Джамаст - камень любви. 4

     Они шли по тропинке вверх и тихо разговаривали.

     - Вы  сегодня с отцом были чем-то встревожены. Что-то случилось? - мягко
спросила девушка.

     - А ты, дочь моя, наблюдательна,- суровый на вид Епископ, слегка улыбнулся.

     - Просто я вас обоих очень люблю,- смутившись замечанием священника,сказала
Диана.

     - Я тебя не осуждаю, дорогая,- Епископ помолчал и тут же продолжил: - Грядут
великие перемены и ты права, мы с твоим отцом, очень встревожены. Как бы тебе
объяснить...- Епископ помедлил, подыскивая слова, чтобы не испугать, но помочь
Диане понять будущие события, что ждут их всех.

     - Отец мой, не ищите приятных слов для меня, а говорите прямо, ведь я уже
не маленькая,- Диана остановилась и посмотрела на священника. - Я всё пойму и
быстрее, чем вы думаете, - мягко, но твёрдо сказала девушка.

     Они стояли друг против друга и смотрели в глаза: высокий, могучий священник,
одетый в чёрную рясу с золотым массивным крестом на груди, и маленькая, хрупкая
девушка.

     "Она совсем ещё девочка",- подумал Епископ, глядя сверху вниз на неё, но
уже решительная, твёрдая, настойчивая, как знающая себе цену, женщина.

     - Дочь моя,- снова заговорил он, - приближающиеся события могут многое
изменить в нашей жизни...

     Диана молча слушала Епископа. Она знала его, можно сказать, с рождения,
потому что и он, и отец, и дедушка Шалеф, отец её матери, были всегда с ней.
Эти трое мужчин, окружившие заботой и вниманием девочку, сменяя друг друга или
наоборот, собравшиеся вместе, где-то баловали, где-то делали ей замечания,этим
воспитывая Диану, каждый по-своему, по-доброму, они были едины в одном - любили
девочку безраздельно и по-отцовски нежно, и потому Диана относилась к Епископу
как к родному отцу: просто и доверчиво.
     И всё же Диана была сирота: её мать умерла при родах, ей было всего восемнадцать лет. Сегодняшняя Диана была очень похожа на свою юную маму и лицом
и фигурой. Так ей говорили все, кто окружал девушку. Отец Мицраим так и не
женился больше, не привёл в дом женщину, и эти трое мужчин любили и лелеяли
Диану, стараясь, по-возможности, восполнить невосполнимое.
     Девушка прислушивалась к голосу Епископа, а тот говорил:

     - В Дорас прибыли посланники из Афин. Но ты знаешь, дочь моя, что Византия
не любит чужестранцев, пытающихся наладить с нашей страной политические и деловые
отношения, поэтому господин Дорос решил переправить их в наш город на какое-то
время,- Епископ потихоньку пошёл дальше по тропинке. Диана последовала за ним,
с интересом слушая новости.

     - Они поселятся в монастыре,- говорил Епископ,- но принимать мы будем в
вашем замке. Тебе нужно распорядиться прислугой подготовить стол и угощения.
Мицраим уехал в гавань встречать их.

     - Я всё сделаю как надо,- горячо заверила девушка. Ей очень понравилась
новость. "Слава, Богу, жизнь не стоит на месте",- подумала Диана. "Хоть какое-то
разнообразие будет". Да и чужестранцев из Греции она никогда не видела, а ведь
бабушка по матери - гречанка.

     - Дочь моя,- Епископ снова остановился и повернулся к Диане. Она взглянула
на него прекрасными чёрными глазами, ожидая, что он скажет дальше.

     Епископ поднял руку и девушка увидела чудесное ожерелье из джамастового
камня: крупные и мелкие, бледно-фиолетового тона, напоминающие цвет крокусов,
к которым она только что прикасалась, когда шла сюда. Посередине ожерелья из
этого же камня, сверкал большой камень, вырезанный в виде луны.

     - Это тебе,- сказал Епископ, смутившись её удивлённому взгляду. Сегодня
Епископ был сентиментален и это не походило на него. Всегда немногословный,
где-то даже суровый и сдержанный, он преображался только на проповедях, в
богословских беседах и в обучении Дианы наукам. Он никогда не дарил ей каких
бы то ни было драгоценных украшений, поэтому его поступок вызвал в ней
удивление и растерянность.

     Епископ надел ожерелье на тонкую шею девушки и быстро зашагал по тропинке
вверх. Диана еле поспевала за ним, взволнованно трогая красивое ожерелье и
думая о случившемся.

     Они шли молча. "Двадцать лет минуло с той поры",- думал Епископ,- когда
буйное, неудержимое чувство захлестнуло его с головой и перевернуло жизнь. Как
давно это было, а кажется, только вчера. И эта маленькая девочка живой
свидетель, но она ничего не знает. "Но что я могу ей сказать?- думал он: "Я
отрёкся от всего раз и навсегда...Прочь, прочь мысли, прочь воспоминания..."

     Епископ остановился, тяжело дыша.

     - Прощай, дочь моя, дальше пойдёшь одна,- сказал он, отворачиваясь от
девушки. - Не забудь про гостей...

     Диана хотела ответить ему и поблагодарить за подарок, который был, вроде
бы, не ко времени и странный..., но Епископ быстро спускался по тропинке вниз.
Слёзы застилали его глаза, а она этого уже не видела.