Эдем XXI. Вторжение. Глава 3

Коржавин опустил бинокль, отодвинулся от окна, уселся на корточках и задумался, глядя на комнату. Это, наверное, рабочий кабинет хозяина, скорее всего клерка в большой компании – отсюда и хорошо оборудованное рабочее место. Сейчас все экономят на служебных помещениях…

Закованные в титанопластовую броню бойцы молча ждали. Коржавин про себя выругался: вот, дьявол, везет же армейским сержантом, дал приказ копать отсюда и до обеда – и все, с чистой совестью иди пить пиво и дремать на солнышке. А в подразделении «База» каждый боец – это, понимаешь ли, личность, да еще какая. Он может в одиночку перемолоть полк противника, вскарабкаться на борт и захватить авианосец, нырнуть под лед на Северном полюсе и там занять место доминирующего самца в сообществе белых медведей. Или самки, это в зависимости от половой принадлежности бойца… При этом он с ног до головы обвешан сверхсовременной техникой, которая на гражданский рынок попадет в лучшем случае лет через пять и оружием с мощностью залпа лишь немного уступающей тяжелому танку. Авторитет командира здесь держался не на должности, а на доверии и уважении. Поэтому, командир «Базы» полковник Коржавин был просто обязан поделиться своими соображениями:

- Картина чудесная. Все поле перед зданием, по всему периметру – сплошная охранная зона. Детекторы движения, «шептуны» и микромины – с плотностью раз в пять выше нормативной. Плазменная система «Антиснайпер» - сплошная завеса. Собственные энергогенераторы. Подземные коммуникации перекрыты. Их попросту залили бетоном, причем, похоже, заранее. Готовились… С воздуха прикрывает система «Стриж», все наши «стрекозы» сбиваются сразу при входе в охранную зону.

- У них есть «Стриж»?

Под маской лица не видно, но судя по голосу – это капитан Бойко. И он изрядно удивлен. «Стриж» - новейшая секретная система ПВО. Компактная и смертоносная. Вооружена гиперскоростными микроракетами, уничтожает любые летательные аппараты, от тяжелого бомбардировщика, до разведывательной «стрекозы» на дальности от трех метров до тысячи километров. Эта штука никак не могла оказаться у банды отмороженных террористов, захвативших детскую больницу. Но, почему-то оказалась. И не только она.

- Это еще не все, - Коржавин говорил ровно, без эмоций, - по периметру в окнах установлено до десятка «Вершителей».

- Ого, - присвистнул Бойко, - а «Командор-300», случаем, у них на крыше не стоит?

- Ничуть не удивлюсь, если так оно и окажется, - жестко отрезал Коржавин, - но, думаю, им за глаза хватит того, о чем мы уже знаем.

Ну, еще бы. «Вершитель» - это полностью роботизированная система тактического подавления. Стреляет вольфрамовыми иглами с начальной скоростью почти три километра в секунду, выпуская за секунду по сотне игл, в каждую из которых кудесники-оружейники могут вставить микрозаряд. Очередь «Вершителя» прошивает насквозь практически любую бронированную цель, за исключением, конечно, последних моделей тяжелых танков. Плюс «Стриж», плюс охранная полоса, плюс то, что не сумели обнаружить… Похоже, что вариантов разрешения ситуации становится все меньше и меньше. Эти мерзавцы, захватившие детскую больницу в центре Москвы, очень хорошо подготовились.

- Какие будут предложения? – спросил Коржавин.

Бойцы переглянулись. Если командир задает подобный вопрос, значит ситуация очень сложная и штабные аналитики расписались в собственном бессилии, или, что хуже, предложили провальный план.

- Понятно, - Коржавин опустил голову, - я тоже вижу, что дело швах. Прямой штурм невозможен, обходных вариантов не вижу. Остается охранять периметр вместе с полицией.

- Командир, - подал голос Умар Султангиреев – огромный и неповоротливый на вид, но тот, кто видел его в деле, прекрасно знал, что это только иллюзия. Таким же неповоротливым является, например, сидящий в засаде тигр, - через час истекает время ультиматума. Они начнут расстреливать заложников…

- Я спросил про предложения, - резко оборвал его Коржавин, - ситуацию я уже описал. Сразу скажу, что предложения пойти в лобовой штурм и с честью сложить буйны головы не принимаются.

