От добра, добра не ищут

                «В прекрасном замке короля,
                С его прекрасной королевой
                Жил шут красивый, молодой,
                Король любил его напевы…»



Брынь, брынь,- раздавались в полупустой харчевне звуки лютни. Тихий и довольно высокий мужской голос напевал что-то заунывное. Осенний ветер, завывая в печную трубу удивительным образом попадая в тон, аккомпанировал печальному менестрелю.
И только могучий храп трёх мужских глоток явно не вписывался в эту, в общем-то приятную мелодию.
 Храп доносился с угла харчевни, где компания лесорубов прямо за столом отдыхала от трудов праведных. После очередной и довольно вычурной рулады эта причудливая композиция из тряпья, грязной посуды да не подозревавших о существовании расчёски волос зашевелилась и над ней возникла голова.
Из всех черт лица на которой можно было разглядеть только заспанные глаза да огромный сизый нос.
-Эй, Огрызок, а ну заткнись! Не наводи тоску! – рявкнула голова.
- Да господин! – лютня тотчас смолкла.
Но похоже что у господина-лесоруба начал отходить хмель и он искал на ком сорвать накатившее по этому случаю дурное настроение.
-Что! Мне перечить? Думаешь твою харю уже дальше уродовать некуда!
- Нет, нет, господин! – плаксиво запричитал менестрель с ужасом наблюдая как из-за стола выбирается громадный детина.
И быть бы Огрызку очередной раз битым как вдруг, - Сядь!
Лесоруб опешил от такой наглости. Да он неделю назад медведя вот этими руками задушил. Забыв о злосчастном менестреле он огляделся в поисках наглеца.
- Это кто тут ещё… - начал лесоруб и осёкся нарвавшись на жёсткий и властный взгляд одиноко сидевшего за столом у единственного окна харчевни мужчину.
Остатки хмеля схлынули с детины уступая место животному ужасу.
- Благородный, из дворцовой охраны, - рыбками в неводе забились мысли, - Какая нелёгкая принесла его в нашу глушь? Вот я нарвался. Сейчас проткнёт и как звать не спросит! Знаем мы этих мелких дворян.
- Я, я, - теперь уже у лесоруба затрепетал голос.
Но благородный явно не был настроен проливать чью-то кровь.
- Сядь, - уже несколько примирительно сказал он, - Не дело тебе такому большому слабых обижать.
- Да я же не собирался. Это только у меня шутки такие дурацкие, ваше благородие, - довольный таким развитием событий лесоруб поспешно возвращался на своё место.
По пути он заметил, что перед его сотоварищем стоит почти полная кружка. Обо всём забыл и набросился на неё как коршун на цыпленка в мгновение ока опрокинув в себя содержащееся там пойло. А ещё через секунду он уже спал сном младенца, удобно пристроив голову в блюде с кислой капустой. На этот раз рулад храпа слышно не было.
Бесшумной тенью возник менестрель со странным прозвищем Огрызок перед благородным. Впрочем, глядя на его лицо, по которому в своё время прошёлся не один кулак, это прозвище уже таковым не казалось.
- Как мне отблагодарить вас, благородный дон? Ведь у меня ничего нет, кроме лохмотьев да этой старой лютни.
Мужчина жестом прервал менестреля и кивком головы указал на стул.
- Голоден? – больше утвердительно сказал благородный, пододвигая Огрызку блюдо на котором была ещё добрая половина запечённого с яблоками гуся.
- Да, - согласился менестрель, - Благодарю вас…
- Хватит рассыпаться в благодарностях, ешь.
Против ожидания, несомненно голодный бродяга не набросился на пищу. Не стал как безродная дворняга торопливо отрывать и не жуя проглатывать куски, стремясь поскорее покончить с добычей пока благодетель не передумал. Менестрель ел сдержано и даже, насколько позволяло его положение изящно. Чем невольно вызвал некое уважения у дворянина.
Когда с пищей было покончено, благородны не дожидаясь очередной порции благодарностей предложил, - Спой мне что ни будь.
Огрызок взглянул на дворянина, - А ведь он со свидания едет. Тайного свидания, потому что-то мешает быть им вместе, - мелькнула догадка.
Он пробежался пальцами по струнам, проверяя и без того безупречную настройку инструмента, затем нестройное бренчания струн незаметно сложилось в мелодию и бродячий менестрель запел балладу, про красавца шута, да его любовь к юной королеве.
Пел он хорошо, ни разу не шепелявя, хоть во рту недоставало доброй половины зубов и легко, даже играючи брал верхние ноты.
Дворянин даже заслушавшись почти впал в некое подобие транса и не сразу очнулся когда закончилась музыка.
- Хорошо поёшь и баллада красивая, хоть я её первый раз слышу. Сам сочинил?
Огрызок сдержано поклонился.
- Да ты, братец, просто талант. Я даже заслушался. Слушай, а что тебе прозябать в этой дыре, хочешь, при дворе о тебе словечко замолвлю?
Менестрель в ужасе отшатнулся от стола, как ведьма, которой подсунули вместо метлы распятие.
Мужчина расхохотался, - Вот пойми вас бродячих поэтов, вечно голодные, в рванье, медяками перебиваетесь, а как за свою свободу держитесь! Ладно, держи, ты сегодня заслужил.
И на стол перед Огрызком легли не привычная горсть медяков, и даже не серебро, а две золотые монеты. Не веря неожиданной удаче он осторожно взял их, а затем уже не удержавшись быстро спрятал в глубине свои лохмотьев.
Затем, после непродолжительного раздумья наклонился низко к столу и заговорщицки зашептал, - Это всё неправда.
- Что неправда? - не понял мужчина.
- Моя баллада, неправда, выдумка. Я знавал этого шута, всё на самом деле было…
- Что же ты дружок собственную песню портишь? – брезгливо поморщился благородный, - Дело в том, что я тоже его знавал. И всё было так как ты пел, и молодой шут, и юная королева, и их тайная любовь. Но всегда есть завистники, кто-то донёс и бедолагу казнили. Да, в приговоре сказано, за измену короне. Это верно, кто же подобную правду на суд молвы вынесет. Дураков себя выставлять на смех нет. Говорят королева до сих пор на его могилку тайком бегает. Может и врут, но то что на ней всегда свежие цветы, сам видел. Это в тебе просто зависть говорит. А нехорошее это дело, зависть. Ладно, пора мне, служба!
