Черные и белые

1
Последние две недели обернулись для Любы настоящим адом: котята достаточно повзрослели и начали выбираться из коробки, повсюду совать свои любопытные носы и, конечно, гадить. Мурочка, обременённая материнством, вместо того, чтобы приучать своих пушистых малышей к порядку, всячески поощряла их смелые вылазки и игры. К тому же шипела и огрызалась на Любу, стоило той войти в комнату и попытаться снять кого-то из котят с дорогой бархатной шторы или спинки кресла.
- Ой, ну вот права же оказалась Верунчик! Надо было перетопить всех вас к чертовой матери, - в сердцах говорила хозяйка, и тут же жалела о своих словах. Малыши, не смотря на проказы – ну такие милашки. Но причина, по которой сейчас все кошачье семейство резвилось посреди гостевой комнаты, была совсем другой. Имя ей – Анюта.
Как только приходящий логопед-психолог заканчивал уроки с Любиной дочкой, та вприпрыжку неслась в комнату к своим пушистым друзьям и играла, играла, играла…  С нежностью и осторожностью, избегая резких движений и громких звуков, иногда засыпая прямо на ковре рядом с котятами. Мурочка относилась к Анютиному появлению спокойно: запрыгивала на широкий подоконник и наблюдала оттуда за происходящим, словно передавая на время свои материнские обязанности  пятилетней девочке. И эта возня явно шла Анюте на пользу, она наконец-то начала реагировать на окружающих, иногда разговаривать предложениями, а не короткими словами-восклицаниями, как это обычно бывает с детьми-аутистами. Вот и сейчас внимание девочки было полностью поглощено ниткой с бумажным фантиком на конце и лихими атаками на игрушку то одним, то другим котенком. Она что-то тихонько приговаривала себе под нос, иногда опускалась на четвереньки, пытаясь копировать движения  своих маленьких друзей, или мяукала тихонько и нежно, как Мурочка.
Немного постояв в дверях комнаты, Люба, вздохнув, отправилась в комнату, где, сидя в кресле, перебирал увесистую стопку корреспонденции муж.
- Ну, что пишут? – Люба присела на подлокотник кресла.
- Реклама, счета и прочая ерунда, - Мик отложил бумаги на кофейный столик, - Как там наша Анютка?
- Самозабвенно играет с котятами. Кстати, дорогой мой, с ними надо что-то решать. Скоро они вырастут, а мы не можем держать в доме семь кошек.
- Безусловно. Думаю, найти для котят хозяев не сложно, правда? Сфотографируй их, выложи снимки в Интернет, отдам даром и всё такое…
- Мик, не валяй дурака! – Люба порывисто встала с кресла и зашагала по комнате, - Дело не в поисках хозяев, а в нашей дочке. Тебе проще, через неделю опять умчишься в дипломатическую командировку куда-нибудь в Зимбабве, а что делать мне? Как я заберу у Анюты её друзей?
Мик встал, ловко поймал Любу в свои объятия и посмотрел ей в глаза:
- Обещаю. Мы решим этот вопрос до моего отъезда! – и, увидев, как слипаются от слез её ресницы, крепко прижал к себе.

 Еще раз проверив содержимое кейса, наличие дипломатического паспорта, банковских карт, билета на самолет, Мик взглянул на часы. Еще  целый час до выхода, как замечательно. Успеет попрощаться с женой и дочкой. Может быть перекусить…
- Мик, Мик! Иди скорей сюда! Анюта так чудесно разговаривает! – в комнату заглянула Люба и, ухватив мужа за руку, увлекла его за собой к двери в гостевую.
Там на полу сидела Анюта и,  глядя на котят, вела с ними беседу:
- Вот и говорят мне мама с папой: всем остаться нельзя, выбери себе черненького или беленького, а остальных уже ждут другие ребятишки, которые тоже любят котиков.
Шестеро котят – трое белых, трое черных – по очереди оказывались в руках девочки и  аккуратно отпускались ею обратно на ковер.
- Глупые у меня родители, правда, Мурочка? Как же можно выбирать друга по цвету? Мне без разницы черненькие твои детки или беленькие – я их просто люблю, потому что они есть.
- А ведь наша девочка права, - Мик прижался своей черной африканской щекой к солнечным кудрям жены, - Я так сильно люблю тебя, что мне абсолютно всё равно, какого ты цвета.
- Выходит, я люблю тебя ничуть не меньше, - тихонько ответила Люба, положив голову на плечо мужа.


2
- Анька! Выключи ты это дерьмо! – Грей выдернул из рук сестры пульт и переключил телевизор на другой канал, - Как ты можешь смотреть эту муть?
Аня ничего не ответила, только вздохнула. Она знала, что со старшим братом, особенно когда он нарочно раздувает в себе злость, лучше не спорить, а просто дождаться его ухода и снова смотреть слезоточивые мелодрамы или подборку видео о забавных котятах и щенках.
А брат действительно собирался уходить. Он сел на стул и принялся тщательно зашнуровывать свои высокие черные ботинки DrMartens.
- Сереж, а почему у тебя белые шнурки? Так чуднО смотрится…
- Белые шнурки – «Белая Раса». Ты вообще чтоль все мозги в телевизоре оставила? – Грей злился с каждой минутой всё сильнее.
Одев ботинки, он вышел в коридор, снял с вешалки «бомбер», спрятал под бейсболкой гладко выбритую голову:
- Всё, ушел я. Можешь дальше свою бредятину смотреть, - крикнул он Анюте и громко хлопнул дверью.

По дороге к рынку, Грей завернул в одну из подворотен и быстро заскочил в подъезд. Там, в пыльной щели за отопительной батареей, его ждал с вечера припрятанный арматурный прут и бита. Немного подумав, Сергей взял прут, в случае чего его не жалко будет выкинуть,  биту засунул обратно за батарею, и, пройдя черной лестницей, вышел из здания прямо к рыночным складам, где его уже ждали товарищи.


- Россия для Русских!
- Хайль Россия!
С громким треском под ударами арматурных прутьев и ботинок разлетались в щепки овощные ящики, стенки торговых палаток, витрины; разбивались в алые брызги лица азиатских торговцев и костяшки славянских кулаков…  пока не остался только один цвет – красный – цвет боли и крови, одинаковый для представителей всех человеческих рас.



P.S. известные антагонисты – черное-белое; холодный-жаркий; хороший-плохой...  –  это всего лишь некоторые из многочисленных поводов для ненависти, когда нет любви…