меня обве-шивать не будет» или «Этот деньги даст нормальные». Если бы Зигмунд знал об особенности ничего с виду не значащего разговора, он бы очень удивился конспиративности русских.
      Несмотря на дообеденное время, на улице за столиками стояли люди мужского пола, многие жестикулировали, до слуха агента доносился оживленный разговор. Время от времени из магазина молодцеватой походкой выходил человек из компании с довольно увесистым пакетом, начиная раскладывать что-то на потемневших от времени деревянных сто-лах. На слегка темноватых от постоянного контакта с угольной пылью лицах проглядывало довольство и некая гордели-вость. Нет больше такого соблюдения традиций, как в горняцких поселках и деревнях, ведущих своё начало еще с доре-волюционных времен. Вкалывает такой человек, как ломовая лошадь, вынося всё на своих плечах - и просчеты руково-дства, и понижение уровня жизни. Вдобавок устраняя аварии, катастрофы, на общественных началах занимаясь благоус-тройством, помогая руками в быту, вынося наказания заработной платой как реальные, так и надуманные, но при этом знает – есть такой день в месяце, когда все заботы отойдут на задний план и можно устроить себе и домашним праздник. В такие дни на затихшем местном рынке оживляется торговля, коммерсанты торопятся завести товар заблаговременно к дню выдачи зарплаты на шахте, деловито разминают затекшие члены толстые гаишники, вылезая из вечно скрипящих тормозами служебных машин, приветливо улыбаются парикмахеры, одним словом, равнодушным не оказывается никто. Женщины обычно в такие дни одеваются как на праздник, делают прически, напористо толкаются у прилавков магазина, неся атмосферу  неформального  праздника. Мужики обычно в такие минуты или небывало сдержанны, при этом жены щебечут им что-то, ласково заглядывая в глаза, либо излишне расслаблены и размашисты в движениях, при этом их жены хмурят лица и что-то сердито им выговаривают. Не всегда, конечно, праздник удается, но ведь и на старуху бывает проруха.. Обычно в такие минуты чья-нибудь жена энергичной походкой подступает к пирующим. Она что-то допытывается у них и, снабженная незамысловатой информацией, рысью бежит по улице, по одному ей ведомо направлению. Направление задается  отчасти женской интуицией и опытом в подобных делах. И сопровождается всегда дружным смехом расслабляющихся горняков… Опытный начальник в минуты разгула старается обходить шумные ком-пании и подходит к ним  разве что на начальном этапе вакханалии. А если уж не удается этого, старается ни с кем не спорить, какую бы глупость они не говорили. Иначе это было бы чревато неприятными воспоминаниями шахтеров, ста-рыми обидами и даже драками, если удастся напоить начальника. Он знает - горняк выплеснет все, придет такой завтра на работу и будет тише воды - ниже травы. Тогда можно и условия ставить..а сейчас он с улыбкой слушает небывалую фантазию горняка, согласно кивая и отчасти поругивая вышестоящих руководителей.
         Зигмунд подходил к магазину, когда время конструктивного разговора горняка с начальниками по местным понятиям истекало, оставалось только время общения уважаемых начальников и бригадиров, которое, впрочем, ближе к вечеру тоже истекало, по мере накала страстей и наступало время работы сотрудников правопорядка, которые в такие дни забывали о получении своей официальной зарплаты. Но надо отдать им должное, какое-то время шахтеры могли выпус-тить пар и при этом вышеупомянутые сотрудники не вмешивались, вмешательство производилось, когда основной народ поодиночке двигался домой, идя либо преувеличенно старательно, либо почему-то накручивая лишний километраж из-за излишков выделяемой энергии. Заметив человека в костюме, с портфелем, один толкнул плечом другого и на приезжего обратились любопытные и лихие взгляды. Зигмунд почувствовал себя немного неловко, ноги стали ватными и сами стали заворачивать его в магазин. «Куплю сигарет, как говорил полковник и поговорю с людьми» - подумал он. Момент, видимо, был не совсем удачный, краем глаза он увидел, как один из компании довольно удачно сымитировал его походку, вложив нее часть народного фольклора, часть лагерной лирики и при этом грубовато выругался, чтобы было видно, в чей огород полетел камень. «Мелкое хулиганство»- подумал Зигмунд- «У нас в Польше такого не встретишь, такое бывает лишь в Америке, в негритянских кварталах, когда я изучал Россию, меня еще с первых дней предупредили, что русские под влиянием алкоголя, хамовиты и задиристы». Несмотря на это, он вошел в магазин без эксцессов, кое-кто за столом опустил глаза, кто пытался задать новую тему прерванному разговору, кто, обнимая выступившего шахтера за плечо, что-то ему втолковывал, с опаской поглядывая на незнакомца. У многих на губах была глумливая улыбка. Зная по опыту, что этим все не закончится, в магазине он увидел сидящих разгоряченных вином людей, оккупировавших столы и стулья. В табачном дыму увидел початую бутылку водки, которую один из сидящих, взволнованно взглянув на него, поставил к ножке стола, и под насмешливым взглядом сидящего человека напротив, медленно водрузил на прежнее место. Судя по всему, местный магазин заменял людям бар, хотя, если разобраться, был заточен под это хитрым владельцем. Маститого продавца на этот раз заменяла молодая девчонка, которая между продажей и наполнения бокалов, поспешно вытирала со столов. Зигмунд купил сигарет, заметив при этом, что отдыхающие потеряли нить разговора и начали говорить о посторонних неинтересных вещах. В дверях показался один из уличных отдыхающих:
- Мужики! Под запись! В шахтовой столовой дают.
-Деньги кончились? -спросили одновременно двое сидящих.
-Да не…ну в одни руки же..да и потом не будет..Этот еврей потом только за деньги будет продавать.
     -Ну а чо, - проговорил сидящий тучный человек, судя по повадкам в общении, имеющий определенный авторитет,- когда следующая будет, никто не знает, ну и бабам нашим покажем, что сам выдал, а? А что там?
       -Коля Сивый пробовал, грит по шарам лупит будь здоров - а называется «Удар по венам». Вино вроде как. Я пойду, потом не будет.
       Народ стал подниматься из-за столов.
-Светка!,- преувеличенно сурово проговорил тот же тучный,- грей наше место. Потом, чуть пошатываясь, долго возился в карманах, достал искомую купюру,- это тебе на шоколадку.
-Что вы, не надо!- засмущалась девчонка.
-Я сказал - бери. А не то я обижусь.
        Зигмунд заметил, что тот сунул девчонке 500 рублей. «Продавцу? Не шикарно ли?» - подумал он. Все сходится - рус-ские под влиянием алкоголя не умеют считать деньги. Когда он вышел на улицу, как водится у пьяных, о нем уже забыли.
       Едва он прошел метров сто от магазина, он заметил, что придорожный бурьян чуть шевельнулся, агент чуть приоста-новился. Из-за кустов выполз на четвереньках некий гражданин с затуманенными очами. Вместо речей он издавал хрип-лые непонятные звуки, причем было ощущение, что последовательность их чередования задавал какой-то датчик слу-чайных чисел, который, ко всему прочему, работал весьма некорректно. После череды подвываний и рукоплесканий он медленно заговорил о чем-то. Агент насторожился, в институте ему говорили, что в этих случаях информация может быть весьма полезна, она сродни воздействию пентотала, который также подавляет волю. Прислушавшись к речам, он попы-тался понять пьяного. Но тот лишь говорил о директоре шахты, о каком-то начальнике, и об якобы, имевшим место че-ресчур близких отношений со всеми начальниками кряду. Упившийся как заклинание довольно внятно проговорил не-сколько раз: «базару нет», и, не посмотрев на Зигмунда,  горняк пополз далее, постоянно меняя направление. За отри-цающим рыночную экономику горняком тянулся довольно внушительный хвост из денежных купюр.
       -Ой, что делается!- Зигмунд даже отпрянул в сторону от неожиданности. За спиной его стояла немолодая женщина. - Это же надо так нажраться! (при этом пьяный чуть опустил голову, энергично работая локтями).Вы посмотрите на него! «Как будто я его не замечаю»-подумал Зигмунд.
       -Это же вот, Петька Рябов с Буровой, его жена ждет, волнуется, а он вишь, расслабляется. Я говорю,- она возбужденно трясла агента за рукав,- толку с его сверхурочных, когда после такое вот…и кредитов же еще набрал, зараза. А вы, смотрю, трезвый человек, завидую вашей жене, помогите его скрутить. Ить до утра ни копейки не донесет!
      Зигмунд с готовностью согласился. «А там, глядишь, и познакомлюсь с низами», подумал он. В конце улицы показа-лись возвращающиеся в бар-магазин шахтеры. Женщина, подобрав подол, бросилась к ним. Подбежав к ним, она отча-янно стала что-то говорить, театрально жестикулируя.
- Да, с ним-то мы разберемся, а ты кто, земеля?- довольно сурово обратился к Зигмунду здоровенный дядька с небритой физиономией.
-Да я и говорю,- затараторила снова женщина,- иду, смотрю- ползет этот..Петька, деньги из карманов сыплятся.. Ну и вот человек стоит, смотрит..
-Хм.., вот оно чё..денежки увидал и решил, так сказать, скоммуниздить немного?- шахтеры обступили агента, в их суровых глазах он увидал неприязнь и желание расправиться.
-Портфельчик уже приготовил…
-Да этот самый, возле магаза терся.
-Кто такой вообще?- шахтеры немного мялись, не решались на конкретные действия.
      Неловкую тишину опять заполнила немолодая гражданка:
-Что смотришь? Осуждаешь его? А ты гляди-ка, какой чистенький и хорошенький! Попробуй как он в шахте, в лаве, без выходных да по две смены! Привык, небось, штаны протирать в конторе. Всех вас туда надо..засели, деньги считаете! Завонялись уже!
-Погоди, Марья,- снова проговорил суровый детина, - он мне так и не ответил. Может за низкое считает?
        «Угадал», - подумал Зигмунд, нутром чуя опасность, - «Как быть? Сказать приезжий к кому-нибудь в гости -  побьют, попал не в то время и не в то место. Да и фамилию спросят, не ответишь, точно побьют. Сказать, что из начальства – тоже побьют, народ агрессивно настроен. Лучше скажу, что проверяю начальство».
- Аудитор я, - Зигмунд прокашлялся, - начальство ваше приехал проверять…
-Кто это?- чуть растерянно проговорил детина,- это как инспекция вроде?
-Ну да, только для бухгалтерии..
-Погоди, их же на машине директорской привозят..А документы есть?
         Зигмунд молча полез в портфель, пытаясь выиграть время. «Корочки» аудитора у него не было. Он понимал, что перед ним была страна анархии, всевозможных революций и безграничной свободы, порой носящей, мягко говоря, предосудительный характер. Документы у него проверял совершенно неуполномоченный на то человек, могущий рас-правиться с ним по своим законам, в то время как за прикрытием его стояли могущественные силы, которые легко бы защитили его он официальной власти. Однако, он заметил, что многие из обступивших его, заскучали и засмущались. Психологически зная портрет среднестатистического гражданина, он решил пойти ва-банк:
 - Я-то покажу..Ты только скажи, ты раньше в милиции не работал?
-Я!- рявкнул детина и смущенно умолк.- Ты ошизел от своих бумаг, что ли? В общем, ты это, спрячь свои талмуды..Пойдем лучше выпьем и познакомимся.
         В это время, двум шахтерам удалось поставить Петьку в вертикальное положение, но он валился на плечи, пытаясь поцеловать всех. В конце концов, его поставили на ход и даже налили стакан вина. К удивлению Зигмунда, тот после этого протрезвел и пошел почти на своих двоих, сопровождаемый немолодой гражданкой. Какой-то рыжий мужик поспешно собирал деньги в кустах. Агент с горняками подошел к столикам.
-Мужики!- провозгласил суровый детина,- вот, познакомьтесь, как? Игорь. Игорь приехал проверять наших бухгалтеров, не слишком ли они зажрались там с нашим евреем и.. по итогам вставит им по самое не хочу! Ну как вам?
-Нормально.
-Давно пора.
          С пегими волосами и огромным дымчатым носом мужик протянул стакан. Зигмунд проглотил обжигающую жид-кость, не дрогнув лицом, как полагалось агенту в подобных ситуациях. Тот снова наполнил стакан.
-Штрафная,- пояснил он,- мы-то видишь до тебя посидели хорошо. «Хорошо, что учил подобное»,- подумал Зигмунд.
-Вот видите, мужики, -шумел суровый дядька,- сразу видно, что этот..как? Игорь. Игорь разберется и будет им варфоло-меевская ночь. Начальники наши…, просто зажрались и нас за людей не считают! Петрович же с утра в магазин заходил- грю ему- уважь, Петрович, комбайнера, выпей со мной. А он чё..не могу, Иван, да и смотри- тебе на смену в ночь завтра. Учит меня, в выходной день. Пьем, гуляем, мужики! Петька сегодня проставляется, жалко ему наверно, что сам не видит,- детина захохотал.
           Зигмунд почувствовал, что уйти не так-то просто, время аудиенции с директором было потеряно. Вспомнив про телефон с местной сим-картой, он набрал номер Михаила, прочитав адрес на магазине:
- Алло, привет, от Виталия Сергеевича.
- А, это ты, перец важный. Говори адрес - донесся до агента хриплый неприятный голос.
           Зигмунд сказал. Между тем, он заметил, что после фазы эйфории и расслабления в среде горняков, наступила некая напряженность. С магазина выходили новые шахтеры, некоторые раскачиваться стали сильнее. Некоторые махали руками якобы  знакомым, особым шиком считалось здороваться с водителями. Донеслись слова «в сауну» , «баб сегодня привезут из П., наши ну их *****», «на дэнс». Рабочий класс отдыхал, как и везде принято в мире. Почувствовав насту-пающее опьянение от двух стаканов на голодный желудок, Чекменев двинулся к столам, на ходу доставая коньяк. В голове уже назревали соответствующие фразы для тоста, как он почувствовал хлопок по плечу.
- Слышь! - перед агентом появилось лицо, изрыгающее перегар. - Ты на шахте был сегодня?
- Не дошел еще,- автоматически ответил агент.
-Слышь, - перегароизрыгающий на этот раз обратился к шахтерам: - нездоровая тема, мужики. Чел приехал проверять белоголовых вроде бы, а сам тут стоит, слушает, уши греет. Как бы завтра заявления не пришлось писать нам всем, кто чего говорил про начальство. Конину вот ему выдали по ходу, авансом..за нашу премию.
       За столом поднялся гул. Высокий белобрысый шахтер, как, впрочем, и остальные, с ненавистью взглянул на горного инженера и уже закатывал рукава, другие, обступая его, отрезали подступы к бегству. Неожиданно на улочку выкатил японский внедорожник и из него враскачку вылез кряжистый мужик. Шахтеры остановились.
-Миха, вроде, прикинь,- проговорил маленький сморщенный мужичок с сизыми, расплывшимися следами давних татуи-ровок,- здорова, кентуха!
- Здорово. Что тут за махач, мужики?- мужик по имени Миха поздоровался со всеми.
-Да пока не было. Вот, смотри, вроде как из начальства. Засланный казачок.
-С чего ты взял, Петрович? Это тебя на шахте научили так гнать?
-Я понимаю, Мих, ты уважаемый пацан, но этот..как себя ведет. Ты его защищать что ли хочешь?
-Ну а что? А если это мой кореш? Ты бы не защищал что ли?
        Волна напряжения схлынула, когда Миха подошел и поздоровался с агентом. Потом завел разговор как со старым другом. Многие удивленно смотрели, то на него, то на Михаила. После Зигмунду  было слышно, как Михаил что-то оживленно объяснял за столиком шахтерам, а ему сделал знак садиться в машину. Когда он сел за руль, от толпы отде-лился молодой шахтер.
-Что еще?- спросил Миха, немного опуская водительское стекло.
-Да вот, слышь Мих, раз такая тема, то хотели извинения попросить, выпить с твоим корешем, поговорить. Неудачно просто получилось.
-Слышь, малой, если так хочешь поговорить, завтра ко мне с утра приезжай в коттедж. А хочешь, я сам приеду?
-Да все нормально, - заулыбался тот, не в обиду.
       Михаил, не отвечая, отъезжал, нервно руля одной рукой. У стола на улице все смотрели на убытие внедорожника. Суровый дядька, уличавший агента в краже петькиных банкнот, с растерянной пьяной улыбкой провожал машину, бело-брысый, с легкой обидой на лице, раскатывая рукава, потянулся к бутылке с пивом, провожающий молодой шахтер что-то рассказывал за столом, кивая в их сторону. Его слушали заинтересованно, с уважением.
-Сявки, - Михаил бросил сигарету в рот, прикуривая,- нахрена ввязывался?
-Я не ввязывался. Ситуация так сложилась.
-Ситуация. Отгреб бы ты щас по полной программе. Они в этом месяце вроде план не сделали, чуть не дотянули. Так и получили в два раза меньше. Видишь, как черти злые.
-План?- заинтересовано спросил Зигмунд,- это связано с плановой экономикой же?
-Ну..Михаил был удивлен перемене разговора, - вроде так. А тебе это каким боком?
-Так вроде рынок, капитализм. Сколько заработали, столько получили - должно быть.
- Щас! - Неожиданно разозлился Михаил. Это ты шефу будущему расскажешь, другану моему бывшему. Я даже знаю, что он тебе скажет. Хотя.. – он оценивающе взглянул на агента, - я еще не знаю. За тебя меня Таркуш просил, а он не послед-ний человек в городе.
-Кто такой Таркуш?
-Да ладно.- Михаил взглянул на агента с улыбкой, - я тоже понимаю твой юмор. Только какого..ты в эту яму лезешь, я же сказал Саше, давай ко мне, у нас нормальные пацаны, пристроим. А он мне сразу: «Слушай, что говорю!». На самом деле, что там забыл? Идейный что ли? – на лице Михи появилось любопытство, – слушай, может под кореша бывшего копаешь? Так хоть намекни, помогу, чем смогу. За него причитается за кидок.
-Тебе разве не говорил…сам знаешь, кто, - решил подыграть Зигмунд, чтобы мы не говорили на эти темы?
-Говорил,- нехотя согласился Миха, - дело твое..
-Да ладно, агент посмотрел на Миху. Введи меня в курс дела с жильем. О тебе же я не расспрашиваю.
        Михаил заметно сник, хотя во взгляде у него появилась обида.
-Ну что…хату я тебе не последнюю подыскал. Баб пока, извини, сказали пока тебе не привозить. Серьезно. О себе? Да легко, че. Что делаю? Темы мутить я давно перестал, у меня своя база возле шахты, стоянки, тяжелая техника, завод ас-фальтовый. Все в свое время заработал сам, приватизировал. Лохов бомбить - этим сейчас мусора занимаются. Что так смотришь, как будто с Марса прилетел? Но коммерсанты мне по старой привычке платят, если терки какие с молодыми. Понимаешь, в чем обида? Этот директор сейчас сливки такие снимает, что мне и не снилось, а когда-то мы с ним начи-нали, я ему деньги давал, чтобы он поднялся. Сначала он отжал мою сауну и два магазина, на балансе, мол, шахтоуправ-ления здания, а потом я узнал через своих людей, что он зарегистрировал все на жену. Ну как тебе?- Михаил в ярости посмотрел на агента и снова закурил. – Я собрал пацанов и в гости к нему, в приемную, дай, думаю, по мужски поговорю. Нее, бить даже не собирался. Смотрю, у него отделка такая…аж пацаны мои засмущались. Тут какой-то типок заходит. Говорит: «Какие проблемы, парни?» Я ему: Не ссы, мы  поговорить..он мне трубу сует, вот человек на связи. Беру трубу, слышу Таркуш..ну и говорит мне: слышь, Миха, не трогай его. Он тебе чего должен? Я говорю, да, непонятки возникли. Он мне - сейчас я буду ваши непонятки  разруливать. Ты знаешь, сколько он в общак привозит? А сколько ты? Тут-то мне и все понятно стало..
        Машина заехала во двор.
-Через пару дворов вон туда твой будет. Ну а дальше по адресу, не хочешь же ты, чтобы каждая бабка на лавочке подъ-ездной о тебе судачила, что я сам тебя лично привез? Будут шарахаться соседи потом как черт от ладана. Что? Огласка, говоришь, вышла? Так то нетрезвые, кто им поверит, да они забыли уже. Стоп. Держи ключи, все нужное дома у тебя, перезвони мне. И, как положено, русскому, отъехал от агента с ненужным для дорожного покрытия ускорением.
                КООРДИНАТОРЫ
           Михаил, как и все нувориши старой формации, чересчур сгустил краски перед агентом, если сказать мягко. На са-мом деле, он в годы особого разгула демократии оказался, как говорят «на волне», мать его  работала в администрации района и он приватизировал  мелкие предприятия почти задаром. В то непростое время он крутился между уголовниками и коммерсантами и не пошел в депутаты, о чем очень, впоследствии жалел. Деньги с аренды, он  исправно отчислял в воровской общак, чем очень гордился. Некий «положенец» Вася, «смотрящий» за поселком, наехал на него за то, что он, по его мнению, прыгал через голову, не имел опыта отсидки в тюрьме и был поддержан в своей среде. К счастью, ему помог случай, Вася «напорол косяков», да таких, что милиция побоялась его прикрывать, как обычно. Васину квартиру брал штурмом ОМОН, его скрутили и увезли. Васины пацаны, в одночасье став беспризорными, не имея своего лидера, пришли к Михаилу с повинной. Соответственно разнесли слухи, что преемником Васиного хозяйства стал Михаил. Ком-мерсанты после наводящего на них ужас Васи, вздохнули с облегчением. Говорили, будто, Вася из зоны присылал малявы с призывом «гасить фраерка», но это делать уже было некому. Дело задержания матерого уголовника получило такую огласку, что вновь приехал ОМОН и произвел задержание почти всех остальных, так называемую «пехоту». Кроме  тех, кто перешел на работу к Михаилу.
        Но, как водится, времена менялись, организованная преступность  легализовалась в силовых структурах власти, не-коммерческих предприятиях, и «крышевала» бизнес уже легально. В свое время Михаил не поддержал власть и недо-оценил ее возможности. Теперь он терпел поражения по всем фронтам своего  бизнеса и рейдерских захватов более сильных противников, обладающих реальной властью. Справедливости ради, они с ним обошлись по-божески, часть денег за пользование предприятиями выплачивали. Полиция его не трогала за прошлые дела. Пацаны, снова оказавшиеся, не у дел, разбежались, за исключением дегенерата  по кличке Туз и беспробудного пьяницы Сизого. Они жили в пристройке михайловского коттеджа, хозяин которого оставил их как телохранителей, хотя, если бы и не оставлял, они бы все равно жили бы где-то рядом, так как идти им было некуда. Сизый, бывший уголовник, каждый день травил байки и себя самого химической дрянью, средством для ванн, именуемый в народе «пушистик», закусывая объедками со стола хозяина и практически не выходил из своей пристройки, потому как хозяин это запретил - в минуты сильного подпития  он норовил вырваться на улицу, «гнул пальцы» перед случайными прохожими и корчил страшные рожи проезжающим водителям. Впрочем, иногда по ночам ему удавалось вырваться, но уже по заданию хозяина, для сбора информации о делах в поселке, посещению по личной инициативе, определенного круга лиц, чаще без определенного места жительства и запусканию слухов о  прежнем могуществе своего патрона. Пробравшись на бывшую колхозную дискотеку, он зна-комился с начинающими веселую жизнь компаниями молодых парней, обычно распивающим спиртное у входа, падал, что называется, на хвоста, ненавязчиво показывая тюремные наколки на руках, сделанные на воле. Хотя Сизый имел и наколки, сделанные в зоне, но предпочитал не распространяться о них и старательно прятал. Их видел лишь Туз, когда в отсутствии хозяина они мылись в коттеджной сауне, который приходил в восторг при виде диковинной птицы на груди и неустанных людей с инструментами сзади.  Сизый «ботал по фене», обещая «подтянуть пацанов в тему», рассказывал небылицы о своем хозяине довольно складно. Намекая на свое нелегальное положение на воле, он предупреждал мо-лодых людей о жестокой расправе за доносительство, которая якобы уже произошла со многими, кто так поступил. Для этого он полунамеками говорил об почивших, в основном, от алкоголя, местных маргиналов. Парни, под влиянием алко-голя, глядели на Сизого, как на божество, внимая его «телегам» с благоговейным трепетом. Некоторые даже подражали интонациям его скрипящего голоса и копировали его семенящую походку.
         Работник по хозяйству из него был никуда не годный, к счастью, это исправно делал Туз, компенсируя недостаток интеллекта, физической работой.  Туза, Михаил, втайне ценил гораздо больше и не только за это. Еще во времена своего могущества, он всегда заходил с Тузом в какой-нибудь строптивый магазин для сбора дани, от него исходила такая отри-цательная энергия, что позавидовал бы даже авторитет Вася. Молчаливость Туза была в эти минуты главным качеством. Общался он только неологизмами, позаимствованными в уголовной среде, и, обронив слово, никогда не развивал свою мысль, опять же, по причине отсутствия подобного механизма в уме. Как и в любой деревне, слухи  о том, что коттедж на окраине поселка, набит бандитами, как селедками в банке, беспокоили местного начальника милиции, но после проверки  участковым Пашей, оказывалось, что это не так и тот успокаивался на время. К слову сказать, участковый Паша особенно не любил эти проверки. Когда Сизого тянуло на лирику, он завывал дурным голосом на всю улицу: «А в лесу голубика, на болоте глухарь..» Глухарей, да еще и на болоте, участковый ненавидел особенно, хотя против голубики ничего не имел. 
         Спустя какое-то время, Сизый, снова по заданию Михаила, распускал слухи, что ночью в коттедж приезжают «реаль-ные пацаны», «трут темы»,  говорил о несуществующем, поражающем воображение, денежном обороте в их среде. А так же и прочими страшилками, которые были лишь в болезненном воспаленном воображении Михаила. Начальник милиции  Сергей Самоваров злился, но сделать ничего не мог, не было фактов. В конце концов, он смирился с этими слу-хами по совету своего зама, бывшего юриста колхоза «Путь Ильича», и даже стал подыгрывать слухам, в надежде на уве-личение штата сотрудников и дополнительного финансирования.  Так и рождались сплетни.
        Надо сказать, что этот, так сказать, романтический ореол криминогенного типа, закрепился за Михаилом и в какой-то мере, работал на него. Несмотря на то, что большой черный джип его, морально устарел, его все знали в поселке. В те дни, когда акционеры предприятий Михаила подкидывали ему деньжат, он устраивал для подопечных праздник. С со-седнего городка завозились проститутки (сам Михаил жил без жены), приезжали старые друзья, и начиналось разнуз-данное веселье. Тогда действительно казалось, что это на самом деле, бандитское гнездо. Подопечные ценили хозяина, и это ему льстило, к примеру, Сизый, пропивший мозги, свято верил, что Михаилу «не позволяют понятия», жениться и что он одной ногой кандидат  на вора в законе. Михаил, крутя руль, вспоминал былые времена и только горестно вздыхал. 
        Таркуш, в миру  Александр Степанович Говойский, худощавый пожилой, лет этак под шестьдесят, субъект, в прошлом как будто бы довольно известный криминальный авторитет, тоже оказался не у дел. Но, к его счастью, также  бла-гополучно забыт  властью взамен  на отжатые  в свое время у коммерсантов различные активы.  Основной доход  ему теперь  давали купленные им когда-то квартиры, оформленные на подставных лиц, да еще такие, как Михаил, у которого он брал деньги, якобы на воровской общак. На самом деле, он тратил их на собственное усмотрение. Можно сказать, он «имел Михаила, как лоха». Таркуш был в свое время еще и известный катала и знал психологию людей на отлично. Не-даром он нашел выход на Виталия Сергеевича и убедил его в необходимости решения вопросов по неофициальным ка-налам. Менты, дескать, такую утечку дадут, да еще наверх доложат. И нашим и вашим…
       Таркуш, покуривая на балконе своего загородного дома, тоже вздыхал. Ему не хотелось терять связи в деловом мире города, но  они медленно, но верно, исчезали. С его умом, несмотря на возраст, он бы мог бы отлично руководить любым предприятием, но, к его сожалению, был серьезно предупрежден о том, что его намерения зело чреваты неприят-ностями.  Он, в отличие от Михаила, был женат, имел прислугу, охранника и садовника, причем вполне адекватных.
       Вдоволь надышавшись, он довольно молодцевато соскочив с широченной кровати «Из натурального красного дерева, привезли в свое время из Италии, не то что сейчас шнягу китайскую только и продают», - подумалось ему, пнув для тонуса своего персидского кота с вечно застывшей маской на морде. Котик зашипел, сдавая задом. Таркуш, не обращая внимания на протест четвероногого, взял трубку телефона. Как и все люди в возрасте, он недолюбливал сотовую связь и считал недостойным звонить с мобильника уважаемым людям.
- Виталий Сергеевич,- здравствуйте, да, очень рад слышать вас. По нашим делам, к вопросу о человеке в управлении..да, все порешили, мой человечек звонил вчера. Да, перевод получил. Да, хватает. Остался один нюансик небольшой, я еще лично хотел бы закрепить  вашего человека в управлении. Заехать? Обязательно, я так и планировал. Сегодня часам к четырем дня устроит? Хорошо. Буду.
        Он повесил трубку и задумался. «В старое время, ты бы, мальчик, летел ко мне на всех парах, чтобы я тебя на счетчик не поставил. Эх..золотое было время!». Старый разбойник поймал себя на мысли, что стал говорить по-стариковски и приостановил монолог. План был прост. Часть денег предполагалось вернуть помощнику депутата, а взамен попросить, на первый взгляд, о невинной услуге – депутатском запросе к руководителю шахты, но не напрямую, а через Акционерное Общество, представив, его, Говойского, своим человеком. Отдавая мелкие замечания шоферу за дорогой, он раздумывал, стоит ли затевать игру. Все было бы ничего, но Виталию Сергеевичу, знавшему о довольно темном прошлом Говойского, это просьба может показаться подозрительной. Да и сумма в сто тысяч для человека его уровня, может показаться оскорблением. «Ну дам двести..черт, тоже мало. Кто их знает, что у них на уме. С другой стороны, курочка по зернышку клюет». За раздумьями он и не заметил, как подъехали к парадному входу.  Перезвонив послу, тот дал команду пропустить посетителя.
- Вот видишь, - задумчиво проговорил Таркуш своему водителю, - видишь, Дима, как времена изменились. Раньше, разве я так ждал бы у входа, как ходоки Ленина? А сейчас охранник еще и шмон может устроить на входе. А? Раньше он бы только за попытку прикосновения ко мне, маслину бы из волыны схлопотал. Вообще все вопросы чести потеряны, понимаешь? Никаких понятий не осталось. Бабло. Только бабло.
        Шофер Дима с напускным пониманием взглянул на шефа, вышедший охранник дал знак заходить. Таркуш с важно-стью вышел из машины и, сопровождаемый охранником, поднялся на второй этаж здания. Он зашел в кабинет, поздо-ровался за руку с его хозяином, уловив еле заметный кивок, присел на добротное кожаное кресло.
- Все прячетесь, Виталий Сергеевич, все прячетесь. Кучу охранников завели. Я только в холле насчитал четверых. А мое время никакая сволочь даже и не помышляла в мой офис зайти без звонка, знали, чем это закончится.
        В прошлый раз Таркуш уловил, что такие ностальгические разговоры послу нравятся. Вот и теперь, ему со смехом ответили:
- Ну а что же, тут не я решаю. Есть определенный регламент на этот счет, правительство деньги выделяет. Почему бы нет?
- А вот в мое время, - Таркуш даже слегка прикоснулся к руке посла, надо мной вообще не было начальства. Все сам, да сам, вот и организовано все было, понятия знали..Ну что же, вам, молодым, так сказать, все двери открыты и это хорошо, с одной стороны.
- Да бросьте вы, - Виталий Сергеевич, наслаждался общением с осколком из 90-х, все меняется, не стоит на месте. Что же привело вас сюда, в наш грешный мир?
-Да, - картинно спохватился Таркуш, - созванивался я со своим крестничком, то бишь Михаилом. Говорит, что сам будет информацию вам поставлять. Но мы же люди понимающие и никогда не будем ломать отношения, которые пригодятся в дальнейшем?
- О чем вы?- слегка омрачился посол и его веселое настроение заметно улетучилось. - Вы получили деньги за организа-цию предприятия, предоставили нам своего человека, и мы с ним контактируем. Что тут такого?
         Таркуш горестно покачал головой с выражением лица старого еврея, которому сказали, что его банком будет руко-водить  его лучший  друг:
- Вы представляете отношения Михаила с директором шахты? Я слежу за этим, и они, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Как же трудоустройство вашего человека осуществить?
-В прошлый раз вы об этом не говорили,- заметил посол. Вот все бумаги, - он полез в сейф и вытащил начинающую пол-неть папку, учились вместе, компаньоны в бизнесе, прекрасные отношения…
-Недавно это случилось,- проговорил старый бандит, - все меняется, как вы сами заметили. Ну не поделили бизнес парни, что поделаешь? Бывает.
- Что же делать? – посол выглядел растерянным. Он справедливо считал, что в цепочке надо ограничить число посред-ников для исключения утечки информации, поэтому и исключил Таркуша из прямых контактов. Поэтому визит старого авторитета во второй раз он  воспринял немного с недоумением.
-Еще скажу, Виталий Сергеевич, контроля нет над ним. Уже и весь поселок знает, что он человек Михаила. Если дальше так пойдет…
-Погодите,- тот привстал и схватил Таркуша за руку,- какие будут ваши предложения?
-Эх, молодежь..ну что, выручать вас будем. В наше время, если бы дело до конца не доделал, никто и руки бы не подал. Это сейчас, сделали, забыли. Самому мне надо ехать, вот что. Беседовать с директором, разруливать ситуацию, пока она не зашла в тупик. Понимаете меня?
- Ну, так езжайте,- снова заметил посол, - а извиняюсь, денежные же расходы предстоят?
-Денежные расходы, - Таркуш уже позволял себе немного иронии, - это само собой, дорогой Виталий Сергеевич. Тут еще вопрос стоит, как вы меня представите официально.
-А как еще?- немного резко ответил посол, - естественно, сопроводительные бумаги от департамента моего депутата, вас устроят?
-Это тоже само собой, - ответил Таркуш, - почему вы не хотите применить потяжелей артиллерию, Виталий Сергеевич? – сделайте депутатский запрос о проверке  кадров предприятия на данный момент. С учетом оптимизации, целесообраз-ности и так далее. Подскажи вашему шефу, что так и работу его видно будет. Через управляющую компанию. Это сделает директора намного покладистее и быстрее пойдет наше общее дело.
-Погодите, - опять забормотал посол, - на каком основании? А если спросят моего шефа, на каком основании он это сде-лал? – дополнительная фраза «общее дело» с бывшим авторитетом, его немного отрезвила.
-Ладно, - решительно поднялся Таркуш, я уже устал вам подсказывать. Видит бог, я хотел как лучше, но, смотрю, молодые не хотят прислушиваться к моему жизненному опыту..В случае чего, знаете, где меня искать.
-Присаживаетесь, - торопливо ответил тот, - не надо ист..я хотел сказать, сейчас все будет. Он нажал кнопку на столе, не-медленно вошел молодой человек, которому объяснили ситуацию. Два дня. Устроит? Да, деньги. Двести. Очень хорошо. И имейте в виду, эти дополнительные средства не входят в ваш гонорар. То есть отчеты, отчеты и еще раз авансовые от-четы..
- Вы поймите, Таркуш позволил снова прикоснуться к лацкану пиджака помощника депутата и посла одновременно, - дело весьма тонкое и щекотливое. Но если Говойский сказал, Говойский сделает. Не то, что нынешние щеглы, вид напустят архиважный, а в деле накосорезят. (Посол слушал  приложившего руку к груди Таркуша, расслаблено, манера речи его не коробила, особенно после последнего выступления премьер-министра, даже казалась интеллигентной). Подход, Виталий Сергеевич, подход мы к людям забыли. Все дела, бежим, торопимся. А потом переделывать бросаемся. Молодой специалист, если сейчас не почувствует доверия, в какой-то мере, меценатства даже от тех, кто более опытный, какая от него будет отдача? Да никакой отдачи. Я…
- Не надо, - посол энергично протягивал руку Таркушу, стараясь остановить словесный поток, - не надо, Александр Степа-нович, мы с вами договорились, что миссия нашего человека останется в тайне. Вы должны это понимать. Держите меня в курсе, ну и контролируйте шаги Михаила и моего подопечного. Прошу меня извинить, мне действительно некогда.
      Меценат ушел, слегка обиженный, что не дают выговориться, но с тайным восторгом в душе. Вежливая молодая сек-ретарша улыбалась ему вслед, его провожал охранник до выхода, ненужно выпятив грудь и челюсть, видимо подражая очередному герою из американского блокбастера. Дима, выбежав с машины, учтиво открывал хозяину заднюю дверь, в которую Таркуш, как и положено мафиози, садился только сзади. Дима закрыл дверь, сел за руль и очень плавно, как любил хозяин, тронулся. Именно так и отъезжали в кино машины мафии - плавно, угрожающе.
- Молодец, Дима, - Таркуш закурил, - на пиво ты сегодня заработал. И к пиву! А? – Таркуш захохотал, хлопнув его по плечу, подразумевая женщин легкого поведения.
- Спасибо, Александр Степанович,- скромно отозвался шофер. Сам он никогда не расспрашивал хозяина о делах, предпо-читал слушать.
       Таркуша буквально все распирало:
- Ну вот что вы, молодежь? Когда деньги делать научитесь? А то все мы да мы. Вот помрем, кто будет рулить? Правильно, некому. Значит, учитесь, как умом зарабатывать, можно же с утра до утра вкалывать и ничего не иметь…коли в голове пустота. Да ты не обижайся, -он вновь хлопнул слегка насупившегося Диму по плечу и швырнул на торпедо машины пару тысяч рублей. – Мало? Ладно, держи еще пятьсот…
       Таркуш приходил во все большее расположение духа. Он даже попросил Диму приостановить у ближайшего супер-маркета и купить ему пивка, что делал крайне редко. Дима деловитой рысью сбегал в магазин, отдал шефу банки с пивом и фисташками и джип помчался дальше. Несмотря на плотное движение, машина ехала быстро, обруливая с легкостью попутные потоки и вклиниваясь на ходу в узкие щели, вынуждая задних водителей резко тормозить.
- Вот видишь, - почти кричал в ухо напряженному шоферу Таркуш, - что сейчас творится. Молодые ман.. телки, почти все на дорогих джипах! Это как, порядок, по-твоему? В мое время, чтобы на такой ездить, надо было разрешение смотрящего за городом спросить. А эти вообще страх потеряли. А ну-ка пофафакай..еще давай, не ссы, вооот, молодец.
      Девка со страдальческим выражением лица, резко прижалась к обочине, Дима, сделав свирепое выражение лица, обматерил ее. Таркуш, тем временем, приоткрыв стекло и чуть высунувшись в окно, показывал кому-то средний палец. Разбойная машина помчалась дальше.
-Пусть знают, - проговорил чуть запыхавшийся от резких движений по салону авто Таркуш, отхлебывая ячменный напиток, - это им не воробьям дули показывать. А встряска, она им не помешает, она полезна даже будет.
       Неожиданно слева по борту появился большой черный «Ленд Круизер» и стал медленно, но верно оттеснять машину Таркуша в правый ряд. Дима выругался, оглядываясь на шефа.
- Это что еще за беспредел!- возмутился Таркуш, - а ну, Димон, останови-ка, ребятки, еще, похоже не понимают, на кого нарвались. Дима включил аварийку. Позади идущие машины, видя пикантную ситуацию, вежливо объезжали их. Из  «Крузака» вылезли двое парней и направились в сторону Димы.
-Ты кого останавливаешь, олень?! – тонким фальцетом выкрикнул в окно машины Таркуш и замолчал, потому что от страха у него сел голос, он переместился в середину заднего сиденья и заблокировал двери. Краем глаза он заметил кричащего слова оправданья Диму и как один из парней, оттеснив шофера плечом, вынул ключ зажигания и, размахнувшись, выбросил на газон. Неожиданно задняя левая дверь раскрылась, в нее ввалился человек в черном. Он вцепился в забившегося в угол Таркуша, с твердым намерением вытащить последнего на улицу, но тот в отчаянии уперся. Раздался треск разрываемой материи и прочие похожие посторонние звуки. Убедившись, что вытащить Таркуша проблематично, черный человек забрался в салон и нанес несколько ударов по съежившейся от страха физиономии Говойского. Банка пива, разбрызгивая пену, улетела далеко вперед, бывший, во всех смыслах авторитет, обезумев от страха, выскочил с другой стороны. Зацепившись ногой за дверцу, он хлопнулся на дорогу. Падая, Таркуш наблюдал, как в замедленной съемке и чинную, с чувством выполненного долга, посадку нападавших парней в свое авто и позорное бегство шофера Димы, по-заячьи петляющего где-то на остановке, видное с этого ракурса, и почему-то плотоядное лицо приближающего бомжа. Он сразу не сообразил, что от него надо убогому и взглянул на остановку неподалеку. Все смотрели на него, и, как казалось Таркушу, приветствовали его, высоко поднимая руки.
       Таркуш поднялся на ноги, отряхиваясь от дорожной пыли на коленях, попутно ощупывая гудящую голову. Он тщетно старался принять гордый и неприступный вид подобно супергероям из любимых своих фильмов, но почему-то не полу-чалось.  Рядом бесновался снующий на коленях, возбужденный бомж, сигналил автобус, пытающийся проехать к оста-новке. Ветер дул в сторону остановки. Лица зрителей напоминали финал передачи «Поле чудес». Вслед за ветром дви-нулся и бомж, видимо впечатленный взволнованными лицами зрителей на остановке. Он на четвереньках приближался к остановке. Взгляд Таркуша упал на желто-зеленоватую бумажку, сиротливо подхваченную ветром в сторону остановки. Неожиданно он почувствовал подозрительную пустоту в кармане  разорванного пиджака и похолодел. В момент падения, деньги высыпались и их разметало в сторону автобусной остановки. От неожиданности он рванулся в ту сторону, едва не угодив под очередной объезжающий его автомобиль. Машины, видя бегущего, остановились.
- Стой! – почти завизжал шустрому маргиналу Таркуш. Стой, тварь! Заработай сначала!
         Бомж, делая вид, что наставления относятся не к нему, отбежал на безопасное расстояние, безошибочно определив наибольшую концентрацию и номинал купюр, вновь стал на четвереньки и за машинами потерялся из виду. Люди на остановке подпрыгивали, метались туда-сюда и напоминали толпу, приветствующую любимого монарха после долгих лет изгнания. Таркуш сделал попытку броситься в обход загородивших проход машин, как послышался характерный визг тормозов.
-Минуточку. Я сказал, стойте. Это ваша машина? Где знак? – почти кричал ему толстый капитан в форме ДПС-ника, - сейчас же убирайте ее к обочине или эвакуатор вызываю! Вы посмотрите, автобусы, троллейбусы стоят из-за вас!
-Нападение,- показывая на остановку, - в ответ кричал Таркуш, - деньги отобрали, разбой!
        Последняя фраза гаишнику не понравилась.
- Какой разбой? – почти вплотную приблизившись к пострадавшему, спросил капитан и, уловив знакомый запах, облег-ченно вздохнул. Садись в машину!
-Там мои деньги, смотрите,- яростно тыкал пальцем Таркуш. – Они их собирают. Оцепите остановку!
-Я тебе сейчас оцеплю! – рявкнул капитан, - пьянь безответственная!
           Последнее, что видел Таркуш, перед тем, как его вежливо подсаживал в «УаЗ», молодой сержант, это серую тень шустрого бомжа, при виде блюстителей порядка, быстро меняющего дислокацию, почти пустую автобусную остановку  и покрасневшее лицо капитана, запрыгивающего на подножку передней двери. После того, как хлопнула задняя дверь УАЗа, и он рывками стал пробираться в пробке, распугивая крякалкой стоящие машины, Таркуш обессилено прислонился к холодной железной стене. В голове его замелькали мысли и воспоминания.
           Как и Михаил, он обладал болезненным воображением и хотел иметь вес в определенных кругах намного больше, чем позволяли его лидерские качества. Бандитом, тем паче, лидером ОПГ, он был только в головах коммерсантов на определенной территории, которую действительно в далеких 90-х контролировал некий гангстер, имеющий две клички – Торчок и Большой Куш. Как водится в таких случая, кличка кратко и емко характеризировала его, он на самом деле был закоренелый наркоман, на сходках бригад получил вторую кличку за удачливость. Он своим особым наркоманским чутьем, знал, где искать деньги. Все его бойцы были такие, как он, торчки. Для ведения бумажных и казначейских дел, ему требовался человек, которому он предлагал хорошую зарплату. В этот момент и подвернулся ему катала и карточный шулер Говойский, которого притащили его бойцы с вокзала города, убедившись, что тот работал без крыши. Торчок был под кайфом и обошелся с ним милостиво, поставив его казначеем и хранителем бумажных дел. Поначалу его люди присматривали за новым казначеем, убедившись, что дела идут, оставили в покое. В один прекрасный день  вся кодла Торчка вместе с ним исчезла. В это время в милиции накрыли большой канал поставки наркотиков и в городе пошли с перебои с наркотой. Говорили, что Торчок, обдолбившись в очередной раз со своей бригадой, решил перехватить ини-циативу у цыган, арендовал у военных большой транспортный самолет и вылетел с ней в Среднюю Азию. Больше о нем никто не слышал. Говойский остался со сторожем дома, тоже Саней, без денег, которые Торчок забрал с собой, с ворохом ненужных бумаг в старом доме на краю города. Поначалу, он решил вернуться на старую стезю, но врожденный актерский талант сыграл свою роль. Говойский знал, что его бывший шеф никогда не светился на своем деле, предпочитая обрабатывать в минуты трезвости свою жертву по телефону, не общался с другими бригадирами, круг интересов у него был лишь связан с потреблением зелья, который его бойцы варили сразу за домом в большом закопченном котле. По-скольку сотовая связь была тогда дорогим удовольствием, Торчок писал письма угрожающего содержания и их подки-дывали «лохам», в основном, владельцам дорогих загородных домов и коммерческих заведений в дачной черте города. В письме он устанавливал потолок среднемесячной «крыши», меньше, чем у других бригад, но от которой, впрочем, толку не было, если клиента в то дикое время грабили другие бригады. Говойский, желая не допустить гибели общего дела, но не без пользы для себя, решил стать его продолжателем.
        Выждав некоторое время, сторожа Саню он заставил привести дом в более приличное состояние. Когда тот недо-уменно взглянул на командующего, ему было разъяснено, что звонил шеф и передал бразды правления в новые руки. Оплату он поднимает Сане на двадцать процентов, по указу шефа из Италии. Сам шеф, дескать, занял там один из постов мафии и больше не вернется. После этого сторож, благодарно и с уважение взглянул на нового босса и пошел искать за-бытые инструменты. Говойский принялся изучать бумаги своего шефа, написал несколько писем похожим почерком по указанным адресам, используя вежливо-просящую, как принято у мафиози, манеру изложения, как неожиданно сторож постучал в окно и указал на калитку. На пороге стояли двое худых изнеможденных молодых людей. Сердце у нового гла-варя сразу же ушло в пятки. На подкашивающихся ногах он вышел им навстречу.
- Позовите шефа, пожалуйста, брат, - обратился к нему первый тип, высокий, с цыганистым лицом и впалыми скулами, - очень срочно надо.
- А кто вы такой, чтобы о нем спрашивать? – Говойский немного оправлялся от страха.
- Умираем совсем, - заговорил второй, пониже ростом и с таким же темным лицом, - без дела совсем плохо.
- Ну так обращайтесь ко мне, что вам мешает? – катала решил блефануть и играл ва-банк.
- Батька? – с надеждой спросил высокий и неожиданно согнулся в три погибели, - извините, вы Торчок?
- Я Таркуш, - просветил его батька, сообразив, что выдавать себя полностью за Торчка  чревато последствиями, - а вы чьих будете?
- Мы знаем, Куш, Большой Куш, - затараторил второй, - я, Будло, вот и Кекс, заходили сюда перекумариться, пацаны при-глашали как-то. На все согласны, полный голяк у нас.
         Таркуш задумался. Все шло в масть. Если взять их как солдатов на работу, пусть и наркоманов, пользу они принесут немалую при правильном подходе. При неправильном, наоборот, принесут вред. Молчание потенциального шефа соис-катели истолковали по-своему. Кекс брякнулся на колени и завыл, что-то причитая: «Извините, пожалуйста, за обраще-ние», Будло хлопнул его по спине и обратился снова к нему:
- На все согласны, - снова проговорил он, - даже это, как его, мокруху.. Таркуш поморщился:
- С такими нервами, парни, я вам лучше другую работу предложу. Для тех дел у меня другие люди есть.. Беру, ладно. Но сегодня же надо по нескольким адресам прошвырнуться. Сейчас поешьте и сразу же..
- А может быть вместо еды это…- Кекс, стоя на коленях, почти умолял, - ломаки у нас.
- Быстрее сделаете, - быстрей пройдут, - насмешливо заметил Таркуш, - вперед.. и, если не принесете хоть копейку..
- Мы знаем, - торопливо проговорил Будло, - мы тоже пожить хотим, - и замер, задумавшись, как новый шеф истолкует эту фразу.
        Сторож Саня прислушивался. До него доносилось: «Если засветите хату», «Мы все понимаем», «Да. Будет» , «Без бабла не возвращайтесь» и размышлял о превратностях судьбы. Вот и казначей стал начальником, стало быть, по спра-ведливости, следующий он, Саня. Услышав призыв шефа принести бумаги, он метнулся в дом…
         Парни оправдали ожидания. Сторожу Сане было поручено достать к приходу компоненты и прекурсоры для приго-товления зелья, хотя Таркуш имел часть для подстраховки. Имея доступ к наркотикам, он периодически отсыпал у шефа, благо тот не замечал этого. Новые солдаты проявили полный восторг при виде отравы и ловили каждое слово Таркуша. Они даже принесли клятву, которую тот наспех сочинил за время их отсутствия и расписались кровью. Находчивый Будло расписался прямо из своего личного шприца..
         Дела пошли в гору. Поблекший было бренд Торчка снова появился на устах коммерсантов. Силу применять не при-шлось, но ее как таковой не было, если не считать истеричной психической атаки Кекса «на кумарах» и умеющего убеж-дать расстаться с деньгами, Будла. Люди, сломанные Торчком однажды, от греха подальше, исправно платили теперь уже Таркушу. К тому же он сделал хитрый маркетинговый ход – снизил дань немного постоянным клиентам «чисто за отсутствие косяков и хорошее отношение к правильным пацанам», но уговаривал заплатить наперед за три месяца, объ-ясняя сие некой страховкой от инфляции. Клиенты аж расцветали от заслуженной похвалы, хвастались перед другими коммерсантами, те пытались торговаться со своими сборщиками налогов, указывая на экономическую политику Таркуша, чем приводили их в полное бешенство. Вова Ветчинник, имеющий внушительную бригаду в центре, поклялся даже оторвать голову Таркушу за такой демпинг, но, к счастью для последнего, у него просто не доходили руки до него. Да и Таркуш, позвонив ему, фигурировал именами столь известных людей, что Вова, задумавшись, отложил расправу до луч-ших времен.
       Он уже мог позволить снять приличный домик подальше от своей пехоты, что и сделал под предлогом создания «но-вой бригады пацанов». Позже он купил свое первое предприятие, лесопилку, причем почти даром. Заметив амбиции сторожа, он сделал его старшим над торчками, приезжал для пущего уважения на арендованном джипе к приходу с дела наркоманов, перехватывал деньги, выдавал часть на приобретение отравы и устраивал всем разнос для порядка. Под его диктовку Саня строчил торчковским почерком письма угрожающего содержания, которые Таркуш больше не писал, ссылаясь на свою высокую должность. Для связи с Саней он прибрел ему и себе рацию…
    ..Неожиданно он вздрогнул и поморщился от яркого света. Перед ним появилось ненавистное красное лицо капитана:
- Я же говорю, пьяный он, товарищ следователь. И без документов на машину. Вот, принимайте, это по вашей части.
      После процедуры оформления, снятия отпечатков, Таркуш уже сидел в кабинете у молодого дознавателя. Тот пред-ставился и произнес молодым ломающимся голосом:
- Говойский, говорите? Сейчас проверим..Нет, пока позвонить нельзя..Как же так, Александр Степанович, ведь вы человек в возрасте, и такие детские шалости..
- Я не был за рулем, - ответил Таркуш, - я уже говорил капитану.
- Все так говорят, - довольно равнодушно сказал дознаватель, - капитан выполнял свою работу. Вы знаете, сколько людей погибает на дорогах?
      Таркуш махнул рукой:
- На меня напали, там рассыпались мои деньги. А он..
- Ничего вашим деньгам не будет, - отмахнулся дознаватель, - сейчас установим вашу личность, и идите их собирайте. Мы не обязаны охранять брошенное ваше имущество. Так- так…да, есть такой, хорошо, пойдемте вниз и скажите спасибо, что наш изолятор забит сегодня до предела. Я напишу пропуск..
- А протокол? – с надеждой осведомился Таркуш, - причины задержания..
       Жизнерадостное лицо молодого лейтенанта поскучнело:
- Мы, наверное, плохо понимаем друг друга? Я ведь могу передумать..
- Благодарю. Я все понял. Я могу идти?
- Да..подождите минутку. Идите. И не попадайтесь больше…
        В дежурной части было людно и накурено. Постоянно шипели рации, туда заходили все новые милиционеры. Таркуш вышел на улицу и глотнул свежий воздух. Он был в ярости. Добравшись до дома, его ждал еще один удар. Шофер Дима, угнал его джип из-под носа эвакуатора, где-то разбил его и выпросил у его жену приличную сумму денег на «улаживание вопроса с шефом» и исчез. Таркуш наорал на жену, приказал закатить изуродованную машину в гараж и завалился спать в одежде. Мысли его долго хаотично мелькали в голове, постепенно приобретая более стройное направление.
НА РАБОТЕ
        Зигмунд проснулся довольно рано. Было еще темно. Вчера он заснул немного раньше обычного, утомленный пере-ездом, новыми знакомствами и отчасти приемом алкоголя. Включив свет, он походил по квартире, рассматривая обста-новку. Михаил не обманул его, видно было, что здесь ремонт делали не так давно, побрился, принял душ. Затем сел к окошку, с трудом приучая себя к мерзкой привычке курить. В чемоданах, наспех сгруженных и в ящиках с печатями, ждала своего часа специальная аппаратура, закамуфлированная под бытовую технику. Ключ к ней знал лишь агент. Взглянув на часы, он заметил, что до работы еще добрых два часа, но, тем не менее, решил уже собираться, чтобы не привлекать к себе внимание, когда начнется движение людей на работу. Зигмунд сложил документы на Чекменева И. в портфельчик, и, взял ключи от квартиры и свои шпионские гаджеты, убывал в направлении администрации шахты.
       В предрассветном сумраке было прохладно, ощущался наконец-то свежий воздух. В подъезде до этого пахло ссани-ной и всюду валялись пивные бутылки. Несмотря на ранний час, по участку дороги без ям, ездила туда-сюда какая-то ревущая машина с тонированными стеклами. Иногда они открывались, из них, подобно гранатам, вылетали пустые бу-тылки и дымящиеся окурки сигарет, словно отработанные гильзы. Бутылки с хлопаньем лампочки Ильича, разбивались об асфальт, сквозь громкую музыку слышался восторженный девичий писк. Зигмунд прислушался. Как знатоку музыки, ему всегда было интересно, что слушают в чужой стране. Вместо песен там что-то агрессивно и слегка обижено выкрикивали по-русски, какие-то парни. Все это сдабривалось какофоническим оркестром. «Безвкусица, на уровне неграмотных негров» - подумал он и вновь закурил, дал сигарету непонятно откуда появившемуся небритому мужику.
- Пятаки есть? – поинтересовался небритый, бесцеремонно взяв из кармана Зигмунда зажигалку, подкуривая.
- Нет, - ответил Зигмунд, - не брал с собой.
- А куда идешь?
- На шахту.
        Мужик, еще раз оглядев костюм агента, отдал зажигалку и молча исчез, также как и появился. В прилегающих к до-роге кустам, яростно бились коты. Поселок просыпался. С балкона один мужик что-то кричал матами другому внизу, а тот, в свою очередь, зачем-то газовал на старенькой машине до звона в двигателе. Синий шлейф дыма окутывал дом. Что-то выкрикнула женщина в следующем доме и швырнула нечто вниз. Затем она вернулась и еще кое-что кинула. На перекрестке остановился автомобиль. Другой, подъехавший сзади, чуть не врезался в него и засигналил. «Действительно агрессивная нация, - подумал он снова, - ведь жизненные проблемы наверняка решаемы более спокойными способами. Даже коты не по времени драчливы. Может это обработка сознания, как говорил полковник?». И тут же поймал себя на мысли, что такие, как он, агенты, тоже призваны нагнетать социальную напряженность в их и без того напряженном об-ществе. Тем не менее, ему было интересно, срабатывало природное любопытство. Некоторые из встречающихся людей на пути, тоже глазели на незнакомого человека, но в основном, поглядывали довольно мрачно и раздраженно. «С чего бы это? Костюм..да, может быть. В институте ему инструктор, помнится, говорил, что для русского у него очень беспечная походка и приветливый взгляд. Что ж..век живи, век учись, как здесь говорят». Зигмунд был легко обучаем. Поэтому он тут же сделал озабоченную мину на лице, стал сплевывать время от времени, как это делали проходящие мужики и хмурил брови. И действительно, реакция многих встречающихся, стала намного доброжелательнее. «Чудеса да и только. Зачем они добровольно портят хорошее настроение себе? Или это загадка великой русской души?». С этими мыслями он подошел к массивной двери шахтоуправления.
        Не успел он взяться за ручку, как дверь распахнулась от мощного удара. Агент слегка ушиб пальцы, двое молодых мужчин, предположительно шахтеров, насмешливо оглядели агента, и пошли дальше, переговариваясь негромко. «Хам-ство. Невоспитанность. А что, собственно, я хотел? Я вторгаюсь в их жизнь, влияю на дальнейшую судьбу и, возможно, они это чувствуют подсознательно». - Зигмунд даже испугался немного своих крамольных мыслей, вспомнив о могуще-ственном полковнике, и присел на потемневшую от времени лавочку, наблюдая за иностранцами.
       Несмотря на полчаса до работы, к травмоопасным дверям потянулась цепочка служащих, управления шахты. В ос-новном, это были люди зрелого возраста, но встречались и молодые. Женщины, отметил он, все имели лишний вес, не-которые значительно. Еще не доходя до входа, напускали на себя вид одновременно деловой, озабоченный и зачем-то неприступный. Многие, как по команде, не исключая мужчин, вдруг заговорили о работе с излишним пафосом. Один, по виду, инженер, неожиданно сорвался на крик без всякого перехода. Пытаясь понять, чем вызвано такое возбуждение, он внимательно осмотрел стройные ряды нестройных женщин и увидел высокого полноватого мужчину с брезгливым одутловатым лицом. Костюм и плавные царственные движения выдавали в нем высокого начальника. Брезгливость ему придавали постоянно кривящиеся полные губы и круглые, навыкате глаза. Скользнув взглядом по незнакомому человеку с портфелем, он решительно направился к нему. Подойдя, в упор стал рассматривать агента. Толпа, пользуясь удобным моментом, поспешно втискивалась в дверь. Зигмунд поднял глаза.
- Ну, - произнес человек с выпученными глазами, глядя на Зигмунда, - ну..
       Молчание затягивалось. Даже шофера вахтовых автобусов почувствовали нарастающее напряжение и поспешили ретироваться в другое место. «Не, ну…», - он всплеснул руками.
       Агент без страха посмотрел в глаза нукающему начальника и не без удовлетворения заметил, что он смутился. На лице подошедшего была целая гамма переживаний и не понятно было, то ли он заулыбается, то ли сорвется на крик. Глаза его, то вылезали из орбит, но погружались немного внутрь, как управляемые неким сервоприводом. Губы безу-держно кривились, меняя цвет, причем скорость сего действа то замедлялась, то ускорялась. Играли танец желваки, по лицу перебегали судороги, как у Роберта Патрика из «Терминатора-2». Еще это напоминало морду злой собаки строгого хозяина, которая не знает, броситься ли на гостя или завилять хвостом. Он переводил взгляд с портфеля незнакомого человека на костюм, потом на лицо и далее по циклу. Уйти было невозможно просто так и они оба понимали это.
- Доброе утро, - произнес, наконец Зигмунд. – Вы хотели меня о чем-то спросить?
        Высокий начальник внимательно вслушивался в интонации речи агента и, не уловив в ней страха, даже как-то бла-гожелательно с виду улыбнулся ему, не забыв скосить глаза на курящих поодаль шоферов.
- К кому вы? – спросил он с необычайной кротостью в голосе.
-К директору.
-А по какому вопросу? – снизив почти до шепота голос, почти ласково проговорил кривляющийся начальник.
- Трудоустройства.
       Высокий начальник с облегчением выдохнул и мощную энергию дикого зверя почувствовали все. Он набирал в грудь воздух подобно  ресиверу. Ноги и руки затряслись:
- Ты кем так разоделся?! – выкрикнул он с такой силой, что задребезжали стекла бывшей ламповой. Ты… да мне вообще по***, на кого ты там учился! Сидишь тут, кота за яйца тянешь, я уже полчаса с тобой потерял! Мне такие чистоплюи и на*** не нужны! Тут работать надо, производство, а не штаны просиживать! Мужики вон, работают и не жалуются тут!! Сторож! Почему посторонние на опасном производственном объекте?
        Не дожидаясь сторожа, высокий начальник, видимо решил взять функции сторожа на себя, и потянул руки, пытаясь ухватить агента за ворот пиджака. Но отработанная годами плавность движений сыграла с ним злую шутку -  ошелом-ленный внезапным переходом, Зигмунд, тем не менее, легко отбил атаку неадекватного гражданина, вывернувшись, и заломил ему слегка руку.
- Вам плохо? – проговорил он настолько искренне, что высокий замер, - может вызвать скорую?
        Агент отметил про себя, что поведение высокого напоминало цунами – тишина и беснующиеся удары стихии. На-чальник опять его удивил, без всякого перехода:
- Не.., а ты говоришь, учился..ну и какие показатели работы в этом месяце по шахте?
- Хорошие, - ответил агент, отпуская руку крикливому, не зная, шутит начальник или нет. Но тот не оценил:
- Какие? Хамло!!! – он замахал руками, подступая к Зигмунду. К тому времени завиднелись сторожа. – Убирайте посто-роннего или завтра за ворота! Все!! С вашим начальником на пару! – решительным шагом буйный начальник скрылся в дверях.
         Сторожа в виде массивных двух немолодых женщин, поджимая губы, угрожающе подступали к агенту. Еще не было выбрано нужное расстояние для конструктивного разговора от голосовых связок женщин до органов слуха агента, но до последнего уже доносились взволнованные фразы: «Вам сказали?» или попахивающие великодержавным шовинизмом: «Вы русский или идиот?». По мере подхода к невозмутимому Зигмунду гнев женщин снижался, подобно волне, нале-тающей на камни, во фразах появился либерализм: «От объекта оторвали, а если там кто залезет?», «Из-за вас мне КТУ в этом месяце снизят, а мне детей кормить». Когда они вплотную приблизились к агенту, их горячая сбивчивая речь уже напоминала нотацию любящей жены нашкодившему мужу. Услышав о проблемах в семье, заблокированной банковской карте и излишнюю плату за перегруз товаров из Китая, он по-доброму проникся и даже привстал с лавочки:
- Девчата! (все по инструкции) Я не знаю этого человека. И надписей нигде нет, что здесь сидеть нельзя.
       «Девчата» что называется «поплыли». Старшая, по виду, закурила:
- Не знаешь? – переспросила она, с шумом выпуская дым, - такого дурака поискать еще надо. После этого они дружно рассмеялись.
- Я заметил. А вот мне что делать, я на работу пришел устраиваться, сам не местный.
       Смех женщин усилился. На этот раз, дополненный низкими частотами, словно подключили сабвуфер, от прокравше-гося к месту дискуссии шофера автобуса.
- Устроился! Вот тебя угораздило. Надо огорчить тебя парень, зря ты ругался с этим человеком.
- А кто он?
- Правая рука этого, из синагоги, ёж вою - брякнул шофер и огляделся по сторонам.
       Перед окошком выдачи хлеба оживленно беседовали старушки. Наиболее оживленно говорила бабушка-лидер в белой косынке:
- Я вам так скажу, бабоньки. Эта Катька, зараза, как тока я к ней зашла, как запишшит, что твоя змея - не я, не я сманивала! -  а я ей – признавайся, сука, хуже будет.. А она как собачонка, заскулила, испугалась, и вот, - бабуля торжествующе оглядела подружек, - шасть в свою кибитку…а там, бабоньки, оно страшное дело, грязь, бардак и мужики, голые и пьяные..
       Голос рассказчицы победно гремел, когда она говорила от своего имени, когда же она пародировала голос «Катьки», он униженно юлил, пресмыкался и всячески вбирал в себя все отрицательные стороны человека. Бабушка оглядывала благодарных слушательниц и оставалась очень довольна.