- Я тоже пойду, пока, - и огрызок взглядом указал на спящих лесорубов.
Уже на улице взобравшись на коня, дворянин переспросил, - Может всё же со мной? Пристрою тебя в придворный театр.
Но Огрызок только покачал головой.
- Ну, как знаешь, бывай.
Конь рванул с места и понёс своего всадника в одну сторону, а менестрель закинув лютню за плечи зашагал в другую. Шагал он бодро, сегодня провидение было весьма милостиво к нему, шутка ли, две золотые монеты. Да ему и за год сколько не напеть, даже если выступать исключительно на ярмарках.
Теперь он купит домик в предместье, заведёт небольшое хозяйство и можно не бояться нищей старости. А она уже на пороге.
Но мысли, подлые мысли не долго позволили душе ликовать. Они играючи легко скользнули в память, когда он молодой, жадный до жизни и полный надежд со своей небольшой труппой путешествовал от города к городу. Им довольно щедро платили и жизнь казалась лёгкой и беззаботной. А как принимали их в столице! Здесь в пущенную по кругу шляпу падало не только серебро, но и золото. Много знатных дам приходило не только послушать, но даже просто поглядеть на атлетически сложенного красавца. И многие из них были очень даже ничего.
Он мог легко завоевать любую из них, но не спешил. Не спешил размениваться, верил, надеялся, что его ждёт нечто большее. И вот однажды, когда сумерки плотно укрыли столицу и вторя звёздному небу ярмарочная площадь озарилась огнями факелов да фонарей, он увидел её.
Надо сказать, эту женщину, или девушку он заметил не сразу. И немудрено, поскольку она не лезла вперёд как другие знатные дамы, упивающиеся своей родовитостью с презрением взирающие на расступающихся перед ними мещанок. Она держалась поодаль, в тени, поодаль.
Юный менестрель сначала почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и только потом, когда порыв ветра раздул ярче огонь факелов, он на пару мгновений заметил ничем на первый взгляд не примечательную женскую фигурку. Длинный, без каких либо украшений но несомненно дорогой плащ не в силах был скрыть стройность тела. Капюшон надвинут на глаза, она несомненно не хотела быть узнанной, но нежный овал лица, сочные как спелая вишня губы и случайно выбившаяся локон золотистых волос не оставляли никаких сомнений в красоте незнакомки.
Но ветер стих, свет факелов померк и нужно было продолжать работать. Толпа его почитателей собралась уже большая и нельзя было её разочаровать.
Ах как он пел тогда! Но не для толпы, для неё. Хотя так больше ни разу и не увидел, но незримо ощущал её присутствие.
Так продолжалась несколько вечеров, когда сладостное трепетание сердца извещало, его тайная поклонница здесь, а дни казались безобразно длинными и уныло тянулись в ожидании когда сумерки зажгут в небесах звёзды.
- Сударь, можно вас на пару слов? – окликнули менестреля когда тот коротал один из таких длинных дней бесцельно слоняясь по городу.
Юноша обернулся. Позади него стоял человек средних лет, одежда, оружие, а главное герб явственно указывали, что он состоит на службе при дворе. Такому перечить себе дороже. Менестрель улыбнулся и учтиво поклонился.
- Да, конечно, я к вашим услугам.
Его неожиданный собеседник улыбнулся, - Прелестно! Тогда если не возражаете, зайдём? – он указал на стоящую здесь же на площади таверну.
Юноша замялся, заведение было довольно дорогим. И хотя в его кошельке давно обосновалось серебро, заходить он туда не решался.
- Не стоит беспокоиться, - понял его замешательство королевский служака, - Я угощаю.
После чего, взяв менестреля под локоть провёл его в заведение. Не успел молодой человек удивиться, чем так заинтересовал сего господина, как тут же к ним подскочил хозяин таверны, - Всё готово ваша милость! Прикажите подавать?
- Да, дружочек, будь так любезен.
- Ого! Да это всё не случайно! – подумал менестрель оглядывая зал, - Чем же я так заинтересовал…
Но додумать мысль, было не суждено.
- Нет-нет, здесь слишком шумно, нам туда, - и его милость увлёк за собой юношу на второй этаж.
Они оказались в небольшом сравнительно помещении, где около стола вместо привычных лавок стояли два резных стула, каждый из которых мог претендовать на звание трон.
Менестрель опять забеспокоился. Подобная мебель только для благородных, явно не по чину для его седалища.
Но ваша милость уже уселся за стол и жестом не терпящих возражений указал напротив. Пришлось в который раз безропотно повиноваться.
Стол уже был накрыт, стояли вино, холодные закуски, фрукты. Но не успел ошеломлённый юноша толком усесться, как распахнулась дверь, показался хозяин заведения, затем вплыло большое блюдо, на котором исходил ароматами жаренный олений бок и миниатюрная, но не менее аппетитная девушка, которая собственно и несла сиё блюдо.
Сам хозяин таверны разлил вино и вместе с девушкой на шаг отступили от стола, пребывая в готовности немедля услужить.
Но едва заметный кивок головы и небрежный взмах руки придворного в сторону двери дал понять хозяину и прислуге, - Уходите, разговор не для ваших ушей.
Когда дверь закрылась, его милость взял в руки бокал, отпил небольшой глоток, после чего положил себе кусок оленины.
Юноша, у которого от ароматов уже сводило желудок, последовал его примеру. Только начал с мяса, а уж затем притронулся к вину.
Впервые в жизни менестрель держал в руках стеклянную посуду. Какой-то отчаянный солнечный луч нашёл лазейку в пелене туч, проник через окно и рубином вспыхнул в бокале. Молодой человек едва сдержал вскрик восхищения, а в голове уже начали складываться строки. Вдоволь налюбовавшись он подражая старшему так же сделал небольшой глоток. О боже! Да всё что он до этого пил и что по недоразумению называл вином было просто пойло!
