Глава 40

Существа впереди были знакомы Ристелл по ее бегству к лаборатории гомункула. Прижавшись щекой к уже отдавшему накопленное за день тепло камню, девушка наблюдала как высокие эльдары в черных масках с прорезями и гораздо большим количеством конечностей, чем было предусмотрено природой, собирали трофеи.
Она находилась выше их, среди валунов, осыпавшихся столетие назад и могла видеть весь отряд.
Показавшиеся ранее совершенно безумными и бессмысленными стычки двух армий, сейчас обретали ясность и смысл.
Агатан выполнял приказ Архонта и гомункула. Он не стремился победить в безнадежном сражении, а лишь пытался выиграть время для активации Сердца Мира. Порциями мяса он выдвигал на передовую самых слабых воинов, конечно по меркам темных слабых. Элита осталась в тылу, совершая жестокие вылазки и вырезая тех, кому не посчастливилось прорваться вперед. Геллионы и грабители могли появляться то в тылу то на передовой, собирая жатву из свежих черепов, а Рейдеры и загонщики с тварями варпа ждали своих жертв ближе к Опустошителю. Ей оставалось только догадываться какая судьба постигла тех, кто позволил ей покинуть пределы лагеря… и какая судьба постигла Реоса.
Атаки эльдар были как всегда стремительны и точны, словно мазки кисти безумного художника, рисующего кровью. Всякому, кто противостоял им, приходилось стиснув зубы, надеяться на броню и стоять насмерть, ожидая возможности ответить, которых было не так много.
Спустившись с холма, Ристелл потеряла из виду Сестер битвы и единственными признаками того, что вокруг есть кто-то кроме темных эльдар, для нее стали шум разрываемых зарядов и тела в имперской форме из которых врейки – существа, собравшиеся возле ее укрытия – вырывали трофейные кости и внутренности.
Подобно инкубам они не издавали ни звука, лишь их тяжелое, звериное дыхание вырывалось из-под масок. Их обнаженные торсы пронизали клыки и ребра убитых ими существ, местами, словно заплата, к телам была пришита чужая кожа. Выведенные мутациями клешни и дополнительные когтистые лапы, не были неподвижны как аугметика механикумов в нерабочем состоянии. Подобно отвратительным паукам, они покачивались и перебирали острыми пальцами. Некоторые конечности пальцев не имели и на концах хищно блестели стальными ножами и пилами. Помимо этого, врейки не брезговали клинками, не пришитыми к телу.
Всего их было трое. Не так много для того, кто недооценивает труды гомункулов (а врейки бесспорно имели именно это происхождение), но Ристелл была знакома с творчеством Вормаса и вступать в открытый бой не спешила. Едва ли даже несколько выстрелов остановят этих монстров, а индикатор заряда на излучателе не мог ее порадовать даже этой малостью. Оставался только цепной меч, против двенадцати конечностей трех врейков.
Даже если удастся спуститься вниз не привлекая внимания, обходных путей она не видела. Не случайно твари тьмы выбрали это место для своего логова. Ристелл удивляло другое. Казалось, что темные повинуясь приказу Архонта вышли из порталов и бросились в совершенно беспорядочный бой. Подобно оркам они разбежались по всей базе и теперь держали оборону кто где. То что Ристелл слышала о тактике боя темных отличалось от того что она видела теперь. Но ее недоумение продлилось не долго. Пока она вглядывалась в действия врейков, ей стало ясно, что темные заняли заранее оговоренные позиции и теперь вся территория зараженная темной чумой напоминала джунгли, где в каждой расщелине и за каждым валуном скрывался смертельно опасный хищник.
Судьба как всегда нашла повод для шутки. Судя по тому, что успела увидеть канониса, в эти «джунгли» вступили те, кто родился в подобном мире. Катачанцы всю свою жизнь выживали в самых недружелюбных условиях и теперь коса нашла на камень. Пусть вокруг практически не было деревьев, но это лишало не только возможности укрыться, но и возможности затаиться в засаде. Такая ирония вызвала улыбку на губах Ристелл, заставив ее на миг забыть о личном, сложном положении.
Все же у темных было преимущество и вскоре тьма принесет им еще одно. Широкое плато стало лабиринтом, где за каждым поворотом ждала смерть и было очевидно, что без поддержки Астартес, катачанцы понесут большие потери, даже под прикрытием сестер битвы. Но за все время побега она не увидела ни одного могучего воина в броне космодесанта. Впрочем в любое мгновение с неба могли посыпаться их десантные капсулы и ход войны будет решен. Только ждать она не может.