       Вдруг дверь на входе в здание распахнулась, на пороге появилась женщина примерно того же возраста, что и сторожа. Шофер вдруг уныло поплелся к своему автобусу. По реакции сторожей он понял, что это начальник. Так уж устроено на производстве, что рабочие и начальство – это разные люди, живущие на разных планетах. В головах шахтеров это было силой вбито еще в советско-российской армии и впитано с молоком матери из поколения в поколение. Считается, что в присутствии начальника следует слегка саботировать работу, гнать брак, ссылаясь на отвлечение от процесса работы и глухо ворчать в его присутствии на объекте. Это, правда, защитная реакция рабочих, дабы не стать изгоем среди своих, а также повысить авторитет в своей среде. Начальник становится главным героем баек и анекдотов. Начальник должен уметь гневно кричать, убеждать, что черное – это белое, чудить как можно больше и только тогда рабочие подтвердят его легитимность, что является последней стадией его утверждения на производстве. Не умеющий кричать руководитель в глазах рабочих являлся слабым, никчемным человеком, вдобавок халатно относящийся к своим обязанностям. Частенько на эту должность директор назначал выходцев из рабочей среды, но в более низшую касту, например в мастера, чтобы они знали свое место и не расстраивали людей с образованием. Такие люди и становились грозой для рабочих, как она из компании крыс, выжившая в шахтовой вагонетке. Но, тем не менее, для определенного общения с подчиненными, такой мастер был потерян навсегда. Никто не расскажет ему в его присутствии злую байку про директора или сколько выпил Петрович в смене на откачке воды. Или, как в гидравлику экскаватора по ошибке залили соляр и он работает до сих исключительно по собственной инициативе. Или почему с планерки, как ошпаренный выскакивает главный механик, сопровождаемый криками Андрона Витальевича (того самого начальника, с кем имел несчастье разговаривать Зигмунд), и многое другое. Будут сидеть, перекидываясь ничего не значащимися фразами, переглядываясь между собой, в то время как непосредственный начальник будет угадывать их рабочее настроение. Так уж повелось в отношениях и все поддерживают эту игру, вплоть до директора. Поэтому сторожихи оборвали разговор на полуслове и изменили свои позы. Теперь они напоминали разморенных жарой полисменов, окруживших бомжа, которые заранее знают, что у того нет ни документов, ни денег, но делать что-то надо, да и долг превыше всего.
       Женщина-начальник приближалась угрожающе-танцующей походкой. Разговор она тоже завела издалека, в прямом смысле этого слова, агент отметил это про себя «если так тут принято, то и мне надо так общаться». Слышалось уже: «Да что это такое, когда правила безопасности изучат люди», «мне по регрессу еще кучу отчетов писать». Для убедительности она трясла пачкой бумаг, на последних метрах атаки на агента она раскрыла их в колоду, справедливо полагая, что с такой кипой не убиваемых козырей человек с портфелем кинется в ужасе убегать. Но этого не случилось. Зигмунд смотрел на нее лишь с любопытством.
- Уважаемый, вы знаете, что правила безопасности написаны кровью, в прямом смысле? – громко спросила она, обра-щаясь к агенту, чтобы ее услышали шофера автобусов.
       Бабушки, пришедшие получать хлеб под запись и столпившиеся неподалеку, прервались от разговоров на свои бес-конечные темы и с любопытством уставились на новое шоу, причем в режиме он - лайн. Недовольной лишь осталась бабушка в белой косынке.
- Не уверен, - вежливо ответил ей Зигмунд, - что в прямом смысле.
       Дама вознегодовала.
- Вы действительно твердолобый такой? - спросила она чуть тише,- почему я должна из-за вас отрываться от своих долж-ностных обязанностей? Я инженер по технике безопасности.
- Не должны, - ответил агент,- не думаю, что в ваши должностные инструкции входит проверять посторонних людей на предприятии на предмет знаний ТБ, попросту говоря,  третьих лиц, учитывая еще и то, что этот объект не застрахован.
- Да что мы говорим! – инженер засуетилась, доставая какие-то бумаги  - вот, смотрите, промышленная площадка пред-приятия – это опасный производственный объект.
       Зигмунд улыбнулся:
- Где схема промышленной площадки? Нет?  Вот описание - работа кранов, лебедок, высоковольтных линий и соответст-вующее расстояние до них. Под лавочку это не подходит, так ведь?
- Умничаем? – печально произнесла инженер, - сколько людей гибнет по своей беспечности, таких как вы вот.
- А бабушки с внуками? – агент кивнул на стайку бабусь, - вам только одного меня жалко?
        Дама возбудилась. Она почувствовала, что ее авторитет в глазах сторожих начинает падать и  повернулась к старуш-кам, выставив руку вперед и чуть отставив ногу назад. Поза напоминала Пушкина А.С., когда он в первый раз читал свои стихи в Царскосельском лицее:
- Какой умник, да, - кричала она им, - за кого вот он, послушайте, вас считает. Людям выжить как-то надо без денег, а он говорит, мол, выгонять вас надо, раз тут опасный объект.
- Парень, - тронула агента за плечо одна из сторожих, - вон туда приходи, хорошо? Туда начальство не заглядывает. Не-когда нам тут.. – и она показала пальцем на небольшой домик у железнодорожного переезда.
        Сторожихи, пользуясь суматохой, ушли. Женщина-инженер теперь напоминала по неистовству уже не Пушкина, а бесноватого фюрера Хитлера. На Зигмунда угрожающе надвигались ничего не понимающие бабушки. Большой красный бант в волосах инженера зело этому способствовал. Неожиданно подъехал автобус, водитель, узнав инженера, смущенно остановился, не доехав и из него быстро, как заключенные на пересылке, стали выскакивать покрытые угольной пылью и грязью люди в сторону душевой.
        Теперь несколько слов про этих загадочных людей, шахтеров. Есть традиции, которые нарушать нельзя. Работа шах-теров сопряжена с трудностями и определенным риском для жизни. Поэтому по традиции, их встречают, как победите-лей. Перед ними расступаются все, даже директор, когда они возвращаются. Горняки знают об этом, поэтому есть что-то одинаковое в их походке, какая-то собранность и общность духа. Агент, не зная этого, перебежал им дорогу, послышался угрожающий ропот в цепочке. Теперь на фоне закопченных лиц контрастно выделялись зубы и белки глаз. Рабочий класс разделил противоборствующие стороны. Агент, обойдя автобус, двинулся к сторожке. Женщина-инженер чуть замешка-лась и с торжествующим видом побежала к входу, пропустив рабочих людей.
       В помещении сторожевой будки было жарко и накурено. Женщины-сторожихи шумели, протягивая агенту стакан с синеватой жидкостью. Заходившие время от времени мужчины в рабочих спецовках вначале с подозрением косились на костюм Зигмунда, но потом, узнавая, что тот выкрутил руку самому «Губатому», как называли Андрона Витальевича, одобрительно хохотали и хлопали его по плечу. Женщина-сторож постарше, дыша жаром в ухо агенту, почти кричала о своей жизни, не забывая перебивать остальных:
- Я и говорю, Игорь.. я с виду такая простая, вроде как сторож, а на стороне..Ты знаешь сколько у меня возможностей? Недавно один что то сказал про меня плохое и что ты думаешь? Один мой звонок и к тому сразу же подъехали куча мальчиков на золотистых «Лексусах». Как отметелили того хама и нагрузили на деньги так, что ему мало не показа-лось...вот так вот бывает в жизни, - женщина выпила полстакана напитка залпом.
- А недавно вот, один попробовал по «фене ботать» со мной, так подъехали знакомые уголовники, да так того загрузили и опустили вдобавок на тротуаре, при всех! У меня очень много таких знакомых…
- Обязательно, что ли подъезжать? – спросил слегка оглушенный чудо - напитком Зигмунд, - а нельзя разве пешком по-дойти, так полезней для здоровья.
        Женщина рассмеялась и прижалась к нему:
- Чудак человек! Так страшнее чтобы было…А недавно чиновник из мэрии покосился на меня, так я позвонила знакомому депутату, он приехал на крутой машине и снял того с должности. Вот так. Не смотри, что я простая, а на самом деле…
      Агент еще немного поговорил с людьми и отправился на съемную квартиру.
КООРДИНАТОРЫ – 2
- Дурак. Господи, какой же дурак на мою голову!
        На открытом подворье Михаила за высоким металлическим забором стоял запыленный джип Михаила, рядом бро-дил раздраженный хозяин его, на корточках сидел и ржал Сизый в синем тренировочном костюме с неизменной папи-росой в зубах. У стены стоял ничего не понимающий Туз, с удивлением смотрящий на своих порицателей. История слу-чилась следующая: Михаил за верную службу решил приодеть своих слуг, на что он выделил им некоторую сумму денег. Сизому было поручено оказать посильную помощь в выборе одежды Тузу. Поскольку в магазин  Михаил постеснялся идти с двумя «охламонами», он вывез их на рынок и остался ждать в машине. Увидев тату-салон, Сизый знаками показал Тузу, что тут делают татуировки. Далее все шло как по сценарию – увидев средство для ванн, Сизый купил пару бутылочек и рассчитался с продавцом. Оглянувшись, он увидел, что его напарник исчез. Сизый не на шутку испугался, но побоялся доложить Михаилу и решил искать сам. Заодно он купил давнюю свою мечту – тренировочный костюм и пирожок с капустой. Отхлебнув из горлышка «пушистик», ему вдруг пришла в голову светлая мысль, где искать Туза. Зайдя снова в тату-салон, он увидел своего коллегу во всей красе. Тот гордо щерился, чуть смущенный менеджер салона на возмущен-ный вопрос Сизого ответил:
- Мы раз десять переспросили его – эту наколку или нет? Хозяин – барин. Не надо кричать. Где вы сами были? Подождите. Заплатите сначала.
         Усталый равнодушный кольщик с красными белками глаз, кивнул Сизому, подтверждая. Сизый, ругаясь последними словами, заплатив за похабство, тащил удивленного расписного к машине Михаила, чувствуя нагоняй. Потом они долго рассматривали Туза, Михаил только сплюнул и всю дорогу срывал злость на машине.
- Тебе, кстати в минус, - заметил он Сизому, - за то, что не уследил. Тот замолчал и опустил голову.
        Сегодня у Михаила не было даже сил, чтобы отчитать подчиненных по-настоящему. И даже не это его сильно трево-жило. Под вечер позвонил Таркуш и выразил желание приехать к Михаилу в гости и даже пожить у него несколько дней. Хозяин  встревожился, поднял своих слуг на генеральную уборку дома, и, дав смачного пинка ленивому Сизому, присел на крыльцо и задумался.  «Не иначе, передел собственности предстоит. Просто так бы он не приехал. Только какой у него интерес?» - Михаил мучился в догадках, - «а этих двоих надо будет в погребе закрыть, чтобы не накосячили. Таркуш узнает если, кто у меня работает – ославит на весь мир». Неожиданно он вздохнул с облегчением:  «Что-то я тоже начинаю погонять. Конечно, все это из-за того типа приезжего. Кстати, не на мое место ли его поставить хотят? Тогда со мной что будет?» Черные мысли полезли к нему в голову.
- Ковер постелите, новый. Да, во дворе, - крикнул он Сизому, - работнички, мать вашу…
         Таркуша он видел всего два раза в жизни. Второй приезд ему особенно запомнился. Вот так и должен выглядеть авторитет – сам выглядит отлично плюс большой черный джип и суровые охранники с пушками.
         В то время объект воспоминаний Михаила уже оклемался от полученных потрясений и активно развивал свою дея-тельность. Бумаги по его просьбе привезли по дипломатической почте. Джип после ремонта китайцами, выглядел как новый. В нем довольно вольготно развалился звероподобный новый шофер Андрюха. Таркуш долго выбирал претен-дентов в кадровом агентстве с таким лицом и остался весьма доволен. Садовника и подсобного рабочего на этот раз он брать не стал. В прошлый раз, Таркуш, любящий эффекты, загримировал их под лица любимых актеров, играющих ма-фиози, взял напрокат дорогие костюмы и золото в свадебном салоне, выбрал им темные очки, заехав в магазин для де-тей, купил всем игрушечные пистолеты по виду совсем как настоящие. Ребятки отлично сыграли свою роль, Михаил ос-тался впечатлен. Однако перед этим он специально звонил своим рейдерам, с просьбой прислать ему на полчаса раньше своего представителя по пустяковому вопросу, чтобы он увидел, какие к нему приезжают мафиози…
       Мелькали голые деревья, Андрюха агрессивно рулил, Таркуш строил план разговора..
РУКОВОДИТЕЛИ
        - Ну, – высокий начальник схватил за руку  инженера по охране труда Шмыхину Елену и потащил ее к себе в кабинет, - как мероприятие?
        - Нормально, Андрон Витальевич, - ответила та, - ушел этот человек. Я не представляю, кем он хотел работать у нас. Правил никаких не знает, как только что из теплицы какой-то приехал.
         Раздался робкий стук, и в дверь просунулась голова еще одной сотрудницы, судя по озабоченно-сдержанному вы-ражению лица, тоже начальник. Хотя по-другому и быть не могло. Андрон Витальевич терпеть не мог, когда без вызова к нему в кабинет заходили рядовые сотрудники и даже не стеснялся в воспитательных целях метать в них малотравми-рующие предметы - такие как книги, линейки и органайзеры. Их начальники избегали той участи на входе, но в случае гнева, хозяин кабинета метал в них вещи немного потяжелее, согласно занимаемой иерархии. Все это сопровождалось трехэтажным матом. Андрон Витальевич справедливо полагал, что грома без молнии быть не может и не собирался на-рушать законы природы. Для этого он вызывал ловкого на составление бредовых мероприятий молодого инженера Можжевелова и даже поручил ему разработать график метания вещей в определенные дни. Несмотря на это явное пси-хическое отклонение, определенный резон в этом все-таки был – на утренней планерке обреченный быть целью руко-водитель отдела или участка трясся от страха, угадывая снаряд, после срывал злость на своих заместителях, а они далее по инстанции. К тому же подопытные цели старались заходить в касках и рабочей одежде, ссылаясь на срочную произ-водственную необходимость своего присутствия на объекте. Это вызывало одобрение метателя, что, впрочем, не избав-ляло его от искушения выбрать цель. Вдобавок эти шуточки очень импонировали генеральному директору, сравнительно молодому доктору наук, новатору и генератору новых идей.
       Озабоченная начальница, уловив нетерпеливое движение руки хозяина кабинета, робко уселась на стул и внима-тельно вслушивалась в интонации. От правильного их распознавания зависело все – и благосклонность в течение дня к непрерывным отлучкам, результаты премирования за месяц и возможность доносить до уха шефа информацию, не имеющую отношения к производству в принципе. Настроение ее по легкому лошадиному фырканью и косым взглядам в сторону инженера по охране труда, омрачало то, что рядом находилась та, которой не место было в столь высоком ка-бинете.
- Садитесь, Евгения Васильевна, - подчеркнуто важно произнес Андрон Витальевич, безошибочно определив природу негодования дамы, - я сам ее привел. Таак, не знает правил, ты говоришь? Неа, делай так, чтобы знал. Хочешь, чтобы я его научил правилам, давай я научу. Ты этого хочешь?
      Инженер по охране труда побледнела:
- Андрон Витальевич…
- Что Андрон Витальевич?! – заорал хозяин кабинета, - вам пока не скажешь, сами не додумаетесь! Зачем вот ты нужна, если мне самому приходится подходить к подобным уродам?! Иди скажи Синецкому, что я тобой недоволен. - И уже более спокойным голосом произнес: - Подожди. Ты это..составь мероприятия на этот счет..И это..давай по - нормальному уже.
         Дама с красным бантом стала поспешно пробираться к выходу. Лицо ее тоже стало по насыщенности цветом при-ближаться к банту. Ругающийся начальник, как ни в чем ни бывало, повернулся к Евгении Васильевне.
- Ну, - кротко произнес он, - ну.
        Ласковость его была не только следствием наступившего хорошего настроения. Больше всего его волновали показа-тели выполнения плана по шахтоуправлению, они оставляли желать лучшего и с помощью главного маркшейдера он пытался это дело исправить. Евгения Васильевна вымученно улыбнулась:
- Если бы знали бы вы, что мне это стоило, Андрон Витальевич! Я практически неделю днями и ночами подводила итоги по запасам и кое-где подгребла по сусекам, так сказать. Мы ведь полную добычу не показывали лет 10 назад и у меня остались остатки неучтенные. Все хорошо будет, я улажу с маркшейдером из управления. Вот только Алексей..
       Начинающееся расплываться в довольной улыбке лицо исполнительного директора замерло:
- Что Алексей?
- Разногласие у нас с ним по запасам…такой он человек, вы же знаете.
- Не, ну а делайте так, чтобы не было разногласий,- мудро и рассудительно произнес Андрон Витальевич, - хотите, чтобы я сделал? Хорошо. Пусть ко мне зайдет…
 - Ну а сегодня, - начальница отдела постаралась очаровательно улыбнуться, - вы поступили как настоящий мужчина. Ос-тальные стоящие рядом просто недостойны этого звания. Проникшее быдло, вы сразу поняли, что таких, кто руки рас-пускает, сразу надо в милицию вести и срок, только срок может исправить таких мразей!
- Эта милиция, - презрительно произнес исполнительный директор, - ни на что не способна. Я уже дал команду снизить премию в этом месяце начальнику охраны. Ну а вам..сами понимаете, за показатели работы увеличу.. вашего Алексея выгоню к черту.
- Андрон Витальевич, - женщина неожиданно испугалась, - я составила бумаги, он подпишет. У нас в пятницу банкет не-большой, так вот я там…Новый, может еще хуже оказаться, тем более назначается из управления прямо.
- Хорошо, - задумчиво сказал исполнительный директор, - но мои слова ему передайте.
         Главный маркшейдер кивнула, вышла и оставила дверь приоткрытой, как любил хозяин кабинета, чтобы он мог раз-глядывать в коридоре сотрудников.
ГЛАВНЫЙ РЕФОРМАТОР
           Тем временем к черному ходу здания администрации подкатил автомобиль. Водитель, с легкой улыбкой превос-ходства посмотрел на своих собратьев по ремеслу, ковыряющихся в своих автобусах и приоткрыл заднюю дверь авто. Из нее вылез довольно высокий сухопарый мужчина средних лет в дорогом, но слегка помятом, костюме, рассеянно и бла-госклонно оглядел присутствующих людей неподалеку и легкой танцующей походкой двинулся к дверям шахтоуправле-ния. Типом и цветом лица этот человек походил на араба, об этот свидетельствовали черные волосы, большие карие глаза, хотя на самом деле являлся выходцем из лагеря вечных оппонентов этой нации на Ближнем Востоке. На гладко выбритых щеках угадывалась синяя борода.  Знающие его люди  подтвердили бы, что шеф приехал с хорошим настрое-нием, хотя, как и следовало дипломату, он его не выдавал. От него исходила какая-то магическая сила, причем шлейф этой силы тянулся за ним подобно запаху гари от пожарника. Люди при его появлении старались казаться лучше, чем были на самом деле, хотя не все и узнавали – этот человек старался держаться в тени, когда было ему так выгодно и, наоборот, в среде нужных и значимых людей – на первом месте. Ходили слухи о его богатстве, поражающим воображе-ние жителей поселка, впрочем, не лишенных основания и об могущественных покровителях в «комбинате», как называли совет акционеров и о связях в среде богатых и влиятельных людей. Люди при нем понижали голос, но не испуганно, как при Андроне Витальевиче, а почтительно, зная, кто настоящий хозяин предприятия. Даже грубые шахтеры взволновано с ним здоровались, на что хозяин предприятия довольно охотно отвечал «Здравствуй» и умело изображал расположение к поздоровавшемуся горняку.  Этот человек, безусловно, был и царем и богом в радиусе десятков километров от своего кабинета вдобавок обладал способностью творить чудеса в настроении простых людей.
         Федот Борисович, генеральный директор, шахтоуправления, был назначен сравнительно недавно на эту должность и неожиданно для многих равных ему по статусу в прошлом начальников, которые сейчас горько жалели об отпускаемых ими тогда шуточках по адресу начальника участка, коим тогда являлся недавно переехавший в поселок сравнительно молодой инженер. Федот Борисович, как и многие сыны избранной богом нации, таких шуточек не прощал. Бывшие на-чальники медленно, один за другим, словно замерзающие змеи, сползали в замы или в мастера. Некоторые особенно рьяно критиковавшие ранее производственную деятельность бывшего начальника участка, оказались за воротами пред-приятия, удивляясь превратностям судьбы. Надо сказать, что критика была объективна. Своими неумелыми действиями молодой начальник задавил новый смонтированный комплекс по добыче угля и похоронил в шахте. В другое время за такой подход к делу ему светило бы увольнение и дисквалификация, по меньшей мере, а в более старые времена и того хуже. Но времена изменились, пришло время «эффективных менеджеров» и поступок молодого инженера Лесицкого Ф.Б. преподносился как некое благо для всех. Для оправдания своих деяний гражданский диверсант подкупил двух серьезных профессоров по горному делу, имеющих определенный авторитет на кафедре и они написали для него дис-сертацию, которую он с успехом защитил, став вначале кандидатом, а впоследствии, доктором технических наук. Работа носила интересное название «Предупреждение внезапных горных ударов в условиях кажущейся безмятежности при производстве и работе горных механизмов». Несмотря на бредовость описываемых процессов, эту работу подписали и написали свою рецензию на них серьезные люди, которые, впрочем, тайком покатывались со смеху. Но Лесицкий Ф.Б., понимая что надо укреплять имидж, не жалел денег, единственные, кто это делал, оказались шахтеры, который месяц подряд не получающие заработную плату. Правда, те умные люди, не согласные с утверждениями доктора наук, оказались не у дел, многие уволились в дальнейшем. Психологическому давлению на них весьма способствовал Андрон Витальевич, тоже в прошлом начальник участка, звериным чутьем почувствовавший в новом начальнике будущего шефа. Впрочем, Федот Борисович, боясь усиления своего фаворита и утаивания каких-либо данных от него, создал команду неприкасаемых людей из аппарата управления, так называемое «государство в государстве» и вывел это в структуру от-дельного шахтоуправления по продаже полезных ископаемых.
         Для этого он принял к себе в управление людей из числа работающих в различных отделах и службах предприятия, имеющих право посещать так называемые планерки у него лично. Люди в этот круг выбирались в основном не по про-фессиональным качествам, их вполне хватало на планерках у Андрона Витальевича, а по принципу личной преданности. Заподозренные в нелояльности к нему сотрудники, нещадно выбрасывались, в прежнее шахтоуправление, как утратив-шие доверие. Следом они попадали под тяжелую руку падкому на расправу исполнительному директору. Те счастливчики, уцелевшие от немилости генерального директора, с гордым видом разгуливали по коридорам предприятия и на вопрос, чем занимается предприятие, многозначительно молчали. Всем своим видом они напоминали закрытую масонскую ложу или орден тамплиеров.
          Федот Борисович, проводивший планерки, внимательно вслушивался в слова говоривших по очереди сотрудников, фактически не слушал их, тем более они повторялись каждый день одинаково, слова в предложениях были все те же, разница была только в расположении их и отчасти, в логических ударениях. Он больше доверял интонации, пытался вы-явить потенциальных изменников в своей команде. Последнее слово, как и положено, брал сам. Он выражался иноска-зательно, для вступления у него был свой, индивидуальный стиль с элементами философии всевозможных течений, ни-когда не говорил прямо, чередовал свою речь цитатами известных людей, и загадывал загадки, прося принести ответ ему как можно быстрее. Быть бы Федоту Борисовичу великим философом современности с его гуманитарным складом ума, но волею судеб он оказался руководителем крупнейшего предприятия. Между тем сотрудники, попавшие к нему в управление, начинали тосковать по прежней работе, чувствовали себя полными дураками в его присутствии и слегка виноватыми в том, что не могут понять чаяний своего шефа.
         Подземно-поверхностный бог и вершитель людских судеб, покачивая кожаным портфелем, поднялся в свой кабинет, с притворной лаской бросив взгляд на секретаря, коротко сказал «чай» и растворился в апартаментах своего огромного кабинета. Не спеша снял пиджак и повесил его на спинку стула. Потом уселся за стол и поднял трубку телефона. Услышав взволнованный женский голосок, сказал: «Позови ко мне Андрона Витальевича» и пальцами начал выстукивать марш «Амурские волны» по столу. Знающие его люди подтвердили бы, что настроение у шефа хуже некуда.
       Исполнительный директор прервал разговор с подрядчиком, довольно бесцеремонно оборвав его на полуслове, поспешил в кабинет генерального. Завидев его, тот сделал жест рукой, указывая на кресло. Шеф поспешно поздоровался с ним за руку и тоже присел. Андрон Витальевич к тому времени сбросил маску спесивости и важности и выглядел как вполне нормальный человек.
- Андрон, - произнес Федот Борисович,- что у нас с результатами? Заметив, что тот привстал, сделал жест рукой: - Не надо отчет. Обрисуй вкратце.
- У нас, Федот Борисович, почти все хорошо. Показатели плана соответствуют графику, по добыче, по проходке и по вскрыше. Конечно, на разрезе эти мудаки на два дня укладку кабеля затянули, но я уже принял меры, это когда вам факс отправлял..
- Это хорошо,- бархатно-ледяным голосом ответил ему генеральный, - что с подземкой?
      Андрон Витальевич чуть потупился:
- Выявил сегодня бузотеров, которые вчера смену сорвали. Не нравятся им неудобства при доставке.
      Генеральный развеселился:
- Так скажи им Андрон, скажи – скоро «Мерседесы» найму, буду возить их на работу лично. Они этого хотят?
- Я сегодня начальника участка, Бутылева, раздолбал,- важно сказал Андрон,- так вот он сказал, что бригадиры подбивают бузу.
- Давай так, - задумчиво проговорил Федот Борисович,- у нас там вроде есть прикормленные, на скоростной проход-ке..подкинь им..нет, подожди, цифры сам напишу. Они пользуются влиянием на остальных?
- Да, - хрипловато сказал исполнительный директор, - их всегда слушают работяги остальные.
- Ну вот видишь, гавняный вопрос, он легко решается..а что с доставкой конкретно?
       Андрон Витальевич махнул рукой:
- Ерунда. Газы идут в салон. Ну идут и идут.
- И сколько уже смен сорвали?
- За месяц восемь смен. Все те же самые..
- Сделаем так,- сказал Федот Борисович, - этим, значит, недовольным перерасчет премии. Оставляй по нулям. По общим показателям, подбили остатки? Очень хорошо. Плюс экономия фонда оплаты труда. Все у тебя?
- Да, - несколько неуверенно произнес Андрон, - сегодня какой-то *** залетный по трудоустройству приходил. Вел себя вызывающе. Может, засланный?
      Федот Борисович встрепенулся.
- Опиши.
- Среднего роста, спортивный такой, с портфелем. Попытался руки распускать..
       В дверь робко постучала секретарь:
- Ваш чай, Федот Борисович…
- Хорошо. Поставь..Ага..вполне возможно, что из управления имуществом..Документы не смотрел?
- Он неправильно себя повел..не получилось.
- Вот видишь, Андрон, всегда надо посмотреть. Почему ты его не взял на работу?
- Его? – поразился исполнительный директор, - вы серьезно, Федот Борисович?
- Конечно, серьезно. У меня бы сейчас вопросов к тебе не было.
- У нас вакансий нет,- угрюмо пробасил Андрон Витальевич. Он почти чувствовал свою вину.
- Как, совсем нет? А водолеем в дальний водосборник? А ассенизатором на поверхности?
- А пойдет ли? Приезжий и весь такой из себя. Тут и местные синеботы не хотят работать.
      Федот Борисович улыбнулся и покачал головой:
- Это уже другой вопрос. Ах, Андрон, Андрон..Что ты как мальчик оправдываешься? Да хоть главным инженером поставь, долго ли выгнать потом? Ты..
- Я понимаю, виноват, Федот Борисович. Если бы он в драку не полез, я бы так и сделал. Спровоцировал он меня.
- Спровоцировал..А ты  не поддавался бы. Ты одно пойми, Андрон, переиграл он тебя, значит, переиграл и меня,- Федот Борисович сердился очень редко и считал недостойным показывать свои эмоции. Но внезапно он смягчил гнев, понимая, что любимца в случае чего, и заменить особо некем.
-  Хорошо. Занимайся там. В том числе по нашему вопросу. У тебя совещание? Начинай. Я подойду. Федот Борисович сел проверять корреспонденцию. Письма от важных адресатов он старался, как и положено, прочитать в первую очередь. Первое письмо было от шефа. Федот Борисович принялся за чтение.
           «Дорогой Федот (реформатор порадовался, это означало, что шеф благословлял его), твоими проектами в области снижения себестоимости добываемого угля и увеличения уровня добычи заинтересовались многие ведущие добываю-щие предприятия нашей страны, а также зарубежные. Многие хотели бы перенять передовой опыт ш/у «Василиск» и новые технологии управления предприятием. Но ведь ты понимаешь, что недостаточно только аренды угольных складов и продажи угля, многие хотели бы видеть и производство. Поэтому с сегодняшнего дня построй экономику своего пред-приятия таким образом, чтобы в бухгалтерии отображалось и производство угля, без его снижения себестоимости. С наилучшими пожеланиями успехов в работе. Макар Анатольевич». Лесицкий отложил письмо и задумался. С обдумыва-нием он никогда не заморачивался обычно, а тут шеф задачку задал..
         Как и практически любой руководитель своего времени, он занимался больше финансовой политикой по распреде-лению прибыли, чем развитием производства. В то время, как остальные филиалы «Комбината» пытались удержать свои предприятия на плаву, генеральный директор шахтоуправления «Василиск» Лесицкий Ф.Б., имеющий бесконечную власть над добычным шахтоуправлением «Каменное», медленно, но верно, вел последнее к банкротству. Он с улыбкой посматривал на руководителей других филиалов «Комбината», которые, кряхтя, пытались не допустить снижение добычи угля на своих предприятиях, а если и допустить, то не намного. Председатель совета директоров «Комбината», так называемый «Генерал», питал слабость к своему любимцу, Лесицкому. Тот предоставлял цифры непрерывного снижение себестоимости добычи угля, что в условиях отсутствия поддержки государством, было как нельзя кстати, инновационные предложения, над которыми трудился новый отдел ПТО, поспешно внесенный в штат не строительной отрасли, проекты экономии основных фондов предприятии и вторичному использованию расходных материалов. Менее грамотные руководители филиалов удивлялись предприимчивости доктора наук, более грамотные, понимая, что эти дутые цифры – туфта, скрипели зубами, но сделать ничего не могли. «Генерал» и близкое к нему окружение рукоплескали Лесицкому, реально победившему третий закон Ньютона, в том числе и в экономике. В это время злобный маленький «Василиск» неумолимо пожирал шахтоуправления «Каменное», подобно раковой опухоли, высасывая с него соки, то есть прибыль, взамен относя отходы своей жизнедеятельности, то есть затраты, на счет шахтоуправления «Каменное». Параллельно он запускал щупальца и в сам «Комбинат», пуская ядовитые метастазы среди сотрудников управления, ему не подчиненных. Идея была не нова, но работала – в ход шел или подкуп или компромат. Изощренный ум доктора наук искал лазейки для внедрения своего влияния, причем заранее отбрасывался такой ненужный балласт, как порядочность, принципиальность и неподкупность. Кроме запрещенных приемов, имеющих наибольший эффект, все это делалось в лучших традициях сынов своего народа – проявив нечистоплотность в отношении той или иной сделки, он спешил обвинить об этом оппонента в первую очередь, нанося, так сказать, превентивный удар. Но опять-таки, обвинял косвенно, с горечью вещая об этом на закрытых заседаниях акционеров, улучшив момент.  В этот момент Лесицкий представлял себя не менее чем злым гением профессором Мориарти, противостоящим Шерлоку Холмсу, с той лишь разницей, что особо не знал математику, кроме простейших арифметических действий и строил свои интриги, исключительно пользуясь служебным положением и изворотливостью ума.
       Вот и сегодня, заглянув в комбинатский отдел кадров, где сидела прикормленная им, начальница управления ме-неджмента по персоналу, он улыбнулся ей большими печальными глазами. После ни к чему не обязывающего разговора, она решила проводить его до двери. Федот Борисович насторожился. Это был недобрый знак.
- Что у вас, Таисия Николаевна? - спросил он прямо, отбросив ненужную улыбку.
- Федот Борисович,- шепотом затараторила та, - бумага поступила, из края. О проверке вашего предприятия. Резолюцию генерал еще не подписал. Посмотрите.
        Лесицкий взял бумагу. Содержание удивило его еще больше. Вместо официального письма Ростехнадзора, к кото-рым он привык и нисколько не боялся, поскольку ответственность за производственную безопасность предприятия ста-раниями его самого целиком и полностью лежала на руководстве ш/у «Каменное», проверяющим значился некий депутат Краевой Думы. Краска негодования хлынула в лицо эффективному директору, но он тут же взял себя в руки. Ни один мускул не дрогнул на его отсвечивающем синевой лице, как стараются делать все люди, играющие в дипломатию.
- Хорошо,- произнес он как можно более небрежно. Я почитаю на досуге. Будьте добры, снимите мне, пожалуйста, копию.
        Начальник департамента кадров кивнула и скрылась за дверью. Спустя минуту она вышла, отдала бумагу и вопроси-тельно взглянула на Лесицкого. Тот кивнул ей:
- Хорошо выглядите, Таисия, можно сказать, неотразимо. Номер все тот же у вас? Я свяжусь с вами еще. До встречи. Ну и то, о чем мы с вами говорили, останется между нами? Хорошо…
        Сегодняшнее событие выбило Федота Борисовича из колеи. Он не терпел каких-либо темных игр вокруг своей пер-соны и искренне считал это проявлением неуважения к личности. В то же время, ведя темные игры с равными по статусу ему другими персонами, где он выступал инициатором, он не видел в них ничего зазорного, кроме собственной ловкости. Прибыль и затраты настолько вскружили ему голову, что в другое время его поведение трактовали бы как «Голово-кружение от успехов». Но поскольку анализировать его поведение было некому, осмелиться могли немногие, но это бы-ло никому не нужно, да и если бы кто и заинтересовался, просто все бы тут же оправдалось и свелось бы к очередному чудачеству ученого человека. Победителей не судят, так было на Руси всегда. Федот Борисович крепко стоял на ногах и уверенно двигался вперед…Сидя на заднем диванчике служебного авто по дороге домой, то есть на предприятие, он плавно покачивался в большом автомобильном косяке и напряженно думал: «Депутатишко..с какой стати? Если сам ре-шил, то я ему быстро рога пообломаю через генерала..мало им отчислений в бюджет, что ли, делается.», но в то же время понимал, что люди такого уровня никогда не принимают решения, не заручившись поддержкой.. «А поддержка, какая она? Где реальная сила?».
         По нервозности в данный момент главный реформатор предприятия напоминал капитана океанского лайнера, ко-торому сообщили по радиостанции, что обнаружен глаз циклона, но не определено направление ветра и пока все спо-койно…Немного поразмыслив, Лесицкий пришел к выводу, что ветер дует издалека, или с неожиданной стороны, по-скольку на местах были свои люди и они «в теме» и такой ерундой заниматься не будут. Если бы он был коммерсантом времен Таркуша, то это бы выглядело как «беспредельный наезд» какой-то дикой бригады вплоть до предъявления уль-тиматума. Но Лесицкий был коммерсантом гораздо более высокого уровня, по возможностям превосходя чиновников из администрации края. Игры с тех пор изменились, стали более тонкие, но и ставки стали куда выше. Рассматривая голые деревья за окном, он неожиданно успокоился: «Пиарится депутат и всего делов. Вот из-за таких..(Федот Борисович был вежливым человеком и не ругался даже про себя) эта страна до сих пор не развивается, как положено». После таких ус-покаивающих мыслей он расслабился и задремал.
        Приснился Федоту Борисовичу небольшой, но яркий сон. Будто он по недомыслию стареющего помещика назначен управляющим в его имение, огромный особняк и тысячами крепостных, земли, скота и поставлен на хорошее жалование. И будто повадился он по выходным ездить в карты играть в преферанс с другими управляющими, хорошо выиграл сначала, а потом проигрался сильно. Убоясь гнева всесильного помещика, не стал просить взаймы, дабы долг вернуть, а с прожектом к тому пришел. Дом, говорит, хочу вам подарить за доброту вашу, пусть стоит и красуется на вашей земле. Погладил его по голове стареющий помещик и благословил на сие деяние. Тайно строили крепостные люди дом по но-чам. Материалы - какие из особняка брали, какие он продавал... И стал уже ходуном ходить особняк, протекать от снятых с него материалов, но помещик не ходил в него, а все новый домик смотрел, ни нарадуется на своего управляющего. Уже и людей много погибло от непосильного труда, а сколько скота от недогляду..но не замечает это помещик, все на новый домик глядит. И вдруг зашатался особняк и рухнул, придавив остальных крепостных. В гневе помещик оглянулся на управляющего...и Лесицкий проснулся.
«Таки нехороший сон, не к добру», - подумал он и вновь задремал.
        И снова сон приснился ему. Как будто юноша-наркоман он…чтобы скрыть свою пагубную страсть, попросил он отца своего вложить денег в его предприятие. Согласился отец и рад был занятости сына. Завел для виду офис сын, в нем же и темной страсти своей предавался, а отцу фотографии чужого предприятия присылал…стали деньги заканчиваться.. Тут кто-то позвал его..Лесицкий в ужасе проснулся. Это было для него хуже всего. Утрата влияние, возможностей и уважение соплеменников – это все вместе, что может быть ужасней..Лесицкий задумался..кроме страсти к накопительству, осталь-ные страсти выглядели куда более бледно, а не более или менее ровно распределены, как у других.
       Был Федотка тем самым добрым сереньким козликом, что допустил добрый хозяин в огород, который сначала за-стенчиво стоит, мемекая и потираясь об руку хозяина красивой бородушкой, очаровательно стреляя радужными глазками в его сторону, потом нерешительно тянется к первому капустному листу, и еще и еще…постепенно обретая уверенность, переходящую в наглость. Потом хозяин видит результаты его деятельности, но козлика любит и выгораживает.
       Федот Борисович прислушавшись к гулу заседания у Андрона Витальевича за стенкой, и включил микрофон. Это тоже было его задумкой проверять на лояльность сотрудников. Жертвой совещания на этот раз был Бутылев, начальник под-земной добычи угля:
- Где я сейчас добуду этот рыцарь? – визгливо оправдывался он, - а морковки? Их еще на той недели должны были при-везти на склад!
       Его голос перекрывал гневный баритон Андрона Витальевича:
- Не, ну не привезли и не привезли. А ты делай так, чтобы привезли.
- Я считаю, - послышался протяжный голосок Евгении Васильевна, пытающейся участвовать в напряженной дискуссии, - «нет» сказать проще всего. А вот чтобы действительно сделать, проявить силу и мужество в работе, это надо попытаться, изыскать дополнительные варианты…Чтобы не было потом разногласий по движению угля и по запасам…(Евгения Ва-сильевна, изучив генерального директора, тоже предполагала, что он слышит разговор и на всякий случай, перестрахо-вывалась).
- Правильно, - вновь прорывался негодующе-решительный баритон. Таким голосом раньше выступали с трибуны с гневно-обличительной речью очень влиятельные люди, - дожился ты, Бутылев. Ба…Женщина тебя воспитывает! Сейчас же иди и делай.
- Да где я рыцарь новый возьму? Их же не ремонтируют! Развалился он, поймите!
- Не, ну не ремонтируют и не ремонтируют. А ты делай так, чтобы ремонтировался и не разваливался…Ты еще здесь?
- Долбите меня в лысую голову! – закричал Бутылев, снимая каску и комично поворачиваясь к присутствующим.
        Присутствующие вежливо заулыбались. Бутылев немного разрядил обстановку. Исполнительный директор гневно посмотрел на них и продолжал что-то говорить. В процессе нещадно выявлялись все новые жертвы и враги производства. К тому же Андрону Витальевичу хотелось сорвать свою злость на подчиненных за разнос своим патроном.
      В это время реформатора за стенкой  внезапно осенила мысль. Можно натравить генерала на депутата прежде, чем бумага поступит на подпись! А сам он останется в тени.., но тут же задумался, что имитация наезда на него может выгля-деть неправдоподобно. Высоко летать всегда было опасно. Дедал и Икар, да и многие герои античных мифов как будто бы советовали ему это не делать.
        Генеральный генератор основных идей предприятия взял в руку ручку и задумчиво вывел несколько каракуль на листе перед собой. «Ладно, пока рано движения делать, работа в первую очередь». Новые идеи пришли к нему в голову. Можно, например, попросить сделать лицензию на право продажи угля шахтоуправлением «Каменное», взамен анну-лированной старой для того, чтобы уменьшить дебиторскую задолженность перед своим предприятием, отгрузку обес-печить под контролем «Василиска», чтобы не воровали, а потом..перевести на счет «Василиска» с лихвой за кредит..он ухватился за эту идею. Или еще: почему только материальные убытки за счет «Каменного», ведь, если задуматься, с про-блемными клиентами работает «Василиск», а мне оно надо? Тогда и финансиста можно задвинуть обратно в «Каменное», а бухгалтер этим займется.. Много, много мыслей посещали многострадальную голову Федота Борисовича. Например, пустые обещанья кому-либо отправлять от имени «Каменного», гарантийные – от своего. Напряженные переговоры - тоже от них, непринужденные – от себя… Почувствовав, что сегодня он порядком устал, реформатор вызвал водителя и уехал домой.
НА ЧАСТНОМ ПОДВОРЬЕ
        За тем же зеленым забором, возле коттеджа Михаила, стояло уже два японских джипа. На потертом, потерявшем былой лоск, ковре, перед входом стояли и обнимались, похлопывая друг друга по спине, два их водителя в кожаных куртках. Внешне они были похожи друг на друга - с типичными харями людей, любящих пожить за чужой счет. Оба - большеротые, с лихими светлыми глазами и широкими в кости фигурами. Доносилось задушевное: «Ну как ты, братан?», «Респект и уважуха правильным поцыкам», «Все ништяк» и тому подобное. Поодаль от них стоял затянутый в кожаный плащ человек постарше, в шляпе времен дона Корлеоне и рассматривал причудливую архитектуру здания. Обнимаю-щиеся временно приостановили свои лобзания и вперили преданные взгляды на человека в плаще.
- Брысь, пехота! – крикнул Михаил стоящим неподалеку Сизому с Тузом (по сценарию ему хотелось, чтобы Таркуш их увидел и не более того). Верные работники скрылись в подсобке коттеджа.
- Ну зачем же ты так, Миша, - укоризненно проговорил Таркуш, - пусть поприсутствуют.
       Михаил махнул рукой.
- Они знают, чем заняться..Провинились они передо мной.
- Что натворили, братан? – ржал звероподобный Андрюха.
- Хор хотели вызвать. Цыган. Ну знаешь - «К нам приехал наш любимый..» Только это не те, нормальные цыгане…Этих потом невозможно будет отвадить, пока бабки не закончатся.
- Да и хрен с ними. Перестреляли бы всех и баста..
- Тихо! – повысил голос Таркуш, - я по серьезному делу к тебе приехал, не до шуток, парни..
- Конечно, - Михаил слегка засуетился, - прошу в горницу…
        Гости разделись, сели за широкий стол. Хозяин с любопытством посматривал на них, откупоривая бутылки с вином и водкой. Таркуш оказался в строгом костюме, густо пахнущим нафталином, на его руке блестел перстень с бриллиантом, шофер Андрюха был в рубашке-косоворотке с массивной золотой цепью на бычьей шее. Хозяин, разлив спиртное по стопкам, присел рядом. Слово взял Таркуш:
- За встречу, пацаны, - и послышался звон питейной посуды.
         Андрюха вместе со всеми опрокинул рюмку в рот, вытер его рукавом и наколол грибочек на вилку. Ему все тут нра-вилось. Отпугивающее выражение лица принимало более человечный вид. Не спеша, обстоятельно, ел Таркуш. Морщины озабоченности на его лице постепенно разглаживались. Михаил подмигнул Андрюхе, приговаривая «Между первой и второй..», вновь разлил водку по рюмкам.
- За правильных пацанов! – выкрикнул тост-гимн Михаил.
          После третьей рюмки Михаил и Андрюха привстали, намериваясь снова лобзаться, но опытный Таркуш, не желаю-щий столь резкого перехода в банальную пьянку, остановил их.
- Так, так, присели, - проговорил он. Те повиновались. Таркуш перевернул рюмку вверх дном, – Давай о делах поговорим.
- Как скажешь, - пожал плечами Михаил и потянулся за сигаретой.
- Опиши мне этого, как его, бывшего корешка своего. Ну сам знаешь – привычки, повадки, образ жизни и все такое..
- Да это легко, - откликнулся Михаил. В окно горницы заглянул какой-то человек с дебильным лицом и наколками на лбу и кому-то сказал « Зависалово» и исчез. Михаил подошел к окошку, обложил заглянувшего человека трехэтажным матом и начал свой неспешный рассказ…
        Звероподобный Андрюха, думавший, что дела закончится банальной пьянкой и демонстрацией воровских аксессуа-ров, слегка заскучал и незаметно - затравленно покосился на дверь. Почувствовав, что оказался в центре какого-то заго-вора, он моментально отрезвел… Таркуш, не обращая на это внимания, откинувшись, на стуле, внимательно слушал рас-сказ Михаила и курил. Сам он редко вставлял свои реплики в разговор, помня о том, что молчание – золото. Он и в от-ношении шофера избрал такую же тактику, даже о каких-то тайнах в обществе, в основном, в мире криминала, делал вид, будто проговорился шоферу в чем-то и замолкал. Он всем своим видом показывал, что знает, дескать, много и хочет огородить шофера от этой напасти, либо побаивается, что произойдет утечка ментам и всем несдобровать..В эти минуты по спине у Андрюхи пробегал колючий холодок…
         О этой же манере якобы недосказанности знал и Андрон Витальевич, таким же приемом повышающий свою значи-мость в глазах собеседника, разница была только в виде деятельности. Чего нельзя было сказать о Федоте Борисовиче, последний настолько переплетал свою речь различными не к делу предложениями, что буквально приводило собесед-ника к мозговому штурму, он начинал чувствовать себя в отношении эффективного директора немного недоразвитым. Поэтому все считали речь доктора наук настолько умной, что оставалось только кивать в ответ. Административный ресурс и деньги творили чудеса, доктор наук знал и ценил их.
          Об этой же манере выступления знал и инженер-программист Слава Прохин, выступавший по выходных в стенах дома культуры и поющий песни. Недостаток вокала он компенсировал дополнительными децибелами и включением дополнительной ритм - секции.
         Одним словом, люди всегда стараются быть лучше и умнее, чем на самом деле, что не может не радовать…
          Тем временем, на поселок надвигался вечер. Возле подъехавшего автобуса с будкой, прозванной «скотовозкой», за выходящий дым выхлопных газов прямо в будку. Возле входа в будку шумела мятежная третья смена, по странному сте-чению обстоятельств, не желающая травиться газом. На них, в свою очередь, шумел авторитетный бригадир Перваков Витя, для пущей авторитетности показывая наколки на пальцах. Из-под красной каски агрессивно выпирали рыжие кудри. Наконец, толпа шахтеров, сломленная Витей, залезла в будку и с бранью открывала окна. Витя, захлопнув дверь таким образом, что открыть можно было только снаружи, трусцой побежал к своей машине сопровождать смену. Из окна здания охраны выглянул довольный Андрон Витальевич, контролирующий  процесс. Автобус-будка со скрипом тронулся, сопровождаемый проклятиями шахтеров. Водитель «скотовозки» был почему-то обвинен в скотоложстве.
          Темнота в шахтерском поселке всегда наступает раньше, чем в других, не имеющих шахт. Низкий серый дым, осо-бенно в холодное время года, окутывает его подобно шали. Рабочие люди и служащие расслаблялись и занимались лю-бимым делом. Громко кричал на свою жену, скромную учительницу физики, неугомонный Андрон Витальевич, которая не подготовила и не принесла ему на утверждение мероприятия на сегодняшнюю ночь, также кричал, бежал и подпрыгивал, пытаясь вскочить на подножку «скотовозки» пьяный инженер Можжевелов в одной рубашке, несмотря на холодное время. Водитель в силу конструктивных особенности газенвагена тщетно газовал, пытаясь оторваться и увещевал бегущего человека: «Саша, ради бога, иди уже домой, ежвою», в то время как Можжевелов, в силу особого состояния организма, никак не мог запрыгнуть на подножку. В закрытую дверь будки с воплями тарабанили задыхающиеся шахтеры, проклиная преследователя. В  конспиративной квартире агент национальной безопасности впервые пытался выйти на связь с центром, подготовив начальный материал и информационный пресс-релиз по дальнейшим действиям. В трех-этажном коттедже лежал, мечтательно глядя на потолок, главный преобразователь ш/у «Василиск», обнимая красавицу жену, отбитого им большим количеством денег у местного белАЗиста, перед микрофоном в доме культуры, собрав не-обходимую аудиторию, горестно завывал холостяк Слава Прохин, незаметно подключая ритм-секцию и увеличивая громкость. В полутемном коттедже Михаила сидели напротив друг друга и переговаривались две темные фигуры. В туа-лете сидела еще одна, сославшись на непереносимость грибов с алкоголем, каждый отдыхал по-своему, копились силы к новым победам и свершениям.
         Андрюха напоминал затравленного собаками волка. Закрывшись в туалете, он с трудом преодолевал спазмы в жи-воте. Постепенно он успокоился: « Да что тут такого? Ну говорят о делах, давно не виделись кореша. Тем более кто будет валить самого директора шахты? Сам Таркуш? Да нет, не думаю..просто поговорить за жизнь с ним хочет. Меня подго-тавливают? Давайте, старайтесь, ищите дурака..» Сам Андрей никогда не сидел в тюрьме и не собирался, всех попавших туда считал лохами и неудачниками. Он очень гордился собой, когда, сбив человека на улице, уехал и не попал в лапы правосудия до сих пор, спустя много лет. «А был бы лошара, остановился и сидел бы в этой дурацкой стране». Много чего о своем шофере не знал Таркуш. К примеру, что его ищет прежний работодатель, у которого Андрей спер деньги из сейфа, что ту же операцию, только покрупнее, намеревался прокрутить и в отношении Таркуша, его немного останавли-вала криминогенность последнего.
        Наконец, щеколда щелкнула, Андрюха встал и помыл руки возле умывальника. Вытерев их насухо, он вновь присел за стол.
- Что с тобой, Андрюша? – участливо спросил Таркуш. – Что бледный такой?
- Это не грибы. Да я еще в дороге траванулся, - соврал тот, - не надо было гамбургер в киоске покупать.
- Ты водяры хлебани, братан, для закрепления и все пройдет, - весело посоветовал Михаил.
         Андрюха последовал совету, чокнувшись с Михаилом. Таркуш крякнул:
- Миша…Ты не увлекайся. Мне завтра твоя помощь понадобится..
- Завтра будет завтра! – ответил подвыпивший Михаил. Таркуша он уже почти не боялся и считал свойским парнем.
         Михаил и Таркуш продолжали разговор. Постепенно веселел шофер Андрюха. Время от времени Михаил и Таркуш одобрительно кивали ему головами, оживленный разговор становился спокойнее.
- Как там твой человек? – неожиданно спросил Таркуш у Михаила.
- Все нормально, на хате съемной пока зависает, - ответил тот, - скосив глаза на шофера Андрюху, мол, можно при нем говорить? Это не укрылось от шофера. Тот похолодел:
«Вон оно что..А вот и киллер! А какая роль тогда отводится мне? Грохнуть и ствол в руки вложить? А тот в это время уйдет. Скорее всего..Суки! Вот подставить решили». Неожиданно он почувствовал слабость в ногах. Его собеседники в полумраке ничего не заметили и выглядели особенно зловеще.
«Дебилов не зря нанял этот тип. Вывезут и никому не скажут. Как же я сразу не догадался! А может и не вывезут, прямо в саду закопают. Так, так. Будем действовать на опережение»
        Алкоголь придал ему силы. «Там, во дворе, его будут стеречь эти дебилы..Ну погодите, дайте только в машину сесть».
- Пойду-ка выйду на свежий воздух, - севшим голосом обратился к собутыльникам Андрюха и взял со стола бутылку с водкой, - посмотрю, полезет мне там или нет, - объяснил он в ответ на недоуменный взгляд Таркуша.
- Да лан, Степаныч, пусть пацан отдыхает, - я в случае чего за руль сяду, - Михаил заржал.
        Что ему ответил Таркуш, Андрей не слышал, так как вышел на двор, затворив дверь. Он раскупорил бутылку. К нему немедленно приблизился тот самый дебильный человек:
- Бухалово?
- Да. На вот. Будешь?
         Дебильный с улыбкой отрицательно покачал головой. Андрюха все понял: «Проинструктирован. Глаз, типа с меня не спускать…Все продумали..Конец..» Он отхлебнул немного из горлышка. Дебильный улыбнулся еще раз, взял его за руку как маленького ребенка и повел к подсобному помещению. Андрюха почти не упирался, шел, как телок на бойню. Туз указал на лежащего на грязном матраце, курившего папиросу Сизого, потом кивнул на бутылку и незаметно удалился. Тот жадно взглянув на бутылку в первую очередь, как будто доставщик спиртного его совсем не интересовал, тем более, что так оно и было.
- От нашего стола, братан, к вашему столу, - шутливо обратился к нему Андрюха, протянув пузырь. Сизый не заставил себя долго ждать и надолго припал к горлышку. Потом вопросительно взглянул на гостя.
- Какие, братан, развлечения в вашем ауле? – развязно обратился к нему шофер. Сизый вскочил:
- Да у нас дэнс  клевый. Поехали?
- Ну а чо, брат, почему бы не вайт нот, - отвечал ему Андрюха, радуясь, что план сработал. Сизый кивнул, и начал открывать ворота, одновременно продолжая цедить из горлышка бутылки водку.
«Не греть. Сразу ехать. А то выскочат на шум и начнут шмалять..»
       На всякий случай Андрей сразу заблокировался в машине от дебильного. Но тот не думал останавливать машину, лишь отошел к стенке и с удивлением таращился на действия Сизого и Андрюхи.
      Мотор джипа заработал, как показалось Андрюхе, как-то очень громко. Он немедленно выехал и не обращая внимания на растерянного Сизого, почуяв простор ночного поселка, помчал по памяти на выезд.
«Погонятся или нет? А может, этот самый, киллер, уже едет? Паранойя не собиралась его покидать. Увидев вывеску «Милиция», он облегченно вздохнул и остановил машину. К зданию милиции он побежал, чтобы вызвать небольшую одышку и чтобы ему больше поверили.
БОЛЬШОЙ ПЕРЕПОЛОХ
- Смотри, - Таркуш горделиво сунул под нос сопроводительные бумаги Михаилу, - они все у меня в кулаке..на всех ком-промат почти имею..
- Ни *** себе.. – шептал пораженный Михаил, - а мне парни Вовы Ветчинника напели по телефону, что у тебя реальной власти вообще нет..
       Таркуш похолодел, но взял себя в руки и усмехнулся:
- Вова, Вова. А давно ли под стол пешком он ходил. Я сам его, вот этими руками, в бригаду пристроил, сделал главным, он поднялся потом и вот скажи, как он поступает? А?
- Скурвился? – неуверенно предположил Михаил, - мож, по последней, Степаныч?
- Последняя у попа жена,- по-деревенски отвечал ему Степаныч, - зови Андрюху, я пас.
       В это время снова в окне появились волосы и расписной лоб:
- Сквозонулово, - произнес лоб. Михаил не выдержал. Схватив пустую бутылку со стола, он метнул ее в говорящий лоб, но промахнулся. Между тем к месту падения тары жидкого продукта, в саду метнулась какая-то тень и обнаружив, что бутылка пустая, недовольно и пьяно заворчала.
- Зачем ты держишь его? – Таркуш тоже был раздражен, - найди нормального, а лучше бабу.
- Выгонял, Степаныч, бля буду. Вернулся, на жалость надавил, полоумный…
- Так, где Андрюха? – спохватился Таркуш, - где наш бледный красавчик? – добавил он более шутливо. Вдвоем они вышли на свежий воздух. Ворота были открыты, а джипа не было.
       Бледный красавчик тем временем приближался к зданию поселковой милиции, наращивая темп, словно стайер при подходе к финишу. На крыльце на него с изумлением смотрел лично дежуривший и заступивший на сутки начальник милиции капитан Сергей Самоваров. Изумление не помешало ему что-то крикнуть в окошко оперативному дежурному и возвратиться на свой пьедестал. Молодые мусора в форме ППС тоже вывалились на крыльцо, защищая капитана с флан-гов. Запыхавшийся Андрюха добежал почти до крыльца и на всякий случай присел на одно колено, как поклонник пре-красной дамы, только без цветов.
- Вы к кому, милейший? – обратился к нему капитан, - адресом, случайно, не ошибся?
-  Заговор!! - заверещал Андрюха, - покушение на убийство! Я не участвую!
- Милейший, - долгое время работы в милиции научили капитана различать человека трезвого даже от немного подвы-пившего, - иди домой, проспись малость. У нас тут несладко тебе будет, смею тебя уверить.
- Так человека хотят убить! – с пафосом выкрикнул Андрюха. – Звоните в прокуратуру тогда!
       Служители правопорядка переглянулись.
- Кого хоть мочкануть хотят? – спросил молоденький летеха, подмигнув сержанту.
- Самого главного по шахте!
- А кто киллер?
- Я фамилии не знаю! Зовут Михаил! Он организатор этого… В коттедже живет! Киллер где-то квартиру снимает!
       Между тем, скептический взгляд Самоварова перерастал в растерянно-задумчивый,  по мере разглядывания донос-чика - хорошая кожаная куртка, золото на шее, гладко выбрит..значит не сильно пил до этого..
- Сергей Савельевич, - обратился к нему молодой летеха, - а может правду говорит? Это же корешки по бизнесу бывшие…
- Твою мать! – капитан стукнул кулаком по перилам, - Всех сюда! Вызывай оперов на задержание! Что? Да хоть пьяные, хоть дохлые! Всем патрулям ДПС! Перекрыть дороги! Подключай райцентр!
        По коридорам здания забегали сиреневые люди. Запыхавшийся от внезапных команд Самоваров понял, что это его звездный час на протяжении многих лет затишья. В голове уже зрела шапка рапорта: «Благодаря внедрению в преступ-ную среду на протяжении длительного времени, обнаружена и обезврежена организованно-преступная группа…», мыс-ленно он уже видел копию приказа из управления министерства: «Благодаря слаженным оперативно-розыскным дейст-виям  в поимке особо опасных преступников…наградить Самоварова С.С. и присвоить внеочередное звание..» - Твою мать! Это ж такое громкое дело!
      Тут его взгляд упал на Андрюху, который так и не вставал с колен, зачем-то постанывал и вообще выглядел как чело-век, избежавший смертельной опасности.
- Держите его, - уже спокойней распорядился капитан, - и не спускать с него глаз. Посмотрим, что еще за птица..Не ис-ключено, что его могут убрать как свидетеля! Беречь как зеницу ока!
        Молодцеватый сержант не знал, что такое «зеница ока», да и не хотел знать, но тем не менее впился сзади в Андрюху на манер клеща, придавив коленом и застегивая наручники. Свою функцию сотрудник выполнял отлично, и это было главное в работе. А то, что он не отличал пафос от дихлофоса, было уже не так важно…
- В дальнюю камеру! Закрыть! – слышались команды. Из клетки «обезьянника», надевая разбитые очки, удивленно глазел на суету протрезвевший инженер Можжевелов. Коридор опустел. На улице слышалась возня:
- Как нет бензина? Возьми из резерва! Плевать! Я лично еду на охрану директора! На задержание отправляй Васильева! Дежурный, звони директору шахты! Предупреди, чтобы спрятался пока! Я еще раз сказал всех! Следака, а не заместителя! Тогда отозвать! Да хоть в тайге, хоть на Мальдивах!
       Позже послышался тарахтение УАЗиков, характерный скрип тормозов и постепенно все стихло.
СТРАСТИ ПОСЕЛКОВЫ
       Чуть позже завелась и отъехала личная машина Сергея Самоварова, разумеется, внедорожник. Хозяин авто вытирал пот с лица конфискованными китайскими футболками. «Ай, умница, зам-то мой, даром что юрист..Как в воду глядел, с этим Михаилом..Надо будет его отодвинуть, как представится возможность..Умный шибко, это мне не к чему».
       Начальник Сергей Самоваров, именуемый сотрудниками за глаза понятно как, засиделся в капитанах, что его, конечно, угнетало. Плюс ко всему это являлось постоянной причиной придирок жены, инспектору по делам несовершеннолетних. Когда его поставили начальником поселковой милиции, насмешки ее поубавились, но тем не менее.. Капитан действительно напоминал самовар, он был на коротеньких ножках и имел длинное и грузное туловище. Причем довольно раритетный образец, который сапогом надо раздувать, как заметил ему тогда полковник районной милиции Садюгин. Капитан тогда обиделся сильно, закипел и накатал жалобу в край. И что же? Никто ничего не предпринял..Но сейчас-то все изменится, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Подъехав к освещенному месту, мент достал табельный «Макаров» и растерянно покрутил в руках, как будто видел его второй раз в жизни. Шутки шутками, но это на самом деле было так. «Поехали..», - подумал он.
        В это время в гостиной огромного коттеджа Федота Борисовича зазвенел звонок. Хозяин зашевелился на огромной кровати. – Федоша, - нежно сказала жена, - отключи его.. Федот Борисович недоуменно взглянул на нее как на бомжа, желающего приобрести в дар бриллиантовое колье, по-восточному затянулся в халат, надел теплые тапочки, спустился по винтовой лестнице из красного дерева и стал преодолевать длину гостиной. Прежде чем взять трубку, он сделал ди-ректорскую паузу для важности и прокашлялся для властности голоса.
- Да, - в голос хозяин вложил многое – легкую презрительность, нетерпеливость и даже некую силу, свидетельствующую об неофициальных возможностях его владельца, зная, что начальник звонить ему точно не будет, не говоря уже о клиен-тах и подчиненных. Правда, было дело.. год назад, когда ночью ему звонил пьяный инженер Можжевелов и просил при-ватной встречи с его женой, но тому все сошло с рук, все ограничилось позорному вождению его за ухо по коридорам и кабинетам под хохот сотрудников бухгалтерии лично Андроном Витальевичем и двум месяцам работы Можжевелова без премии. Можжевелов тогда затаил легкую обиду к бухгалтерии  и припомнил им все на следующей пьянке - попросту выводя в присутствии сотрудниц бухгалтерии, отработанные субстанции организма. Технически это выглядело как естественная транспортировка - в жидком и частично газообразном виде, передислокация их происходила из органов выделения на мебель - все столы и стулья, вместе с их содержимым. Хоть инженер и поступил как шкодливый кот, но, тем не менее, на работе удержался и даже пошел на повышение.  Федот Борисович любил куражи, в бытность студентом, но сейчас мало кто мог об этом вспомнить.
- Да, - голос хозяина поменял тембр, в нем появилась некая охриплость, нетерпеливость обогнала и полностью уничто-жила презрительность, сила развалилась скоропостижно сама.
- Да, - оставшаяся в живых нетерпеливость сменилась на жалость к самому себе и, в довершение к всему, уничтожила все рабочие тембры голоса. Федот Борисович уселся на пол, что смотрелось как-то неуместно даже с учетом строгих ре-лигиозных ритуалов.
- Федоша! Ну что там? – с верхнего этажа спальни крикнула жена, как и все женщины, реагировавшая сначала на интона-цию, а уж затем на форму и содержание.
        Федоша молчал. Он как будто погрузился в некую анреальность. В голове повторялось страшные слова:
 « Дежурный..(не важно), только не волнуйтесь.. (повтор раза три) не подходите к окнам..по оперативным дан-ным..физически устранить…возможен теракт..если есть возможность, находитесь на месте..не двигайтесь..к вам выеха-ли..до приезда никому не открывать и не выходить на улицу». Наконец-то появился голос – Лесицкий даже сразу не узнал свой собственный голос! Он придумал:
- Оля! – наконец выкрикнул он, - надень мое пальто, подойди к окошку, открой его и посмотри, кто приехал!
- Сейчас! – откликнулась та, - послышалась нежный топоток и чуть слышный скрип отрываемого окна.
        Лесицкий прислушался. Выстрела, а тем паче падения тела не последовало, это вселяло надежду.. «Вот оно, ковар-ство депутата..не смог, видно, подписать у генерала и решил так, подлец, устранить. Ха, оставайтесь на местах. Купленные твари..Милиция, якобы..ишь ты. Правда, я и сам мог в окно выглянуть, но ведь с третьего этажа лучше видно нежели со второго.» В эти минуты было похоже, что паранойя, посетившая звероподобного Андрюху, решила не успокаиваться на этом и посетила Федота Борисовича. Ну а что, ведь известно, что идеи витают в воздухе, почему бы не допустить такую же скорость распространения паранойи?
- Федот! – крикнула Ольга сверху. – Какая-то машина у ворот стоит. С мигалками! Может адресом ошиблись? Закрывать окно?
- Да, дорогая,- автоматически в ответ крикнул Федот, - со страхом заметив, что проявляет свои эмоции и их почти не кон-тролирует.
        В эти минуты смятения чувств перевернулись все страсти в душе реформатора. Королева чувств реформатора – Жажда Наживы и Стяжательства, по совместительству, безраздельно властвующая над остальными чувствами, тоже не удержалась на пьедестале и, кувыркаясь, летела со всеми и теперь, справедливо негодуя, смотрела снизу вверх на не-весть откуда появившуюся выскочку – Волю к жизни. Хладнокровие трусливо пряталось, маскируясь под Безразличие. Липкий пот заливал глаза Федоту. Все части тела, включая голосовые связки, или отказывали повиноваться, или работали недобросовестно.
- Спу..спускайся.. - наконец выкрикнул он.
        Оля, ничего не понимая, но радуясь новым впечатлениям, спускалась вслед по винтовой лестнице. С трудом под-нявшийся Федот дождался, когда его волосатые паукообразные руки окажутся в непосредственной близости от талии жены. Сердце его отчаянно колотилось.
- Федот! - ахнула жена. – Милый! Что с тобой?
        В объятиях жены среди страстей Федота робко зашевелилась маленькая незаметная Смелость и дала пинка Хладно-кровию.
- Давай, дорогая, в подвале попробуем, - бормотал он, - это так страстно..
        Та покрыла его лицо поцелуями. На втором этаже разрывался телефон.
        Целуя жену и одновременно спускаясь с ней по лестнице, как колесо, совершающее плоскопараллельное движение, в момент прохода маленьких окошек-бойниц, Федот Борисович в то же время не забывал разворачивать эту женщину спиной к окнам, чтобы при свете луны рассматривать ее прекрасный профиль. И вот уже дрожащей от страсти смуглой рукой, подсвечивая мобильным телефоном, он набирал код, который, как ни странно, он не забыл, в подвал, обставлен-ный мебелью из старого интерьера. После открытия двери все помещение осветилось мягким светом, вот и дорога к шикарному дивану, вот и преданные глаза жены, от которых он старательно прятал взгляд…
- Федот.. - прошептала она, - ты сумашедший…
- Это еще не все, дорогая, - директор уложил жену на диван, - я сейчас..сюрприз..