- Если я правильно понял, - спокойно и рассудительно сказал Бойко, - аналитики уже просмотрели варианты использования технических средств?

Коржавин кивнул:

- Да.

- Понятно. Значит, вариантов не просматривается?

- Нет.

Повисла тягостная тишина. Полковник еще раз оглядел бойцов, немного помедлил и произнес:

- Стало быть, только лобовой штурм… А ведь они именно этого и ждут.

- Ну и пусть, - гортанно Султангиреев, - начнем, а там посмотрим. На все воля Аллаха. Не справится электроника – поможет кинжал.

В комнату быстрыми шагами вошел высокий пожилой человек в светлом плаще. Стоящий лицом к входу Коржавин вытянулся по стойке смирно.

- Товарищи офицеры!

- Вольно! – генерал Тихорецкий махнул рукой, - хочу вам представить нашего сотрудника.

Вслед за генералом в дверном проеме появился среднего роста человек в теплой кожаной куртке и джинсах. На носу – роговые очки с сильными диоптриями, придававшие лицу несколько комическое выражение. В руке он держал видавшую виды папку на молнии. Словом, если бы шпион иностранной державы захотел преобразиться в недотепу-бухгалтера, то непременно выбрал бы такое же обличие.

- Знакомьтесь, товарищи, Иленев Михаил Артемьевич.

- Можно просто Миша, - слегка заикаясь, произнес с нерешительной улыбкой Иленев.

- Очень приятно… Миша, - громогласно за всех ответил Султангиреев.

Только что генерал нарушил негласное правило – не беспокоить штурмовую группу перед операцией. Так что, извините, но теплого приема ожидать не стоит.

Тихорецкий без лишних разговоров приступил к делу.

- Я думаю, диспозиция предельно понятна. Поправьте меня, если ошибаюсь, но в создавшейся обстановке шансы на штурм с приемлемыми потерями нулевые. Так?

- Так точно, - отрапортовал Коржавин.

- Только что стало понятно, что переговоры провалились. Выдвинутые требования невыполнимы просто технически. Аналитики пришли к выводу, что требования вторичны, а мы имеем дело с запланированной акцией устрашения. Ожидания самые печальные.

Коржавин кивнул головой, опыт подсказывал ему то же самое.

- А стало быть, - генерал посмотрел на часы, - через сорок две минуты они начнут убивать заложников. Имена жертв и способ казни уже скинули в сеть. Предотвратить это мы не можем.

Султангиреев сжал в руке рукоятку ножа, пристегнутого к поясу:
- Разрешите, товарищ генерал…

- Отставить, лейтенант, - прервал его Тихорецкий, - ваша жизнь вдобавок к жизням заложников – это слишком много… В общем так… Я не хотел, чтобы мы применяли это на практике. Я все-таки представлю нашего сотрудника до конца – капитан Иленев Михаил Артемьевич… Наше оружие последней надежды, - и он широким жестом показал на смутившегося Иленева.

Коржавин не знал, что сказать. Совершенно очевидно, что у этого капитана не все в порядке с головой. Хотя бы из его внешнего вида и поведенческих реакций – живое наглядное пособие для практикующего психотерапевта, если не психиатра. Он вопросительно посмотрел на генерала.

- Сейчас не время для вопросов, - раздраженно заявил Тихорецкий, - я прошу вас принять к сведению, что с настоящего времени командование группы переходит к капитану Иленеву.

Сказать, что заявление генерала вызвало шок – это ничего не сказать. Первым пришел в себя Бойко.

- Простите, товарищ генерал, вы хотите, чтобы мы шли в бой под командованием этого… товарища капитана. И еще… В настоящее время операцией руководит заместитель…

- Отвечаю последовательно, - сказал генерал, - первое, если дойдет дело до боя, командовать будет ваш прежний командир. Второе, распоряжением Директора общее руководство операцией возложено на главного советника Главного Управления генерала Тихорецкого, а заместитель Директора отозван в тыл. Подтверждение ваш командир должен был получить по спецканалу.

