Памятник памфлет

Отче, прости им,
ибо не ведают, что творят.
Святое Евангелие от Луки (23, 34)

     Когда со мной случается неприятность, то перед этим мне все-гда снится этот памятник. Они в нашей стране не только на клад-бищах – повсюду: на полях и огородах, на морях и реках, на го-рах и под ними, на площадях и в скверах. Героям, участникам и соучастникам, подлецам и тиранам. В полный рост и по пояс, по одному и целыми коллективами.
     Этот я видел где-то на юге. Помню только, что название горо-да звучит почти непристойно: то ли Мухосранск, то ли Верхоп-люевск.
     История его появления противоречива и загадочна. Однако знающие люди утверждают, что возник он на одной из централь-ных площадей столицы внезапно, как сорняк на ухоженной гряд-ке. Чем сразу вызвал бурю, нет, не восхищения и восторга. Дело было перед выборами, и градоначальник, чтобы потрафить наро-ду, дал команду убрать.
     Но куда? Ни один из крупных городов не воспринимал ни идею, ни воплощение её маститым скульптором. Пытались про-дать этот кич за границу – не берут даже даром. Вот тогда-то и привезли его сюда и тихо ночью воздвигли.
     Описать невозможно, но попробую.
     На постаменте, имевшем вид перевёрнутого корыта, громоз-дились три каменных истукана, отдалённо напоминавшие людей.
     Один лежал, раскинув ноги. Они доставали до земли, что по-могало местной детворе, поборов страх, забираться на этот ше-девр. В его руках («в руках» – с большой натяжкой) находилось странное оружие, которое человечество или напрочь забыло, или ещё не изобрело. На голове - нечто, напоминающее кавказский «аэродром» или матросскую бескозырку. Голова приподнята и повёрнута, и скалится то ли в улыбке, дескать, попал во врага, то ли от боли, мол, прилетело мне, и я почти умер. Он вопрошающе смотрел на того, кто рядом.
     А над ним возвышался во весь гигантский рост воин, нога ко-торого стояла на плече первого, а выпученные глаза и открытый широко рот, в котором притаилось птичье гнездо, отвечали: стре-ляй, не разговаривай или умирай скорей, а лучше лежи, как лежишь, мне так удобней. По всей вероятности, это был ко-мандир. В правой руке пистолет, направленный в пространство площади так мастерски выполнен, что с какой стороны ни подой-ди, он смотрит тебе прямо в лоб! Левая рука покоилась на плече третьего, не менее ужасного вида стрелка, стоящего на одном ко-лене.
     Он целился из длинного ружья, превышающего раза в три са-мого бойца. На стволе оружия разместились с дюжину нахох-лившихся ворон, терпеливо ожидающих смерти первого. На го-лове стрелка то ли будёновка, то ли чалма. На руках белые пер-чатки, напоминающие боксёрские из-за постоянного ремонта кистей рук алебастром. На ногах валенки в заплатах. Сразу было видно, что в обувь, как и в пистолет, ваятель вложил весь свой талант без остатка.
     Глядя на это творение, трудно было определить не только вре-мя года, эпоху, но и сколько великих народов и наций оно изо-бражало.
     Так он мне снится и снится. Ума не приложу, как его из памя-ти выкинуть. А может, он на то и создан?