Воспоминания Олигофрена. Об одежде

По начищенным ботинкам опознают, как пить дать!

Одна из основных претензий ко мне со стороны самых разнообразных культурно возвышенных лиц заключалась в неудовольствии от моего внешнего вида. Отрицать очевидное было бы нелепо. Я был неказист, нелеп, почти неопрятен.
Поразительное несоответствие между моим, внешне неорганизованным, видом и тем, что этот абсолютно непрезентабельный верблюд нёс в своих горбах, иногда вызывало немалое замешательство и даже испуг у окружающих.
Самое простое объяснение, каковое они себе воздвигали почти мгновенно сводилось к наличию некоего психического расстройства, которым всё чудесно разъяснялось.
Вообще концепция психического расстройства нередко привлекалась самыми разными индивидами, каковые боролись со мной как правило - заочно.
Но сейчас мы оставим в стороне этот весёлый аспект, а укажем лишь на несколько довольно странных обстоятельств в этой связи, имевших место быть в моей, насыщенной переменами, жизни.
Мне довелось три (три прописью!) года (не дня, не месяца, а именно года!!!) служить в Вооружённых Силах СССР, в частях Военно-Морского флота. Если кому-то надо напомнить, то я осмелюсь напомнить - одежда на флоте, точнее её форма - одна из святынь. Одеться не по форме, тем более - не приведи Господь! - неопрятно, вам просто не позволят. Никто, нигде и никогда. В четыре-пять утра мы вставали как на дежурство в очередь к утюгам.  Иголка и нитки были нашими постоянными спутниками. И потому одеты мы были всегда "с иголочки". Естественно, встаёт вопрос о том, как проявлялись мои психические расстройства, если в одежде им проявляться не позволяли категорически? А никак!!! Мне как и положено, выдавали боевое оружие, заряжаемое абсолютно боевыми зарядами, и с этим оружием мы несли службу в карауле. Может быть дежурные офицеры тайно крестились, проходя мимо вооруженнного "психа"? Отнюдь! За успехи в этих делах мне как и моим товарищам вручали знаки отличия, такие как: "Специалист первого класса" и "Отличник боевой и политической подготовки".  Как и весь мой призыв в части, я имел официально восемь классов образования. Вот Баён Таджиев, пришедший в роту через год после нас, имел самый высокий образовательный ценз в роте - десять классов советской общеобразовательной школы и первый класс водителя автомобиля. Правда письма ему домой писали мы. На вопрос о происхождении столь высоких свидетельств он не скрывал секретов мастерства: аттестат - тридцать баранов, права водителя первого класса - двадцать баранов. Именно благодаря ему я впервые задумался о скрытной сути нашей общеобразовательной.
Таким образом сам факт успешного прохождения службы в рядах ВМФ служит неким основанием для сомнений в объективности оценки моих психических качеств проявляемых в качестве ношения одежды.
Есть масса других фактов на сей счёт, но проще сразу перейти к тому, что обычно скрыто от посторонних глаз. К существу вопроса.
Первый фактор, влияющий на моё отношение к одежде, это...чудовищный практицизм.
