Сказ о тройке. Глава 1

ГЛАВА 1.



Полена ровнее складывай,
поленишься – завалят.



Жили, были на белом свете три девицы. Девицы были белыми, ухоженными  и румяными, посему белый свет от их присутствия только выигрывал – становился еще белее, светлее и ярче.
В старину, в государстве славного Салтана, что у острова Буяна, одно время тоже жили в были три девицы. Под окном неразлучные подружки иногда посиживали, пряли на станках ткацких полотно материальное и другие разные материи, обсуждая между собой портняжные, кулинарные и демографические перспективы своей любимой страны, а также  пристрастия к этим перспективам не менее любимого руководящего состава все той же страны, а может быть и Великого государства. Девочки были румяные и забавные, на все руки мастерицы.
Одна из девиц, в случае возникновения часа Х, готова была для всего мира заготовить всевозможного вещества для пошива рубах, платьев, кафтанов, носков, платков и прочего ширпотреба. Вторая нетривиальная особь мечтала получить место главного повара грандиозной пирушки и проявить себя во всей красе - напечь, наварить, сварганить всяких вкусных кушаний и употребимостей. Третья, самая трезвомыслящая, высказала мысль о необходимости произведения на свет великого воителя - защитника государственных подданных от возможных отбирателей одежного имущества, созданного при участии первого персонажа, и от покусителей на вкусные яства, изготовленные вторым субъектом.
Хитрый руководящий состав, в лице царского величества, около окошечка незатейливый разговор подруг неразлучных в это время подслушивал. Послушал, послушал, прикинул что-то себе на уме, а затем не замедлил явить свою гордую царскую участь изумленным участникам приватной беседы. Закончились посиделки чем? Свадьбой! Не будем описывать это великое событие. У них своя свадьба, у нас своей не будет!
 Собирались и наши девицы (не салтанские) частенько под окном. Нет, не для массового пошива нарядных одежек для подружек и пареньков завидных, а по другому делу. Например, компоту попить. Если компотик крепеньким попадался, одна из горлиц светлых, самая младшенькая, поскольку неустойчива была, под светлым окошечком светлицы до свету отдыхать устраивалась, пока светлая телочка, как только рассветет немножко, язычком девицу в ушко не пощекочет. Вставай, мол, светлячок, да ступай в даль светлую и меня с собой позови, светило-солнышко золотое.
Лет девицам было, точно не скажу сколько, но где-то до шестидесяти пяти. Не у каждой,  конечно,   а по раздельности. На троих надо это число поделить. Подельниц ведь трое, а число одно.
Звали девиц просто: Илия Мура, Икита Допрынчич и Алеся Попович.
Просто в те времена называли всех - и девиц, и молодух, и старух, и пареньков, и, особливо, мужичков.
Именем дитятю при рождении батюшка с матушкой  нарекали. Други, дружки, подруги, подружки, да и прочие посторонние другую сущность парню или девке давали, Заимкой (прозвищем, по-простому) величали. Заимку в детстве и отрочестве каждый получал - нельзя без нее. Без заимки сплошная неразбериха может приключиться.
Крикнет старшой подсобнику своему:
- Эй, Держала Тупобаба, ровней колышки заземляй – опять твоя городьба всем наперекосяк поехала. Тудыть и растудыть просто загибается.
Один Тупобаба в ответ на замечание потребное старательность, ответственность и проявляет. А без заимки, на возглас неопределенный, сбежалась бы куча Держал со всей округи, мешать друг другу начала бы эта толпа огородку выправлять.
- Сверху ее тяни.
- Набок заваливай. Заходи со всех сторон.
- Кончай огород городить, тщательнее столбики вколачивай. А ты вали отседова - чужним нечего груши у нашего прикола околачивать!
- Посторонние - к другому забору. Ни к чему вам здеся отираться, наша городьба для вас медом не помазана. Она нам самим нужна и дюже востребована.
Что в итоге получится? Повалят городьбу труженики, как есть-пить дать завалят! Поломают, али покалечатся! Оно это кому надо? Значит, заимка, для более определенного именования народа и несоздания смуты, неразберихи, разборок, стрелок, кулачных боев в его среде, непременно необходима.
Малы детки заимок не имели, крикухами обходились: Виток Непонятка, Зубилка Понятка или Маруська Нетакпомятка, к примеру. Крикухи детские с вхождением в отроческий возраст постепенно заимками заменяли - новыми прозваниями, обязательно не похожими на прежние ребяческие. Был Тупоум, стал Всезнайка, обозначали Бас-как, появился Какой Баский или Какай Баско.
Спервоначалу числами заимку пытались заменить - Держало Первый, Держало Второй, Держало следующий... Не удобно подобное именование в обращении. Попробуй, выговори: «Вчерась Липа Сто и Пятидесяти с Одним мужика сваво, Неплюя Дюжина с Тройкой, так ухватом отходила. И поделом кобелине ненасытной - с Параськой Восьмой  за околицей ласкался. И че в ней нашел? Доска доской. Во хад, не мог со мной на тайное свидание сговориться». Выговорили? С трудом? Легко? Все равно настоим на своем - заимка населенному люду наравне с именем непременно необходима. Даже ам-канцы этот метод приемлют с именованием. Зовут себя и других неброско, но и не коротко: Жон Будешь, Робейт Кедыйди, Был в Кратере, Оба-мама .
Относительно чисел. Числами заезжих с государственными визитами иноземельных коронованных особ обозначивали, да и своих доморощенных, если одновременно их немало таких существовало. Так и судачили простые люди о вятших людях: «У Крали Второго сынок незаконнорожденный объявился - Густойф Двадцать Пятый, а Херних Нулевой третьего дня на пиру морду начистил Владимиру Пятому, сынку Красна Солнышка Полсотни с Гаком».

