Всё из Ничего. Книга Третья. 0338

(Книга третья "ЧУЖАЯ ГАЛАКТИКА". Круг Третий. Глава третья)

Монхат Угир так грохнул кулаком по каменной столешнице, что та едва не треснула от такого удара!
– «Это моя вина! Отчего её сразу было не призвать в Монхат-Тау, когда ещё только началось это восстание Гархов!? Вроде положение в Орде Баска-Уззи, было прочным и её, постоянно оберегали!? Или снова там предательство Гарха!? Надо выслать наместников и всё проверить по месту, что там творится!», - гневно причитал Монхат Угир и, подойдя к окну, крикнул Айнгай-Дури, чтобы тот срочно звал к нему Хайту Изайо.
– «Нет, ты у меня упьёшься своим дерьмом Ааба-Тусту! Я этого так не оставлю! Да, надо там найти того Мастерового, кто смог бы по памяти сделать её лик на сырой глине! И если у Мастерового, там условия будут плохи, то тащить его сюда! Пусть наместников будет двое, и берут обеих Амру-хойо! Только главное, что их нельзя загонять до потери сил, иначе они могут умереть! Надо будет послать Ангай-Дерши и Охотников на поиски стада этого зверя! Может, Ездовые Вукки помогут нам их сюда пригнать!? Надо им чем-то заплатить!? Чем бы, что у них нету!? Ах да, я у них не видел Калххай! Вот пусть и сам Ангай Курга с ними расплатится своим чудом!», - Монхат Угир уже весь жил действием и думал только про это. Пришёл растерянный Хайту Изайо, видно его оторвали от какого-то дела.
– «Это, конечно, не горит, но ты должен и обязан будешь сделать для всего Мира Базуки Легенду и Образ Святой Малахи Майя-гоя!!! Эта Святая, не дрогнула пред бандой Заххари и вышла одна, пытаясь остановить их, и отдав им себя на растерзание, во Имя Любви Богов!!! И надо найти кого из её близкого окружения, кто смог бы хорошо описать её жизнь. Я увековечу на все времена эту святую Легенду о Майя-гоя в летописях! Её имя не должно пропасть в истории Базуки, чтобы не случилось тут завтра! Ты понял меня!?», - ткнул пальцем в грудь Хайту Изайо, Монхат Угир.
– «О, всевышние Боги!», - только и воскликнул, сокрушаясь Хайту Изайо.
– «Её символ должен отныне стать иконой для всех наших Малах! Ибо они тоже имеют право на Веру! Я теперь очень много понял, на что способны Малахи во имя Веры! Даже на примере Забавы, бросившейся в неизвестность за мною следом в том походе! И это надо оценивать по заслугам! И тот, кто будет видеть в Малахе – скотину, тот завтра у меня сам в скотину и обратится! Поищи, может тут, кто из гостей или переселенцев есть из знающих Майя-гоя!?», - предложил Монхат Угир, спроваживая Хайту Изайо.
– «Может кому-то это покажется и нелепо и дико даже, особенно из Гархов, но я объявляю беспощадную войну всем этим Ваха-уй Заххари во имя - Майя-гоя! Всё хватит уговоров и поблажек! Хватит объяснений и убеждений! Если они Базуки, то сами это должны прекрасно понимать! Ибо менять либо продавать Богов за Заххайти – это уже грязь! И я эту грязь вычищу кровью! И если надо залью кровью этих скотов Заххари! То стадо, что выловили Вукки, хорошо накормить и вооружить и они сами пойдут в авангарде вычищать своё дерьмо и грех! Я сам лично возглавлю этот поход! Я уже всё для себя решил! И меня теперь ничто не остановит! Если хотите это мой долг перед Богами Неба! И тот, кто пойдёт со мной будет свят! И тот, кто останется не будет мною проклят, а будет сохранён для Рода нашего! Но если кто тут в моё отсутствие руку поднимет, то я возьму Топор у Тангай Маго, и отрублю ему голову при всём Народе! И пусть Камень Неба Топора окропится кровью во имя Богов! Если мы сейчас не возьмём Мир НАШ в крепкие руки, то завтра и не такая грязь по нему разольётся! И тогда уже не что не будет свято! Как Заххайти осквернившее Богов! И породившее Ааба-Тусту Курройя! Я готовлю поход!», - и Монхат Угир устало от избытка чувств уселся на скамью у окна, ни на кого не глядя. И все молчали после такой речи его….