Менестрель сделал глоток побольше, затем ещё и тут желудок урчанием вновь напомнил о себе. Отставив бокал в сторону, юноша принялся за мясо.
Его собеседник, напротив, есть не торопился. Он то и дело задумчиво поглядывая на молодого человека продолжал пить небольшими глотками вино.
- Сколько же вам лет, дружочек? – последовал вопрос после непродолжительной паузы.
Юноша торопливо проглотил едва пережёванный кусок оленины, -  Уже двадцать.
- Только двадцать… Завидное богатство дадено судьбой вам в руки, красота, талант, молодость. Осталось только по уму распорядиться этим богатством…
- Так я… - менестрель осёкся, в ужасе сообразив что дерзнул перебить дворянина.
- Бросьте, бросьте! Вы ещё не распоряжаетесь, а размениваетесь на медяки, если повезёт на серебро. Но бывает, когда судьба даёт настоящий шанс и он, так сказать, сейчас перед вами.
Заинтригованный менестрель позабыл про еду и был само внимание.
- Я предлагаю вам поступить на должность королевского шута.
Кровь ударила в лицо юноши. Что за подлая насмешка! Эх. Будь у него хоть самое захудалое дворянство не медля, вызвал бы этого напыщенного сноба на дуэль!
Он вскочил, - Да как вы смеете! Я свободный человек! Я…
Придворный с нескрываемой иронией смотрел на это проявление народного волнения.
- Сядьте, сядьте, свободный человек. Выслушайте же до конца, хотя бы из уважения к моему возрасту что ли. Отчасти я этот ваш бунт понимаю. Вы судите по шутам исходя их тех кривляк-обезьян, которыми себя окружают провинциалы. Королевский шут это нечто другое, это прежде всего друг короля… и… а скажите, сколько вы заработали за время пребывания в столице, если не секрет.
Менестрель назвал сумму безбожно приврав.
- О господи! – презрительно фыркнул дворянин, - Это вы называете деньгами? Что удивляться, что вам приходится довольствоваться прокисшим вином, да потреблять жаркое из протухшего мяса. Хотя да, вам бродячим поэтам деньги не главное, главное свобода! Только где она, ваша свобода? Вы думаете, что вольны как ветер, а что на деле? Карась в пруду тоже полагает себя свободным, только вся его свобода в длине кукана. Вот вы, скажите, прежде чем заработать денег на столичную пошлину, сколько батрачили по провинции кривляясь как те шуты, а то и откровенно унижаясь перед всякой мразью в надежде заполучить из его кошелька пару медяков. А ведь свобода не терпит унижений.
Если это только не иллюзия свободы. Да что тут говорить, ведь вы даже над своей жизнью не властны. Вот стоит мне сейчас… ну да ладно.
Юноша не знал что ответить. Он никогда не думал об этом. Но, чёрт возьми, этот придворный прав, как не обидно признавать, во всём прав. Ведь чего стоило только то одно выступление у барона, когда так случилось, что ему пришлось играть девушку. Вышло очень убедительно и подвыпивший барон решил за ним приударить. И он, в надежде на щедрый гонорар, до конца действа терпел все его щипки и поцелуи, жеманно хихикая как полагалось барышне которая, и сама не прочь. В конце действа, когда друзья получили плату, он даже последовал с бароном в почивальню, дабы те смогли свободно уйти. Потом был прыжок в окно, прямо в женских нарядах, а вода во рву оказалась холодной и вонючей. Бег от собак по ночному селению. В самом деле, разве это свобода?
- Задумались, молодой человек? Что же, похвально, значит я не ошибся. Помимо прочих достоинств вы обладаете ещё и умом. Тогда слушайте дальше. Прежде всего королевский шут должен стать другом его величеству. А уж поверьте мне, все шансы у вас для этого есть. И будучи другом короля нужно быть конченным дураком чтобы со временем не получить дворянское звание да поместье. Убедил я вас? Ах да, вы же ещё поэт. Тогда такой аргумент. Ваши песни да баллады талантливы и многим нравятся, но пройдёт время, их переделают, украдут, а то и просто забудут. А находясь на королевской службе вы сможете увековечить их и себя в книгах, а это уже слава на века. Да и наш великий король много за жизнь ратных подвив совершил. И поговорить любит, так что неиссякаемый источник вдохновения я вам обещаю.
Это было последней каплей. Что собственно терял менестрель? Свободу. Которая оказалась иллюзией? Друзей по труппе? Да какие они друзья если до сих пор не упускают случая позубоскалить на тему бурной ночи с бароном?
Была ещё таинственная незнакомка, но она больше вымысел, чем реальный образ.
- Я, я… согласен.
- Приятно слышать разумную речь. Заехать простится с друзьями не желаете?
- Нет!
- И то верно, с прошлым нужно рвать решительно и бесповоротно.
- Когда я смогу… э… начать…
- Через полгода. Если конечно явите усердие, то несколько раньше. А сейчас вам придётся учиться и много. Ведь сколько должен знать придворный шут, и ориентироваться во всех дворцах, замках короля, включая потаённые ходы, и выучить в совершенстве дворцовый этикет, это только басни, что шут волен болтать что угодно. Упаси вас бог перепутать титулы того, иного вельможи, ведь по закону королевского шута можно вызвать на дуэль. И оружием вы должны владеть, поскольку шут так же обязан защищать своего господина.
- Я готов, прямо сейчас.
- Помилуйте, юноша! Пока я тут перед вами распинался, вы меж делом успели воздать дань сему славному оленю. Позвольте и мне, старику, немного утробу набить.
Дворец ошеломил менестреля. Вот он здесь уже целую неделю, а до сих пор путается в лабиринтах его залов, переходов, коридоров. Правда изучать приходится по ночам. Когда все спят, чтобы под ногами не путаться. Но юноша не унывал. Он уже мог без заминки найти тронный зал, трапезную, королевские покои. Довольно сносно освоил азы этикета. Хуже всего пока обстояло дело с фехтованием, но лиха беда начало.