Девицы наши заимки уже имели.
Илия Мура, Мура и есть заимка, родом была из Мурии - области на самом краю середины Оссии. Область та прозывалась так из-за кошек-мурок, где их было невидимо-невидимо. Даже в темном переулке гуляли одни мурки. Урок, по другому их называли небогатырями, поскольку основным занятием у них было тырить богатство разное у разных других, тоже достаточно обитало в тех краях.  По переулкам вместе с кошками-мурками урки не гуляли, чудили они лишь в ясную погоду, в ясную пору и на очищение ходили. Поймают купчишку одинокого на развилке дорог, очистят торговца от грехов имущественных. Все эти имущественные грехи на себя возьмут.  «Никого убивать не будем, - сразу предупредят жертву о ее нелегкой доле. - Добро возьмем, а жизнь оставим, ее базаре не продашь». Для урок привычное дело  и чужие клети чистить, и сараи от хлама всякого, старого и нового, освобождать. Пускали иногда затейники и красного в питуху.
У каждой жительницы Мурии заведена была своя мурка, иногда и урка под боком присутствовала. Урки по натуре добрые, им только добро нужно. Не то, что уркаганы - каганов степных отпрыски, произведения облавных похождений. Людишки в основном пришлые, не местные. Этим злодеям пришить, по горлышку острым предметом мирного обывателя чиркнуть такое же обычное дело, как пьянице это горло умопомрачительным напитком промочить. Хоть и не особо грамотны уркаганы, но руки у них к перышку привычные. Пойдут на дело. Дело сделают. Сделавши дело - семь раз отрежут, потом с отрезанного все  стянут и один раз примерят. Самому удачливому уркагану (по количеству и качеству обмерянного и отрезанного) даже ежегодную премию присуждали - «Золотое перо», второму - приз «Серебряный кистень». Были и другие номинации, например, «Самая лучшая заточка», «Король лохов тронь», «Золотой Оскал».

Девицы наши жили в отдельно стоящем строении, называемом избой. Изба - это дом, который красен углами и столом с отрубями (пирогами с мясом мелко порубленным). Избы бывают треугольными, четырехугольными и пятистенными. После пожара все эти избы уже не отличаются друг от друга по количеству углов, а вот по числу угольков разница бывает. Чем больше сгоревшая изба, тем больше углей и золы достается погорельцам для последующего удобрения незатронутых огнем огородов и садов.

