О Пушкине, Томе Стоппарде, Васисуалие Лоханкине и

                Ирина Степановская.


О Пушкине, Томе Стоппарде, Васисуалие Лоханкине и авторе Прозы ру. Михаиле Колодочкине.

    Я вообще-то человек не вредный. Но изредка попадаются на Прозе авторы и их произведения, которые вызывают у меня сначала недоумение, а потом и острое неприятие. Вот сейчас такой случай. Михаил Колодочкин несколько дней назад анонсировал своё произведение «Законопослушный Пушкин».

      Естественно, прежде чем тратить время на критику, я поинтересовалась, кто же это такой - новый пушкиновед? Открыла, не поленилась, его резюме.
 «Угон авто» и «Пушкин и звёздная дорога», «Свечи и мотор» и «Шпаргалки по Пушкину», «Автомобиль и экономия» и «И кот, и Пушкин, и любовь». С изумлением вижу: автор этих произведений оказывается сотрудник журнала «За рулём». Ну, теперь понятно откуда это - «За рулём с Пушкиным». Неужели автор не понимает комичность и абсурдность самих названий его произведений? Я могу предложить ещё несколько похожих вариантов: «С Пушкиным на рынок», «Пушкин и правила ПДД», «Пообедаем с Пушкиным», «С Пушкиным под одеяло», «Мужчинам до 16-ти - законопослушный Пушкин».  «Девушкам до 14-ти - Татьяна Ларина и Александр Сергеевич». 
       Бедный Пушкин! Вспоминается цитата «Квартета «И»: «Саша, мы все за тебя! Но вот Миша… Он всех затебей, затебей!»
               
Но что названия…Теперь непосредственно о тексте работ «про Пушкина».

    У британского драматурга Тома Стоппарда (которого сами британцы называют современным Шекспиром) есть очень интересная пьеса «Аркадия». Она, кстати, идёт с большим успехом уже несколько сезонов и в России. В Москве, в частности, в театре на Малой Бронной. Один из персонажей этой пьесы - учёный байроновед. Ну, понятно, у нас Пушкин - наше всё, у них - Байрон. Так вот этот персонаж - халтурщик от литературоведения, в погоне за популярностью и дешёвой сенсацией подтасовывает факты, для того чтобы доказать, что Байрон убил на дуэли некоего третьесортного поэта и якобы из-за этого вынужден был покинуть родину и скитаться заграницей. Естественно к финалу пьесу этот лжебайроновед разоблачён и посрамлён. Том Стоппард от лица оппонента этого деляги, апеллирует к зрителю с основной мыслью - нельзя в науке  факты переиначивать так, как кому вздумается. Нельзя употреблять такие выражения в литературоведческой статье, как «мне кажется», «я думаю», «вероятно»… Доказательство - вот главный принцип любого исследования. Если же у тебя есть только гипотеза - не выдавай её за правду, ибо твоя гипотеза вполне может быть и ложью.
     Но что нам Стоппард? У нас свои герои.
     Читаем у Михаила Колодочкина.  Работа, претендующая на литературоведческое исследование. «Зачем Пушкин написал «Памятник»? Цитирую: «…почему все так мерзко? Видимо, рассуждает сам с собой Пушкин. Для того, чтобы преуспеть на официальном уровне, нужно писать именно так, как это делают «настоящие литераторы»!... …»  Потом ещё раз: «…- Действительно, - размышляет вслух Пушкин, - а что останется после него? Чем таким он будет «любезен» этому народу?  И,  криво усмехнувшись, проходится по одиозному тексту редакторским пером…»
И ни на чём не основанный вывод «литературоведа» в конце статьи - таким образом, Пушкин за месяц сам предсказал свою смерть. Это он вам лично сказал, Михаил Владимирович?