         Что ответила жена, Федот Борисович не слышал, потому что захлопнул дверь подвала и направился к маленькому незаметному помещению с потайной дверью. Как и все уважающие себя владельцы подобных апартаментов, он имел дополнительный выход на улицу, настолько незаметный, что позволял выйти на улицу, за забор, под землей. Об этом выходе знал лишь он один. Строили его специально вызванные им из Москвы гастарбайтеры, ни черта не понимающие по-русски.
        Хозяин тайной выработки нащупал водонепроницаемый, специально подготовленный переносной фонарь, пере-оделся в теплую спецодежду и даже захватил с собой комплект горноспасателя. Почувствовав морозный воздух ноября, он понял, что выработка проветривается и успокоился. После зашагал по залитой вкруг бетоном выработке. Для красоты стены, потолок и пол были облицованы кафелем. Местами проходила ливневая канализация.
         По мере погружения  в выработку, напоминающую наклонный ствол, переходящий постепенно в штрек, в душе ре-форматора вновь произошла революция страстей – Воля к жизни неожиданно согласилась уступить свои позиции род-ному брату – Страху за существование. Воспользовавшись суматохой, значительно укрепила свои позиции страсть под именем Оправдание злодеяний. Оно уже всецело господствовало в душе Федота Борисовича, подобно серому кардиналу, превосходя по силе влияния и Ришелье и Мазарини и вообще всех вместе взятых. Слушая доводы страсти, реформатор успокаивался:
      «Ты не виноват, что телефон не имеет связи в подвале». «Стены толстые, ты герой просто, надежно уберег жену». «Ты не мог взять ее с собой, женщина в шахте - плохая примета» или «Конечно, эта выработка дорого обошлась ш/у «Камен-ное», но, как директор горного предприятия ты просто обязан иметь макет горной выработки, чтобы совершенствовать навыки горного дела» и многие подобные. Страсть обладала таким набором аргументов, что краснобай Федот Борисович по сравнению с ней был просто мальчик.
        Пройдя метров двести, он подошел к бетонному кольцу, надежно прикрепленному к основанию бетонной плиты. Здесь в специальную щель он мог созерцать свой коттедж со стороны. В голове мелькнула мысль, что его в щель могут отравить газом или подкинуть взрывчатку, поэтому последние метры он почти крался, выключив фонарь. Он решил не-много подождать, посматривая иногда в щель бетонной плиты на свое огромное здание со стороны. «Красиво», - подумал он, поглядывая на неоновую подсветку фасада и вспоминая былое время.
        Коттедж молодому директору строили всем миром, то есть шахтоуправлением. Изначально по документам он чис-лился как пансионат для лечения работников ш/у «Каменное», с оздоровительным бассейном и грязелечебницей. Как только стройка приняла разгар, на месте ведения работ стал часто появляться энергичный директор и стал лично руко-водить работами, внося пальцем изменения в проект. Заботливый работодатель потребовал, чтобы на каждом этаже был бассейн и по два туалета. Подрядчик поморщился, но спорить не стал.  Постепенно смета затрат выросла раз в двадцать благодаря вмешательству реформатора. На совещаниях у генерального директора в «Комбинате» Лесицкий много говорил о тяжелом шахтерском труде и профессиональных болезнях шахтеров, горько сетовал на отсутствие поддержки государством, заверяя акционеров в экономической целесообразности проекта, приводя расчет по излечившимся в гря-зелечебнице пенсионеров шахтоуправления, вновь ставшими в строй, не забыв, впрочем, включить давно умерших. Но поскольку вера свята именно своей иррациональностью, то никто спорить не стал, дополнительные деньги выделили, целительное строение построили в срок, но..в пансионате стал проживать лишь молодой директор с женой, денно и нощно с ней кувыркаясь в грязелечебнице, как хряк и даже похрюкивая от удовольствия.
       Времена постепенно менялись, грянула приватизация, Федот Борисович, державший руку на пульсе времени, прива-тизировал пансионат и списал с баланса ш/у, как заведомо убыточный элемент основного фонда. Как только он провернул эту аферу, ему пришла в голову еще одна светлая мысль. Он решил продать свой коттедж, устроив фиктивный аукцион, и купил его сам у себя по цене раза в три выше рыночной, но продолжал в нем жить, как в ведомственном жилье. Только за обслуживание платила теперь шахта.
       Наконец, реформатор нашел в себе силы вновь заглянуть в щель. В предрассветном сумраке по-прежнему стояла  милицейская машина с  уже выключенными проблесковыми маячками, немного далее стояла еще одна – гражданская. Возле него стоял человек и курил. Возле высоченного забора бродили серые тени в милицейских шинелях. Федот Бори-сович включил телефон и первым делом позвонил в службу собственной безопасности. Трубку взял начальник:
- Федот Борисович, доброе утро, мы вас ищем с двух часов ночи. Наши люди уже с той стороны дома, менты с парадной. Огласка? Да, знают. С милиции звонили горному диспетчеру. Слава богу. Телефон выключен, мы думали, что вас похитили. Какое покушение? Да там шутка какая-то произошла. Разберемся…Да…Да.
       Федоту Борисовичу было стыдно возвращаться, он нащупал педаль гидравлического домкрата и незаметно вылез на поверхность земли. Потом обходными путями двинулся в направлении шахтоуправления. Вызвав личного водителя, он поехал домой.

ОПЯТЬ МЕНТЫ
- Куда же он поехал? – Таркуш сплюнул с досады, - да еще в пьяном виде. Поселок незнакомый, натворит что-нибудь. Завтра дела. Вот я не понимаю.
- С пузырем водяры, - напомнил Михаил, протрезвевший на морозном воздухе - щас только гадать останется, куда его занесет.
- Не везет мне на водителей, - по-стариковски пожаловался Таркуш, - уволить-то уволю, а вот следующий, как всегда, непутевый окажется. А этот-то не совсем дурак, предупреждал. – и он пальцем показал на Туза.
- Ну еще бы! – обиделся Михаил. - Совсем дурака я держать бы не стал.
       Туз, польщенный похвалой, побежал в сад и принес пустую бутылку водки. Глазами он показал так красноречиво, что Михаил и Таркуш поняли все.
- Да че тут думать, всосал махом, вот планку и сорвало..
       Таркуш покачал головой:
- Ты видел, в каком он состоянии? А здесь почти литр.
- Ну значит вылил. Если к утру не появится, машину надо в угон заявить.
- Едет, - облегченно выдохнул Таркуш.
        По дороге действительно двигалась джипоподобная машина, но Таркуш по шуму двигателя, уже понял, что не его. Не доезжая метров сто, из нее выскочили люди в шинелях.
- На землю! Ложись! Руки за голову или стреляю на поражение! – загремел голос в матюгальник.
       Таркуш бросился на землю, но постарался сделать это после Михаила. Милиционеры бросились к ним. Как в кино, ударами сапог  они широко раздвигали ноги лежащим,  щелкая  браслетами наручников. Собутыльники были ошелом-лены.
- Кто в доме? Кто в доме, тварь? – кричал все тот же оперативник, для убедительности приставляя ствол к виску Михаила.
- Двое. Туз и Сизый, - отвечал тот.
- Кто? Не шевелиться! В машину!
        После получасового шмона, оперативники изловили Туза и закинули в УАЗик. Тот сидел покорно и виновато посмат-ривал на Михаила. Спустя минут десять обнаружили и Сизого. Он мирно спал в саду, подложив бутылку под голову. Арест на него не произвел никакого впечатления, и он уныло поплелся к милицейскому бобику. Места сзади ему не нашлось, и оперативники кинули его на сидение без наручников. Человек с лычками сержанта вернулся.
- Все, - доложил он
- Поехали, - скомандовал старлей Васильев, брезгливо рассматривающий Сизого.
        У здания милиции уже стояли машины с районной милиции и кое-какие не местные. На крылечке стоял вызванный следователь. Сергей Самоваров выглядел торжествующе. Он уже успел позвонить Садюгину, что участвует в важной опе-рации, тот обещал подъехать.
- По разным камерам и чтобы не общались! – крикнул он, завидев УАЗик. Оперативники спрыгнули с подножек, откры-вали двери и доставали задержанных.
- Начальник, что за дела?. – начал было Михаил, узнав Самоварова, но получил чувствительный удар в спину и замолчал. Камер на всех не хватало. Самоваров поспешно выпустил Можжевелова и разместил Туза  в одной камере, Таркуша в другой, а Михаила просто запер в кабинете. Сизому, как всегда, места не нашлось и его закрыли в подсобно-бытовом помещении. Самоваров сел писать рапорт о задержании.
       В это время к своему особняку подкатила служебная машина. Из нее вышел Лесицкий в форме горноспасателя, хотя и немного неуставной. Начальник службы безопасности к тому времени убедил милицию уехать. Федот Борисович изо-бразил благородное негодование:
- В чем дело? Что тут происходит?
- Прошу извинить нас еще раз, Федот Борисович, работа такая..Из милиции поступил сигнал. Торопились как могли.
- Как могли? Жену перепугали до смерти, соседей. Вы отдаете отчет своим поступкам?
- А это уж не мы,- заметил смущенный начальник, - это менты. А мы профессионально окружили дом, уже обыскали его на предмет взрывчатых веществ.
- Вы хотите сказать это профессионально? Уже вся шахта знает..
- Прошу Вас извинить..мы уже уезжаем.
ПОЛКОВНИКИ БЕСЕДУЮТ
      На другом конце планеты в это время, на одном из верхних этажей шикарного небоскреба, беседовали два человека. Один, уже известный нам, полковник Браун, второй, судя по манере общаться, его начальник. Начальника звали Грег Скейдж. Типичный американец, с широкими бедрами, с замашками супермена и отменно сидящим костюмом. Разговор с самого начала выглядел так:
- Хай. Как успехи, полковник?
- Работа движется в заданном направлении. Об успехах говорить еще рано.
      Грег внимательно посмотрел на собеседника:
- Что-нибудь удалось разузнать? Мне интересны подробности внедрения вашего агента.
- Пока осваивается в конспиративной квартире. Пока не внедрился на предприятие. Сделает это на днях. Вчера проходил медицинскую комиссию. Вполне официально, в русской клинике. Написал мне отчет.
      Грег усмехнулся:
- Что-то вы так сухо рассказываете, полковник. Хотелось бы, повторяю, подробности.
- Я к этому и подхожу...Ну, во-первых, наша задача не вызвать подозрений, еще со времен холодной войны, русские, особенно пожилые, везде ищут шпионов. И надо сказать, находят иногда. Даже вот в этой клинике, как описал мистер N, он чувствовал это, еще в очереди.
- А разве нельзя записаться в назначенное время к комиссии врачей?
- У них это нельзя. Очередь большая. Наш агент говорит, что действия врачей крайне некомпетентны, устаревшая аппа-ратура, плохие условия приема. Действует так называемая живая очередь, которая сиюминутно нарушается, дело доходит даже до драк, но с ним это не произошло, он подготовленный человек.
- Что вы думаете об этом? Опять про разгильдяйство начнете рассказывать? – на этом месте Грег широко улыбнулся аме-риканской улыбкой, - почему вы промолчали про покушение? Это же основная причина, по которой я вызвал вас. Не оз-начает ли это провал операции или,  скажем  помягче - начало конца?
          Мистер Браун заерзал на сидении кресла. В груди появился неприятный холодок. «Уже донесли», - подумал он.
- Я не дошел еще до этого...Хотелось бы основательно разобраться. То, что телевизор сорвался со стены, вполне может быть следствием недостаточного закрепления его на кронштейнах, опять же еще раз, как вы говорите, подтверждает разгильдяйство…
- Вы оптимист, - резюмировал Грег. – А вот, по моему мнению, ничего просто так не делается.. Вы получили первое пре-дупреждение, полковник, от этой могущественной организации. Ваше счастье, что телевизор руководство этой клиники купила небольшой...Подумайте, почему из тысячи посетителей этой…поликлиники больше никому не упало на голову ничего?
- Досадное стечение обстоятельств, не более. Плюс накал страстей, естественно, раздутый, чтобы показать работу. У рус-ских так принято…
- Тьфу ты, - Грег даже немного чертыхнулся, - вас ничем не убедишь…Мне вот непонятно расшифровка диагноза специа-листов этой больницы, над ней сейчас работают наши лучшие дешифровщики и ничего не могут понять. Как вам это?
- Я думаю, что руководители клиники наплевательски относятся к больным с подачи властей, до которых вообще нет дела. Это подтверждает коррупционная составляющая русских, недостаточная некомпетентность персонала…
- Стоп, - перебил его начальник. – Вот здесь русофобии не надо. Мы военная разведка, нам политика ни к чему сейчас. А что если это идет по плану властей? Мне подкинули на этот счет интересный материал. Один из наших людей в России утверждает, что такой подход к делу целесообразен экономически и нам следует перенять эту модель.
- Как же это так? – не понимал до конца полковник.
- Очень просто. Спартанская модель. Кто выжил в очереди и тем более в драке – будет жить дальше. Вы не находите?
- Пожалуй, – мистер Браун кивнул, - продолжайте, интересно.
- Мы, американцы, слишком много тратим на социальные условия граждан. И что получаем взамен? Изнеженное, боль-ное, неблагодарное поколение. Неспособное вынести все тяготы в случае войны. Напускной, дутый патриотизм. Который испарится с первыми же трудностями. В то время как русские закаляются в очередях. И патриотизм, хоть и скрытый, но не показной. А мы тратим деньги на всех. Какого же черта? Вы не обращайте внимания, я стратегически мыс-лю..продолжайте.
- Если вы предлагаете уподобиться этим пещерным людям…хорошо, не буду.  Наш агент пишет о людях поселка, ну тут рассказывать нечего, как большинство в России – грубые, невоспитанные, дикие.
- Мне тоже это нравится в русских, так же как бдительные пожилые люди в очередях. Их трудней завербовать, не так ли?
- В то же время весьма отходчивы и терпеливы. По делу, как я говорил, пока почти ничего. По непроверенным слухам, один директор шахтоуправления, спрятал в шахте комплекс, мистер N выяснит со временем, что за комплекс.
- Это уже кое-что! – обрадовался Грег, - работайте, полковник, в этом направлении. И держите меня в курсе дела. Воз-можность повторного провала исключена?
- Утечки быть не должно. Он выходит на связь, когда пролетает наш спутник. Возможность…риск существует всегда.
- Не допускайте. До встречи, полковник.
      Полковник Браун на самом деле был слегка встревожен. По звонку агента он понял, что у того был конфликт с кем-то из руководства предприятия и мучился в догадках, не ошибся ли он в выборе кандидата? В тот же день он позвонил по-мощнику посла и попросил скорейшего содействия в трудоустройстве своего подопечного и скорейшего разрешения конфликта. Виталий Сергеевич, засуетился, начал попеременно звонить то Таркушу, то Михаилу, но ответов не было.
         На другом конце планеты другой полковник, Садюгин И.С. в это время распекал капитана Самоварова:
- Ну и зачем ты их взял? Почему не санкционировал обыск? У нас теперь проблемы будут. Следователь не увидел состава преступления, и я не вижу. Придурок угнал машину у хозяина, Говойского, и со страху заявил в милицию, когда кончилось топливо. Отпускай. И чем скорее, тем лучше. Ты знаешь, какие бумаги у него сопроводительные есть? Не связывайся с ними. Эх, Сережа, долго же тебе еще капитаном ходить!
        Таркуш, Михаил, Сизый и Туз – впервые все вместе двигались по направлению коттеджа Михаила. Задержание унич-тожило в них социальную иерархию. Михаил даже слегка посмеивался, Таркуш напряженно думал о чем-то о своем, в то время как Сизый был даже рад задержанию и еще бы с удовольствием сидел хоть целый год. Неосмотрительные менты оставили в подсобке средство для чистки стекол и не сразу хватились, что отсутствует половина коробки. Распробовав товар, Сизый пришел к выводу, что он настоящего качества и половину незаметно выбросил на улицу и забрал, как только его выпустили. Больше всех не понравилось там Тузу, который неосторожно помял при задержании двух оперативников, был подвергнут профилактическому разговору, и теперь шел очень медленно.
СО ЩИТОМ
         Несмотря на раннее утро, перед теми же массивными дверями шахтоуправления, стояло много народу, судя по одежде и манере общения, из начальства. Люди были слегка возбуждены и еще бы, о ночном происшествии уже знали все, но, разумеется, без подробностей. Стоял легкий гул, служащие переговаривались, принимая импозантные и осани-стые позы, много говорили о рабочих процессах в производстве. В центре толпы стоял Андрон Витальевич, с перекошен-ным лицом, постаревшим за одну ночь. Цвет лица его напоминал не совсем свежего покойника, в муках почившего в бозе, но не успокоенного, а наоборот, возбужденного. Он вглядывался вдаль дороги, откуда должна была появиться машина Федота Борисовича, и изредка с подозрением посматривал на подчиненных, на предмет соответствия в одежде или не замышляют ли они что-нибудь худое против любимого патрона? Краем уха он вслушивался в речи приглушенно говоривших инженеров. Рабочие, идущие на смену, приходили в ужас при виде такого большого количества начальства, наиболее смелые, склоняя голову, шли как проштрафившиеся солдаты через строй, вооруженный шпицрутенами и пы-тались прошмыгнуть незаметно в парадную дверь. Остальные, убедившись, что дверь черного хода закрыта, лезли через отодвинутую оконную раму с той же стороны.
       Еще ночью, домой Андрону Витальевичу позвонил горный диспетчер и сбивчиво рассказал о покушении на гене-рального директора. Тот немедленно принял меры. Со всех сторон к дому Федота Борисовича двигалась поддержка. Но видимо, коварный враг тоже принял контрмеры, иначе как объяснить, что из всех единиц техники, до коттеджа любимого шефа добралась лишь личная машина Андрона Витальвича с его заспанной, закутанной в халат, женой за рулем?
        «Скотовозка», еще более люто дымя, заглохла по дороге в аккурат возле ночного ларька, торгующего алкоголем. Смена шахтеров, поспешно снятая с производства работ, тот час же побросав куски арматуры, устремилась к нему. После этого несостоявшиеся бойцы надолго выбыли из реальности, одурманенные парами спиртного и выхлопными газами. Водитель экскаватора на перегрузке угля устало доказывал сменному мастеру об отсутствии хода на экскаваторе, но по-сле того, как ему пригрозили увольнением, он с отборными матюками тронулся с места, загребая дорогу  ковшом. Ско-рость такого ноу-хау была весьма невысока, но экскаватор, цепляясь за асфальт, упорно двигался к цели. Остальная тех-ника не доехала до линии фронта по причине отсутствия горючего. Сторожа, посланные будить заправщицу, с перепуга сломали ей дверь в квартире, но ее дома не было, она, несомненно, состояла в сговоре с покушавшимися злодеями…
         Вспомнив об этом, исполнительный директор, лишь злобно сплюнул под ноги. Неожиданно его внимание привлек человек в годах, отличавшийся походкой от остальных, как кадровый офицер в отставке от солдат срочной службы. Он двигался наперерез трем рабочим, идущим на смену. Андрон Витальевич узнал в нем своего бывшего начальника, кото-рый иногда заглядывал к нему в кабинет, попивал с ним чаек и балакал о производстве. Многие тоже узнали его. По-ежился слегка Виктор Тарасов, начальник подземного электроцеха, по прозвищу «Карась», вспоминая свою последнюю встречу с фанатом производства: - Не наводишь ли ты, Витек, порчу на электронное оборудование? Не снимаешь ли по ночам электрические финтифлюшки? Не гноишь ли ты ротор во чреве статора? – и многие другие неудобные вопросы. Вот и сейчас, он, подойдя вплотную к идущим на смену, взвизгнул: «Производство!..тварь..» - и кинулся на ближайшего. Испуганные рабочие бросились бежать, как робкие серны, но бравый старикан преследовал их как лев. Он бросился на спину отстающего шахтера, но сорвался и упал. Двое рабочих бросились бежать в обход здания, прикрывая лица рези-новыми сапогами. Третьему преградил дорогу начальник участка Бутылев, хотя рабочий не убегал, а в ужасе таращился на бившегося в судорогах старика и пускавшего пену из губ. Многие звонили и вызывали скорую помощь.
- Под суд пойдешь, - негромко сказал рабочему Бутылев, - а заявление мне на стол сегодня же. Кто те двое?
- А за что? – оправдывался тот, хлопая глазами.
- Там тебе объяснят, за что, тут все свидетели, - так же негромко, механическим голосом отвечал Бутылев.
        Происшествие всколыхнуло всех и сняло некую напряженность. Возле бывшего начальника распоряжался Андрон Витальевич, покрикивая на подъехавших санитаров. Заместитель главного инженера по технике безопасности Синецкий, зайдя сзади, подталкивал женщину средних лет с красным бантом в волосах и что-то негромко говорил ей. После того, как карета скорой помощи  отъехала, загомонили все разом:
- Душой болеет человек за производство, хоть и на пенсии давно, - негромко говорила Евгения Васильевна, заглядывая в глаза ко всем, к кому она обратилась.
- Да, вот же люди руководили в свое время, старой закалки..
- А сейчас либеральничают со всякой швалью, лебезят перед быдлом и у нас много таких в инженерах, кого давно пора выгнать, потому что эти скоты еще долго правила приличия будут изучать, - резко вклинившись, как всегда, в разговор, - сердито сказал Андрон Витальевич.
       Спины стоящих выпрямились. Образ затаившегося врага объединил их в борьбе за появившуюся идею. Теперь они напоминали скультуры рабочих советского реализма, в изобилии оставшиеся возле дома культуры горняков, но в крайне неприглядном виде. Налицо происходило сплочение коллектива, о чем так мечтал всегда главный реформатор. Видно, почувствовав, что эти попытки не прошли даром, вдалеке появилась его служебная машина. Описав полукруг, она оста-новилась перед ликующей толпой. Задняя дверь представительского авто с помощью услужливого шофера отворилась, дамасской сталью сверкнула синяя борода и перед взорами ликующих возник виновник торжества. Глаза Федота Бори-совича лучились добродушием, он уже почти полностью забыл о ночном кошмаре, как и полагается хорошему директору, для которого любимое дело превыше всего. При виде строя верных сотрудников, как у человека тонкой душевной организации, слегка увлажнились глаза, но он быстро взял себя в руки.
- Друзья! – обратился он к присутствующим, - мне так отрадно сегодня, в трудное для нас время, видеть коллектив еди-номышленников, объединенный у тому же идеями, которые с удовольствием разделяю и я…в то время как те, кто бы не пытался внести сумятицу в наше общее дело, в процесс демократических преобразований производства, терпят пораже-ние по всем фронтам, вполне заслуженное, так как они пока еще мысленно одной ногой в проклятом прошлом, полного неэффективного отношения к производству, безделья и безалаберности. Это печально..(лица многих стали скорбными и они закивали головами), но, дорогие друзья, мы все преодолеем, если будем следовать верному курсу, и хотел бы на-помнить, что такое преобразования? Это: а) реформы производства направленные на повышение эффективности управ-ления производства; б) это несомненно сами по себе демократические преобразования, переходящие в материальные ценности; ф) Петр Первый..
       Федот Борисович, оглядывая толпу, вместе с потоками словоблудия играл нотками своего низкого грудного голоса, который так нравился женщинам, как опытный кот на свидании с представительницами противоположного пола, не за-бывая рассматривать женщин помоложе с головы до ног. Те, правда, не совсем понимали, о чем говорит ученый человек, но принимали это за аксиому, вместе с тем без конца поправляя прически и слегка выгибаясь и смущенно отводя взгляды. В благодарность за заполнение мозга умной информацией, многим женщинам хотелось проявить определен-ный симбиоз, но генеральный директор уже был женат.
       Оратора ничуть это не смущало, как и то, что он после «б» всегда следом говорил «ф». Он говаривал так и прежде. Инженеру Можжевелову было тогда поручено разработать научный регламент расшифровки речей великого реформа-тора. Опытным путем, всего за один день, он вычислил количество букв между «б» и «ф» и создал особый шаблон, под-ходящий под все речи реформатора. Документ с помпой был утвержден Андроном Витальевичем, и сотрудникам стало стыдно после этого, что им не хватило ума расшифровать недоговоренности речей генерального директора. Правда, в вопросе выбрасывания рук вверх, усомнился главный геолог Трындюков А., но в ответ ему было заявлено, что это потому, что интересы шахтоуправления выше личных интересов Федота Борисовича. Непонятливого геолога подвергли все-общему порицанию.
    - …И сегодня, я, конечно, согласен, что многие инженерно-технические работники нашего любимого предприятия могут быть заняты в  данный момент, но с дополнением – я с этим категорически не соглашусь. К вам, для сведения, уважаемый Андрон Витальевич..(при этих словах последний раздул ноздри как ведущий жеребец и оглянулся назад, разглядывая табун, то бишь толпу), то есть, о чем мы с вами говорили, есть люди, немного упертые..это печально для них..не разделяющие демократических преобразований современного социума..да?..но я не говорю, что какие-либо санкции должны применяться в отношении к ним, но, сами понимаете, что им не место в определенных структурах общества. Что такое структуры? Это: а)…
     … Вскоре, спустя полчаса, оратор закончил речь, небрежно махнув рукой, двинулся к себе в кабинет, сопровождаемый свитой. Заключительные его слова были : «Друзья! Не понижайте производительности производства, я прошу вас!» По-слышалось хлопанье аплодисментов. По правую руку двигался верный исполнительный директор, с подозрением ко-сившийся на попадавшихся, на его пути шахтерах, ждущих вахту.
        Федот Борисович, восседая на своем огромном кожаном кресле, разглядывал новый выпуск журналов по горному делу со сверхсовременными прогрессивными технологиями. Он был доволен благополучным разрешением ситуации, возникших по какому-то дикому недоразумению сотрудников правопорядка. Юрист уже обратился в суд края с соответ-ствующим заявлением, генеральному директору хотелось показать, кто реальный хозяин в поселке. Рабочий день про-шел в обычной суете и заботах, под конец дня его лишь немного огорчило то, что забытый экскаваторщик наконец-то добрался до личных владений реформатора и, не привыкший сидеть, полностью перекопал дорогу к дому, как ему, впрочем, и было приказано. Услышав это от личного начальника охраны, в тот же день спешно снявшего дом неподалеку от его владений, он позвонил исполнительному директору: «Андрон..пусть закопает, как было..уволить без разговоров». Уж очень не любил реформатор людей, посягнувших на его авторитет, пусть даже нечаянно. Сейчас он чувствовал себя после своего триумфа как актер, который после дебютного выступления мгновенно стал любимцем миллионов зрителей. И пусть это было немного навязчиво, с применением административного ресурса, важен же, в конечном итоге результат, а уж как он поставлен, не важно. Об этом и рассуждал, развалившись в кресле, генеральный директор. Ему очень не хва-тало славы. Все остальное у него уже было или он мог себе это позволить.
БУДНИ КОНТОРЫ
         В большом кабинете, высота пола которого по старой балтийской системе высот превышала все остальные высоты кабинетов, включая даже кабинет генерального директора, поскольку являлась пентхаусом, а проще говоря, чердаком, сидела главный маркшейдер предприятия, Евгения Васильевна и капризно надувала губки. Было раннее утро, от начи-навших светлеть окон, пробивался бледный свет, озаряя большой прозрачный стол посреди кабинета с лампой дневного света снизу, маркшейдерские принадлежности и инструменты. Евгении Васильевне было очень жалко себя. Она была похожа на неуемного заемщика денежных средств у какого-нибудь ростовщика, который грозил ей всевозможными ка-рами за невозвращение этих средств, в указанный срок. Де-факто шахтоуправление «Каменное» благодаря реформам Федота Борисовича ничего не добывало, но де-юре все шло по графику и с превышением. В забоях сидели недовольные проходчики, который месяц не получающие премию, да и к слову, сказать, и зарплату, кроме бригады Вити Первакова, стояла лава, ГРОЗовцы в которой раз, для вида двигали секции крепи туда-сюда и откровенно пинали балду. По разрезу ездили полупустые БелАЗы. Махал зачем-то ковшом экскаватор, в прямом смысле пересыпая из пустого в порожнее. За спиной экскаваторщиков вместо помощников, сокращенных за ненадобностью, сидели задумчивые и сонные работники ИТР, по задумке Федота Борисовича, призванные увеличивать плановые показатели.
         Евгения Васильевна встала и прошлась по кабинету, еще раз подойдя к столу с планом горных работ, игриво, словно молодая кошка,  потрогала рукой заштрихованные области на плане, словно пыталась сдвинуть миллионы тонн вскрыш-ных пород и переместить их в отвал. Или хотя бы каким-то чудом извлечь из-под них пласт угля. Во всем, по ее мнению, был виноват Алексей Трындюков, главный геолог шахтоуправления, упорно не желающий списывать запасы полезного ископаемого в своих геологических отчетах. С ним-то она и договорилась встретиться пораньше, и поговорить тет-а-тет, без остальных любопытных сотрудников.
         Алексей, как и положено геологу, выглядел небрежно, почти неопрятно, поскольку жил без жены. Он редко брился, много курил, громко хохотал, словно большой ребенок и любил политические споры. В этот момент из-под седеющих усов выглядывал огромный зуб, полностью замещающий недостаток второго рядом. Разногласия с ним возникли по-следние четыре месяца назад и никак не решались. Евгения Васильевна, как опытный начальник, применила в его отно-шения все средства, но это было бесполезно. В компромат она вписала курение не по регламенту рабочего времени, о чем доложила Андрону Витальевичу, он принял меры, и геолог был лишен премии. Результатом этого в отместку ей главный геолог стал курить прямо на рабочем месте. Затем Евгения Васильевна попыталась обвинить геолога в некомпе-тентности, но проверка из управления показала, что все в порядке. Исполнительный директор стал лишать геолога пре-мии каждый месяц по надуманному поводу, но его это сильно не беспокоило, и он стойко держал оборону. В отчаянии агрессорша искала все новые виды вооружений. Она регулярно устраивала банкеты, пытаясь напоить геолога, но опять не удавалось, сказывалась закалка последнего в служебных командировках. В ход шел даже бойкот со стороны большой и раздутой маркшейдерской службы, но Алексей не обижался, моментально улавливал суть и хохотал, рассказывая это как байку главному технологу Зубаченко, с которым они вместе курили под лестницей. Хохол Зубаченко, пряча улыбку в усы, подобно Коту Леопольду, разносил слухи по предприятию, сотрудникам становилось стыдно, и они снимали осаду, кроме Евгении Васильевны, которая пыталась спровоцировать геолога на оскорбление, но опять-таки безрезультатно. Алексей никогда не грубил, а его самого оскорбить  можно было лишь одним способом - выкрав  или сломав у него геологический молоток, но он берег его пуще, чем Кощей яйцо…Но об этом никто не знал.
        В один прекрасный день в чердаке-кабинете появился Пригоршнев, муж Евгении Васильевны, в прошлом главный инженер и маркшейдер предприятия. Его отличала чрезмерная чопорность, как у англичанина и сохранившаяся до сих пор маска партийного функционера, которую ему не как удавалось сбросить. – Алексей! – обратился он к нему, - ты не прав! Ввиду необоснованного упрямства своего, ты идешь против своего отдела, против предприятия! Как же ты объяс-нишь вот этим людям, - он картинно повел рукой, - что страдания их и отсутствие премии из-за тебя и только из-за тебя. - После этой фразы сотрудники кабинета громче зашуршали бумагами, немного усилился гул и послышалось: «Конечно», « Алексей, будь проще и люди к тебе потянутся» и в том же духе. Рядовых сотрудников нисколько не смущало, что они обращались к главному геологу не по отчеству, считая, что он того не заслуживает. Алексей слушал бывшего начальника, печально склонив голову, и казался почти сломленным. Довольный импровизацией, Пригоршнев, занимающийся частным межеванием земли, вышел из кабинета, прихватив с собой инструмент и двух туповатых, но расторопных малых - горнорабочих, которые уничижительно посматривали на Алексея, хотя немного его побаивались, как начальника. Однако после его ухода, Трындюков А. оклемался от критики в свой адрес, к вечеру уже хохотал и рассказывал байки Зубаченко, о чем горестно поведала в постели Евгения Васильевна Пригоршневу.
- Женя, - втолковывал ей немного расслабленный и вспотевший Пригоршнев, - ты не права. Подход у тебя к нему должен быть свой. Ты же женщина. Мы с тобой же прекрасно понимаем и не маленькие уже. Есть, встречаются такие проблемы в жизни и их нужно решать. Что будем делать, когда и тебя начнут премии лишать? А у нас коттедж недостроенный.. На некоторые вещи надо смотреть проще..я закрою глаза, но помни – я жду результата. Ты женщина…
- Сергей Петрович, - отвечала жена, иначе по-другому его никак не называвшая, - я понимаю, тем более у нас коттедж недостроенный еще..но он же, как не мужик все равно, один живет..
- Не, а ты делай так, чтобы как мужик был, - по-андроновитальничьи отвечал Пригоршнев, поворачиваясь к ней задом и засыпая.
        Наконец, дверь кабинета открылась, и в нее зашел жизнерадостный Трындюков, громко приветствуя коллегу жен-ского рода. Сегодня Евгения Васильевна томно посматривала на мятежного геолога, закинув ногу в укороченной юбке с разрезами, без конца поправляла прическу. Тот, взглянув на нее, радостно захохотал. Евгения Васильевна была оскорб-лена и даже, подбежав к геологу, высказала все, что она думает о причине смеха коллеги, и предъявила ему замечание за опоздание. Зародившаяся робкая любовь рушилась на глазах.
- До начала рабочего дня еще минут двадцать, Евгения Васильевна, - отвечал Трындюков, доставая папиросу.
- Ну и что, Алексей, - рассудительно и мягко говорила Евгения Васильевна, - кто по-настоящему болеет душой за произ-водство, тот всегда раньше придет. Если бы мы все вместе, единым народным фронтом, к этому стремились, уже бы преодолели все трудности и затруднения вдобавок к тому же по нашему вопросу…
- Евгения Васильевна, - Алексей лукаво посматривал не нее, воткнув в рот папиросу, выбегая в коридор, - вот здесь, этого не надо..как его.. казуистики…уха-ха-ха-ха!
       Неправедно обвиненная женщина выскочила за ним в коридор, с последней надеждой.
- А почему вы так уверены?
- Уверен. Уха-ха-ха-ха!
- А коэффициент разубоживания считали?
- Считал, считал.
- А влажность. – Нежно сказала Евгения Васильевна.
- Каанешно, каанешно. С избытком. Уха-ха-ха-ха!
- Почему вы не зашли к Андрону Витальевичу, когда я вам говорила?
- Вызовет, зайду, - резонно отвечал Трындюков А., - я не выскочка.
- Мне кажется, Алексей, вы просто хотите на чужом горбу в рай въехать..
- Да нет, Евгения Васильевна, это вы хотите на чужом горбу в рай въехать, -  Уха-ха-ха-ха!
        Конструктивного разговора с оппонентом не получалось по причине бегства последнего. Разъяренная начальница собирала свои материалы на планерку к Андрону Витальевичу, хотя намеревалась попасть туда раньше. В кабинет начали заходить сотрудники отдела, которым строгая начальница прочитала нотацию для поддержания рабочего настроения, и, успокоившись, вышла в коридор.
        Рабочий день начинался. По коридору в направлении кабинета, откуда доносился властный голос Андрона Виталье-вича, распушив усы, преувеличенно пружинистой походкой двигался главный технолог  Зубаченко с какими-то бумагами в руках. За ним тянулось облако застарелого пивного перегара. С помощью пива технолог искал выход из сложившейся ситуации. Федот Борисович, прочитав, что дренажные выработки не облагаются налогом, вызвал его и попросил внести изменения в планы горных работ, переименовав все выработки в дренажные. Сейчас он потребовал чертежи с указанием выработок и утвержденные в Ростехнадзоре, что, конечно, было утопией без подкупа инспекции. Инженер Можжевелов, понимая, что делать все равно придется, с энтузиазмом взялся за дело сам. Какая-то этичность в этом вопросе, как впрочем, и в других, его ничуть не волновала.
       Поджимая губы, проплыла, пыхтя как пароход, главный бухгалтер Нерастратченко Светлана Гавриловна. От черного входа крался опоздавший поневоле инженер Можжевелов. Евгения Васильевна, заметив, что из кабинета выскочил им-пульсивный начальник обогатительной фабрики Крикалев и доступ к телу освободился, очаровательно улыбнулась ожи-дающему Зубаченко и вошла в кабинет первой.
      Тело важно сказало «Подожди» и зашелестело бумагами. По натужному положению лица и страдальчески выпучен-ным глазам оно напоминало сидящего в известном месте человека, застигнутого врасплох. Евгения Васильевна робко присела, следя за манипуляциями исполнительного директора, попутно изучая мимику. Сегодня Андрон Витальевич имел более отвислые щеки, придающие ему сходство с бульдогом. Такая тенденция перевоплощения, была,  в общем-то, закономерна. Сначала исполнительный директор воспитал в себе небывалую собачью преданность и верность к своему патрону. Но одно всегда тянет за собой другое, покрикивания и понукания к своим подчиненным перерастали в яростный собачий лай. Другие псовые повадки не обошли его стороной – Андрон терпеть не мог пьяных, где бы они ни находились. Кроме того, автоматически бросался за убегающими, особенно доставалось спортсменам, имевшим несчастье пробежать мимо его коттеджа. Также, он чувствовал, когда его боятся. С тех пор человек становился его постоянной жертвой. Вдобавок в жару у него появилась привычка вываливать язык. Но Андрон Витальевич всего этого не замечал. На своем месте он ничего не боялся, кроме смеха над собой. Таких людей он старался не трогать до поры до времени, а ждал удобного момента.
   - Ну? – он поднял голову, - Что у тебя? – потом он подумал, что имеет дело с женщиной, входящей в его близкое окру-жение и имеющей кабинет выше по уровню, чем у других и даже шефа. Это же что-то значило?.. Поэтому он изобразил подобие улыбки на пухлых губах.  Но чрезмерно вытаращенные круглые глаза оставались по-прежнему злые и насторо-женные.
       Евгения Васильевна для пущего эффекта уголком платочка протерла уголки глаз и начала свой незатейливый рассказ. Тот внимательно слушал. Вместе с рассказом постепенно изменялся облик Андрона Витальевича. Цвет лица стал более желтоватым и неподвижным, взгляд немигающим. Из человека-собаки появлялся человек-змея, как новый химический элемент после бомбардировки другого радиоактивными нейронами. Он снял трубку.
- Зайди, – коротко сказал кому-то он. В кабинете повисла неловкая пауза. Затишье перед грозой увеличивалось. Евгения Васильевна слегка поежилась.
       Неверно думать, что Андрон Витальевич был такой уж, мягко говоря, неумный человек. Он отлично понимал психо-логию людей, и что эти самые люди на рабочих местах имеют привычку расслабляться и работать непроизводительно, в то же время, находя своему пороку массу причин. В своей одержимости он казался комичен тем, кто его не боялись и в то же время нагонял ужас на остальных, часто перегибая палку. Кроме недостатка культуры, сказывалось недостаток об-разованности в технической части производства, а уж если быть точнее, полное ее отсутствие. Несмотря на то, что с по-мощью Федота Борисовича он купил диплом и полностью вылечился от пьянства, мозг его отказывался полностью вос-принимать любую информацию технического характера. Постепенно он научился работать исключительно по «меро-приятиям», где он ставил отметку о выполнении и хранил в памяти лучше любого компьютера. Когда плохо знающий его сотрудник приносил, допустим, какой-нибудь документ, например, проект производства работ, этому человеку прихо-дилось плохо. Исполнительный директор срывался в крик под  любым предлогом, поливая того бранью, моментально находя предлог. Это была, в общем-то, больше защитная реакция, ведь на чертеже крикливый производственник не по-нимал ничего, абсолютно ничего. Исполнительный директор даже завидовал иногда своему бывшему другу, Юре Зуба-ченко, что тот, несмотря на привычку выпивать, отлично разбирается в любых бумагах. И даже беспутному Можжевелову, который мог за короткое время состряпать любой документ различной степени казуистичности. Когда приезжала ко-миссия по проверке знаний работников ИТР, Федот Борисович, зная слабость в этом вопросе своего любимца, надежно укрывал его в шахте. Прежние пороки воспитали в Андроне, кроме неконтролируемой агрессии, несдержанность, небы-валый апломб и заносчивость. Для инспекции он был крайне неудобен. Вдобавок ко всему у него развилась ревность к своему покровителю, он боялся, что будут еще любимчики и старался не допустить это из последних сил. Федот Борисо-вич, наблюдая за ним, тайком посмеивался.
      Поскольку его негласно назначали третейским судьей в конфликте геолого-маркшейдерского отдела, он больше всего боялся прослыть невеждой и был слегка растерян, хотя не показывал это. Пока он обдумывал предстоящую тактику по-ведения, раздался стук в дверь и на пороге кабинета возник мятежный геолог.
- Ну, - вместо приветствия сказал исполнительный директор, - ну…
- Здравствуйте,- преувеличенно бодро сказал Трындюков А., - вызывали?
- Ты это… - мрачно сказал Фуевертин (именно так звучала фамилия исполнительного директора), - ты это..ты хочешь с нами работать?
- Я работаю, - заметил Алексей.
- Я не спрашиваю, работаешь ты или  (тут можно и опустить повествование), я спрашиваю, ты хочешь с нами работать?
        Из груди Андрона Витальевича начинал пробиваться клекот, как у орла, сервопривод глаз получил команду от непо-раженных алкоголем участков мозга на максимальное выпучивание, атмосфера начинала сгущаться. Евгения Васильевна удовлетворенно выгнулась и… неожиданно в кабинет без стука, зашел главный реформатор.
- Андрон, - обратился он к своему орлу, - что у нас…, - неожиданно он заметил ненавистного ему геолога и замолчал. Снова возникла пауза в кабинете. Но в кабинете Андрона Витальевича реформатор считал недостойным показывать свои эмоции. – Ты зайди ко мне..и ты, э…Алексей тоже.. Троица немедленно двинулась в кабинет к реформатору. Евгения Ва-сильевна робко было присоединилась к почти траурной процессии, но уже перед дверью большого кабинета, исполни-тельный директор повернулся к ней:
- Евгения Васильевна, - сказал он с видом доброго папаши, который хочет посмотреть в отсутствие жены порнографиче-ский фильм и ласково выпроваживает из комнаты детей, чтобы не разрушить неустойчивую детскую психику, - подождите немного за дверью, хорошо? Вас позовут.
       Удовлетворение главного маркшейдера достигло апогея. Она присела на диванчик для посетителей и стала разгля-дывать рекламные буклеты, иногда поглядывая на остальных людей в приемной. Ожидающих приема у Федота Борисо-вича было немало. Это и сотрудники ш/у «Василиск», толпившиеся часами у двери в имитации работы, и главный технолог Зубаченко и вызванный по причине упрямства геолога главный инженер Волосянович С.В., грузно и важно, как от-кормленный гусь, зашедший в приемную. Секретарша ласково улыбалась всем, кого не ругали. Евгения Васильевна тоже ласково улыбнулась ей и подошла поближе к главной двери, чтобы в полураскрытую дверь слышать разговор. Она ста-ралась делать это непосредственно, как ребенок, не желающий расстраивать доброго папашу..Из-за двери слышались возбужденные голоса. Голоса боссов легко перекрывали голос подчиненного:
- Подожди, Алексей, а что значит принципиальность? Принципиальность – это а)…
- Ты мужик? Так держи свое слово. (реплика Андрона Витальевича)
- Что значит, не давал? Не, а ты делай так, чтобы давал. Хочешь, чтобы я давал, давай я дам. Ты этого хочешь?
- И уволим! И уволим! По статье причем! Уголовной!
- Подожди, Андрон, он одумается. Так ли, Алексей? Я не говорю, что нужно нарушать, но если надо, можно же внести изменения? Временные? – палач почти умолял жертву помочь найти забытый им топор…
- Неа, что нельзя? А делай так, чтобы было можно.
- Хорошо, иди, и мы все надеемся, что до тебя дойдет…что значит, не подпишу? Я тебе зарплату не подпишу!
       Из кабинета  как ошпаренный, выскочил Трындюков. В приемной воцарилась сочувствующая тишина, слышалось лишь пыхтение Волосяновича. Евгения Васильевна, зная, что на первом месте не должность, а приближенность к телу, кокетливо протиснулась было в кабинет, заметив задумчиво-растерянную физиономию реформатора и Андрона Виталь-евича, который при ее появлении раздраженно махнул рукой – подожди, мол.
- Раб, – сказал Федот Борисович, - и за него еще в комбинате ходатайствуют. Вот ты понимаешь, Андрон, - волосатая рука впилась в талию  исполнительного директора, - он говорит – принципиальность. Это если бы он пообещал и не выполнил, так можно было бы сказать. А что, он клятву геолога давал? Нет. А сейчас пудрит мне мозги, а я ему деньги плачу, - разгоряченный реформатор, забыв, что должен сдерживать свои эмоции, тем не менее, говорил ясно и понятно, без обычного сумасбродства.
       Андрон Витальевич, что было необычно для него, ответил шефу заранее подготовленной получасовой  речью, в ко-торой он изложил свой план по уничтожению ненавистного геолога. Мы не будем излагать ее полностью, поскольку она изобилует оборотами, настолько цинично-матерщинными, что опытный начальник их не употребляет никогда или упот-ребляет, когда ситуация хуже некуда. Мы только коротко объясним суть. План по уничтожению геолога включал в себя всевозможные эффективные приемы, по принципу боевого самбо. Они, конечно, были несовместимы с этикой человека, имеющего высшее образование, но, поскольку цель оправдывает средства, были весьма действенны. Слушая любимчика, шеф кивнул:
- Хорошо. И это..Андрон, не делай шумихи из этого. Подключи посредника, например эту, Евгению Васильевну…Ээ, по-дожди, нет, нет, она еще может пригодиться. Конечно, это печально, но ты сам видишь, как он меня расстраивает.
        Андрон Витальевич, видя шефа в таком плачевном состоянии, мысленно уже расправлялся с геологом, причем в прямом смысле, как внезапно дверь в кабинет открылась.
- Я же сказал, подожди! Кто там еще? – на этот раз крикнул хозяин кабинета, не выдержав наглости посетителя. Лицо Андрона Витальевича вообще посинело от злости на подобную беспардонность, посинели и губы, в уголках появилась пена. Он напоминал женщину, которую в минуту получения физического блаженства грубо отлучили от предмета насла-ждения, вдобавок надавав по шее. Кто-то, не отдавая отчета своим поступкам, решил разрушить все свое будущее, влезая в истинно крепкую мужскую дружбу. Так думал в этот момент Андрон Витальевич, приняв небывало боевую стойку, вдыхая побольше воздуха в легкие.
        На пороге появился, как вы думаете кто? Таркуш. Следом выглядывала растерянная секретарша, как гусыня, у которой навсегда отобрали гусят. Она пыталась что-то сказать, но Таркуш, любящий эффекты и здесь показал свою жиганскую удаль, сделав ей какой-то интересный знак, и захлопнул дверь перед самым ее носом. Вид посетителя вызвал у Федота Борисовича  какие-то давно забытые, но страшные ассоциации. Кожаный плащ и шляпа, портфель в руках - ему как быв-шему партийному функционеру показались нечто таким ужасным…он опять почувствовал в ногах ужасную слабость, как вчерашней ночью. Психика его была очень лабильна и он просто не выдерживал очередной стресс.
       Наивно думать, что человек, совершающий денежные махинации почти каждый день, обладает железными нервами и с легкостью и смехом совершает подобное. В глубине души он ждет расплаты, даже если полностью уверовал в свою безнаказанность. Поэтому все махинаторы стараются заглушить свою совесть, считая ее причиной тревог и неуверенно-сти. Но дело здесь не в совести, а в нагрузках на нервную систему, которая и дает сбои в психике. Генеральный директор любил деньги и не мог пройти мимо, там, где можно было их взять. Не берущих взятки, он считал просто блаженными людьми, а проще говоря – неумными. Он встрепенулся от голоса посетителя.
- Нуу, здравствуйте, Федот Борисович, прошу вас, - он указал на рабочее место директора, - у нас с вами будет интересный и продуктивный разговор. Присаживайтесь…пока.
       В полной прострации Федот Борисович поплелся к указанному месту и устало присел.
- Простите, а вы кто? – внезапно он повернулся к горящему от ненависти Андрону Витальевичу и неожиданно вытянул руку вперед, - выйдите из кабинета. Тут дело особой важности.
        Андрон Витальевич заметался. Он вообще не любил незнакомцев, а тут такое…он не знал, как себя вести. Вот тут псовые повадки изменили ему, видя, как испугался его хозяин. Это как бы было, если бы в палатку к охотнику заглянул тигр. Хозяин беспомощно смотрит на собаку, как бы прося вступиться за него, но та, в силу природных инстинктов не может гавкнуть на зверя, только сильнее жмется к охотнику…В этот момент душу верного слуги раздирали настолько противоречивые чувства, что разных по полярности не бывает, да и быть не может.
- Долго еще повторять? – голос Таркуша стал строже, он почти не повышал его, - у меня мало времени. Или, может вы хотите вместе (он чуть не сказал «мазу тянуть») ответ держать? Тогда я вас позову, подождите за дверью. И никого не пускайте сюда. Вот, смотрите. Он помахал красной корочкой.
        Андрон Витальевич уныло и виновато поплелся к выходу, в последний раз взглянув на шефа, как бы говоря «Прощай, сахарок. Я ничего не имею против тебя, но своя рубашка ближе к телу». Как только дверь затворилась, главный ре-форматор дал волю своим чувствам. Он зарыдал беззвучно, только слезы катились из его больших восточных глаз, оро-шая налоговые отчеты…
- Ну, не стоит, - несколько мягче заметил Таркуш, - все мы, так или иначе, совершаем ошибки в жизни. Иногда фатальные. Тогда они действительно дорогого стоят.
        Лесицкий сквозь слезы взглянул на Говойского. Тот чуть расстегнул свой кожаный френч, ненавязчиво демонстрируя отвороты пиджака. Увидев золотые колоски (Таркуш шил их сам), он вновь опустил глаза и что-то пробормотал из Торы.
- Сле-сле-следственный комитет? – чуть слышно проговорил он и слегка, по-птичьи приподнял голову.
- Следственный комитет, - фыркнул Таркуш, - обижаете, господин Лесицкий. Если нужно, он вами займется, если ему отмашку дадут. А давать ее будет, как вы думаете, кто? И честно скажу, хорошо для вас, если дадут, а не поступят по-своему. Я не гражданский человек, у нас немного другие методы, очень, я замечу, эффективные.
        Он протянул расстроенному директору красную корочку. Лесицкий явно не замечал откровенную липу из-за влажных глаз.
- Фэ-Эс-Бэ, - по складам прочитал он, - отдел «Н» по противодействию коррупции при президенте Российской Федерации.
- Это новый отдел, - пояснил Таркуш, - недавно созданный. Ну, поговорим о деле. Как же вы дошли до того, что даже у нас заинтересовались, что в глубинке такие страсти творятся. Почему я сломя голову, должен ехать черт те куда, разбираться с вами? Вы думаете, у нас других дел нет? Есть и покрупнее вашего, предприятия. Как же вы дошли до жизни такой? Только давайте начистоту, не усугубляйте ситуацию. Тем более нам все о вас известно.
       Катала Таркуш, не раз блефовал и играл краплеными картами, причем всегда успешно ввиду привычки убеждать оп-понента.
- Известно что? – приподнял голову Лесицкий. Я наемный работник, если вы имеете в виду действия акционерного об-щества.
- Ай-яй-яй, - произнес Таркуш, ничуть не смутившийся, - а вы знаете, что вас поступила команда убрать, причем с самого верха? Вы знаете, что вы компрометируете не только (он назвал фамилию «генерала»), но и тех, кто стоит за ним? Вы догадываетесь, куда эти люди пойдут в этом уже году? Они должны быть кристально чисты.
- Этого не может быть,- неуверенно проговорил Лесицкий, начиная приходить в себя, - им это просто невыгодно.
- Просто невыгодно? - Таркуш взглянул на Лесицкого глазами человека, услышавшего явный абсурд, - очнитесь, Федот Борисович. А вы знаете, что вас уже должны были убрать, в ночь на 15-е, когда вы стояли на лестнице и только в самый последний момент я позвонил бригаде ликвидаторов и дал команду подождать?
       Это возымело действие. Федот Борисович чуть побледнел, но приподнял руку, намереваясь что-то сказать. Таркуш перебил его:
- Неужели вы думаете, что проверка таким-то депутатом, это серьезно? Эти прикрытие, не более того, перед серьезным маневром. Впрочем, что я объясняя гражданскому человеку? Вы говорите, что видели факс, и я мог видеть? А как насчет оригинала?- Говойский протянул бумагу директору.
- Вот этого человека, - он кивнул на фамилию исполнителя внизу страницы, - уже нет в живых. Нелепо получилось, но он мог скомпрометировать вас и меня. Однако мы отвлеклись. Ваши мелкие дела внутри акционерного общества нас мало интересуют, ведь вы просто разводите их, как я понимаю? Ну может им так нравится, -он развел руками, -заявления от них не поступало. Говорите, я обещаю ничего не записывать. Слово офицера. У вас в кабинете прослушки нет?
      Лесицкий отрицательно помотал головой и, чуть замешкавшись, нерешительно начал свой рассказ…Он не видел ми-ниатюрную камеру, замаскированную под заклепку френча, ни сверхчувствительного диктофона в кармане новоявленного ФСБ-шника. «Все ли он знает?» - думал он с тревогой,- избегая встречаться с пронзительным взглядом человека в френче. Наконец он замолк.
- Лукавите, господин Лесицкий, - немного сурово сказал френчевладелец, - не все рассказали. Ну да ладно. На реальный срок вы уже наговорили. Только никто не заинтересован в ваших показаниях в суде. До суда вы просто не доживете.
- Хорошо,- кротко согласился Лесицкий, - продолжая свою исповедь на заданную тему. Страх в связи с безысходностью почти исчез и он выглядел почти безучастным. Будете арестовывать?
       Говойский рассмеялся:
- Я вижу, вы форсировать любите события, не так ли?
- Ну а что форсировать?- Лесицкий откликнулся почти раздраженно,- я не вижу выхода, если все так, как вы описываете…
- Я вчера, - нагнувшись к директору и понизив голос, сказал Говойский, на закрытой вечеринке беседовал с господином Ч., надеюсь, это что-то говорит о моих возможностях. Так вот он сказал, что вроде вы спонсировали его партию в 90-х, на начальном этапе ее развития.
- Может быть,- кивнул Лесицкий,- я уже не помню.
- Он просил за вас,- многозначительно произнес Таркуш,- а вот я бы вас, извините, не пожалел.
- Я понимаю, - снова кивнул Лесицкий,- сколько?
- Федот Борисович,- удивился Таркуш,- речь идет о вашей жизни, а вы торгуетесь?
- Понимаю. Хорошо..Вот,- и он написал на бумаге сумму,- это в долларах, конечно. Таркуш взглянул на бумагу и взял в руки. Сумма для него была огромная. Тем не менее он в притворном гневе разорвал ее.
- Вы за кого нас принимаете?- начал он неслыханно возмущенным голосом, - курам на смех, подачка, не более..это может у вас в глубинке это что-то значит, а у нас почти ничего! Понимаете? Раз вы действительно не хотите по-хорошему, я приглашу понятых в присутствии ваших сотрудников и мы начнем процессуальную сторону дела..Сейчас я ознакомлю вас с ордером на ваш арест. Эй, за дверью, - крикнул он.
- Подождите, - произнес бледный Лесицкий,- увидев растерянного секретаря и Андрона Витальевича, выглядывающих из-за двери, - сейчас…
      Он написал на бумаге другую цифру. К ней добавился лишний ноль. Таркуш презрительно рассматривал бумажку и раздумывал. Лесицкий с надеждой смотрел на него. Подчиненные издалека смотрели на шефа.
- Хорошо,- проговорил Говойский,- Пусть так. Но все равно это мелочи.. Когда вы планируете их собрать? Или предложите подождать?
- Сегодня же,- торопливо проговорил тот, - то есть сейчас.
      Таркуш усмехнулся:
- Чем быстрее вы это сделаете, тем раньше я позвоню кому надо. Хотя, как знать, может уже завертелось колесо право-судия…Действуйте, я подожду. У меня самолет только вечером и еще доехать надо успеть.
- Все будет,- сказал Лесицкий, - звоня кому-то и краем глаза посматривая на Таркуша.
       Спустя минут двадцать в кабинет вошла взволнованная жена Лесицкого и начальник охраны.
- Федот,- начала она, снимая норковое манто - объясни пожалуйста..-тут она осеклась, увидев незнакомого человека в необычном прикиде с портфелем.
- Да не тот,- огрызнулся он, - ставьте сюда и подождите меня в приемной.
       Говойский быстро пересчитал деньги. Он встал и протянул руку реформатору.
- Будем считать, что мы достигли полной договоренности по нашему вопросу. Считайте, что компромат на вас уничто-жен..не шалите так больше.
- Всего хорошего, - кривовато раскланивался Лесицкий, - шофер внизу ждет вас. До свидания.
       Говойский вышел из кабинета с двумя портфелями, довольно сурово взглянув на притихших посетителей приемной, вышел в коридор. Он не пошел к ожидающему его шоферу, а вышел с черного хода, зайдя на территорию угольного склада, не обращая внимания на крики и ругань мастера, спустился с насыпи и пошел оврагами, озираясь. Здесь он кому-то позвонил, взял спрятанный дождевик, надел его, закинул портфели в огромный рюкзак. Потом побрел, в направлении окружной дороги поселка, зачем-то прихрамывая. В это время жена Лесицкого зашла в кабинет и обомлела. Муж танце-вал знаменитую «Хаву Нагилу», как журавль, высоко подкидывая ноги. Она бросилась к нему.
ЖАЖДА СЛАВЫ И ДЕНЕГ ИЛИ КАК ДВА ЕВРЕЯ ОДУРАЧИЛИ ДРУГ ДРУГА
        Федот Борисович, кто бы мог подумать…ликовал! Рядом сидела ничего не понимающая жена и, видя радость мужа, тоже потихоньку начинала радоваться. Как и у всех женщин мира, ее первое предположение было, что муж провернул удачную сделку с этим странным человеком и что у них будет много денег. На ее лице появилось изумление, когда муж ей поведал о случившемся:
- Понимаешь, дорогая,- Лесицкий хохотал, - генерал, управляющий делами президента, взял взятку. Теперь я понимаю, почему вокруг главного все так воруют.
- Так теперь ты будешь в администрации президента? – спросила она и прильнула к мужу.
- Да нет,- Лесицкий прекратил смеяться и слегка отодвинулся, - теперь он у меня в кармане. Козырь. Я могу влиять на самого президента через него!
- Не, ну Федоша,- жена с удивлением смотрела на него,- мы же деньги потеряли? Или они окупятся скоро?
- Окупятся,- весело отвечал Федот Борисович,- Оля, едь домой, я буду скоро. Позови Варфоломея (начальника личной охраны), а то я секретаршу домой отпустил..
        Оля, все еще удивляясь, оглянулась на реформатора, помахала ему  ручкой и вышла. Ей было с чего удивляться. Она знала, что муж из-за потери небольшой суммы денег будет убиваться, а тут все-таки целый портфель. Но все было гораз-до проще. Когда производилась отделка кабинета генерального, тот попросил подрядчика найти ему хорошего специа-листа по наружному наблюдению. Заключив с ним договор, он повсюду наставил в кабинете скрытых камер, которые захватывали весь обзор кабинета. Камеры были с отличным разрешением, в этом вопросе Федот Борисович не скупился, в основном нужны были для компромата на сотрудников, а тут пригодились весьма кстати.
- Валфоломей, - директор обратился к зашедшему в кабинет начальнику личной охраны, бывшему сотруднику КГБ, - срочно прими меры. Только что высокопоставленный чиновник принял взятку, здесь, из моих рук. Я хочу, чтобы это стало достоянием гласности. Купюры помечены (это было действительно так). Свяжись с личной охраной акционеров, выходите совместно на начальство этого генерала. Да, я знаю, что это трудно, подключайте  параллельно других силовиков. Фамилия его Тягомотин Вячеслав Арсеньевич. Отдел «Н» при администрации президента, по непроверенным данным, едет в аэропорт. Как придет подтверждение, по вашим каналам, срочно ко мне. Я хочу сделать официальное заявление. Да, прессу можно, а еще лучше – телевидение..
        Великий реформатор откинулся в кресле. «Вот она, слава, почти рядом. Этот прецедент будет иметь оглушительный резонанс..если того возьмут..во первых – а) Мне после этого бояться почти некого, меня будут беречь как никогда, при-чем государство; б) Теперь точно все слухи о моих..эм.. коммерческих делах отойдут на задний план, я же буду борцом с коррупцией..; ф) известность, слава, мне будут открыты все двери, можно депутатом и создать, если нет, комитет по про-тиводействию коррупции, уж я-то этого не упущу. Он уже видел в мыслях заголовки столичных газет: «Руководитель предприятия из глубинки разоблачил генерала Службы Федеральной Безопасности», «На взятке в маленьком провинци-альном поселке погорел  генерал ФСБ», «Неутомимый борец с коррупцией Лесицкий Ф.Б. несмотря на угрозы в свой ад-рес, выполнил свой гражданский долг», «Оборотни в погонах не брезгуют орудовать на периферии». Ндаа, правильно говорят, что все, что не делается, все к лучшему.
    - Федот Борисович,- начальник охраны зашел в кабинет и несколько крепких парней с ним. - По существу вопроса сле-дующее: наша машина с пассажиром двигается в аэропорт, мы проверили по маячку GPS, пресса и телевидение будет, правда попросили оплату на текущие расходы, потому что время уже нерабочее, на задержание выехали сотрудники управления собственной безопасности. Все санкционировано, я ничего, правда, не сказал про ФСБ, а только…
- Правильно, - подхватил Лесицкий, - это будет бомба, ФСБ оставим на десерт. Хм..текущие расходы, хитрецы, они мне по-хорошему должны заплатить, за то, что я им предоставляю такую возможность..ну ладно, я подпишу счет и договор, что только?
- Никакого генерала Тягомотина В.А. и отдела «Н» не существует. Это мне сказали в пресс-службе нашего УФСБ…
       Федот Борисович встал и сочувственно похлопал Варфоломея по плечу, улыбнувшись:
- Это же хорошо, значит мы на верном пути. Было бы удивительно, если ФСБ, да еще при президенте еще не было бы так зашифровано. Пусть так думают. Когда начнется скандал в их ведомстве, ооочень удивятся..
- Не знаю, - пожал плечами Варфоломей, - надо ехать быстрее. Носители информации я скопировал.
- Поехали тогда, чего ждем? Да, без охраны. Побыстрее.
         Варфоломей и Лесицкий, быстро спускались вниз, не обращая внимания на приветствия шахтеров, пересекли пар-ковку и сели в личный джип начальника охраны. Машина рывком двинулась с места. Телефоны обоих начали непрерывно звонить.
- Да, - кричал в трубку Варфоломей, - повторяю номер машины – да, Ксенофонт, Набопаласар, Варфоломей, марка Ниссан-Террано. Да не Пульсар, а Террано, это имена.. Почему идиотские? Я, по-вашему, идиот?! Идиот  это вымогатель, хорошо еще, что он согласился, чтобы его подвезли!  В машине два человека, в сумке большая сумма денег, имейте это в виду. Да, потерпевший со мной, генеральный директор..Не знаю, представился каким-то чином УВД города Москвы..Уже там? Им еще не меньше полчаса надо, мы отслеживаем, так что исключено...проверьте по билету..все, конец связи.
         Федот Борисович говорил менее возбужденно и морщился от резких криков Варфоломея. Он говорил с Генералом, разумеется, не в шляпе который. Хотя нельзя было и отрицать, что и он не был в  шляпе, по телефону было не видно.
- Представляете, Федот Борисович, - начальник охраны закончил разговор по телефону и хихикал, - эти же два ведомства друг друга не переносят, как узнают, что ФСБ, так еще и люлей навешают вашему визитеру.
       Лесицкий улыбнулся, но сдержанно.
- Это уж их проблемы. Пусть оформят все правильно. Да и шумиха не помешает, - он оглядел ловкого шофера. «Вот мо-лодец. Вот такого расторопного мне и нужно, а не тупого, как Андрон».
       В это время  Ниссан-Террано приближался к аэропорту. Шофер издал звук облегчения. Неразговорчивый пассажир ему не нравился не только из-за старомодной шляпы, надвинутой на глаза, а вообще от него исходила волна какого-то напряжения и отрешенности от мира, не говоря уже о неприятном запахе. Он повернул машину в сторону парковки.
      Человек в шляпе и френче надменно вышел из машины, вальяжно размахивая портфелем. Пока шофер возился, вы-искивая что-то в салоне, неожиданно подъехала еще одна машина. Из нее вылезли какие-то вежливые люди в штатском. Они приятно улыбались человеку в шляпе.
- Здравствуйте, Вячеслав Арсеньевич, - улыбнулся самый первый. - Какими судьбами к нам?
       Человек в шляпе, видя ласку посторонних людей, расплылся в улыбке…и замолчал. Он внимательно смотрел на ноги одного оперативника, не отводя глаз. Тот недоуменно взглянул на него и все переглянулись.
- Мусарилово? – спросил человек в шляпе, указывая на тонкие красные полоски на служебных штанах оперативника, который, в отличие от других, не успел полностью переодеться в штатское. Тот удивленно склонил голову.
- А ну-ка повторите, - с улыбкой он наклонил ухо к человеку в шляпе и неожиданно получил такой удар в него, что пере-летел через капот автомобиля и головой разбил стекло в следом стоящем авто. Остальные, растерявшись, начали оттес-нять человека в шляпе дальше. Тот крутил портфелем над головой, наполненным, чем-то тяжелым и не давал прибли-зиться.
- Вячеслав Арсеньевич! Успокойтесь! Свои, коллеги.
- Он провоцирует! Не ведитесь, парни. Столичная *****…
- Не упускайте! Следите за портфелем!
- Тов…Генерал, что вы себе позволяете? Давайте поговорим. Успокойтесь, свои!
- Милиция! Положите портфель! – наконец завопил старший, наблюдая, как человек в шляпе с легкостью закрутил им разом трех оперов и аккуратно, чтобы не задеть Террано, швырнул их как котят, на капот соседней машины. Двое, из-ловчившись, сзади бросились на плечи оборонявшемуся, но тот с легкостью сбросил их себе под ноги. Поднимающиеся милиционеры обступили жертву, тяжело дыша.
- Джиу-джитсу знает, - крикнул один старшему, - может по ногам?
