Мы шли по Невскому...

               



                Иногда вовсе не обязательно говорить что-то вслух,
                чтобы тебя поняли.
                Мариам Петросян, "Дом в котором"


Дома вечером похожи на гиганских василисков, расползающихся по городу, а горящие окна их, словно смертоносные глаза преследуют нас, догоняя снова и снова, не убивая. Пока что. 
С ветки голубь бухнулся на брошенные кем-то хлебные крошки, я вспоминаю уши Ван-Гога, кажется, даже что-то бормочу себе под нос. Сон вышагивает рядом, сосредоточенно внимая моим бормотаниям. Вряд ли в этот раз слушая, но зато лицо серьезное.
Замолкаю, в голове раздается любимая песня, сменяется стихами-в-перемешку и пространными мыслями о красоте фонарей. Сон смотрит на меня, улыбается.
Мне снилась как-то Атлантида под Нивой.  И в царстве василисков стала она казаться мне такой реальной, что хоть лети с моста в прекрасное и неизведанное. Но Сон не хочет, чтобы я летела без нее. "Нет, мы поплывем на бермудский треугольник, чтобы нас там так заглючило, что вся реальность из головы как выскочит, как выпрыгнет!". Что ж, треугольник, так треугольник.

У нее были серые глаза, усыпанные маковой крошкой вокруг зрачков и длинный рот с потрескавшимися и какими-то старческими губами. Мадам лет двадцати пяти плывет нам навстречу, я самозабвенно думаю о том, что "глаза с маковой крошкой" не могут не завораживать. Сон на меня не глядит, думает о том же.
Мадам отплыла в одну из темных, открытых пастей василиска, а перед нами открылся непередаваемый вид на неработающий фонтан, окруженный застывшими в ужасе каменными лицами. Подкрадываемся ближе. Переглядываемся. "- Полетим? - Еще бы!", вскакиваем на фонтанный бортик и бежим, бежим по кругу, раскинув в стороны руки. Сон - птица , я - ветер.
Маленькие светильники для подсветки зданий раскидались по земле, словно отвалившиеся кусочки луны. Мне представляются люди, собирающие лунные букеты . Сну представляется, что набрав их целый ворох -  растворяются в воздухе, поднимаются в небо, как с миллионом воздушных шаров...

"Чух-чух, жух-чух-чух, шшшшш-чух-чух" . Этот поезд - червяк. Слизень, оставляющий после себя след из мокрых от дождя рельсов.

Сон смотрит сквозь улицу, что-то говорит про счастье и в страхе упустить, проснуться - я, наверное, корчу жуткую гримассу отчаяния, на которую ответом служит взгляд :" Я здесь, правда. Мы всех червяков победим!"

Я надеялась найти Атлантиду под Нивой, а нашла Сон.
И это было лучше сотни Атлантид, затерявшихся в темных комнатках сознания.
Мы шли по Невскому...