               В статье  « Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль» ещё приводятся и так называмые «совпадения».
        Цитирую:
    «…Совпадением является то, что в секунданты оба … выбрали смирных французов. Дантеса сопровождал д’Аршиак, сотрудник французского посольства. Онегина – «слуга француз Гильо».
      «Совпадением является то, что первым стрелял вызванный на дуэль».    
      «Совпадением является то, что именно этот, первый выстрел оказался решающим».
      «Совпадение также и в том, «… что дамы сердца обоих погибших выскочили замуж за кавалеристов. Ольге достался улан,… с Натальей Николаевной связал судьбу командир лейб-гвардии конного полка».
      
       Хочется спросить у автора, ну и какое же открытие в этих совпадениях? Французов, как и уланов, в России того времени было хоть отбавляй, а то что первым стрелял вызванный на дуэль - так это по кодексу чести. Опять же Татьяне Лариной кавалерист «не достался». В чём новизна? В чём ноу-хау? Но автор преподносит свои «догадки» с таким апломбом, что читателю, если он не очень вдумывается в смысл текста, хочется снять шляпу перед таким гениальным исследователем. Ну, как же, никто не заметил таких совпадений, а Михаил Колодочкин заметил.
      Дальше - больше.
      Статья «Та самая Татьяна». Чтобы не быть голословной привожу короткий отрывок. Это Михаил Владимирович размышляет от лица Онегина о Татьяне Лариной.
«…Съездил в гости в кой веки раз – и вот результат: приходи и бери меня! Глупышка, да где ж ты про все это начиталась-то?»
  И далее: «Вариантов у Онегина три.
                Первый – гусарский: куй железо, пока горячо. Схватить то, что сдуру само идет в руки. А там посмотрим: срочные дела в Петербурге, да мало ли…
           Второй: сделать предложение. И – о ужас, стать родственником кучерявого дурачка-поэта!
           Третий: солидно и спокойно вернуть девочку с небес на землю. Не получилось отговорить от идиотской свадьбы Ленского, но, возможно, Таня окажется умнее!»
        Пожалуй, в жизни своей я ничего более пошлого об «Онегине» не читала.
       Из чего же это следует, что Татьяна, признаваясь Онегину в любви, имела в виду банальное  Колодочниковское «приходи и бери меня».?!
За вариант «куй железо, пока горячо» отец Татьяны тут же вызвал бы Онегина на дуэль. Да и Онегин не гусар и Татьяна не дворовая девка.
        Но это ещё не все перлы в этой статье.
        Далее автор разбирает строку: «Она в семье своей родной казалась девочкой чужой". Эта строка явно кажется ему подозрительной.
         Что, разве всегда дети однозначно похожи на своих родителей? Но г-ну Колодочникову ужасно хочется совершить открытие. С невыразимым самодовольством он заключает: « …Мама-то у них одна, а вот папаши явно разные. Покойный Дмитрий Ларин не зря торопился сразу после свадьбы увезти нелюбящую  жену в деревню, а то и Ольга была бы неизвестно чьей дочерью…»
       Я уже не пишу о самом рыночном тоне этого опуса, но Ольга - неизвестно чьей дочерью?!
       Откуда такие выводы? А для Колодочкина всё просто. В доказательство он приводит довод: речь идёт о матери Татьяны.
"Она вздыхала о другом,
Который сердцем и умом
Ей нравился гораздо боле.
Сей Грандисон был славный франт,
Игрок и гвардии сержант."
Из этого отрывка  наш исследователь делает смехотворный по своей наивной недобросовестности и откровенной глупости вывод, что "Грандисон" - это возможный отец Татьяны (!!!)
           Вот текст автора. Из песни слов не выкинешь.
       «…когда впоследствии Татьяну привозят в Москву к престарелой родственнице, которая никогда в глаза-то ее не видела, та изумленно смотрит на нее и обращается к ее матери со странным, казалось бы, вопросом:
"Кузина, помнишь Грандисона?"
Колодочкину ПОКАЗАЛОСЬ, что кузина упомянула Грандисона, намекнув тем самым, что он - любовник Татьяниной матери и отец Татьяны! Но, простите, "нравится" - это не синоним "переспать" и зачать внебрачного ребёнка в дворянской семье юной девушке в начале девятнадцатого века!
          Мой респект, г-н Колодочкин!
          Как не знать человеку, берущемуся писать о Пушкине, что Грандисон - это весьма скучный и добродетельный персонаж романа Вальтера Скотта «История сэра Чарлза Грандисона» и почти все барышни того времени влюблялись  в литературных героев?!
        В сравнении с этим  меркнет даже присоединение героини пушкинского «Графа Нулина» кокетки Натальи Павловны, имеющей и мужа и молодого любовника к списку добродетельных Татьяны Лариной и Маши Троекуровой в статье «Законопослушный Пушкин». Ну, конечно, для русской дамы в деревне иметь кроме мужа сразу двух молодых любовников - соседа - помещика Лидина и заезжего графа Нулина - нонсенс. Если в этом добродетельность Натальи Павловны, то г-н Колодочкин прав.
       Но у меня зреет твёрдая уверенность в том, что он иронии «Графа Нулина» просто вообще не понял или до конца не дочитал, иначе невозможно было бы сделать такое сравнение.
 
