Гвельфы и гиббелины Максима Кантора

Максим Карлович Кантор (род. 22 декабря 1957, Москва) — российский художник и писатель.
Отец Максима Кантора — известный философ, искусствовед, теоретик дизайна Карл Моисеевич Кантор, основатель журнала «Декоративное искусство», близкий друг А. А. Зиновьева. Дед — минералог и испаноязычный драматург Моисей Исаакович Кантор. Мать, Татьяна Сергеевна, генетик, селекционер, автор гибридов, получивших международные патенты. Старший брат Владимир Кантор — известный философ и литературовед.
Максим Кантор окончил Московский полиграфический институт (1980). В 1977 году основал в Москве андеграундную группу «Красный дом». В 1982 году в Московском Институте Философии был организатором и докладчиком знаменитой однодневной выставки группы.
Известность в литературной среде Кантору принесли книги "Учебник рисования" и "Красный свет".

Публикуемый далее текст интересен трансляцией концепта европейской истории, который Кантор художественно развёртывает в книге "Красный свет".

Мне в канторовской концепции не достаёт религиозного осмысления и явная недоговорённость в том месте, где затрагивается институт антипапства, в проекции на сегодняшний день. А ведь сейчас на авансцене европейских религии и политики действуют несколько Пап.

Очевидно, что не попадает в художественную оптику Кантора и пророческая миссия митрополита Никодима (Ротова) в свете грядущего на Восьмом Вселенском Соборе 2016 года в Константинополе соединения западных и восточных церквей с сохранением примата о непогрешимости Папы Римского.

Степенный и профессорский тон текста Кантора контрастирует с современными реалиями европейской цивилизации, которая стоит у края могилы.

Никаких рецептов прекращения самоликвидации Германии и сохранения европейских культурных ценностей, европеоидного человеческого типа автор не озвучивает. 


Набросок европейской истории

«В Европе светская власть отделена от церкви» - это один из штампов идеологической борьбы. Когда произносят эту фразу, относят ее по ведомству «прав человека» - в сознании завистливого русского интеллигента данный факт расположен рядом с судом присяжных, с пособием по безработице и правом на демонстрации. Церковь отделена от государства – отчего-то представляется, что это прогрессивное решение было принято во имя прав и достоинств гражданина. Сами не знаем, что бы еще такое лакомое рассмотреть в тарелке у соседа – и в толк не возьмем, что там может оказаться нечто не съедобное. В данном случае, завидуем тому, что ввергло Европу в непрестанную войну.


Массовое и регулярное смертоубийство в европейской истории именно связано с тем фактом, что светская власть, и власть церкви были разнесены и соперничали. И в топку этого пылкого соперничества регулярно загружали миллионы.


Собственно говоря, вся до сих пор бывшая история Европы (вся, как она есть) - это попытка объединения земель - и немедленный распад этих земель, затем новая попытка объединения – и следующий распад, и так продолжается на протяжении полутора тысячелетий.


Объединение распавшейся империи Карла Великого осуществлялось на основании двух несовместимых принципов: власти Папы Римского - или власти кайзера, императора Священной Римской империи (то есть, Европы от Балтийского до Средиземного моря).


Генрих Птицелов, Оттон Великий Саксонский, Фридрих Барбаросса прилагали усилия, сопоставимые с сизифовыми, – чтобы втащить камень империи на сияющую римскую высоту – иногда им даже удавалось. Это действительно был сизифов труд, поскольку разделенные между Каролингами земли (Лотар Хлодвиг и Карл получили территории, примерно соответствующие Германии, Франции, Италии) плодили наследников, наследники плодили амбиции и верных графов, курфюрсты получали права на избрание нового короля – и так без конца. Стоило утвердиться империи – и обиженные сыновья Людовика Благочестивого начинали войну, или Лотар оказывался недоволен своей долей, и так далее. Салические, саксонские, франконские и габсбурские династии силились преодолеть эту закономерность, но едва им удавалось воцариться на вершине и соорудить подобие порядка, как камень империи вырывался из рук, катился вниз, разбивался в пыль.


Безвластие в Европе в Средние века – это ежедневный кошмар крестьянина, горожанина и ремесленника: жизнь и смерть вовсе непредсказуемы – объединение может произойти по самому неожиданному сценарию.


Сегодняшний жулик, выдумывающий акции несуществующего рудника, строящий финансовые пирамиды без обеспечения, - он, в сущности, наследник тех европейских феодалов, что сочиняли свои права на власть над тем или иным пространством. А населено пространство было живыми людьми, которых использовали в качестве щитов или мечей.


Требовалась единая власть, общий порядок – дать его мог престол Петра, находившийся в Риме, или германский император (он именовался тогда римским императором, хотя трон мог быть в Аахене или Регенсбуге). Парадокс ситуации заключался в том, что короноваться императором Священной Римской империи король мог лишь в Риме у папы римского, а Папа Римский нуждался лишь в верных императорах. Императоры прибегали к помощи епископов, которые порой избирали анти-папу, а Папа использовал вражду династий, чтобы поощрять верных королей. Таким образов дважды возникали ситуации с двойным папством, причем у каждого папы было по своему императору для Европы. Это четырехвластие ничем не было хорошо – оно оборачивалось стовластием немедленно – фавориты-бароны и пфальцграфы забирали себе, по выражению Ельцина, «столько, сколько могли унести».


