Краткосрочный отпуск

Рассказ


 Наконец-то я один, как хорошо, думал Сергей, бесцельно бродя по квартире. Свободен,  абсолютно свободен, как птица: куда захочу, туда и полечу! Он остановился посреди коридора, как раз в том месте, откуда видны были обе комнаты и кухня, и облегченно вздохнул.
 Квартира казалась куда просторнее, чем раньше. Ну да, он же теперь один в ней. А может, еще и оттого, что перед отъездом жена сделала большую приборку: помыла и расставила по шкафчикам посуду, протерла полы, расставила по местам стулья, сложила в большую картонную коробку из-под телевизора Сашкины игрушки. Но перед самым отъездом, видимо, переодевала сына и не успела убрать в шкаф его рубашку. Вон и свою юбку забыла на спинке стула. Может, убрать? Нет, пусть так все и останется. Оказавшиеся на виду их вещи как-то даже, если и не умиляют, то успокаивают, как бы смягчают ситуацию.
 А что ситуация? Ничего особенного. Просто устали  друг от друга и решили пожить порознь, на время разбежаться. Она с Сашкой поживёт у своих родителей, а он побудет тут один. Пока так, а там будет видно, как жить дальше. Нет, разводиться они не собирались, так что ничего страшного.
 Зато свобода!
 Он уже и забыл, что это такое. Всё время куда-то надо было спешить, что-то делать по дому, заниматься тем, чем не хотелось заниматься, и тогда, когда вообще ничего не хотелось делать. В последнее время ему не то что книжку почитать, а и выспаться не удавалось.
 Может, с того и начать, что отоспаться, но тратить первые часы вновь обретённой свободы на сон  по меньшей мере неразумно и пошло. Да и вряд ли он уснет сейчас, когда весь переполнен ощущением как бы свободного парения в воздухе, почти забытым уже чувством восторга и радости.
 Сергей закурил. Теперь можно курить где хочешь. А то на кухне не кури, там ребёнок ест, в комнате тоже - там он спит, а из коридора дым тянет по всей квартире. Остаётся лестничная площадка, а какое уж там удовольствие - курить на лестничной площадке? А ведь сама-то везде курила!
Кстати, и магнитофон можно врубить на полную мощность, никто не заорёт: «Да заткни ты, наконец, эту шарманку!» Разве что соседи поворчат, но вряд ли. Квартира угловая, соседи только одни, и те со стороны кухни, а дверь в кухню можно и прикрыть.
Интересно, что сегодня по телевизору? Нет, к черту всякие развлечения. В конце концов, не ради же них разбежались! Надо ПРОСТО отдохнуть наедине, в тиши, обдумать свое житьё-бытьё. Может, пора подумать и о диссертации, Сенька Клугман вон уже докторскую готовит, а я чем хуже? На работе хвалят, считают перспективным, а какая же может быть перспектива без учёной степени?
Правда, как подумаешь, что надо будет сдавать кандидатский минимум, так волосы дыбом встают. Ну по специальности ещё можно проскочить и без особой подготовки, практика кое-какая набралась, теорию по старым конспектам можно вспомнить. Философия? Это уже посерьезнее. Но тоже можно осилить, если как следует подналечь. А вот иностранный язык! Шесть лет в тиноле, пять лет в институте, хотя и на троечки, но тянул, а сейчас - на тебе! - ничего не осталось. " Анна унд Марта Баден" - это всё, что запомнилось еще с пятого класса.
Однако на кой ляд нынче учёная степень, если за нее платить не будут?
Тем не менее, он полез на антресоли искать институтские конспекты. Долго рылся в накопившемся за четыре года хламе, но конспектов так и не нашел, должно быть, Ирина сдала их в макулатуру. Она вон уже целую полку заставила дефицитными книгами, приобретенными в обмен на макулатуру. Кстати, что там из последних изданий?
Ага, Джек Лондон. Когда-то зачитывался его рассказами, но в школьной библиотеке был всего один маленький сборник. А тут стоят четыре тома, а он их даже не открывал. Так: "Смок Белью". Не написано, что это - роман, повесть? Двести восемьдесят три страницы. Нет, это потом, а сейчас надо что-нибудь покороче. "Маленькая хозяйка большого дома". Тоже не пойдет, тут от своей хозяйки дома едва отделался, не хватает еще чужих. "Белый клык", - это в кино было. Может, "Морской волк?" Это из жизни совсем иной, пожалуй, сейчас от нашей неплохо и отвлечься.
Положив книгу на тумбочку, он сходил на кухню за пепельницей, поставил ее рядом с книгой, выложил туда же сигареты и спички и с маху брякнулся на кровать. Она жалобно вскрикнула, еще немножко повсхлипывала и затихла.
Кровать тоже показалась куда более просторной, чем раньше. Ну да, он же сейчас один. Ирина спит, как кролик, поджав колени к животу, и потому занимает много места. А еще бывало, ночью Сашка раскапризничается, чтобы долго не уговаривать, она сунет его к себе под бок, он сразу и успокаивается. А Сергею приходится почти висеть с краю, к тому же Сашка во сне пинается - какой уж тут отдых?
Зато сейчас какой простор, свободно ложись хоть наискось, хоть поперек, свободно - вот в чем дело! Тут не одно ощущение пространства, а нечто большее. Все-таки хорошо, что мы так решили!
Он потянулся, потом нащупал на тумбочке книгу, взял ее, но открывать сразу не стал, а подержал на груди, настраиваясь на то, что вот сейчас он с головой окунется в совершенно иной мир, наполненный другими тревогами и заботами, мыслями и страстями.
