Воспоминания о Варшавском Восстании - Часть 7

(с польского)

Ханна Ляталло-Гудовская, псевдоним «Сарна» ("Серна") батальон «Ручай» («Ручей») рота «Тадеуш» - последняя часть рассказа об атаке на здание чехословацкого посольства (начало см. части 5, 6 - http://www.proza.ru/2014/11/02/734)

18.20. Мы взяли Чехословацкое посольство! Польский флаг развевается над зданием. Взято 72 военнопленных, добыто много оружия, в том числе 15 автоматов. Из двух взводов, атаковавших здание, погибло 3 повстанца, 14 ранено, остальные, к счастью, отделались легко, царапинами. Потери врага - значительно большие.

Из окрестных домов прибегают люди посмотреть на наших отважных парней. Плачут, радуются, с восторгом рассматривают орлов на шапках, бело-красные повязки на рукавах. Их сыновья и дочери тоже воюют, где-то на других улицах Варшавы, может, тоже ранены, и кто-то в этот самый момент оказывает им помощь. Добрые люди, такие доброжелательные, сердечные, приносят для раненых и для нас еду, простыни, подушки, платки. У самих и так немного, а они готовы отдать нам все. Но никто из нас не может съесть хотя бы что-то. К нашим раненным приходят их товарищи. Усталые, но сияющие счастьем лица.

Посольство в наших руках. Мы победили целую роту гитлеровцев. Парни рассказывают, как "Лонг" выстрелом из пистолета дал сигнал к началу атаки. Как "Лось" со своими ребятами первым вскочил, растащил с помощью «кошки» козлы с колючей проволокой (разорвал якорем закрома - rozerwa; kotwic; zasieki) и бросил гранату. Как "Петр" стрелял из винтовки, а "Старик" («Стары») уложил своим выстрелом караульного. Как внезапной атакой ошеломили немцев, и они начали в панике убегать. Описывают ожесточенный бой в самом здании. Говорят о больших потерях, которые понесли немцы.

Огромная радость, явный успех, но заплачено за них кровью стольких прекрасных, храбрых, гибелью "Искорки" и "Старика" (из команды 139-го взвода).

Раненный "Зубр" в отчаянии, что не может воевать, что обездвижен и не в силах помочь товарищам, а ведь он - не хочет расстаться с оружием. После инъекции медленно успокаивается.

Подходит какая-то женщина, ищет свою дочку.

- Извините, не видела ли пани мою Крысю? Да моя Крыся, точно такая же, как и пани.

Вижу уставшую д-ра "Хенрику", что кружит между раненными, и наших вымотанных девушек. "Гопляна" старается, держится отважно, утверждает, что ее нога почти не болит. Но видно, что её лихорадит, она вся раскрасневшаяся.

Приходят парни из других отрядов, рассказывают, как занимали Мокотовскую, Воронью, Шопена, Пиуса (Piusa). Настроение чудесное. Появляются связные от разных отрядов. Подходят за дальнейшими приказами. К "Зубру" приходят добровольцы, которых он велит мне записывать на карточки. Добровольцев вооружаем только что добытым в бою оружием и отсылаем к их новым командирам. Создается противопожарный комитет. Все хотят нам помогать. По ближайшим окрестностям люди отлавливают фольксдойчей, которых приводят к нашему пункту. Акцией против них руководит раненный "Зубр".

Снова вносят раненого. Это двадцатилетний «Дарек» ("Darek"), который чудом избежал смерти. Он получил ранение в атаке на аллею Шуха (Szucha), где погиб почти весь его отряд. Именно оттуда приходят самые печальные вести. Все атаки на здание гестапо на аллее Шуха отбиты. Рота поручика «Космы» ("Kosmy") попала под шквальный огонь и практически была расстреляна, раненых немцы добили. Из группы «Елень» ("Олень"), что наступала от Багатели, тоже выжили немногие. Похоже, в руки немцев попали и две девушки-связные из этой группы.

Заглядываю в комнатку, в которой лежит "Искорка". Трудно поверить, что её уже нет в живых. Выглядит так, словно спит, такая тихая, умиротворенная. Вижу склонившегося над нею парня. Он прижимает к лицу ладони.

Тихонько закрываю двери. Завтра мы похороним её  вместе с другими убитыми и поставим на могиле маленький, деревянный крестик.

Над городом бушует зарево пожаров. Стихают выстрелы. Уже очень поздно. Гасим свет, раненые должны спать. Некоторые стонут, другие бредят во сне. За ними присматривают «Ядвига» и «Оленька».

Нужно отдохнуть, поспать. Мест на кроватях нет, поэтому ложусь в уголке, на полу. Рядом, тоже на полу, лежит раненый "Лось", и ему кровати не хватило. Через щель в дверях из соседнего помещения пробивается тонкая полоска света. Слышен звук откладываемых врачебных инструментов. Это неутомимая д-р "Генриха" оперирует раненого. Я хочу заснуть, но не могу.

Возможно ли, чтобы всего за несколько часов на человека свалилось столько переживаний? Или все-таки существует какая-то допустимая граница таких переживаний?

Страшно, когда рядом с тобою – смерть. И я понимаю, что только теперь, действительно, стала взрослой...

Медленно проваливаюсь в сон. И мгновенно слышу, тихо, очень тихо дрожащие от волнения голоса:

- "Боже, ты Польшу опекал»… (1)

Я срываюсь, подбегаю к окну. Это не спят жители нашего дома, собрались у часовенки и впервые после пяти лет оккупации у них из груди вырываются эти слова.

На город опустилась первая повстанческая ночь.

Примечания переводчика:
1  Польская патриотическая песня: «Боже, Ты Польшу опекал веками, пред Твоими алтарями возносим упования... Одно лишь слово Твое, Владыка небес, в миг воскресить из праха нас способно. Если же заслужим Твоего осуждения - обрати нас в прах, но только в прах вольный».
   Слова песни в 1816 г. написал польский поэт и драматург Алоиз Фелинский, исполняется на мотив известного в Польше с 17 в. религиозного гимна Дева Мария – Матерь Божия…

++++++++++++++++
На снимке: 15.09.1944 г., Варшава. Участница Восстания смотрит в карманное зеркало после налета немецкой авиации на Злотой улице.

Автор фотографии: Евгениуш Локайский (Eugeniusz Lokajski), источник - http://waralbum.ru