- Не надо пока! Видите же, что провокация! Вячеслав Арсеньевич!
- Точно полный бабла! Так бы не испугался!
        Человек в шляпе обернулся к последнему кричащему и с такой силой ударил ему портфелем между глаз, что тот, как подкошенный, свалился ему под ноги, на асфальт. В воздухе неприятно запахло. От удара лямка портфеля оторвалась, и он отлетел в сторону. Один из нападавших вцепился в него и бросился бежать. Человек в шляпе погнался за ним, осталь-ные – за человеком, кроме двух лежащих. Шофер в ужасе выскочил из Ниссана.
- Отличный кадр, вовремя успели - услышал он за спиной. Побоище, оказывается, снимала съемочная группы телевиде-ния. К шоферу моментально приставили микрофон. Его окружили репортеры.
- Что вы можете сказать о сегодняшнем происшествии?
- Извините, я ничего не понимаю..
- Вы знали этого человека? Он защищался?
- Я его привез. Нет, не знал.
- Вы таксист? Кто этот человек? Где он подсел в машину?
- Извините, я не буду говорить..
       Репортер повернулся к камере и начал что-то выкрикивать, показывая на дерущихся. Второй оператор продолжал снимать драку. А там действительно творилось нечто невообразимое. Человек в шляпе, догнав милиционера с портфе-лем, завалил его и наносил такие удары, что тот сразу распластался и затих. Остальные, разозлившись не на шутку, бро-сились сверху на него, нанося удары. Рядом собрались зеваки. Со стороны аэропорта бежал наряд милиции. Подбежав и разобравшись в чем дело всего за считанные минуты, один из линейных милиционеров с силой ударил человека в шляпе дубинкой в область затылка. Тот упал на колени и обмяк.
- Не стреляйте! Это генерал! – кричал старший, подхватывая портфель.
       Неожиданно «генерал», заметив вороватое движение, словно камень из пращи, кинулся на старшего и схватив за ноги, резко дернул на себя, тот грохнулся затылком об асфальт, рыча, контратакующий бросился на него и принялся ду-шить. Дубинки с силой заходили по его спине, но он как будто их не чувствовал. Четыре человека с трудом разжимали ему клешни рук, несколько раз ударили электрошоком в шею. Наконец строптивый человек сдался и на него надели на-ручники. Для контроля ситуации ему связали ноги. К месту начала битвы подкатила «Скорая помощь».
- Кто!! Какой генерал! Должность? – кричал ему в ухо один из линейных, - что в портфеле? Наркота? Понятые, - он крикнул в толпу зевак, - подходите!
      Люди начали расходиться.
- Сержант, - к нему обратился один из уцелевших оперов, показывая ксиву, - спецоперация. Это связано с коррупцией. – Тот увидев корочку УСБ-шника, мгновенно убавил тон и недовольно произнес: - Хорошо, товарищ лейтенант.
     - Давай, давай понятых, сержант, - подбодрил начинающего унывать линейщика еще один подошедший, - вот же ссука, троих наших вывел из строя..
     - Что с ними?
     - Да ничего серьезного. Просто без сознания.
        В это время подошел сержант линейной милиции, слегка придерживая за локоть пожилого мужчину, который со страхом смотрел на связанного человека без шляпы, с разбитой головой, опущенной вниз. Женщина рядом с ним шла самостоятельно. Оперативники принялись оформлять протокол задержания.
- Так, смотрим внимательно..в портфеле огромные материальные ценности, прошу зафиксировать этот факт, - нараспев, словно поп, заговорил один их оперов,- смотрим, вытряхиваем, - он расстегнул и перевернул портфель, резко тряхнув его. Из него вывалилась большая горка…довольно свежего коровьего дерьма. Опер кинулся к связанному драчуну, по-светив фонарем, резко схватил его за подбородок и  развернул к себе. На лбу красовалась наколка – И Д И О Т.
        Вдали показалась машина Варфоломея. В ней сидели два напряженных человека. Заметив «Скорую помощь» и реа-нимационный автомобиль, Варфоломей двинул туда. Лесицкий схватил его за руку.
- Не подъезжай близко, встань в пределах видимости.
- Понимаю, - ухмыльнулся тот, - замочил уже кого-то ваш визитер.
- Только бы не сбежал, - мысли реформатора сами сорвались с губ, - это опасный человек.
- Сейчас узнаем, - задумчиво откликнулся собеседник.
- Стой. Так увидим.
- Да я уже вижу. Вон толпа ментов, ага, кто-то сидит связанный, наверно он..
- В шляпе?
- Да, вроде бы. А нет, рядом валяется. Ну точно он..
- Портфель?
- Минуточку..да, лежит раскрытый.
- Поехали, - скомандовал Федот Борисович, - да не туда, - повысил он голос, - домой.
- Почему так? – удивился шофер.
- Потому. Это их дело, их работа, они за это деньги получают, - заметив, что личный охранник все еще недоумевает, по-яснил, - мне некогда с ними время терять. Важно было убедиться. Понятно?
- Да, - выдохнул тот.
         Машина, развернувшись на месте, поехала обратно…
       …Таркуш тем временем, обойдя поселок, вошел в лесной массив и побежал. Возле развесистой березы он остано-вился и огляделся по сторонам. Сердце гулко бухало в груди. В голове роился рой мыслей.
    «Бежать. До ближайшего нормального банка. А стоп, стоп. Зачем банк? Он же может( г-н Лесицкий) написать заявление о пропаже или шантаже. Хотя такими суммами могут заинтересоваться другие..Скорее всего, если раскроется обман, будут искать его люди, но поскольку все в тени, то теневые люди, то есть бандиты. А я действовал под чужим именем и теперь из-за этого козла Андрея мои пальчики в картотеке есть».
    «Зарыть. Прямо вот здесь. И чем быстрее, тем лучше. Черт, нет лопаты..вот тот самый случай, когда за лопату я бы кучу денег отвалил. Черт. И время года это еще..Интересно, глубоко промерзло? Морозов-то почти еще не было.. А, может и к лучшему, не затопит и не размоет..Да и никто выкапывать зимой не пойдет, а я по весне откопаю..Ага и вот что. Надо две ямы. Потом большую часть в свой портфель переложу, меньшую – в его…На случай, если выйдут на меня..», - думать об этом Таркушу не хотелось. Он огляделся по сторонам. Лес имел антропогенный ландшафт, как и все леса возле различ-ных поселений русских людей. Почти также обстояло дело и  за пределами поселений, исключая Крайний Север и, от-части, Заполярный круг. Только стеклянных бутылок из-под водки было не менее двух штук на каждый квадратный метр. Сделав розочку, интриган-ФСБ-шник, словно пес после дефекации, стал с остервенением рыть черную лесную землю…
       Спустя полчаса от него шел пар. Таркуш не привык к физической работе, точнее сказать, никогда и не пытался при-выкнуть. Он вытер руки сухой листвой, присел и закурил. Несмотря на усталость, он довольно улыбнулся:
«А может я перестраховался? Надо было и поехать в аэропорт. Я ж перепугал его до смерти.. Хорошую комбинацию мы все-таки с Михаилом придумали. Как он сказал – Тузика жалко. Ну как все уладится, приедем, заберем. Человек не собака, найти проще. Пусть побомжует маленько, опыта наберется. А этот..хитер все-таки, собака. Но я хитрее..». Он тихонько засмеялся вслух и принялся продолжать земляные работы. Мысли работали параллельно с мышцами.
« Денег Мишке, конечно, шиш. Скажу – не получилось. И не потому, что я жадный. Чем меньше народу знает, тем лучше, да и деньги любят тишину. С виду он нормальный, а как увидит, черт знает что у него в голове. Лучше выслать потом ему, скажу, с меня причитается. Да, да, так и сделаю. Хотя, как знать, как все сложится».
       Яма постепенно углубилась. Таркуш покурил еще раз и решил взглянуть на сокровища. Оглядевшись по сторонам, он открыл чужой портфель. Этого момента он ждал всю жизнь. Перед его взором предстали тугие пачки зеленоватых купюр. Он вскрыл одну из них, тяжело и взволнованно дыша. Посматривая на полноватую рожу Франклина, он почему-то еще сильнее задышал, взял купюру и стал внимательно разглядывать на свет, но неожиданно отшвырнув в сторону, схватил вторую, затем с надеждой еще и еще. Его впервые так обманули, впарив «куклу», а точнее еще хуже, так как ассигнации были не просто подделкой, а ксерокопией, сделанной ради экономии, на цветном копире. Мало того, он заметил, что на купюрах красовалась издевательская в такой ситуации надпись – В З Я Т К А.
       Теперь Такруш, словно оглушенный, завернув портфель в дождевик, уложил в яму. Скорбно постояв с минуту, он начал процедуру погребения своего позора. Теперь по виду он напоминал кота, который тоже после посещения туалета  старается закопать свои труды, но делает это незаметно и деликатно. Спустя минут десять, он, уже никого не таясь, брел на подкашивающихся ногах по направлению к дому Михаила…
РАЗБОРКИ В ВЕРХАХ
        Сегодня на работу Федот Борисович приехал раньше, чем обычно и с удовольствием, посербывая, пил утренний чай. На столе его лежала накопившаяся кипа документов различной направленности и содержания. В душе у него все пело и ликовало, иногда сладко ныло под ложечкой. В больших кадушках стояли экзотические растения, легкий приглушенный свет подчеркивал красоту интерьера кабинета. Тихо, почти на цыпочках, он ходил по кабинету и улыбался своим мыслям. Сегодня надо: а) вызвать Андрона Витальевича и разобраться с ним, как положено, за позорный побег; б) добить мятежного геолога; ф) поставить на вид Юру Зубаченко, который, судя по всему, хоть и бывает лояльным, но слишком вольнодумствует. Так – это кадровые вопросы. Производство – тоже надо внести изменения в технологию, в проект..да мало ли куда, чтобы люди мыслили и добивались своего…как я например.
         Неожиданно зазвонил телефон. Федот Борисович небрежно взял трубку. Звонил Варфоломей:
- Федот Борисович, с добрым утром. Я…
- Здравствуй, Варфоломей, - перебил его шеф, - знаете, я вообще-то чай пью и рабочий день пока не начинаю…
- Извините, Федот Борисович, но.. – послышались короткие гудки.
       Бросив трубку, реформатор задумался. Никого нельзя близко подпускать. Начинают наглеть моментально. Вчера съездил с ним, ну и что? Чуть ли не в друзья набивается…
       Телефон зазвонил вновь. Услышав все тот же голос, он снова бросил трубку и начал злиться: «Вот так и портят с утра настроение, а потом у них директор плохой». В дверь через минуту постучали. Варфоломей стоял в дверях.
- Ну что у тебя? – усмехнувшись, произнес шеф, не приглашая войти - соскучился за ночь?
- Там,- быстро произнес вошедший, - генерал приехал,- во дворе с рабочими беседует…
- Кто?
- Ну, ваш самый главный, Макаром Анатольевичем кличут.
- Твою ж мать! – вскрикнул реформатор, - что ты вокруг да около! Пошли. Такие вещи сразу надо говорить, - добавил он раздраженно, - да ты-то чего со мной? Я тебя вызывал?
- Там еще. – Варфоломей сглотнул слюну, - генерал с ним, милицейский. Все, все, я ухожу…
        Отчитав подчиненного, реформатор побежал, спотыкаясь время от времени. На приветствия шахтеров он отвечал отрывисто и раздраженно. Выбежав во двор, он увидел любимого шефа, окруженного толпой пожилых рабочих. Тот по-вернулся к Лесицкому:
- Бааа, а вот и наш птенчик! Не встречает, не приглашает..
- Макар Анатольевич! – с горячностью выкрикнул Лесицкий и его глаза увлажнились, - да если бы я знал, что вы приедете, я бы карету золоченную бы подал!
      Шахтеры вежливо рассмеялись.
- Не надо кареты, - чуть смягчился шеф, - что там с зарплатой? И объясни, мой дорогой, по какой причине я должен ехать к тебе в такую рань? Что ты там начудил вчера?
       Федот Борисович побледнел. Шахтеры внимательно слушали и на всякий случай отошли в сторонку, заводя неинте-ресные друг другу разговоры. «Снимать приехал, иначе бы не ругал при каких-то шахтерах.. А почему тогда с генералами? Что за мода? А может, под статью подводят? Да нет, обычно генералы не арестовывают».
- Заигрался ты, Федот, в свои игры. О людях мало думаешь..Ладно. Вот знакомься – генерал МВД Чародейцев Семен Яковлевич, и генерал МВД милиции на транспорте Непотребских Антон Антонович, - те хмуро и нехотя поздоровались кивком головы, - надеюсь, пригласишь? Пройдемте, господа.
 - Что я начудил, Макар Анатольевич? А то, что разоблачил оборотня в погонах, это что, по - вашему, - порок какой-то? - Федот Борисович решил начать наступление.
- Федот! – неожиданно рявкнул шеф, - ты дурак?
        Шахтеры зашевелились, послышались смешки, сдержанные разговоры. Федот Борисович был готов провалиться сквозь землю. Так при подчиненных его не опускал никто. Он опустил голову и плелся в хвосте колонны генералов. Хотя его шеф что-то говорил и показывал на ходу генералам МВД и они кивали в ответ, он заметил бьющуюся у него на шее багровую вену. В таком состоянии генерала он не видел никогда. Как только они зашли в дверь, шахтеры заговорили разом:
- Песец пархатому, с поличным приехали брать..
- Да чо там, Димон вчера дежурил, говорил, золото в ящиках выносили..
- Да не, мужики, вроде как он хотел убрать генерального, но его сдали свои. Говорят пожизненное корячится, в аэропорту вчера он киллеров нанял, расстреляли две машины скорой прицепом..
- Скорой? Да он ваще о***л. А нас как травил? Фашист, бля…
       Поднимаясь по лестнице, грузные генералы в целях сохранения дыхания для будущей речи, прекратили разговоры, чем не преминул воспользоваться Лесицкий:
- Как же так, господа, - козленок блеял жалобно и трогательно, - я понимаю, что погибли люди, свято исполняющие свой долг перед обществом, но ведь и у нас работа опасная. На миллион тонн добываемого угля..
- Да там никто не погиб, - сказал Непотребских, - покалечены люди, это да. Но вашей вины в том нет.
- А я о чем, - подхватил Лесицкий, - у нас травм еще больше, чем смертельных случаев даже. На миллион тонн..
- Федот, прекрати, - тихо и угрожающе сказал генеральный и компания замолчала.
       Уже перед дверьми своего роскошного кабинета, он чуть приостановился, открывая его, и с обидой в голосе сказал:
     -  Оно, конечно, господа, ваша власть. Можете избивать меня за то, что я не поддался провокациям генерала ФСБ и решил его наказать..Но видно, не по зубам оказался орешек. Это печально..(Федот Борисович всхлипнул). Конечно, он же при президенте и у него такая власть, что вы, исконно родные мне, решили прогнуться и вместо преступника наказать жертву..(замок открывался с трудом). Макар Анатольевич морщился и как-то странно скрежетал зубами.
        Компания зашла и расположилась в кабинете. Макар Анатольевич немедленно взгромоздился на кресло Лесицкого и стал рассеянно рассматривать бумаги на столе.
- Да не волнуйтесь вы, - чуть смущенно снова сказал Непотребских, - мы просто разобраться хотим…толи дикость какая-то, толи крайнее неуважение..словом, все по порядку, сначала - какой генерал? Уже до замминистра дошло, что из-за коррупции в МВД не работают предприятия. Семен вон недавно с совещания прилетел, так ведь? – тот кивнул, рассмат-ривая Лесицкого.
- Ну а вы вот, - он впервые заговорил, прокашлявшись, - говорили, что, дескать, огромные деньги у вас вымогал кто? Че-ловек, которого мы вчера задержали?
- Мы задержали, - поправил его Непотребских,- если бы не мы..
- Антон, давай не будем спорить..Так что?
  - Ну конечно он. Он предъявил мне корочку генерала ФСБ, отдел «Н» при администрации президента, обвинил меня в том, чего я не совершал, грозил арестом. Что мне оставалось? К тому же он грозил расправиться с моей семьей. За себя-то я не боюсь…
- Нет такого отдела у них, - вновь вклинился Непотребских, но второй генерал остановил его жестом руки.
- А зря..за себя тоже нужно беспокоиться. А разве, Федот Борисович, вы не обратили внимания, что он идиот?
- Ну что же вы, господа, я же человек гражданский и о ваших отделах знать не знаю..Идиот? Возможно, кто же будет столь открыто и бездоказательно обвинять меня в том, о чем у меня даже в мыслях не было?
- Вы не поняли, Федот Борисович, это идиот, то есть настоящий, форменный имбецил.
«Ах, вот оно что! Они меня к тому же подталкивают, чтобы я подтвердил. Видно, того руководство сливает..берегут честь мундира. Все ясно. Его просто судить не хотят, а посадить в психушку решили, как при Брежневе. Что ж, так оно лучше» - Лесицкий повеселел немного.
- Ну, господа, - протяжно сказал он, сделав вид, что не понял намек - это у вас в академиях теорию Ломброзо изучают (он решил блеснуть эрудицией), а нам некогда, производство, надо работать (Макар Анатольевич скептически хмыкнул), к тому же на лбу у него не написано – идиот или гений…
- Вот именно, что написано! – хором выкрикнули оба генерала, - вы что, издеваетесь, Федот Борисович?
- Почему?
- Ну как такое можно не заметить? А еще вы говорили про портфель. Вы его передали?
- Я. Причем, заметьте, из личных внутренних резервов..
- Мы не про сам портфель, - сказал Непотребских, - а про его содержимое. Кто все это придумал?
- Я, - ответил реформатор, - там тоже все мое, из личных внутренних резервов.
- Да? Мы даже отследили по навигатору, шофер по дороге ни на минуту не останавливался…
-  Подожди, Семен, а..скажите, откуда это все у вас?
- Как вам сказать..я понимаю, что не очень все это хорошо..но я не расплачиваюсь этим в магазинах же. Тем более, заме-тив, что он идиот, я так и сделал.
       Генералы посерьезнели.
- Продолжим. Вы это принесли из дома?
- Нет. Моя жена.
- Откуда это принесла ваша жена?
- Я хранил, как сувенир. Хотел подарить кому-нибудь из друзей на день рождение. Как прикол, как говорит молодежь.
       Генералы стали переглядываться.
- Я больше скажу, - с пафосом сказал Лесицкий, - в содержимое этого портфеля я вложил всю свою душу, даже скорее всю свою сущность!
      Гости захохотали. Улыбался даже суровый председатель совета директоров.
- Не надо так самокритично, извините, Федот Борисович, - сказал Непотребских, глядя на растерянного Лесицкого, - опи-шите нам того генерала. Впрочем, чего это мы? Отупели, видать, с гонцом с вашей стороны. Он? – протянул Лесицкому фото.
- Нет, - уверенно сказал последний, - вернув фото. Это не он. Ну его и разукрасили..
- С этим я лично разберусь, - сказал Чародейцев, - точно. У меня еще лучше есть. Есть видео.
     Немного повозившись с компьютером, гости стали смотреть видео, освободив место для Лесицкого.
- Не он явно, - сказал Лесицкий, - возраст не тот. У этого столько силы..он моложе и здоровее раза в два.
- Все ясно, - генералы встали одновременно, - настоящий преступник подменился при посадке в авто. Будем искать, на-верное,  не будем вас задерживать…в том смысле, что вы человек занятой, да и вообще. До свидания.
       Руководитель предприятия вопросительно посмотрел на шефа, тот кивнул: «Проводи» и пожал руки убывающим, рассматривая бумаги на столе. Генералы уселись в служебную машину и продолжали спорить между собой:
- Ну, кто же вчера взял этого..вымогателя, Антон?
- Я, пожалуй, соглашусь с вами, это вы.
- Э, нет, мои люди были введены в заблуждение, я отменил операцию, так что брали твои.
- Мои - просто взяли дебошира. Хорошо, пусть будет так. А как же интервью в прессе, что вы давали? Событие века и так далее?
- Не будет. Никто не узнает. Прессе заплатили за молчание. Нет, не мы. Думаешь, зря я главного акционера привез?
- Ну, тогда хорошо. Ну, тогда поехали ко мне на дачу, чтобы закрепить дружбу между ведомствами?
- Хорошо, Антон, поехали.
ПЕРВЫЕ ШАГИ
        Полковник Браун получил очередное сообщение от агента национальной безопасности Зигмунда Левински:
«Дорогой шеф. Сегодня волею судеб мне удалось пообщаться с людьми, охраняющими предприятие. Меня они пригла-сили в свой офис на территории охраняемого объекта. Это в основном женщины среднего возраста. Они отмечали там какой-то праздник и угостили национальным напитком, который делают из клея, поставляемого для нужд промышлен-ности. Этот напиток называется квач (the qutche), с интересной технологией изготовления. В холодное время сырье для напитка тонкой струей льется по металлическому прокату, часть его застывает и на выходе получается готовый продукт. Я думаю, у нас никто не додумался бы до подобных технологий..чувствуется изобретательность русских.., в результате опьянение от этого напитка, на мои намеки о существовании тайной организации русских, многие ответили утверди-тельно. Это вселяет надежду, продолжаем работать..»
        А что же наш агент? Увлекшись интригами руководства шахтоуправления, мы совсем забыли про него. Это, пожалуй, нехорошо, как по отношению к человеку, так и гостю далеко не маленькой страны. В данный момент шпион мирно спал, изредка вздрагивая во сне. Сны были довольно яркие – сегодня снилась поселковая поликлиника в виде древнего замка, кабинет терапевта, в который он стремился проникнуть в полном вооружении, рыцарских доспехах с красивым шлемом с перьями на голове. За доспехи рыцаря теребила беснующаяся чернь, юродивые и прокаженные, стремящиеся попасть на прием к королеве, которых он грозно отгонял коротким мечом. Наконец, он услышал окрик королевы кабинета, учтиво вошел внутрь, отвесив неземной поклон. Королева в белом, милостиво кивнула ему и махнула стетоскопом, заменяющей ей жезл, сидя в троне-кресле в центре огромного стола. Рыцарь взглянул на челядь. Возле него шутом гороховым резвился невропатолог, рассказывая небылицы и ударяя игрушечным молоточком вошедшему воину по кованым наколенникам. В углу сидел психиатр и нарколог в одном лице, с бубном на шее. Он ел какие-то грибы.  С садисткой ух-мылкой на рыцаря посматривал палач – хирург, с огромным скальпелем в ручище. Как от всякого палача, от него разило свежим перегаром. На ухо королеве что-то шептал лорд-ЛОР, но та больше слушала всевидящего предсказателя – окули-ста. Наконец королева выпрямилась:
- Я, королева страны  Провожающей-в-Землю, уверена, что ты – соглядатай заморской страны. Зачем ты пришел ко мне?
- Не вели казнить, королева, - отвечал ей Зигмунд, - я человек подневольный. Приказано мне отыскать ядерные боего-ловки на твоей территории и для этого надо, чтобы ты подписала мои бумаги важные.
Хм, - задумалась королева, - ну допустим, я подпишу. Но ведь ты понимаешь, что это не просто так..У нас так принято. Ты просто обязан мне отдать половину этих боеголовок, или, на худой конец, все плутониевые взрыватели.
      Зигмунд задумался.
- Ты согласен? –загремел хирург, - или без головы хочешь остаться? Впрочем, лично я руки об соглядатая марать не хочу, чтобы не обострять международный конфликт, я просто отдам тебя на растерзание черни! Соглашайся..
      Гул за дверьми нарастал. Рыцарь молчал.
- Ах, так!? – палач-хирург схватил его могучей рукою, резко опуская вниз вторую с гигантским скальпелем. Агент проснул-ся, восстанавливая в памяти вчерашние события. Он вспомнил огромную очередь в кабинет профпатолога, с виде гигант-ского змея с тремя хвостами. Хвосты постоянно конфликтовали друг с другом. Отстояв час в регистратуре, агент оплатил услуги за прохождение комиссии, услышав от девушки-регистратора: «комиссия вне очереди», с надеждой кинулся по указанным кабинетам, стремясь поразить врачей отменным здоровьем. Однако это оказалось далеко не так. Попытки проникнуть вне очереди не увенчались успехом. На Зигмунда налетели вчерашние бабушки, приходившие за хлебом, отчасти узнав его. «Это он! Тот самый, про которого говорили, что противу самого народа пошел». Пытаясь уладить не-доразумение, он обратился в регистратуру с вопросом, почему его не пропускают. Молодая девушка нехотя поднялась на второй этаж и деланно пришла в изумление:
- Молодой человек, - произнесла она, - вы же видите сколько больных. И все ожидают.. Имейте же совесть, в конце то концов...
- Ну а почему, - не отступал разгоряченный Зигмунд, - вы мне сказали, что я имею право комиссию пройти вне очереди?
- Вы не дослушали, - не сдавалась девушка-регистратор, - и убежали. Я еще раз говорю вам, что комиссию вне очереди можно пройти, если только этой очереди нет. И не надо кричать на меня.
- Почему я, ветеран труда, уже сорок лет прихожу сюда, стою каждый день в очереди, как все, а этот…слишком хитрень-кий, смотрю. Не бывать этому! – выкрикивала какая-то пожилая женщина.
- Вот такие вот нахалюги, - со скамейки поднялся печальный дед, - и позорят нашу нацию. Правда, бабоньки?
        «Бабоньки» зашумели пуще прежнего. Каждая пыталась язвить и открыто выливали на агента весь негатив. Зигмунд стоял красный как рак. В качестве наказания они решили не говорить агенту о крайнем человеке в очереди и объявили ему бойкот. Изгоя оттеснили в угол и там уж непонятно, как и что произошло, но  на голову ему упал телевизор. Зигмунд был готов поклясться, что за провод как раз и дернул дед-подстрекатель. Оглушенный агент сидел, опираясь коленом об пол, потирая ушибленную голову. Очередь куда-то испарилась. Страдальчески подняв глаза, он сквозь пелену в глазах разглядел знакомую девушку-регистратора и незнакомую женщину в белом халате, очевидно обладающей определенной властью. Девушка казалась испуганной. Вдвоем они приподняли раненого агента и воровато повели его по коридору. Властная женщина усадила пострадавшего на кушетку, выпроводив регистратора, и даже закрыла дверь на ключ.
- Как вы себя чувствуете?
- Нормально, - промычал агент, - потирая затылок.
- Где вы работаете? – не отступала женщина. – Как фамилия? Кого из людей знаете? Нормальных?
- Извините, - ответил ей агент, - дайте прийти в себя.
- Вам комиссию же надо было? – женщина как будто не слышала его, - так бы сразу и сказали. Зачем эти конфликты. Да-вайте я сейчас скажу всем, что вам вне очереди?
- Не надо, - махнул рукой агент, - уж лучше буду стоять.
- Как хотите, - обиделась врач, - мое дело предложить. Сами отказываетесь же. Ну а по травме..боюсь, что компенсация вам не будет предусмотрена, тем более вы грубо нарушили технику безопасности. Более того, нанесли ущерб заведе-нию.
- Как же так? – тоже слегка обиделся Зигмунд.
- Как, как, - передразнила его женщина, - подумайте, как придете в себя. А рейтинг заведения? Может же упасть посе-щаемость.. А сейчас, извините, у меня мало времени. Может, вам укол какой-нибудь сделать?
- Не надо, - ответил агент. – Разрешите идти?
- Идите. И больше так не поступайте…
        Огромная и скорбная очередь в кабинет терапевта вызывала уныние и упадок жизненных сил даже у натренирован-ных людей и абсолютно здоровых. Люди, поневоле оказавшиеся в непосредственной близости друг с другом, вели себя по-разному, но схожи были в одном. Крайние в хвосте очередей понемногу начинали расслабляться, когда за ними за-нимали место, люди в середине были деланно равнодушны, в то время как ближайшие на прием к врачу преображались на глазах. Они начинали смотреть на новичков снисходительно, как бывалый солдат смотрит на новобранца и спешили показать и при необходимости доказать свою легитимность будущего нахождения в кабине. Зигмунд заметил, что каждый человек, перед заходом несколько раз предупреждает с видом как можно более серьезным: «сейчас я захожу» и подозрительно оглядывает остальных, не решается ли кто оспорить его право на вход. Это давало ему дополнительное преимущество в борьбе за право общения с врачом. И еще, перед входом, по-видимому, по каким-то негласным прави-лам у русских, нововошедший должен был исполнить некий ритуальный танец. Мужчины молодецки поводили плечами, кто постарше -  угрожающе нахохливались, женщины это дело компенсировали вздергиванием головы и повышением  способностей к коммуникации, меняя октаву голосовых связок на более высокую. Однако многие из желающих войти побыстрее, не смирялись с подобной участью и, не желая спорить, затаивались. Как только открывалась дверь, выпуская излечившегося, безусловный лидер втискивался в кабинет и обнаруживал в этот момент пробирающегося туда же кон-курента с неожиданным утверждением, что он занимал раньше. Пока лидер пытался подавить бунт в борьбе за власть, кто-то из находчивых, выкрикивая: «Я сейчас спрошу и выйду», растворялся в апартаментах терапевта. Самое интересное, что выскочку не осуждали после этого, а даже похваливали за удаль,  комментарии при этом от сидящих людей, пользовались большим авторитетом, словно в составе жюри.  Лидер после этого сникал, ритуальные пляски прекращал и становился к двери так, чтобы точно никого не пропустить, без боязни быть ушибленным.
       Остаток дня прошел более мирно. Легко обучаемый агент также выполнил своеобразный дембельский аккорд перед заветной дверью, время от времени закидывая назад руки и слегка оскаливая при этом зубы. Но, как оказалось, это было излишне. Слух о скандальном больном не только широко разнесся по кабинетам, но и в очереди. Ушибленность послед-него ожидающие люди сочли благословенным знаком и теперь, наоборот, пропускали и боялись втискиваться парал-лельно.
      Агент сидел в снятой квартире на диване, потирая шишку на голове, без конца перечитывая инструкции из сообщений с телефона. Вдобавок он основательно занялся обучением горного дела, но не забывал читать русскую художественную литературу, поражаясь красочному описанию действительности от таких диких, как ему впервые показалось, людей.
      Несколько дней назад он получил послание от полковника Брауна, в котором было указание по всем дальнейшим действиям. Узнав, что агент поссорился с руководством, тем не менее, он посоветовал попробовать устроиться на работу самостоятельно, взяв это под свой личный контроль. Теперь в съемной квартире громко слышался шум голосов, как на шумной вечеринке, хотя голосов было всего двое:
- Ты агент, - важно говорил полковник-холодильник, - не твое дело рассуждать, возьмут или нет, твое дело попытаться.
- У тебя такая поддержка, что тебе должно быть стыдно, что ты не устроился, - убедительно настаивал полковник-микроволновая печь.
- Не расслабляйся сильно, ты недооцениваешь проницательность русских, - советовал полковник-электротитан.
      Обычно сдержанный, Зигмунд  к вечеру принялся огрызаться в ответ, особенно после укоризны из унитаза. Заметив недовольство последнего, полковник прекратил психическую атаку и голос исчез. К утру следующего дня агент пере-оделся в повседневную одежду, взял документы на образование по рабочим специальностям и вышел из дома,  не по-брившись.
       Андрон Витальевич, чувствуя немилость генерального директора, днями и ночами пропадал в шахте. Начальник Бу-тылев был почти на грани нервного срыва от присутствия исполнительного директора, который, не переставая, кричал ему в ухо всякие бранные слова. Доставалось и остальным, встречающимся на пути. Андрон Витальевич напоминал про-гуливающего последние деньги повесу, который гуляет, как в последний раз.
       На этот раз, шумно раскритиковав медленно, на его взгляд, двигавшихся по выработке шахтеров, Фуевертин вышел на поверхность, с жадностью вдохнул свежий воздух и слегка затосковал по шефу. Он чувствовал, что шахтеры знают о том, что он попал в немилость, и выжидают момент. «Сейчас поехать и прояснить ситуацию. Если Бутылев, паразит, раз-нес..потом разберусь с ним. А если…тут я слышал, его снимают? Тогда и мне будет несладко..Надо ехать». Андрон Ви-тальевич был демократичным человеком и мог добраться до конторы на чем угодно, кроме как, разумеется, на слегка отремонтированной «скотовозке». Добравшись до временного склада угля, он остановил работающий погрузчик, отсчитал водителя за недостаточное рвение в работе и поехал с ним к зданию администрации: «Переодеваться не буду. Пусть видит, кого теряет. Пока народу нет, покаюсь. А то смотрят уже на меня как на уволенного..Ха, дожидайтесь». Водитель высадил чересчур исполнительного директора возле конторы и отъехал, с облегчением закуривая. Пассажир погрузчика, слегка выгнув спину, приближался к кабинету генерального. Он услышал там голоса и прислушался.
- Я, конечно, немного резко с тобой обошелся, но и ты пойми. Из-за этой затеи пришлось кучу денег отдать. И отчитаться перед акционерами. У них контрольный пакет, между прочим. Понимаешь? – гремел за дверью властный голос. Слышно было, как собеседник что-то негромко и несмело говорил в ответ голосом любимого шефа.
       Андрон Витальевич по голосу властного человека понял, что гроза прошла и шеф снова «на коне». Он выглянул в ко-ридор и, заметив крадущегося Можжевелова, желающего проникнуть на рабочее место раньше основной массы по при-чине похмелья, выскочил, схватил его за руку и затащил в кабинет, словно паук-волк. Низкорослый Можжевелов с ужасом смотрел снизу вверх на начальника, хлопая глазами из-за запотевших очков, словно примерный школьник, встретивший за школой старшеклассника-хулигана.
- Я-я-я, - блеял Можжевелов, - это.., как его, Андрон Витальевич…
- Да подожди, - отмахнулся тот, морщась от перегара - что у нас по мероприятиям? Делаются?
- Да-а, - отвечал Можжевелов, - удивленный, что избежал нагоняя за внешний вид, - сейчас принесу.
- Подожди.. – рассеянно сказал Фуевертин, прислушиваясь за усилившимся шумом за дверью, - посиди..
       Двери кабинета распахнулись, из них вышли две фигуры, негромко переговариваясь. Услышав повторный хлопок двери, свидетельствующий, что хозяин кабинета вернулся, он обратился к Можжевелову:
- Пошли.
       Он ухватил инженера за шкирку, надел белую каску, чтобы шеф ассоциировал ее с белым флагом и вместе с ним слегка постучал в дверь и вошел. По задумке Андрона Витальевича, это должно быть комично и надо было рассмешить шефа, чтобы сгладить ситуацию и найти повод к обращению..Шеф рассеянно и угрюмо взглянул на бывшего фаворита и слегка отвернулся. Андрон Витальевич понял, что не угадал с настроением, но отступать было поздно.
- Что это ты заявился ко мне? По делу? – неожиданно прямо и как-то зловеще спросил шеф. Можжевелова он в упор не замечал. Тот почувствовал, что попал между молотом и наковальней и мелко трясся. Впрочем, тремор можно было и объяснить абстинентным синдромом.
- Я из шахты только что, Федот Борисович. Порядки наводил. Если бы не поехал проверять в нерабочее время, всю ночь бы эти козлы просидели. Да, по делу…Вот, полюбуйтесь, инженер ****. По морде видно, что всю ночь жрал…Я и зашел, чтобы спросить. Кадровый вопрос… - Андрон Витальевич нарочно говорил севшим голосом, чтобы дополнительно дока-зать соответствие исполнительной должности.
      Шеф как-то странно посмотрел на него:
- И это все? А ты забыл, Андрон Витальевич, как ты на работе напивался до того, что тебя рабочие выносили на руках? Что ты на это скажешь? И что значит нерабочее время. Ты исполнительный директор или неисполнительный? (Федот Борисович немного не договаривал, было дело, что и его, пьяного, выводили  из  шахты, хотя, если бы те, кто выводили, не выводили бы или не видели бы, работали бы до сих пор).
        Можжевелов, с тревогой прислушивающийся, сделал вид, что не слышит, о чем говорят высокие начальники и попы-тался спрятаться за вешалку. Андрон Витальевич понурился.
- Вину свою чувствую и признаю Федот Борисович. Разрешите мне искупить.. вместе с этим..эээ…прид..
- Не разрешаю, - зловеще прошептал доктор наук, - на колени!
      Этого Фуевертин не ожидал. Он слегка замялся. В другое время, он бы не задумываясь, выполнил команду. А тут….при ком? При этом инженеришке? Воцарилась тишина. Слышно было даже, как инженеришко издал звук, похожий на скулеж обиженного щенка.
- На колени! Выгоню как собаку! – с ненавистью повторил Лесицкий.
       Андрон Витальевич не выдержал. Он припал сначала на одно колено, отползая задом к шкафу, чтобы выйти из поля зрения Можжевелова. Белая каска слетела с головы. Нижняя губа отвисла вниз и слюна капала на пол.  Неожиданно он вскочил от резкого грохота и опять припал на колено…у порога на колени бухнулся Можжевелов.
       Трудно сказать, поступил ли молодой инженер, мягко говоря, нерационально. Он давно мечтал приподняться по служебной лестнице. В основном ему была нужна не власть, а деньги, которых катастрофически никогда не хватало, по-скольку он постоянно прогуливал зарплату, даже не пропивая финансы, а попросту тратясь непонятно на что. Правда, он потом этого не помнил. Подсиживать начальство ему мешала…нет, не порядочность, а обычная природная трусость и сомнения «неизвестно, как потом это обернется». Нутром он почувствовал, что, став свидетелем произошедшего, он просто потеряет работу. Поэтому он пошел на такой осознанный шаг и делал это преувеличенно старательно и качест-венно.
       Сначала он упал на спину, извозив красивый пиджак пылью, которую обнаружил на коврике перед дверью. Потом он елозил коленками по полу, а потом встал так, чтобы генеральный видел грязную спину. Затем, чтобы привлечь внимание к этому, несколько раз ударился лбом о пол.
- Ну что, Андрон, - сказал шеф, - кивнув на кающегося грешника, - видишь, как надо? А может его надо поставить моим заместителем, да? Как ты думаешь?
      Этого Андрон Витальевич не выдержал. Метнув злобный взгляд в сторону старательного инженера, он двумя ногами грохнулся на колени. Неожиданно дверь в кабинет открылась. Пришедшая пораньше на работу, секретарь, услышав гро-хот, решила узнать, в чем дело. Дверь ударила Можжевелова по заду и он растянулся на полу, в поисках очков. Андрон Витальевич, услышав, что кто-то вошел, сделал вид, что что-то потерял и теперь ищет. Плечи генерального директора мелко тряслись. Лесицкий махнул рукой секретарю, чтобы вышла.
- Продолжай, Андрон, продолжай (Можжевелов, глядя, как это делает Фуевертин, двигался синхронно). Ну что, осознал?
- Осознал, Федот Борисович, - каким-то странно измененным, утробным голосом произнес исполнительный директор, как будто превратился в постороннего человека. Простите нас.
- Встали. Оба! – реформатор присел на кресло и тихо захохотал, трясясь плечами. Подчиненные стояли сконфуженно не-далеко от своих рабочих мест, - хорошо. Идите, работайте, - мягко добавил он.
        Можжевелов, выйдя первым, попытался улизнуть. Как только он завернул за угол коридора, его настигла суровая карающая рука Андрона Витальевича. Тот сник.
- Саша! – мягко, как только это было возможно, проговорил Андрон Витальевич, - пойдем ко мне в кабинет.
        По коридору уже вовсю ходили сотрудники, почтительно здороваясь с правой рукой шефа и удивленно поглядывая на явно приближенного Можжевелова, который заметив это, выпятил грудь и заважничал. Волосяновичу, стоящему с бумагами у двери, он сказал: «Подожди» и вошел в свой кабинет с Можжевеловым. Волосянович С.В. с изумлением и растерянностью наблюдал эту картину…
- Ну ты это… - сказал Андрон Витальевич, - ты это..ты понимаешь, что…что ты понимаешь?
- Да я, - шепотом отозвался тот, - я вот это, - он постучал себя кулаком в грудь и приложил палец к губам и усердно замо-тал головой в разные стороны.
- Да и это, - негромко произнес Фуевертин, - со своей стороны я обещаю..Ты хочешь карьерный рост, зарплату большую? (Можжевелов энергично закивал) Все будет, подожди..Ну и это…слова лишние, сам знаешь – пьяный там или не пья-ный…у меня много возможностей..Хорошо, иди. Пиджак отряхни, - он смотрел на подчиненного с напускным презрени-ем.
       В это время начальник участка Бутылев беседовал с пришедшим трудоустраиваться новым работником. Он разгля-дывал документы и делал вид, что рабочий ему абсолютно не нужен.
- Много вас  таких приходит, - говорил он, - а как столкнутся с реальной работой, так сразу в кусты. Правил не знают, на-чинают пить. После первой же зарплаты исчезают на неделю. Ты не местный к тому же. Женатый?  Жилья нет?
- Я снимаю квартиру, - отвечал потенциальный работник, - жена позже переедет, пока дела улаживаем.
- Давай так, - сказал Бутылев, - поработаешь водолеем на откачке воды. А то там работать некому. За это время мы к тебе присмотримся, что ты из себя представляешь. Ты хочешь в шахту, чтобы стаж был? Пока поработаешь на поверхности, а там посмотрим. Ну и заявление напишешь, а я подпишу. Ну и сам понимаешь, многие бы были рады такому трудоуст-ройству, безработица страшная. Мне надо подумать..у меня еще два человека на примете есть.
-  Мне в кадры идти оформляться? – спросил потенциальный водолей.
- Да не надо никуда идти, - немного испугался Бутылев, - я же сказал, что заявление напишешь здесь, я подпишу и пой-дешь тогда в кадры. Еще же и директор должен согласовать…
- Мне подождать?
- Да. То есть нет. Мне еще месяц назад человек был там нужен. Я специально ищу подходящего на это место, добросове-стного и непьющего.
- Я такой и есть, - заметил соискатель.
- Все вы такие. А потом…ну что, хочешь у нас работать?
- Да, я же сказал. Иначе не пришел бы устраиваться.
- Странный ты. И что, никаких движений с твоей стороны?
- Не совсем вас понимаю. Я хочу работать.
- Дурака ты включаешь, вот что. Как будто ничего не понимаешь…Извини, что говорю прямо.
- Ну, так какое будет ваше решение?
- Если ты тупой, то жди. Поумнеешь – приходи. Человек нам нужен, но пока не нужен. Можешь посидеть немного, если не торопишься. Да не здесь. Ожидай вооон там.
       Человек  лицом и голосом удивительно был похож на Зигмунда, хотя это было и неудивительно, если учесть, что он им и являлся. Он отошел на указанное место, раскрыл какую-то книгу и углубился в чтение. Он все прекрасно понял, что начальник вымогал взятку, но делал вид, что не понимает. В двадцати метрах от него будущий начальник что-то шептал горному мастеру. Незаметно  включив направленный диктофон, он улыбался, агент слушал диалог.
- Блаженный какой-то, - говорил Бутылев, - к тому же залетный, кто его знает…Фамилия Чекменев Игорь. Может, слыхал? Ну или родня кто у него знакомая.
- Да вроде нет у нас таких. Ну так что, Михалыч, - отвечал горняк, - давай с него литр белой, литр красной?
- Да подожди ты. Литр. Вам бы только бухать. Тем более он вам в первую же смену проставится и так. А я вот не пью и начальник к тому же. Я вот всем, куда не пойдешь, плачу. А за что приезжему такая честь, когда мы, местные, без денег сидим? Я бы прямо сказал, а вдруг он мент? Может же записать, если услышит, что я открыто с него взятку вымогаю? Идите, с мужиками его поколите немного, потом подойдешь…
        Зигмунд решил поиграть немного. Он притворился несчастным приезжим без копья в кармане. Вскоре он сидел ок-руженный людьми в красно-бордовых касках, участливо его расспрашиваемых.
- Вообще  попал что ли? – спрашивал его толстый шахтер зрелого возраста, - а хату на что снял?
- Я недорого, - отвечал агент, - тогда были деньги.
- А сейчас нет? – ну звони жене, пусть привезет.
- Да и так должна была привести,  денег нет, на телефон закинуть, чтобы позвонить.
       Толстый шахтер отошел к другой группе шахтеров и приглушенно разговаривал с ними. Эта группа выглядела более возбужденно.
- Людоед Бутылек, - сплюнул один на пол, - сам плачется, что людей не хватает, а на работу не берет.
- Правильно, на хрен нам повышать зарплату, когда с каждого по нитке собрал, вот тебе и рубашка.
- Сталина  на них нет, Сталина.
        Услышав что-то про Сталина, опытный начальник заметил, что градус недовольства вырос и что мастер перестарался.  «Ага. Перебор». - Бутылев встал и, подойдя к двери, окликнул агента:
- Эй! Как тебя..Игорь. Игорь, иди сюда, пиши заявление. Вот бумага.
       Усевшись за дальний стол, агент принялся  писать под диктовку. Прочитав заявление, начальник сказал:
- Вроде как без ошибок. Странно. Точно блаженный. – шахтеры громко захохотали. Бутылев сходил к директору и подпи-сал заявление.  – Иди. В смысле  оформляйся, - сказал он, - покачав головой, как будто взял на работу клоуна, - сегодня в ночь выходишь, на месте тебе покажут. И смотри у меня, хоть немного запашок, пошел туда вот... Понял?
       По дороге в кадры Зигмунд задумался. Почему его принимают за такого? Он заметил, что все шахтеры грубоваты и прямолинейны в суждениях. Один у него на глазах разломал стул из озорства, двое курили и размазывали пепел по сте-нам, почти все без конца сплевывали на пол, а некоторые даже сморкались. Зачем? Почему нельзя вести себя соответст-венно рабочей обстановке? Интересно.
       Девушка-кадровик приняла бумагу из рук будущего водолея.
- Сами будете заполнять бланки? – спросила она, - показав кучу бумаг.
- А как лучше? Подскажите.
- Сами вы можете ошибок наделать, а потом эти документы могут не принять в пенсионный фонд. Думайте.
- Хорошо, давайте уж вы, - великодушно разрешил Зигмунд.
- То есть да. Вы согласны, чтобы я заполняла?
- Ну а почему я должен быть не согласен?
- Вы..извините, что-то не понимаете? У меня и без вас много работы. Вы же здесь хотите работать, а не я.
- В отделе кадров? Я вообще-то горнорабочим иду по откачке воды…
- Ну и на здоровье. Мне заполнить за вас?
- Да, я же уже говорил вам.
- То есть вы понимаете?
- Что именно? Говорите конкретно.
- А вы на нас голос не повышайте, - в разговор влезла женщина, щелкающая семечки подсолнуха  незаметно в урну, по виду начальник, - вы знаете, вас много, а мы одни. И работы непочатый край.
      «Странно. Я вроде бы не повышал голос. А может, это и есть проверка русских служб? Испытывают  терпение, а сами  может, сканируют мозг. Надо не заигрываться».
- Девчата, - сказал он, понизив голос и, водя головой туда-сюда по сторонам, - заполните за меня, пожалуйста, а? а то я неграмотный немного и руку вчера,  по пьяни в подъезде вывихнул. Вот вам за труды, - и он воровато подсунул купюру под бумаги.
      «Становлюсь русским. Без денег совсем, тут не заработать вообще. Путь в бомжи. Вот и причина пьянства народа», - подумал он. Между тем «девчата» подарили ему море улыбок и слегка укорили за недогадливость.
-  Вот, - девушка забрала у него трудовую книжку и отдала взамен какие-то бумаги, - с ними пройдете вон в тот кабинет. Это охрана труда.
       Зигмунд постучал и вошел в кабинет. За большим столом, отличающим стол начальника от стола рядового сотрудника, сидел  высокий  ростом начальник пожилого возраста с благообразным лицом и что-то задумчиво писал, видимо приятное, слегка улыбаясь своим мыслям. Рядом сидела нестарая дама с красным бантом в волосах, уже знакомая Зиг-мунду.  Стол ее был придвинут почти вплотную к столу благообразного старичка, хотя места в кабинете было много. Но так захотел начальник, Моисей Адамович Синецкий, чтобы ему было удобнее брать бумаги со стола подчиненной. На самом деле, это была отговорка. Начальнику нравилось куда больше рассматривать не утратившие пока упругость персы и чресла подчиненной. Он поднял глаза на Зигмунда.
- Вы к кому?  Трудоустройство? А, это к Лене, - женщина взглянула на Зигмунда.
- Здравствуйте.., - пролепетала она, узнав знакомого, - а вы..к нам?
       Синецкий насторожился:
- Вы знакомы?
- Да. Это же…
- Игорь, - подсказал агент.
- Ну, раз так, - Синецкий улыбнулся дружески, - оставляю вас наедине. Лена, если меня спросят, я вроде бы в шахте.
- Хорошо, Моисей Адамович.
 - Присаживайтесь, - произнесла дама доминирующим тоном, - вам уже подписали? Странно…А директор что вам сказал?
- Я у него не был, - честно сказал агент, - начальник подписал. Я ведь горнорабочим…
- Он не знает? – дама широко раскрыла глаза, - знаете, вам лучше зайти к нему, мало ли…
- Он же подписал.
- Мало ли, что подписал. Всякое бывает.
       Зигмунд решил не спорить.
- Да ладно вам, - весело сказал он, - пошутить нельзя что ли. Мы тогда на следующий день  с ним встречались, меня же участковый приводил. Спонсорский взнос пришлось сделать. Я неделю потом у него на коттедже с проводкой провозился. Я электрик. Нет, если вы против этого, позвоните ему или давайте зайдем?
       Дама заулыбалась.
- Вот оно что. Тогда понятно..Он тогда отругал меня и правильно, я думаю, за дело. Хорошо. Сейчас я вам дам бумаги для ознакомления, подпишите журналы, вот, заполняйте по форме. Андрон Витальевич очень импульсивный человек и знае-те, принципиальный…
- Да дурак он просто, - сказал Зигмунд, - заполняя журналы.
- Что вы такое говорите, - по лицу дамы пошли красные пятна, - он очень ответственный и исполнительный человек.
- Я же шучу, - ответил ей агент, - мы когда с ним чай пили, я ему так сказал и он посмеялся.
- Ну, - дама посмотрела на него, - что, правда? А на работе он строгий.
- Это на работе, - ответил агент, - положение обязывает. А дома он проще.
        Растерянная дама быстро заполнила бумаги, он их подписал и вышел из кабинета. В отсутствии посторонних Елене Шмыхиной удалось предаться воспоминаниям. Ей вспомнился недавний приезд горнотехнической инспекции.
       Как водится, на подконтрольных предприятиях, еще со времен Гоголя, а может и намного раньше, это был опреде-ленный праздник. Правда, фальшивый, конечно, как и производственные отношения. На пороге административного здания все ждали отправленную за инспекторами машину. Встречали их, по указанию руководства, трое – переодетый во все новое, бывший инспектор, а нынче внештатный сотрудник или разведчик Нежилец В.Г., с гармошкой в руках,  Елена Шмыхина была с булкой хлеба под мышкой и, на всякий случай, с кипой бумаг в руках. Ее непосредственный начальник ничего не держал, помимо Нежильца. Нежильца отдел техники безопасности вдвоем придерживал за локти. Они были первым препятствие на пути членов Федеральной комиссии, которые прибывали подобно штормовой волне. Дальше следовал второй уровень защиты от разрушений, потом третий. В середине возвышался, как непоколебимый утес, истинный глава предприятия. В эту игру инспекция и руководство тоже играли давно, разница была лишь в степени защищенности утеса и силы в баллах штормовой волны. Андрон Витальевич, вызвав Синецкого, долго пытал, словно си-ноптика, о настроении гостей. Синецкий отвечал ему ровно так же, как умудренный годами метеоролог, не забывая о темпераменте и настроении начальника с типично присущей ему привычкой сглаживать острые углы. К тому же испол-нительный директор слегка остерегался действий Синецкого, помня его особенную хитрость.
         Старшие инженерно-технические работники каждую смену должны были утверждать наряды для горных мастеров. Синецкий, найдя это как утомительное, бесполезное и, самое главное, не оплачиваемое времяпровождение, с учетом ответственности, утвердившего наряд, решил схитрить. На совещании по вопросам ТБ, которое он вел сам, он поставил вопрос о том, что единые правила безопасности есть, а документа, утвержденного на предприятии нет.
- Это же грубейшее нарушение! Почему у нас и идет невыполнение по предписаниям, – вещал он с трибуны, - и это наше упущение, которое я исправлю лично…
      Елена Шмыхина долго перепечатывала эти правила, в которых Синецкий выкинул одну единственную строчку и доба-вил вторую, запрещающую давать наряды своему отделу. Фуевертин, как обычно, не глядя, подписал. Заместитель по ТБ Синецкий радостно потирал руки. Но задумка его не удалась. Услышав робкие возражения подчиненного о невозможно-сти давать наряд согласно правилам, он разорвал творении Синецкого на мелкие клочья, применив свой проверенный опытом административно-матерщинный ресурс. Таким образом, он впервые невольно поступил справедливо…
    … Наконец начальник отпустил его:
- Встречайте…и это…в шахту никого не пускать! Скажи, там сегодня никто не работает! – С этими словами он отпустил смену по домам, а сам уехал на шахту, решив, что под землей все-таки спокойней.
       Тем временем подъехали гости. Флагманской машиной была машина предприятия ш/у «Василиск», плавно подъе-хавшая к проходной. Вторая, неизвестная доселе, отечественной сборки, ехала менее плавно, пытаясь догнать первую, подпрыгивая на ухабах и постоянно накреняясь на одну сторону. Из нее вышел, приходя в себя, некий немолодой граж-данин. Старенький Нежилец В.Г., плача от умиления, наяривал на гармошке. Синецкий слегка кланялся, суетился, криво улыбался и делал все возможное, чтобы понравиться гостям. Комиссию из человек пяти представлял мужик среднего возраста по фамилии Пивосос В.В., смело здоровавшийся со встречающими их людьми. Старейший из членов комиссии  не являлся однофамильцем Синецкому, как, впрочем, и многим людям на предприятии. Вообще он имел странную фа-милию – Похорони-Тигр. Говорили, будто он назначен откуда-то с северов. Уловив этот факт, Синецкий тайно позвонил Фуевертину и посоветовал, чтобы Нежильцу прислали в репертуар песни про север. Тем временем, Похорони-Тигр Г.Г., отщипнув от булки, со знанием дела оглядел покрасневшую от волнения Шмыхину и подмигнул Синецкому, хотя его ви-дел впервые. Это был новый человек в инспекции, несмотря на то, что старый.
      Далее Пивосос В.В. сурово посмотрел на встречающих людей и спросил, как увидеть руководителя предприятия. Все обговорено было заранее, как и время приезда гостей. Лесицкий позвонил в управление и выяснил, что шторм на самом деле небольшой, так, небольшое волнение. Поэтому встречаться с людьми из инспекции он сам не захотел. В конце кон-цов, они были просто марионетки.
      Синецкий, зная о настроении руководителя, набрал номер приемной и якобы выяснял о возможности встречи с руко-водством:
- Уполномоченный комиссии желал бы попасть на прием к Федоту Борисовичу. Что? Сейчас занят, но постарается осво-бодиться? Люди уже приехали, да. Да, мы машину пораньше отправили сегодня. Ну а пока… - он повернулся к слушающий его диалог комиссии, - может, перекусим? С дороги, так сказать.
- Ну, до обеда еще время есть, - сказал Пивосос (Синецкий прислушивался к интонации), - я думаю, успеем…Сейчас в шахту, ну и бумаги надо посмотреть. По предписаниям устранили?
- Конечно же! – горячо сказал Синецкий, выгибаясь, - я только что сам вам хотел предложить…Сейчас, спецодежду везут со склада.
      Опытный Нежилец, чтобы заполнить паузу в разговоре – первую убийцу благоприятного результата, подойдя к Пиво-сосу, повесил гармонь на плечо и уткнулся лбом ему в живот:
- А помнишь, как я гонял нарушителей ТБ на шахте закрытой? Ни один не ушел, ни один! Помню, как-то кто-то в вагонетке спрятался, поймал. Что ты думаешь? Добился тогда года исправительных работ за такое…Вот были времена. Инспектором работать было лучше директора. А сейчас, поди и заработки небольшие, и бумаг куча появилась? Эх…были времена! Как Петр Андреевич поживает?
     Суровое лицо председателя потеплело:
-  Да хорошо вроде как…Да…были времена. Тогда да. Нещадно выбрасывали  таких. Потом их на товарищеский суд, или народный…Как здоровье? Не пошаливает?
- Да так, туда-сюда, - отвечал Нежилец, потирая платочком глаза, - желудок, конечно…
- Так что же? – забеспокоился Синецкий, и выпучил глаза, пораженный известием, - это нельзя упускать! Хоть чашечку супа надо. Жиденького.
- Господа, - обратился он к компании федералов, - что мы стоим? Давайте, пока робу везут, переждем. В ногах правды нет.
       Члены комиссии нерешительно посмотрели на предводителя. По лицу Пивососа В.В. было непонятно, принял он игру или набивает цену. Иного, вообще то, и быть не могло.
- Федот Борисович, - многозначительно сказал Синецкий, - приглашает вас всех на мероприятие, посвященное его буду-щему юбилею. Приглашение надо вручить…ну, в обстановке же надо…пройдемте, господа! Лена, принеси пока бумаги по устранению предписаний.
      Комиссия нерешительно тронулась, как компания неопытных соблазняемых девушек. Хотя прикидываться невинными смысла не было. Пивосос деланно хмурился, как прожженная девица, получившая нескромное предложение. Все происходило по такой же схеме, как и раньше. Синецкий, притворяясь, что что-то забыл, хлопнул себя по голове:
- Эх…забыл. Там же ремонт…пройдемте, господа. Сейчас я узнаю, можно здесь пока подождать, -  с этими словами он распахнул дверь в сауну. Инспектора нехотя заходили в помещение, хмурясь, с заблестевшими глазами.
       Самое главное было сделано. Пивосос хмыкал, осматриваясь, как будто был тут впервые и крутил головой. Синецкий раздавал приглашения. Опытный Похорони-Тигр аккуратно надорвал край открытки, вытащил оттуда какие-то денежные знаки и выкинул открытку в урну. Потом сделал какие-то тайные жесты Пивососу. Тот сурово кивнул. Для убедительности работы Синецкий показал какие-то бумаги. Члены комиссии рассматривали их, довольно кивая.
- Ну а теперь, - улыбнулся Синецкий, - прошу к столу! Извольте тоже отведать, чтобы не обижать именинника? Прошу меня извинить, я отлучусь ненадолго…работа.
        Стол был сервирован довольно богато. Но супчика там не оказалось. Лидер всех застолий Нежилец В.Г., не смутился этим и откупоривал разнокалиберные бутылки:
- Ну, господа…с приездом! По русской традиции…я считаю, что тот, кто не русский, тот не с нами! – и, несмотря на желу-док, уверенно намахнул стопку. Остальным быть нерусским не хотелось, и они последовали его примеру. Застолье нача-лось, как и положено, в нужном направлении.
       Синецкий, просидел часок в кабинете, названивая нужным людям, и вернулся к комиссии. Как и предполагалось, этанол сделал свое дело. Люди шумели и говорили более протяжно. Что-то убедительно рассказывал покрасневший Пи-восос, пытаясь сохранить суровость на лице. Возбужденный Похорони-Тигр, постоянно вклинивался своими репликами в его речь. Нежилец, наполняя бокалы и рюмки, подкидывал все новые темы для разговора. Сам он пил немного, потому что в силу возраста ему было и так достаточно. Люди расслаблялись, предаваясь воспоминаниям, в которых не было места негативу и клеймили настоящее время. Синецкий что-то шептал ему на ухо Нежильцу. Тот кивнул.
- Господа, господа, позвольте… - послышались звуки и шелест раздуваемых мехов.
- Ну, неплохо, господа, - сказал Похорони-Тигр, оглядевшись на остальных, слушающих песню, - Моисей Адамович! При-соединяйтесь. Так, штрафную…
- Не могу, не могу, господа, - вежливо отказывался тот, - работа все…ну и здоровье, знаете ли…
- Да ладно, - развязно сказал Похорони-Тигр, - у всех здоровье…Ну, за сохранение нашего коллектива! Кстати, а почему мы без женского коллективу? Непорядок.
- Сейчас пришлю, - откликнулся Синецкий, доставая мобильник.
      Вскоре пришла Лена Шмыхина. Она краснела от внимания стольких мужчин. Пивосос уже забежал в сауну, махая рукой остальным. Изрядно набравшийся спиртного, Похорони-Тигр уже возлежал на лавке, не смущаясь наготы. Инженер по ТБ порывалась уйти. Синецкий удерживал ее, укоряя отсутствием этикета, и намекал на хорошую премию в текущем месяце. Шмыхина успокоилась немного. Члены комиссии, а равно как и их владельцы резвились в бассейне неодетые. Только Пивосос сурово выглядывал с полки в парилке.
       Неожиданно старейший из членов комиссии как-то странно вытянулся на лавке и издал странный звук горлом. Он начал, как кот, с высокой октавы  и закончил прерывистыми звуками, действительно напоминающие кошачьи вопли, в брачный период этих животных. Федерал звал женщину. Ухо Елены уловило зов далеких предков, заложенное в подсоз-нание и она заволновалась. Похорони-Тигр, возлежавший на лавке, приподнялся и, плотоядно облизываясь, заметил добычу. Широко расставляя ноги, он направился к ней, вытягивая руки. Потенциальная добыча бросилась к двери. Ее по-джентельменски пытался удержать за руку Синецкий, но она вырвалась и бросилась за дверь. Синецкий бросился за ней.
- Лена, - он догнал ее в коридоре, - что ты делаешь? Ты же меня подставляешь, директора. Что ты убегаешь? Неуважение к комиссии хочешь показать? Люди долго ехали…
- Я не могу! – кричала она, - что этот… дед шел ко мне! Я же принесла все бумаги.
- Какие бумаги, Леночка, - уговаривал Синецкий, - сейчас не до бумаг, ты же видишь…Ну, просто посидеть с людь-ми…можешь немного выпить, я разрешаю.
- Не могу.
- Перестать. Все ты можешь. А ему я сейчас скажу, чтобы вел себя в отношении тебя по-другому. Хорошо? Пошли, а то неудобно…тут же все ходят, смотрят.
       Пока Синецкий уговаривал подчиненную, гости успели употребить еще горячительного напитка. Веселье принимало разнузданный характер. Проходившие мимо шахтеры прислушивались, улыбались и качали головами. К тому времени, строптивую подчиненную удалось уговорить. Она нерешительно вошла внутрь. Комиссия приветствовала самку человека как стая диких обезьян. Пивосос сурово зазывал ее в бассейн, крутя полотенцем над головой. Похорони-Тигр на время затаился за стенкой, не выходя пока из засады. Некоторые неодетые люди слегка подталкивали ее к действу, незаметно подкравшись сзади.
- Я не пойду в бассейн! – крикнула Лена.
- Что это значит не пойду? – отозвался посуровевший Пивосос, - это обязательно. К тому же мне надо проверить знания по ТБ, удовлетворяете вы их или нет?
- Я знаю эти правила. И сама их сдам…
- Не сдашь ты сама, если я так не захочу, хоть ты все выучи! В экстремальных условиях, например, в затопленной выра-ботке, ты можешь их забыть! Вот я сейчас проверю, иди быстро сюда!
        Лена, не отвечая ему, снова бросилась обратно. Ее вновь догнал по-настоящему разгневанный начальник:
- Ну, все сорвала! – зашипел он, - трудно тебе было что ли? Ты же незамужняя…Что такое не могу? Через «не могу»! Что? Леночка, я сам закончу все отчеты, без тебя…Что?
       Услышав об особенностях некоторых дней у дам, он махнул рукой и побежал в сауну. Гости, молча, уже собрались за столом. Они заметно отрезвели, видимо сказывалась специфика работы.
- Передай директору, - произнес Пивосос, - завтра мы с утра в шахту. С проверкой по полной программе. Мы тут подума-ли, что следует проверить выполнение. Давненько не бывали…
- О чем я и говорил, давно пора посмотреть. Там многое изменилось, - дрожащим голосом подхватил Синецкий, криво улыбаясь. Сейчас договорюсь… Андрон Витальевич! Что? Сейчас зайду. Прошу прощения, господа…
       Нежилец, заметив неладное, подливал в бокалы, полагая, что провал в веселье связан с уменьшением промилле алкоголя в крови. Инспектора делали вид, что ничего особенного не произошло. Наконец, Пивосос, хмуро выпив рюмку, обиженно произнес:
- Как деловые партнеры к ним, так все для них…Инспекцию ни во что не ставят. Я сейчас шефу позвоню.
      Члены комиссии зашумели, как будто их прорвало:
- А что? – сказал Похорони-Тигр Г.Г., - остановить работы к чертовой матери, до выяснения обстоятельств случившегося, дабы предотвратить наличие тех деяний, ведущих к нарушению техники безопасности на опасном производственном объекте…
- За инспекцию! – неожиданно выкрикнул Нежилец, - за нас! И чтобы не одна тварь не свернула нас с верного пути!
      Все выпили и неожиданно повеселели. Вновь заиграла гармошка. Похорони-тигр кинулся плясать вприсядку. У него это получалось с трудом. К тому же он никак не мог переключиться с горняцких терминов на бытовые. Он называл свой танец «вприсечку к выработанному пространству», с самым серьезным видом. Неожиданно он поскользнулся и чуть не упал на мокрый пол. От падения его спасла стена, об которую он ударился головой под острым углом, как комбайн, входящий косыми заездами в пласт. Все смеялись и хлопали в ладоши от комичности произошедшего.
      На ухо одному из членов комиссии что-то кричал уставший от дипломатии пьяненький Нежилец:
- Я и говорю…Помнишь еще, в том году авария была? Еще директора сняли тогда.. Щас то что, можно уже и рассказать…Ну вот, звеньевой тогда, залез в перегружатель, меня не видел, ну я и включил кнопку…чтобы неповадно было…Ну, этот тогда первый раз Михалыч удержался на должности… - он пьяненько захохотал, - а я думаю, хрен тебе… вентилятор тогда обесточил, ну и что? Ну и все…позвонили с главка, за шиворот его, иди на***…
       Веселье продолжалось далеко за полночь. Синецкий, в это время, получал выволочку из-за неудачи от Фуевертина. Пока его начальник кричал, выпучив глаза, в кабинет к нему, как всегда, неслышно зашел Лесицкий:
- Андрон, - сказал он, рассматривая истязаемого зама по ТБ, - не надо так громко… не кричи. Хорошо. Но с дополнениями. Что там они хотят еще?