  И в заключении не могу не остановиться ещё на хрестоматийном «дяде самых честных правил».
Как известно, дядя в первых строках «Евгения Онегина» серьёзно занемог. Нашего новоявленного исследователя- пушкиноведа заинтересовал вопрос - чем же заставил себя уважать занемогший дядя? Как будто до него никто и не интересовался этим вопросом. Однако г-н Колодочкин полон пафоса. « Не собираюсь никого разубеждать. Скажу только одно: все эти «знатоки» не читали Пушкина».
Вывод Михаила Колодочкина обескураживающий. (Но если бы я употребляла  сейчас разговорную речь - не удержалась бы и применила бы более сильное слово «охренительный»).               
Оказывается, дядя тем заставил себя уважать, что… умер. Создаётся впечатление, что объект моей критики не учился в средней школе!
С восьмого класса всем известно, как дважды два, что богатый дядя заставил себя уважать именно перед смертью, ибо всегда есть потенциальная угроза для наследника лишиться наследства. И в данном случае какой-либо другой вывод представляется не только спорным, но невозможным.
Да, похоже Колодочкин - единственный из всех настоящих исследователей Пушкина за все двести лет. И сколько же в его статьях любования собой, своей оригинальностью, своим проницательным умом! Чувствуется, что собственные исследования нравятся ему едва ли не больше, чем гениальные творения самого Александра Сергеевича.
Вот я смотрю на портрет этого новоявленного литературоведа, приведённый в резюме…       
Вот он сидит у стола в позе самого Александра Сергеевича на знаменитом портрете Кипренского, осторожно положив локоток возле собственных, надо полагать, сочинений. Не хватает только клетчатого пледа перекинутого через плечо. Себя как в зеркале я вижу, и это зеркало мне льстит… Сразу вспоминается персонаж Ильфа и Петрова Васисуалий Лоханкин.

     Какой же вывод из моей статьи? Грамотные читатели должны противостоять потоку недобросовестных «изысканий» не только применительно к Пушкину, а и ко всей литературоведческой халтуре. Мне хочется сказать браво и спасибо тем рецензентам моего пресловутого героя, которые сумели продраться сквозь апломб и безграмотность его опусов, сквозь его стремление выделиться и показать себя новым учёным. За смелость, с которой они высказались, ибо г-н Колодочкин возражений против него не терпит. И никакие заслуги в других областях деятельности не искупают и не извиняют откровенной литературной непорядочности.
       Я присоединяю себя к числу таких рецензентов, ко всем поклонникам Пушкина и не только Пушкина, как в русской, так и в зарубежной литературе. Я полагаю, что гению, кем бы он ни был ( а особенно Пушкину), не нужны ни оправдания, ни обвинения, ни новые изыскания. Они нужны только тем, кто хочет выделиться сам за счёт великих людей. Нужно просто наслаждаться произведениями в любой области искусства, а уж если беспокоить своими амбициями великих Мастеров, то хотя бы с соблюдением этических норм, элементарных для всякого настоящего учёного.
               
                Без уважения к Михаилу Колодочкину,
                Ирина Степановская,писатель.