И как раз когда в один из дней следующей недели новоиспечённый шут безуспешно пытался постичь премудрости боевых стоек, его нашёл давешний благодетель.
- Беги за лютней, менестрель. Король желает тебя видеть.
Дважды говорить не пришлось, равно как и долго ждать. Юноше уже самому не терпелось увидеть короля, о чьих военных подвигах он был наслышан.
Но он был сильно удивлён, когда придворный повёл его вовсе не в тронный зал и даже вообще не в сторону дворца. А куда-то, что молодой человек назвал бы скорее хозяйственным двором.
- Наш сир последнее время всё больше держит трон в винных погребах, - видя его удивление со вздохом сказал придворный, - До рождения наследника как-то держался, а теперь вот уже почти три года празднует….
И точно, скоро шут увидел довольно нелепую картину. Распахнутые ворота винного погреба около которых застыла дюжина солдат часовых. При приближении шута с придворным взяли на караул.
Снизу доносилось нестройное пение, вернее попытка пения.
- Иди, - тихо молвил придворный, легонько подталкивая юношу в спину.
- А вы?...
- Не-не-не, мне на сегодня уже достаточно.
Молодой человек стал медленно спускаться в погреем, позволяя глазам привыкнуть к свету факелов. Когда он оказался внизу, то видел уже довольно сносно. Погреб оказался большим и довольно длинным посещением. Слева и справа тянулись утопая в темноту вереницы бочек. Посредине, поближе к выходу стояла перевёрнутая бочка, которой было суждено выполнять роль стола. На ней возвышался довольно объемный кувшин, две глиняных кружки, свиной окорок в котором торчал то ли большой нож, то ли маленький палаш. Всё просто, по-спартански.
Рядом стояло два, так же перевёрнутых на попа бочонка. На одном из них восседал довольно крупный, ещё в силе мужчина лет так к шестидесяти. Он облокотился локтём на бочку и глядя в темноту терзал какую-то песню. Заслышав шаги он прекратил потуги вокала и повернулся.
 - Ты, старый чертяка? Где тебя так долго носило?
Но вот зрение короля сфокусировалось и он сменил тон.
- А это кто таков?
Молодой человек уже наслышанный о ратных подвигах короля тут же застыл по стойке смирно.
- Новый шут ваше ве-ли-че-ство!
Король расцвёл в улыбке.
- Да ты прямо солдат! – что несомненно было высшей формой похвалы, - Давай, присаживайся.
С этими словами его величество попирая весь этикет схватил огромной ручищей кувшин и разлил по кружкам вино. После чего не дожидаясь шута одним махом опорожнил свою.
- Ну давай, рассказывай, что тебе про меня уже насплетничали? – спросил он попутно жуя ломоть мяса.
Молодой человек потупил глаза.
- Я здесь недавно, ничего и ни с кем. Зато вот читаю, о ваших военных походах. Знаете, этот ваш манёвр через горное ущелье…
- Ай! – отмахнулся король, - Переврали там всё мои летописцы. Давай я тебе расскажу как было на самом деле.
К удивлению шута король оказался неплохим рассказчиком. Последовательно, без сумбура выкладывал события, не жалел красок, деталей. Иногда молодому человеку казалось что он просто видит всё это. А пальцы уже сами начали бегать по струнам. И когда король завершил своё повествование, менестрель запел. Запел про Сильных и бесстрашных воинов, про коварных врагов, про мудрого короля и про тот как из горьких поражений ковались великие победы.
Король слушал приоткрыв рот.
- Да тебя само провидение послало, дорогой ты мой человек, - потрясённо прошептал он когда стихли последние аккорды.
- Так, завтра, нет, прямо сейчас издаю указ, все твои стихи, все твои баллады заносить в книги! – уже во весь голос объявил самодержец и по отечески обнял молодого человека.
Поздно вечером немного хмельной шут вернулся в свою коморку. Зажёг свечи и взял в руки книгу. Но чтение не шло. Да какое к чёрту чтение, когда перед глазами стояли стопки книг в кожаных переплётах, на которых золотыми буквами выбито его имя.
Юноша отложил книгу и лёг на кровать, дабы всецело предаться мечтаниям. Душа пела и торжествовала.
В дверь робко постучали.
- Кто там? – шёпотом спросил он поднимаясь.
И едва удержал вскрик изумления. Этого же не может быть! На пороге стояла та самая незнакомка с ярмарки.
- Этого не может быть, - мысленно повторил шут, но места сомнениям не оставалось. То самый плащ, та самая стройная фигурка! А этот нежный овал лица, манящие губы, милый носик и локоны золотистых волос? Она!
Тем временем незнакомка приложила палец к губам и поманила его за собой. Юноша задул свечи, и вышел вслед, на мгновение задержавшись чтобы плотно прикрыть дверь в своё жилище.
И тотчас трепетные девичьи пальцы нетерпеливо схватили его за руку. Потом как в карусели замелькали какие-то совсем тёмные коридорчики, проходы, переходы. Брось шута сейчас здесь и ему вовек не выбраться из этого лабиринта изнанки дворца. Но его спутница отлично знала дорогу и буквально тащила стиснув его ладонь за собой.
Какое же было изумление юноши когда он увидел какова цель всего этого путешествия. Да это же покои самой королевы! Зачем привели его сюда в столь поздний час. Молодой человек взглянул вопросительно на незнакомку, а та вместо ответа сбросила с головы капюшон плаща. Даже в самых смелых мечтаниях он не предполагал такое.
- Ваше, ваше… - шептал потрясённый шут, судорожно вспоминая как следует обращаться к королевы чтобы выразить восхищение её красотой.
Да он уже знал что королева молода и красива. Но она оказалась божественно красивой. И вот сейчас этот ангел во плоти смотрел своими большими зелёными глазами на потерявшего дар речи поэта.
Лёгкая, чуток лукавая улыбка играла на губах красавицы. Затем уголки губ чуток подались, почти незаметно, но улыбка от этого стала загадочной.