"Не знаю, право, с чего начать, хотя иногда, в шутку, я сваливаю всю вину на Чарли Фэрасета. У него была дача в Милл-Вэлли, под сенью горы Тамальпайс..." Ну и названия - язык сломаешь. А что если тоже построить дачу? Ирина с Сашкой могли бы тогда уезжать не к ее родителям, а на дачу. Правда, садовые участки давно уже распределены, да и на какие шиши строить? С его зарплатой не очень-то разбежишься. Сейчас вот честно поделил ее на три части, две из них отдал Ирине, а оставшейся трети разве что на сигареты да на хлеб с молоком только и хватит...
Однако почему "Морской волк"? Где тут море-то? Ага: Нельзя сказать, чтобы  Мартинес,  на котором я плыл, бил ненадежным судном; этот новый пароход совершал уже свой четвертый или пятый рейс на переправе между Саусалито и Сан-Франциско. А хорошо бы сейчас плыть на пароходе. Когда смотришь на воду, легче думается. Он иногда специально останавливался на Крымском мосту, чтобы подумать. Один раз его даже задержали. Подошел милиционер и потребовал документы. Пока он сверял с лицом фотографию на паспорте, стоявший за его спиной здоровенный парень в тельняшке пояснял:
- Он тут уже минут сорок стоит и все на воду смотрит, а чего он там увидит да еще в темноте? Мы за ним давно наблюдаем...
"Мы", как оказалось, - это спасатели. Они дежурят возле моста на случай, если кто с него свалится или решит таким способом покончить с жизнью. Сергей даже не поверил, что так бывает, но спасатель потом показал вахтенный журнал, там было всякое. Один пацан решил доказать своей девчонке, что по перилам пройдет от пролета до пролета, и свалился, не пройдя и половины. Другой по пьянке  решил, что тут невысоко, прыгнул, расквасил себе лицо и сломал  руку. Забеременевшая студентка покушалась сразу на две жизни...
"Опасность таилась в густом тумане, окутавшем бухту, но я, ничего не смысля в мореходстве, и не догадывался об этом"...
Сергей попытался вспомнить, когда он последний раз видел густой туман. Кажется в деревне, когда их посылали на картошку. Однажды он проснулся рано, вышел из избы и как будто окунулся в холодное молоко. Туман был такой густой, что, казалось, его можно ножом разрезать на куски. Сначала он стоял неподвижно, потом зашевелился и поплыл, цепляясь за ветки деревьев, клочьями оседая на листьях...
...Проснулся Сергей от того, что прямо в лицо ему ударил свет. Он открыл было глаза, но тут же зажмурился и стал соображать, что бы это значило. Отогнав остатки сна, догадался: на улице включили ночное освещение. Фонарный столб находился как паз напротив окна, Ирина три раза меняла занавески, чтобы заслониться от него, пока не достала через подругу кусок списанного театрального занавеса. С тех пор Сергей и забыл про фонарь, а сегодня этот занавес не был задернут, и он сразу вспомнил, что Ирина с Сашкой уехали.
Хорошо! Можно спать и дальше, до самого утра, вот только занавеску надо задернуть. Но вставать не хотелось, он повернулся на другой бок и попытался снова заснуть. Но однако сон уже отлетел, и, поворочавшись еще минут десять, Сергей встал. Зажег свет, задернул занавеску; увидел валявшуюся на полу книгу, попробовал вспомнить, о чем читал, но не вспомнил и побрел на кухню. Хотелось пить, но в холодильнике не оказалось ни минеральной воды, ни молока, зато обнаружил там полную кастрюлю борща и гусятницу с уткой. "Ишь ты?" - удивился он и прикинул, что этого ему хватит дня на четыре.
Есть, однако, не хотелось, он выпил воды из-под крана, закурил и посмотрел на часы. Так, без пяти восемь. Значит, проспал он часа три с половиной. Считай, что ночь теперь испорчена: стоило ему днем вздремнуть хотя бы полчаса, ночью он уже не мог спать, несмотря на хроническое недосыпание.
Побродив по квартире, он поднял с пола книгу. Но читать сейчас не хотелось, и он включил телевизор. Показывали какой- то старый фильм, он его видел, у него было какое-то "завлекательное" название, он видел его как раз в деревне, когда ездили на картошку. В городах этот фильм не показывали, в Москве-то уж во всяком случае.
Почему-то вспомнилось, как на прошлой неделе смотрели "Шинель" по Гоголю, и Сашка расплакался, сказал, что ему "жалко маленького дядю". Потом ночью несколько раз просыпался весь в слезах. Было так удивительно, что в свои неполные пять лет он все понял. А  Ирина смотрела как-то безучастно, лишь раздраженно прикрикнула на Сашку. Сергей в свою очередь накричал на нее, обозвал "дурой", и после этого весь вечер они не разговаривали.
Впрочем, Сергей сейчас искренне сожалел об этом. Наутро, когда собирались в садик, и невыспавшийся Сашка слишком долго копался, Ирина прикрикнула на него, а он обозвал мать "дурой". Тогда Сергей отвесил ему такой подзатыльник, что головенка мальчика сильно качнулась, едва не свернув шею. Ирина подхватила его на руки, прижала к груди и стала качать, но Сергею ничего не сказала. А он сейчас с ужасом вспоминал об этом подзатыльнике.
Между тем фильм кончился, началась передача "Спокойной ночи, малыши". Сашка любит эту передачу и сейчас наверняка смотрит. Правда, телевизор там старенький, черно-белый, тесть доказывает, что он меньше излучает вредных частиц.
Ирина, наверное, готовит Сашке ужин, потом уложит его спать. А чем, интересно, займется после этого?
Он набрал номер, услышал длинные гудки. Не дай бог, подойдет? тесть, начнет выяснять, что да почему произошло. Он любит влезать в их дела и всегда на стороне Ирины. А вот теща, как ни странно, более объективна и почти всегда предоставляет возможность им самим во всем разобраться.

