Рубайят

Из цикла "О любви"

Приятен мне вкус влаги огневой,
Ласкает взор звезда над головой,
Тревожит звон серебряных дирхемов,
Но красит жизнь один лишь образ твой!

Любовь к тебе, она вину сродни:
Хмельным весельем наполняет дни,
Влечёт в мир грез, пьянит и убеждает,
Что в этом мире только мы одни.

Звездочёт рассчитал жизни звёзд каждый миг,
Врачеватель в секреты болезней проник,
Мудрецы в сокровенных учениях смыслят,
Только тайны любви ни один не постиг.

Ты - лет моих последних украшенье,
Рука, протянутая терпящим крушенье.
C тобой обрел я, странник седовласый,
Приют и лад, покой и утешенье.

Пери* в шелковом платье на пирах - это ты.
Предвкушенье объятья, сладкий страх - это ты.
Ясный полдень и тайна необъятных небес,
Суть житейского счастья, "добрый шах" - это ты.
*Пери - в персидской поэзии - фея, идеал возлюбленной

Скажу "любил", а ты шепнёшь: "Я знаю".
Скажу "забыл", а ты вздохнёшь: "Я знаю".
Скажу: "Любимая, простишь ли ты меня?
Глупцом я был." А ты всплакнёшь: "Не знаю!.."

Из сердца своего извлёк я шип - занозу:
Шиповника цветок я принимал за розу.
Тогда слепцом я был, а ныне зрячим стал.
Тогда слагал стихи, теперь читаю - прозу.

Как я любил и был любим вначале!
Но постепенно чувства измельчали
И вот уж нет взаимности следа:
Миг счастья минул, пробил час печали.

Из цикла "Размышления и назидания"

Сигнал к атаке, поданный трубой,
Да спор клинков, которым полон бой,
Стократ дороже нам любых сокровищ
И прелестей красавицы любой!

Большим певцом считал себя кулик,
Поскольку длинным был его язык.
А соловей, прознав о том, заметил:
"Он мал с великим, с малым я велик."

От простудных хвороб и подобных им бед
Помогает, любезнейший, сладкий шербет*.
Если ж сердце болит и тоскует душа,
Ты вином замени ужин, завтрак, обед.
*Шербет (персидск. "шарбат") - старинное лекарство от ангины

С той ложе делишь ты, любовь совсем с другой,
А третью ты зовешь "любимой", "дорогой".
Не лучше ль предпочесть, мой друг любвеобильный,
Изменам верность, женщинам покой?

Склонись, коль мимо шествует набоб,
В мечети тож - не выделяться чтоб.
Отца и мать почти поклоном низким.
Поклоны бей, да не разбей свой лоб.

Холодный разум с сердцем не в ладах.
Он говорит резонно: "Ты в летах.
Не бейся так." А сердце отвечает:
"Уж лучше биться, чем дрожать в кустах."

Как жизнь летит! Сколь скор её полёт
От светлых дней до сумрачных невзгод!
Всё меньше миражей в пустыне нашей,
Всё чаще юность миражом встаёт.

Читал я строки древнего поэта.
Одной была душа моя задета,
Гласившей: "На вопросы дурака
Сто мудрецов не могут дать ответа."

Для жемчуга нет лучше кожи гладкой,
Для томных уст - лобзания украдкой.
А старости приличествует скромность:
Простой кафтан, но с шёлковой подкладкой!

Ах, молодость, не ценишь ты беспечно
Даров Аллаха, но они не вечны!
Жизнь днём коротким кажется мне, старцу.
А мне, юнцу, Путём казалась Млечным.

Проходит жизнь в заботах и делах.
У нас забот - что клади на ослах.
Так отдохнём за кубком, друг любезный, -
За это не осудит нас Аллах.

Из цикла "Несерьёзные стишки"

Все подлецы: и я, и ты, и он.
Все, кроме шаха (шах наш - пустозвон).
Однако мы закон не нарушаем,
Поскольку это подлости закон.

Нет коня - так к тебе прискачу на осле я;
Нет вина - так из уст твоих выпью, шалея;
Нет мне сна - я тобою смертельно болею;
Нет меня - и осёл мой вот-вот околеет.

Кто пьет вино, того вино обманет.
Все жены лгут, к тому ж мужей тиранят.
Друзьям нет веры - им кошель дороже.
"Где истина?" Да где ж, как не в Коране!

До истины я больше неохоч.
Она не дева, но вдова точь-в-точь:
На вкус горька, на вид - глаза зажмуришь,
С тобой весь день и спать не даст всю ночь.

Познаешь ласки жён, а дальше - что?
Полюбишь злата звон, а дальше - что?
Вкусишь вина из кубка, чаши, рога
И спросишь, опьянён: "А дальше - что?"
 
Не пожелал бы злейшему врагу я
Того, что делаешь, о дева, ты, торгуя:
Всем персик за дирхем отдать готова,
А мне - за сто. Где ж сумму взять такую?!

Есть в мире ты и есть на свете я,
Толкуем мы о смысле бытия.
Тебя познать, о дева, - верх блаженства,
Но выше всё ж блаженство пития.

О, ты прекраснее прекрасных роз Шираза.
И в пенье превзойдёшь певуний из Хиджаза.
Ты - свет очей, ты - уст моих прохлада...
Довольно! В трёх строках я лгал четыре раза!

Прикладываюсь к кубку я, не скрою.
Ловлю в силки голубку я порою.
Пью-не напьюсь, поймав, не овладею
И только счастье хрупкое расстрою.

Пусть я предатель, пьяница, подлец,
Ничтожнейший из смертных, наконец,
Но в час, когда слагаю эти строки,
Прости меня, Всевышний, я - творец!