Медленно потянула она концы шёлкового шнурка стягивающего ткань плаща не шее. Неплотно затянутый узел тут же поддался и плащ лишившись единственно скрепа изумрудной ящерицей скользнул вниз. Никакой другой одежды под ним не было. Королева была родом хоть и со старого, но обедневшего рода. И росла не заточении замков да монастырей, а далеко в провинции, среди природы. Потому и блистало той естественной, божественной красотой которая во все века, невзирая сумасбродство традиций и моды сводила с ума мужчин.
Томно потянувшись, позволяя молодому человеку вдоволь любоваться её обнажённым телом, королева присела на краешек ложа.
Она, как и всякая девушка тех лет, была воспитана в строгих церковных традициях. И её сейчас безумно терзал стыд. Но он был ничто в сравнением с тем блаженством, когда юный красавец ласкает взглядом это изголодавшееся по мужской ласке тело. Стыд только усиливает блаженство, делает его острее, пикантнее.
- Что же ты застыл? Подойди, поцелуй свою королеву.
Её голос был не менее чарующим чем она сама.
- Я сплю, мне это снится. Этого просто на может быть, или я умер и попал в рай, а она не человек, она богиня, - мысленно повторял про себя шут, ибо разум отказывался верить глазам.
Не одеревеневших ногах он подошёл к своей богине, преклонил колено и принялся покрывать поцелуями её ступни, голени, колени.
- Что ты делаешь, глупыш? Нет, нет… да… да!
Многие звездочеты после той ночи спорили, почему вдруг сред ясного неба померкла Венера. Спорили, советовались с астрологами, составляли прогнозы но ни один так и не понял что произошло.
Просто в ту ночь богиня покинула свой звёздный трон, чтобы поддержать свою новообращённую жрицу, помочь раскрыть ей своё естество, да и самой вкусить того неземного блаженства. Ибо тело юной царицы было достойно того чтоб в него вселилась пусть и ненадолго богиня любви.
- Какой чудесный был сон! – с этой мыслю юноша проснулся едва его лица коснулись его лица. В окнах опочивальни королевы были простые стёкла. Причуда. Но вид за окном ей был милее модных в то время цветных витражей.
Только сон ли это был? Кто это так мило посапывает уткнувшись носиком в его плечо? И чьи золотистые волосы очаровательным беспорядком разметались по всей кровати? Да и кровать не его. Так значит всё что случилось явь?
Молодой человек взглянул на королеву. Боже, в лучах восходящего солнца она была ещё прекрасней, чем вчера при свете свечей! Да столь совершенному телу не нужен полумрак.
Не удержавшись, менестрель кончиками пальцев провёл по восхитительной ложбинке вдоль девичьей спины. Та блаженно, с кошачьей грацией потянулась, едва не замурлыкав от удовольствия, открыла глаза.
- С добрым утром, - прошептала.
- Ты прекрасна.
- А ещё.
- Ты божественна.
- А ещё.
- Ты блистательная, ты самая восхитительная из всех королев, ты… - юноша осёкся, до него только сейчас дошло что же они совершили. Ведь за такое обоим плаха.
-  Что случилось? – встревожилась королева почувствовав в нём перемену.
- Нас, - менестрель с трудом подбирал слова, - Нас здесь не могут застать?
Лицо красавицы стало грустным.
- Ах вот ты о чём, - в её голосе явно свозило разочарование.
- Нет, не совсем о тот, - быстро и горячо заговорил юноша, - Ведь и сотня таких как я не стоят и одного локона твоих волос. И если судьба за тот подарок который она мне прошедшей ночью потребует в оплату мою голову, я с радостью положу её на плаху и буду считать это слишком ничтожной платой. Но ведь и тебя могут тоже…
- Глупый, глупый мой мальчик, - всё так же грустно но уже с другой интонацией ответила королева, - Ты же совсем ничего не знаешь… Моему венценосному супругу до меня давно уже нет никакого дела. Не появись я из соей кельи неделю, месяц, он и не заметит. Разве что если случиться какое событие, где понадобится моё присутствие. И если ему донесут на меня, будет только рад, сочтёт проблему с этой взбалмошной девкой решённой. Так ведь и не донесут же. В этом замке я просто красивая кукла, тень… Знаешь, мне даже не дали вскормить сына. А как же, грудь королевы должна быть как у девушки. Только кому нужна эта грудь, кому?
- Мне, - и с этими словами молодой мужчина принялся покрывать поцелуями восхитительные холмики.
- Ах… ммм… и про животик не забывай…
Спустя час, - Пожалуй тебе всё же надо идти. Ибо тебя его величество точно хватится. Наслышана как ты его вчера очаровал.
- Я же не специально. Само получилось, от души. Он очень здорово рассказывает.
- Знаю. Вообще, он очень хороший человек и король. Просто ему пятьдесят восемь, а мне двадцать пять. И ещё вино с годами любить стал.
Юноша принялся одеваться, а королева накинула на голое тело всё тот же плащ.
- Ты так и пойдёшь? – удивился юноша.
- Я же королева. Мне не положено самой одеваться. Сейчас провожу тебя, вернусь, ещё понежусь в постели, затем уж позову слуг. Идём, заодно покажу тебе путь. И не увлекайся вином, помни, твой день принадлежит королю, но ночи отныне мои.
И всё же в тот день шут испытывал если не страх, то немалое беспокойство. Казалось все вокруг всё знают и только и делают, что шушукаются о его ночи в покоях королевы. А когда спускался в «подземную резиденцию» короля, ноги едва не подгибались в коленях.
Но монарх жаждал только налакаться вина, излить душу благодарному слушателю, да теперь вот ещё увековечить свои подвиги в балладах.
А придворным было на всё плевать. Как ему тогда позже сказал капрал из дворцовой охраны, - Не всякую тайну можно брать в голову, дабы она потом вместе с головой не ушла.
И наступившую ночь шут провёл в объятиях красавицы-королевы, как и последовавшие за ней много, много других ночей.