Подошла Ирина.
- Але.
- Это я. Ну как вы там? - спросил Сергей, этак вальяжно, как в кино, закидывая ногу на ногу и выпуская дым в потолок.
- Нормально, сейчас есть будем.
- Ирк, ну ты не обиделась? Только серьезно, а то я сейчас обратно за вами приеду.
- Чего обижаться? Ты, главное, отдыхай.
- Да ну тебя, я серьезно, а ты издеваешься.
- Я тоже серьезно. Пока! - Она положила трубку.
Даже поговорить не хочет. Ну и пусть! Это даже лучше, что без всякого выяснения отношений.
Вот теперь он окончательно поверил, что свободен, как птица. Можно без всяких угрызений совести вести  себя, как хочешь. Однако чем бы таким заняться? Может, фотографии отпечатать? Пленка уже месяца три как проявлена, а отпечатать снимки
было некогда.
Он достал пленку, развел проявитель и закрепитель, поставил на стиральную машину увеличитель, включил красный фонарь и везде вырубил свет.
Почти вся пленка была израсходована на зоопарк. Вот Сашка у клетки тигра, вот катается на пони, вот у пруда кормит с руки лебедя и всюду - его сияющая мордашка. Он тогда так устал, что в метро уснул у него на руках. Уложив его в постель, они с Ириной открыли бутылку вина и так это мирно беседовали, мечтая в следующее воскресенье поехать за город, куда-нибудь в деревню. Дело в том, что когда они спросили Сашку, какой из зверей ему больше понравился, он сказал, что петух. Вот они и решили показать ему всю деревенскую живность.
Зазвонил телефон. Скорее всего - тесть. Сашку уже уложили, и вот теперь тесть начнет допытываться, что произошло. Будет угрожать, что пожалуется на работу и вообще выведет на чистую воду. Может, не снимать трубку? Еще хуже: скажет, выпроводил жену с сыном, а сам загулял.
- Да, - настороженно ответил Сергей.
- Привет! Как жисть? - Фу, черт,  Андрюха.
- Ну ты меня напугал. Я думал, тесть.
- А чегой-то ты его боишься?
- Допытываться начнет, отчего да почему. Я ведь сегодня Ирку с Сашкой туда отправил. Решили пожить врозь.
- Развелись, что ли?
- Да нет, просто на время разбежались.
- Ладно, ты мне-то только мозги не забивай, а то я не понимаю!
- Вот и не понимаю». Ты лучше давай-ка подгребай.
- Ага, понял. Лечу.
Вот Андрюха хорошо устроился, живет себе один и в ус не дует. А о женитьбе и не помышляет. "У меня, - хвастался,- и без того все в порядке: одна для души, с другой в киношку сбегать, третья, сам знаешь для чего. С меня и твоего примера достаточно".
А что мой пример? Я тогда по Ирине с ума сходил, не представлял, как без нее жить. Она  была такая красивая! Вся наша лаборатория слюной исходила. Говорили: "Покажи, Серега, где таких выращивают, мы все на окучивание отправимся". А я так отвечал: "Это, мол, по индивидуальному заказу". А может, Андрюха еще и сейчас завидует? Ирка-то и сейчас смотрится, идешь с ней по улице, мужики шеи выворачивают...
Но все-таки одному хорошо! И друзей принимай когда хочешь. Нет, она в общем-то и не возражала, но то у нее стирка, то Сашку купать надо, так постепенно все и отвалились. Надо будет узнать у Андрюхи, где кто и как.
По квартире слоями плавал дым - хоть топор вешай. Сергей открыл форточки и стал перебирать магнитофонные кассеты. Хорошо поболтать под спокойную музыку, а тут сплошной рок.
Потянуло сквозняком. Дым уже весь вытянуло, сейчас через форточки утекал и запах. Ему показалось, что это уходят запахи жены и сына. Он представил, как от Сашкиной рубашки отделяется его запах и улетает в форточку. Запах, как и рубашка, желто- зеленый. От Иркиной юбки отделяется темно-вишневый. А из углов уже тянутся к форточке другие запахи: черные, белые, розовые. Казалось, что вслед за запахами исчезнут и сами вещи, и он поспешно захлопнул форточку.