Дело в том, что в юности я мечтал стать вторым Абебе Бикилой - марафонцем. Подчиняясь пояснениям великого Лидъярда я ежедневно пробегал пятнадцать-двадцать километров. А иногда и тридцать, и сорок. И были дни - раз в неделю - пятидесятикилометровых маршрутов. Бег предъявляет к одежде марафонца совершенно определённые требования. Я понимаю, что с точки зрения "нормального человека" бегать надлежит в пиджаке и брюках с галстуком на шее. Брюки должны быть тщательно отутюжены, рубашечка аккуратно заправлена. Туфли должны быть изящно надеты на белоснежные носки. Что тут возражать? Оденьтесь таким образом и пробегите, к примеру, километров десять. Я готов посидеть на трибуне стадиона, где вы промчитесь легким махом двадцать пять кругов. Если на вашей белоснежной рубашке проступит громадное пятно неаппетитно пахнущего пота, я закрою на это глаза.  И нос отверну. На всякий разный. Тут необходимо указать на один, скажем так, ньюанс. Тело человека, бегающего каждый день такие расстояния, немножко отличается от тела человека, таких расстояний не покрывающего. Всякие там внутренние процессы теплообмена, сжигания жиров, потребления сахара и превращения оного в глюкозу протекают на фоне разнообразных меланаз и тополаз иначе. В общем и структурно и функционально это тело выстроено иначе. И потеет по другому. И восстанавливается. Движения несколько иначе скоординированы. В общем я всегда очень быстро ходил и очень резко перемещался. Наша добротная советская мужская одежда вела себя в такой обстановке не по-мужски. Брюки рвались в промежности на второй день, пиджаки лопались в плечах на третий. Приходилось всё это как-то латать. И постепенно - не сразу - я научился выбирать себе немного мешковатую, немножко обвисающую, но чрезвычайно оттого прочную одежду. Она была не столь изящна, но чудовищно практична. Мнение окружающих меня волновало мало, а, как правило, совсем не волновало. Вот, например, я работал доставщиком телеграмм в Краснодаре. Вырабатывал на ногах машинную норму. То есть разносил в два раза больше телеграмм, чем другие доставщики. На работу эту устроился не столько в память о Слюдоруднике, сколько с целью иметь дополнительный "набег" в десять-двенадцать километров. В итоге и стал победителем городских состязаний в беге на три и пять километров в своём юниорском возрасте. При этом был лично знаком с ребятами этого города, которые бегали не хуже меня, но в состязаниях участия не принимали.
Не удержусь от небольшого отступления.
В день состязаний на взрослой "десятке" победил Иван Шопша. Иван Шопша - великий соперник Владислава (Славки) Аланова - свердловского стайера - автора последнего советского мирового рекорда в беге на пять тысяч метров для закрытых помещений. Шопша и Аланов - два великих советских стайера. Мне довелось бегать рядом с ними обоими. Вообще на Свердловском "Динамо" нас было трое. Три друга. Володя Кунцевич, Валера Гладков и я. Случилось так, что именно в Краснодар - в КВВКУ - уехал Валера Гладков и растаял на моём горизонте на сорок лет! А потом мы все встретились в Свердловске ещё раз. И именно Володя Кунцевич - чем я искренне горжусь - вынес на руках из роддома на Химмаше мою младшенькую - Дашеньку. Так что "забег" оказался очень длинным. На всю жизнь. Дополню, что именно в Краснодаре во время пылевых бурь довелось потренироваться на стадионе "Труд" - он выглядел как "Динамо" в Свердловске - рядом с великой Людмилой Брагиной. Это созвездье не премину дополнить ещё одной Людмилой - Людмилой Жарковой - бронзовой призёркой в беге на сто метров на Олимпиаде в Мексике. С ней мы бегали за команду нашей второй английской в эстафетах. Шли годы. Людмилы слава Богу. живы и здравствуют. А вот ни Ивана Шопши, ни Владислава Аланова с нами уже нет. Великие стайеры великого времени.
Но вернемся к теме нашей скорбной.
Итак, я ношу телеграммы в четвёртом городском отделении связи. К каждому клиенту я являюсь только раз. Как вы думаете, получая телеграмму о смерти близкого человека, он присматривается к тому, как я одет. как начищены мои туфли (или - что больше соответствует действительности - кеды)? Может быть приглашение на телефонный разговор вызывает у него, видящего меня в первый и последний раз в жизни, острый приступ дизайнерского нравоучительства? Поэтому их мнение меня не беспокоило. Меня беспокоило мнение собак, высовывающих кусачие пасти из подворотен. Меня беспокоили крутые скользкие склоны краснодарских зароев - выгребных помойных ям посреди улицы, мимо которых приходилось перемещаться на огромной скорости с учетом волкодава, идущего по моему следу. Вы, вероятно не знаете, что матросские штаны на флоте гораздо шире тех ушитых брюк, в которых матросик щеголяет в увольнительной, или в отпуске, или на дембеле. Они оч-чень широкие. Некрасиво? Да! А зачем они такие?