При том, что несмотря на молодость, вёл себя довольно разумно и осторожно. Не бравировал своим влиянием на монаршую чету, не требовал для себя слишком многого. Даже когда основательно утвердился в свите короля отказался от предложенного в приступе дружбы монархом, графского звания, согласившись на рядового дворянина. Прекрасно понимал, что такой метаморфозой наживёт себе врагов среди тех, кто титулы ратным трудом добывал. Но и шутом быть уже перестал, по сути самостоятельно выдумав себе должность министра-попечителя просвещения. Чиновники из канцелярии не протестовали. Ибо ни каким образом новоиспечённый министр не посягал на их сферу влияния. Как сказал первый министр, - Это по сути тот же шут, только вид с другого бока.
Но шуту больше и не нужно было, чем звучная должность, ведь какой ни какой, но министр! А ещё эта должность давала ему толику былой свободы, ведь теперь он мог хоть иногда покидать пределы дворца, у него видите ли, инспекция!
Всё было хорошо у шута, можно было бы сказать, жизнь удалась, если бы не время, подлое время.
Самый отъявленный карточный шулер ничто перед ним. Исподволь, незаметно перетасует с такой старательностью разложенную вами колоду, подменит козыри, масти.
И всё сделает с беспощадной жестокостью, с издёвкой. Пройдёт всего каких-то десять лет и былые ценности превратятся в тлен, а цели к которым так стремился не более чем пустой тратой этого самого времени.
Чем же встретил, министр-попечитель своё тридцатилетие? Всё как бы осталось как было, дружба с несколько более постаревшим и погрузневшим, но при этом сохранившем способность поглощать безмерное количество вина, королём. Ночи в постели королевы, тело которой о слава богам, время пока щадило. Но всё же что-то время унесло. Не было уже того огня и задора, не трепетало сердце, когда ладони касались её волос, кожи. Всё стало привычным, обыденным. Всё чаще вместо бурной страсти они просто засыпали вместе.
- Старею, - так сам себе объяснял перемены.
Теперь бывший шут мог позволить себе налакаться вина вместе с королём так, что потом слуги разносили из каждого по своим покоям. Возможно, год, другой и королева нашла бы себе нового любовника, а получивший отставку шут, зажил своей жизнью.
Да только время любит баловаться случаем, на то оно и время.
Охота, самое любимое времяпровождения знати. Но вот новоиспёченный дворянин так и не оценил это занятие. Но коли в ней участвует сам король, свита обязана быть.
Бывший шут некоторое время держался вместе со всеми, затем приотстал и повернул к поместью егеря. Его величество наверняка уже там, дегустирует ежевичную настойку.
Опустив поводья, позволяя лошади неспешно плестись по лесной дороге молодой человек, вернее ещё молодой мужчина наслаждался чудесным летним днём. Лес после недолгого дождя радовал глаз свежей зеленью и благоухал ароматами трав. В столице, увы, совсем иные запахи после дождя.
- Фыр-р-р-р! – какая-то зазевавшаяся куропатка спорхнула почти из под копыт кобылы.
От чего смирное, как уверял конюх, животное перепугано заржало и вздыбилось. И министр-шут не ожидавший такого подвоха вылетел из седла и приземлился прямиком в уже подсыхающую лужу.
- Да чтоб тебя! – сплёвывая грязи и протирая глаза, только и смог он сказать  вслед рванувшей неизвестно куда, скотине.
Выбравшись из лужи попытался отряхнуться.  Бесполезно, грязь была на редкость чёрная и жирная. Оно конечно до поместья недалеко идти осталось. А там прислуга несомненно переоденет и воды умыться принесёт. Только не хотелось там появляться эдаким пугалом. Это же минимум на год повод придворным острословам зубы скалить.
И припомнив, что здесь же недалеко есть лесное озеро, министр-попечитель свернул с дороги прямо через лес зашагал к нему. Лучше быть просто мокрым, чем грязным и мокрым!
Не прошло и десяти минут, как лес стал редеть и впереди заиграл тысячами солнечных зайчиков плёс.
- Сейчас, сейчас я верну себе человеческий облик, а заодно искупаюсь, поплаваю, - негромко приговаривал мужчина, -  Господи, ведь я уже сколько не купался вот так просто в озере.
Довольно громкий всплеск прервал его монолог.
Что это? Крупная рыба? Да откуда же ей тут взяться где окромя пескарей да захудалых щук никогда ничего не водилось? А может быть, чем чёрт не шутит, русалка?
И бывший шут прячась за редким кустарником стал красться к кромке леса. Сейчас обильно налипшая на тело и одежду грязь была союзником.
Лес в этом месте не подступал вплотную к воде. Сначала шла полоса луговой травы, шагов двадцать шириной, а уж потом, к самой воде, втрое уже песчаный пляж.
И прильнув к стволу довольно большого дерева, бывший шут принялся оглядывать озеро.
- Русалка! Вот же она, плывёт! – мелькнула первая мысль, но ей тут же возразила вторая, - Нет, просто девушка. Не могут быть у русалок такие тёмные, почти чёрные волосы. Им зелёные полагается.
А девушка меж тем доплыла до берега и нащупав дно поднялась на ноги. Не спеша вышла из воды, блаженно потянулась.
Как же она была прекрасна! И как свежа…
Бешено заколотило в груди сердце и мужчина с удивлением ощутил как его охватывает такая сладостная и казалось давно забытая дрожь.
- А может это судьба? – наверно сам искуситель шепнул на ухо.
И ноги как-то по своей воле вынесли тело из укрытия.
- Ой! – вскрикнула девушка увидев пусть с ног до головы вымазанного в грязи, но всё же мужчину. Молниеносно подхватила с травы рубашку и прижала к груди прикрываясь.
Бывший шут тут же замер.
- Ради бога не пугайтесь, сударыня! Я…
Но в глазах девушки не было никакого страха.
- А кто тебе сказал что я боюсь, чучело? Сам меня бойся, этот лес мой дом!
Мужчина галантно, насколько это было возможно поклонился.
- Дворянин, - он назвал своё имя, - К вашим услугам!
Всё равно вышло очень смешно и девушка немедля расхохоталась.
- Дворянин, ой держите меня! Ты с какого свинарника сбежал, дворянин?
Но бывший шут не обиделся. А чего обижаться когда в приступе смеха эта лесная фея не заметила, как у неё невольно оголилась восхитительная, как спелые яблоки грудь.