Коржавин едва заметно кивнул.

- Еще вопросы?

- Не понимаю, - развел руками полковник, - что вы от нас ожидаете?

- На этом этапе прошу выполнять распоряжения капитана Иленева.

В этот момент прозвучал негромкий голос самого виновника возникших недоразумений.

- Прошу прощения, генерал, я могу начинать?

Коржавина покоробило от такого обращения, а Тихорецкий спокойно ответил:

- Пожалуйста, Михаил Артемьевич.

- Хорошо, тогда для начала я попросил бы выделить мне отдельное помещение, закрывающееся изнутри. И еще… - Иленев расстегнул молнию на папке и достал листок бумаги, - вот, пожалуйста, по списку.

Генерал, не глядя, сунул бумажку ошарашенному Коржавину.

- Распорядитесь, пожалуйста, товарищ капитан!

Вот это да! Да что же это, черт подери, происходит! Использовать командира элитного подразделения в качестве снабженца, да еще в самый ответственный момент операции. Коржавин автоматически пробежался глазами по списку с запросами нового начальника. Они что, издеваются!

- А сушеный корень мандрагоры вам не требуется? – зло ощерился полковник.
- Потребуется – достанешь!

Нет, не зря занимал свою должность генерал Тихорецкий. Металл в его голосе заставил полковника подобраться, быстро отдать честь и выйти из комнаты.

Через десять минут оказалось, что Коржавин явно недооценивает себя в качестве распорядителя-организатора. В соседнюю комнату вела дверь с допотопной щеколдой, так что вопрос с отдельным помещением решился сам собой, коврик размером метр на метр разыскали в одной из эвакуированных квартир, там же нашли четыре серебряные ложки, и даже, дабы не быть уличенными в мародерстве, успели написать записки о реквизиции. Набор требуемых трав оказался в ближайшей аптеке. Медлительность четырех сержантов районной полиции, не спеша отправившихся выполнять распоряжения Коржавина, была моментально излечена Султангиреевым посредством легкого рукоприкладства. Словом, через двадцать минут отдельное помещение и все запрошенные предметы были предоставлены в распоряжение Иленева.

- Благодарю, - вежливо поблагодарил тот, - а теперь не могли бы вы оставить меня одного?

Полковник оглянулся на генерала, тот кивнул и все вышли из комнаты, дверь закрылась и с противным скрипом опустилась щеколда.

- Спрятался, - насмешливо сказал Султангиреев, - на спор открою одним пальцем!

- Отставить разговоры, - устало скомандовал генерал, - ждите.

А вот ждать как раз было непросто. Султангиреев расстелил на полу коврик и сосредоточенно молился, не обращая на происходящее никакого внимания. Коржавин нервно смотрел в окно, про себя считая минуты, оставшиеся до окончания ультиматума.

- Что это? – полковник оглянулся на неожиданно прозвучавший вопрос Бойко.

Он держал на уровне глаз ладонь с растопыренными пальцами, между которыми плясала оранжевая искра. Все присутствующие, не отрываясь, смотрели на мерцающий огонек, возникший в руках Бойко.

- Началось, - глухо сказал Тихорецкий.

В комнате появился звук, похожий на шуршание пластикового пакета. Теперь искры плясали повсюду – в складках одежды, вдоль стен, на чашках с недопитым кофе, а дверь в комнату, где закрылся Иленев, просто полыхала разноцветными разрядами. Волосы на голове Тихорецкого поднялись дыбом, отчего он стал похож на одного известного персонажа, рекламирующего роботизированные швабры.

- Вот черт, - возглас Коржавина был вызван тем, что пристегнутый к поясу детектор движения с громким хлопком взорвался, выбросив сноп разноцветных искр. В ту же секунду стали взрываться, приборы, которыми были напичканы пластиковые доспехи спецназовцев. Бойцы сбрасывали с себя искрящее оборудование, а генерал спокойно стоял посреди пылающей комнаты, и, не отрываясь, смотрел на закрытую дверь.