- В шахту завтра.
- Я это знаю. Не передумали? Тогда, Моисей…о чем говорили с самого начала? Какие проблемы у них, кроме этой…женщины, твоей подчиненной?
- Она уже написала объяснительную записку, Федот Борисович. О том, что не предупредила вовремя меня. Инспектора? На рыбалку они собрались. После проверки шахты. Говорили, острог у них нет. На рыбу. Плюс машина этого, пожилого..
- Сделаем! – хлопнул в ладоши реформатор, - Андрон, надо за ночь…Бюджет…можешь не волноваться. Проверка обой-дется дороже. К утру, - он энергично вышел из кабинета.
       Засевшая в сауне пьяная компания к утру была еще не транспортабельна. Тем не менее, воинственный Пивосос был полон решимости, поднимая бойцов на проверку предприятия, словно командир окруженной врагами роты. Он, благо-даря крепкому здоровью, был более трезв, чем остальные, поэтому понимал, что не стоит перегибать палку и ждал хода от Лесицкого. Синецкий, руководя приведенными  работницами банно-прачечного комбината, занес им робы, почему-то полосатые, из резерва, потому что других не было. А может, это была задумка хитрого Лесицкого…как знать? Лихая банда инспекторов с гиком вырулила из сауны, распугивая ожидающих вахту шахтеров. Впереди шел с гармонью Нежилец В.Г., не уступая по опьянению остальных, а скорее наоборот.
- Мы поедем, мы помчимся, на «скотовозке» утром ранним и отчаянно напьемся, словно грязные скотыыы…эгей! - затя-нул он, рыдая от избытка чувств и качаясь, как маятник.
       Шахтеры заулыбались, с завистью осматривая неизвестных пришельцев в полосатых робах. Инспектора тоже про-явили вместо обычной сдержанности большую словоохотливость. Похорони-Тигр уже угощал многих не опохмеленных подземных работников водкой «из горла» из прихваченной с собой бутылки. Шахтеры, налицо увидевшие демократию в действии, расчувствовались. К кабине «Скотовозки» под влиянием выхлопных газов шел шумный диалог. Пивосос был спикером:
- Ребята! – кричал он, - если какое нарушение, говорите нам, в первую очередь! Как? Пишите письма…Ничего, можно анонимно. Ваше руководство разгоним к черту! Своих людей поставим, из народа! А то нас за нелюдей считают! Всюду бардак достал.
      Шахтеры кивали и тоже что-то выкрикивали. В это время бледный Андрон Витальевич, отругав нерасторопного шофера машины, спешил обогнать врагов. Лесицкий, почувствовав, что эксперимент выходит из-под контроля, выехал следом. Поскольку он был редким гостем на производстве, его не узнали охранницы ВОХР. Лесицкий пришел в ярость, набирая номер Фуевертина, но сеть была недоступна. Он вновь обратился к ВОХР:
- Что вы хотите?
- Пропуск. В прошлый раз вы сказали, что если пропуска нет, то вас самого не пускать…
- Принеси, я подпишу…
- У нас нет бланков. Не положено. Везите сами. Тем более что вы сотрудник другого предприятия.
- А ты не думаешь, что тебя просто уволят? По статье…
- Я уже уволилась из-за вас. Последние сутки стою. Снимаете? Вы не имеете права по инструкции…Звоните моему на-чальнику…
        Из-за сторожихи Федоту Борисович не суждено было посмотреть на задуманное им шоу. Гораздо удачливее оказался Фуевертин. Под утро машину инспектора тайно доставили непосредственно на поверхность объекта. Остроги на рыбу срочно вызванный токарь выточил довольно быстро. С машиной пришлось повозиться. За ночь бригада автослесарей перетряхнула всю ходовую часть авто, мотористы реанимировали двигатель. Отдельно трудились кузовщики. За всем этим наблюдал злющий Андрон Витальевич, взявший это дело под особый контроль. Люди, облепившие машину, как рой пчел, трудились не менее усердно. Правда, в эту ночь все работали за деньги, причем за наличные.
        Из подъехавшего газенвагена с решетками на окнах будки с надписью «Люди», где кто-то из шутников подписал «Не», чихая, выскакивали полосатые личности в белых касках. Следом выходили более спокойные, в спецодежде более темных тонов и красных или желтых касках. Вход в ламповую загораживал какой-то автомобиль, покрытый «жидким стеклом» и до блеска натертый полиролью, как на выставке новых моделей. Но не препятствие останавливало смену.  Вместо девочек в бикини для рекламы автомобиля ввиду холодного время года, рядом дефилировал какой-то мужик с выпученными глазами, размахивая острогами для ловли рыбы, словно казак пикой. Он прикрикнул на смену. Шахтеры остановились. Полосатые, напротив, подошли с любопытством, словно звери на утренний моцион. Похорони-Тигр с изумлением кинулся к автомобилю, узнавая свою личную технику. В этот момент Пивосос В.В. почувствовал, что проиграл реформатору. Он обернулся к соратникам:
- Мужики… Давайте, наверное, харе на сегодня. Не будем сегодня проверять. Не наш день. А вы, Андрон Витальевич, почините лучше вашу будку…
…Вспоминая все это, Елена Шмыхина, слегка похлюпала носом и успокоилась. Она тогда получила наказание и ждала, когда немного неприятный инцидент забудется со временем…
УМНИК
        В «раскомандировке» участка подземной добычи угля  было уже поменьше людей, чем с утра. За столом начальника сидел незнакомый агенту горный мастер и заполнял какие-то бумаги, для важности оттопыривая губу. Негромко перего-варивались шахтеры, рассказывая друг другу последние новости, приукрашая их до неузнаваемости так, что невозможно было отыскать их первоисточник. Стоял неистребимый запах перегара, людского пота и резиновых сапог, помещение постепенно затягивал, подобно спецэффектам на концерте эстрадной группы, табачный дым. Время от времени звонил телефон и мастер, крича в трубку что-то, записывал полученную информацию на клочке бумаги и незаметно выкидывал в урну. В кабинет заходили еще какие-то начальники, внимательно рассматривая подчиненных, и нехотя расписывались, не глядя,  на бумагах.
- Опять зарплаты не будет, мужики, - уверенно говорил смуглый маленький шахтер, с чистым, без рябинок от оспы, ли-цом, -  нашего обрезанного опять от статьи выкупали сегодня. Лет на двадцать тянул он, говорят, Аркаша два мешка денег в милицию возил, чтобы замяли дело…
- А ты с ним ездил, что ли? – с интересом откликались многие, услышав про деньги, - может, считал вместе с бухгалтера-ми? Счетоводом заделался, Шурик? Аха-ха-ха!
       Не переболевший оспой горняк нисколько не смутился:
-  Я эту кухню знаю. Моя же там в теме.. Сегодня перерасчет  у них делали. Говорят, аудитор из края приезжал недавно, Серега с бригадой пил возле магазина и этот чертило проходил мимо. Чуть, говорят, было рыло ему не начистили, да его какие-то братки отбили у них..
- Да они все там около наших денег крутятся..
- Не говори, Петрович, надоело их обрабатывать..Вот сколько мы с тобой получаем? А сколько должны, как думаешь?
        Горный мастер тоже с интересом слушал  шахтеров, поддакивая. Люди возмущенно шумели. Фразы в адрес началь-ства становились все более ядренее и заковыристей. В кабинет зашел начальник смены. Гул чуть утих и снова возобно-вился. Сейчас начальникам предстояла повседневная задача – революционный настрой превратить незаметно в рабочий. Несмотря на полемику, на новенького тоже обращали внимание, спрашивая в основном, по вопросам быта и обуст-ройства.
- Чекменев.. – мастер оглядел толпу присутствующих, - а, вот ты кто. Все ясно..Как насосы включишь наверху, пойдешь в дальний водосборник, надо попытаться там тоже воду откачать. Заливает, передают по смене..
- Так вроде как начальник сказал – меня оформляют только на поверхность? - удивленно спросил агент.
- Бутылев сейчас звонил, - сказал мастер, - говорит, ставь его, людей не хватает…
- Но ведь в шахте расценки другие? И условия?
- Интересный ты человек, - сказал мастер, - ты у меня спрашиваешь? Начальник сказал. Или…сам понимаешь.
- Да ты не волнуйся, паря, - пожилой шахтер хлопнул его по плечу, - мы все тут..за себя и того парня. Надо, делаем. Тут всю жизнь этот дурдом. Я вот, такелажник что ли? А завтра сказали – кабеля через путя надо доставить…
- Так это можно любого ставить, без обучения, так что ли?
- Какое обучение. Скажут – и в лаву пойдешь. Мужики там покажут, что и как. Лишь бы здоровый был и с головой дружил. А остальное приложится, - шахтеры хохотали.
- Да, интересно, - ответил Зигмунд и замолчал, вспомнив, что он агент.
- Понимаешь, - шептал ему в ухо все тот же пожилой шахтер, - мы все тут не имеем права работать. Это же они спецом так сделали – случись что, скажут – да кто его знает, сам туда полез, его и вина. А тебя сразу под танки кинули, как котенка. Выплывешь – повезло, значит. Место там гиблое, да ты не пугайся, с головой там не пропадешь.
       Остальные шахтеры посматривали на нового водолея сочувственно. Про дальний водосборник ходили слухи один другого страшнее. Что людей безвозвратно затягивает в пучину и даже если им удается вырваться оттуда, они становятся неуправляемыми и дикими. И что недавно в тех местах завелось чудовище, подобное Лох-Несскому или Минотавру, по-жирающего шахтеров поодиночке. На самом деле прецедент недавно создал Андрон Витальевич, который самолично решил убедиться в работе насосов водосборника. Несколько дней назад он пролез так далеко, что его засосало почти по пояс в пульпе. В это время спускались туда спускались немного покурить шахтеры и обсуждали его кандидатуру, громко смеясь. Рассвирепевший исполнительный директор выпрыгнул из сапог и с воплем погнался за людьми, которые так ис-пугались, что бросились вверх по выработке, не включая свет, что, в конечном итоге и спасло их от увольнения... Напа-давший схватил за ноги одного и стянул сапоги вместе со штанами. Тот умчался нагишом наверх.  Одев их, директор принялся искать Бутылева, чтобы задать ему взбучку. В этот момент он смутно чувствовал, что совершил какой-то немного толковый поступок в своей жизни и задумчиво поднимался на поверхность, с отвращением  волоча как вещественное доказательство за собой, измазанные исподники сбежавшего горняка.
        Наконец, горный мастер закончил писать и кивнул ожидающим шахтерам. Они шумно поднимались со своих мест и расписывались в журнале выдачи нарядов.  Вскоре смена спускалась к ожидающему их вахтовому автобусу. Зигмунд, вскочив в подножку будки, вскоре дремал вместе со всеми по дороге на шахту, немного покашливая от резкого запаха выхлопных газов, и слегка прислушивался к монотонному голосу соседа по сидению, судя по всему, главного заводилы разговоров и основного сменного балагура.
- Ерунду говорят..ты не пугайся, паря. Я так думаю – это дух был старого начальника..помер он уже, царствие небесное, но грят, крутой   *бака был, ну вот он тогда и соскучился..Верующий? – Зигмунд кивнул.
- Ну тогда хорошо, что тебе бояться? Это же Петька, он разгильдяй еще тот, вот ему и досталось. Ты это самое.., не это самое ..перекрести  если что и все хорошо будет…О, вот мы и приехали…
        Люди нехотя, несмотря на выхлопные газы в салоне, выходили из будки. Подойдя к зданию ламповой, кто получал светильники и  так называемые «самоспасатели», кто курил, беседуя со старой сменой, стоящей у входа. Зигмунд с удив-лением заметил, что от количества расписавшихся в книге нарядов, осталась половина народу.
- Блатные, - пояснил ему тот же самый шахтер-балагур, - и еще залетчики. Как? Ты что, как маленький, блатные – это ко-торые, с Бутыльком, начальником, крутят и другими управляют. Да, без них никак..Думаешь, мастер заставит? Ага, это он там, в кабинете смелый, а в шахте..там всякое может произойти. Не слыхал? Был вот, говорят, один, все заставлял рабо-тать без перекуров, так его.. – рассказчик деланно огляделся по сторонам, как будто опасаясь подслушивания (Зигмунд взял это на заметку) и задымил цигаркой, - говорят скачали на-гора по частям..такие дела. Потом не нашли ничего, все с углем перемешалось…Шахта, паря, дело темное.. А залетчики, ну это бухари в основном, сейчас отрабатывают на кот-тедже у главного. Я скажу, хитровывернутые они, подземный стаж идет, а они на солнышке отдыхают..ну ничего, вернутся и мы отдохнем..
- Чудно как-то, - вслух произнес агент, - а почему одного человека нельзя слушать? Мастера?
       Балагур, он же Петрович, с усмешкой посмотрел на новенького и покачал головой, как Бутылев тогда в кабинете:
- Да, похоже, точно странный ты какой-то…ладно, получай фонарь и пошли. Мой не забудь взять..Я сам? Не борзей, паря. Иди, получай..Нам с тобой еще ГРОЗовцам помогать придется, видишь, совсем никого нет…
        Удивляясь традициям шахтеров, агент тем не менее подчинился старому шахтеру и вскоре спускался вскоре вниз по наклонному стволу, следуя за наставником. На сопряжении с  какой-то примыкающей выработкой слышались крики и возня. Приглядевшись, оба увидели печальную картину. Размахивая самоспасателями, как оружием, дрались два горных мастера.
- Это моя добыча! – ревел толстый горняк с подкрашенными угольной пылью усами и впрямь похожий на тигра Шер-Хана, из сказки «Маугли», - не смей приписывать ее себе!
- Стой, - прошептал опытный Петрович агенту, - выключи фонарь. Щас пройдут, и мы пойдем. Себе дороже с начальством связываться или дела ихние знать… Все, пошли!
      По мере углубления, выработка  немного сужалась. Зигмунд с любопытством рассматривал оборудование и меха-низмы на своем пути. Натужно скрипели сшитые во многих местах транспортерные ленты, двигающиеся не совсем по своей оси.
- А почему угля нет?
- Угля-то, - Петрович хмыкнул, - нет, и сегодня не будет. Комбайн стоит сломанный. Масленка полная угля, надо чистить. А первая смена не вычистила, людей нет. Вот и выжидают…
- А как туда уголь-то попал? – спросил Зигмунд.
- Не закрыл комбайнер, наверное..вот и налетело. Сейчас надо разбирать и выдавать ее по частям наверх, там и будут с утра заниматься..Почему не закрыл? Вот ты кадр, а когда это делать? Надо же добычу давать было, что ему, отвлекаться на такую канитель? Ндаа..нерусский ты, точно..
       Зигмунд похолодел, чувствуя где-то свой прокол, в то же время, удивляясь методам работы русских шахтеров.
- А на месте разве нельзя почистить? – спросил он. – Как я понимаю, забило маслоприемник на масленке и насос не про-качивает. Можно подойти, проконсультировать людей, да я и сам помогу, если что…
- Слов нет, - произнес Петрович, - материться хочется. Ты в кого такой..если ты им сейчас скажешь это, тебя порвут просто. И будут правы. Ты вот скажи, это твое дело? А? Или ты работу хочешь у мужиков забрать? Там ремонтников и так посокращали. А им детей кормить. Нда..попадались мне всякие  и прочие, но такого умника я впервые вижу…Хотя, ладно, освоишься..А у вас не так что ли было?
- Так, - ответил Зигмунд, - но я почему и ушел оттуда. Надоело работать в таком дурдоме.
- Ха, - Петрович сплюнул на стену выработки, состоящую сплошь из угля, - да тут везде дурдом. Ты же по нарядам и оформлению, наверное, понял..Вся Россия –дурдом. А что делать. Работать надо. Да ты не парься. За это Бутылек и будет дуплиться на совещании у этих..наших руководителей, а наше дело маленькое..
       Вскоре завиднелся водосборник. Петрович слегка побледнел и перекрестился:
- Иди, посмотри и замерь..Осторожно там.. Включай насосы. Если воды мало, вот видишь, меньше того деления, не включай. Почему? Ну, ты достал. А про утреннюю смену подумал? Там тоже люди работают..Умник!
       Петрович поспешно нырнул в соседнюю выработку, Зигмунд  старательно включил агрегаты. Вода в трубах зашуме-ла..Натренированный агент не спеша, осваивался в незнакомой обстановке, попутно записывая замечания в свой порта-тивный диктофон. Вечером они отправятся в далекую страну на стол к полковнику  в следующей редакции:
      «Дорогой шеф. Я все более убеждаюсь, что ваши предположения насчет русских начинают подтверждаться. Действи-тельно, более половины людей в смене по добыче угля, как мне признался по секрету, мой новый рабочий наставник, Петрович  -  бойцы невидимого фронта. Мы, конечно, с вами  понимаем, что это значит. Эти люди, видимо и есть, завер-бованные агенты бывшим КГБ, которые по факту не работают по добыче угля, но получают зарплату, как все и даже больше этого. Вместо них, чтобы было незаметно  их отсутствие на производстве, работают другие и, видимо, посвящены в суть дела..Иначе как объяснить, что при существующих рыночных отношениях, работодатель терпит их на производстве и зависит от них в управлении. Значит дело не в источнике финансирования,  а в произволе, который они устанавливают, терроризируя остальных. До места работ нас довозит газенваген (да, да, вы не ослышались), но немного устаревшей конструкции, нежели применяли фашисты во Вторую Мировую Войну. Состав этих газов неясен, но в то же время, я считаю, действует как яд, для того, чтобы исключить проникновение посторонних в закрытую организацию. Смысл в том, что они принимают после этого противоядие, состав которого мне неизвестен, но в ингредиентах присутствует этиловый спирт. Меня заставили, в добровольно-принудительном порядке, сдать деньги на литр белой и литр красной жидкости, заверив, что если я этого не сделаю, из шахты не выйду. Русские действительно большие патриоты, я, по своему состоянию чувствую, что это вредно для здоровья, но они смеются надо мной. Когда я предложил сам заварить глушитель этой странной машины и технологические отверстия в будке газенвагена, меня подняли на смех и сказали, что начальство пусть само это сделает. Значит и руководство тоже кем-то завербовано. Еще вам информация к размышлению – я встретил на выработке двух человек, не замеченных в производстве работ, которые шли и пили что-то из горлышка. Я притворился, что у меня жажда и попросил попить это. Один из них протянул мне бутылку, я сделал глоток – там была самая настоящая водка вместо воды! Вот так, пить на ходу..была ли в этом необходимость? Вряд ли..а значит, я думаю, если они обслуживают установки ядерных ракет, то пьют для снижения уровня радиации, хотя в пределах шахты уровень ее в норме. И еще интересный факт – русские, словно смертники, не желают выходить из шахты пешком, а едут на транспортерных лентах, не предназначенных для перевозки людей и весьма опасных. Так они быстро добираются до выхода, чтобы никто не заподозрил постороннюю деятельность. В подтверждение  моих слов добавлю – все ленты ав-томатически запускаются по технике безопасности на выходе из шахты, но мой напарник, Петрович, достал при мне пор-тативное устройство, позволяющее запускать ленты снизу..Про секретную технологию этого гаджета он распространяться не стал, лишь заметив, что оно запрещенное. О чем вы думаете, это же что-то говорит? Я попробую заполучить это в дальнейшем и выслать вам, несомненно, такие технологии нам неизвестны. Сразу немного опасно, да и Петровичу, как он сказал, противоядия было мало, и поэтому он злился немного от последствий отравления  и был неразговорчив со мной. В подкупе русских, я убеждаюсь, мы совершаем ошибки. Они потому с виду так продажны, что должны поддерживать свое реноме о своей продажности, как это думаем мы, то есть переигрывают нас. Я прошу прощение, если лезу не в свое дело. От больших денег, как я намекал, они вежливо отказываются, но с удовольствием берут мало. Опять нелогично получается, как думаем мы, но такого не может быть – объяснение, думаю в том, что они неплохо все-таки финансируются нелегально.. И еще, обойдя все выработки сегодня, я заметил много странных сооружений, не имеющих никакого отношения к процессу добычи угля и напишу об этом немного позже. Хорошо, что я работаю сейчас на рабочей специальности, в начальстве я бы не имел бы доступа к подобной информации ни за какие деньги. До связи».
      Полковник Браун, сидя в своем офисе, читал отчет агента национальной безопасности, удовлетворенно постукивая ногой. Вечером того же дня он получил новое сообщение:
    « Доброго времени суток, полковник. Это опять я. Удалось рассмотреть странные сооружения, вход в которые почти замурован. На мои вопросы никто не ответил, что это. Но на мой вопрос, знают ли они сами, что это, с улыбкой отвечают утвердительно. О том, что вход этот эксплуатируется, свидетельствуют сваленные за ним в кучу новые гидравлические домкраты, готовые к подъему тяжестей.  Я видел недавно, как туда пролазил человек и остался там. Возможно, там и находится командный пункт по запуску крылатых ракет. Чтобы убедиться, насколько я был прав, я нашел на поверхности напротив предполагаемого помещения большой колодец, напоминающий шахту. В книге нарядов постоянно числится производство работ по чистке этого колодца..Зачем? Это, во-первых, ни к чему, он не является вентиляционным шурфом, я это проверил, во-вторых, крайне затратно и непроизводительно, так как после первого же дождя стенки колодца раз-мывает и его вновь приходится чистить.  Я предложил руководству установить бетонные кольца, которые, кстати, в изо-билии находится на территории промышленной площадки, чтобы  не заниматься чисткой этого колодца, но понял, что наступил на хвост этой секретной боевой организации, потому как меня сразу начали преследовать рядовые сотрудники  организации. Почему-то меня обвинили в том, что я хочу заморить голодом их детей, хотя я не вижу связи. Ваши пред-положения все более подтверждаются. Мы на верном пути».
       Вечером Зигмунд получил ответное сообщение от полковника.
    «Мистер N, военное ведомство приветствует вас. Вы, конечно, поступили крайне опрометчиво, вступив в противобор-ство с этим филиалом секретной организации, но я благодарю вас  за предоставленные вами данные наблюдений. Над вашим сообщением работали многие военные аналитики и знаете, они солидарны с вами. Мы тоже хотели бы знать, не является ли это дезинформацией, чтобы держать нас в напряжении  и преувеличивать возможности русских, но пришли к выводу, что это не так. Так быстро вас не могли бы раскрыть, либо это очень тонкая игра русских. Мы пребываем, если честно, в некотором замешательстве. В будущем планируем подключать внутренние резервы. Вам следует, по возмож-ности, добиваться карьерного роста, для доступа к высшему руководству шахты и к документам на строительство данных подземных сооружений. Информирую вас, что данное предприятие является передовым по добыче угля, хотя, если ваши наблюдения верны, полезное ископаемое привозится тайком, из других источников,  к главному складу транспортировки угля на поверхность. Это не может нас не интересовать. Продолжайте наблюдения».
     Зигмунд после смены помылся в душевой и направился к себе домой.
ПРОДОЛЖЕНИЕ РЕФОРМ
       В кабинете, отличающемся от других размерами и дорогой отделкой, сидел уже знакомый нам реформатор своего времени или аферист в законе, г-н Лесицкий и читал только что доставленную корреспонденцию.
     - Светлану Гавриловну, - услышала секретарь. Она была научена, что если шеф говорил кратко, то значит, это срочно. Вскоре дверь в приемной отворилась и зашла, пыхтя, Светлана Гавриловна. Окинув сидящих в ожидании сотрудников, она взглянула на них с превосходством и без стука вошла в кабинет к генеральному.
      - Присаживайтесь, - реформатор галантно кивнул на стул, - как здоровье? Хорошо. Я рад. Ну что же…начнем, пожалуй. Что у нас с прибылью предприятия. Озвучьте кратко.
       Главбух открыла бумаги и принялась зачитывать. «Хорошо, можно понемногу на свои счета переводить, под видом услуг. Расходы..великоваты конечно, надо сократить.., имидж..да имидж надо повышать, время такое. И рейтинг» - Федоту Борисовичу нравилось распределять прибыль, лишь немного его огорчало, что львиная доля уходила все-таки к акционерам.
     - То есть, о чем мы всегда с вами говорили, - начал он, - необходимо включать расходы на производство добываемого угля без снижения его себестоимости..Понимаете? – доктор взглянул на лицо главбуха, на котором начали появляться черты удивления, - да, «Василиск», именно. Я сегодня дам команду главному подготовить техническую часть. Нам нужно найти исполнителя работ. Вот его мы включим в состав нашего шахтоуправления. С вашей стороны – учредительские документы и устав нового предприятия. Можете идти.
       Не прошло и двух недель с письма генерального директора и председателя совета акционеров, как реформатор с энергией принялся за дело. В связи с битвой недругов в «Комбинате», он предугадал их ход заранее. Новое предприятие в составе ш/у «Василиск» называлось «Урожай». На баланс ему отводилась лава чуть выше отрабатываемых пластов угля ш/у «Каменное» и отдельным транспортерным штреком, в которой надрывалась на скоростной проходке бригада Вити Первакова. Затем он вызвал Андрона Витальевича, вкратце объяснив ситуацию, намекнув, что все силы ш/у «Каменное» должны работать там. Последний понял, что у него есть шанс отличиться и с упоением занялся организацией работ.
       Вскоре новая лава была смонтирована и запущена в работу. Все лавы ш/у «Каменное» были остановлены из-за не-хватки рабочих. Стояла и проходка, работали лишь системы жизнеобеспечения. Доктор наук ждал визита зарубежных гостей. Но все-таки показатели себестоимости его не устраивали. У многих передовых предприятий дела с эти обстояли лучше. Он снова вызвал главбуха.
- Покажите расчет, - распорядился генеральный, - какие затраты? Вы что? С ума сошли?
- Я включала по данным службы главного инженера, - отвечала та, - расходы на аренду месторождения, вентиляцию, водоотлив, электроэнергию, оплату труда рабочим и прочие расходы…
       Доктор наук разозлился, хотя не подал и виду. Несмышленого главбуха впервые провели по всей шахте, как пленницу среди врагов. Сам процесс экскурсии затрудняли негабаритные размеры последней. В помощь ей были выделены два горных мастера, которые в узких местах буквально проталкивали ее по выработкам, чтобы не затруднять процесс венти-ляции. После этого себестоимость угля довольно быстро стала уменьшаться. Лава Федота Борисовича стала передовой в стране, о ней только и говорили в «Комбинате». О передовых технологиях русских узнали даже американцы и забеспо-коились. Наконец, после долгой служебной переписки, на передовое предприятие прибыл гость из Америки, некто мис-тер Фагот. После статьи в журнале его вызвал шеф и спешно отправил в командировку на чудо-предприятие: « Узнайте, почему у нас со сверхсовременными технологиями и передовой техникой хуже показатели, чем у каких-то русских?» Мистер Фагот и сам был в недоумении. Последнего любезно встретили в аэропорту и спешно переодели шахтеров в но-вую спецодежду. Зарубежный гость посетил чудо-лаву Федота Борисовича и долго не мог понять, в чем секрет такого успеха, тем более новых технологий он так и не увидел.
- Скажите..эээ..мистер Лесицкий, - почему вы не принимаете в числе затрат вентиляцию? – спросил он.
- А потому, - гордо отвечал тот, - что в ней нет необходимости. Выработки проветриваются и так хорошо, за счет работы основного вентилятора ш/у «Каменное». Мы не выбрасываем денег на ветер и достигаем высокого результата за счет экономии, заметьте…
- Все это хорошо, - отвечал американец, - но как же основные законы аэродинамики - необходимый напор, депрессия, потери, утечки? Людям ведь не хватает тогда для полноценного дыхания. Это не есть нарушение охраны труда?
- Нет, - весело отвечал Федот Борисович, - это вы, американцы, все считаете…А у нас, русских, широкая душа. И врать друг другу нет смысла..Поэтому и вентилятор мы устанавливали с избытком мощности. И дома строим, не такие картонные, как у вас. Впрочем, можете посмотреть расчеты воздуха по данным нашей службы ВТБ..
- О`кей,- мистер Фагот поморщился, - то есть вы использовали в работе просчет вашего делового партнера, если не оши-баюсь, ш/у «Каменное»?
- Совершенно верно.
- А оно не против этого?
- Как видите, нет.
- Сколько же вы платите ему за оказываемую услугу? Если да, почему не указана сумма в статье затрат?
- В этом нет необходимости. Он не может остановить главный вентилятор, это было бы преступлением перед своими рабочими и их здоровьем..
- Но ведь перемычки для своих транспортных выработок, чтобы исключить утечки воздуха, ставило ш/у «Каменное» за свой счет?
- Да. Но опять же, я не знаю, чем они руководствовались.. Мы не можем диктовать условия ведения работ для смежного предприятия, кроме обязательств согласно договору по поставкам угля.
- То есть вам они неподконтрольны? У нас на этот счет другое мнение. Продолжим?
- С удовольствием.
- Вы указываете в отчете, что ваши основные фонды, такие, как горно-шахтное оборудование, ничего не стоят, но работают на вашем предприятии. Как так?
- Очень просто, - доктор наук улыбался, - это списанное устаревшее оборудование, но немного более производительное. Есть данные бухгалтерии, могу показать.. Мы не можем позволить себе такую роскошь – списать оборудование в утиль, не настолько мы богаты, как вы.
- Зачем же списывать вполне работоспособное оборудование?
- Таковы правила и безопасности, в том числе.
- Странно.. ваши смежники могли продать его по цене лома..Почему не сделали они это? Прошу прощение за не совсем корректный вопрос.
- Ничего. По имеющейся у меня информации – это было экономически нецелесообразно им, слишком длинное плечо доставки на поверхность и до потребителя. Я позволил разместить его в своих проходческих и очистных забоях, поскольку им оно мешало..
- И кто же производил монтаж оборудования, если у вас не числятся люди рабочих специальностей?
- Это делали они, в обмен на услугу по размещению этого оборудования.
- И сами выработки проходили они?
- Конечно. Там проходит моя граница арендованного горного отвода. У них такой возможности нет.
- К другим затратам.. Почему не учтены затраты на водоотлив?
- Я бы сказал, увеличение притока воды при отработке столба несущественно. Поэтому и не принимаем в расчет.
- Но ведь по проекту приток воды значительный? И может изменяться в большую сторону по мере отработки пласта?
- По факту гораздо меньше..
- А..скажите, разве руководство ш/у «Каменное» не понимает, что всего через два месяца работы вашего предприятия им придется ставить более мощные насосные установки?
- Пока этот вопрос не обсуждался. Похоже, пока не понимает.
-  У вас льготный налог на проведение выработок. Почему?
- У нас все выработки являются дренажными. Они не облагаются налогом.
- И даже очистные?
- Да, в том числе.
- Но ведь основное предназначение у них иное?
- Нет. Основное – для дренажа. Очистные работы ведем попутно...
- Интересно. Кто поставщик электроэнергии, она тоже не учтена в затратах.
- Ш/у «Каменное» потребляет меньше заявленной потребляемой мощности и мы подключены к их силовому фидеру..
- Гениально. Они все также не против?
- Наоборот, за. Мы их выручаем даже. Они зависят от нас по договору и не хотят санкций в отношении себя.
- Ну а почему проходка транспортного штрека ведется силами ш/у «Каменное»?
- Я и сам удивлен, - пожал плечами доктор наук, - но, если их люди действительно хотят нам помогать, почему я должен быть против этого?
       Передовое предприятие мистер Фагот покидал с раздражением. «Ловкий делец, не более, сумевший подписать до-говор о сотрудничестве на заведомо кабальных условиях». Но руководство «Комбината» посчитало иначе, деятель-реформатор получил солидную премию. Никто и не заметил, что себестоимость угля на ш/у «Каменное» выросла ровно на столько, на сколько, упала себестоимость в ш/у «Василиск».
       Главный реформатор на этом не успокоился. К вечеру он умудрился заключить договор со сторонней организацией на продажу шести новых двигателей от БелАЗов, принадлежащих ш/у «Каменное». К вечеру Андрон Витальевич, крича на начальника автобазы, вынудил его списать их с баланса предприятия. Привычка делать работу с превышением не прошла даром – Андрон Витальевич распорядился также порезать кузова машин на металл, получил деньги от начальника автобазы и понес их в кабинет доктора наук.
АНДРЮХА
        Следователь Чмылев Влас Гоэлринович,  мужчина, находящийся в том самом возрасте, когда уже пора переставать грешить, но вроде бы еще рано каяться,   был сегодня не в духе. Несмотря на то, что он наконец-то был в своей стихии, после прерванного отпуска на море,  настроения у него не было. Наблюдательные подчиненные старательно делали вид, что не замечают плохого настроения начальства и без повода сегодня в кабинет не заходили. Кабинет следователя не украшали, как у Самоварова С.С., портреты президента, флаги и прочая государственная символика и атрибутика. Вместо этого взору вошедшего(ей) представлялись: вечный обитатель кабинета, письменный стол не первой свежести, как хозяин кабинета и его костюм, такого же возраста стулья, которые к тому же явно не дружили с друг другом не только в силу того, что стояли на разных ступеньках социальной лестницы (нижестоящий вообще являлся простой табуреткой), но и потому, что стояли по разные стороны баррикад. Баррикадой являлся пресловутый письменный стол, от порчи исцарапанной поверхности столешницы надежно укрытый куском зеленого стекла, с неизменным графином с водой на нем и железной заплеванной пепельницей. В ворохе бумаг на столе иезуитски, как змея, притаилась шариковая ручка. Огромный шкаф с запыленными делами, возвышался над столом, как верховный главнокомандующий со свитой, на-блюдающий за полем боя. Картину боя дополняла тяжелая артиллерия, а именно -  батареи-регистры, прятавшиеся за укрытиями из отделочных панелей. Тяжелый железный сейф, сваренный снаружи из железных листов, придавал кабине-ту загадочности и значительности. В воздухе витал постоянный табачный дым.
       Хозяин аскетичной казенной обстановки потер чуть седоватые коротко подстриженные виски, немного подумал и выпил воды из графина. Дело № ***, лежащее перед ним, было худое, как болезненный поросенок и, конечно, не могло радовать рачительного хозяина. Полистав немного, он добавил немного бумаг в него, приподнялся на стуле, мягко закрыл дверь, на всякий случай строго взглянул на дежурного и направился в кабинет Самоварова С.С.
      Начальник милиции, завидев в открывающейся двери следователя, негромко сказал: «Подожди», махнул рукой на стул и заскрипел ручкой. Серой тенью вошедший следователь присел на стул. Наконец Самоваров С.С. положил ручку на стол, достал платок из кармана, вытер им красное одутловатое лицо и высморкался. После этого он поднял глаза на Чмылева.
- Ну что у тебя, капитан?
         Следователь приободрился, раскрыл папку перед собой и начал свое сбивчивое повествование. Самоваров лениво слушал его, пропуская мимо ушей часто повторяемые фразы: «со вновь открывшимися обстоятельствами», «я считаю, надо», «состав преступления все-таки присутствует», « у нас висяков полно, можно по другим эпизодам попробовать», «я намерен идти до конца» и прочие. Лицо аскетичного следователя с увеличением времени разговора оживало как земля после зимы, складки на щеках разглаживались, в голове чувствовались просящие нотки. После этого следак закрыл Дело №*** и вопросительно взглянул на Самоварова С.С.
- Капитан, - начальник полиции заговорил довольно медленно и задумчиво, - чего ты от меня хочешь? У нас всех свои должностные обязанности и мы обязаны их выполнять. Вот у тебя работа особенная. Всецело, я знаешь, на твоей стороне. Ловишь, ловишь разных ублюдков, понимаешь, а их приходится выпускать за недостатком улик и прочих доказательств. Обидно, да. Но тебе же сказали уже сверху – выпускай. Кто его знает этого, как его, Сиркина Андрея Геннадьевича, кто у него покровитель? А на нет и суда нет. Правильно же говорят? Прислушиваться надо, Чмылев, к народной мудрости… Пострадавший скрылся к тому же? Вот пусть и сами разбираются.
-  Да какой там покровитель, адвокат и то государственный звонил..товарищ майор, сами знаете, у нас и так раскрывае-мость никакая, а тут же явно пойман с поличным. По итогам текущего года..
- Милейший, - в голосе майора появились жесткие нотки, - а вот это уже твое упущение. Значит недостаточно профес-сионально подошел к делу на этот раз.. Одного подозреваемого ты уже отпустил, не подумав. Говойский, кажется..А сей-час бы у тебя к нему много вопросов бы возникло.
- Товарищ майор, вы же сами знаете, почему дела до суда не доводим. Из отпуска тогда зачем вызвали?
- Спокойно, капитан. Я об этом даже и слышать не хочу. Ты видишь, какая рвань попадается сейчас? Сдавай дела и догу-ливай.
       Чмылев вышел из кабинета расстроенный. Он вошел в свой кабинет, закинул дело в шкаф, сел за стол и задумался.
       Когда ему позвонили  и вызвали из отпуска, он даже обрадовался. Вид праздношатающихся особей различных полов  на пляже раздражал его. «Тунеядство», - думал он, - «Жаль, что сейчас не Андропов». Он категорически отказывался на-девать пляжную униформу, приготовленную заботливой женой, а разгуливал по территории пляжа в рабочих брюках, строгих туфлях и такой же рубашке, строго поглядывая на отдыхающих, изредка делая им замечания. Жена его, довольно миловидная женщина средних лет, сначала гордилась начальствующим мужем, но потом его присутствие начало ее тяготить. Влас Гоэлринович бесцеремонно заглядывал в палатки отдыхающих по ночам, просил предъявить удостовере-ния личности и требовал прекратить шуметь людям, даже если слышал чуть слышные сдавленные звуки, преимущест-венно интимного характера. Люди в ответ на справедливое замечание смущались и старались куда-нибудь уйти. Воистину, хорошее дело делал Влас Гоэлринович, но уж очень его замечания были избирательны и касались определенной категории людей. Как хороший психолог, он никогда не подходил к огромным палаткам и огромным дорогим машинам, памятуя, что там могут быть влиятельные люди, связываться с которыми было опасно. Не любил он подходить и к бес-нующимся от алкоголя молодчикам, которым в этот момент его удостоверение было по барабану. Жертв он намечал заранее, в основном спокойные семейные пары среднего возраста на недорогих машинах и, затаившись в песке, как ва-ран, выжидал, когда они сделают что-то, к чему можно придраться. Как только начинало темнеть, он крался по направ-лению их временного проживания, сжимая в одной руке алкотестер, а в другой – красную книжицу. Отходя уже от ком-пании ставших угрюмыми, насупленных людей, он чувствовал в этот момент необыкновенную легкость и радость. «Бы-вают же моменты, от которых стоит жить», - думал отдыхающий следователь.
       Следователь с женой временно размещался в дальних апартаментах пансионата и даже познакомился с бывшим опером МВД, соседом по номеру, сидевшему безвылазно у себя с забитым пивом и колбасой холодильником. К нему  и отправлялся каждый день он, с бутылочкой хорошего виски, несмотря на протесты жены, присутствие которой его тоже тяготило. В основном беседы сводились к обсуждению поступков своих жен на начальном этапе, затем перерастали в козыряние знакомств с вышестоящими руководителями аппарата МВД. Перевес в словесной баталии был всегда на сто-роне следователя. Главным козырем его было укор оперу за оставление места службы, от которого тот сразу сникал. Пе-речислив фамилии известных руководителей ведомства, они начинали обсуждать громкие дела, дружно ругая ФСБ. Это их сближало настолько, что спустя какое-то время принимались растроганно обниматься. После этого силовики расходились. Уже в номере возбужденный следователь высказывал претензии второй половине. Его возмущал невинный шопинг жены – покупка сувениров и платьев.
- Растрата, - говорил он, размахивая непочатой бутылкой виски и дыша ей в лицо пивным перегаром, - да еще и особо крупных..ик..размерах. За это, знаешь бы как раньше..ик..было, если бы не была женой следователя? Нет? Незнание за-кона не освобождает от ответственности! Вынужден применить меры..
       С этими словами он привычно доставал из чемодана наручники и пристегивал жену к батарее, пододвигал к ней ки-тайский тазик красного цвета и ложился спать. Надо сказать, что раньше такая процедура и последующие действия мо-лодого следователя даже доставляли женщине удовольствие, но теперь времена изменились. Да и сам следователь возбуждался теперь исключительно только вместе с  уголовным делом. Слушая храп мужа, жена громко ругалась, но администрация пансионата не вмешивалась в семейные дела от греха подальше.
      Очнувшись от воспоминаний, капитан вспомнил про своего подопечного, который по-прежнему находился в камере временно задержания, хотя и в изоляторе уже успел побывать. Рокировка была задумана следователем, имеющим там своих знакомых верных людей. В коридоре он, наконец, обратился к дежурному:
- Ключи от камеры.
- Сейчас, товарищ капитан, - торопливо отозвался тот.
       Следователь посмотрел в глазок, открыл массивную железную дверь, и вошел в камеру. Тусклый свет заливал унылое помещение, в котором из неживых вещей находились: четыре «шконки» без матрацев, параша и умывальник. «Шконки» сиречь кровати  были в какой-то мере оригинальны – вместо пружинистой сетки к остову были приварены железные трубки, так что вид сверху напоминал лестницу с выломанном посредине пролетом. Из живых субъектов картину дополнял затравленно-звероподобный бывший шофер Андрюха по фамилии Сиркин и крыса, при виде следователя скрывшаяся в неизвестном направлении. Потерявший работу шофер суетливо вскочил и вытянул руки по швам.
- Здравия желаю, товарищ майор! – вымученно - заучено выкрикнул он.
      Следователь внимательно оглядел задержанного человека, не насмехается ли он над ним. Но тотчас же отбросил свои подозрения. На исхудалом лице Андрюхи были словно написаны черты неподдельного ужаса перед неизбежной посадкой, в голосе слышались заискивающие нотки. Затем он скосил глаза на сигарету в руках капитана, они замаслились. Он бросил на вошедшего милиционера умоляющий взгляд. Капитан лениво бросил бычок в направлении убежавшей крысы. Не менее стремительно бросился за ним и Андрюха.
- Отставить, - капитан проговорил добродушно, - потом накуришься еще… присаживайтесь, подследственный.
- Да, да сейчас, - торопливо проговорил пыхтящий и окутанный клубами дыма подследственный, - щас, все…да, я понял, нормально...
- Присаживайтесь. – капитан заговорил более жестко, - не заставляйте меня применять силу.
       Андрюха, докурив бычок в рекордно короткий срок, бухнулся на «шконку», ошалело смотря на капитана, уловив какие-то перемены.
- Ну что, гражданин Сиркин, - проговорил следователь, - как вы думаете, закатилась ваша звезда или не закатилась?
- Не знаю,- всхлипнул Андрюха, - целиком признаю это.. как его.. покушение и раскаиваюсь в содеянном. Я не сам задумал это. Но я ничего не совершал..
- Расслабьтесь подследственный, - в голосе капитана даже послышались торжественные нотки, - первый раз, говорите? Мы могли бы и порешить ваш вопрос нормально..
- Что? – Андрей вскочил, - говорите, я на все согласен.. Что нужно сделать?
       Капитан с удовлетворением посмотрел на него, жалея, что у него мало времени.
- А самому предложить?
- Да я, вот, могу, если надо..
- Нет, - мягко, по-деловому, проговорил следователь, - не услуги. Подумай.
- Вещи! – вскочил Андрюха, - куртка, саламандра, цепура..ну голда то есть.
- Теплее. Но сами понимаете, вещи ваши безвозвратно уничтожены в результате дезинсекции.. (подследственный загру-стил), а с последним, вы говорите..что там ценного то? Небось подделка турецкая под рыжье..
- Что вы, господин следователь, - даже испугался Андрюха, - русское золото со старых времен еще. Там и проба есть. Вы-сокая.
- А ты не свистишь?
- Никак нет!
- Значит так..бумаги на твое освобождение я подписываю тогда, одежду кой-какую найдем.. в описи есть рыжье? Значит, расписываешься в получении, завернешь в бумагу и бросишь мне под машину незаметно. Иначе?
- Господин следователь, - Андрей приложил руку к груди, - само собой, пожалуйста…
- Ну, тогда пошли.
       Следователь вызвал служебную машину до дома. Подъехавший водитель с уважением слушал напутственные речи следователя к человеку в грязной засаленной спецовке. Наконец-то этот человек, поспешно кивая и оглядываясь, уда-лялся от здания милиции. Наставник немного повозился, зашнуровывая обувь, и запрыгнул в машину. Авто бодро мчалось по поселку, следователь строил планы отпуска.. Жена не захотела оставаться в пансионате без мужа, зная, что это чревато упреками и уехала к маме. Влас Гоэлринович вызвал такси к подъезду, быстро скользнул в заднюю дверь. «На море, в пансионат *******, - скомандовал он, - рассматривая в зеркало заднего вида удовлетворенное лицо таксиста, вспоминая что-то, - Говойский..Говойский, мдяя.. ушел, гад..
       Тем временем человек в засаленной спецовке от спортивной ходьбы перешел на рысь, и, по-волчьи, озираясь, ныр-нул в первый попавшийся безлюдный переулок. На улице уже стояла осень, но было еще очень тепло. Дойдя до бли-жайшей черемухи, сломленный жизнью бывший шофер, принялся поспешно есть перезревшие ягоды. Этот продукт в твердом виде и на воле всяко был лучше, чем в неволе и к тому же в газообразном…
- Болезный, - его окликнула какая-то бабка из-за изгороди, да так неожиданно, что Андрюха вздрогнул, - есть хочешь, поди? Тут помидоров полно, девать некуда..
       Без рассуждений Андрюха птицей перемахнул за изгородь. Бабка заругалась.
- Ты что прыгаешь, как козел, сломать забор захотел? Калитка же есть..Погоди, я сейчас в милицию позвоню..
       Услышав страшное слово, Андрюха еще быстрее перемахнул обратно и помчался по переулку, подгоняемый собака-ми. «Даже бабка поняла. А остальные и подавно…Тачку бы сейчас», - нырнув в ближайший овраг, он остановился, пере-водя дыхание. На смену радости от избавления пришла ярость.
     «Мент, сука. Куртку забрал, цепуру..ее продать бы можно было даже в этой дыре. А вот куртка, там..»
       Куртку Андрюха вспомнил не случайно. Она была почти и частично золотая. Мало того, что она была из редкой доро-гой кожи австрийского производства. Когда он первый раз ее спер из салона дорогой иномарки в поисках бумажника, он сначала хотел ее бросить. Но разобравшись, обнаружил, что это особенная вещь – помимо высочайшего качества, в ней можно было прятать все – да так, что при обыске найти тяжело. В некоторых местах были спрятаны золотые зубы (было время, Андрей подрабатывал помощником патологоанатома), частично деньги, завернутые в пленку, автомобильная отмычка, сверток с гашишным маслом, патроны от «Стечкина», ручка с исчезающими чернилами и видеокамерой и даже малява (правда Андрей сам так считал, когда подобрал ее в кабинете следователя лет этак пять назад, проходя свидете-лем по делу). Содержимое этого документа было следующее: «Пацаны! Носителю этой малявы можно бесприпятственно делать то, что предписывается в воровском братстве правильным пацанам. Петюня и Дато Отрицаловские.» По крайней мере, новый куртковладелец ценил эту бумагу даже больше чем деньги в ней. А сейчас ее не было. Было время, он даже хотел показать бумагу Таркушу, но решил беречь, как неожиданное оружие. Самое интересное было то, что в куртку был встроен сверхлегкий бронежилет вместо подкладки, но Андрюха так и не узнал об этом, так же, впрочем, как и возможностей пишущей ручки.
       Одышка прошла. Андрюха сидел и думал.. Очень хотелось есть, но разум ему подсказывал, что на людях лучше не появляться. «Наверняка люди Таркуша знают, что меня выпустили и пасут вокзал и дороги..Или ходят, спрашивают.»
         Стемнело. Дождавшись ночи, Андрюха обошел переулок по оврагу, забрался через забор сердобольной бабки и от души наелся помидоров, не забыв передавить остальные. Теперь предстояло решить вопрос с жильем. Инстинкт ему подсказывал, что в раннее утро риск нарваться на страшных людей меньше, он побрел по направлению к многоэтажным домам. Осмотрев замок подвальной двери, он обнаружил, что она открыта. Подвал был сухой, через окна-продухи был виден двор как на ладони. Люди уже выходили на работу, особенно у Андрюхи загорелись глаза при виде молодых де-вушек, которые все были как на подбор и шли, виляя бедрами.
       «Твою медь. Да я любой бы из джипа подмигнул бы тогда и любая бы села в машину. А сейчас – немытый, небритый, без бабок..» - неожиданно его охватила ярость даже к женщинам. Он в отчаянии присел на корточки, да так резко, что громко хрустнуло разбитое стекло под ним. Звук эхом разнесся по подвалу. Решив, что ночевать он вернется сюда, быв-ший шофер спрятал помидоры в теплотрассе. Неожиданно под ноги ему с воплем метнулся кот. Шерстяная сволочь на-пугала бывшего персонального водилу, он и выскочил на улицу, ударившись лбом об косяк подвальной двери. Попросив сигарету у раннего прохожего, он побрел дальше.  Сильно хотелось спать, опять появился голод. Заметив, что женщина с окошка кормила бездомных кошек, он отправился туда. Женщина кидала рыбу. Улучшив момент, когда она закрыла окно, Андрюха, молодцевато разогнав котов пинками, подобрал остатки рыбы и двинулся дальше. Рыбой оказалась све-жевыловленные караси.
       Постепенно многоэтажные дома закончились. Появились частные дома. Возле одного из них не спеша прогуливался старичок в маячке с плащом советских времен на плечах. Судя по многочисленным жизненным отметинам по лице, он еще застал те времена, когда рокеры, по совместительству, были байкерами, а не наоборот. Или когда ретейлеры замет-но отличались от ротвейлеров. Ярко выделялась белая борода. Он лениво взглянул на Андрюху и спрятал глаза под за-росшие брови. Андрюха приостановился:
- Дедушка. Есть хоть копейка или закурить хотя бы? Полный фисец..
       Старичок не удостоил его даже взглядом. «Пускатель!», - рявкнул он неожиданно громким и властным для его воз-раста голосом, - «Ко мне! Домой!» Андрюха, вздрогнув от неожиданности, увидел большую собаку, которая была, впро-чем, настроена миролюбиво и бегала по придорожным кустам, обнюхивала их, часто останавливаясь и поднимая заднюю правую лапу.
- Дедушка, - Андрюха тихо подвывал, трясясь, - ну хоть сколько есть?
       Неожиданно дедок приметил его. Непонятно было, специально он до этого не замечал незнакомца или сделал это в силу возраста.
- Ну! – неожиданно взвизгнул он, осмотрев с ног до головы Андрюху, - щас ты мне расскажешь все. План сорвали опять?
- Я? – ошарашено произнес человек в спецовке, - нет, это не я..
- А кто? – наседал старичок, - ты кто? Бригадир?
- Да пока нет. Там другие серьезные люди..
- А ты что же? Плох тот солдат, кто не мечтает стать генералом! Пошли.
       Ничего не понимая, Андрюха двинулся за непонятным старичком. Чутье подсказывало ему, что старик его с кем-то перепутал, но отказываться от приглашения было еще глупее.
- Сколько дали? – бросил он на ходу Андрюхе.
- Двести, - наугад пробормотал Андрюха.
- Мало, - заявил старичок, - пошли быстрее значит.
       Андрюха почти наступал старичку на пятки, затравленно дыша в затылок. Пес плелся сзади, высунув язык, умиротво-ренно дыша и умильно посматривая на незнакомца.
       Старик завел его в довольно большую горницу и усадил за стол.
- Пиши, - сказал он, кинув на стол ручку и листик бумаги, - все подробности. И время не забудь указать. Мы рассмотрим и примем решение.
       «Мы» подстегнуло Андрюху к написанию. Он взял в руки ручку. Но что писать он не знал. Голова абсолютно не сооб-ражала. К тому же он хотел есть и надеялся, что его покормят.
- Я вот дедушка..прошу вас..не ел давно. Может, покормите сперва?
- Пиши, - нетерпеливо бросил хозяин дома, словно не слыша мольбы - хотя нет, обдумай сперва. Это документ и он на-писан кровью!
- Я только карася вот с утра съел, - продолжал канючить Андрюха, - что это за еда?
- Карася съел? – старичок оживленно взглянул на Андрюху, подмигивая, - ты съел?
- Ну, я, - несмело молвил Андрюха, - х… что еще было делать?
- Это уже кое-что, - неожиданно одобрительно заметил старик, - его давно надо было так, паскуду.. Значит так, тогда от-ставь объяснительную и на словах расскажи. Что в лаве, что на проходке? Показатели.
       Задав вопрос, старик достал из кармана пиджака кисет с табаком и принялся крутить цигарку.
- Травокур? – спросил он, - бери, угощайся.
«Дедок-то торчок», - подумал Андрюха, - «а я-то думаю..Ну а что, на халяву поторчать не грех..» С этой мыслью он вдохнул дым в легкие, прислушиваясь к своим ощущениям. Пока он ничего не почувствовал. Дым напоминал табачный.
- В лаве что? – повторил вопрос дедок, - не думай, что я забуду спросить с тебя по  полной программе… Я с тебя не слезу.
- Лаве? – переспросил Андрюха, - ясен перец, нету.
- Молодец, - вновь заявил дедок, - не выкручиваешься, как тот же карась, допустим. Ну, положим, это мне в тебе нравится. И что, это значит, добычу уже давать не надо? – при этом вопросе старик рассмеялся неслышно, трясясь. Смех его поразительно отличался от громкого голоса.
«Вот его прет», - сожалеющее подумал Андрюха, - «А меня вообще не взяло..Что он хочет, не понимаю..»
- Встал, быстро! – вдруг резко выкрикнул странный дед громовым голосом. Андрюха вскочил.
- За дверь, встать и жди меня там. Мы примем решение..
        Андрюха подчинился и вышел. «Издевается. Решил проверить, курю я или нет..Хотя мудро. Да все равно, лишь бы пожрать дал..»
- Заходи, - послышалось из-за двери. Андрей заглянул в комнату и увидел, что строгий дед уже сидит в кресле в пиджаке, лениво болтая ногой, - ну что встал? Присаживайся. Сколько надо?
- Тарелку. Полную, - автоматически ответил Андрюха.
- Ишь ты, – старик довольно покачал головой, - и все что ли?
- Ну и лаве, - ответил Андрюха, - немного хотя бы.
- Запустим сегодня. Хотя, что сегодня? Надо сейчас. Подожди. Ты по добыче же?
- Ну да, - отвечал Андрюха, окончательно запутавшись в вопросах и ответах.
- По добыче еще рано, - старик взглянул на часы, - давай так. Я подготавливаю, а ты план даешь. Не будет его, я с тебя семь шкур спущу и скормлю собакам.
        У Андрюхи похолодело в ногах. «Мать его. Еще тот живодер. Типа Таркуша. Везет же мне..»
- Давай, иди ешь, - продолжал старик, - потом отдыхай до смены. Без опозданий.
         Андрюха, добравшись до холодильника, жадно поглощал продукты, не отходя от него. Увидев початую бутылку водки, он запил ей пищу из горла. После этого, скинув спецовку на пол, он завалился на кровать и забылся крепким сном. Проснулся он от непонятного шума, а точнее от далекого гула. Кровать немного вибрировала и сползала по полу в сторону двери. Поначалу, не ориентируясь в незнакомой обстановке, он по привычке подбежал к окну с толстыми ре-шетками. На улице начинало темнеть, деревья в саду уже светились желтизной. Было видно улицу и ряд частных домов. Вспомнив что-то, проснувшийся двинулся к холодильнику. Он был пуст, если не считать что-то завернутое в газету, термос старинной работы и фляжку. Первым делом он схватил фляжку и жадно начал пить. Во фляжке был обычный чай. Андрюха нехорошо заругался.
- Готов? – Ругающийся вздрогнул. На пороге комнаты стоял вчерашний дедок, - здоров ты спать.. Посмотрим, какой из тебя работник..
          Услышав про работу, хорошее настроение Андрюхи вмиг улетучилось. В его среде, а точнее той, в которую он стре-мился, работать было не принято. Сумашедший дедок, видимо, решил его переделать.. Андрюха цинично ухмыльнулся, поворачиваясь к говорившему задом: «Ну ну..посмотрим». Сейчас он выспался, набрался сил и хотел показать деду, где зимуют раки, а заодно и кузькину мать, чтобы старый хрыч запомнил и в следующий раз подумал, кого приглашать.. Не-ожиданно кто-то схватил его за запястье. Андрюха сжал рулаки и резко обернулся с намерением нанести удар. Неожи-данно он почувствовал тупую боль и кисть руки налилась тяжестью. Дедок по-прежнему стоял в дверях, усмехаясь. За руку будущего работника держала собака, даже, как показалось ему, как-то привычно и лениво. Собака была не вчерашняя, а другая, немного крупнее..
- Пайку бери и за мной, - дед кивнул на холодильник. Пусти его, Комбайн.
       Чувствуя, что дедок опять взял верх, Андрюха поплелся за ним, проклиная свои приключения. Они прошли через первый этаж дома, дед достал ключи и открыл тяжелую железную дверь. Гул усилился. Дед показал ему знаком войти и закрыл за собой дверь.
- Ламповая, - пояснил он, - и раздевалка. Вот, подобрал под твой размер. И сапоги тоже. Я тебе ногу померил, пока ты спал. Значит так. Вводный инструктаж, первичный и на рабочем месте. Будешь слушать и повторять за мной. Потом  рас-пишешься в журналах. Все должно быть по уму. Портянки не умеешь мотать что ли? Ты же ногу натрешь..
- Портянки, портянки, дедушка, - раздраженно, наконец заговорил Андрюха, - ты хоть знаешь, где я вращался? Кого я знал? Ты знаешь мои подхваты, мою крышу? Я сроду не носил портянок. Их только при совке одевали..А я…
- Тихо, тихо, - дедок так властно показал рукой, что Андрюха сразу присел. - Ты чего разошелся, малыш? Кому как не мне тебя перевоспитывать? Набьешь мозоли, что мне делать с тобой? Такой больничный я не приму и производственную травму не оформлю. Про какую крышу ты там говоришь? Моя крыша все равно толще.. А на улицу тебе нельзя. И еще. Какой я тебе дедушка? Внучок, ха. Зови меня Александр Павлович. Так. Время не тяни, а то придется задерживать-ся..Фамилия, имя, отчество?
- Сиркин Андрей Геннадьевич, статья.. – невнятно начал Андрюха и неожиданно замолчал, - в общем вот..
- Громче мне отвечай! – рявкнул дед. – Ты сейчас у меня на гондонную фабрику отправишься!
        Услышав непонятные угрозы, несомненно, попахивающие насилием, Андрюха вытянул руки по швам и повторил громче, но уже без упоминания статьи. Потом старичок заставил его расписаться в журналах и принялся самолично пе-реодевать горнорабочего, не забывая про снаряжение. В форме шахтера уркаганский вид Андрея куда-то улетучился, да и сам он почувствовал себя в ней лучше. Старичок с удовлетворением смотрел на него.
- Жених! – поцокал он языком, - однако ладно. Время идет. Подожди, я тоже переоденусь.
       Пока начальник переодевался, Андрей с тоской покосился на чуть приоткрытую дверь, ведущую к верхней части земли и сразу же услышал сдержанное рычание живого Комбайна. «Будь что будет», - решил он, - чувствуя, что дед взял его за локоть и легонько подтолкнул к пахнувшему сыростью входу в подземелье. Дед зашагал спереди, чавкая сапогами по грязи, Андрюха чапал следом, осваиваясь в пространстве подземелья, разглядывая железные механизмы и приспособ-ления. Дедок что-то включал на ходу, причем делал это на удивление быстро, несмотря на возраст. Послышался гул и скрип, огромная серая лента, стоявшая неподвижно, завертелась и поползла в обратном направлении от хода движения людей. Старичок довольно обернулся.
- Работает, - хмыкнул он, - все путем..за столько лет. Ну ничо… и еще столько простоит, пока все эти твари передохнут. Не удалось им шахту затопить.
- Кто, дедушка? - крикнул ему в ухо Андрей, - извините, Александр Павлович.
- Будто сам не знаешь? – старик обернулся к нему, - ну те, из-за кого ты дошел до жизни такой?
«А дед нормальный вроде бы», - подумал Андрей, - это сложнее будет с ним. А чего он план у меня просил?
       Постепенно включались еще механизмы, гул увеличивался. Неожиданно дед снова повернулся к нему.
- А ну! Давай цикл дадим. Бери крепь! – и к удивлению Андрея, положив телогрейку на плечо, дед взвалил металлический профиль и не спеша понес дальше. Андрей последовал совету дедка, но с удивлением почувствовал, что железяка была довольно тяжелая, и, шатаясь, на полусогнутых ногах, он принялся догонять начальника. К тому моменту, когда ему удалось это сделать, глаза нового работника уже заливал пот. Старик не подавал виду, что устал, дойдя до непонятной, страшной с виду машине, небрежно бросил крепь на землю.
- Комбайн. – объяснил он, - нам так проще будет. А то пришлось бы бурить и взрывать.. Я пока запущу, сходи еще прине-си…
      Через час новый работник вымотался на нет. Старичок работал  с ним на равных, изредка покрикивая. Комбайн пло-тоядно вгрызался в пласт. По железным рештакам послушно двигался уголь.
- Стоп! – прокричал ему в ухо дедок, - заканчиваем здесь. Переходим на добычу.. Чего сел? Вставай, некогда тут расси-живать..
      К концу смены вымотанный Андрей с огромным трудом шел по обратной дороге. Руки и ноги словно налились свин-цом. Пройду через подсобные помещения, он с радостью рванулся на свежий воздух. Но старик и тут не дал ему этой возможности, схватив его за руку.
- Мыться, - заявил он, - идем в душ.
      Старик, аккуратно повесив запыленную робу, первым показал пример омовенья. Андрей, хорошенько помывшись, уже чувствовал себя немного лучше и даже ощутил какое-то блаженство впервые за много лет. Дед, усмехаясь, крутил цигарку.
- Как оно? – поинтересовался он, - подустал..ну что же, хорошо.. пожалуй, даже на премию потянешь.
       Спустя минут двадцать они уже шли ужинать.
- Кока-колу не пьешь случайно? – поинтересовался старичок.
- Никак нет. На дух не переношу. Я больше самогонку.
- Ну, значит наш человек. Твое счастье, что буржуйский напиток не пробовал..
        Дед достал бутылку самогона. Выпив стакан, Андрей ел жадно, шумно хлюпая носом. Дед тоже пригубил немного. Закусив, он вынул кость из тарелки и открыл окно.
- Комплекс! – гигантских размеров собака, неслышно просунула морду в окно, аккуратно взяла кость, не забыв подозри-тельно взглянуть на Андрюху. Послышался хруст размалывающихся солей фосфора и кальция. Подозреваемый собакой человек, поежился, но почувствовал возвращение сил. Старик надел очки и сел читать газету.
- А вот, дедушк…извините, Лександ Палыч, нафига оно вам, если не продаете?
       Старичок снисходительно посмотрел на него.
- Молодой, - заявил он, - глупый ты еще.. Ну развалят наши нувориши главную шахту, где люди будут уголь брать? Придут ко мне, значит. Вот и оно..
- Развалят? – переспросил Андрей. – А  это.. А если узнают, что у вас в доме шахта, найдут и отберут.
- Кто? – встрепенулся старичок, - да и так многие знают.. Пусть попробуют. Я не против.
      Андрей с уважением посмотрел на шахтовладельца.
- Милиция знает?
- Милиция.. – хмыкнул старичок, - такими делами не займется, пока сверху не прикажут. А там у меня связей много..А вот послушай, что про твою милицию пишут.. Органами УСБ на отдыхе задержан бывший следователь, уволенный днем ра-нее, фамилия которого в интересах следствия не разглашается, в кармане куртки которого оказались запрещенные ве-щества и материалы, подтверждающие его связь с преступным миром. Делом  очередного оборотня заинтересовалось и ФСБ. Гневным обличителем оборотня в погонах выступил его начальник, подполковник Са-мо-ва-ров…
- Ээ..д..Лександр Палыч, - несколько развязно проговорил слегка захмелевший Андрей, заблестев глазами. – Ну ладно эти, а вот если серьезные люди приедут и все отберут. Тут вам собаки не помогут.
- Это кто такой серьезный? – откликнулся дедок, - не подскажешь? У меня и для них гостинец найдется.
- Ну, вот Таркуш хотя бы, - неуверенно предположил Андрюха, - может отжать. Реальная сила у него. Бригада своя.
- Ну, так тащи его сюда! – рассвирепел неожиданно дедок. – Он от меня бежать будет дальше, чем видеть! Если он не уймется, сам к нему приеду и поговорю. Понял? Если еще раз он тебя с производственной дороги будет сбивать – тут же едем к нему!
        Андрей вновь поежился. Хмель постепенно выходил из головы. А между тем предмет рассуждения горняков одиноко сидел на автобусной остановке одной из проселочных дорог. Он сидел сгорбленный, похожий на одинокого ворона и ежился от холода. Мысли  в голове тоже порхали аналогичными птицами. Он вспомнил приезд ОМОНа на съемный дом, старшего своей бригады Саню, когда его арестовывали за вымогательство у коммерсантов, убегающих Будло и Кекса. Когда  их заковывали в наручники, смекалистый Будло пытался спрятать дозу наркотика, нещадно выискивая свободные от работы отверстия на теле, за что получил прикладом по морде.. Таркуша, правда, не заковывали и вскоре отпустили за недостатком улик. Пообещав «вытянуть пацанов», он, правда, не выполнил обещаний, поскольку его заинтересовало очередное дело и ему стало не до них.
       Закопав деньги, Таркуш тогда было двинулся к своему компаньону, но по дороге передумал, просто ему позвонив. На том конце обычно сдержанный Михаил ругался, на чем свет стоит, подозревая, что Таркуш забрал все деньги, пригрозив не отдавать джип за крысятничество. Телефон у Таркуша садился, да и связь исчезала. Надо было торопиться. Позвонив супруге и узнав, что его ищут какие-то люди, он пришел в уныние. Надо было ехать к Виталию Сергеевичу с повинной и заодно заручиться поддержкой. Он набрал номер куратора, но тот не отвечал. С трудом поймав попутку, Таркуш доехал до развилки дорог, сидел и напряженно думал.