- Со мной случилось досадное недоразумение. Лошадь понесла, я не удержался, упал к несчастью в лужу. Вот и шёл к озеру искупаться, смыть с себя эти следы позора.
Весьма учтивая речь немного растопила недоверие девушки, да и одежда даже под слоем грязи была весьма богатой.
- А тут увидел вас. Право подумал русалка, ибо не может смертная женщина быть столь божественно красивой. Вашей груди позавидует сама королева.
Неприкрытая лесть уже обволакивала девичье сердце, но при упоминание про грудь русалка невольно скосила взгляд вниз, охнула, подтянула выше рубашку, рассердилась.
- Ну так купайтесь, ваша… хи-хи светлость, купайтесь.
Мужчина на минутку замешкался. Девушка поняла это по своему.
- А мы оказывается стеснительные. Сами только не стесняемся подглядывать.
Это было уже слишком. Да что себе позволяет эта пигалица, которая ещё и мужчины не знала?
Дворянин не глядя на неё принялся раздеваться. Краем взгляда замечая, что та же поглядывает с интересом.
- Ну что же, сейчас тебе будет зрелище, - он решил не останавливаться сбросив верхнее принялся за бельё.
Глаза девушку и без того большие округлились, когда её взору предстал оголённый мужской торс, а далее и румянец щёки залил.
Мужчина немного поиграл мышцами и с размаха бросился в воду. На мгновение разомлевшее от жары тело ёкнуло и накатило блаженство. Грязь. Доселе прочно обосновавшаяся на лице и волосах лёгким мутным облачком растаяла в оде.
Он вынырнул, повернулся. Девушка всё так же застывшим изваянием стояла не берегу.
- Любуйся, красотка, любуйся, - с некой тенью злорадства подумал шут, - Перед тобой ни кто ни будь, а избранник самой королевы.
Затем, словно забыв о существами этой несостоявшееся русалки поплыл к центру озера. Как и ожидалось, вода здесь была много теплее и как бы бархатной. Он с удовольствием загребал её мощными рывками, нырял, выныривал, фыркая отплёвывался от воды но не смог сдержать улыбки когда за спиной послышался всплеск.
Старая, старая как мир уловка, но как работает! Заинтересуй женщину, затем как бы потеряй к ней интерес и она сама упадёт вам в руки. И вот же она, уже рядом.
- А плаваете вы не очень, - в голосе девушки звучала прямо таки ещё детская обида, - вот как надо.
А всё же русалка, ни шума, ни брызг, но вот она уже в добрых двадцати шагах от него. Обернулась, хохотнула, довольная произведённым эффектом, - Догоняйте!
Это оказалось не просто, мужчина поднял тучу брызг, поверхность озерца зарябила волнами, но всё что добился, это только удержал прежнюю дистанцию.
Девушка легко и с какой-то рыбьей грацией ускользала от него. При этом то и дело поворачиваясь, подбадривая его слегка насмешливыми выкриками.
Как вдруг, - Ой!
В голосе были такие неподдельные боль и ужас, что у мужчины буквально открылось второе дыхание и он в три гребка оказался рядом.
- Что случилось?
- Нога! Судорога…
- Держись за меня!
- Нет, сама доплыву.
Но мужчина всё же держался рядом, а когда руки коснулись дна, заранее отметая все возражения, подхватил её на руки. Возражений и не было.
- Где, где болит, - спросил бережно опуская драгоценную ношу на траву.
Впрочем, мог и не спрашивать. Сведённую судорогой икру было видно.
- Потерпи, сейчас чуток будет больно.
Девушка, закусив губу кивнула, она всецело уже доверилась мужчине. А тот, не мешкая принялся, стараясь не причинять излишней боли, массировать злосчастную мышцу. С удовлетворением отмечая как этому камню возвращается упругость.
- Как, уже легче?
- Да, спасибо, совсем прошло.
Её глаза, её лицо, её манящие губы были так рядом. А в душе опять поднималась сладостно трепетная волна.
Девушка ответила на поцелуй, но никакой покорности здесь не было, будь у неё хоть какой-то опыт, она бы уже сама…
Но сейчас ей только и оставалось, отвечать, как прилежная ученица на все деяния мужчины.
Уже позже, они в блаженной истоме лежали на траве. Девушка, положив голову ему на плечо ерошила пальцами не слишком обильные волосы на его груди.
- А знаешь, мне же цыганка на ярмарке нагадала что сегодня встречу своего суженного… она хотела ещё что-то сказать, но мне вторую монетку стало жалко. Глупая, да?
Внезапно глаза девушки округлились от испуга, - Мамочки!
- Что? Где? - вскочил он недоумевая вслед за ней.
- Твоя одежда!
- Какая одежда? К чертям это тряпьё!
Но его суженная уже не слышала. Ничуть уже не стесняя своей наготы, быстрой ланью метнулась к его грязному и беспорядочно раскиданному облачению, ловко подобрала его и далее к озеру.
Её изящные руки оказались довольно проворными. Не прошло и четверти часа, как всё тряпьё выстиранное и отжатое нашло своё место под солнцем на чахлых кустах.
- Ну вот, теперь у нас ещё целый час времени! – счастливо прошептала девушка и уже сама начала целовать своего избранника.
Час немного затянулся…
- Слушай, а тебя там не ищут? – забеспокоилась девушка когда светило уже коснулось кромки деревьев.
- Ищут наверняка, - беззаботно ответил мужчина, - Но я совру чего ни будь.
- Нет- нет, тебе надо идти.
Они торопливо оделись.
- Ты иди первый, моя любовь, - голос девушки стал грустным.
- Где мне завтра искать тебя, любимая?
- Давай здесь же.
- Я буду в середине дня, слово дворянина, - и не оборачиваясь мужчина ушёл.
Его действительно искали. Хоть король уже действительно изрядно налакался, был само беспокойство.
- Мы уж не чаяли тебя увидеть. Твоя лошадь примчалась, вся в мыле, без седока. Эй, труби в рог, нашлась наша пропажа! – последнее уже было сказано дозорному.