Тут в дверь позвонили, и он обрадовался, будто только что кончился фильм ужасов, и в зале зажгли свет.
Андрюха ввалился шумно, держа, как гранаты в каждой руке по бутылке вина. Окинул взглядом прихожую, заглянул в одну комнату, в другую.
- У тебя чисто, а у меня черт ногу сломит. - И направился в кухню.
- Так ведь я их только сегодня отвез.
- Тогда понятно. Надолго?
- Не знаю. Как понравится.
- Понравится! - убежденно сказал Андрюха. - Не ты первый,
не ты последний. Гошка вон на днях развелся, а Костя от третьей сбежал, а ведь у него от каждой по ребенку. Нынче, брат, женятся рано, зато часто.
Вспомнили других одноклассников. Девчонки тоже почти все оказались разведенными, почти все - с детьми. Сергей было посочувствовал им, но Андрюха возразил:
- Так уж устроено в природе. Где ты, например, видел, чтобы теленок за быком ходил? Жеребенок тоже всегда с кобылой. Понимаю; будешь скучать по Сашке, но ничего не поделаешь - так уж устроено все. Из-за чего хоть вы разбежались-то?
- А не из-за чего. Так по мелочам накопилось...
И Сергей стал рассказывать, когда и из-за чего они с Ириной ссорились. Рассказал и про то, как Сашка пожалел Башмачкина, а Ирину это не тронуло. Но на Андрюху это не произвело никакого впечатления, похоже, ему тоже сто раз наплевать на этого Башмачкина и на его шинель. Сергей больше не стал жаловаться, а перевел разговор опять на одноклассников. С этой темы разговор привычно соскочил на "баб", и Андрюха опять стал хвастаться, сколько их у него и для чего.
- У тебя-то, небось, тоже не одна Ирина? - спросил он Сергея.
- Как тебе сказать...- Сергею почему-то не захотелось выглядеть скромником, хотя похвастаться было нечем. Правда, один раз они удрали с Надькой в кино, но это было в рабочее время, и к концу дня они уже вернулись в лаборатории и потом разошлись по домам, Но Андрюхе он сказал, что пошли к Надьке домой. Ну, а потом уж понесло! Оказалось, что у Светки он побывал на даче, хотя у нее, кажется, и дачи-то нет. И уж совсем неожиданно для себя ляпнул:
- Я без женщин вообще не могу. Просто совсем не засну.
На что Андрюха тотчас предложил:
- Так, может, сейчас организуем?
- Как это организуем? - растерялся Сергей.
- Очень просто: позвоним кому-нибудь. Юльке, например. Она мигом прилетит.
- Да ладно, я пошутил…
Но Андрюха уже достал записную книжку и пошел к телефону. Отступать почему-то было стыдно. "Черт с ней, пусть приходит, не съест же она меня?"
Прежде чем набрать номер, Андрюха спросил:
- Слышь, Серег, а они оттуда не сорвутся обратно?  Вот он последний шанс красиво отступить. Но в него уже  вселился какой-то бес.
- Времени-то, посмотри, сколько. Сашка уже спит, а куда  она от него денется?
Юлька появилась быстро и сразу, надев Иркин фартук, принялась хозяйничать: достала из холодильника кастрюлю и гусятницу, расставила тарелки, разложила ложки, ножи и вилки. Она не спрашивала, а каким-то образом угадывала, где что лежит, по-хозяйски, распоряжалась:
- А ну, мальчики, мыть руки и за стол!
Ее расторопность понравилась Сергею, смущало лишь, что она надела Иркин фартук. Взгляд его то и дело спотыкался об этот фартук. Юльке он был маловат, бедра у нее пошире, но хорошей формы, с плавными переходами, и вообще вся она округлая, словом, - "пампушечка". Тело у нее упругое, гибкое, послушное.
Он особенно ощутил это, когда пошли танцевать.
Когда Андрюха ушел менять кассету, они поцеловались. Губы у нее оказались мягкие и податливые.