И вдруг все стихло. Треск прекратился, разряды погасли, только разбросанные по полу электронные устройства искрились, испуская черный дым.

- Ни хрена себе! - протянул Бойко.

Тихорецкий подошел к двери и постучал.

- Михаил Артемьевич! Капитан Иленев, откройте!

Никто не ответил. Генерал обернулся и кивнул Султангирееву:

- Ты, помнится, грозился открыть одним пальцем.

Боец ухмыльнулся, вразвалочку подошел и с размаху хлопнул дверь ладонью, отчего та вылетела из петель.

- Пальцем - не пальцем, - проворчал Султангиреев.

Тихорецкий быстро вошел в комнату. Иленев лежал на полу, глаза его были закрыты, стекла очков покрылись мелкой сеточкой трещин, на губах застыла отрешенная улыбка. Обуглившийся по краям изящный коврик слабо дымился, источая резкий запах горелого пластика – очередной привет от китайской химической промышленности, а тяжелые серебряные ложки оказались перекручены и скомканы, словно сделанные из мягкой проволоки. Отшвырнув в сторону опрокинутый стул, генерал опустился на колени и поднял голову Иленева.

- Миша! Миша, приди в себя! Миша, как все прошло?!

Тот слабо застонал и с трудом разлепил губы:

- В-в-все… в п-порядке… можно заходить…

- Врача! – заорал генерал. – Врача, мать вашу!

Его крик вывел всех из состояния оцепенения, откуда-то появились обвешанные оборудованием медики, а генерал и спецназовцы вышли из комнаты.

- Товарищ генерал, - Коржавин резко остановился, - жду ваших распоряжений.

- Какие там распоряжения… - махнул рукой Тихорецкий. – добивайте охранные системы и выводите заложников. Только осторожнее, ребята, там боевой электроники, как иголок у ежа.

Штурмовая группа, держа на прицеле окна больницы, за которыми радужно переливалось покрывало плазменной защиты, следовала за саперами, прокладывающими коридор в охранной зоне. Передвигаться со скоростью черепахи под дулами торчащих из окон «Вершителей» было крайне неуютно. Электронщики уверяют, что смогли их дистанционно деактивировать, но мало ли что… Сами-то они развернули свое оборудование в километре отсюда на командном пункте, а «Вершители» известны своей устойчивостью к взлому.

- Хотел бы я знать, отчего генерал решил, что сопротивления не будет? Он ошибиться не мог? – вполголоса пробормотал Бойко.

- Если ошибся, - отозвался Султангиреев, - встретимся у Аллаха.

- Разговорчики! – резко одернул Коржавин, вглядываясь в здание. – Войдем и узнаем!

Им потребовался почти час, чтобы добраться до входа. И еще час, чтобы по узкому коридору пройти туда, где у окна был оборудован стационарный пуль управления «Вершителем».

- Боже ты мой! - не удержался полковник.

За пультом системы тактического подавления, неподвижно закинув голову назад, сидел человек, судя по всему – оператор. Коржавин, держа его на прицеле, обошел кресло, остановился и опустил автомат. Спасать здесь некого… Впрочем, и воевать не с кем – у этого самого оператора горло вырвано начисто а рот раскрыт в беззвучном крике,…

- Не ножом, - со знанием дела объявил Султангиреев, - руками.

Бойко, продолжая внимательно наблюдать за лестницей, ведущей наверх, произнес:

- И вырвем ему глотку…

- Что? – обернулся Коржавин.

- И вырвем ему глотку. Эти гады сбросили в сеть список приговоренных к казни заложников и способ казни. Первый по списку – главврач. Вспорем живот и вырвем ему глотку.

- Заложник? - быстро спросил Коржавин.

Султангиреев осветил лицо убитого синим лучом анализатора и отрицательно покачал головой:

- Нет, командир. Это один из них.

Он дулом автомата осторожно приподнял пропитанный кровью свитер мертвеца. Живот пересекал диагональный кровоточащий разрез. 

Коржавин несколько секунд осматривал тело, а потом сделал рукой знак продолжать операцию.