А вот и Илия на крылечке избушки появилась. Приставила женщина свою ладонь ко лбу, обозрела недалеко стоящие и лежащие предметы. Предметы перед ее острым взором предстали. Ага, и колодец представился. Илия неспешным, уверенным, нестроевым шагом подошла к водоносному сооружению - «журавлику» - на одном конце бадья для доношения водички  со дна колодца на поверхность, на другом конце тоже бадья с грузом-противовесом, предназначенная для противовешивания первого сосуда. Водичку Мура до себя донесла, та оказалась холодненькой, как и положено колодезной живительной влаге. Испила Илия часть напитка, остаток жидкости пригодился для утреннего моциону - глазки ополоснуть, личико умыть, морду чью-нибудь подвернувшуюся окатить смеха ради.
Дверь домика заскрипела вдругорядь, выпустив на крылечко еще двух девиц - Икиту и Алесю (далее будем ее называть не Алеся Попович, а Лейся Попса, так ласковее). Девушки быстренько побежали к колодцу и стали весело плескать друг на друга колодезной водичкой.
У Икиты батюшка был знатным, из тех, которые много чего знают. Ничего и никаких учреждений папа не кончал (и в них тоже), сам до всего знатного допер. «Допрыня» его и прозвали завистники и ненавистники разные. Заимковое, отечественное приложение «Допрынчич» Икита и поимела от своего батьки, у нее тоже неплохо мозги варили.
У Алеси (Лейси) отца как такового не было. Он был, конечно, но где он был, с кем был, когда был и какой фиг он там был, Лейся о том событии, ни слыхом, ни духом не ведала, а матушка это неведенье не разоблачала, помалкивала.
А вот муж у Лейси имелся - пропойца знаменитый. Редко виделись, мало миловались с ненаглядным - у него поездки сплошные с пропойками, запойками, попойками (так песенки разные в ту пору назывались), у нее тоже дела разъездные и объездные, суровые и серьезные. Два сапога - пара, да в разные стороны разбредаются, коль судьба так поворачивается. Поворачивается, разворачивается, вертится, да все не тем боком сияет.
Звали паренька Лейсиного – Лейка. Он  всегда очень душевно и трогательно представлял слушателям свой голос. Как запоет, как запоет, да так возвышенно - хоть стой, хоть падай. В основном - попсу уважал Лейка:

Где-то за околицей
Тонут до зари.
Тонут по-хорошему,
Волком не смотри.
Топят где-то и волка
От души веслом.
Только мне  не тонется,
Хоть ногу свело.