Следя за перемещениями врейков, Ристелл не забывала посматривать по сторонам. Темные были мастерами бесшумных и незаметных убийств и каждое мгновение в стане врага прибавляло ей шансов пополнить список «внезапно умолкших сердец». Тем более пособники вичера наверняка пошли по ее следу.
Рука легла на рукоять меча, но девушка не спешила. Просто обрушиться на врагов, в надежде одолеть их с наскоку…, это не тот случай. Сейчас врейки казались весьма малоподвижными, но едва завидев новую добычу они вполне могут продемонстрировать мгновенную скорость. Их можно отвлечь, но вряд ли надолго.
Ристелл стиснула зубы от досады. Если бы у нее было время подобрать хоть какое-то серьезное оружие, она бы могла достать их из своего укрытия. Канониса осмотрела насыпь камней, за которой пряталась. Весь склон утеса был похож на перемолотые кости. Острыми осколками скалились клыки камней по правую руку, метрах в двадцати от ее нынешнего места положения, слева склон был более плавным и больше усыпан мелкими сыпучими осколками. Справа не спуститься, а слева, как назло, спуск был слишком шумной затеей. Ристелл была уверена, что стоит ей потревожить хоть один камушек из насыпи слева, как настороженные твари ее заметят и вероятнее всего она разделит участь добытых ранее катачанцев. Оставался только отвлекающий маневр. Ей нужно прикрытие, нужно убедить их, что она не одна.
Едва дыша девушка отползла от края валуна, на котором наблюдала за врейками и медленно стала пробираться вправо, к еще одной груде валунов. Цепляясь за острые края потрескавшейся природной стены, канониса преодолела лишь четверть пути, когда снизу послышался стрекот и хруст костей.
Задержав дыхание Ристелл замерла. Ей казалось, что ее затылок сверлит хищный взгляд тварей внизу. По шее стекал пот, напоминая об усталости и далеко не первой встрече со смертью. Две минуты ничего не происходило, две минуты мучительного ожидания, после которого она решилась посмотреть вниз. Врейк обладатель дополнительной когтистой руки из металла, оторвал от тела гвардейца руку и с любопытством приглядывался к чему-то повисшему на ней. С высоты и в таком положении Ристелл не видела, что могло так заинтересовать хищника, только что-то на подобии ремней патронташа и блеск металла. Решив что такая увлеченность предметом даст ей пару минут времени, канониса вновь продолжила перебираться к своей цели, ступая по узкому карнизу из валунов
Все время перехода ее преследовало знакомое чувство, что жизнь ее повисла на волоске, но вот она вновь оказалась на более менее устойчивой куче камней, лишь немного ниже того места, где была раньше, зато значительно правее. Медленно и бесшумно скинув с плеча излучатель, она опустилась на колени и посмотрела в прицел на своих неосведомленных стражей. Они все держались вместе, словно кто-то внушил им, что они не дикие животные вроде гротесков, а боевой отряд и очевидно этот отряд ждал нового приказа или новых жертв. Хребет, на котором оказалась Ристелл был идеальным местом для засады и если бы имперцы решили избежать ее, то им пришлось бы выйти на открытое плато, под выстрелы засевших в траншеях и окопах кабалитов. Только одно присутствие врейков унесло жизни множества гвардейцев и Ристелл очень хотелось очистить это место от темной заразы, но располагая лишь цепным мечем и практически пустым излучателем это казалось не реальным. Только если… Канониса перевела излучатель на тело изувеченного гвардейца, уже посмертно лишившегося руки. Едва ли врейки станут подбирать огнестрельное оружие, либо они им брезговали, либо просто не считали возможным разобраться в нем. Вопреки ожиданиям, ни на телах имперцев ни рядом с ними не оказалось ни одного лазгана, что заставило Ристелл сжать от беспомощной злости остов излучателя, но внезапно она заметила руку, оторванную от тела и отброшенную к одному из валунов. Похоже врейк не счел ее привлекательной добычей, но то, что обвило ее, заставило сердце Ристелл биться чаще. Это и в правду был патронташ, но не для лазгана. Матово блестели в лучах заходящего Канудата четыре фосфорные гранаты, воистину дар Императора! Первоначальный план предполагал оставить на своем месте излучатель, вернуться к спуску с насыпи и псионикой заставить излучатель отвлечь внимание врейков от беглой наложницы. Теперь все может обернуться значительно интересней.