Потом, вся свита собралась за столами, бывший шут поведал о своих злоключениях. Только теперь он выставлял себя в самом смешном виде, не жалел подробностей и даже добавлял несуществующие детали. Хохот было слышно в самых дальних уголках дворца. Понятно, что о русалке не было сказано ни слова.
- Господи, что с тобой там случилось? - в глазах королевы был испуг и беспокойство когда он далеко за полночь заявился в её покои.
- Да вот…
- Знаю! Тебе смешно, но ты же мог разбиться! На тебя могли напасть дикие звери! Так, с этого дня, никакой охоты!
- Не, король не поймёт.
- Король… король…
Уже в постели, она ласкала и гладила его, но не добившись никакого отклика вздохнула и просто тесно прижалась к нему, списывая всё на последствия приключений.
А бывший шут засыпая думал, что он делаёт в постели этой по сути чужой женщины? Ведь ясно, что любви к ней нет и не было, только зов плоти, перешедший в привычку. И что с этим теперь делать?
Следующий день, как и вся неделя, месяц были насыщенными. У министра-попечителя оказалась масса инспекций. Он успевал, и встречаться со своей избранницей, и купить хороший домик во вполне сносном поселении недалеко от столицы, и даже тайком обвенчаться.
- Понимаешь, сейчас не могу сделать всё открыто, есть много обстоятельств против нас. Но отныне ты моя жена перед богом и людьми и настанет день, когда все узнают про это.
Его отныне жена не возражала. Ей было достаточно, что она теперь жена, что она, дочь простой прислуги стала избранницей красавца дворянина и он её любит, а она его. А остальное, как говорила её мама, - Меньше знают, целее счастье!, - как же была права мама…
А по вечерам шут ещё и напивался, к великой радости короля и неудовольствию его супруги.
Бывший шут полагал, что ведёт весьма тайную жизнь, вернее даже две. Но разве долго можно дурить женское сердце?
Королева не была слепой и поняла, что речь не в банальном остывании чувств. Пусть даже нечастые минуты близости слишком внезапно сошли на нет. А когда что-то и случалось, то без каких либо намёков на прелюдии, ласки. Быстрей, быстрей, словно это не близость, а уплата податей.
В один из дней министра-попечителя арестовали. Уже сидя в каземате, с разбитым палачом лицом он продолжал недоумевать и возмущаться, какого такого шпиона из него делают? Ведь он даже по долгу службы к государственным тайнам не допущен.
И когда в каземат зашла королева, министр воспрял духом. Наконец-то это недоразумение разрешится!
Королева сделала жест, повелевающий палачам удалиться. Что-то не доброе было в нём, как и во взгляде самой королевы. Мороз пробежал по спине у бывшего шута.
- Что же ты предаёшь меня? – голос был жёсткий и без всякого сочувствия.
- Так это всё ты… - прошептал он ужасаясь от догадки кто стоял за причиной его злоключений.
- Я, мой милый, точнее бывший милый, я! А ты что, наивно полагал, что я всё та же похотливая дурочка только и способная сидеть как мышь в своих покоях да раздвигать перед тобой ноги? Да, я сначала такой была. Но женские слабости не лишили меня ума. Я прекрасно понимала, что мой венценосный супруг не просто стар, но при тех его пристрастиях уйдёт в мир иной раньше, чем мой сын сможет занять место на троне. А наследство богатое, слишком богатое. Потому неизменно найдутся претенденты которых в своё время якобы незаслуженно оттеснили от трона. И лучшее что мне светило, это изгнание вместе с сыном. Потому я не сидела сложа руки, я воспользовалась своей невидимостью, незаметностью и начала тайком выстраивать свою империю, пока ты изволил лакать вино с королём, да сочинять стишки. Никогда не задумывался, куда подевались некоторые весьма влиятельные князья, графы? Так ли случайны их смерти от болезней, дуэли?
Бывший шут попытался что-то возразить, но королева не останавливала свой монолог.
- И знаешь, ведь я в этой империи тебе отводила немалую роль. Ведь ещё год другой и у тебя бы было в руках целое королевство. Но ты предпочел домик в захолустье, да служанку в супруги. Как был шутом, так и остался. Ну чем, чем она лучше меня!
Последнюю фразу королева выкрикнула навзрыд.
- Просто я люблю её, - просто я люблю её, бывший шут как не странно был спокоен, он уже смирился с неизбежностью казни, - И давай с этим покончим, где там плаха. Палач. Двум смертям всё равно не быть.
- А как же я, - слёзы блеснули на ресницах королевы, - Как же те слова, клятвы, серенады в моё имя, всё было обманом?
Шут не нашёлся что ответить, а та уже взяла себя в руки.
- Двум смертям не бывать говоришь? Я убью тебя трижды! Убью твое имя, убью твою красоту, убью в тебе мужчину и оставлю при этом жить!
В назначенный час в столице состоялись две казни. На казнь министра-попечителя собралось много народу. Как же, талант и народный любимец вдруг оказался шпионом! Король уже не мог за него заступиться, жесточайший удар свалил его и он стремительно угасал в постели.
Вторя казнь осталась почти незамеченной. Подумаешь, грабителя и насильника прилюдно оскопили и изгнали из столицы. Так ему и надо роже поганой.

                *                *               *


- Брынь, брынь, - отзывались от случайных прикосновений струны лютни. Огрызок остановился, поправил инструмент и перевёл дух.
- Зачем он живёт ещё на этом свете, зачем? – о сколько раз Огрызок задавался этим вопросом, - Почему до сих пор не нашёл в себе мужества уйти в иной мир? Ведя вся его нынешняя жизнь унижения и страх. Ведь он даже не нашёл в себе мужества узнать что стало с той, которую до сих пор продолжает любить. Хотя может как раз надежда, что он когда ни будь в своей раздавленной душе найдёт остатки мужества на этот единственный шаг, узнать. А потом уже можно будет и уйти.
В другую сторону, к столице торопил коня его недавний благодетель. Сумбур царил в душе мужчины. Он влюбился и его любят! Пусть она не ровня, простая горожанка, пусть!
Во дворце его ждала вдовствующая королева…


13. 11. 2014