  – «Сам Тыква и три тысячелетия не умывался!», - праведно окрестил Диониса, Троян. Речь шла, как и повсюду на Олимпе о начале побоища в Дао Цзы. И тому, кто поставит в известность хоть единого Реститора, искупления как Петру не светило! Однако Дионис и не такие выражения в своё адрес слыхивал и лишь плотоядно ощерил зубы, как людоед, на реплику Трояна. Эллада сверкала глазками и видно жаждала, чтобы и тут на Олимпе пахло терпким ароматом палёного пороха.
– «Я порождал Боливара, я его и крестить стану! И то, что он в руках своих держит, ещё почище атомной бомбы и оттого, тебе уж Дракоша в руки не дам! Забыл, как тут поначалу едва атомную цепную реакцию не устроил шоумен безмозглый! А потом ещё плакал, что открытия за тобой не признали! С дуру всегда можно не только себе голову сломать, а и всем нам! Ибо мы единая семья и поколение!», - прочёл Троян следом нотацию Дионису. 
– «Крокодилов по осени считают», - сказал Серафим завсегдатай там, где пушки зачехлённые стоят.
– «Хи, подумаешь гроза джунглей! Я в комплот с Зевсом вступлю, у него есть и почище, чем твой атомный диверсант Буратино! Всё одно надо на два фронта разбиваться!», - решил подраконить Трояна, Дионис.
– «Не юродствуй окаянный! Сам Буратино! Боливар наше общее дитя, и всем скопом за его грехи нам молить надо! А вот кто за Вукки да за Реститором смотреть будет, али я один!?», - нехотя встрял Аксён.
– «А то, как же то Боливарушка наш Майя-гоя, Заххари скормил, дабы гнев праведный у Монхат Угира воззвать!? Али он всё же, супостат, решил Монхат Угира от беды выгородить!?», - подлила перцу в огонь Эллада, обычно при таких разводах киселя, отсутствующая активно, и лишь наблюдающая за ходом развития эмоций, амбиций, капризов и прочего арсенала соплей дутых, у Мужей своих.
– «Тяжело в мучениях, веселей в – бою!», - выдал не к месту Аксён. Серафим непонимающе посмотрел на Аксёна, будто примеряя его мордасы для кирпича, похоже, кирпич для такого был маловат.
– «Аристокль прибежал грозился и прежний фронт тут возродить, чтоб гонять нас по уставам ратным, да подъёмы в три утра устраивать с апломбом. Хочет опять нам мозги запудрить для тайного маневра Реститора! Кстати, а где это его тайная база была, помните первые уроки с тигром саблезубым и самкой вознамерившейся на том верхом прокатиться!? Не подле ли Вукки!? Но это где-то недалече от Балик-Маго, но южнее!?», - перешёл на иную тему Дионис.
– «Было, там уж сплыло, он бы не стал улик за собою оставлять. Кстати, Балик-Ули – это что-то на краю или на околице!? На краю чего, света что ли!?», - затеял игру с аналогиями Аксён, - «Сдается, что там было южнее поле побоища, тогда и Балик-Маго по одну сторону осталось, а – Вукки по другую! И этот Ууто-Айоа, тоже, что не из каких Вукки родом!? Первые, то все в мехах ходили, поди, тут разбери!?».
– «Ты уж тогда скажи что все Гарха, Мастеровые и прочие со талантом, из Вукки пошли!?», - выдал скепсис на гора Серафим, смотря на того удавом.
– «Если и не из Вукки то, Реститоры покладистых наших, могли и к Вукки перетащить!?», - продолжал витать в своей прострации Аксён.
– «Так сказать – естественный отсев! Это нам, а это вам, а это опять нам!? И что с того все Буки тогда по образцу единому готовились, и если таланты явились, то уж позже когда!? Если лишь и на деле они отдельный Десант кинули!? Ведь всё одно для начала два Рода лучше, чем один!», - решил заземлить Серафим, Аксёна.
– «Больно ты Буков знаешь!? Одни покладистые, другие норовистые! А есть и третьи и десятые… мы же так же по граням раскиданы, как и не они! Что у нас все, поди, таланты на едину моську!? И возможно не на едином Дао Цзы, а и на Тумании свой Боже имеется, но не наш, а залётный!? Вот Реститоры и мудрят! И скорее не против, а - за!», - вместо приземления Аксён улетел ещё выше.
– «А куда ж это наш дражайший Бычок-то, Белый который, запропастился!? Не растворился ли он в Тумане во имя, какого там Аллаха!», - выразила формулу «Женщина без Тайны – Не Женщина!», Эллада. Все посмотрели на неё как на ненормальную, но во «внеземные женщины», её зачислять никто не поторопился. Пришёл Пётр и занудил, что Перцам нужны подтяжки, и кто пойдёт. Все разошлись.

    После третьей Орды в сторону востока, но ближе к югу, к войску Монхат Угира присоединилась конница Вукки. Вот так нагрянула нежданно и без приглашения, и значит о его походе знали. Монхат Угир и Буруй-Утао были на «конях» Амру-хойо. По какой-то прихоти Монхат Угир старался придавать всему новому названия одним словом и нарёк Амру-хойо, как – Аммур, Аммури. Аборигены Орд охотно помогали Войску Монхат Угира в поисках банд и тайных баз Заххари. И хотя те, на месте теперь не стояли, по свежему следу их вычислить было можно. А банды никак не могли чтобы не выйти хоть на одну Орду, ибо их словно магнитом тянуло. В плен сдалось добровольно несколько Лазутчиков от бывших канувших Гарха, которые хоть что-то да знали о своих попечителях. Если отлавливали хоть часть банды Заххари, то вели на центральное подворье Орды и там устраивали целое эпическое представление с моралями от Богов. От Ангай Курга было два Горца-Дерши с отрядами, в которых были даже Аррачи, пошедшие таким образом отрабатывать свой грех. А так же были и Урргай, которые в страшных нарядах духов устраивали целое представление и порой один Урргай вызывал какого из пленных Заххари на поединок и красочно танцуя диким демоном побеждал и убивал того.