5 ноя 2014

Эфйория сменяется болью. Город искусан войной и простудами, испещрён патриотической пропагандой. Ты закрываешься, застёгиваешь плотный фетр - нужно защитить себя от холода снаружи, защитить свой внутренний холод.

Я приношу тебе свой кусок любимого шоколадного торта, и не получаю достаточной благодарности - то ли мне всего недостаточно, то ли ты недодаёшь по привычке.

Жизнь среди боли утомляет, мы смеёмся и танцуем со швабрами, хотя спину ломит так, что нет больше удобной позы для сна.
Да и сон тревожный - то ворочаешься час, силясь заснуть, то проснёшься от собственного стона.

Я прошу тебя сделать мне массаж, и ты нехотя соглашаешься, но сначала тебе нужно что-то ещё сделать. И вот я уже месяц жду, а всё время находится что-то ещё, и боль накапливается внутри, словно комок колючей проволоки, свернувшийся змеёй у меня на груди.

Экономика разбухает, не как хлебный мякиш, смоченный в молоке, а как картонная коробка, внутри которой взрываются петарды. А мы, соответственно ей, ужимаемся всё больше, покупаем плохой рис, оверпрайснутую кашу, отказывая себе в рыбе и приобретая актуальный дефицит витамина Д.

Мне снится сон, как я встречаю на тёплой улице приветливых людей, и у нас мягкие, плотные волосы, искрящиеся на солнце. И они улыбаются мне ровными белыми зубами, и делятся впечатлениями от недавней конференции. А потом мы идём есть пироженые.
А ещё потом я просыпаюсь одна в пустой тёмной холодной комнате от дешёвого будильника, и иду варить овсянку.

Главное - остаться хорошим человеком, просто быть хорошим, во что бы то не стало.