А затем, что когда в бою ранило в ногу, одежда от кроови набухала и прилипала к коже опухшей от раны конечности. И если ты в узких брюках - приходилось снимать штаны вместе с кожей. Отдирать. Когда собака кусает вас в ногу, происходит всё то же самое. И потому штаны на мне были всегда немного ширше и немного обвисшие. Тогда и укус пса приходится в основном в пустоту. Зато никто не мог двигаться там быстрее меня. Так легко и непринужденно я покрывал немыслимые по меркам обычных людей расстояния. Высокие скорости вызывали к жизни обильное потоотделение. И была большая проблема с майками, рубашками и свитерами. В конечном итоге победу одержал совершенно определенный тип одежды, приспособленный к моей скорости, моему маху, моей резкости и моей индивидуальной потливости. Неказистый, но надежный, прочный, потоневосприимчивый. И обувь я предпочитал адекватную типу перемещения. Здесь я пока не рассказываю о разных типах погоды, когда тот или иной тип одежды должен надежно защищать и от дождя и от снега и от луж, и от острых камней. Если б вы только могли узнать, как много людей погибло - реально сгинуло - оттого, что в нужный момент и в нужном месте они оказывались очень опрятно, и при этом крайне неадекватно одеты! Вот одна светло-светлая ночь в Архангельске. Район Варавино. Наши знаменитые  деревянные тротуары. С одной стороны многоэтажки. с другой - милые моему сердцу двухэтажные "деревяшки". Облачно и потому особенно мерзко темно. Меня окружает ватага, но атакует только один. Он владеет приёмами боевого самбо. Удар выпрямленной ногой - пяткой в моё колено. Схватка минуты три. Представьте, это был тот случай, когда именно пиджак спас ситуацию Он остался в руках у нападавшего, а я-таки утёк. Потом два месяца ходил с костылями, нога и по сей день в месте травмы побаливает на погоду весьма ощутимо.
Вот я всё думаю, а как я там ему показался. в темноте. в пиджаке, в туфлях и хорошо отутюженных брюках. Насколько моя опрятность была нападавшему приятна. Он, кстати, использовал какой-то баллончик с какой-то прыскалкой... В общем всё было предельно благородно и предельно пристойно. Лично мне больше всего понравилось, что все, подчёркиваю это ответственно, все пуговки были аккуратно подшиты на своих местах. И надежно застёгнуты.
Я - перипатетик. Основное время моей жизни протекало и протекает в дорогах. Я захожу иногда в большие и малые залы, заглядываю в высокие и низкие кабинеты. Но хозяин кабинета потом следует в свой служебный автомобиль, а я под дождь и снег в ночную дорогу, в непролазную грязь, в ржавые подвалы, в сырой лес, в давку трамвайного простуженного вагона. Меня ждёт её величество Ночь на улице, и зверский холод и голод.
Потому не присматривайтесь к моей одежде. Она абсолютно адекватна задачам выживания, иначе я этого здесь сейчас не писал бы. Даже в адекватной этой непростой задаче одежде иногда требуется чудо, чтобы выжить. Ибо одной одеждой дело не исчерпывается. Я всю жизнь решал задачу: попасть из пункта А в пункт Б... Так что извиняйте. О моей внутренней организованности вы вполне можете судить по моим хотя бы и опубликованным текстам. Не беспокойтесь! Сиживали мы за одним столом с выдающимися людьми эпохи. И ничего. Так что Бог с нею, с моей одеждой. И пока он с нею, он и со мной! А о чудесах в своей жизни я вам расскажу когда-нибудь в другой раз. Если волшебное зеркальце позволит.
- Алло!? Маришка? Да!!! Уже бегу! Бегу! Целую тебя и своих красавиц.