Подгребая к себе мелкие булыжники, Ристелл старалась бесшумно зафиксировать излучатель так, чтобы в его прицеле оказались снаряды погибшего гвардейца. После всего пережитого в плену, канониса охотно верила, что только ради этого шанса на ее спасение и спасение всего человечества Император и позволил смерти забрать этого воина.
Обратный путь был не менее мучительным, тем более лучи Канудата практически исчезли за горизонтом и насыпь погрузилась в темноту, что делало каменную тропу еще более опасной. Несмотря на созревший план, Ристелл надеялась, что врейки получат приказ сменить позицию и то, что она задумала, воплотить в жизнь не потребуется. Все, что она делала начиная со дня пленения шло против кодекса сестер битвы. Ее орден был создан для подавления еретиков, выжигания их пламенем очищения в открытом бою. Для сестры было недопустимым прятаться от ереси, уповая на волю Императора единственным верным решением, прописанным золотыми буквами в катехизисе Адепта Сороритас было «уничтожить еретика» и контекстом дополнялось «любой ценой и немедленно». Ристелл смотрела вниз на врейков, поглаживая повязку на руке. Возможно сейчас было идеальное время для того, чтобы вспомнить кодекс. Достать меч и броситься вниз, произнося священные литании и разя врагов Императора. Страх смениться яростью, ярость азартом, а потом ее не станет и вероятно ключ найдет себе нового носителя, возможно даже ее рука будет следующей, которую оторвет врейк. Только сейчас вспомнив голос из варпа Ристелл осознала, что могла поставить точку в этой войне еще раньше…, забрать жизнь Реоса и умереть вместе с ним, оставить ключ без освободителя…, Впрочем с варпом так просто не бывает, да и просто ли это? Уже не важно. Покуда существует ключ и покуда есть артефакт, его активация лишь вопрос времени. «Ты вернешься. Так суждено быть, его кровь течет в тебе…». Эти слова из памяти обратили взгляд Ристелл к руке, затем она с досадой решила, что оставить излучатель было глупой идеей. Возможно последнего заряда хватило бы, чтобы испепелить демоническую часть вместе с ее рукой. Но если нет, то она останется без руки, против тех, у кого этих рук больше чем предусмотрено природой, а иного пути снять ключ с кости она не знала.
Ждать больше нельзя. Слишком долго она не могла разделить свою судьбу и судьбу человечества, и как бы малодушно это ни было, этот груз с каждой минутой становился все тяжелее. Теперь, когда она почти выбралась из плена, она была почти уверена, что Ришейл сказала бы иные слова: «Это путь не для одного. Это решение не для одного». Если Кхан жив, и если удастся выжить и ей, то они смогут решить, что делать с ключом. Значит сейчас от нее требуется только выжить. Решив так, Ристелл оценила маршрут для спуска с насыпи. Путь предстоял шумный, но иного у нее не было. К ее сожалению, врейки не намерены были покидать свой пост.
Несмотря на истощение сил, и неведомую феерию в варпе, обращение к псайкерским силам не стало сложной задачей.
Врейки в наступившем сумраке казались черными с белым пауками, медленно колышущимися на паутине. Удивительно, но то ли из-за предстоящего боя или из-за усталости, но в этом образе они казались еще более устрашающими, чем при свете дня. Словно омерзительная и мучительная, жуткая смерть застыла за плечом.
Прижавшись лбом к холодному металлу меча, Ристелл прочла когда-то заученную до совершенства литанию ярости. Может это была иллюзия, обман сознания, но ей казалось, что меч полностью разделял с ней муки плена и она ощущала его трепещущее, предвкушающее отмщение дыхание.
- За Императора, - шепнула девушка. Сейчас в этих словах, произнесенных одними губами, было больше истинной веры и надежды, нежели в тех, что она выкрикивала в горячих битвах.
Она не таила шагов, но меч зарычал свою песнь в ее руках, лишь когда, повинуясь зову ее мыслей, бластер нацеленный на фосфорные гранаты, выплюнул заряд плазмы и наступающая ночь вздрогнула от грохота и яркого света.
Языки пламени вырвались из капсюлей, словно вода из разбитого кувшина, и хищно бросились на плечи двух из трех тварей. Теперь они не были немы. Их визг напоминал скрип пластика, брошенного в огонь.
Ристелл лишь краем глаза отметила успех своего плана, отчасти из-за того, что не желала терять время, но больше из-за необходимости смотреть под ноги. Едва ли врейки бросятся за ней прежде, чем избавятся от жалящего огня. Она на это надеялась.
