Материнское сердце

Я еще не знаю точно, что  напишу и как будет выглядеть мой рассказ.
Смогу ли я найти слова, чтобы выразить все чувства, которые  испытывала к своей маме. Не знаю, что труднее: написать об этом или кому-нибудь рассказать?
Помню свою маму с того момента, когда стала ощущать себя. Первое – это мамины руки, теплые нежные и самые надежные. Я вижу себя в корыте, бью ладошками по воде, а мама купает меня, ласково приговаривает и целует.

Мамочка моя, ты всегда была рядом, и когда я подрастала, ты, занятая работой в тяжелое послевоенное время, находила минутки, чтобы побыть со мной. Я принимала твою любовь и заботу, как должное. А когда ты постарела, я не сумела подарить тебе столько тепла, сколько получила в свое время от тебя. Твое материнское сердце всегда тревожилось за меня, хотя были еще старшие дочери. Может, потому, что я была самая младшенькая или была какая-то другая причина.

Ты не все рассказала мне о своей жизни. По отрывкам, по догадкам, став постарше, я поняла, что не все хорошо было в нашей семье. Сердце мое разрывалось от неумения помочь самым близким и любимым людям. У меня никогда не было сомнения в том, кого я больше люблю: папу или маму? Я любила их по-своему, папа мне подарил мир вокруг, открыл таинства природы, ввел в мир книг – за это я благодарна ему. Но, несмотря на это, я не любила его больше, чем маму. За все проказы меня наказывала только мама: стегала полотенцем, иногда ей попадался под руку и веник. Но от этого я не меньше любила маму.

В детстве, начитавшись книг о мачехе, я больше всего на свете боялась, что мама умрет… Сердце мое так болело, а я мучилась и не могла сказать, что меня так сильно тревожит. Было много и других моментов в моей жизни, казалось бы, неразрешимых, но всегда мама, ее материнское сердце чувствовало, что мне нужна помощь.

Подрастая, я стала гордиться мамой. Она была высокая,  с карими глазами, которые унаследовала и я. У нее был красивый голос, и она всегда была запевалой на праздниках. А когда наступал сенокос, в нашей деревне выходить на луг и возвращаться  было принято с песнями. Лучшего пения нигде и никогда я больше не слышала! Запевали мама и тетя Арина. Вот тогда я впервые услышала «Гренаду», которая поразила, а скорее заворожила меня. Мы, девчонки, рано стали ходить на сенокос – заработать лишний пуд сена, вот я и просила: «Мам, а «Гренаду» споем?» Пели все присутствующие на сенокосе. Я до сих пор удивляюсь, как же слитно, созвучно, красиво звучали все песни! Ведь никто нигде не обучался музыке и пению. Это для меня  так и осталось загадкой.

Нет давно в живых мамы, тети Арины и других моих деревенских учителей, от которых я много хорошего переняла. Они и поругивали меня частенько, У одних на велосипеде так распугала гусей, что они неделю не хотели вылезать из пруда. У старушки вылила бочку воды… Правда, отец поговорил со мной, чтобы я натаскала снова полную бочку. Старые мои подруги редко жаловались на меня, только грозили вслед, когда я стрелой летела на велосипеде по деревенской улице. Они никогда не грозили сказать матери, а всегда говорили: «Вот скажу отцу!»
Отца я не боялась, но почему-то не хотелось выслушивать то, что сейчас называют «поговорить по душам».
Отец никогда не ругал меня, а умел просто и доходчиво сказать то, что я понимала. Про бочку вылитой воды, бабуся все-таки пожаловалась, я поняла, что не права. Отец сказал просто: «Бабушка старая, сколько раз ей надо сходить за водой в речку под бугром, чтобы наполнить бочку. Вот тебе задача, дочь, завтра скажешь, сколько там ведер». Тихо и спокойно сказал матери: «Не вздумай помогать, она должна запомнить этот урок». Я и запомнила, и поняла, что шалость не должна переходить границ дозволенного. Бочку я заполняла более трех часов, носила по полведра, ведь было мне всего 10 лет. А бабуся пыталась помочь мне, ругала себя за то, что пожаловалась отцу, совала мне яблоко, но я честно отработала свой «беспредел».

Вообще-то старухи на меня не жаловались, они были от меня зависимы, я писала от них письма их родственникам. Отвлеклась, ведь пишу-то я о маме, о ее золотом сердце.

Каждый может написать о самом дорогом человеке – маме, но почему-то не пишем, а при жизни не говорим ей ласковых, таких нужных слов. А она ждет, ждала и будет ждать, пока жива…
Нет давно в живых моей мамы, а чувство вины всегда присутствует в моей душе, что не сказала ей самого главного, как ее люблю и как благодарна ей за то, что дала мне жизнь.
Я пишу свое признание теперь, когда ее нет. А почему так поздно? Почему? Это будет тревожить меня до моих последних дней. Я поняла теперь, как ждала мама слов теплых, не частых, но таких нужных. Не дождалась. Так же и я не дождусь от своих сыновей. Как больно, прости, мамочка…