Илия посмотрела благорасположенно на резвящихся подруг, поднялась  снова в светелку, утерлась рушником. Где тут молочко? Молоко оказалось под рукой в подручном средстве. Муровна пригубила средство с приятным напитком, оставила половину подружкам - им меньше надо, вышла снова во двор, сходила ко двору, заглянула в конскую избушку, подбросила  лошадкам свежего сенца.
Алеся с Икитой уже закончили расплескивание кристально чистой влаги по противоположным лицам и мирно расчесывали свои волосы. Наводить красоту особо не на чем было. Волосы, хоть и шелковистые, не спадали до пояса волнистой прелестью, не струились косой до земли - острижены, хоть и не под горшочек, но  достаточно коротко - до плеч только и доставали. У Илии волосы были от рождения иссиня черными, неломкими и прямыми. Их расчесывай, не расчесывай - без разницы. Зимой и летом одним цветом. У Ики, так ласково будем ее называть, голова отливала русым непревзойденным оттенком, слегка волнистым и  интригующим. Алесина шевелюра переливалась рыжими прядями. Лейся и эту красоту ухитрилась сделать еще красивше, завив десяток недлинных, но бросающихся в глаза, косичек.
Девицы, все трое, были не простые - служили у местного князя и составляли красу и гордость княжеской дружины. Сильны, сметливы, увертливы, в бою надежны и добычливы. Какой же князь откажется от такого подспорья к основной ратной силе? Подобного рода девиц называли на Уси поленицами. Как выйдут в поле  на забаву молодевичью, так любого силача руками или словом дерзким повалят, с ленцой, правда, нехотя. За то и прозывали их соответственно - поленицы. Особую недюжинную силу имела Илия - редкую птицу не докинет до середины Днепра, чудного при тихой и ясной погоде. Икита не намного от нее отставала в силе. Про таких, как Допрынчич, говаривали люди: «Горящего синим пламенем коня на скаку остановит и снова затолкает в избу  для придания горению еще более массового смысла». А Попса смекалкой славилась - хитрой наивностью и наивной хитростью. В селениях на Уси и такие женщины водились - им палец в рот не клади, разве что чужой.
- Икита Допрынчич, - вежливо спросила Илия. - Чем разговорка у князя, благодетеля нашего, завершилась? Поход?
Князя Илия шибко уважала. Не всегда, правда, а иногда,  под хорошее настроение. Молод, кудряв, строен, зеленоглаз сей муж - красна девица, а не князь. Вот только хитер князюшка не по годам, а может, глуп, разбери его сущность скрытную. Тревогу минувшей ночью объявил, взбаламутил весь народ дружинный. Гонец от него  в избушку к поленицам как чумной заскочил. Как его только по неразумности (гонца) подруги не приголубили до смерти? А всего-то делов - совет княжий. Допрынчич на этот совет и отправили, вернулась к исходу ночи - со светом заря.
- Да, поход будет в Залесье, к кивянам болотным, - ответила Икита. - Поход неизбивный, гостевой. Место сбора определили, но об этом деле молчать повелели. Выбираться из града будем малыми дружинами, чтобы эти пройдохи кивяне не пронюхали суть дела.
Гостевой поход, как и Восток, дело тонкое. Князья в гости охотно наведывались, со всей дружиной для чести и славы. Накладно было, но честь дороже. Честь дорога - да траты немалые. Потому хитрый князь и держал задумку в тайне, учен был неоднократно. Объявишь гостевой поход прилюдно, так принимающая сторона  грамотками завалит. Подарков вези побольше, диковинки разные, людей бери с собой в немалом числе. Им же выгода прямая. Войско прибудет в гости. Обстраиваться надо? Надо. Понастроят вои изб, казарм, кладовых и клетей. Питаться есть необходимость? А как же! Припасов понавезут - на всех хватит. Обратно пойдут - не тащить же  настроенное и не съеденное с собой, все хозяевам достанется. А дороги? Войско по грязи и по колдобинам  не полезет, значит и дорога ухоженная после гостей останется.
- Тоска, - заметила Лейся. - Прошлый поход веселее проходил, с драками и пожарами, с враками и подарками.
Все верно, прошлогодний поход был запоминающимся. Осадил степняцкий хан Бытуй, правитель Солод Орды, с туменами своими, неисчислимыми и свирепыми, град младшего брата упомянутого князя - Волкоград. Младшенького братца звали Славься Иго. Чуть не забыл, прозвание более вышеупомянутого князя - Иго Иго. Среднего брата, повелителя Е-града, до сих пор не упомянутого, звали Ольг Иго. Отца их, тоже не обозначенного, звали Иго Рур-Ик, а сынов его - Иго, Ольг и Салвься. Так что на Уси тройное Иго одно время присутствовало. Было бы и четвертное, но помер Иго-отец незадолго до появления на свет младшенького сына.
Так вот, Бытуй Солод Ордяный сначала гостем прикинулся, а потом вероломно нарушил традицию: подарков не привез, ничего не построил, одними конскими опорожнениями землю удобрил. И вздумалось этому покорителю Вселенной, впоследствии несостоявшемуся, одолеть славного Славьсю. Навалился Солод всей силой на Волкоград. Приступ за приступом, выступ за выступом. И днем, и ночью. И утром, и вечером. И в мороз, и в засуху. Дым кругом, пожарища, убийства и смертоубийства. Короче, обычная жестокая и неповторимая в своей прелести война.
Ужаснувшись творящемуся непотребству, послал гонцов смирный Славься ко всем друзьям, родичам и просто заинтересованным в борьбе со злом. Гонцы, загнав за неделю семьдесят семь кобыл, жеребцов и меринов, передали просьбу нижайшую адресатам: «Придите на помощь! Наших бьют!» Первыми откликнулись на зов брата Иго Иго и Ольг Иго, выступили с силами внушительными. По амбарам помели, по сусекам поскребли - всех взяли, даже тех, кто  из рогатки только стрелять научился. И правильно сделали - народу много на земле землю топчет, а брат младшой только один! За него и жисть всякую положить естественно и необходимо. По пути, а путь был непростым, супротив настроенных в землю втаптывали, конями закидывали, жгли строения и  еще не построенные постройки. Не слишком злобливых отдарками отдаривали. Могли и потоптать всех до единого, да время дорого -  войско Славьсино с каждым днем все редело и прореживалось, из последних сил супротивнику сопротивлялся доблестный Славься. Успела, не опоздала на подмогу братва. Спарктанцы подошли на помощь к браткам, у Фермы Пильной сбив Дариев вражеский заслон. Добре, слишком несметное число кочевников обозначилось. Битва с кочевниками Солодовыми была лютой, долгой, кровеносной. Смешались в кучу все - кони, люди. Орудовали всем, что под руку попадалось. И все это сливалось в протяжный гул. Даже раненые, упав с коней, траву жевали, чтобы всадники вражьи о кочку оголившуюся  свернули коню шею, а себе ноги. Одолели, победили всех врагов объединенные силы. До сих пор о той битве с Солодовой Ордой народ помнит, славит Великих князей - Иго, Ольга и Славьсю. А за спартачей - болеет.