КРЕАТИВЩИК
       В кабинете Лесицкого Ф.Б. стоял странный посетитель, одетый в нелепую одежду пестрых тонов, головном уборе, походившем на цилиндр и чрезмерно вытянутых в длину туфлях. Он что-то негромко говорил хозяину кабинета, раскла-дывая перед ним бумаги и картинки. Судя по интересу к этим бумагам, Федоту Борисовичу определенно нравилась де-монстрация картинок, но он не решался притронуться к ним. Он походил на неопытную девушку на первом свидании, которая всячески делает вид, что парень говорит глупости, но при этом явно покорена. Разум реформатора боролся с инстинктами. Наконец, последние, в силу численного превосходства,  взяли верх и он робко взял первую картинку в руки, словно та же неопытная девушка после настойчивых уговоров парня.
- Присаживайтесь, - сказал он дрогнувшим голосом, - хорошие картины, добрые. Сами рисовали? То есть я хочу сказать, не плагиат и не контрафакт это?
- Спасибо, - кивнул странный, опускаясь на стул. – Плагиат? Ну что вы. Исключительно сам, узнав о вашем юбилее. Так сказать, благотворительный жест..
- Благотворительность, то есть то, о чем мы с вами говорили, это хорошо, - мгновенно отозвался Лесицкий. Сейчас я по-читаю...Может, чай?
      Посетитель кивнул. Федот Борисович нажал кнопку селектора и коротко произнес: «Чай. Два.» и углубился в чтение. В кабинет заглянула секретарь.
- Федот Борисович.. чайник сломался.
- Возьми в шкафу. Запасной, - ровно отвечал реформатор, шевеля губами. Девушка привстала на стул и вытащила новый. Посетитель доверительно притронулся к рукаву директора:
- Знаете, Федот Борисович, а вот вам загадка. Кто из персонажей у вас поменялся в кабинете? Это неодушевленный предмет. Начинается на «Чай» и заканчивается на «Ник»?
- Чайник?
- Мудро, но не совсем. Ну что же вы так материально мыслите.. Проявите фантазию. У вас была героиня Скарлетт, но ее унесло ветром, то есть, попросту говоря, сломалась.. А теперь новый герой – Гарри Поттер, он же поттер, покрытый га-рью..
- Неплохо, - восхитился Федот Борисович, - но... почему покрытый гарью? У меня тут все чисто.
- Эх.. Федот Борисович. Подумайте.. Вы - руководитель, работа кипит, уголь добывается, дробится, сгорает, наконец.. Вы всегда в центре работ. Как же обойтись без гари? Только страшно далекий от производства и народа руководитель может такое позволить.
- Пожалуй, - сказал Лесицкий, немного подумав. – Тут вы отметили правильно. Иной раз..в общем, бывает всякое. Стихи тоже ваши? И они нигде не фигурируют больше?
- Конечно, - посетитель сделал голос еще мягче, - позвольте, я с выражением? Спасибо.
- Все люди словно бы в камне! Начальник в белом шоколаде. Вперед, на белом скакуне! И все от радости стонали… Дальше?
- Пока не надо. Очень хорошо, - мурлыкал реформатор. Его глаза замаслились.. – Хотя, что значит в камне?
- А это значит, уважаемый юбиляр, что это символ. Камень символизирует вечность. Ну и конечно, медлительность мыс-лей других по сравнению с вами. И еще раз, повторюсь. Если написать «в угле», это будет и пошловато, во-первых, а во-вторых, уголь полезное ископаемое, нужнее камня и многие будут задирать нос. Нельзя распускать людей. Вы - дирек-тор..
- Все остальное понятно, - качал головой директор, - я во всем согласен, но с дополнениями, почему…стонали? Не озна-чает ли это насилие над трудящимися?
- Вы слишком, опять же, прямолинейно мыслите. Написано же – от радости. Это просто сладострастное постанывание у всех тех, кто хочет прийти к вам на прием. Смотрите, люди, ожидающие очереди в приемной, лишнее тому подтвержде-ние..
- Ну и что все-таки вы хотите? – с любопытством спросил Лесицкий. – Про вашу позицию волонтера я уже понял.
       Посетитель усмехнулся.
- Совершенно верно, уважаемый юбиляр! Все поэты написали свои лучшие произведения именно в голодные годы. Я хочу возглавить лично у вас креативный отдел.
      Пришло время растеряться и реформатору:
- Хм..даже так вот? А.. позвольте спросить, в чем будет польза предприятию? Маржинальный доход.
- Это легко. Поскольку я буду за штатом, расходов у вас никаких. А вот доходы..подумайте. Каков у вас бренд угля на се-годняшний день? Просто обезличенные аббревиатуры. Какой интерес у покупателя? Нулевой. Вот это я так вам, навскидку. К тому же не нужно рекламировать уголь непрофессионалам. Над этим и будет работать отдел.
- Только название? – Лесицкий до сих пор пребывал в замешательстве. – Ну, допустим. А что потом?
- А потом, уважаемый юбиляр – это очерки, картины, зарисовки. Это будет двигать не только продажи, но и производство. Работы уйма. Но это текучка. Перспектива в том, что вы можете войти в историю страны  как первый руководитель, кардинально исправивший тяжелое наследие совка. И, в тоже время, взявший на вооружение их технологию развития новой идеологии.. Со своей стороны, я не могу равнодушно взирать на эту управленческую отсталость от всех передовых зарубежных предприятий (Федот Борисович нахмурился), но вашей вины в том нет. Налицо вина акционеров, зажимаю-щих каждый рубль ради получения прибыли, сокращающие передовые отделы производства.
       В кабинет зашла секретарь и, улыбнувшись странному человеку, говорящему непонятные комплименты и занесла чай. Лесицкий начал выбивать барабанную дробь. Рассуждения посетителя о прибыли ему, мягко говоря, нравились не очень, к тому же он всегда оберегал свою прерогативу по ее распределению. Посетитель без страха взял чай со стола, отхлебнул немного и присел, восторженно глядя на реформатора. Нажав на кнопку вызова начальника охраны, его при-меру последовал и директор, рассматривая картинки. На одной из них, похожий на него человек  железной рукой оста-навливал горнопроходческий комбайн, работающий без средств защиты, клеймя нерадивых слесарей остроумной риф-мой, на другой – точно такой же человек шельмовал бесполезное заседание инженерно-технического персонала. Лесиц-кий задумался. С посетителем он уже решил про себя вопрос о выдворении с территории предприятия за вольнодумство, но все-таки колебался: «Такие клоуны ведь не каждый день приходят..При умелом подходе можно ли извлечь пользу? Естественно, если выдать его произведения за свои, можно прослыть в кулуарах комбината высокоинтеллектуальным руководителем..проверить все стишки на оригинальность надо будет..В принципе, камеры все сняли.  Но здесь еще нужно на злобу дня...где взять их? Поздравления бонз? А вот и решение вопроса. Как у него производительность труда?». Словно прочитав его мысли, посетитель спросил:
- Или еще вот, например… есть ли у вас должники по вашим контрагентам?
- Имеются, - Лесицкий с любопытством взглянул на него.
- И вы что же, письма,  небось,  пишете им, судом пугаете. Это вчерашний век. Вот так надо: «Ты не вертись, словно пре-зренный угорь и заплати, пожалуйста, за уголь!» Как?
      Реформатор стал отходить от внезапной вспышки гнева: «А ведь, действительно..» После паузы раздумий он вновь покосился на посетителя. Тот воспринял это как добрый знак:
- А позвольте-ка не только стихи, а поэму мою? По памяти – «Сказ о недобросовестном инспекторе Ростехнадзора, об-ломавшем зубы об передовое предприятие?». Начинаю.
- Задумал подленький инспектор,
Родную шахту штрафовать,
Но не учел, что наш директор,
На предприятии как мать..
      Вкратце, речь в поэме шла о том, что руководство Ростехнадзора решило дискредитировать реформатора по много-численным проискам врагов, подослав уполномоченного на то инспектора. Тот принялся вымогать взятку с руководителя шахты, взамен обещая закрыть глаза на нарушение техники безопасности. Но тот ответил решительное «нет» отщепенцу государственной службы. В гневе инспектор спустился в шахту и начал искать нарушения, то тщетно, потому что в шахте было стерильней, чем в операционной.. В отчаянии тот принялся подтасовывать факты, на что ему было указано и опро-вергнуто сведущим в горном деле доктором технических наук. Придя в ужас, проверяющий принялся подговаривать ИТР заявить о нарушениях, пугая их внеочередной проверкой знаний, но коллектив единомышленников, ( к слову сказать, поголовно вступивших в некую партию, где лидером являлся пресловутый директор) с усмешкой и негодованием отвер-нулись от него.. затем он бросился к рабочим, но его снова постигла неудача. Лесицкий вслушивался со все большим интересом.
- … Решил, сникая, напоследок,
Все корочки проверить он,
И был отправлен прямо в лоно,
И, хлебанувши несолоно,
Побрел уныло, словно слон.
Побрел уныло и с позором,
Бывший инспектор Ростехнадзора..
- Ну как вам? Нравится?
        Федоту Борисовичу все больше нравилось. Он таял, но пытался играть в дипломатию, деланно хмурясь и боясь, что выступающий набьет себе в итоге цену. «А стишки-то ничего. К примеру, если зачитать их инспекторам, когда приедут.. конечно, нужно момент выбрать, чтобы они не обиделись и.. что это даст? А это даст мне психологическое давление на них и, значит, впоследствии принесет прибыль..Этот поэт, похоже цены себе не знает. Тем лучше..
       «А вот еще. Эпиграммы! Как Пушкин. Да это же мое оружие, тем более бесплатное.. Можно их выставить так, что они не попадают под оскорбления. Дурак же я бы был, если бы сразу выгнал его». Мысли так одолели реформатора, что он не заметил, как зашедший Варфоломей довольно грубо схватил посетителя за предплечье, приподнимая его со стула. С другой стороны с ругательствами перелезал через стулья Андрон Витальевич, досадуя, что Варфоломей схватил негодяя первым. Наконец Андрону Витальевичу удалось протиснуться между стульями и схватить странный головной убор, об-нажая плешь посетителя. Оттуда посыпались какие-то бумажки и конфетти. От удивления исполнительный директор вы-ронил трофей, максимально выпучил глаза. Посетитель не сопротивлялся, с чисто детским удивлением смотря на дейст-вия сотрудником. В дверях стояли вызванные для внушительности – ухмыляющиеся охранники. Очнувшись от раздумий, реформатор царственно, подобно римскому консулу или императору, поднял руку. Сенаторы замерли, как будто окаме-нели. Варфоломей отпустил рукав посетителя и непонимающе уставился на шефа.
- Вот что. Как вас зовут? Семен Семенович. Хорошо. Ваши условия мне подходят, – с этими словами он повернулся к Вар-фоломею. – Вы что тут устраиваете? Произвол начальника охраны?
- Но ведь, Федот Борисович..был экстренный звоночек. Мы отреагировали.
- Присядь, - мягко сказал реформатор и в этот момент послышался гневный голос Андрона Витальевича, мгновенно оце-нившим ситуацию, в которой можно было уничтожить соперника:
- Что отреагировали? Тебе генеральный директор говорит, а ты пререкаешься!
- А сам.. - повернулся к Фуевертину Варфоломей.
- Что сам! – завопил исполнительный директор, - не выдумывай, пожалуйста. Если бы не я сейчас, представляю, как бы тут дров наломал!(Андрон Витальевич поспешно нагнулся за головным убором посетителя, отряхивая)
- Но ведь.. - перебил Варфоломей, конфузясь, - мне доложили как нападение или еще что..Словом..А ну-ка вышли! – это относилось к охранникам. Те закрыли дверь с такими же ухмылками на лице.
- Тихо, тихо, - поморщился Лесицкий, - вот лучше я вам покажу самородок креатива.. Встречайте, Семен Семенович!
     Посетитель как будто очнулся ото сна:
- Федот Борисович! Голубчик! (при этих словах у Андрона Витальевича отвисла челюсть) Ну конечно же..Вы мне такую идею подкинули..Такую идею..Позвольте поэму? Вот уже и название – «Сказ о рьяном охраннике..»
      Пока посетитель, вежливо взяв из рук Фуевертина головной убор, декламировал стихи, Варфоломей удивленно по-сматривал на остальных слушателей. Хозяин кабинета сохранял каменное выражение лица, на котором начальник охраны прочитал неизбежное внушение. Гораздо интереснее было выражение лица Фуевертина, на котором растерянность и непонимание происходящего пыталось скрыть чрезмерная внимательность и исполнительность. Он с трудом пытался понять речь выступающего. Таких людей он боялся больше всего, даже больше собственного шефа.
- …И он отправил восвояси,
Побитых церберов своих,
А когда сам был послан в лоно,
Напрасно бил царю поклоны,
Ушел, зализывая раны,
Послушный пес, но бог охраны.. Ну как вам?
- Гениально, - Лесицкий захлопал в ладоши, - отлично придумал. Действительно, так быстро сочинил. Ну а вы что? - Он повернулся к подчиненным. Андрон Витальевич изобразил доброжелательный оскал и почти неслышно захлопал мяг-кими, как драники, ладонями. Ему нехотя вторил Варфоломей, хотя во взгляде у него проросла обида. Отправляться прямым ходом в лоно ему не хотелось. Поразмыслив, он решил, что диаметрально противоположное направление все-таки хуже и успокоился, повеселев.
- А вот теперь спектакль! – воскликнул посетитель, - называется «Организация горного дела по пресечению безделья сотрудников». Сидите, сидите, Федот Борисович. Вы худрук. Я выступаю как актер и режиссер в одном лице.  А вы, оба, - он обратился к остальным, и, не дослушав согласия Варфоломея, взял его за руку, приподнимая со стула. Товарищ худрук, позвольте декорации? Шторы бы надо прикрыть..И массовку, кстати, неплохо бы привлечь.
- Андрон, – измененным до неузнаваемости торжественным голосом сказал реформатор, - организуй.
       Андрон Витальевич с облегченьем кинулся за дверь. Послышался шум в приемной, где он выталкивал в кабинет ни-чего не понимающих людей. Заложниками ситуации оказались Волосянович с секретарем, привычно задергивающей шторы.
- Сехгей Владимихович, главный инженех, - негромко представлялся  последний, удивленно рассматривая странно оде-того человека.
- Отлично! – воскликнул тот, - типаж подходящий. Смотрите, вы – паровоз.. Кроме как чух-чух-чух, вам не придется зубрить роль. Запомните – чух-чух-чух.
- Почему паховоз? – побледнел Волосянович.
- Почему? Потому что надо! Так..а мы вот – горняцкие говорящие вагонетки… Так, поехали. Сергей Владимирович, не слышу.
- Чух-чух-чух, – сердито сказал Сергей Владимирович.
- Электропоезд заводится! – поднял палец Семен Семенович (Волосянович досадливо крякнул), - вы слышали щелчок втягивающего реле,  вовремя не почищенного нерадивым механиком? Таак, вы, мадмуазель, в серединку, вы – тоже..
       Цепочка нехотя стала двигаться. Замыкающая вагонетка – Семен Семенович - театрально подкидывала ноги. Андрон Витальевич с отрешенным видом встал возле двери. Реформатор Лесицкий с живым выражением лица наблюдал за происходящим.
- Не будьте пассивным! – крикнул Андрону Витальевичу режиссер, - смотрите, вы семафор..Просто опускайте и подни-майте руку. Подмигивайте, говорю вам! Ага, неплохо.. – и не дожидаясь разрешения Лесицкого откинулся в кресле для ВИП-персон и закурил. Все обомлели, зная, как директор не любит курильщиков.
- Что замерли?! – прикрикнул режиссер, - продолжайте, по кругу. А, остановились. Правильно. Что нужно сделать? За-дымление в шахте! Ваши действия? Главный инженер, вашу мать! – с этими словами он отдал горящую сигарету в руки Волосяновича. Все, стоп. Снято. Можете быть свободны..
      Все, кроме секретаря, быстрым шагом рванулись к двери кабинета. Вспотевший Волосянович отряхивал пепел с пид-жака, не зная как себя вести дальше. Режиссер, легонько похлопывая его по мешковатому заду, выпроваживал его за дверь.
- Как вам первый акт? – учтиво обратился к худруку режиссер, прикрывая дверь.
- Неплохо вроде, - отозвался Лесицкий, приходя в себя - хотя я конечно, в гуманитарных таких профессиях не разбираюсь.. Вам виднее.
- Вот этими самыми действиями, - поучительно сказал режиссер, - можно поднять производственную дисциплину до уровня японцев. Причем без криков и понуканий. И о политике. Ваша цель – укрепление вертикали власти на предприятии несмотря ни на что, преодолевая сопротивление индивидуумов и социальных групп. Позвольте предоставить это мне..
      За дверью кабинета уже собиралась толпа. Поскольку Андрон Витальвич отлучился на время, люди вполголоса завели разговоры. Стартером стал обычно немногословный Волосянович:
 - Не понимаю. Мехоприятия по хадостному событию проводятся, стало быть, но не утвехждены мной и отсутствует пха-ект..Кухение в кабинете хегламентом надо указать…Саша. Это твое упущение..Займись.. – последнее относилось к Мож-жевелову, с любопытством прислушивающегося с звукам из-за двери.
- Ой, как интересно! – откликнулась Евгения Васильевна, - а кто там? – не дожидаясь ответа, она чуть приоткрыла дверь. Луч света чуть осветил полумрак, освещая бледноватое лицо реформатора, сидящего за столом и какую-то тень, метав-шуюся по кабинету и что-то восторженно выкрикивая.
      В приемную зашел Андрон Витальевич, подозрительно рассматривая ожидающих. Оттеснив Волосяновича, он чуть приподнял нос, прислушиваясь.
- Ты это.., – задумчиво пробормотал он, тоже слегка приоткрывая дверь. Тень от странного посетителя уже стояла на столе и жонглировала сотовыми телефонами. Он поспешно захлопнул дверь.
- Ну что встали?! Идите делайте, - и даже лениво дал подзатыльник беспутному Можжевелову. Тот молодецки тряхнул головой, поправляя очки, и подобострастно захихикал, отходя в сторону. Все знали, что в день рождения шефа Андрон Витальевич всегда добрый и тоже улыбались.
      Голоса за дверью стали нарастать, словно добавили мощность. Андрон Витальевич ревниво прислушивался. Волося-нович тоскливо смотрел в обратную сторону. Послышался ритм шагов. Дверь резко распахнулась и Семен Семенович предстал перед посетителями приемной.
- Баа, други! – обратился он к ним, - мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь..Не так ли, братец? – с этими словами он хлопнул Андрона Витальевича по плечу. Тот аж посинел от злости, с трудом сдерживаясь.
- Ути какой справненький! – похлопав Волосяновича по щекам, он обратился к остальным. – Что стоите как истуканы? Где подарки? Все по кабинетам и без подарков и не думайте возвращаться. Иначе фиг вам а не спектакль. Все в конференц-зал. Срочно собирайте сотрудников. - Все в изумлении молчали. 
- Что не понятно, необрезанные филистимляне?- начал гневаться режиссер, - кто тут самый главный после бога?
- Ну, я, - нехотя отозвался Фуевертин, - вы все это..Не, ну делайте..Хотите чтобы я сделал, давайте я сделаю..Вы этого хо-тите? Давай так..
- Отлично, братец, - восхитился иллюзионист, - ты незаменимый талант моего креатива. Итак – свистать всех наверх!
      Толпа тронулась. Иллюзионист подмигнул секретарю и они вдвоем с братцем Андроном стали  выталкивать лишних людей за дверь приемной.
       Когда стих топот ног за стенкой приемной, главный реформатор, восседая по-прежнему за своим столом, задумался. Близко к себе он еще никого не подпускал.  Сверхволосатые руки его, словно обладающие собственным интеллектом, тоже выбивали какую-то лирическую трель по столу. Странный посетитель затронул какую-то струну в его душе. Вдобавок он успел и разбередить души подчиненных… Он вспомнил, как Фуевертин, выходя из кабинета, бросил на него умо-ляющий взгляд, полный преданности, любви и нежности. Лесицкий весело хрюкнул, вспоминая начало работы с ним, когда сразу стало ясно, кому суждено быть исполнительным директором…Первое задание, безусловно, начинающий исполнительный человек, выполнил неправильно, зато блестяще доказал исполнительность, что и было, оказывается, главным. Тогда, по приказу генерального директора, следовало проверить горное хозяйство, провести ревизию горно-проходческих комбайнов, в частности, выявить оптимальный для ведения работ, размер исполнительного органа ком-байна. Дополнительно следовало организовать инженерную подготовку проекта производства работ. Фуевертин, получив задание, как-то странно засопел, собираясь с духом, и вышел из кабинета. В течение суток он просидел в душевой, не смыкая глаз. Как только в душ заскакивал кто-то из горных мастеров и открывал воду, туда мгновенно заходил Фуевертин с рулеткой и штангенциркулем в руке, для убедительности щелкая фотоаппаратом. Несмотря на протесты некоторых работников из младшего звена ИТР, он исправно выполнял задачу. Ну и нельзя сказать, что все это время в душевой он потратил нерационально. В полчетвертого утра, в одном из отделов помывочного пункта, застрял не совсем трезвый инженер Можжевелов, подсматривающий за противоположным полом через окошко слива воды. Оскорбленные дамы постбальзаковского возраста с обогатительной фабрики, недовольные созерцанием их обнаженных тел Можжевеловым и, конечно, верные мужьям, слегка придавили ему руку, который тот нечаянно засунул в окошко, требуя назвать свою фамилию. Можжевелов не сдавался под пытками прекрасного пола и молчал. Голые дамы усиливали давление на него, в прямом смысле, надеясь, что соглядатай выдаст себя голосом. Чувствуя, что в душ кто-то зашел, отчаянный инженер решил притвориться мертвым. Некто, подойду сзади, чье лицо он видеть не мог, молча начал производить замеры исполнительного органа и, на всякий случай, вспомогательного оборудования. Услышав щелчок фотоаппарата, попавший в капкан страсти, инженер, принявший звук цифрового оборудования за звук взведенного предохранителя автомата, так заверещал, что его от неожиданности немедленно освободили с двух сторон. Получив внушение от нового зама по производству, он, красный, как рак, переодевался быстрее, чем воин воздушно-десантных войск. Берет на голове, ему заменяла майка. Инцидент в помывочном пункте благодаря Андрону Витальвичу, стал достоянием гласности:
- Саша, - хохоча, как одержимый, говорил ему начальник вентиляции и техники безопасности Брюхоногов С.М., - какие там бабы? Какие там бабы? Ой, не могу…давай вечером возьмем бутылочку и к девкам сходим, разопьем?
- Давай журнал принесу? – предлагал ему еще кто-то.
- Плюнь тому в глаза, кто это сказал! – вопил в ответ Можжевелов с самым серьезным видом.
      Надо сказать, что привычка именно заставлять верить, не убеждая собеседника, была золотым качеством Можжеве-лова и, однозначно, проводником вдаль по служебной лестнице, что и случилось впоследствии. Даже недоверчивый Брюхоногов засомневался, рассматривая расстроенную жертву собственного либидо. Дар заставлять верить собеседнику у Можжевелова был настолько развит, что Брюхоногов бы скорее поверил ему, чем собственным глазам…
      Фуевертин, скрупулезно отметив измеренных работников, приступил к новому заданию. С ним он решил вопрос на-много быстрее, чем с предыдущим, словно лихой кавалерист, срочно собрал разнополый инженерно-технический пер-сонал на свое первое совещание:
- Значит так и раз эт так, - начал он лирическое отступление, - вы это…Давайте уже по-нормальному. Как мужики… Кто это…не будет иметь инженерную подготовку, лично буду лупить, пока не начнете испражняться, а потом буду еще силь-нее бить за то, что от вас будет исходить неприятный запах! Это самое…идите делайте уже.
       Далее случилось невероятное. Обычно косноязычный Фуевертин, из-за отсутствия возражений ИТР, обрел дар речи, не превосходя, впрочем, Цицерона. Слог его стал почти литературный, правда, больше в таком направлении, как контр-культура. Если Александр Сергеевич в стихотворении «Пророк», в основном жег сердца людей глаголом, Андрон Виталь-евич, сильно не заморачиваясь, оперировал всеми частями речи, делая упор на более доступных человеку в понимании, как он считал. К тому же, приобретя должность и власть, он отнюдь не боялся погибнуть в вооруженной разборке.
      Толпа кротко побрела к выходу из конференц-зала. Стульями на этот люди старались не греметь.  Выполнивший за-дание человек, сияя от исполнительности, вскоре сидел в кабинете реформатора, гордый, как Геракл, задушивший Не-мецкого Льва и Фашистскую Гидру (так считал Андрон Витальевич, смутно вспоминая мифы Древней Греции). Лесицкий, надев очки, с недоумением читал принесенный документ, шевеля губами. Кроме списка фамилий, там значились мате-матические символы как-то: диаметр, длина окружности и линейная величина. Ниже стояла для убедительности печать ш/у «Каменное».
- Согласовано - Волосянович, утверждено – Фуевертин, - произнес Лесицкий, поднимая глаза на свою правую руку, не очень сильно покрытую волосяным покровом, - Андрон! Объясни мне это! И почему так долго?
- Там фотографии приложены, - с готовностью отозвался Андрон.
       Лесицкий перевернул страницу. Вдумчивое лицо доктора наук  исказилось гримасой гнева и отвращения. Он мед-ленно заводился как асинхронный двигатель, работающий вразнос, потому что не был правильно подключен по схеме «звезда». Незакрепленная жестко, станина его, которым являлся стол, подверглась ужасающей вибрации. Таким непо-средственного начальника Фуевертин не видел никогда. Андрон Витальевич выслушал всю мощь его скрытых доселе киловатт и лошадиных сил, седея на глазах от страха. Неожиданно двигатель прогресса, каким, собственно и являлся генеральный директор ш/у «Василиск», заработал ровно и звонко, удивляя отчаявшегося его починить механика. Федот Борисович хохотал до слез, подрагивая плечами, как рубашкой охлаждения мотора. Ничего не понимающий исполни-тельный директор, сидел рядом с растерянным выражением на лице, вызывая еще более гомерический хохот начальни-ка. Наконец двигатель выключился так же внезапно, как и включился.
- Андрон, - начальник, вытирая слезы, кивнул ему на дверь, - иди уже… будем считать, что первое задание ты выполнил очень скрупулезно и качественно. Ну, первый блин всегда комом… Про инженерную подготовку, только прошу тебя, мне не рассказывай, а то я просто не выдержу…Свободен.
       Фуевертин, все еще недоумевая, вышел из кабинета. Причину неадекватного поведения начальства он так и не понял, включая и по настоящее время. Анализировать поведение начальника, он, само собой, тем более не решился, даже мысленно, с негодованием отбрасывая сие кощунство, граничащее со святотатством. Зато Федот Борисович моментально «заимел на него виды». «Исполнительный малый», - думал он уже вечером, - «вполне заслуживает того, чтобы стать исполнительным большим».
ПЕРВЫЕ ТРУДНОСТИ
- Шурик! – окликнул чумазого человека один из сидящих в выработке людей в красно-бордовой каске, - ну расскажи, твоя же там в курсе.. Что там произошло у обрезанного?
       Шурик, выжидая паузу, доставал сигареты. Ему нравилось быть в центре внимания. Остальные делали вид, что им неинтересна информация. Это была обычная игра. Вдоволь насладившись вниманием, не дожидаясь, пока его обругают за молчание, он принялся рассказывать:
- Да что говорить, мужики. Совсем сбрендил еврей. А надысь самого Коперфильда вызвал, на всю нашу зарплату!
- Корифан его, что ли? – спросили шахтеры, - или как?
- Какой корихван, - досадливо отмахнулся Шурик, - не бывает в его деле корихванов.. Это же знаменитый иллюзионист. Мало того, что гонорар ему бешенный заплатил, так еще и взял на работу!
- Как это? – добродушно поинтересовался пожилой шахтер, - для чего?
- Я думаю так, мужики. Судите сами. Лава стоит. Все стоит. Где уголь брать? А это колдун, говорят. Будто добудет все своими черными силами…
- Свят, свят, - пожилой мужик перекрестился, - во дела..
- Тссс! – послышалось от сидящих снизу, - умник идет!
- Эй, умник! – Какой-то шахтер, махая ему двумя руками, сидел на исходящей струе, курил и злобно скалился, - много рацух начальству насобирал?
       Усталый Зигмунд, не отвечая двурукому, в числе последних двигался к ламповой. Шахтеры, сидящие в «скотовозке», при виде его засвистели и заулюлюкали.
       Чтобы не терпеть обиды от коллег, агент, как его учили в спецшколе, пытался притворяться геем, искусственно меняя свою походку. Однако в случае с русскими рабочими это не помогало сглаживанию ситуации, если не сказать хуже.
        Попытки внести улучшения в жизнь рабочих, не прошли даром для мистера N. Шахтеры стали при виде его посте-пенно раздражаться. Проходчики при его появлении что-то говорили про какой-то проход, из лавы с его появлением, доносились угрозы ГРОЗовцев. Ламповщицы, выдавая горную амуницию, что-то злобно шипели и бросали ему обычно незаряженный светильник. Петрович стал угрюм и неразговорчив. Ситуацию пока спасали неизменные чекушки на его утренний опохмел, которые покупал Зигмунд. Полковник Браун тоже не находил себе места, читая сообщения агента, пытаясь выбрать наиболее оптимистические, чтобы показать Грегу, к которому тот его вызывал срочно. Вот одно из них:
      «Дорогой шеф и наставник. Информацию собираю по крупицам. Изучаю попутно русский сленг в работе. Все запасные части к основному оборудованию здесь называют, как и видят аналогию в другой деятельности. Все так запутано, что такого не найти ни в каком учебнике по горному делу, ни во всемирной сети. Это ли не рука тайной организации? Приведу пример – поднять ручку стойки гидравлической крепи здесь называется «засупонить вздрачивалку»  (zasuponit vzdrachiwalku). Адепты тайной организации ходят за мной по пятам. Отстают они лишь тогда, когда я спускаюсь в водо-сборник, презрительно называя меня «лох». Я прочел в интернете, что Лох – это повелитель воды…Пока я затаился во избежание провала».
      Чтобы отправить сообщения полковнику без опасения их перехвата, агенту пришлось ехать в ближайший крупный город. Дело в том, что сверхсекретная аппаратура, установленная в съемной квартире, внезапно вышла из строя во время отсутствия квартиросъемщика.
     Город W жил полной жизнью, в отличие от серенького поселка. Зигмунд аж вздохнул полной грудью, с завистью по-сматривая на горожан, пусть даже русских. Хотя здесь преобладали и другие национальности. К черным воротам рынка, куда подвозили товар, робкой цепочкой, воровато озираясь, двигались узбеки, стараясь для чего-то покорить улыбкой охранников. Из склада чувствовался сильный запах резины, видимо, там хранились бананы. Бойко торговали вещами не в меру улыбчивые китайцы, особенно если видели реального покупателя. У большого павильона с надписью «Цифровое гадание на кофейной гуще», толпились, в основном, женщины, оживленно переговариваясь. Здесь тоже была очередь. Из двери павильона радостно выскочил молодой мужик, что-то прижимая к груди. Его до порога провожала несуразно одетая немолодая женщина, очевидно, хозяйка предприятия, что-то крича вслед. Любознательный агент подошел поближе, прислушиваясь.
- Запомните, Дмитрий, половину бросаете в воду, а вторую в полночь надо закопать на перекрестке двух дорог. И она точно ваша.
- В реку? – интересовался мужик.
- Да нет, в воду. Ну да, в реку..
        Мужик кивнул, отходя. Но спустя несколько секунд он развернулся на 360 градусов:
- Подождите. А как на перекрестке? Тут же асфальт…
- Чего?
- Асфальт, говорю..Чем его долбить? Перфоратором?
        Гадалка не хотела вникать в технические подробности, но, поскольку на нее смотрела очередь, ответила нехотя:
- Ну да, что вы как маленький. Берете божий перфораторчик, делайте дырочку и закапывайте..
- Спасибо, понял, - мужик уже растворялся среди толпы и ларьков.
       У остановки с незаметной надписью «Такси по цене демократии», стояли серьезные русские люди с пронзительными взглядами. Агент испытал довольно сильный страх и долго заметал следы, раза четыре меняя машину такси для предот-вращения возможной слежки.
       На другой стороне Земли, сидя в служебной машине, мистер Браун рассматривал пролетающие фасады домов и не-боскребов. Досада на Зигмунда нарастала в душе как снежный ком. Результатов пока не было. Доставленный по дипло-матическим  каналам «гаджет» по запуску лент, который агент аккуратно вытащил у подпитого Петровича, оказался обыкновенным диодом. Правда, полковник допускал мысль, что агенты организации могли подменить его в процессе транспортировки и ужасался могуществу организации.
      Вскоре водитель остановил авто возле условной штаб-квартиры. Его уже на пороге встречал Грег, с черной повязкой для внушительности на глазу, хотя имел оба целых глаза и отличное зрение.
- Здравствуй, мой дорогой, - сказал он по-русски, не протягивая руки приехавшему военному человеку, - пойдем ко мне, чего уж там.
      Мистер Браун насторожился. Всегда улыбчивый Грег был явно чем-то расстроен. Поднявшись в штаб-квартиру, ее хозяин нехотя кивнул полковнику на стул:
- Что скажешь хорошего? Проигрываем по всем пунктам?
- Я бы не стал столь категорично, мистер Скейдж..Трудности есть, это никто не отрицает.
- Трудности, черт возьми?! – сорвался Грег. – Сначала его вычислили адепты тайной организации и ведут, надеясь выйти на нас. Ты кого взял, полковник на роль агента? Человека, не отличающегося умом и профессионализмом!
- Я бы сказал так, мистер Скейдж, это и было задумано изначально. Вы сами знаете, что случилось с нашим самым лучшим агентом. Он был раскрыт сразу, причем группой дилетантов. В деле русских Джеймс Бонд не нужен.
- Ну а кто нужен? – слегка успокаивался кипящий Грег, - вы меня убедили тогда, что следует вербовать этого...Левински. Я утвердил его тогда по вашей настойчивой просьбе. Сейчас я сожалею об этом. Что с секретной аппаратурой?
- Мои люди произвели вскрытие и пришли к выводу, что виной всему высокое напряжение в сети, которое и привело к выводу микропроцессоров из строя. Сейчас спешно доставляется новое, старое я привезу и составлю полный отчет вам.
- Чтобы оно тоже вышло из строя? – усмехнулся Грег. – Сначала, полковник, надо установить причину, а потом и устанав-ливать.
- Причина? – мистер Браун пожал плечами, - проста. Подано две фазы напряжения, вместо фазы и нуля. Видимо, перепу-тал электрик. Так бывает часто у русских, я выяснял. Это у нас такое нонсенс.
- Случайно перепутал? – уточнил Грег.
- Ну а как. Вы думаете…
- Ну, наконец-то! – всплеснул руками Грег, - стало доходить до вас? Что разгильдяйство русских это не более чем прикры-тие. Сейчас, возможно, они смеются с нас, трудно соображающих американцев.. И вашего Зигмунда вели наверное, как теленка на привязи. Ваши люди охраняют вход в квартиру в его отсутствие?
- Конечно.
- Ну, стало быть, они тоже замечены организацией. Иначе бы вывезли аппаратуру. Поэтому они устроили всего лишь ди-версию. Причем смотрите как. Просто и гениально.
- Как же быть сейчас? Его срочно надо внедрять в инженерный состав, раз такие разногласия пошли. Я нажму на необхо-димые рычаги.
- Давно это надо было сделать, мистер Браун! – вскричал Грег. – Вы думаете, меня не контролирует высшее начальство? Говорят, уже сам президент заинтересовался.. правда, услышав про фамилию этого ммм…вашего агента, счел это дурным знаком и отказался в случае провала его признавать. Что у нас с комплексом?
- Это обычный шахтный комплекс для ведения очистных работ. Русские специально любят завуалировать все, на всякий случай.
- Вот это-то и плохо, - заметил Грег, - для нас. Ну а теперь самое главное. Не знаете?
- Что? – встревожено спросил собеседник.
- А вот что. Сегодня утром на вашего подопечного было совершено нападение боевиками организации, которые были загримированы под обычных гангстеров. К счастью, ему повезло.
       Полковник заерзал в кресле, краснея. Признавать такое, да еще и от начальника, было вдвойне неприятно.
- Я разберусь, - голос полковника сел, - может просто недоразумение какое…
- Опять вы за свое! Ну как вас убедить? Не пора ли на пенсию, полковник?
- Нет, что вы! – испугался мистер Браун, - у меня ведь такой опыт, послужной список, награды, раскрытые громкие дела и в контрразведке, в том числе.. Я надеюсь, что мы выйдем на след этой организации, но вот время..
- Я всегда говорил, что вы пессимист, полковник, - заявил Грег. – В самое ближайшее время надо выйти на след органи-зации. Это тогда приведет нас к их смертоносному оружию. А насчет послужного списка… Это вас и спасает, знаете ли. В общем, я надеюсь, очень надеюсь, что вы поправите все дела там. Действуйте, но имейте в виду, что я вами очень недо-волен…
      На самом деле руководство Грега еще больше было им недовольно. Группа прикрытия, после драки во дворе, была чем-то напугана и отказывалась нести вахту. Новых людей надо было еще завербовать и обучить… Грег чесал голову и ругался по-русски, ибо большей энергетики, чем в этом языке, он просто не знал:
«Империя двуличия, сквернословия, лжи и обмана, черт их побери! Как хорошо на Ближнем Востоке работать! Там, по крайней мере, сразу же ответственность на себя берут, если что совершают. Честные, благородные люди. Хотя – олени, конечно… А в России – непонятно, кто и за что напал? Радикалы из прокремлевской партии? Бандиты? Хулиганы? Или спецслужбы? Мда…загадочная страна и концов не обнаружить…»
      Мистер Браун вышел в смятении из кабинета. Грег не провожал его и, откинувшись в кресле, задумался: «Может я зря? Или от него требую невозможного? Или я уже забыл, что русские в прошлом самые сильные наши противники?»
СНОВА ТАРКУШ
      Таркуш начал было замерзать, не дождавшись автобуса, и теперь тщетно пытался остановить попутку. Машин было мало, либо они испуганно шарахались в сторону при виде отчаянного человека и увеличивали скорость. Перспектива замерзнуть на дороге не прельщала Говойского и он запрыгал еще сильнее, увидев вдалеке свет фар. Машин было не-сколько. Присмотревшись, он увидел дорогие седаны и внедорожники. Сердце моментально провалилось в пятки, и он уже не ощущал холода. Таркуш отошел к обочине.
- Смотри, кто  это стоит! Нет, правду люди говорят – на ловца и зверь бежит. А я раньше не верил. Или зверь такой отмо-роженный..А?
       С присказками и прибаутками из головного джипа вылезал ни кто иной, как Вова Ветчинник, поигрывая пистолетом. Задние машины  тоже остановились, из них вышли какие-то бритые люди и лениво взяли Таркуша на прицел. Тот стоял ни жив ни мертв от страха, прикидывая свои шансы на спасение. Их почти не было.
- Ну что? – Ветчинник подошел, смотря в упор на бывшего голосовавшего человека, - допрыгался? Ай-яй. А я ведь преду-преждал. По-хорошему даже. Я еще никого так долго не предупреждал.
       Бритые загоготали. Кто-то, подойдя к Вове, шепнул что-то на ухо ему. Тот отрицательно покачал головой:
- Нее..Этого момента я долго ждал. И он заслуживает больше, чем просто шлепнуть.. Слишком много напакостил. Да кого тут бояться, на безлюдной дороге, да еще в этой крестовне? Он же надеялся, что я его не найду. А у меня много возмож-ностей. Ну что, парни, я думаю, его для начала..
- Для начала представься, уважаемый, - странное дело, речь Ветчинника даже успокоила Таркуша, и он начинал входить в свою прошлую роль. Воистину, человеческая психика – удивительная вещь. Можно сказать, Таркуш на время заморозил свою трусость на дороге.
      Толпа бритых недовольно зашумела, двигаясь к Таркушу. Вова с трудом сдерживал удивление, но остановил наиболее рьяных.
- Сам себе хуже сделал, - прошипел он. – И  умирать не умеешь по человечески.. Ну что же.. – он, как все бандиты, обожал высокое искусство и театрально развел руками, поворачиваясь к соратникам по ремеслу.
- Ты умеешь? – довольно дерзко ответил Таркуш, -  может, покажешь? Ты знаешь, мне некогда. Время терять с тобой не хочу. Если ты деловой человек, пошли, поговорим? Если не боишься, конечно.
- Ну и борзота.. – удивленно сказал водитель Ветчинника, - шеф, позволь я ему сейчас сделаю..
- Подожди, - голос Ветчинника стал почти гробовым, - кто боится? Ты, падаль…
- Пошли в машину, - бросил ему Таркуш. – Долго же тебе извиняться придется..
       Толпа взорвалась смехом и потянулась к нему. Вова остановил их раздраженным жестом:
- А чо. Пусть поговорит. Тогда помолиться у него не получится…Во, ахиреть. Мне этот наглец даже начинает нравиться. А то говорили – лошара из лошар. Ну, пошли, висельник..Хоть и много чести тебе..
       Вечные враги и оппоненты сели в машину.
- Что так медленно ехал? – сурово спросил Таркуш, - я из-за тебя чуть было не замерз.
- Ты рехнулся что ли с горя? – взвился Ветчинник, - ты хоть знаешь, плесень, с кем говоришь!? Ты хоть отдупляешь, что щас с тобой будет? Ты знаешь, кто истинный хозяин края?
- Вова Приколюшкин, он же Ветчинник, он же Жаропонижающий, еще продолжить? – лениво спросил Таркуш, отлично управляя голосом, не спеша, расстегивая куртку. Края? Край еще не вся Россия.. - с этими словами он тихо засмеялся.
      Ветчинник был озадачен. Он смотрел, не отрываясь, на золотые колоски на псевдоформе Таркуша.
- Ты же Таркуш или Торчок или как тебя там.. Я же проверил тебя. И голос твой узнал. Твои же ушлепки мне все рассказали лично, - сказал он, - что ты вырядился? Если ты думаешь, что на Руси дурачков не трогают, то ошибаешься. Я и таких мочил как за здрасти.
- За что же такая немилость? – ровным, хорошо поставленным голосом сказал Таркуш, - а вот теперь ты слушай внима-тельно. Твоего Торчка или как там..больше нет. Он, к сожалению, стал пешкой в большой политической игре.. Хотя, по-чему к сожалению? Он заслужил свое..
- Согласен. А ты кто? – быстро спросил Вова. – Мне свидетели не нужны. Я реальный хозяин края, у меня генералом больше, генералом меньше..И еще, нет тела, нет дела. А мы за руль и пыль столбом. Чему ты радуешься?
- Да так, я подумал, что и от вертолетов пыль бывает.
- А при чем тут вертушки? Ты думаешь, у меня такой байды нет?
- Много вопросов, гражданин Приколюшкин.. Про военные вертолеты мы не подумали? Раз уж ты попался мне, да еще на дороге, использую - ка я тебя на благо национальной безопасности?
- Ты чо несешь? Что ты городишь, е..? Кто ты такой, кроме того, как генерал? Мусор? Ну пусть даже гебист. А мне нас… все равно, понимаешь? У меня поддержка президента! Ты..
        Таркуш рассмеялся так искренне, что Вова замолчал на полуслове, что бывало с ним крайне редко.
- Я ему завтра за завтраком расскажу.. Да что говорить-то, я уверен, что он и сам все слышит. Давно хотели поговорить с тобой. Да вот, понимаешь, ты все время перемещаешься по городу. Уж извини, что пришлось проделать такую комбина-цию. Правду ты сказал, что на ловца..как там? Зверь бежит? А скажи, красиво. А?
        Бритая охрана авторитета, с удивлением ждала своего босса. Все ожидали, что он с минуты на минуту выбросит из машины тщедушного Таркуша, но этого пока не происходило. В это время Вова молчал, ошарашенный. Если бы он увидел на дороге динозавра, он бы и то не был так растерян. Таркуш тем временем приоткрыл стекло.
- Эй, кто тут правая рука этого.. садись в машину!
        Бритые изумленно переглянулись. Человек в дорогом костюме отделился от толпы.
- Что? – прерывистым голосом произнес он, - кто меня зовет? Кто вы?
- Присаживайся, - Таркуш изобразил раздражение, - мне некогда, не заставляй меня повторяться. Дело есть.
       Вова при звуках человеческой речи начинал шевелиться, как боксер, получивший нокаут, услышавший счет рефери. Потом он взглянул на Таркуша. Глаза его потемнели от ярости.
- Спокойно, Вовчик, спокойно мой хороший, - продолжал Таркуш, - Итак.. скажи мне, хозяин края, платит ли тебе в общак директор некого предприятия «Василиск»?
- Ну.. - Вова был удивлен перемене разговора, - конечно, о чем речь? Кстати и там покойничек отметился..
- Он нам много рассказывал про организованную преступность. Перед смертью, - Таркуш взглянул на Ветчинника, - у вас в городе. Он мог скомпрометировать тебя, Вова. Ты, насколько мне известно, собираешься баллотироваться на пост гу-бернатора или мера?
- Собираюсь, - вздохнул тот, - да и что говорить, люди и быдло знают, у кого настоящая сила…Надоело вот так шифроваться уже. Я давно перерос должность смотрящего за городом. Это раньше в почете было. А сейчас губер с правящей партией куда более реальная сила.
- Мы и надеемся с президентом тоже, - подхватил Таркуш, - ведь кто единственный, кто может остановить быдло от раз-ных волнений, никому не нужных, так это ты, Вован! Как тебя кличуть? – обратился он к правой руке.
- Костян, погоняло - отозвался тот, с круглыми от изумления глазами.
- Костик, сходи-ка погуляй немного, рано чего-то я тебя позвал…А вот теперь смотри интервью с директором ООО «Васи-лиск».
- Вот же сука, - с удивлением сказал Вова, просмотрев ролик, - а мне сказал, что больше пока нет. Накажем за крысятни-чество..
- Это только одно интервью, - напомнил ему Таркуш, - а у меня их сотни. Теперь ты понимаешь, почему ставка президента на тебя? Твой авторитет поможет собирать деньги в бюджет, а тебе государственная поддержка от нас. Я, например, часто приезжать к вам, не имею возможности. У коммерсантов гораздо больше денег, чем ты думаешь. А с кого собирать, с быдляка что ли, у которых в карманах ветер гуляет?
- Да я и не думаю так, - сумрачно сказал Вова,- эти твари постоянно деньги зажимают. Охота мне что ли просто так их пытать. А вы это…
- Вячеслав Арсентьевич, - подсказал Таркуш.
- Вячеслав Арсентьевич, извините, что такой кипиш произошел. Братва и сама не в понятках…
- Поехали, подкинешь до поселка, - милостиво улыбнулся Таркуш. – да нет, сам  за руль садись..Поболтаем с тобой еще о наших скорбных делах, оставишь номер для связи. Мы поставим тебя на спутник, чтобы не было утечки информации или подключим ФАПСИ. Поехали.
       Вова высунулся в окно и что-то крикнул своим архаровцам. Машина тронулась с места, а за ней вся колонна. Таркуш начал согреваться в авто, его начинало немного трясти. Смелость исчезала на глазах обратно пропорционально согрева-нию тела. Таркуш чуть приоткрыл окно, надеясь замедлить процесс исчезновения одного их полезнейших качеств чело-века. Ветчинник рулил со зверски-покорным выражением лица, которое до сих пор было ошарашено и пребывало в раз-думьях. Со своей стороны, Таркуш боялся, что Вова сопоставит факты и ему тогда точно несдобровать. Крупная дрожь била его, едва ему только стоило взглянуть в сторону авторитетного водителя. «Догадается..Скоро догадается..Тогда.. надо срочно что то предпринять». Он заметил, что Ветчинник несколько раз взглянул на него с удивлением и постепенно мрачнел, размышляя..
 - Сейчас будет звонить, - сказал Таркуш затравленным голосом, - черт, до сих пор не могу спокойно принимать от него лично входящий вызов.. Что значит школа КГБ..
- Кто? – металлическим голосом спросил Вова, накреняя джип. Задумчивость на его лице исчезла, уступив место любо-пытству.
- Сам. В смысле президент наш, – бесцветным голосом отозвался Таркуш. – Ох..останови-ка машину, Вовчик, он не любит никаких шумов во время разговора..
       Водитель прижался к обочине и остановился. Следом настигающие машины остановились рядом. Некоторые из ох-раны авторитета вышли на дорогу, видя, что гость хозяина тоже вышел. Таркуш сделал им раздраженный жест рукой. Многие, как ни странно, повиновались, залезая в свои авто и даже глушили машины. Таркуш набрал номер Михаила и незамедлительно услышал ругань в ответ. Собеседник не стеснялся в выражениях. К тому же Таркуш сам разозлил его, постоянно набирая и сбрасывая номер Михаила еще в дороге. Таркуш слушал с покорным выражением, изредка вставляя свои робкие реплики. Вова тоже старался уловить интонации голоса всесильного человека, восторженно сверкая волчьими глазами. Наконец Таркуш закончил: «Понимаю свою вину. Скоро буду». После этого он расслаблено откинулся в кресле и сделал ленивый жест водителю продолжать движения. Машина тронулась. Воцарилось божественное молча-ние..
- Хм..говорит – буду краток, - сообщил наконец Таркуш Ветчиннику, - непросто с ним общаться, ой как непросто..
- Раздолбал? – поинтересовался Вова взволнованно, - ну а чо, на то он и президент. Мне бы вот так, запросто, поговорить с ним…
- С этим еще успеется. Поговоришь.. Может и не рад будешь, он жесткий, волевой человек..
- Да ты..вы просто прикиньте, сижу я на сходняке или в сауне и мне сам президент лично звонит? Да все мои кореша вы-падут в осадок и от зависти сдохнут! Это даже не Бугатти Вейрон купить! Это вообще за деньги не купишь! Мда…
- Я тоже так раньше думал, - чистосердечно признался ему Таркуш, - а сейчас думаю, что вместо звонка лучше бы себе такой аппарат купил. Ну или хотя бы третий вертолет личный, маломерные мне нравятся..
- А чо так? – усмехнулся Вова. -  Третий? Уважаю..
- Тебе не понять, пока сам не ощутишь. Понимаешь, это как сказать..как будто такая страшная сила всего тебя пронизы-вает, что потом нервы на пределе..
- Ну а чо, тоже работа. И тяжелая. Быдло этого не понимает. Они думают, что мы как сыр в масле катаемся…
- О чем и речь, Владимир. Чтобы ты приструнил народ. Не зря же выбор пал не тебя. Все просчитано аналитиками госу-даревыми. Ты знаешь, что на тебя целый месяц работало три института московских, чтобы установить твои личностные качества?
- Целых три? Ни хрена себе! – поразился Вова и замолчал, раздумывая, - а зачем три?
- Если ты в политтехнологиях не разбираешься, какой смысл тебе объяснять?
- Согласен… А откуда сам вам звонил?
- А тебе зачем? – сделав невольную стойку, довольно жестко спросил Таркуш. – Ты сейчас с какой целью это спросил?
       Ветчинник был смущен.
- Я просто поинтересовался, откуда президент обычно звонит..Ну из Кремля там или дачи, может быть. Глупость сморо-зил, признаюсь, брат…
      Генерал ФСО с лицом Таркуша с трудом успокаивался.
- Просто так нельзя задавать такие вопросы.. Представь, вдруг он в самолете летит? А наш разговор сканировали ино-странные спецслужбы? Бах-ракета и нет благодетеля. Ты просто всю свою судьбу можешь загубить подобными вопроса-ми.
       Ветчинник набычился и замолчал.
- Ладно, - примирительно сказал Таркуш. – Тебе простительно, ты просто дилетант в вопросах личной безопасности главы государства. Но думать иногда надо. Это полезно. Так уж и быть, я скажу тебе, где он находится. Все-таки сам меня хоть, как ты говоришь, раздолбал, но все же приказал мне установить с тобой доверительные отношения.
- Ну если сам только скажешь.. извините, сами скажете..Я то чо, я без всякой задней мысли.
- Ладно. Принимаю..Так вот, ты очень удивишься сейчас, он сейчас, в данный момент, находится в корпусе глубоководного батискафа. Координаты его нахождения я тебе даже под пытками не скажу…
- Понимаю, - Ветчинник мечтательно покачал головой, - Это тема! У меня такого нет..эх…
- Все будет, - успокоил его Таркуш, - не настолько уж и дорогая вещь..Хотя как сказать. У самого корпус внутри отделан золотом и слоновой костью. Кнопки управления изготовлены из крупных бриллиантов, а вот окантовка иллюминаторов из чистых изумрудов. Сам говорил мне, что и весь корпус неплохо бы из чистого золота сделать, но я его убедил, что этого делать не стоит – все-таки золото - мягкий металл…
- Ну, до такого мне далеко, - расстроился Вова, - бешенных бабок стоит.
- Все в твоих руках, Владимир, - отвечал Таркуш, - и даже он…
- Кто он? – подозрительно спросил тот.
- Батискаф, - отвечал ему Таркуш.
      На время воцарилась тишина. Говойский, войдя в роль генерала ФСО, осмелел, несмотря на тепло в кабине. Вова, наморщив лоб, рулил, изредка выкрикивая команды сопровождающим по телефону.
- Хм.. – усмехался, покачивая головой, Таркуш, - из Кремля.. Оттуда он бы мне позвонил, даже если у меня телефона бы не было. Просто сейчас, конечно, технологии развиваются, но из батискафа позвонить – слишком помех много.
      Таркуш еще много говорил, не только стараясь загрузить содержимое черепа Володи информацией, чтобы он не ус-певал ее перерабатывать, но и чтобы подавить подступающие пароксизмы страха. Больше всего, Таркуш, несмотря на свою артистичность, боялся что Вова почует, как и всякий бандит, страх в голосе. Так же и волк чует за несколько кило-метров, если у охотника даже один гнилой зуб…
- Ну, так что? – обратился он к авторитету. – Поможешь? Тебе зачтется…
- Что? -  с живостью отозвался Вова, о чем-то думая.
- Ну, ты что, забыл? – с удивлением сказал Таркуш. – Дело, напомню, шло о национальной безопасности.
- А что надо сделать?
- Буду также краток. Я же не просто так сюда приехал, чтобы только встречу с тобой искать.. Сам нас загружает по полной. Любит многозадачность исполнения. Вот, к примеру, в поселке Л., куда мы почти подъехали, засел резидент иностранной разведки. Кстати, информация тебе сугубо конфиденциальная, по моему ведомству будет проходить под грифом «совершенно секретно»..
      Таркуш безбожно брехал еще и еще, как только машина въехала на окраину поселка. Хотя и до этого он доносил до уха Ветчинника не совсем достоверную информацию.
- Что нужно сделать? – повторил Ветчинник. Он подобрался и стал неожиданно серьезным, отбросив обычные ухмылки.
- Ты понимаешь, Володя, - прикоснулся к плечу водителя Таркуш. Как и все пожилые люди, он, чтобы расположить чело-века, использовал и тактильный контакт довольно часто, - у нас в чем загвоздка тут.. Конечно, мы можем применить эф-фективные методы.. но тут визг поднимется у американцев – дескать, русская разведка влезла, все знает и так далее. Надо просто попугать его, чтобы он думал, что это обычные бандиты. Введем на время их в заблуждение. У нас люди военные при случае могут изобразить бандитов, но ведь…в общем, они тоже не дураки – могут раскрыть. Есть определенный оттенок такой работы, так сказать, фирменный стиль. Зачем? Как предупреждение. Им.
- Мы не бандиты, - с обидой в голосе произнес Володя, - просто время такое.
- Понимаю тебя. Мечтал, наверное, в детстве стать космонавтом, а тут вот такая ирония судьбы. Ну что сказать, многое ты не потерял. Я думаю, к тебе вскоре попрет такое лаве, что ты сможешь летать туда, как ВИП - пассажир, а не как какой-то подневольный космонавт… Представляешь, девочки голые летают, ноги от ушей…А?
- Куда ехать? – с готовностью поинтересовался водитель. Глаза его загорелись неугасимым пламенем.
- Не суетись, - поморщился Таркуш, - спешка нужна, сам знаешь когда. Давай зарулим до чувачка одного, немного он задолжал мне информации. Хотя деньги взял. Кстати, твой знакомый. Вон туда сворачивай.
- Вот гнида, - отозвался Ветчинник, - кто таков?
- Увидишь.
       Кавалькада машин уже приближалась к частному подворью Михаила. Лихач Вова, едва не переехав разгуливающего за воротами Сизого, который распевал песни, помогая себе руками. Он был сегодня сильно пьян.
       Суровые люди и цвет нации агрессивно открывали двери, выходя из машин. Таркуш с Ветчинником вразвалочку, ле-ниво, как подобает авторитетам, подходили к воротам подворья. Их сопровождал Костян со стволом в руке. Остальные, выбрав определенную дистанцию, чтобы подчеркнуть уважение к боссам, обнажили стволы пистолетов.
- Этот? -  брезгливо спросил Костян, «с вертушки» нанося удар ногами по алкашу. Сизый шмякнулся об забор, как пере-зревшая слива, задергался и затих.
- Ну что ты, - отозвался Таркуш, - это прислуга. Щас он выйдет, если нормальный пацан, не чмо...
- Какая челядь, такой и хозяин, - сплюнул Вова. Загремел засов калитки и на шум появился Михаил. Он смотрел на гостей, широко раскрыв глаза, переводя попеременно взгляд с Ветчинника на Таркуша.
- Ты… вы... это, ко мне?
- Как отвечаешь, контрацептив!? – взвыл Вова, -  я тебя щас кузькину мать покажу, вонючка!
- Подожди, Вова Ветчинник, - умышленно произнес Таркуш, причем Михаил при этих словах натурально скукожился, со страхом оглядывая остальных пришельцев. – Я потолкую со старым знакомым сам, без свидетелей? Пошли, Мишенька…
- Ну, стало быть, счастливчик, - отозвался Вова и, отойдя к подчиненным, завел разговор с ними, закуривая.
- Александр Степанович! – приглушенно воскликнул Михаил, когда они остались наедине. – Вы что? Шуток не понимаете? Да мне и обидно было. Хоть бы раньше позвонили. А тут…зачем вы их сюда привезли?
- Тссс! – оборвал его Степаныч, - еще раз назовешь по имени… Называй меня товарищ генерал. Ты же ведь сам придумал комбинацию, не так ли? И еще, Мишенька, очень мне не нравится, когда ты такой смелый по телефону, а как только приедешь к тебе, где твоя смелость? Меня, например, как старого человека, это сильно расстраивает…
- Да я Степ.. товарищ генерал, вы же знаете, человек сдержанный. Просто тут.. так не делается..
- Ну что  ты, Мишенька. Тут всем наплевать, что и как делается. Ты не хочешь проблем с этими парнями? Тогда делай, как я тебе говорю.
       Таркуш наслаждался растерянностью Михаила. В детстве его любимым героем был Джон Сильвер из «Острова Со-кровищ», который, несмотря на одноногость, умел просто без всякого нажима, уговорить любого, внушая леденящий душу страх. Слепой Пью нравился ему также, только поменьше. Когда он подрос, ему нравились все вежливые люди, в основном мафиози и воры в законе, которые могли заставить любого что-либо сделать в вежливой, просящей манере, которую он тоже мастерски перенимал. Понимая, что мультяшные и книжные персонажи все-таки недосягаемы для лич-ного общения, не случайно он все-таки выбрал в покровители себе – ни много ни мало – президента.
- Я уже и Вову предупредил, - продолжал Таркуш, глядя в упор на растерянного Михаила, - нехорошо, когда говорят про хозяина всякие гадости за глаза..Он вот, например, покаялся. Потому и злится на тебя, что ты мне все это рассказал. Что Вова? Исполнитель, не более.. Он знает, кто кукловод на самом деле. Пойми, ты мне как сын. Может поэтому, я сам себе удивляюсь, ты еще живой и даже богатый.. С меня деньги потребовал.. Аха-ха, - Таркуш разразился истеричным смехом.
- Простите, товарищ генерал, - искренне сказал Михаил дрогнувшим голосом, - но я не просто так решил.. Я и послу зво-нил, Виталию Сергеевичу, спрашивал про вас. Тишина…
- Что значит «но»? – нахмурился Таркуш. – Кто такой этот посол? Сегодня он, завтра я захочу – нового назначим. А ты не думай, что раз к тебе такое особое отношение, то я уже простил тебя? Собирай денежку, времени тебе пару часов, клади в мою машину за пользование… и еще – где живет тот самый человек? Я имею в виду, который…
- От Виталия Сергеевича? – подхватил Михаил, - я думал, вы знаете. Вот адрес. Такого и не в падлу сдать, я его от колдырей спас, а он, сука, не поблагодарил даже, да еще и борзел в ответку…
- Заткнись! Дундук! Думал он..Ты запиши мне и побыстрее, - строго сказал Таркуш, - жди моего возвращения..А там, гля-дишь, и все порешаем полюбовно. Все зависит сейчас от тебя.
       Таркуш выходил из калитки, сделав знак Ветчиннику собираться. Тот повернулся к провожающему их Михаилу:
- Ты, козлище, - хотя его металлический голос стал мягче, но тяжелее, приобретая свинцовые оттенки, - еще раз напо-решь косяков, приеду...в общем, молись, чтобы этого не произошло! Не слышу?
      Михаил молча кивал, не возражая. Едва джип тронулся, Михаил побежал рядом, заглядывая в окно:
- Ваш джип, товарищ генерал…разрешите химчистку?
- Джипом не отделаешься! – рявкнул «генерал». – Ступай и выполняй поставленную тебе задачу! – Вова, увеличивая ско-рость, одобрительно слушал диалог и злорадно кивал головой:
- Таак, нагрузили падлу, товарищ генерал? С такими никак по-другому. Я вот, например…
- Тихо, Володя, - устало оборвал его «генерал», - на важное дело едем. Сосредоточиться надо. Потом я с удовольствием тебя послушаю.
       За окном мелькали бедненькие неухоженные домишки. В голове Таркуша мелькали богатые комбинации:
«Правду говорят, как там… куй железо, не отходя от кассы.. Если щас подъехать на таких машинах, переполох возникнет… Самому надо поговорить, глядишь и денежка нарисуется. А эти олухи пусть меня прикрывают.  Хотя, вдруг это опасно? Послать кого-нибудь?.. Стоп. А если по понятиям, придется делиться? Пойду сам».
        В это время растерянный Михаил сидел за тем же самым столом, где они распивали с Таркушем водку. Его мысли также мелькали, как и у собутыльника:
     «Вот это да… Сам Ветчинник у него на побегушках.. А я дурак, повелся на базар этих шестерок… Либо он его деньгами купил? Да нет, не такой человек Вова, чтобы продаваться… К тому же у того директора просто таких денег нет, чтобы ку-пить Вову. Значит, все в масть, не зря же посол его выбрал..Надо собирать деньги, не жалеть…время, время…» - с этими мыслями он завертелся как ужаленный, - «Твою растудыть! Сизый, падла..».
       Вскоре он уже тряс за плечо нокаутированного Сизого. Тот не подавал признаков жизни, болтаясь от тряски, как от-варная сарделька. Опытный Михаил сходил домой за бутылкой спирта, откупорил ее и поднес к носу лежащего.  Затем он смазал спиртом сизые губы Сизого. Тот зашевелился, как богатырь, окропленный живой водой. Спустя какое-то время он открыл глаза:
- Шеф? Что там было? Не помню, как рубануло.. Шееф..что ты?
       Михаил, чуть не плача, наотмашь хлестнул его ладонью по лицу:
- Пьяная мразь! Это ты придумал тогда… Бегооом, бегом. Иди чисть джип, который ты загадил! Чего? Спиртом надо? Я тебя сейчас удушу..
      События постепенно ускорялись.
- Не заезжай во двор, - приказал Ветчиннику Таркуш, - вообще, даже тут вот останови.. Оставайтесь на местах. Телефон давай мне свой. Нет, в смысле номер. Как только наберу тебя, подъезжайте…
      Таркуш входил в заветный дворик, в котором  всеми фибрами его души  чувствовался запах денег. Едва он скользнул в нужный подъезд, от толпы почему-то трезвых небритых мужиков, играющих на лавочке в домино, отделился человек и пошел вслед за ним. Дойдя по адресата, Таркуш несмело постучал в дверь.
- Вы к кому? – послышался голос сзади с едва уловимым акцентом.
     Таркуш обернулся, со страхом рассматривая крепкого мужичка, с колючими глазами.
- Простите… -  сказал он, - социальные опросы у граждан проводим.. Что? Дома никого нет? Ну, ничего.. можно и у вас спросить..
- Нечего спрашивать, - перебил его мужичок, - мне на работе и так мозг выносят, а вы еще со своими вопросами! До сви-дания…
       Но Таркуш был бы не Таркуш, если бы не был каталой и артистом. Он  кричал в спину уходящему человеку:
- Постойте, постойте, мужчина! – тут не простой опрос, мне важно знать, как вы на самом деле относитесь к президенту… Не уходите, прошу вас!
- Никак, - буркнул мужик, - я уже устал вам объяснять. Какой президент? Ваш? Он нелегитимен, в общем то...
- Но вот это уж вы напрасно, - вкрадчиво сказал Таркуш, догоняя оппонента, - у нас сильная молодежная организация, спонсируемая правящей партией. За такие ответы обычно тут же следует вмешательство отдела собственной безопасно-сти нашей компании. Прошу вас, подумайте! Ведь это рейтинг главы государства!
- Чего? – мужик с колючими глазами повернулся к нему,  - учить меня вздумал? Я бы тебе показал, какое бывает вмеша-тельство.. Свободен!
- Понимаю, понимаю, - затараторил Таркуш, - извините за настойчивость, молодой человек…
       Пройдя через двор под настороженные взгляды «доминошников», Таркуш двинулся дальше. Затем он прошел на пустырь, сделав контрольный круг. Убедившись, что недавний мужик не преследует его, он двинулся к дому Михаила. Не доходя около двухсот метров, он позвонил Ветчиннику:
- Во дворе. На лавочке сидят, его люди, в домино играют.. Человек пять. Да, борзеют. Что? Володя, валить никого не надо. И метелить тоже… Учись нашим, цивилизованным методам, коли хочешь во власть идти. Уходи уже от этого… Что сделать? Узнать надо, кто и где их шеф. Действуйте, пока они там. Я сейчас занят, перезвоню.. Жди меня через час, никуда не уезжай.