Уверенность и ярость, пробужденные литанией, влекли ее к объятым пламенем фигурам. Это была идеальная возможность разделаться с ними. Но ее больше беспокоил последний врейк. В западню попали только два врейка, а третьего Ристелл, даже не видела и через секунду он дал о себе знать.
Скорее интуитивно, нежели осознанно, канониса вскинула руку с мечем и перед ее глазами полыхнули искры. Зубцы меча со скрипом столкнулись с отточенными стальными пальцами. Перед глазами девушки мелькнуло длинное лезвие второй руки врейка и уклонившись от него, она уже ожидала знакомства с третьей, но атаки не последовало. Воспользовавшись паузой, она завершила спуск одним прыжком и быстро осмотрелась. В двух шагах от нее извиваясь в жалящем огне, по-прежнему удерживался на ногах второй врейк. Первому досталось сильнее и он уже содрогался в судорогах рядом с телом катачанца. Третий снова исчез, будто растворившись в сумраке.
Стиснув зубы, Ристелл пыталась разглядеть во тьме последнего живого эльдара, но изучение обстановки вынудило ее посмотреть на огонь и теперь глаза силились привыкнуть к темноте.
Сделав два решительных шага, Ристелл взмахнула мечем и рассекла надвое горящего врейка. Она не должна ждать, нашептывал ей разум, но страх или ярость не позволяли повернуться спиной к возможной опасности.
На этот раз первым в бой вступила рука с серпом и Ристелл вскрикнула от боли, когда клинок прорезал левое плечо. Мгновенно развернувшись, она наконец увидела последнюю тварь в виде силуэта на фоне горящего прометиума. Казалось врейк специально показался ей, ибо в следующее мгновение он вновь оказался за ее спиной и мощным ударом стальной руки толкнул Ристелл, едва не угодившую в огонь.
- Жалкий падальщик! – Прорычала канониса, вновь пытаясь разглядеть в темноте хоть какой-то признак движения.
- Угвассс, - Голос до омерзения походил на голос убитого гомункула. Возможно это была своего рода подпись художника – наделить свое творение, голосом мастера.
Еще одна атака, но теперь Ристелл была напряжена, словно тетива лука и физическая память, позволила ей уйти в сторону, прежде, чем разум вспомнил нужный прием. Взмах меча наградил ее злобным рычанием и звуком упавшего на землю, куска металла.
Будто мертвый паук, металлическая рука врейка сжав пальцы, свернулась у ног девушки.
- Теперь мы на равных, - Ристелл злорадно пнула руку в поедавшее второго врейка пламя.
Но эта секундная слабость обрушила на нее сильнейший удар, который тварь из тени нанесла наотмашь.
Канониса оказалась на земле, а ее меч продолжал вгрызаться зубьями в камень, в метре от нее.
Блеск огня сверкнул на металле и Ристелл откатилась в сторону, избегая встречи с серпом. Следующим на нее обрушился удар руки-клинка и девушка получила еще один парез на и без того мучительно болевшей руке с ключом.
Игнорируя боль, Ристелл бросилась к мечу и следующий удар встретила блоком, затем собрав остаток ментальных сил, бросила в практически невидимую тварь пучок псионики.
Врейк отступил на шаг но даже не издал ни звука. Ей было необходимо лишить его способности растворяться в тени и лучшим способом, ей показалось сократить дистанцию до минимума. Возможно если бы у нее было время и адреналин не придавал сил, она нашла бы иной вариант, но в этой битве все решалось мгновенно. Пользуясь замешательством врейка, после ментальной атаки, Ристелл отбила в сторону его серп и бросилась прямо в его объятия. Пытаясь придать массу своему телу, за счет скорости, она как, когда-то давно, в коротком бою с проводником Архонта, подсекла колено врейка ударом ноги и они вместе рухнули на горящий труп его сородича. Пламя лизнуло ее плечи и опалило волосы, но врейку повезло еще меньше: вся его голова оказалась в огне. Мечась он рассек спину Ристелл серпом, но канониса упорно удерживала его своим небольшим весом в огне, пока из прорезей маски не повалил дым и пока боль от ожогов не стала нестерпимой.
Девушка отползла от костра и еще какое-то время ждала, что тварь броситься следом. Но прометий добрался до самого мозга врейка и теперь пламя обосновалось в его черепной коробке. Только рука подрагивала по-прежнему сжимая серп, пока судорога сгорающих мышц не заставила ее разжать пальцы.
Позволив себе немного отдышаться, Ристелл подняла меч и прижимая к себе обожженные руки всматривалась в темноту, позволяя глазам привыкнуть к наступающей ночи и выискивая оптимальный маршрут к имперским войскам.