У Алеси от того сражения шрам остался - от верхушки макушки головы до начала заднего места шеи. Икита два дня еле ходила, все прихрамывала, по коленкам ощутимый удар получила.
Илии урон в той воинской сшибке нанесен не был, не нашлось умельцев ее на землю уложить. Мало того, перед битвой выскочил на лихом коне из рядов вражинной орды тырбан знаменитый по прозванию «Пчелу-Убей» и давай солдат Иговых, Ольговых, Славьсиных и спарктанских задевать и поносить всякими нехорошими словами:
«Быдло, сено, солома, мужичье лапойсивое. Всех порешаю, всем кровь пущу, всех приголублю, никто один не останется».
Не стерпела Илия нелестной характеристики доблестей соратников и направилась к наглому хулителю.
Тот сначала покраснел, потом позеленел, кольчугу на себе разорвал и заорал: «Ты какай такая?»
Илия затягивать разборку не стала, дело к обеду,  войско давно уже рубать хочет. Рученькой своей белой Мура приподняла тырбана зеленого за порванное не ей белье, в стремя  голову тырбанову аккуратно  всунула. Завыл оратор несносный благим матом на непонятном наречии. Огрела Илия нежно плеткой вражьего жеребца - тот и полетел по полю: ноги тырбана по земле колотить. Каково начало - таков и конец. Так и присоединился конец к Бытую и его Соловой Орде.

Теперешний поход, опричь прошлому, намечался  тихим, мирным, неизбивным. Однако порядок соблюдать надо - доспехи погладить, оружие навострить. Этим девицы и занялись.
У всех полениц  было вполне достойное вооружение и защищение. Для оберега туловища у Илии имелись тяжелые, закаленные в боях пластинчатые латы из вороненой стали. При ее изготовлении в расплав добавляли перья воронов для цвету и вкусу. Икита и Лейся оберегали свои тела от непрошеных посягательств легкими кольчужками. Фасоны у кольчуг отличались друг от друга - поди обряди двух девиц в одинаковые наряды.  Шеломы у подруг, естественно, тоже были разными по покрою и расцветке.
Основным боевым оружием Илии служили копье и палица. Палица не особо была необходима славной поленице. В  рукопашной схватке  вполне годился и Мурин палец, в крайнем случае, кулак. Копье Илия использовала против пешего противника, лень было с лошади ради всякой мелочи слезать.
У Икиты в ярко изукрашенных ножнах (с петухами и разноцветными кисточками) покоился славный острый меч. Икита любовно называла его, а все отрезное оружие принято было витиевато именовать, Несладень. Сладу с ним не было - в битвах все острые оружия противников сечет в капусту, в мирное время хозяйку маленько порезать норовит. Меч был старинным, покрытым серебристыми насечками. Ковали его какие-то орки. Или гномы? Темное это дело. Имелись и прочие приспособления для боя: шитень, кисетень, ножи метательные, перчатки со вшитыми свинчатками, боевой идейский топорик-гавк и так далее.
У Лейси вместо меча на бедре красовалась сабля дамской закалки, подарок арабского посла, гостившего у князя в прошлом году. Посла поразила красота Попсы, и он предложил ей пополнить гарем шаха, пославшего его с дружеским визитом к северному соседу. Лейся посла, конечно же, послала. Тот в знак благодарности за достойный и надменный  ответ на сделанное предложение  преподнес красавице замечательную сабельку для обрезания недругов. Но главным оружием Алеси являлся тугой пластинчатый лук, изготовленный из рогов очень дикого тура. Лейся была умелой лучницей - на расстоянии ста саженей никогда не попадала  белке в глаз, даже случайно. А все потому, что не любила обижать животных. В битве же, девица меткая, все глаза вражеские норовила своими стрелками повыцарапать.
Стрелы у Лейси были двух видов: «Свирельки» и «Дудки». В «свирельках» дырки просверлены. Такие летят во врагов и  бравурные марши играют. Например, «Прощание со сливянкой». Прощайтесь, мол, с жизнью, вражины, не попить вам теперь ни водки, ни сливянки. Те стрелы большим спросом пользовались. После сражений детвора их охотно подбирала и свистела во все дырки, чтобы денег побольше было. В «дудках» отверстий и дырок не было. Бесшумные стрелки, скромные. Подберешь эдакую стрелу, обрадуешься музыкальному инструменту. А вот дудки тебе, не игровая стрела - «Дудка».
Из украшений, а как же девица обойдется без украшения, Илия носила  золотую цепь, покрытую сверху слоем меди. Это для того чтобы не привлекать к ценной вещи внимание недругов. Цепь была определенно золотой. В доказательство Илия всегда могла поднести к глазам сомневающегося или оборотную сторону застежки цепи, где обозначался номер пробы и автограф изготовителя изделия, или кулак. Кулак, как правило, по размерам приближался к голове сумневающегося.
Икита на обеих руках носила широкие черные браслеты, исчерканные непонятными древними рунами. Урон от удара таким руническим браслетиком был весьма существенным. Лейсину шею украшали цветные янтарные бусы, подаренные ненаглядным муженьком в день свадьбы и передаренные в день ее годовщины. Других излишеств в одежде девицы себе не позволяли из-за скромности.