      Начищенный до блеска, старенький джип Таркуша, был выгнан за ворота и стоял заведенный. Михаил, упустивший приближение Таркуша ввиду его пешего прибытия, виновато хлопал глазами. Взглянув на хотя и состоящую не из очень крупных купюр, но все же тугую пачку денег в открытом бардачке, Таркуш невольно расплылся в улыбке:
- Жди от меня вестей, - приказал он, - живи пока спокойно.
       С этими словами Таркуш поспешно тронулся в путь. Первым делом он разобрал телефон на составляющие, откинув сим-карту и батарею, причем постарался, чтобы они лежали подальше друг от друга.  Автомобиль набирал скорость,  лжегенерал ФСО на ходу продумывал маршрут. Вскоре он пришел к мнению, что на основных дорогах его ожидает, в любом случае, засада. Ехать лучше окольными путями, через грунтовки, благо джип позволяет. После того, как он избе-жал опасности, на него навалилась огромная усталость. В то же время он понимал, что от поселка следует уехать по-дальше.
      В поселке вечерело. Воздух был насыщен серым дымом от тысяч печей. Люди отдыхали и строили планы на вечер. Возле недавно открытого первого супермаркета в этот вечер можно было  наблюдать крайне безобразную картину – били инженера Можжевелова. В тот вечер он пил на рынке с бывшими рабочими по шахте, которым нравилось пить с должностью инженера. Как всегда бывает, у компании закончились деньги, хотя водка еще оставалась. Рабочие оставили инженера сторожить спиртное, а сами, пройдя по магазину, немного взяли закусить. Пьяный инженер смотрел на возвратившихся собутыльников, как на волшебников, требуя раскрыть секреты волшебства. Услышав нехитрый рассказ, он схватился за голову:
- Вот же вы балбесы, надо же было хоть что-то купить, чтобы не заподозрили. И набрать больше. Короче, сидите, охра-няйте водку. И не дай бог…
      На первых порах все было благополучно. Инженер, гордо отказавшись от корзины, набивал подкладку  курки снедью. Его просто подвело зрение и работа мозга в неблагоприятных условиях. Из карманов грязных, но наглаженных брюк симметрично выглядывали селедочные хвосты, под плечами, как  наспех пришитые погоны, топорщились куски сыра. За счет колбасной продукции заметно выросли бицепсы. На десерт инженер взял арбуз, который указывал не по годам вы-росшее пузо или еще какой необычный фактор. Затем, взяв две банки кукумарии, он важно протянул мелочь кассиру, подчеркнув, что это деньги только за кукумарию. Продавщица с подозрением отвернула отвороты куртки. Можжевелов не выдержал и арбуз грохнулся на пол. Обманщик и покупатель в одном лице бросился бежать, но тут же за ним погнался мент, и произошло внушение на будущее. Надо сказать, что инженер избежал участи отсидки, потому что все с лихвой тут же компенсировали его родители. После этого он долго сидел в компании собутыльников и ревел, размазывая по грязному лицу пьяные слезы…
      Андрюха с Александром Павловичем мирно ремонтировали старый «запорожец», изредка покуривая и переговари-ваясь. Изредка Андрюха с удивлением посматривал на три вырезанных окружности в крыше седана, не решаясь спросить у деда, для чего они предназначены. В кровати о чем-то мечтал Федот Борисович, вспоминая яркий на впечатления день. Невинный агент мистер N отдыхал после смены, формируя в голове текст следующего сообщения в центр. О налете на группу поддержки он даже не догадывался. Также, как и о существовании пресловутой группы.
      Тем временем, Говойский А.С., выехав на проселочную дорогу, с облегчением рулил, часто оглядываясь назад. Зеркалу дальнего вида он не доверял. Сильно хотелось выпить кофе или даже чего покрепче. Перенесенные волнения немного сказывались на самочувствии. В сон стало клонить еще сильнее. Знаки на дороге ему издали казались людьми, а ветки деревьев он принимал за руки ненасытных гаишников. Неожиданно на дорогу вышел человек в форме милиционера. Водитель из-за всех сил щипал себя за ляжку, но видение не проходило и в довершение ко всему, энергично останавли-вала авто. Душа Таркуша еще глубже ушла в пятки, нежели как тогда при первой встрече с Ветчинником. Дорога была узкая и объехать человека не представлялось возможным. Да и голосовавший хитрил, выбрав место в аккурат у двух камней по разные стороны дороги. Таркуш, проклиная себя и свой маршрут, обессилено остановился.
- Вечер добрый! Куда путь держите? – поинтересовался представитель власти, как показалось Таркушу, немного ехидно.
       С трудом переставляя ноги, Говойский выходил из машины, пытаясь ответить менту. Но на все эти попытки из груди лишь вырывался жалобный хрип.
- Немой, что ли? – поинтересовался попутчик, - до поселка не добросите? Надо мне срочно, – не дожидаясь согласия, он сел в машину и расположился на переднем сидении.
     С колотящимся сердцем Говойский сел за руль. Жар от лица и не думал отливать.
- За..зачем в поселок? – по складам проговорил он, - топ-топлива мало…
      Попутчик засмеялся.
- Ну, вот как раз и заправитесь. Куда на ночь глядя?
- Хворосту надо, - бормотал, приходя в себя, Таркуш, трогаясь с места, - хотел пособирать…
- Дело хорошее, - согласился мент, - но давайте, как-нибудь в следующий раз? Тут как раз накладка такая вышла. Опоздал на последний рейс.
      Говойский кивал головой, делая вид, что поверил представителю власти: «Ишь ты. За лоха принимает. А сейчас к Вове завезет и мне амба. Тут даже никакого сомнения быть не может».
- Позвольте спросить, подо… я хотел сказать, как вас зовут? Меня вот – Влас Гоэлринович, следователь.
- Вячеслав Арсентьевич, - быстро ответил Таркуш и прикусил язык.
- Какое-то странное имя, - заметил вопрашаемый, - где-то я уже слышал подобное. У всех на языке, помню, как-то было. Вы не тот...
- Не тот, конечно, - быстро уверил его Таркуш, стремясь перехватить инициативу в разговоре, - а вы вот, издалека? Я имею в виду – сейчас куда-то ездить далеко тяжело. Дороги разбитые, все в ямах.
       Следователь обрадовался оживлению разговора:
- Ну а что вот, - начал он, - приходится ездить. Я по своей инициативе. Везде бардак и на работе тоже. За автобус пришлось платить, к примеру, из личных денег. Сейчас я борюсь с коррупцией в своих рядах.
- Ну и как? – полюбопытствовал Таркуш, делая вид, что ему интересно, хотя на самом деле судорожно искал пути спасе-ния.
«Если сказать, что машина сломалась? Не поверит. Вызовет своих костоломов на подмогу, а там считай и до Вовы неда-леко. К тому же подозрительно это - сломаться на ровном месте. Так, еще варианты. Съехать с дороги в кювет и забуксо-вать? Все то же самое, какая разница. А если попасть в аварию? Можно еще и мента обвинить, что, дескать он отвлек.. Да и он не будет дергаться, должность дороже. Но ведь это больно может быть? Маленькую аварию?»
        Мысли поглощали Таркуша с такой силой, что он с трудом вслушивался в речь попутчика.
- … так вот. Я ему и говорю, я вам не мешал отдыхать, но порядок должен же быть? Давайте разойдемся, как офицер с офицером, возьмем бутылочку виски хорошего. Он не захотел этого, у меня, говорит, свой принцип. Представляете?  Можно сказать, тут-то  он опозорил звание офицера, словно скот. А еще вдобавок его подчиненные подъехали. Тоже коррумпированные. Тут я окончательно убедился, что это система, круговая порука и так далее. Курите?
- Да, - кивнул Таркуш, - разглядывая ландшафт. Следователь закурил.
- Что-то разволновался я немного. Вы поймите, я не могу равнодушно на это смотреть. Не так я воспитан. Мой отец, между прочим, в свое время работал главным особистом на крупнейшей электростанции и таких подонков, как эти… запросто сжигал в печах! Меня часто просят - руку помощи, Влас Гоэлринович, протяни, да я протяну всегда, даже если рука, этого чудика, который просит, будет не помыта! Ну тут тоже все относительно…Понимаете?
       Таркуш, слушая монолог следователя, только кивал в ответ, следя за дорогой. Джип потряхивало на ухабах. От со-гревшегося в салоне следователя заструился сладковатый запах свежего перегара. Водитель джипа встрепенулся. Это вселяло надежду.
- И я буду до последнего коррупционера работать, чего бы это не стоило! – кричал Таркушу в ухо следователь, поднося ко рту свернутую в ком красновато-коричневую куртку, внутри которой что-то булькало. – Я друзей в беде не бросаю! У начальника милиции не может быть друзей, иначе это коррупция! У меня, как у честного человека, друзей, например, нет, ну так-то есть, конечно, но и те гниды редкостные, - с этими словами он вновь поднес куртку к губам.
         Алкоголь раскрепостил работника правопорядка и одновременно борца с режимом. Он подобрел немного и достал пачку сигарет:
- Берите целую сигарету, - расщедрился он, спрятав остальное в карман, - я смотрю, вы душевный человек, хоть и не ми-лиционер, так?
        Таркуш с жадностью закурил, кивая. Чмылев откинулся на сиденье.
- Вот про нас говорят, - снова начал он, - дескать, волки позорные и все такое…за что? За то, что деклассированный эле-мент ловим? – он изобразил на лице задумчивость, прихлебывая из горлышка, - что-то многовато мне тут…Вы сами не желаете коньячку? Коллекционный.
- Да я за рулем, - замялся Таркуш, - если в другой раз…
- ЭЭэ, так не пойдет, - издержки профессии породили в следователе излишнюю настойчивость, - так не пойдет. Обижусь. А это, знаешь, чревато. Ты со мной едешь, гаишников тогда бояться нечего. Кодекс чести офицера…ик, сам понима-ешь…Давай, давай. И останови ты свою колымагу, постоим, выпьем. Куда ты так спешишь?
       Таркуш повиновался, остановившись и сделав добрых три глотка. Коньяк с устатку подействовал гораздо сильнее, чем он ожидал. «А вдруг там снотворное или этот следак напоить меня хочет, чтобы за деньги вывезти к Вове? Или ограбить», - расслабиться никак ему не удавалось.
- Закуски, извини, мало. Тут на одного, - заявил следователь, с аппетитом закусывая шоколадкой, - хотя, подожди, вдруг что останется…О чем мы там говорили? О работе. Ты сам-то где работаешь? Смотрю, ездишь куда-то по вечерам…ты смотриии у меня! – он комично погрозил пальцем, - может что противоправное задумал? Ты сексом с женой занима-ешься на законных основаниях?
        Спиртосодержащий напиток потихоньку начинал действовать и на Таркуша.
- Сам-то? – переспросил он, -  на законных. А как же иначе, ведь приезжают, проверяют, с работы…Я ведь в снабжении тружусь. Материально ответственное лицо…
        Услышав «ответственное лицо», следак кивнул.
- Значит, не шушера какая-нибудь. Вот что, Славик… Поехали, щас встанешь возле ларьков. Чтобы никто не видел только. Сгоняешь туда по-шурику, купишь, пивка бы неплохо. Что-то трубы горят…Да давай побыстрее, что ты телишься?
        Последнюю фразу следователя Таркуш не расслушал. Он прибавил газу и заметил, что навстречу ему на безлюдной проселочной дороге двигался еще какой-то автомобиль. При ближайшем рассмотрении автомобилем оказался старень-кий безобидный «Запорожец», который с трудом, громко стрекоча двигателем, преодолевал раскисшую как каша, дорогу. Таркуш вздохнул с облегчением, но уже через несколько секунд напрягся снова. Из крыши машины на него смотрели застывшие как бы по команде «равняйсь», три собачьи головы, причем согласно субординации по крупности особей. В лице водителя ему даже показались знакомые черты. Рядом сидел какой-то дед с развевающейся бородой. От удивления Таркуш тряхнул головой, притормаживая, и резко взял  максимально вправо, чтобы разъехаться. Неожиданно джип заскользил, его занесло и, крутанувшись на месте, он ударил «запор» в левый борт. Таркуш остановился и в отчаянии сложил руки на руле. Бог услышал все-таки его и устроил маленькую аварию.
       Следователь, напротив, чрезмерно оживился, рассматривая ударенный автомобиль. На губах его появилась презри-тельная и циничная усмешка. В глазах его появился азарт пойнтера. Он толкнул водителя в плечо:
- Смотри, Слава. Такое ты, наверное, не каждый день такое видишь, - с этими словами он достал табельный «Макаров» и сам скомандовав себе: «раз, два, три – захват!», выскочил из машины.
       Что он там кричал, размахивая пистолетом, Таркуш не слышал из-за громкого стрекота мотора «Запорожца», но ви-димо, что-то обидное. Таркуш решил не вмешиваться в спор, желая только одного – уехать побыстрее. Реакция же оппо-нентов вообще была неоднозначной, очевидно, от испуга. Люди просто не выходили из машины. Чмылев, с азартом пса, пытающегося стянуть кошку с дерева, обежал битый автомобиль по кругу. Дед, к удивлению, не потерявший самообла-дания, было видно, что-то сказал ему, тоже, очевидно, не совсем приятное. Следователь, разъярившись, пытался открыть дверь, чтобы вытащить пожилого дерзкого человека на улицу. Дед, на удивление, вовсе не прятался от разъяренного представителя власти и тоже пытался открыть дверь, но ее, скорее всего, заклинило от удара.
      Человек любопытен. Не зря же именно он из класса млекопитающих сделал большинство открытий в науке и технике. Послушная зову предков кровь забурлила и в жилах Таркуша, к тому же подогретая коньяком. Он приокрыл дверь, на-мереваясь не только посмотреть, но и послушать зрелище, тем более, убедившись, что преимущество на их стороне. Сразу весь шум от скандала проник в кабину авто. Человек любит сравнения с другими формами жизни. К примеру, сле-дователь начал с простейших одноклеточных растений, заканчивая более сложными представителями флоры и фауны. Человек любит выдавать желаемое за действительное, как-то - подчеркнуть наличие, по его мнению, каких-либо дис-функций в организме оппонента, особенно доставалось высшим отделам центральной нервной системы. Человек в гневе грозит хирургическим вмешательством оппоненту, в частности, его интересуют органы размножения и, как ни пара-доксально, прямая кишка. Человек просто обожает правильные черты лица. Он радостно замечает наличие лишнего веса. Мишенью становится и спокойный темперамент. Исчерпав аргументы, он подбежал в сторону развевающейся бороды, желая услышать возражения. Они, кстати были, и, судя по реакции следователя, достигли своей цели. Запыхавшийся Чмылев подбежал к Таркушу:
- Ну, сука, - кивнул он на оппонента, будешь сегодня свидетелем, Слава. – Как я этому хрычу яйца дверью буду зажимать. Лично, слышишь, лично. Я это тебе пля буду…Как только вытащу его из его трахомы. А вот сейчас смотри и мочи корки!
       Закончив вынужденное перемирие, он снова кинулся в атаку. Дед закурил папиросу, показывая на него пальцем. Влас Гоэлринович дошел до высшей точки кипения. Он, как положено, выстрелил сначала в воздух (Таркуш в испуге закрыл дверь), затем отошел на пять шагов, прищуриваясь. Несмотря на присутствие алкоголя в крови, он не промахнулся. Первое переднее колесо с шипением лопнуло, а за ним и второе. Машинка со стоном упала на колени, касаясь бампером грязи. Удовлетворенный мент обежал сзади и произвел аналогичную операцию с задними колесами. Умирающая машина распласталась на грязной дороге, как корова  и заглохла, подрагивая глушителем как хвостом. Видимо, одна из пуль попала в двигатель машины.
       Что происходило дальше, Таркуш наблюдал, как в замедленной съемке. Стрелок и страж правопорядка, смело под-скочив к границе сферы влияния дерзкого деда, разбил боковое стекло рукояткой пистолета и незамедлительно вставил вовнутрь. Таркуш зажмурил глаза, ожидая выстрела. Но его не было. Даже через закрытую дверь он услышал душераз-дирающий визг недавнего собутыльника. Фигура его, словно втянутая гигантским пылесосом в «Запорожец», волнооб-разно затрепыхалась.
      Дед, видимо желая сделать процесс исполнения наказания более прозрачным для общества, не спеша, включил в салоне свет. Таркуш с ужасом наблюдал экзекуцию. Как только Влас Гоэлринович попытался снова начать просвещать аудиторию в салоне про одноклеточные формы существования живых организмов, старичок, согласно кивая в ответ, за-ткнул ему рот тряпкой. Визг прекратился, его заменил тоненький вой на сверхвысоких частотах. Старичок лениво щелкнул пальцем по носу буяна, что-то ему втолковывая. Если при некоторых фразах следователь начинал протестовать, вновь следовал щелчок по носу и старичок терпеливо произносил что-то повторно. Улавливая по частоте воя блюстителя порядка, что тот уяснил материал, он закреплял его повторением и следовал дальше.
       Не желая разделить в дальнейшем судьбу несчастного собутыльника, Таркуш, тайком, чтобы не привлекать внимания садиста-деда, аккуратно положил деньги Михаила в карманы брюк, на всякий случай, вспоминая прошлый инцидент, разделив их на три части. Затем набросил на плечи добротную куртку следователя, прихватив горячительное с не-доеденным куском шоколадки. Тихонько приоткрыв дверь машину, он проскользнул в проем металлической арки, и, пригибаясь, словно провинциальный крадун,  побежал, наращивая темп. Кусты шумели вслед за бегущим человеком. Неожиданно он почувствовал, что ему тяжело бежать, как будто он попал в невидимую паутину. В отчаянии он молотил ботинками по земле, буксуя и теряя сцепление с землей. Такое с ним бывало только во сне. Наконец, невидимая паутина, как сжатая пружина, потащила его назад, и он упал на спину, обливаясь благородным напитком. В этот момент он услышал возле своего уха тяжелое и грозное дыхание. Молчаливый пес громадных размеров, повалив его на землю, уселся рядом, индифферентно смотря вдаль. Он, правда, чуял запах коньяка и брезгливо морщился, вполне возможно, недовольный качеством, а может и даже технологией изготовления напитка.
       Опрокинутый и ошеломленный падением, Таркуш, медленно хлопал себя по карманам, ища сигареты. Пес недруже-любно и негромко зарычал, предупреждая. Беглец стих, поглядывая на неумолимого стража. Пес не возражал против спокойного сидения человека, но и резкие движения, а тем более перемещение в пространстве, явно не приветствовал.
       Андрюха, в момент столкновения с джипом, вновь испытал сильный страх. Еще больше он испугался следователя, который за несколько месяцев отсидки являлся для него исчадьем ада и даже снился по ночам. Сейчас этот демон уго-ловных дел бегал возле машины, пытаясь проникнуть в святое пространство «Запорожца», как мертвая панночка из «Вия». Временами он жалел даже, что старичок не очертил в свое время спасительный круг возле машины. В сгустившихся сумерках ему стало по-настоящему страшно. Когда Комплекс, лениво наблюдающий за дебошем Чмылева, перехватил своей пастью руку человека с пистолетом, Андрюха, воспользовавшись отвлекающими воплями следака, приоткрыл дверцу машины и пустился бежать по другую сторону дороги, в отличие от Таркуша. Вскоре он бежал уже в компании, весело виляющего хвостом, прикормленного им Пускателя. Пробежав полкилометра, он отдувался, обливаясь холодным потом. «Куда бежать? Сейчас всех ментов поднимут по тревоге. Да и замерзну я в этой одежде.» Вспомнив переломный момент в схватке с силами милицейского ада, он задумался: «А Лександр Палыч вроде ничего…В случае чего отмажусь, типа он заставлял. Надо идти обратно, не дай бог его разозлить». С этими мыслями разум медленно повернул его обратно. Страх в душе сопротивлялся этому действу. Пускателю, кстати, было все равно. Он просто радовался жизни и существованию на планете Земля.
       А в это время, в бывшем передвижном пункте юстиции, уже вовсю шел закрытый судебный процесс над оборотнем в погонах, который, в силу особо отягчающих обстоятельств, как-то: нападение в нетрезвом виде на судью, сквернословие и попытки к бегству, был лишен последнего слова и защиты. Пожилой судья и общественный обвинитель и прокурор в одном лице, накинув теплую мантию на плечи, из-за разбитого стекла, что-то писал на приборной панели, разглядывая документы подсудимого. За спиной судьи располагался лохматый конвой.  Под ногами заседателя валялся выроненный Чмылевым пистолет.  Иногда он ставил галочку и давал подписывать подсудимому, одна рука которого была свободна, но ее перемещение контролировал свирепый Комплекс, в случае фривольного ее движения в пространстве кабины, слегка прикусывал вторую руку, до хруста в костях. Наконец судья выпрямился, с отеческой заботой оглядел еще раз тря-сущегося от холода и страха следователя и неожиданно рявкнул:
- Встать! Суд идет! (спина Чмылева выгнулась дугой) Присаживайтесь, подсудимый (Влас Гоэлринович сполз по кузову авто, как только позволял ему конвой и застонал) – Судья мягко взял  его за ухо и Влас, дернувшись от страха, вернулся на исходную позицию  то есть обратно, - расследуется дело… Чмылева В.Г., совершившего противоправное деяние в составе группой лиц.  ( - Так, кстати, где второй подельник? Комбайн!) Ага…по предварительному сговору общеопасным способом (подсудимый, выпучив глаза от ужаса, отрицательно мотал головой), ну хорошо, среднеопасным.. (Подсудимый закивал). Ну что ж, бывают и у судьи ошибки, но это несущественно. Продолжим…
      Итак, подсудимый, процессуальные условности соблюдены. Адвокат пока задерживается, но начнем без него. При-чинен ущерб основному фонду на сумму, так.. так -  62 рубля 37 копеек. (Влас Гоэлринович выпучил от удивления глаза) Вы же не за рулем были? Ну, значит так и есть. Готовы возместить на месте? (подсудимый закивал). Очень хорошо. Ранее привлекались к ответственности? Нет? Вам повезло. Ну что наш советский товарищеский  суд гуманен, в отличие от бур-жуазного и готов предоставить вам шанс. Оглашаю приговор – полгода исправительных работ в пользу государства. Вы согласны с приговором? Очень хорошо. Отпусти его, Комплекс…
       Уставший от заседания следователь, услышав гуманный приговор, тем не менее, почему-то кинулся в темноту. За-трещали кусты, словно от набега стаи диких кабанов. Судья укоризненно взглянул на конвой:
- Плохо работу свою знаете, уважаемый пес. Этак и без костей к ужину придется остаться. Приведи его! – Комплекс,  мягко скользнув в дверной проем, растворился в ночи. Судья делал отметки в бумагах. Через пару минут в трехстах метрах от места судилища вновь послышался душераздирающий вопль.
         С другой стороны дороги приблизился опоздавший адвокат Андрюха. Он виновато посмотрел на судью.
- Куда бегал? – не поднимая головы от бумаг, поинтересовался представитель юстиции, - только честно. По нужде? – он взглянул на отлынивающего от заседания адвоката.
     Андрей молчал, опустив голову. Судья мрачновато посматривал на него. Вновь затрещали кусты, ломаемые в обратную сторону. Комплекс тащил за брюки и китель беглого милиционера, порвав комплект одежды в четырех местах. В местах порыва ткани костюма срамно белели филейные части беглого блюстителя. Исцарапанное ветками физиономия Чмылева несла на себе такой неподдельный ужас, что даже Андрюха стал успокаиваться. Дотащив беглеца до машины, Комплекс закинул ему лапы на плечи и прижал к исковерканному железу.
- Как на войне, - заметил старичок, оттаскивая за ошейник ритмично дергающегося задом кобеля, - ну, продолжим. Со вновь открывшимися обстоятельствами, в частности, побег из зала судебного заседания, считаю нужным пролить срок исправительных работ еще на полгода…с отбыванием наказания… в общем, какое там собачье дело осужденному, где он будет отбывать…итого – общий срок – один год. Какое будет мнение товарища народного адвоката?
- Лександер Палыч, - произнес дрожащим голосом Андрюха, - не стоит нам вот это делать. Это же мент. Я его знаю, что он может…
- Лишаю тебя слова! – сердито выкрикнул старичок, - за оскорбление подсудимого! Мент! Разве можно так говорить?
- Дружище! – произнес подсудимый, узнав Андрея, - это ты! Помнишь, как я тебя вызволил? А ты?
- Давление на адвоката! – заметил судья, - вам замечание, подсудимый. А ну постой…Что-то я начинаю понимать, почему Андрей так себя ведет… Вы Таркуш?
       Чмылев задумался, как ответить старичку. Он сделал неопределенное движение головой, вот, дескать, наконец-то до вас дошло, что пора меня отпустить.
- Если вы Таркуш, - невозмутимо произнес судья, - считаю нужным вам добавить еще два года за сбивание моего подо-печного с производственного пути.
- Я не Таркуш! – закричал Влас Гоэлринович, - не надо на меня вешать лишнего! Тем более, вы помните, что в СССР просто так не сажали! И судьи были неподкупны! А сейчас все за бабки!
- Ишь ты, было такое - согласился старичок, - а ведь ты прав. Это хорошо. Перевоспитаем. Труд, труд, великие дела дела-ет…, - ну что… - гуманный судья раздумывал, - за хорошее отношение к решениям советского суда, пожалуй…(Чмылев напрягся) пожалуй…предоставляю вам последнее слово.
- Разрешите оплатить на месте ущерб и судебные издержки? – выпалил, краснея, подсудимый, встав по стойке «смирно».
- Это само собой, - заметил старичок, - в установленном порядке будет оплата. У вас все?
- Никак нет, господин судья..
- Гражданин, - поправил его старичок.
- Гражданин, извините. Я слышал, вас Александр Павлович зовут…
- Ну что ж с того?
- Александр Павлович, разрешите оплатить ремонт вашего судебного лимузина в десятикратном размере, чтобы помочь в дальнейшем уровню жизни судей, затравленных произволом…
- Стоп, стоп…- оборвал его заседатель, - эк тебя понесло…про лимузин, приятно, спасибо. Но больше установленного ре-шением суда брать я не имею права. Пожить, знаете, хочется…
       Осужденный растерялся:
- Вы не так поняли, уважаемый судья. Я же просто оговорился. В тысячекратном размере! Представляете – шестьдесят две тысячи триста семьдесят рублей!
- А вы раскаиваетесь в содеянном?
- Само собой, уважаемый судья. И это еще не всё…
- Еще раскаиваетесь?
- Да нет. Я хотел сказать…
- Не раскаиваетесь? Что-то вы запутались, подсудимый. Что там вы про подкуп советских судей говорили? Гражданин адвокат, - он обратился к Андрюхе, - налицо факт подкупа судьи. А ведь это серьезное преступление. Не накинуть ли нам ему лет пяток, а?
- Не надо! – закричал Чмылев, - вы опять не так поняли! Спонсорский взнос на канцелярские принадлежности, на которые государство не выделяет средства!
- Уведи его, Комплекс, - сплюнул старичок, - нее.., надо перевоспитывать, а то толку не будет.. В воронок его, Андрей. Вон тот, черный. И Комплекс пусть рядом сидит,  раз такой он скользкий тип…
       Андрей, трясясь от страха, подсаживал Чмылева в джип, что-то говорил ему, извиняясь. Судья покачал головой:
- Ну а где подельник? Комбайн! Твою мать! – спустя минуту он услышал чуть сдавленное рычание. Интеллигентный пес, в отличие от грубоватого в обращении Комплекса, вел подельника за руку.
- Долго ходишь, - проворчал Судья, - ну с тобой… с тобой проще. Ты вроде как не нападал на членов суда? Чего ж тогда убегал? А ну постой… пьяный что ли?
       Таркуш действительно был пьян. Сначала он подкармливал Комбайна шоколадкой, на что пес согласился с третей попытки. В знак благодарности пес разрешил ему употребление спиртного в немедицинских целях. Таркуш воспользо-вался  упущением четвероногого, размышляя: «Надо уходить, конечно. Дед мента все равно кончит. А потом начнет за-чистку свидетелей. Псину прикормить получается, хорошо». Но едва он двинулся дальше, хорошие отношения с конвои-ром были безнадежно испорчены – во-первых, шоколад был съеден, во-вторых, конвоируемый был сильно пьян, что, как известно, раздражает любого трезвого человека, особенно желающего выпить. Что уж там говорить про собаку…
- Это меняет дело, - качал головой дед, - верх гражданской безответственности, товарищ! Ну, я понимаю еще, если праздник народный…Где работаете?
- Ку-ку. Кузнец я, - произнес Таркуш.
- Класс-гегемон? Уважаю, - произнес судья, - ну что скажете в свое оправдание?
- Дурак был, - Таркуш, несмотря на опьянение, сообразил, что надо подыгрывать старику, - целый день, бывало, стучишь  -   шум, гам, вот и бес попутал… С устатку.. – здесь он уже начал говорить чистую правду.
- Понимаю, - согласился судья, - характеристика трудовая имеется?
- Завтра принесу от начальника. Если отпустите…
- Ну что ж, за недостатком улик, вынужден вас отпустить. Ваша машина?
- Да, - ответил Таркуш.
- Вынужден доставить ее на арестплощадку, сударь. Завтра заберете. Будете возражать? Подельника поддерживаете?
- Нет. Ни за что!
- Поступайте в распоряжение…Андрей! Да где ты, твою мать!
        Андрей, сидя на переднем сиденье таркушевского джипа, грустно и несмело качал головой. Влас Гоэлринович уго-варивал его, словно злобный Абдулла кроткую Гюльчитай:
- А ведь я же тебя, там, в камере, жалел. Сигареты давал. Операм говорил, чтобы не били сильно. Ты ведь как сын мне был. А ты что? Помочь не хочешь совсем? Поехали, говорю тебе. Пока дедок этот сумасшедший занят. Не сегодня-завтра его уже поймают. Если раньше не сдохнет. Андрей, выбирай с кем тебе быть… А хочешь, пистолет подарю? Свой, табель-ный…С номером, разрешением, все чин чином? Андрей? Это же твой шанс. Псину выведи незаметно…Псину, я тебе го-ворю, выведи. Что нельзя? Ты посмотри, кого он засудил? Меня, следователя. Это же…я в вакууме! Дурдом…А вот этого уголовника отпустит сейчас! Он куртку спер, твою, между прочим, которую я тебе вез! Мой коньяк выпил! Слушай, Андрей. А как насчет места тебе в МВД? Я лично похлопочу…Будешь сутенеров контролировать, телок отпадных на субботниках иметь! Нет? Эх, дурак, дурак. Жизнь себе губишь и мне, между прочим..Дай хоть зажигалку и выведи кобеля, он мне в ухо дышит.
        Дверь джипа резко распахнулась и в нее заглянул старичок:
- Андрей! Ты оглох что ли? Пошли оформлять! Кого!? Второго! И пистолет надо сдать и оформить, гильзы собрать…Ишь ты, разговорился с заключенным.  В камере будешь с ним общаться. Подсудимый! Почему курим? Андрей, изымай кури-тельно-зажигательное..
       Влас Гоэлринович заскрипел зубами. Глухо заворчал Комплекс. Андрей, молодецки, расстегнув китель Чмылева, из-влек сигареты.
- Ну, сука, - зашипел следователь, - беспредел мусорской…
- А может тряпку ему, Александр Павлович? – осмелел Андрюха. Правда, предусмотрительно перед этим захлопнул дверь. Так, на всякий случай.
         Александр Павлович остановился.
- Андрей, - произнес он, - а ты знаешь, что нельзя жестоко обращаться с ЗК?
- Ну, вы же сами, - изумленно сказал Андрюха, - затыкали. Да и он еще говорит…
- Пусть говорит что хочет, - перебил старичок, - затыкать все равно нельзя. Озлобится потом. Наше дело перевоспиты-вать…Сами.. то ситуация была безвыходная…Пошли. Время позднее…Тааак, два дела рассмотрели. Как думаешь, про-цессуально не нарушаем?
- Да думаю, нет, - отвечал собеседник, - все-таки стреляли…
- Слабы мы еще с тобой в юстиции, Андрюшка… - но ничего, научимся. Видишь, как страна разрушена идеологически? Кому как не нам все это исправлять?
        Второй подсудимый, завалившись на сухое, крепко спал. Рядом сидел растерянный Комбайн.
- Комбайн, - сурово произнес дедок, - тебе выговор и удержание кости из вечернего рациона. Совсем расхлябал дисцип-лину. Бери пример с Комплекса. Андрей. Ты буржуйской машиной можешь управлять?
- Да, Палыч. Ой…
- С чего это ты так оторопел?
- Да это же он! Таркуш!
- Ага. Вон оно что. С производства сбивал который…Да я только за то, что он – Таркуш, смело ставлю ему год отработки! Хотя погодь, он же кузнец…
- Какой кузнец, Александр Павлович! Авторитет…
- А кузнец, по-твоему, не авторитет? Научили вас…Ладно, давай грузить его. Замерзнет же.. А потом возьмешь фонарик, собери гильзы и притащишь пистолет. Машину нашу завтра заберем…
         Старик закурил и захлопал Таркуша по щекам, приводя его в чувство. Тот открыл глаза и в испуге поднялся на ноги. Старик при свете луны с развевающейся бородой, напоминал дядьку Черномора, правда, с папироской «Беломора» в руках.
- Вот, - сказал он, - дали ему год…собирайся, поехали.
          Вскоре дружная компания людей и собак тронулась к гостеприимному дому-шахте сурового деда.
- Ну все, - сказал он, удивляясь что не надо разговаривать больше на повышенных тонах, - Андрей, приедем - корми гос-тей,  размещай их в комнатах, обеспечь, что попросят… С сегодняшнего дня будешь мастером. Оклад, соответственно, увеличивается тебе. Приказ о назначении я сегодня подпишу, зайдешь, распишешься.
          Таркуш мирно спал в объятиях Комбайна. Следователь, тихо, чтобы не слышал дед, продолжал что-то шипеть на ухо Андрюхе. Старичок, заметив непонятные движения осужденного, накинул на него мешок, как на клетку с попугаем. Уговоры стихли.
ВИТАЛИЙ СЕРГЕЕВИЧ
        Вова Ветчинник с Костяном уже  час томились в головной машине колонны, расположившись на дороге и почти пол-ностью перегородив своими огромными рыдванами проезжую часть. Прочие автомобилисты, однако, нисколько  не протестовали и старались объезжать затор по другим улицам. Слух о прибытии авторитета уже широко разнесся по по-селку, многие из значимых людей уже лично наносили ему визит вежливости: начальник милиции, глава администрации и исполнительный директор шахтоуправления. Все наперебой предлагали ему свои услуги, по их словам, не обремени-тельные для них. Самоваров С.С. предлагал выделить две машины сопровождения с мигалками для гостей поселка, глава администрации предлагал посетить образцово-показательную поселковую столовую, а затем и сауну, подъехавший Андрон Витальевич, приятно скалясь авторитету, предлагал досрочное погашение платы за «крышу». Авторитет был до-волен лестью, но вежливо отказывался:
- Образцовую? Ты знаешь, где я обычно обедаю? Чтобы я в вашу рыгаловку завернул? Много чести, ха-ха.
- Хорошо сейчас готовят, - говорил глава, - раньше, действительно было не очень, пока я не работал на своем месте…
- Сбрызни! – зашипел на него Костян, - тебе раз сказали, а ты не понимаешь!
        Глава поспешно удалился, кланяясь. Ветчинник повернулся к Самоварову:
- А ты, смотрю, нам весь видос хочешь испортить своими УАЗиками? Думаешь, у меня мигалок нет? Нет уж.
- Тогда, Владимир Викторович, - доверительно сообщил ему Самоваров, - ну мы знаем, что там, во дворе происходи-ло…Если обратятся с заявлениями, мы хода им не дадим. По возможности…
- А что там происходило? – удивился авторитет, - все живы-здоровы. Я даже на бабло никого не грузил. Ты это, мент.. на понт меня не бери…А ты, - он повернулся к гонцу реформатора, - скажи своему шефу, чтобы не крысил бабки. Что нет? Я знаю… Сейчас человек подойдет, я тебе видео покажу. Что он сам не приехал? На выезде? Всегда он на выезде… И не тряси гривой, давай, клади деньги и вали отсюда.
       Вскоре визитеры вежливости разошлись, невежливый Ветчинник остался один на один с бригадой, которая тоже за-сиделась в машинах и стояла, разминаясь, на улице и подмигивая местным девахам. Из крупного магазина пришел по-дарок – самые дорогие закуски и финская водка. Она незамедлительно разошлась по машинам. Вова улыбался:
- Подлипалы крестовские…Потом будут говорить. Дескать, Вова разрешил не брать бабки за крышу. Подсуетились…Нет, чтобы от чистого сердца. Не дождешься такого. Эх…Чего тебе, Лысый? – обратился он к несмело подошедшему лидеру одной из бригад, - поговорить? До дома потерпеть не можешь?
- Да тут вот какое дело… Надо бы побыстрей, чтобы ты узнал, шеф…
- Ну, так давай побыстрее?
- В общем, я узнал, его шеф. Ну того человека, что ты на развилке взял… Мои пацаны тоже его опознали.
- Ну, кто он? – с живостью спросил Вова, - Таркуш?
- Ну да, он. Тот, который мутный.. В общем, мы ехали тогда, а нас древний джипарь подрезал, ну еще и беспределить начал. Мы догнали, чтобы выяснить, но водила покрылся, а этот…Таркуш закрылся. Мы его вытащили, слегка вломили люлей и уехали.
- Ты сказочник, - захохотал Вова, - Гэ. Хэ. Андерсен! Если бы так было, как ты говоришь, ты бы и дня не прожил. Ты знаешь, кто он? Генерал ФСО. Иди Лысый, я на тебя не в обиде. Обознался ты.
- Да шеф, - Лысый прижал руку к груди, - я-то может и обознался, а как другие? Я гарантию даю, что он меня узнает.
- Вот сейчас подойдет и обратись к нему, - задумался Вова, - что-то он, действительно, задерживается. А ну поехали! К этому, у которого мы были сегодня…
       День у Михаила действительно был неудачный, как у заботливого садовника, посадки которого целый день бьет гроза с градом. На сигналы машин он вышел бледный, проклиная в душе авторитетов.
- Подойди сюда! – крикнул ему Ветчинник, - не бойся. Где Вячеслав Арсеньевич?
- Уже часа два, как уехали, - с уважением отвечал хозяин подворья.
       Вова задумался.
- А ну, давай поговорим по душам? – предложил он. – Садись в машину. Костян, подожди маленько. Выяснить надо.
       Михаил нехотя и несмело залез в машину. Под немигающим взглядом авторитета он начал рассказывать свою исто-рию знакомства с Таркушем вплоть до истории с переодеванием в генерала.
       Импульсивный Вова ударил по панели.
- Я так и думал! – вскричал он, - что что-то тут не срастается! Генерал.. президент.. А ты хоть бабки от него получал?
- Нет, конечно. Он и мои последние отобрал сегодня.
- Значит так, - Ветчинник размышлял, - никуда не уезжай из дома. Сегодня же я его привезу. Прямо сюда. Это хорошо, что он на своей машине уехал. Значит не очень умный. Костян, иди сюда. Значит так, всем нашим пацанам давай наколку, гаеров подтягивай, операторов сотовых и так далее. Ясно, что он ноги сейчас делает из этой деревни…Далеко не уйдет. До города он в любом случае не доехал, надо, чтобы он не успел на дно залечь. Доигрался этот Таркуш.
       Костян давно не видел шефа в таком состоянии и моментально бросился кому-то звонить. Вова повернулся к Михаилу:
- Говоришь, ты мне деньги передавал через этого…Костян, узнай, реально от заводов в этой дыре что-то было? А вот еще, мне интересно, к кому он заходил сегодня и что за хмыри там во дворе его охраняют?
       Михаил опустил глаза. Говорить об этом ему не хотелось. Вова, заметив паузу, повысил голос:
- Я же сказал тебе, все как на духу! Если утаишь хоть самую малость...ну ты понял…Таркуш связан с этим?
       Михаилу пришлось рассказать все. К тому же ему хотелось насолить Таркушу.
- Виталий Сергеевич.. – задумчиво произнес Ветчинник, - ну, знаю такого. Вот, значит, откуда ноги растут.. «А этот, значит, работает..работягой? Странно, конечно…ну по понятиям, его трогать не стоит, надо узнать у Виталия Сергеевича и все… Может тут дело выеденного яйца не стоит. Соваться в эту срань, только имидж портить».
       Михаил, пользуясь расположением авторитета, начал рассказывать про отжатые у него предприятия. Вова отмахнулся:
- Мне вообще навалить на ваш крестовский передел. Кто сильнее, тот и прав. Значит, ты не тянешь их и сиди на попе ровно. Тебе еще повезло. Вот победили бы коммуняки, отобрали бы все под корень у тебя. Плюс халабуду твою. Ты палку-то не перегибай. Щас, я кинулся твои конторы отбирать. Ну и сутяжный же народец…
- Не проходила оплата, - сообщил Костян, - по этому…все на фоксе. Уже вычисляют. Нашим всем сказал, прямо зажимать машиной и вести сюда.
- Сучоныш, - сплюнул Вова, - ну ничего, за такие шутки, он огребет по полной. Он еще пожалеет, что родился вообще. Давай, Костян, в образцово-показательный завернем что ли... Жрать что-то охота. Не дай бог, кстати, на обед ветчины не будет!
        Михаил, на всякий случай, подготовился к третьему пришествию авторитета, но он так и не появился к вечеру. По слухам, он и его люди засели в сауне. По шахтоуправлению носился как угорелый, начальник котельной, за которым гнался Андрон Витальевич. Его заместитель по общим вопросам звонил в элитную фирму «Эскорт-сопровождение сде-лок». Котельную запускали срочно, в считанные часы. Федот Борисович, срочно уехавший в город, пока и не думал воз-вращаться, засидевшись в ресторане с председателем совета директоров.
       Еще раз, взглянув на часы, он прилег на кровать. Спать не хотелось. Его одолевали размышления:
«Если Таркуш появится, скрутить его и к Вове. Всяко он потом отблагодарит. Хотя, как он сказал – навалить? Ну хоть деньги отберу у этого обманщика. Надо будет расписку взять. А вообще – что она будет значить, если он Вове в лапы попадет? А этот..Виталий Сергеевич вроде авторитетный тоже…Вот что! Завтра к нему надо будет. Скажу - Таркуш засветил вашего человека, Вову натравил на меня. Мне что. Мое дело маленькое. Если Вова что предъявит – сам сказал, до утра не уезжать. А что потом делать, не сказал… Да и ну их нафиг с его бандой…».
      Дождавшись утра, он собрался, зайдя в пристройку, принюхался, морщась,  и безошибочно определил местораспо-ложение Сизого. Тот уже оклемался от вчерашних потрясений и, сняв стресс, мирно дрых.
- Эй, вставай и умывайся! Поехали в город! – Сизый вскочил, как солдат, приученный Михаилом.
      Вообще, оставшийся работник у Михаила, последнее время выполнял лишь функцию громоотвода. Остальные функции он выполнять почти не мог.
- Куда полез!? – прикрикнул хозяин подворья, - в собачник! Вот так…
       Михаил проверил, на всякий случай, собачник джипа на отсутствие горючих жидкостей. Вскоре машина выехала за ворота. Михаил закрыл калитку и поехал в гости к послу.
        В это время послу и помощнику депутата звонил полковник иностранной разведки. Судя по повышенному тону, он был недоволен:
- Почему у вас, русских, так принято – получить предоплату и не выполнять своих обязательств? – начал он разговор на минорной ноте, - разве нельзя было засекретить расположение нашего человека, чтобы его не беспокоил никто? Я, ко-нечно, допускаю, что может это и его вина, но все же?
- Мистер Браун, - удивлялся собеседник на другом конце провода, - ведь это же ваши дела…Я в них не участвую, не дай бог кто узнает. Я сделал все, что мог и помогаю, по возможности…
- Вы, русские, никогда не признаете своих ошибок, - перебивал его полковник, - поэтому у вас всегда все плохо… Вме-шайтесь, наладьте процесс, в конце концов. Мы не пожалеем денег. Операция под угрозой. – Полковник сменил ко-мандный тон на более миролюбивый, - Как обстоит вопрос в этом поселке  с радикальными молодежными организа-циями?
     Виталий Сергеевич вздохнул с облегчением. Он охотно ответил:
- С этим-то, у нас все под контролем. Уж я-то знаю, сам в партии состою. Если бы что планировалось, я бы знал. Если нам какая акция показательная была нужна, привезли бы спецрейсом из Москвы.
- А может быть, новые, финансируемые каким-нибудь олигархом вашим? – допытывался полковник.
- Бог с вами, мистер Браун, - с улыбкой зевнул посол, - у нас, чай, не столица…и это хорошо, кстати…
- Ну ладно… - задумчиво заговорил полковник, - но не забывайте о взятых обязательствах.
- Хорошо, - соглашался посол, - приму меры. Да, понял. Лично проконтролирую ситуацию и перезвоню. – в трубке по-слышались короткие гудки.
       Посол положил трубку и задумался. Он набрал номер Таркуша. Тот не отвечал.
- Виталий Сергеевич, к вам посетитель, - позвонила ему секретарь, - какой-то Михаил. Говорит, что вы знаете…
- Хорошо. Пусть заходит.
       На пороге появился кряжистый мужик в дорогом костюме, который сидел на нем, по-деревенски мешковато. Он по-дошел к столу посла и поздоровался, протягивая руку. Посол нехотя поздоровался в ответ.
- Присаживайся, - предложил он, кивая на стул, - ну что. Давай рассказывай, как вы там дошли до жизни такой? Почему у вас в деревне так принято - получить деньги и не выполнять своих обязательств? Разве нельзя было засекретить распо-ложение нашего человека, чтобы его не беспокоил никто?
       Михаил потупил глаза.
- Я, Виталий Сергеевич, не при чем. Вы сами Таркуша сделали главным там. Он напорол косяков…и деньги у меня забрал.. в общем, я хочу сказать, надоела эта возня…
- С деньгами я разберусь, - сказал Виталий Сергеевич, - я смотрю, вы там все в деревне не признаете своих ошибок. По-этому и все у вас плохо…Вмешайтесь, наладьте процесс. Мы не пожалеем времени для этого, со своей стороны…Все у тебя?
- В общем, - замялся Михаил, - я не хотел вам говорить…Но уже и Вова Ветчинник знает про человека вашего. Таркуш все разболтал…
- Что он знает? – забеспокоился посол, - конкретно? Похоже дело дрянь, раз вы секреты хранить не умеете. Правильно говорит этот полковник…В общем, я тебе ничего не говорил. Иди и продолжай трудиться. А с Вовой…я узнаю, что ему нужно…ступай и не бойся его.
    Протянув руку на прощание, Михаил вышел из кабинета и чуть не столкнулся с Ветчинником, энергично поднимающе-гося в кабинет посла, с личными охранниками. К счастью, Михаила он ну узнал, и лишь раздраженно оттолкнул его в  сторону. Под глазами авторитета из-за бессонной ночи набухли мешки. Он без стука зашел в кабинет посла. Вовины па-цаны выгнали охранников из офиса охранять машины, а сами расположились на большом диване в фойе, гогоча и задевая секретаршу низменными шуточками.
       Виталий Сергеевич принимал нового гостя гораздо более радушно, чем Михаила, если не сказать большего и учтиво отвечал на вопросы авторитета:
- Что вы, Владимир Викторович, за этого…как его? Таркуша, кажется? Я не впрягаюсь, ни капельки… Он сам меня обманул – мол, авторитет, все дела…(Ветчинник заскрипел зубами), деньги до сих пор не вернул. С такими людьми у меня разговор обычно не получается, но, знаете, я тогда занят немного был, ну и он воспользовался, обманув меня.
- Это… - Вова зевнул и говорил с трудом после бессонной ночи, - с этим понятно…Вот и меня он тоже развел…Я, говорит, Вячеслав Арсентьевич. На самом деле, я, типа генерал ФСО…Сам не пойму, как ему удалось. Ну а там, говорит, иностран-ный резидент засел, я к нему зайду, а сам от меня дворами или крышами покрылся.
- Какой резидент? – ужаснулся посол, моментально покрываясь холодным потом.
- Ну, разведки, вроде как иностранной, - отмахнулся Ветчинник, не замечая реакции посла, вспоминая чемодан с долла-рами на видео, - но тут-то я и заподозрил, что врет. Ага, так я и поверил ему. Чего там разведовать, в этой глухомани?
«Вот почему он приехал. Посмотреть на мою реакцию и убедиться. Сам хочет инициативу перехватить. Неужели он не понимает, что после этого иностранца отзовут? Тьфу ты черт. Не поверил он, ага…Выходит…этот Таркуш или как там - Вя-чеслав Арсеньевич, как-то обнаружил шпиона. Таакс. Что он может? А вдруг он и вправду с контрразведки? Посол…предал интересы родины…дело дрянь, в общем. Надо что-то делать….»
       Тем не менее, посол быстро взял себя в руки:
- Да и черт с ним, Владимир Викторович, - улыбнулся он авторитету, - надо нам отыскать его, каждый по своим каналам и поговорить… Боюсь, по дипломатической линии, у меня это выйдет не скоро.
- Уже ищут, - отмахнулся Вова, о чем-то думая, - это только вопрос времени.
     Посол решил поменять нить разговора. Он продолжал улыбаться:
- Ну а как вас, такого уважаемого человека, занесло в богом забытую деревню? Вообще иногда надо, конечно, шороху навести. Пусть знают, на что способна правящая партия…
      У Ветчинника зазвонил телефон:
- Да, - отрывисто произнес он, - хорошо, Сергей Самоваров. Что ты хочешь, Сергей Самоваров? Мы? Я тебе отчитываться должен, что ли? Ты рамсы не попутал? Нет, не трогали. Нахрен нам твой следак? Я с ним ни разу не пересекался! Машину нашли расстрелянную? «Запорожец?» Ты что издеваешься? Мне б такую в падлу было даже целиться!  А я тут причем?
       Вова раздраженно сбросил входящий вызов.
- Всегда свои же косяки на нас вешают, - пожаловался он послу, - ну да ладно, хрен с ним, с ментом…У него  работа такая. Ты говоришь, почему я сам поехал…Вот послушай, что эта гнида там натворила. Это сто пудов. Я сам смотрел видео… - он подробно пересказал слова Михаила.
       По мере рассказа Вовы посол все больше мрачнел и задумывался. Авторитет посмотрел на него в упор:
- Что ты об этом думаешь?
- А видео сохранилось, где он в форме и деньги брал? Или еще вещдоки…
- Какие вещдоки… Я же говорю, покрылся это фуфел..Со мной еще никто так не поступал, вот я и думаю…
«Думает он… Почему все авторитеты такие тупые? По крайней мере, у нас, я еще не встречал нормальных…Теперь не-удачи, в принципе, понятны. Выходит, контрразведка  ФСБ засекла шпиона. Операция, выходит, почти провалена…Мне этого не простят американцы. Слишком много, видать, на кону поставлено. Они же если захотят, могут меня убрать к чертовой бабушке – скажут, не хотим контактировать с этим послом. Или не захотят огласки. Уберут тихо…» - он снова похолодел.
- Как найдется, - нерешительно начал Виталий Сергеевич, - известите меня, пожалуйста? У меня к нему очень много во-просов. А я, со своей стороны…
- А с твоей стороны? – хитро улыбаясь, подхватил Ветчинник.
- Ну, я за деньгами не постою…
- Я и сам не бедный человек, - возразил Вова, - раз уж я узнал об этом… Хотя ладно, по цене определимся…Если живой останется твой Таркуш.
- Если случится так, ну…что он умрет нечаянно, я все равно заплачу. Это важно.
- Хорошо, - Ветчинник шумно поднялся, - бывай! И жди вестей от меня. И сам не забывай позвонить, если вдруг объявится этот гаденыш…
     Визитеры посла шумно покидали приемную. Ветчинник садился в машину. Бледный Костян, ожидая нагоняй, обратился к нему:
- Как сквозь землю провалился… Сигнал, говорят, пропал от его телефона. Видимо, глушилкой пользуется, пацаны говорят – нигде не отсвечивается. Да, дома нет… Там мы засаду круглосуточную организовали…Если из края свинтил – там тоже попросили местных. Менты землю роют…
- Ладно, - раздумывая, произнес Ветчинник, - ясное дело, на дно залег. Хитрый больно. Но на хитрую… сам знаешь, что бывает… Ищите лучше, не жалей расходов. Поехали. Да нет, какая деревня. Домой, в офис…
СТАРЬЕВЩИК
       Виктор Петрович Тарасов, по прозвищу Карась, был в свое время заурядным мужичком. По выходным он пил, как все нормальные люди, изредка для порядка гонял свою дородную жену и сопливых дочерей. Хотя все же жена скорее была послеродная. Жизнь его, как и многих здешних людей, текла установленным чередом, от получки до получки. Постепенно от рядового рабочего он стал мастером, а чуть позже начальником подземного электроцеха. Должность особо не прибавила в зарплате, но появилось много времени на раздумья. Как и многие, он очень хотел разбогатеть, но понимал, что для этого надо много работать где-то еще, кроме как на своем месте, но опять-таки, тогда не оставалось времени на пьянки и гулянки. От безделья он решил тогда тащить с предприятия, не как  все остальные, по мелочам – кто навесы для гаражных ворот, кто замки и прочие железки, а по-крупному и вполне легально, под видом вывоза бытовых отходов. В то время металлолом практически ничего не стоил. Вывозить его было дороже, чем продавать. Шахтеры посмеивались над рьяным начальником, завалившим сад на даче и пол-огорода старыми компрессорами, маслостанциями и прочим горно-шахтным оборудованием, списанной электронной начинкой от экскаваторов и прочим хламом. Никто тогда не обращал внимания, что все это оборудование было вполне работоспособным. Да и никому это было особо интересно. Много воды утекло с тех пор, но если сравнивать в абсолютных объемах, то еще больше утекло воздуха.
      Постепенно объем металлолома увеличивался. В саду появились искусственные металлические горы. Тарасову уже не удавалось успокоить словами и уговорами постоянно вопящую по этому поводу жену, сомневающуюся в умственных способностях мужа. Виктор Петрович, скрипя зубами, снял с книжки деньги, поехал ночью на черный рынок и выторговал довольно новую соболью шубу. Вопли жены на время прекратились. Сопливые дочери, оседлав горы металлолома, играли в свои девчоночьи игры. Мать начинала переживать за загубленное детство детей, днем пилила благоверного, а ночью уговаривала. Тарасов уже и сам был не рад железному скопидомству, тем более оборудование начинало покры-ваться ржавчиной. Но преодолеть свою страсть было нелегко. С горя, что ему не дают самореализоваться в жизни, он начал частенько закладывать за воротник, прогуливая полностью зарплату. Поначалу жена стала бороться с пагубной привычкой мужа, в день зарплаты перехватывая получку. Правда, это удавалось не всегда. Чтобы исключить появление мужа с деньгами в ближайшем магазине, родственники по линии жены полностью блокировали главные и аварийные выходы конторы – у черного хода неизменно дежурила суровая теща, на пожарной лестнице пряталась свояченица. В отчаянии Тарасов сигал в окно первого этажа. Жена, поняв чутьем, что следует поменять тактику, решила поговорить с мужем:
- Тарасов! Я уже на все согласна. Вези это...этот металлолом, но только не домой!
- А куда, сладкая? – возражал Тарасов.
     Сладкая задумалась:
- На днях папа гараж построит, я с ним поговорю.
- Что гараж, дорогая, - говорил Витя, - мелочь, конечно, можно разместить…а вот остальное куда?
      В этот день жена и теща, со слезами уговорив тестя, добились складирования металлома на приусадебном участке. Тесть принялся за постройку нового гаража, яростно матерясь. Как водится, сначала был завален палисадник тестя, затем фасад дома стал заслоняться металлом, подобно облаку, закрывающему солнце. Тесть слышал взрывы хохота от прохо-дящих по улице шахтеров и подпрыгивал от гнева. С трудом сдерживал оккупацию огород, но терпел постоянно терри-ториальные поражения. Тесть, тоскливо посматривая на аннексию огорода, заканчивал строительство второго гаража в рекордные сроки, не успел загнать туда старенькую свою машину, как, будто из-под земли, возникли дочка и жена:
- Папа, прости…Витя говорит, что новые запчасти нельзя хранить под открытым небом. Может, разрешишь?
      Витин тесть не выдержал. Борода его затряслась:
- Надоели вы со своим Витей! Лечиться ему надо! Куда мне машину ставить?
- На улицу можно, папа, - уговаривала дочка.
- Ты, со своей развалюхой, все счастье дочери хочешь разрушить, - упрекала жена.
      Старик махнул рукой:
- Делайте, что хотите…Хоть дом завалите весь.
- У нас и так уже, - признавалась Витина жена, - вот представь, папа, что мне делать?
- А кум его что? – загремел старик, - почему он не страдает от этого? Тем более один живет. А?
     Задумка отца пришлась по душе ей, и уже вечером Виктор несмело пытался возражать жене:
  -  Алкаш он запойный. Еще и сидевший, вдобавок. Куда мне вести ему, к черту на кулички? В соседнюю деревню ехать надо.
- Ну и пусть, - говорила жена, - но дома уже хватит! Вить, люди смеются. Давай хотя бы попробуем?
     Виктор Петрович, решив, что предложение жены не лишено резона, после работы выехал в соседнюю деревню с тес-тем. Кум уже был в подпитии. Просьбу Тарасова он выслушал сдержанно, деланно хмурясь:
- Не знаю, Витек. Я с весны саженцы завожу с питомника. Огород тожить надо подготовить. Удобрить, перепахать.
- Какой там питомник. Ты не гони пургу. У тебя же там сроду ничего не росло…Одна глина и камни.
- Так я и чернозем завезу, - хвастался кум, - а из глины думаю, надо шамот гнать, кирпичи выпускать стану… А на огороде заводик построю, новую линию у буржуинов закуплю. Намедни учредителем стану. Акционером…А из камня, как дробилку привезу, буду щебень производить…Так ли, господа? – обратился он к двум небритым лицам маргинальной внешности, терпеливо ожидающие, когда хозяин дома наговорится с приезжим.
      Господа в стоптанных кирзовых сапогах подошли поближе, кивая. Видя, что приезжий на машине, они почтительно соблюдали дистанцию. Тарасов безнадежно махнул рукой:
- Ладно. Что-то стало холодать… - кум немедленно оживился и заулыбался. Выгнав наглых бичей за ворота, он обернулся к гостю:
- Пошли в кухню, перетрем базар. И это… с собой?
       Тарасов кивнул. После первой же бутылки самогона кум стал более покладистый. Когда же он услышал, что самого-ном будем оплачиваться оплата за аренду железяк, он сам принялся уговаривать Карася:
- Давай, Витя. Если ты говоришь, что ржавеет, так можно и в доме разместить. За мной не заржавеет. Я где сам? Ты меня удивляешь. Мне много места надо что ли? За сохранность можешь не сомневаться. Знаешь, как в зоне за крысятничество наказывают?
        Тарасов уехал. Зная  кума, он нисколько не верил его словам и решил перехитрить его. На следующий день он сделал заявку  начальнику автобазы на самосвалы большой грузоподъемности и автокран, подписав ее у простодушного Волосяновича под предлогом вывоза затопленного оборудования на просушку в подземный электроцех. Эту же заявку подписал и Бутылев, желая вывезти остатки угля из-под приводной головки конвейера нужным людям на коттеджи. По неписаным правилам предприятия, в спорных случаях, транспорт выделялся именно тому руководителю подразделения, который мог  убедить оппонента в необходимости скорейшего завершения возложенных на него задач. Ни для кого не было секретом, что материальные ценности просто растаскивались по личным территориям начальников. Федот Бори-сович знал об этом и позволял воровать немного, чтобы иметь компромат на руководителей цехов и участков. Потом такие люди становились намного более преданные и покладистые, так же как и менее принципиальные. Казалось бы, как любил говорить реформатор – где маржинальная прибыль? Но такая прибыль имела место. Большая часть из наво-рованного добра, если полностью не все - негласно принадлежала реформатору и  хранилась у нужных людей, которым перепадало немного, но не просто так – в минуту опасности они брали огонь на себя. Поэтому и аргументов особо не было, спорщики знали об этом и боялись показаться смешными в присутствии арбитра. Но убеждать все же было как-то надо. В ход шло главное оружие противников - напряжение голосовых связок до критических децибелов. Точно также убеждали друг друга, к примеру, бандиты, доставая железный аргумент…
        Начальник автобазы с наслаждением наблюдал столкновение интересов подразделений предприятия. В этот момент они не только формально зависели от него, но и бросали умоляющие взгляды, подмигивали и всячески демонстрировали приятельские отношения, чего раньше не наблюдалось.
- Ты понимаешь, кто сказал, Витя?! – кричал Бутылев на Карася, - сам Андрон Витальевич! Завтра же тебе на планерке плохо придется, да еще и начальника автобазы подставишь, что не успели по времени из-за тебя!
- А ты понимаешь, - старался перекричать его Карась, - что у меня люди сидят без работы? Или то, что у тебя производство стоит, тебя не волнует?
- А ты не думаешь, что мне головку надо зачистить, чтобы не замерзла? – еще громче завопил Бутылев, взглядом призы-вая в свидетели начальника автобазы, пытаясь втянуть его в конфликт.
       Карась предвидел такое развитие ситуации и подготовился.
- А разве ты не знаешь, что в этом месяце надо выполнить план по металлолому? – ехидно поинтересовался он, - что из-за тебя директор премии не получит в комбинате? Я ему так и скажу, что ты свою головку мог почистить и без самосвалов, но отказался…
       Бутылев почувствовал, что сегодня надо уступить Карасю:
- Что раньше молчал? – буркнул он примирительно, - как освободятся, сразу ко мне, хорошо?
- Я тебе докладывать должен?! – закричал, торжествуя, Карась. – Ты вообще, что ли, ошалел?! Ты мне приказывать бу-дешь?!
     Начальник автобазы оценил завершающие удары Карася. Он взял у него бумаги, и, не лишенный чувства юмора, поднял их над головой. Посрамленный Бутылев ушел, в душе поклявшись отомстить Карасю. Он сидел у себе в кабинет, рас-сматривая в душе варианты мести:
 - Уголь халявный хрен Карасю! Людей в помощь хрен Карасю! – заметив вошедшего горного мастера, он мастерски на-мекал ему, какие козни следует чинить, если в шахту приедут работники электроцеха за оборудованием.
      Вскоре, оформив накладные, Тарасов победителем трясся в первой машине груженной оборудованием колонны, как завоеватель с богатой данью. Процессию сзади замыкал автокран. Ехать пришлось недолго, но эти минуты показались скопидому вечностью. Кум, чувствуя возможность поживиться, бестолково метался под ногами стропальщиков. Он не обманул Тарасова, разрешив складировать оборудование в доме и даже на крыше дома. Крановщик, вынося рамы со стеклами и разбрасывая шифер, очень удивлялся такому решению хозяина.
       Финал операции Виктор Петрович разработал заранее. Водители получили в подарок по литру самогона, а крановщик – хорошей водки и денег на опохмел. Необходимо было немного разъединить людей… Ну, и немного приучить, что когда заказывает машины начальник подземного электроцеха, техника внезапно ломаться не должна…
       Машины еще не успели отбыть, как кум кинулся искать собутыльников, чтобы сдать излишек продукции на металло-лом. Несмотря, что они пришли к нему в полном составе, самый маленький агрегат им не удалось даже сдвинуть с места. Озлобленные маргиналы ушли не солоно хлебавши, причем при этом выругали кума, пригрозив набить ему морду за ложный вызов. Озлобленный кум ругал Карася. Карась уже был дома, радуясь удачному завершению операции, напевая песню «Эх, полным - полна коробочка…», прокручивая в голове новые комбинации. Впервые Федот Борисович дал маху, не рассмотрев подобного варианта развития событий. Тарасов списал оборудование, отсняв копии на всякий случай. Успокоенный к тому времени кум, по указанию Карася, уничтожал маркировку оборудования, решив, что синица в руках куда лучше, чем прочие недосягаемые птицы для него.
     Время неумолимо двигалось вперед, в связи с приходом демократических ценностей, полностью прекратились по-ставки других ценностей, необходимых для ремонта и замены оборудования. Некоторые горняки уже понимали, что не зря Карась набрал себе столько материалов и перестали посмеиваться над ним. Как только по поселку поползли слухи о необычайной прозорливости и ловкости начальника, к нему изменил отношение и сам исполнительный директор. Как ни странно, в него перестали попадать мало травмирующие предметы на планерках, да и премия всегда выходила больше, чем у других, исключая, разумеется, самого исполнительного директора. Теперь ему больше улыбался секретарь, он был частым гостем в кабинете и самого реформатора, который, несмотря на всю свою дипломатичность, не мог скрыть досады во взгляде на Карася, но, тем не менее, даже стал уважать его за ловкость. В один прекрасный день его вызвал к себе Андрон Витальевич:
- Витя, - сказал он ему, протягивая необычно мягкую ладонь, улыбаясь пухлыми губами, - проходи, располагайся. Будешь чай?
      Виктор Петрович растерялся. Многие мечтали выпить чаю с исполнительным директором и потом похвастаться перед подчиненными, вызывая здоровую зависть и уважение. Но, как опытный игрок, он догадывался, что хочет начальник и что ставка сегодня будет необычайна высока. Тем не менее, отказывать исполнительному директору, было почему-то не принято. Он тоже заулыбался:
- Если только немного, Андрон Витальевич. Мне же сегодня еще насосы надо вскрывать, которые утопил Бутылев, а мои, знаете, пока не вставишь морковку, работать не будут…
- А много я и не предлагаю, - приятно оскалился Андрон Витальевич. Он знал про противостояние подчиненного с на-чальником подземной добычи, но не подавал виду, - Бутылев, я знаю, это еще та скотина… а ты это…ну мы знаем, что сохранил, молодец. Я сегодня тебе дополнительную премию подпишу. И еще – на следующий день шахтера, ты в числе первых на распределение по подаркам. Плюс орден тебе…он один. Планировали же Волосяновичу, но он плохо стал ра-ботать…
     Карась внимательно слушал, прикидывая необычные ставки начальника. Однако он отрицательно закрутил головой, собирая всю волю в кулак. К этому моменту он готовился всю жизнь и ждал его, как служитель культа ждет приход спа-сителя:
- Не понимаю, что сохранил?
- Не придуривайся, Витя. Нам здесь работать и жить.
- Ну если вы про то, что у меня есть, то этого мало, что вы предлагаете. (изумление и растерянность на лице его началь-ника сменились страшной маской гнева, пухлые губы посинели) Что мне орден? Я же не мальчик какой-нибудь.