В конце концов, сложилась ситуация постоянной конфронтации папистов и имперцев, описанная враждой гвельфов и гиббелинов, то есть, произнося правильно, Вельфов и Вайблунгов (это германсикие слова: Вайблунг – замок Гогенштауфенов, Вельфы – семейство королей).


Вражда гвельфов (папистов) и гиббелинов (имперцев) – есть основной вопрос всей европейской истории, это ее хребет – все остальное происходило вокруг нее и в связи с ней. Папская власть (длившаяся, по причине длины человеческой жизни недолго, и не передаваемая по наследству) предпочитала опираться на многих равных (равноудаленных, сказали бы сейчас) герцогов и королей, на федеративный принцип европейской власти. Папству выгодно было поддерживать союзы многих, а не власть одного сильного, поддерживать недолговечные республики, предавая их, разумеется, когда того требовал договор с тем или иным королем. Императору, который передавал власть по наследству, требовалась стабильность и отсутствие конкурентов.


Сочетание имперской и папской власти (эпизоды случались: Фридрих Барбаросса и Андриан IV, например) никогда не было – и не могло быть – долговечным.


Гвельфы и гиббелины таким образом олицетворяли два радикальных принципа устройства Европы – центоробежный и центоростремительный, республиканский и имперский.


Европейская история напоминает известную загадку о волке, козле и капусте – которых надо в целости перевезти на другой берег реки, а в лодке помещается только двое.


Если волк – это империя, а козел – церковь, то народ представлял всегда капусту – котрую или козел съест, или волк порвет, или она просто сгниет.


Фактически, Европа – это одна большая Германия, все великие династии – германские (Первая мировая – война кузенов); но титульная претензия Европы – разумеется, Рим. Римская история как в коде ДНК содержит в себе все последующее развитие европейской идеи и ее возможные толкования; идея эта, если сказать очень коротко, вечное соревнование между Римской Республикой и Римской империей. Соревнование это, опрокинутое в века, стало вечной европейской интригой.


Можно, конечно, определить данное соревнование как независимость церкви от государства – но это будет очень локальное определение. Церковь с веками теряла позиции, общество становилось секуляризованным, имперские германские земли сделались, в основном, протестантскими, а впоследствии в политическую игру вступил социализм – но смысл противоречия сохранился. Гвельфы и гиббелины олицетворяли вечное онтологическое соперничество двух принципов удержания европейской власти.


Бисмарк (а за ним и Гитлер) выступили как классические германские императоры, хрестоматийные гиббелины, соединяющие земли под властью кайзерской короны; Гитлер никогда и не скрывал того, что он ненавидит католическую церковь, республики и строит Рейх, наподобие Оттона Великого. А идея да Голля: Объединенные Европейские Штаты – это типичная конструкция гвельфа.


Противостояние это никогда не кончалось. Бесконечная франко-прусская война (1870 - 1945) вполне может быть рассмотрена как борьба двух, однажды ясно обозначенных, принципов европейского устройства – федеративно-республиканского или имперского.


Это вот и есть история Европы – и другой истории у Европы, извините, нет. Есть великие гуманисты и философы, есть поэты и художники, есть Данте Алигьери, который был таким гвельфом, что не пошел ни с гвельфами ни с гиббелинами, ни на Поклонную ни на Болотную. Данте говорил о мировой, над-циональной монархии, не о германской империи, даже не о Римской империи, но о мировой, в сочетании с властью теософии. И это совсем не похоже на проект глобализации, пан-гиббелинский проект.


Данте, как известно, был приговорен к смерти, не принят ни теми, ни другими.


Вот это – Европа. Это та история, которую многим из нас навязали как идеал. Это бесконечная кровавая война. Бесконечное смертоубийство и обман.


А то, что вам пообещали так называемые демократы Немцов с Пархоменко, так это они соврали по незнанию. Когда безумец Горбачев вознамерился войти в «общеевропейский дом» в твердой уверенности, что Европа - это такое место, где много колбасы, суд присяжных и церковь отделена от государства, – он и сам не знал, куда именно входит. В голове царил туман, и лишь вспышками молний проносилось «цивилизация! права!». Когда благостная дама Прохорова рекомендует переписать историю, дабы наконец стало ясно, что Россия часть Европы, и богатые имеют право гнобить народ, она и знать не знает, за какую именно Европу она выступает. Когда доказывают, будто Сталин втянул Европу в войну (т.е. один грузин спровоцировал распрю, которая тянется две тысячи лет), так это они врут. Когда кто-то верит, что Европейский союз не распадется, он заблуждается. А если кто-то считает, что Россия – европейская держава, на основании того, что русские банкиры ввели ипотеку, то этот человек – недальновидный осел.

http://maxim-kantor.livejournal.com/8367.html