Они не заметили, когда исчез Андрюха, обнаружили, что его нет, когда кончилась пленка. Новую кассету ставить хотелось, они топтались без музыки, и Юлька все теснее прижималась к Сергею...

Когда он вышел из ванной, Юлька уже лежала в постели, отвернувшись к стене. Рядом с кроватью на стуле кучей валялись ее вещи. Сергей было смущенно отвел от них взгляд, но что-то вдруг будто толкнуло его посмотреть снова и он увидел высунувшийся из-под этой кучи рукавчик Сашкиной рубашки. И он тотчас уловил какой-то незнакомый запах, наполнивший комнату. Запах был приторный, чужой, и казался почему-то розовый. Он плавал слоями, как табачный дым, и был неприятен.

Сергей подошел к окну и резко распахнул его. На него поперла розовая стена и через него выливалась наружу.

- Сереж, мне холодно. - Повернулась Юлька.

Но он не сразу закрыл окно, а подождал, пока не вышел наружу весь этот розовый запах. Когда вслед за ним в окно потянулись привычные уже желто-зеленый и темно-вишневый, он захлопнул окно.

- Слушай, Юль, а ты далеко живешь?

- Да нет, рядом.

- Ты извини, но поспи-ка ты дома.

Она удивилась, потом презрительно усмехнулась, обиженно поджала губы. Потом проследила за его взглядом, тоже увидела рукавчик Сашкиной рубашки под ее вещами, и, кажется, все поняла. И смущенно сказала:

- Это ты извини. Отвернись, я оденусь...

Долго пришлось ловить такси, и к дому родителей жены Сергей  добрался лишь в четыре часа утра. Позвонил. Открыла теща.

- Тебе чего?

Хороший вопрос, ладно, стерпим, успокоил себя Сергей.

- За своими. - И прошел в комнату, где спали Ирка с Сашкой.

Ирина уже вскочила и терла глаза, ничего не понимая.

- Все, мой отпуск кончился, поехали домой, - решительно заявил он.

Ирина молча стала одеваться.

Когда разбудили Сашку, он долго канючил, потом, окончательно проснувшись и увидев Сергея, спросил:

- Пап, а когда в цирк пойдем?

- Завтра, - твердо заявил Сергей, сам удивившись своей твердости.