- А что ты хочешь? – еле сдерживая себя, спрашивал исполнительный директор, памятуя приказ патрона соблюдать ди-пломатию, - ты мужик? Так сдай тогда, на хранение нам…Завтра покажешь куда, к тебе технику отправим.
- Не. Рано еще, - улыбался Карась, - давайте определимся по ценам...
- Определимся, - начальник его уже мелко трясся от гнева, - тебе до выслуги сколько осталось? Уже есть? Вот почему, ты как скотина неблагодарная, ведешь себя! А под суд за расхищение? Не желаешь?
- Какое расхищение? – Карась, что удивительно, сохранял самообладание, - можете доказать?
- Пиши заявление, - бросил ему Фуевертин, - пока я тебя сам не выгнал по статье. И пошел отсюда. Я тебя задрочу!
        Карась не стал спорить, выполнив приказ начальника. Как только он ушел, Фуевертин разорвал на части бумагу и выкинул в урну. Это был не выход. Федот Борисович приказал добыть оборудование любой ценой. Через час он сидел в кабинете у начальника милиции. Тот устало ему втолковывал:
- Я понимаю вас, но и нас поймите…Сейчас частная собственность. Какие у вас доказательства, кроме предположений? Прокурор не подпишет… Голос не повышайте! Неформально? За деньги? А какие? Это немаленькие будут, особенно если ничего не найдем и он пожалуется. Не пойман – не вор. Свидетели есть? Голос, еще раз говорю, не повышайте!
       Андрон Витальвич в гневе выскочил из здания милиции и бросился к покровителю. В кабинете Федота Борисовича повисла гробовая тишина. Хозяин его нервно стучал пальцами по столу. Фуевертин А.В. виновато и жалобно рассматривал элементы крепления паркета.
- На ментов мы давить не можем, - нравоучительно произнес, наконец, Лесицкий, - они сами ждут нашего прокола, по-нимаешь, Андрон? Это шакалы, как и все фискальные органы… штрафы с юридических лиц знаешь какие? Как вот тебя отправлять… ну ладно, спишем это на исполнительность. Это хорошо, но с дополнением – это очень печально, особенно с этим…ну что делать, что говорит – без торга, наличкой? Что еще в прайс-листе у него, на будущее? Ничего. Это хорошо. Андрон, скажи -  я пойду на его условия. Деньги найдем.  А потом он потеряет большее, просто высчитаем с него. Найдем как. Ты этим займись…
     Вечером Карась получил предоплату. Андрон Витальевич уже торжествовал победу, прикидывая, как унизить Карася на планерке, о чем он уже успел шепнуть Бутылеву. Тот радовался еще больше. Но хитрый Карась вновь переиграл на-чальника, как только вошел в кабинет. Он уже передавал растерянному начальнику бумагу:
- Вот, - сказал он, - инвентаризацию провел, - сразу тогда не посмотрел что имеется…
       Фуевертин, подозрительно взглянув на него, принялся читать новый прайс-лист. В нем значились наидефицитнейшие материалы и оборудование. Сомневаться в работоспособности их смысла не было – Тарасов не обманул с поставкой и заверил, что даст гарантию работы на определенное время и рассмотрит рекламацию. Правда, он упомянул еще, что в случае поломки, ремонтом займется весь коллектив электроцеха, чем вызвал новую бурю гнева начальника. Правда тот сорвался почему-то на Бутылеве и тот сидел, удивляясь превратностям судьбы, пока его начальник ходил к реформатору.
- Сделаем так, - Федот Борисович, что было необычно для него, волновался, - Андрон, пока не трогай его…Найдем время. А уж как поставки пойдут…уволим по статье.
- Этот *** говорит, что цены растут, и он поднимет тоже.
- Пусть поднимает, мы найдем, чем ответить, - голос реформатора впервые был неуверен.
      Вскоре, как будто начальник электроцеха умел предсказывать будущее, из строя вышло именно то оборудование, которое было указано в прайс-листе. Дело было, конечно, не в сверхъестественных способностях, а в дефектоскопии оборудования, которое проводил он лично. Фуевертин снова вызвал его. Карась был непреклонен:
- Не хочу чай. Я тогда предупреждал о повышении цен. Не хотите – другие купят и вам продадут еще дороже. Я даже знаю кто.
- Ты это…не надо, - пугался Андрон Витальвич, исчезая в недрах кабинета патрона, - ты мужик? Значит, пока держи цену…
      В кабинете вновь сидели те же самые руководители, как неопытные юнцы, подсевшие на наркотики. Барыга, как во-дится в таких случаях, чувствуя наживу и зависимость клиента, был непреклонен. Ну а что, разница была принципиально не важная, за тем исключением, что один боялся за свое место, а второй не желал терять прибыль. Дополнительно Ле-сицкий, конечно, имел деньги с этой сделки,  по закупкам в отчетах выходило все равно дороже, но ведь можно же было забрать все? Хитрый Карась прекрасно понимал этот механизм и даже сделал расчет, проводя  грамотную политику це-нообразования.
- Скажи, беру, - сообщил Лесицкий, огорченный, что шантажом занимается не только он, - и, Андрон…Нам надо разрабо-тать стратегию на будущее. Чтобы никто больше… и старайтесь сделать все тихо.
     Не прошло и месяца, как ситуация повторилась.
- Он просто вор! Вор! – взорвался Лесицкий, - Андрон, куда ты звонишь? В какую милицию, ты в своем уме? Сегодня бери наших людей с охраны и к нему домой. Пусть попугают хотя бы…
     Охранники вечером возвратились восвояси. Хитрый Карась, немного разбогатев, обзавелся кое-какими покровителями в определенных кругах. Лесицкого он сильно не боялся, размыслив, что ему самому не выгодна эта шумиха. Он купил новый дом, довольно неплохой и машину-иномарку. Жена с уважением смотрела на мужа:
- Ну, Витя…извини, Виктор Петрович, ты молодец. Я всегда знала, что ты у меня умный, умеешь деньги зарабатывать.
- Все бабы дуры, - высокомерно заявлял супруг. - Кто не хочет, тот ищет причины, а кто хочет – ищет возможности зара-батывать и становиться уважаемым человеком.
       В тот вечер у нового дома внезапно разбогатевшего человека, с громким стрекотанием и фырканьем из глушителя, остановился старенький, но ухоженный «Запорожец». Хозяин дома со страхом выглянул в окно, узнавая гостя. Это был его бывший начальник. Его Тарасов единственно кого из немногих уважал, хоть и втайне боялся и ненавидел. В свое время начальник сдерживал порывы Карася взять работу на дом, а уж, если разрешал, то жестко контролировал. Гость с интересом тем временем рассматривал забугорную машину, пиная ее по литым дискам.
- Какими судьбами к нам, Александр Павлович? - сладкоголосо запел Карась, выходя за калитку - извините, пожалуйста, что в дом не приглашаю. Недавно купил вот, ремонт идет…
- Да я вижу, - хмыкнул гость, - здравствуй, Витя. Вот смотрю, разбогател, молодец…
- Кредит взял, Палыч, - раскланивался тот, - ну знаете, хочется пожить, как все нормальные люди. Кто не хочет, тот ищет причины… пьют и все такое…
- В буржуйских, значит, банках такое дают? – поинтересовался старичок. – Отдавать-то чем будешь?
- Ой, не говори, Палыч. Сам вот думаю..
- Ну, смотри, тяжко будет, приезжай ко мне. Угля тебе дам. Давай, не падай духом!
     Бывший начальник отъехал, а Виктор Петрович еще долго стоял у окна, сжав кулаки: «Угля…Старый черт!» Он вспомнил, как начальник не давал ему тащить с предприятия материальные ценности и закипел: «Как собака на сене жизнь прожил! Не себе, ни людям! Коммуняка хренов! Если бы не он, сколько бы у меня было?». Затем подумал, что старику надо отдать должное, ведь сколько раз он его ловил с поличным на проходной, но не увольнял, а читал нотации, зная, что у него на иждивении четыре отпрыска…
      Внезапно вновь подъехал шумный автомобиль.
- Витя! – выкрикнул ему из окна дедок, - у тебя шнек на огороде! И два ковша. Зачем тебе шнек? Пашешь им, что ли?
      Витя еще не отошел от воспоминаний и обид.
«Он, видимо, все считает себя моим начальником. Ну, сейчас я ему все выскажу. И посмеюсь еще », - с этими мыслями он выскочил на улицу, заранее крича, чтобы смелость не оставила его в нужный момент.  Старичок с удивлением слушал резкие высказывания:
- Тьфу ты, - сплюнул он. – Как ты так опустился, Витя. Верни. Немедленно верни. Ну и пусть они воры, тебе - то зачем вором становиться? Какой предприниматель? Не смеши. Завтра же вывези обратно, не забывай, что у меня твои объяснительные лежат.
      Старичок, гадливо посматривая на предпринимателя, отъехал. Карась, дождавшись, он завернет за поворот, показывал непонятно кому неприличные жесты. Он поднялся на крыльцо, шумно хлопнув калиткой. К воротам вновь подъехала какая-то машина и неслышно остановилась. Воистину, сегодня был день визитов. Виктор Петрович вернулся. Его раз-дражение сменилось напускной приветливостью. В калитку робко стучался начальник милиции Самоваров С.С.
- Сергей Савельевич! – воскликнул хозяин, - вот радость – то! Сам начальник пожаловал…Проходите, таким гостям мы всегда рады.
       Начальник милиции зашел, с любопытством рассматривая горы металлолома во дворе:
- Ну, Виктор Петрович, развернулся, молодец. А ты знаешь, что самое дорогое сейчас на свете?
- Жизнь? – спросил Карась, коченея.
- Расслабься! – захохотал Самоваров, - информация, оказывается. Мне сегодня так сказали. Для тебя лично привез…
- Что? – спросил Тарасов, - я слушаю…и вообще, пройдемте в дом, это будет честь для меня…
- Эээ, нет, - шутливо запротестовал тот. – Вы же сейчас предприниматель? Продаете товар? И у меня он первоклассный для вас. Но не пугайтесь. Ничего серьезного. Я же не выезжаю на задержания. Да не надо в дом, тут и поболтаем. Как и полагается, по-дружески.
       Карась тяжело дышал:
- Напугали… Конечно, о чем речь, - он сбегал в дом, принеся перевязанную резинкой тонкую пачку зеленых бумажек и незаметно сунул в карман Самоварову. Последний уже получал от него деньги, поэтому не стал возражать, а даже на-оборот:
- Ну, слушай…Копает под тебя твой патрон. Не знает, с какой стороны к тебе подойти…Мы – то такими делами не зани-маемся. Юрист его уже ездил в ОБЭП, в общем, под статью хотят тебя подвести – незаконное предпринимательство и уклонение от уплаты налогов. Сам думай, времени у тебя еще две недели до проверки…Еще наезды были? Звони сразу, приедем, поможем. Я уже проинструктировал своих людей - к тебе в первую очередь. Бывай. Да не благодари, мы же друзья?
    Самоваров уехал, а Карась, приняв таблетку от давления, сидел на диване и думал. Связываться с ОБЭП ему не хотелось. Юрист у Лесицкого слыл шибко грамотным. Ходили слухи, что ему удавалось сорвать деньги за моральный ущерб с далеко не бедных людей, за отсутствие политкорректности в разговоре. Ответчик тогда обратился к нему с фразой: «Ты, приморец», а не так, как подчеркивал юрист: «Евродальневосточник».
- Витюш, - обратилась к нему жена, - когда мы уберем все это… Палисадничек бы освободили, я бы цветочки на будущий год…
- Цветочки-ягодки, - сердито перебил он ее, - ты знаешь, что я деньги зарабатываю? Куда я все дену?
- Ну, продавай быстрее…
- Продавай? За копейки? Ты знаешь, сколько все это стоит? Целое состояние! Что ты лезешь не в свое дело?
- Ох, - жена нервно вздохнула, уходя в другую комнату, - не ровен час…У меня чутье какое-то нехорошее.
     Тарасов разволновался еще больше. Он сел в машину и съездил за пивом. Оно помогало ему мыслить. От светлого пива всегда возникали светлые мысли. Наконец его осенило:
- Ежкин кот! Да ради бога, оформлю склады, лицензию, печати. Сейчас все делается за деньги. И быстро. Завтра же поеду.
        Тарасов, чувствуя хмель в голове, открывал бутылку портера:
- А участок под склады возьму в аренду возле дома этого старого черта. Там как раз пустырь рядом с ним… Пусть видит и завидует молча, - довольный собой, он захохотал.
НАКАЗАНИЯ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
         Перевоспитание Чмылева старичку давалось с трудом. Если Таркуш смирился со своей участью и работал в присут-ствии деда исправно, то милиционер часто дерзил начальству и срывал производственные задания. Тем не менее,  Александр Павлович запретил применять к нему меры физического и психического воздействия:
- Перевоспитаем и так, - говорил он Андрюхе, - все-таки зря в милицию не берут. И вроде он переаттестацию или как там ее, проходил…Или посмотрим, если не тянет – подберем по состоянию здоровья.
- Какое состояние? – возражал Андрей, - здоров как бык. Просто работать не хочет.
- А психологический фактор? Может по жене скучает, детям? Ты все узнай и организуй разговор… Подход к работнику  должен быть  правильным. На то ты и мастер.
        Андрюха сидел в специально ему выделенной комнате мастера и размышлял, выглядывая в окно. Обычно в это время старик открывал ворота с надписью «Уголь по ценам коммунизма» и раздавал его бесплатно нуждающимся. Тя-нулись вереницы не очень богато одетых старушек с ведрами. Деды среди нуждающихся людей попадались реже, пред-почитая тачки, дабы пустить пыль в глаза старушкам. Иногда Александр Павлович выходил во двор и беседовал с народом, отгоняя хапуг. Новый горный мастер был свидетелем, как на территорию раздачи энергоресурсов пытался заскочить лихач - бывший председатель колхоза на новом погрузчике. Бабки с криком разбежались. Хозяин двора, очевидно, предусматривал подобную наглость и поднял перед воротами специальный барьер для остановки машин, купленный им в магазине специальной продукции МВД. После этого он надолго отбил охоту у многих брать лишнее. Слухи в небольших поселениях всегда разносятся быстро.
     В это время в комнате для рабочих чуть ниже уровня земли бунтовал пленный милиционер:
- Изверг! – кричал он старичку, - фашист! Почему на завтрак йогурта не было? И мороженного? Моего любимого, клуб-ничного?
- Ну, признаю, что не углядел, - смущался дедок, - ты с женой не хочешь поговорить?
- Нахрен  мне эта сука нужна. Или ладно, давай…
- Э нет, за неуважительное отношение к женщине, тогда ты лишаешься такой возможности. Переживает? Ну, ничего, я ей скажу, чтобы не переживала. Можешь письмо написать, хорошо. 
    Следователь еще громко что-то кричал. Таркуш обычно усмехался, о чем-то думая, чем еще больше злил его:
- А ты что? Раб или свободный человек? Нас насильно удерживают! Это же киднеппинг!
      Таркуш обычно не отвечал ему ничего, молча читая из библиотеки старика. Толи ему не нравилось общаться с пред-ставителями власти, толи ему такой киднеппинг приходился по душе… А может, ему нравились интересные книги из библиотеки старика, специально им подобранные для перевоспитания. Этого никто не знал.
      Вечером обычно невозмутимый старик пришел слегка взволнованный:
- Вот что, ребятки…Придется поработать на благо родины.
- Да ни за что! – завизжал милиционер, - это насилие! Произвол!
        Несмотря на обычную истерику блюстителя порядка, старик восхищался им:
- Молодец! Революционер! Че Гевара! Заметь, Андрей, такие люди всегда двигали цивилизацию. Ведь если бы все было хорошо и спокойно, люди бы не развивались бы вообще. Только встряска, лишения, заставляют человека думать…В эти моменты открывается момент истины, а он, в свою очередь, двигает прогресс.
        Желая досадить старику и не двигать прогресс, следователь вместе со всеми принимался за работу, правда, отчаянно сачковал. Но старик проявил себя как опытный дрессировщик. Вскоре Влас Гоэлринович даже помогал Таркушу крепить горные выработки. Старик с вольнонаемным Андрюхой в это время работал с каким-то прибором и часто убегал наверх делать расчеты.
       Недалеко от бригады горняков, всего лишь в метрах трехсот, но уже ровно на уровне земли тоже кипела работа – клыковали огромные бульдозеры, выкорчевывая пни и планируя площадку. Возводила забор бригада строителей под руководством краснорожего прораба. Неподалеку разместился заказчик стройки в новеньком джипе. С покупкой новой машины у него даже изменилась походка – стала более вальяжная и размеренная. Изменился и голос – он стал более ленивый и протяжный. Изменился и взгляд – стал более презрительный и немигающий. Изменились и взгляды на вещи. Почему так случается у людей – никто обычно не знает, да и сильно не задумывается. Но ведь есть прямая связь между вещью, имеющую определенную стоимость и ликвидность с поведением человека и она сразу бросается в глаза даже не наблюдательному человеку. Но механизм этой связи не знает никто, так же как и материнского чутья…
       Привычка командовать у Виктора Петровича, конечно, была и до этого. Но там ему приходилось лавировать в рабочей среде, изворачиваться и проявлять дипломатию. Раньше его довольно часто ставил в жесткие рамки профсоюз. А в последние годы уже особо никто не контролировал. Все слушали только указания администрации. Рабочие, понимая, что спорить бесполезно, сбивались в стаи и в отсутствие руководителя изливали волны праведного гнева.
       Заказчик-застройщик, выйдя из машины, обладающей внедорожными качествами, махнув рукой на себя, что-то крикнул прорабу и повернулся к нему задом, рассматривая джип, выражая крайнее презрение к рабочим. «За мои бабки они меня вылизать должны с ног до головы», - думал он, - «Это ж просто придурки. Правду говорят, когда тяму нет в башке, хоть всю жизнь ты его учи, а он все равно будет сопли морозить, потому что бесполезно»
      Краснорожий прораб трусцой подбежал к заказчику, преданно заглядывая в глаза.
- Я что, ждать тебя должен? – рявкнул Виктор Петрович, - или бабки расхотелось зарабатывать? Чего молчишь, дубина?
- Никак нет, Виктор Петрович, работаем…
- Работаем… и на будущее – видишь я еду, уже бежать должен рысью! Усек? Иди продолжай…разбаловали вас, а сейчас во всей деревне работы нет. Кто не хочет, тот ищет причины, понимаешь?
     Прораб, выслушав заказчика, понуро двинулся к рабочим. Виктор Петрович почувствовал себя так легко, как редко бывает в жизни: «Ничего, порядка больше будет. Ну и жалкие же людишки! Ни добиться успехов каких-то в жизни, ни желания, ни стремления заработать. Небось, пьют как черти…». В голову ему также пришла мысль – сэкономить на под-рядчике, обвинив его перед бригадой, и тогда в кармане прибавится денег. Эта мысль, несмотря на холодное время года, согрела его моментально и он мечтательно заулыбался: «А что. Кто сильнее, тот и прав. Если этот…рожден быть рабом у сильных господ, как, например, я, пусть терпит. Тут никто не виноват, а только он из-за отсутствия мозга при рождении».
      Еще раз, властно окинув взором кипящую стройку, он повернулся в сторону домика бывшего начальника: «Ну, теперь, Александр Павлович, мы посмотрим, кто кого…Кто был прав в наших рассуждениях. А ведь он, по сути, раб. Ну, вбили ему в голову при социализме, мол, так нельзя – вот догма, через которую переступить нельзя, а он и рад подчиняться. Никакой предприимчивости, никакой! И предки его, а может он и сам, наверное, доносы строчили друг на друга». Подобное поведение предков бывшего начальника так завело его, что он сел в машину и подъехал поближе, рассматривая коммуникации и инфраструктуру бывшего шефа.
     Ничего особенного. Скромный невысокий заборчик, выполняющий скорее формальную функцию, внутри которого довольно аккуратно был расположен небольшой огородик, цветники и газоны. Через небольшой овражек тек с пустыря ручей. Во дворе толкались какие-то бабки. Виктор Петрович презрительно заулыбался, он знал, что старик раздает уголь, который откуда-то завозит по ночам. «Действительно ненормальный», - подумалось ему.
       Досада на непутевую и жалкую жизнь бывшего начальника действительно не проходила. Джип несколько раз проехал вдоль периметру заборчика. Неожиданно Виктору Петровичу пришла в голову мысль, причем без употребления всяких сортов пива. Он резко развернул джип, обрызгав грязью забор и устремился к стройке. Навстречу ему сорвался краснорожий прораб.
- Да не тебя! – досадливо воскликнул заказчик и добавил грозно, - какого черта ты отвлекаешься от своих прямых обя-занностей? Вот потом будет выплата, не обижайся… - прораб двинулся обратно, в то время как заказчик наслаждался удобным моментом: «А вот и причина, чтобы не платить…Светлая вы голова, Виктор Петрович».
- Погоди, - крикнул он вновь командующему рабочими, - я тебя, что, отпускал? Ну и народ…абсолютно работать не хотят…А скажи-ка мне любезнейший (именно так, как считал Виктор Петрович, говаривали дореволюционные купцы), у этих…механизаторов ты тоже командир?
- Никак нет, - отвечал краснорожий, радуясь, что суровый заказчик переключился на другого. Вон, в будке сидит.
- Позови-ка его сюда, - распорядился Тарасов, - ну а мне какое дело, что он не из вашей компании? Вы что? Хамить нау-чился.
- Под давлением административного ресурса прораб поплелся к стоящему у экскаватора человека. Тот посмотрел на краснорожего и вновь принялся отдавать распоряжения экскаваторщику, что-то ему показывая. Заказчик решил пойти и разобраться сам. «На джипе подъехать, пожалуй, не получится, все перерыли».
      Рабочие искоса поглядывали на человека, который двигался преувеличенно энергичной походкой к человеку возле ковыряющего землю экскаватора. Судя по четко выраженной отмашке рук, идущий к нему человек был недоволен. Ра-бочих это, как ни странно, нисколько не удивляло. Они были давно приучены к тому, что начальник всегда недоволен. Начальник, в тоже время, знал, что рабочие всегда должны знать, что начальник всегда недоволен, а если и доволен, должен притворяться, что все равно недоволен. Таковы производственные игры.
- Эй, на шхуне! А я кричу, кричу…Я что, кричать должен?!
- Начальник механизаторов повернулся к нему:
- А это кто? Заказчик? Вот, наконец, то…а кричать-то зачем, у меня телефон есть. Мой директор, говорит, вам давал…
      Виктор Петрович задохнулся от возмущения:
- Что значит директор. Ты с кем разговариваешь? Твое дело какое. От тебя должно исходить…
     Собеседник засмеялся и подойду к заказчику, похлопал его по плечу:
- Во! Мне уже сказали, что вы суровый тип! Вон тот, с красным лицом…
      Тарасов немного сбавил тон. Он уже чувствовал, что этим человеком лучше не связываться. Он его просто не боялся. Весь гнев он перенес на краснорожего.
- Вон этот? - ткнул он пальцем в сторону прораба, - у меня допрыгается. В общем, на премиальные он уже попал…
      Начальник механизаторов хохотал:
- Тока приехал и уже попал? Эх, Димка, Димка, не везет ему никак…А к нам какие претензии? Тоже накажете?
- Да нет, - немного смутился заказчик, - тут вот какое дело… (на лице командира тяжелой техникой появилось любопыт-ство) Вон, видите, ручей бежит? Можно же вашими машинами запруду организовать?
- Дамбу, чтоль, - откликнулся тот, - а нахрена она там?
- Что значит «нахрена»?! - запетушился Тарасов, - я за что вам денежки плачу? За пререкания с начальством? Ты должен, когда тебе говорит…
- Э, постой Виктор Петрович, у меня свое начальство есть, к нему и претензии. Мне вон вчера геодезисты разбили, я тут и работаю. Принесите изменения в проект, сделаем. Там делов-то…
- Вам что, трудно, если делов, как вы говорите, нет почти?
- Вы куда собрались воду сбрасывать, на ландшафт? Да вы глаза разуйте, там же потом все смоет нафиг! Нижние дома, вон те…
       Оскорбленный начальник отошел немного в сторону, чтобы не мешал разговаривать мощный рык бульдозера.
- Анатолий Прокопьевич, - кричал он в трубку, - да, необходимо ваше присутствие. Ваш…этот, по механизации, хамит и отказывается работать. Убери его завтра к черту с объекта. Некого поставить? Я за что предоплату сделал? Ну, положим, на той территории они работают. Мне еще дамба нужна… Обезопасить от разлива воды…Что не поможет? Анатолий Прокопьевич, мы взрослые, деловые люди. Я просто попросил по-человечески его. Я думаю немного доплаты, символи-чески. А вот это уже ваша головная боль. Какой проект, какие экологи? Две недели? Зачем лишнюю бюрократию разво-дить, мы не в совке живем уже, очнитесь! В свободной от предрассудков стране. Почему вы не хотите пойти мне на-встречу. Я плачу деньги…
- Я вас понимаю, Виктор Петрович, как заказчика, - отвечала ему трубка, - но таков порядок. Меня потом штрафами заму-чают. Да, он мне звонил уже, говорит дамбу в низине можно сделать. Но без согласования никак… - трубке, видимо, на-доело спорить с ее хозяином и она сменила тон, -  Виктор Петрович! Ну, я понимаю, хозяин барин, хочется сделать прудик рядом, я тоже всегда иду навстречу…закиньте на карту мне, ну скажем, баксов двести. И к Сереге подойдите вечером. На большом бульдозере. Он за ночь вам сделает. С утра он сменяется. Позвоните мне потом…
     Тарасов, торжествуя, повернулся к начальнику механизаторов, но тот уже бегал, что-то показывая бульдозеристу. Та-расову хотелось воплотить задумку немедленно. Он съездил в банкомат и перевел деньги недавно говорившему с ним по телефону человеку и на всякий случай взял несколько банок пива бульдозеристу. «Дорого. Но за удовольствие надо платить. Это зрелище того стоит». Он вспомнил недавно услышанную где-то в компании местных нуворишей фразу «Хо-роший понт дороже денег». Это были слова начальника снабжения, Женеконского Е.Б., принадлежащего к прогрессив-ным людям на предприятии. Благодаря ему, точнее, его советам, Тарасов купил себе джип. В круг продвинутых людей, собирающихся в шахтовой сауне, Виктор Петрович стал вхож, как только получил от Лесицкого свои первые деньги. Ком-пания без конца лениво играла в карты, обсуждая животрепещущие новости.
      Женеконский тоже вырос во многих жизненных сферах, немного, за последнее время. По крайней мере, в карты на раздевание он играть перестал. 
- Понимаешь, - втолковывал он Тарасову,- быдло есть быдло, как его не назови. И сколько не дай, все будет мало. Рево-люция? Не смеши. Я с начала 90-х слышу про революцию и прочую шляпу, но как доходит до дела, язык в зад! Поэтому бери джипарь, не бойся. Ты будешь такой шухер на всех нагонять, даже если лох последний. Пойдем, мой посмотришь…
- Правильно, Женя, - отзывался пожилой нувориш, имени которого никто не знал, - все не могут жить хорошо. Просто на всех всего не хватит. Пусть хоть заслуженные люди поживут.
       Все вышли покурить на улицу. Женеконский показывал своего железного коня, хвастаясь поражающей воображения проходимостью и мощью мотора. Он подробно раскрывал мануал по агрегатам с таким видом, как будто сам изготовил автомобиль. Если разобраться, именно так он и считал, что разработка авто не смогла бы производиться без его участия. 
        День тянулся в ожидании праздника. Как стало темнеть, на гусеницы бульдозера из кабины вылез небритый человек с темными пятнами от масла на лице и хмуро помочился.
- Чего тебе? – обратился он к преследовавшему бульдозер Карасю, - начальник мой уже уехал. Тебе он нужен?
       Вместо ответа Тарасов протянул ему банку с пивом:
- Хлебани. Расслабься. Нужен нам с тобой сейчас начальник?
- Благодарствую, - хлебанул механизатор, - твоя тачила? Ништяк. Скока стоит.
        Виктор Петрович поморщился. Вводить в курс цен на автомобили бульдозериста ему казалось излишним.
- Слушай, Серега… (этим он хотел намекнуть бульдозеристу, что звонил его высшему начальству) Оно тебе надо? Ну, будет время, расскажу.
- Ладно, - махнул рукой Серега, - так что ты хотел? Солярка что ли нужна? Или подкалымить что имеется?
- Воо! Уже теплее. Тебе твой директор не говорил сегодня разве…
- А как ты сам думаешь? Меня бы уже час как тут не было. Дай еще пивка. Открой. Видишь, руки грязные.
       Обрадованный Тарасов услужливо открыл банку:
- Ты, Серега, не стесняйся…У меня еще есть. Если надо, с магазин сгоняю, пока будешь работать…
       Серега, польщенный, что за его напитком поедет дорогой джип вместе с хорошо одетым начальником, тем не менее, заартачился:
- Погодь трошки, начальник! Давай сперва договоримся… - под влиянием напитка он начал говорить развязно, - мне ше-веляшки-то какие с этого перепадут?
- Деньги? Ну, твой начальник заплатит. Я ему же их отдал.
- Ну ты как маленький, - втолковывал ему Серега, - если ему что перепадает, пиши пропало. Мы вот только на шарах и живем…
     Виктор Петрович немного расстроился, глядя на рвача, но и задумался одновременно. Дело нужно было доводить до конца.
- Тыщу дам, - сообщил он, - по выполнению. Больше нет, клянусь честью. Посмотрю на объемы, расчет сделаю…
- Ты мне про расчеты свои тюльку не гони. Два рубля давай. И сразу. Видишь, дело какое мутное? А объемов я тебе таких нагребу, мама родная…
     Замявшись, Тарасов сунул в руки вымогателя четыре красноватых бумажки, матеря в душе его хитрого директора.
- Только не пей пока, - попросил он, - как дело сделаешь, так можно. Приступай. И побольше нагребай, чтобы глубокая была. Смотри, чтобы нашу площадку не затопило.
- Эй, не учи ученого, - откликнулся Серега, - меня учить не надо…
     Отъехав немного в сторону, Тарасов понаблюдал работу и, убедившись, что бульдозерист не обманул, поехал домой. Он полночи не спал, ворочался. Утром он пораньше рванул на свой объект. Уже спускаясь с косогора, он увидел, как мелькнула голубая гладь нового озера, окаймленная наполовину чем-то черным. Виктор Петрович не смог сдержать своих чувств. Он остановил машину на обочине и залился в приступе истерического смеха.
- А ведь самое время старого балбеса предупредить. Представляю его рожу испуганную. Начнет вопить: «Виктор Петро-вич, отведи воду, прости дурака!»
     Подъехав к воротам с известной надписью, он посигналил. Мощная дудка джипа всполошила по-утреннему спокойную улицу. Бабушки, оглядев серьезную машину, отошли немного в сторону. Одна из них подошла к джипу почему-то без малейшего страха:
- Вы к кому? К Александр Павловичу? Позвать? Сейчас…
       Бабушка приблизилась к старичку, кормившего собак:
- Лександр Павлович! К вам там приехали. Такие важные из себя, серьезные!
- Ну, так пусть проходит, - отозвался старик, - я собак кормлю. Вот, не остудил толком…
- Бибикает же, - неуверенно возразила бабка, - мабудь, срочно что…Во, слышите.
- Ну и пусть бибикает, если дебил! – сердито отозвался кормилец собак, - кто ж в такую рань…Руки грязные, черт…Сейчас выйду.
      Тарасов уже изнывал от ожидания, открыв окно в машине. Старик вышел за ворота.
- Витя! – воскликнул он, узнав посетителя, - Эх…твою мать! Всю улицу перебудил…Ну вижу, приехал машину показать, молодец. Ну что, пройдешь?
- К тебе? – презрительным голосом спросил Тарасов, стараясь вложить в него все свои обиды, - много чести будет, пожа-луй…тут поговорим…погода хорошая, птички чирикают, так?
-  А у тебя разве мало? Чести? – удивился старик, - ты ее тоже продал, что ли?
      Тарасов пытался не закипать раньше времени, но сдерживался с трудом:
- Ты мне указывать будешь, что продавать? А ты, я слышал, уток собрался разводить? Пруд строишь?
- А ты приехал помочь мне выкопать? Так чем ты копать думаешь? Ты же ничего тяжелого в своих руках не держал?
      Грязные инсинуации деда взбесили Карася:
- Ладно, старый. В общем, я тебя предупредил…Видишь, стройка идет? Знаешь, чья? Моя. Личная. И у тебя такая могла бы быть…Если бы соображал маленько.
- Зачем она мне? – удивился старик, - а, понял, ты как сосед, решил нанести мне визит вежливости? А что ты какой-то хмурый? Не заболел?
- Смотри за своим здоровьем лучше…возраст, мало ли что…Простынешь или ноги замочишь…
- Спасибо, Витенька, что беспокоишься, не забываешь начальника. А я всегда думал, ну что у меня дурачок такой…Ан нет, не дурачок, раз такую машину купил…
- Да уж, в отличие от некоторых,- стиснув зубы, отвечал Тарасов.
- Строишь что? Дворец либо что?
- А вот посмотришь, - отвечал Карась, - тебе интересно будет. Ты там все своими руками ремонтировал. Для меня. Не хворай, старый!
- И тебе не кашлять. Ну…взялся за гуж – тяни лямку-то.. Ладно, Вить, не буду отвлекать тебя. Да и у меня дела. В общем, удачи, - старик исчез за воротами. Испуганно посматривая на неожиданно сорвавшуюся с места машину, вслед за ним потянулись бабушки с ведрами.
        Тарасов вернулся на стройку. Навстречу уже бежал вчерашний прораб, правда, несколько неуверенно. Строительство забора пока сильно не интересовало заказчика. Он отмахнулся от что-то робко ему говорившего человека и двинулся к бригаде механизаторов. Их начальник неодобрительно покосился на прибывшего заказчика. Рядом сидел хмурый Серега, тщательно делающий вид, что заказчика видит впервые. Виктор Петрович первым делом бросился к нему, сердечно протягивая ему руку. Однако он отвернулся от заказчика и что-то забормотал.
- Отстранен, - сказал, подойду к Тарасову, начальник механизаторов, - хорошо, что я под утро приехал. Вон видите, что натворил.
- А кто вы такой, чтобы отстранять?! – с раннего утра сорвался на крик заказчик, - какая такая шишка? Человек мне помо-гал, вне рабочего времени!
- Идите дома покричите, если в работе ничего не понимаете. Дамбу вашу прорвать могло…Хорошо, что я распорядился трубу сверху кинуть. Кто же без дренажа делает?
- Да вы…вы понимаете, что натворили? Кто вас просил вмешиваться? Я деньги заплатил, понимаете, вы…  о господи! -  застонал он, - откуда вы такие беретесь?
- Ну, я думаю, так же как и вы…
- А вот это зря, дорогой. За такое хамство, запросто за воротами можно оказаться.
- Ну, так и идите за ворота. Не мешайте нам работать. Ну и что, что частная? Мы здесь работаем по договору, вами, кстати, подписанному.
       Виктор Петрович в ярости кинулся к поджидавшему его автомобилю: «Быдло. Скот. Ну, я ему устрою..Может, позво-нить Самоварову? Пусть привлечет за оскорбление? Но тот начнет разводить бодягу – свидетели и прочее…Поменять заказчика? Муторно это». Первую половину рабочего дня заказчик провел в машине, переговариваясь по телефону с влиятельными людьми поселка, вторую – лично с главным реформатором шахты, обсуждая цену на списанное оборудо-вание, естественно, на территории покупателя. Спустя пару часов он вышел из кабинета, очень довольный собой. Он не-плохо диктовал свои условия, и Федот Борисович согласился на многие его условия. Тем не менее, тайные планы ре-форматора были, как будто написаны на его лице, не скрывавшего досаду от самостоятельности посетителя.
- Я только прошу отсрочку на неделю, чтобы сформировать заказ, - сказал он Лесицкому, улыбаясь, - сами понимаете, надо привезти это все с баз, проверить работоспособность, бумаги подготовить. Я предоставлю счет. Но надо предоплату как минимум наполовину. Чтобы инвестировать в производство, с моей стороны.
- То есть о чем мы с вами говорили, это хорошо, - соглашался Лесицкий, - есть а) решимость к диалогу в области сотруд-ничества; б) определенный пакт о ненадувании партнеров друг  другом, Тарасова-Лесицкого; ф) решение проблемы ло-гистики путем включения логики…
       Садясь в новенький джип, Тарасов демонстративно отворачивался от знакомых. Захлопнув дверцу, он радостно захо-хотал, подсчитывая барыши: «Вот подлец! Думает, я не знаю.. Надо быстрее заканчивать и перетаскивать все туда. Поеду, наведу шороха». Как только он появился на объекте, к нему неожиданно подошел тот самый бульдозерист Серега:
- Слышь, начальник. Сейчас дедок приходил с нижних домов, ругался тут, орал. Ну, из-за дамбы этой. Если что, я тут не при делах. Не хочу работенку терять.
- А деньги брать хотел? – обиделся Карась, - испугался, выходит, деда какого-то? Ты хоть знаешь, какие у меня связи?
- Мне ваши связи…все равно, одним словом, начальник. Вы там договоритесь между собой. Я человек маленький…
- Погоди, - Карась приблизился к нему, - я еще заплачу. И побольше, чем тогда. Плюс пиво. Ты сможешь вечером вон ту трубу сдвинуть?
      Серега с досадой сплюнул  и отошел в сторону. На лице его появилась нехорошая усмешка:
- Да, правду, видать, говорил дедок тот…Ну, про тебя. Ты в своем уме? Если прорвет плотину, меня же смоет к черту! Еще и бурты из-за тебя нарезать пришлось! Не, дядька, ищи другого дурака. Еще он говорил…
- Ну и… сиди без денег, если трус! – выпалил Тарасов и, не желая слушать дезертира, зашагал, осматривая объект.
    «Так, спланировали площадку. Забор заканчивают. Завтра можно завозить. Потом охрану нанять и камеры поставить. Хотя можно без этих дармоедов. Подключу ментов». Еще он вспомнил про оставшееся в шахте оборудование и помянул Бутылева нехорошим словом.
РАЗВЕДКА ВСТРЕВОЖЕНА
       С утра в тайное бунгало шпиона пришли какие-то люди, судя по серьезным лицам, весьма серьезные. Агент Mr. N без труда опознал в них потомков рыцарей плаща и кинжала, позже агентов тайной полиции и агентов влияния загнивающего капитализма. Люди были славянской внешности и неплохо вполголоса говорили по-русски. На Зигмунда они не обращали ни малейшего внимания, всучив ему какое-то письмо, и занялись монтажом какого-то оборудования. Было раннее утро, шпионы работали неслышно и так же незаметно ушли. Агент расписался в получении и сел читать, зевая. Письмо было от его куратора и руководителя операцией, толстого полковника Брауна:
«Мистер N. Военное ведомство ждет от вас результатов работы, подтвержденных необходимыми доказательствами. Сообщаю вам, что наше противоборство с тайной террористической организацией русских скоро перейдет в заключи-тельную фазу. Возможно и на военном уровне, учитывая наше безусловное превосходство в технологиях использования высокоточного оружия. Вам не нужно больше менять дислокацию, выходя на связь с центром. Уничтоженную русскими нашу аппаратуру для установки слежения и коммуникации, мы на этот раз дополнительно защитили от перепадов на-пряжения в сети. Все части, защищающие микропроцессоры, специально подвергались усилению корпусов, учитывая, как у русских происходит доставка. Мы предусмотрели все. Теперь ничего вам не мешает постоянно выходить на связь и предоставлять нам информацию. Продолжайте работу».
        Сон окончательно покинул диверсанта. Он заварил кофе и стал собираться на работу.
       В это время на утреннем наряде царило оживление. Шахтеры оживленно переговаривались и, судя по лицам, были чем-то довольны. Горный мастер, отыскав среди сидящих горняков агента, подошел к нему:
- Чекменев. Игорь, сегодня смена остается. Тут концерт какой-то приезжает. Тебе тоже надо присутствовать. Но и воду надо откачать…Поедешь сегодня один.
      Зигмунд кивнул. Одному ему работать нравилось больше. К тому же освобождалось место в кабине «скотовозки». Спустя час он уже включал насосы в водосборнике. Шахта была пустынна, как одиночная камера. Агент, перейдя на сухое место, считал дни до конца командировки. Оставалось уже немного.
    Неожиданно мелькнул свет далекого фонаря и послышалось шарканье ног. Зигмунд выглянул из сбойки. К нему при-ближался какой-то человек в белой каске, светя фонарем в лицо. «А вот и человек из организации», - подумалось агенту.
- Вот те раз, - произнес человек, приблизившись, - а мне сказали, нет никого…Ты водолей? Ну, все ясно. Загнал Бутылев тебя сюда, а сам на концерте сидит и в ус не дует. Молодец, что сказать…
- А вы кто? – поинтересовался агент, - что сами не на концерте?
- Нужен он больно, - отмахнулся он, - для дебилов придумали…Как зовут? Игорь? Надо бы наверх насосы выдать, на про-сушку, в электроцех.
- Так рабочее все, - удивился водолей.
- Рабочее…Мне виднее, наверное…Так вообще никого нет? Выходит, зря я приехал. А ты что, тут будешь? Смена-то за-канчивается.
- Нет, скоро на-гора.
- Ну, пошли. Вместе веселее.
      Приехавший в водосборник Тарасов был в прекрасном расположении духа. Сегодня он подписал все бумаги, узаконил предпринимательскую деятельность и, оформил землю и склад в собственность, разместил там большую часть обо-рудования, забрав его со своей территории и дома тестя. В шахте он намеревался вывести насосы из строя и добиться вывоза на поверхности в свой электроцех. Нарвавшись на водолея, он понял, что пока надо отказаться от своей затеи. Затем ему пришла в голову новая светлая мысль: « А зачем…самому? Вот этот, я слыхал, одиночка. Уговорить и заплатить немного, деньги сейчас имеются. Ну, сегодня, допустим,  не буду, подсчитаю все дома. Расходы, риски. А пока этого надо расположить к себе». Если бы Зигмунд знал, какие планы у его попутчика в голове, он бы крайне удивился и заплатил тому бы  еще больше за вербовку. Как только два диверсанта вышли на свежий воздух, они даже улыбнулись друг другу, чувствуя некую общность своих целей:
- Как вы ездите на такой машине? – кивнул Тарасов на газенваген, - поехали, довезу. Подожди, застелю сиденья.
«Надо будет до кума заехать, посмотреть, как и что. Завтра все вывезу…Игоря бы этого неплохо привлечь».
     Зигмунд сдал снаряжение в ламповую, предупредил шофера и залезь в джип Тарасова. Комфорта было больше, чем в морилке директора. Виктор Петрович обдумывал диалог с ним. Зигмунд терзался вопросами, стоит ли расспрашивать человека или прощупать. Его учили в спецшколе, что если человек сам идет на контакт, он вполне может оказаться и вербовщиком.
- Ну, вот работаешь, работаешь, - начал Тарасов, - а они как не платили, так и не платят…А кушать всегда хочется…А ты сам, как вообще? В свободное время. Какие увлечения, допустим, хобби?
      Агент пошел на риск:
- У меня необычное хобби. Может, вас удивит…
- Ну, ну, - подбадривал Карась.
- Ну вот…Люблю необычные фотографии делать. Странных сооружений. По очертаниям напоминающие большие раке-ты…Понимаете?
- Ракеты? Хм. Ну а что? У всех свои, как говориться, тараканы в голове. Ну и как, много фото?
- Есть немного. Но не здесь делал. Здесь, в поселке, сами знаете, такого нет…
- А вот это зря, батенька, - посмеивался Карась, - сейчас сам все увидишь…
    На улице вечерело. Машина подъехала к какому-то странному дому. Точнее, дом из-за всех странных объектов, не удавалось рассмотреть.
- Командный пункт! – заржал Тарасов, - смотри, видишь, человек сидит? На пульте кнопку держит. Красненькую. Только нажмет и вон там, видишь, ракеты? Сразу и война начнется.
        Зигмунд присмотрелся. Нанизанные на стрелы экскаваторов газгольдеры и впрямь напоминали ракеты. Вертикально смотрящие в небо трубы со шпилями с одной стороны и широкими косынками с другой, списанные с котельной, еще больше напоминали смертоносное оружие. Из окон дома торчали голые исполнительные органы шахтных комбайнов, напоминая зенитные установки, но выглядевшие более внушительно. Огород был завален непонятно чем, напоминаю-щим ядерные боеголовки. На крыше располагалось что-то сложное и непонятное, очевидно система наведения вместе с ПВО. Во дворе дома и впрямь стоял стол управления, с кучей рычажков, на котором действительно при желании можно было рассмотреть красную кнопочку. За столом управления сидел человек. На столе стояла бутылка водки и стакан. Агент пришел одновременно и в восторг, что обнаружил то, что долго искал, но и в ужас, от увиденного зрелища.
-Ну что? – полюбопытствовал Тарасов, - нравится? Снимай. Оружие термоядерное!
«Что это? Устрашение? Или что? Почему мне это показывают? Меня раскололи…Это все». – Зигмунду хотелось бежать, куда глаза глядят от этого страшного зрелища. Он с трудом вылез из машины, и нашел в себе силы все сфотографировать.
- Это еще не все, - хвастался Карась, - а так, мелочи. Поедешь со мной на военную базу?
      Агент кивнул. Тарасов сходил и поговорил с сидящим человеком.
- Ну вот, опять машины не приехали. Кум, зараза, опять пьяный как сволочь. Карась, говорит, ты слишком долго плавал.  Что? Называют так меня за глаза… Ну что, поехали домой тогда.
- Как пьяный? – поразился Зигмунд, - у него же большая ответственность!
- А, когда он был ответственный! – Тарасов махнул рукой, - я знаю, что ответственность…Не дай бог. Представляешь, что может быть? – Тарасов подумал, что если бы в отсутствие кума, люди директора тайно вывезли оборудование на терри-торию шахтоуправления, он бы точно не выдержал свалившихся на него психических нагрузок.
- Да, конечно, представляю.
- Завтра можно будет на тебя рассчитывать? Я скажу, в чем помощь будет заключаться. Это необычное задание…
- Завтра точно скажу. После работы.
- Ну вот. Думай. Зайдешь ко мне. Или позвони, вот мой номер. Нормально заплачу. Я на базе буду своей. Спросишь, тут все знают.
    Зигмунд чуть ли не бегом бросился к свой квартире. Не успел он открыть дверь, как лестницы его окликнули. Снизу поднималась какая-то пожилая женщина.
- Молодой человек, вы в этой квартире живете? – спросила она, - а я вот стою, выжидаю, когда вы с работы вернетесь…
- Да. А что случилось?
- Да хорошего-то мало…Я сначала думала, вы меня затопили…А потом выше поднялась, а это у Ивановны труба лопнула. Сразу воду не перекрыли, слесаря не смогли найти… Цельный день воду черпаю.
    Агент, торопясь, открывал дверь, слушая рассуждение старушки о том, что нужно скинуться на замену стояка и написать заявлении в ЖЭК. Пообещав зайти к ней, он кинулся в комнату. Всюду стояла вода. Агент долго сушил комнату, развесив вещи. Сверхсекретную аппаратуру он тоже протер, но, как оказалось, зря. Она полностью вышла из строя, включая автономный аппарат для экстренного вызова. Оставался один выход – звонить Виталию Сергеевичу и искать выход на полковника, что он и сделал. В ожидании звонка он занес деньги старушке снизу, причем намного больше, чем она про-сила, и решил посмотреть базу Тарасова ночью, тем более, звонить из дома было строго запрещено руководством.
     База Карася, подсвеченная фонарями, действительно, выглядела внушительно. Даже более угрожающе, чем странный дом в деревне. Не успел он сфотографировать объект, зазвонил телефон. На связи был полковник Браун. Он был взвол-нован, как и его собеседник:
- Ну, - начал он, не здороваясь, - что у вас? Почему по телефону?
     Зигмунд начал говорить. Голос полковника что-то переспрашивал, уточняя, и мрачнел:
- С одной стороны, это хорошо, что обнаружили. Если, конечно, это соответствует действительности… А то, что раскрыли вас, это очень плохо. Давно было подозрение, что вас «ведут». И еще вот…Подозрительно все это. Может, враг органи-зации и есть тот человек? Перебежчик-то из их стана, это точно. Вы в опасности. Не соглашайтесь на контакт. Я думаю, это ловушка для вас с целью перевербовки. А может…и удача, для нас. Одним словом, завтра уточняйте еще раз, на месте. Отправляйте нам фотографии.
- Не только я, Мир в большой опасности! – кричала ему трубка телефона, - смертники на кнопке пуска ракет!
- Без паники, мистер N…мы примем решение в ближайшие часы…До связи.
     Полковник экстренно связался с Грегом. Тот приказал срочно ехать к нему, причем и сам выехал навстречу. В автомо-биль Грега он забрался, тяжело дыша от возбуждения. Оба сели на заднее сиденье и отделились от водителя звуконе-проницаемой перегородкой. Странно, что хозяин машины, был спокоен и саркастически улыбался полковнику:
- Ну, мистер Браун, сразу перейдем к делу…Вы, конечно, будете настаивать, что вновь привезенная и доставленная в Россию с таким трудом секретная аппаратура, вышла из строя абсолютно случайно?
- Да нет, - отозвался полковник, - я уже так не думаю. Столько совпадений…
- Ну, наконец-то! – Грег ударил кулаком по колену, - уже прогресс. Но этого недостаточно. Мы до сих пор расхлебываем наши упущения.
- Обнаружена база, вернее несколько, - сообщил ему Браун, - нет, не военные. Вполне легальные, даже не законспири-рованные. Прикрытием в одном случае является дом, в другом – склад металлолома. Но, может быть, это и недостовер-ные утверждения пока.
- А знаете, почему русские сделали так? – спросил Грег, разглядывая наспех сделанные фотографии.
- Нет.
- А вы читали про Шерлока Холмса когда-нибудь? Где он спрятал ценную вещь?
- Не считайте меня невеждой в этом. На самом видном месте…
- Вот. Вы сами и ответили на свой вопрос, если, конечно, не считаете, что он был глупее сыщиков Скотланд-Ярда. Они всегда идут на шаг впереди нас.
- Да. У меня уже и сомнений не остается. Вы меня убедили…Зигмунд, мой агент, говорит, что нужно срочно нанести удар. За пультом человек-смертник по кличке «Кум», как и принято у террористов. На связи с ним человек, который послан их организацией, чтобы предупредить моего агента, по кличке «Карась».
- Наш агент, полковник. Не забывайте, кто является аналитиком ваших действий…Что значит «Кум»?
- В российских тюрьмах так называют начальника оперативной части. Еще в Иране есть такой город. Так что и термин близок к военному. Карась-это просто рыба. Видимо, обозначение связного.
- Какие будут ваши предложения?
- Тут я солидарен с агентом. Но информацию надо подтвердить, чтобы не спугнуть террористов.
- Я всегда говорил, что вы оптимист, полковник. Насчет удара с воздуха по базам террористов нужно разрешение прези-дента, а он захочет подробности. Естественно, нашего президента.
- Завтра будет уточнен этот вопрос.
- Сегодня же. Вызывай всех. Не отпускай никого. Действуйте. Если что, отзывайте срочно агента.
       Полковник Браун вышел из машины и пересел в свою. Машины развернулись на месте и помчались в противопо-ложном друг другу направлении.
ПОЛКОВНИКА БРАУН ПЫТАЕТСЯ  НАНЕСТИ ОТВЕТНЫЙ УДАР 
        С утра у дома кума Тарасова, а точнее, от того, что от него осталось, кипела работа. Огромный кран грузил оборудо-вание в подъехавшие автомобили. На огороде копошился, как свинья, экскаватор, извлекая железки, которые вросли в землю от времени. Виктор Петрович руководил процессом. Рядом стоял расстроенный пьяненький кум, одолевая его какими-то просьбами.
- Дом-то почти новый был, - говорил он, заглядывая Тарасову в глаза, - сколько там компенсации будет?
- Какой новый, - возмущался ответственный руководитель погрузки, - скажешь тоже. Он же весь был почти разваленный еще до тебя. Ты и не жил в нем…
- А как докажешь теперь, Витя? Ведь дома нет! Я для тебя старался…Если не купишь…
- Ну, хорошо, прикуплю тебе небольшой. Хорошо, в поселке. Когда? Когда деньги мне переведут.
      Кум повеселел, выпросил немного денег на чекушку водки и исчез. Тарасов самостоятельно перегрузил оборудование и отправился с колонной на базу. Разгрузив оборудование и материалы, он еще раз решил навестить старого начальника. Тот охотно вышел за ворота с надписью о раздаче твердых углеводородов.
- Витя! – на этот раз старик был грозен, - ты не сбрендил на радостях? Кто же так делает?
      Виктор Петрович наслаждался гневом старика:
- Похоже это ты - дурак. Раз до сих пор не понял.
- Что?
- А то! Что смыть я хотел тебя, старого! Как то говно! Если бы не ты, знаешь, что бы у меня было? Сколько ты мне убытков нанес..Ну пришло мое время. Ты готовься, старик. А пока любуйся с окошка на мое новое предприятие. И близко не под-ходи. Пристрелю и буду прав. Частная собственность-то…
- Тьфу, действительно, дурак, - сплюнул старик, - ты где построил? Какой дурак тебе разрешил? Там же не целик!
- Ты меня не лечи. Завидовать, надо молча, старик.
- Чему завидовать? Помешательству твоему? Это последнее дело, я думаю…Переноси стройку!
- Еще бы я у тебя спрашивал. Жди привета! – Виктор Петрович, ликуя, рванул машину. Дед затрусил рысью в дом.
     В комнате мастера сидела троица из отбывающих наказание и одного вольнонаемного. Начальник зашел к ним и при-сел на лавку, крутя цигарку.
- Вот что, ребята, - начал он, - не хотел я, видит бог. Но Витя что-то зачастил ко мне, боюсь, натворит делов. Пусть лава сядет, чтобы людей не задавило на стройке... Сегодня будем исправлять ситуацию. Вы неопытные, вас я туда не допущу. Только немного мне подсобите…
      Бригада деда спустилась в шахту, на ходу разматывая толстый трос. Дед исчез в завалах старых выработок. Спустя пару часов он вернулся, тяжело дыша.
- Ну, ребятки, - сказал он, - цепляем к лебедке. Ночью я буду лаву садить. Пока свободны все. А вы ночью пойдете с соба-ками в оцепление.
       Зигмунд, тем временем, оттягивая время, договорился по телефону встретиться с Тарасовым вечером. Люди Грега уже устроили слежку за Карасем, но он пока ничего подозрительного не делал. Вечером Зигмунд с группой прикрытия, выехал в деревню к дому его кума. Перед взором комиссии предстала картина полной разрухи. Ничего даже отдаленно напоминающего ракету, не было. По развалинам ходили подозрительные личности, причем сами тоже в полуразрушен-ном состоянии. Сфотографировав руины, старший из группы вопросительно взглянул на Зигмунда.
- На базу его надо ехать, в поселок, - произнес агент. – Это срочно.
       Машина шпионов ехала быстро, но они все равно опоздали. Несмотря на поздний час, возле нее толпилось много людей, включая все экстренные службы поселка. Растерянное оцепление из милиционеров не подпускало зевак, же-лающих поглядеть на огромную воронку правильной формы, которую уже начинало затапливать водой. В рупор кричал начальник милиции Самоваров:
- Граждане! Фотографировать нельзя, до разрешения специальной комиссии! Иначе к таким будут приниматься меры в виде санкций!
     Рядом двое суровых блюстителей порядка оттаскивали и урезонивали безутешного Виктора Петровича Тарасова, рву-щего волосы на всех частях тела:
- Технику! Загоняйте технику! Иначе все затопит к черту!
- Какую технику, гражданин? – укоризненно говорил один из милиционеров. - Разве вы не видите, что она утонет?
- Беспрееедел!! – визжал пострадавший, бессильно наблюдающий, как его имущество не слишком быстро погружается в ненасытную пучину земли. Трубы укорачивались на глазах, как церковные свечи. Ковш шагающего экскаватора, наполо-вину ушедший в землю, напоминал утопающего тираннозавра. Но самое главное, к чему успел по-настоящему привя-заться душой Виктор Петрович, новехонький джип, взятый из салона, укоризненно и печально глядя большими хру-стальными глазами на хозяина, медленно, словно бегемот, погружался вместе с остальным горным барахлом в всепо-глощающее болото, пытаясь зацепиться порогами и остаться существовать в более комфортной среде, - люди! Почему вы молчите?! Почему народ безмолвствует?!! Где правда жизни?!!!
     Старший группы Грега снова вопросительно взглянул на Зигмунда. Перехватив его взгляд, ему охотно ответил какой-то подошедший старик, по виду, профессор:
- Такое явление не каждый в жизни застает. Мне, выходит, довелось, на старости лет. Метеорит. Почему сразу Тунгусский? Кто тут хозяин был? Тарасов. Стало быть, по справедливости, его и надо назвать – Тарасовский…Этот, думаю, поменьше будет. Но ушел глубоко. Аж озеро, видите, наверху, образовалось?
- Ух ты какой! – воскликнула рядом стоящая женщина, по виду, жена пожилого интеллигента, - привыкли вы, мужики, заглавными всюду быть! А про жену Петровича, Ильиничну, ты подумал? Совместно нажитое имущество!
       Интеллигент по-старчески, горестно почмокал уголками опущенных губ:
- Так что тогда? – спросил он растерянно, не привыкший возражать супруге, - выходит, тогда питарасовский метеорит? Совместно пропавшее имущество…Совместно утопленное добро?
- Ага. Совместно утопленный, как же…Сами натворят, нашкодют, а потом бабы у них виноваты!
    Группа шпионов, привыкшая отсекать ненужную для них информацию, молча покинула место происшествия и уехала.
ПРЕКРАЩЕНИЕ АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ
- Что вы скажете по этому поводу, полковник?
      Грег сегодня выглядел веселым и беззаботным, впрочем, как и обычно с виду. Он заваривал чай, расхаживая по сво-ему внушительных размеров кабинету, рассматривая сверху черные точки машин, по своему поведению, напоминающие молодых блох. Полковник Браун тоже улыбался:
- Посмотрел снимки. Успели сделать. Странно, что воронка была правильной формы. От взрыва бомбы внутренний конус обычно усеченный. Радиация чуть выше нормы…
- Я не о том. Чьих рук это дело? Русские террористы, испугавшись разоблачения, уничтожили базу?
- Кто уничтожил, сейчас большой вопрос. Но сработали красиво. Я думаю, степень секретности этой операции, куда более нашей. Ведь это знали не только террористы, но и президенты. Не думаю, что они поделятся с нами информацией.
- Все-таки вы пессимист. Поделятся, если будет им выгодно?
- Пожалуй.
- Вот так-то лучше. Но ведь операцию мы выполнили? Цель уничтожена. Отзываем агентов. Сегодня вечером банкет по этому поводу. Вы, полковник, не опаздывайте…
- Да. Хорошо.
        Несколько дней назад в конференц-зале ш/у «Василиск» тоже проходил банкет в виде праздничного концерта. В короткие сроки подготовиться, и распределить роли было непросто. Семен Семенович метался от одних актеров к дру-гим, давая распоряжения. В кабинете Федота Борисовича находился Андрон Витальевич.
- Проследил я за ним сегодня, - начал исполнительный директор, - ну, в общем, он подошел поесть в столовую, но ему не дали по моему распоряжению. Тогда он что учудил – пошел к директору, сказал, что от вас и ел в вашем кабинете! Мало того – он съел всю вашу зелень!
      На лице исполнительного директора было словно написано настолько сильное негодование, что даже бы не разо-бравшийся в ситуации посторонний человек, возмутился бы вместе с ним. Лесицкий махнул рукой:
- Пусть подавится. Все равно нам это выгодно, понимаешь? Если бы там ел мой злейший враг, и мне было бы это выгодно, я бы разрешил. Учись, Андрон. И пока не вмешивайся, пусть делает. Времени мало. А потом мы его подставим и выгоним. Он меня обманул, а я этого не прощаю…И еще – надо посмотреть, что у него там получается. Цензуру проверь, хорошо?
     Андрон Витальевич вышел из кабинета реформатора довольный, что руководитель не против него. Из разговора с шефом он понял, что пока трогать креативщика не надо и не употреблять в отношении его нехорошие словечки. Федот Борисович, не признался Фуевертину, что в числе гостей, приглашенных на концерт-спектакль, будет и Макар Анатолье-вич, поэтому менять что-то в отношении креативщика было поздновато.
      Фуевертин, выйдя на сцену, видя репетицию, по привычке вмешивался, крича на актеров. Семен Семенович тут же попытался втянуть его в актерский состав:
- Нам такие нужны. Представьте - вы демон, восставший из угольной пыли? Противостоите людям. Как вам?
      Исполнительный директор, боясь насмешек, молча ушел. По дороге он пытался разогнать группу переодетых загри-мированных людей, но они так хохотали, что он оставил свою затею и ушел к себе. Участвовали многие люди из инже-нерного состава, например Евгения Васильевна, любящая публичность. Она уговорила режиссера взять в состав Трын-дюкова Алексея. Они учили роли к сценке «Романтическая встреча около приводного редуктора главного конвейера зо-лоотвала близ лебедки». В массовке было задействовано много шахтеров, расставляющие декорации и самодельные софиты. Торжественная часть  начиналась. На трибуну выбрался Андрон Витальевич:
- Показания производства на сегодня. Работаем плохо. Могли бы лучше. Ничего не делается… - и с растерянным видом оглядел зал, понимая, что сболтнул лишнего.
     В зале повисла тишина. На передних рядах оживленно переговаривающийся виновник торжества с высоким приехав-шим гостем тоже замолчали. Ситуацию спас режиссер, перехватывая микрофон:
- Это было прелюдией к сцене пессимизма некоторых работников производства. Прошу Вас, Андрон Витальевич, приса-живаетесь.
       На сцену затащили какое-то подобие трона и в него сел загримированный под юбиляра человек. Шахтеры захлопали и заулыбались. На сцене по кругу начали двигаться какие-то люди с черными лицами. Они демонстративно поворачивались спиной к зрителям, где можно было прочитать надписи: «Клеветник», «Завистник», «Разрушитель производства» и прочие нехорошие ярлыки. Сделав пару кругов, они выстроились в цепь и двинулись в сторону сидящего на троне чело-века, протягивая грязные пальцы. Неожиданно откуда-то выскочили розовощекие люди в костюмах и в белых касках и разогнали их палками.
- Следующая сцена, - объявил режиссер, - современные Ромео и Джульетта производства. Встречайте!
     Пригоршнева и Трындюков, одетые в рабочую одежду, двигались навстречу друг другу. Трындюков начал разглядывать прекрасную половину и ходить кругами возле нее. Евгения Васильевна вздергивала носик и отворачивалась. Алексей откуда-то извлек букет цветов:
- Разреши обнять тебя, моя красавица?
- Не хочу я цветы, - капризно заявила Джульетта, это не по-нашему, не по-рабочему…
- А вот это? – Трындюков достал бутыль с мутноватой жидкостью. Зрители на задних рядах одобрительно загудели и даже засвистели. Бутылев привстал, оглядывая зрителей. Шумы стихли.
- Тем более не хочу пока.
- Ну, тогда вот это? – Ромео приподнял ведро с углем, спрятанное за декорацией.
- Конечно. Но этого мало. Хочу я списание запасов угля геологических, чтобы короля порадовать. Тогда позволю обнять тебя…В конце концов, ты мужик, Алексей?
- Ты мужик, Алексей? – подхватила галерка.
       Трындюков растерялся. Это не входило в роль. Режиссер выскочил на сцену, чтобы в случае чего вмешаться, что он и сделал:
- Роковая красавица решила толкнуть рабочего на должностное преступление…Сейчас мы узнаем, что сильнее – любовь или дух производства? Как поведет себя Джульетта? Не пойдет ли она навстречу рабочему человеку, дав ему шанс?
      Евгения Васильевна неожиданно бросилась обнимать Трындыкова:
- Спасибо за согласие, Алексей. Я посмотрю, как вы сдержали слово…И пусть все зрители знают…
       В рядах зрителей раздраженно приподнялся какой-то чопорный человек.
- А вот и Отелло! – объявил режиссер, - присаживайтесь, Сергей Петрович…
       В задних рядах тихонько рыдал чрезмерно опохмеленный другой Петрович, рабочий-наставник агента Зигмунда:
- Всю жисть прожил вот так. Работа, ругань там, жена стерва. А тут - в театр пригласили, как белого человека. На на…хрена мне это было нужно? Денег все равно никогда нет.. Почем это самое...как его…директора мнение? -  шахтеры взволнованно его успокаивали, глядя на сцену…
ЭПИЛОГ
     … Зигмунда провожал в аэропорту тот же самый Виталий Сергеевич. Люди группы Грега улетели еще ночью, специ-альным бортом, под видом туристов. Посол улыбался, рассматривая задумчивого агента:
- Понравилось у нас? Загадочная у нас страна? Еще приезжайте. Может, и не узнаете. В планах развития производств предвидятся  – инновации, реструктуризации, модернизации. В рамках последнего заседания правительства…
- Я все понимаю, - откликнулся иностранный шпион, - сейчас-то вы мне можете сказать, почему вы работать не хотите? Я имею в виду нацию в целом?
       Виталий Сергеевич замялся. Он приблизился к агенту:
- Я же говорил вам…Ну, лень. Обыкновенная лень. Мы пока можем позволить себе…У нас так всегда было и раньше. Люди такие. Вам еще повезло, что вы были на реальном производстве. Таких немного осталось. В других компаниях черт те чем занимаются…
- Позволить не работать, учитывая природные богатства? Конечно, можно законсервировать старые отработанные про-изводства и новые пока не строить…Хоть потом и догнать соседей будет трудно. Но дороги-то можно построить?
- Строим иногда, - улыбнулся посол и провожатый, - а вы вот, интересуетесь всем этим профессионально? Или для чего? Если профессионально, то в этом результате, видимо, есть и ваше участие?
- Не отрицаю, да. Всегда неинтересно иметь рядом сильного конкурента…Но почему никто не противится, нет протеста?
- Вы общались с людьми? Спрашивали, что они хотят? Но ведь сами не хотят ничего менять…Ну и плюс система государ-ственной власти… Ничего не поделаешь.
- Удивительно. Но вам виднее. До свидания.
- До встречи.
      Агент пожал ему руку и сел в автобус. Посол сел в свою машину и задумался...