Все было закончено за три часа. Заложники не пострадали, а захватчики, все до единого, мертвы. Убиты в точном соответствии со списком, который составили для своих жертв. А поскольку фантазия у них была буйной и изощренной, то все здание было с первого до последнего этажа залито кровью. Основной проблемой оказалось организовать эвакуацию детей, не вызвав чрезмерного шока. Хотя, что означает «чрезмерного»… Когда на их глазах злой дядя с автоматом потащил куда-то за руку помертвевшую медсестру тетю Зину, но вдруг схватился за голову, дико заорал, упал на пол, забился в судорогах на белой напольной плитке, ударяясь о кровати и опрокидывая тумбочки. А потом крики перешли в утробный вой, он словно захлебнулся воздухом, дернулся последний раз и затих.

Тетя Зина осторожно с опаской подошла к лежащему лицом вниз телу и беспомощно оглянулась. Дети от ужаса не издавали ни звука, малыши у окна накрылись с головами одеялами, ребятишки постарше забились в угол комнаты и смотрели оттуда испуганными глазенками. Она была единственной взрослой в детской палате, и, собравшись с духом, решилась – потянула лежащего человека за плечо. Тот оказался неожиданно тяжелым. Тогда она дернула изо всех сил – тело перевернулось на спину, безвольно раскинув руки, а голова с сухим стуком ударилась о пол… Тетя Зина закричала, и ее крик повторили детские голоса. У лежащего на полу человека вместо глаз были кровоточащие глубокие провалы. Белая как мел медсестра рухнула на пол…

Коржавин обессилено сидел на крыше больницы, прислонившись спиной к вентиляционному коробу. Вертолет только что эвакуировал последнюю группу бывших заложников, значит можно немного расслабиться. Здание было нашпиговано боевой электроникой, и неприятности могли возникнуть в любой момент. На этот раз, к счастью, обошлось.

На крышу, пыхтя, выбрался из пожарного прохода заместитель Директора – тот самый, которого отправили в тыл, за ним следовали мордовороты из службы охраны, Большой, пышущий здоровьем румяный генерал. Вот только визгливый голос никак не вязался с внушительной фигурой. Зная это, заместитель Директора старался как можно меньше говорить на публике. А еще, по слухам, брал уроки сценической речи. Но сейчас он пылал негодованием и плевать хотел на создаваемое впечатление.

- Коржавин, мать твою! Ты что здесь устроил! Охренели совсем! Ты что, под трибунал решил! – истошные вопли, слышные за пару кварталов, обильно сдабривались отборной матерщиной.

Полковник не спеша поднялся и выпрямился перед генералом во весь рост. И было что-то такое в его лице, что генерал осекся и отступил назад, поближе к телохранителям.

- Что-то не так? – вкрадчиво спросил Коржавин.

Знавшие его люди могли безошибочно определить, что, несмотря на внешнее спокойствие, полковник был не просто в ярости, а по-настоящему взбешен. И что еще пара слов – и генералу не поможет вся его личная охрана. К счастью, Заместитель Директора обладал превосходной интуицией и навыками выживания, иначе никогда бы он не дорос до столь высокого поста.

- Ты что натворил? - он сразу сбавил тон и перешел на литературный русский язык, – тут журналисты со всего мира, а твои головорезы устроили экзекуцию в стиле инквизиции.

- В чем дело? – начал Коржавин, а потом понял, что генерал посчитал, что это они так кроваво расправились с террористами. Это говорило только о том, что высокое руководство даже не удосужилось наблюдать за ходом операции из штаба, а прибыло на место и сразу сделало исчерпывающие выводы.

- На этот раз ты доигрался, - зловеще произнес заместитель Директора.

Коржавин всегда отличался выдержкой и спокойствием – в речи, поведении, в рассуждениях. И поэтому сейчас с особым удовольствием изменил своим правилам – высказал все, что думает о генерале, о его ближайших родственниках, об их отношениях между собой и с животным и растительным миром. А потом повернулся и пошел прочь к приземлившемуся на крышу вертолету, оставив разъяренного генерала в окружении невозмутимых охранников.