Совесть

Во втором классе мне довелось учиться не только со своей будущей женой, но и ещё с одной Ириной – Галдиной.
Ирка была девчонка энергичная, шустрая, этакая озорная непоседа. Видно, скучна ей была правильная октябрятская жизнь, вот и старалась она как-то разнообразить серые школьные будни.
Что там придумывала одноклассница, я признаться, не помню. Скорее даже потому, что ничего серьёзного и не было – обычные детские шалости. Просто на фоне других второклашек наша егоза заметно выделялась, а это не приветствовалось в стенах советской школы. «Скромнее надо быть! Как все!..»
Долго ли, коротко ль, но всё же Ирка вынудила нашу классную даму Майю Давыдовну пойти на крайние меры, и Галдину повели на директорский ковёр. Педагоги решили сделать экзекуцию не кулуарной, а, чтобы и другим впредь неповадно было, в кабинет к директрисе привели весь наш второй «Б».
Расселись мы на стульях, что стояли вдоль стен и окон, в ожидании зрелища положили руки на коленки.
Директор школы №17 Нина Николаевна Черникова была строгим руководителем. Когда она выходила из своего кабинета, фойе и коридор моментально пустели – никто не хотел попадаться ей на глаза. Уже тогда, в начале семидесятых, Нина Николаевна была в возрасте, и, по всей видимости, свою педагогическую деятельность начинала в суровые сороковые годы. А это – серьёзная школа!
Поставили Ирку Галдину «перед лицом своих товарищей» и Майя Давыдовна представила её директору: вот она, та самая! Черникова надела очки, внимательно посмотрела на малолетнюю возмутительницу спокойствия и негромко попросила каждого из нас сказать пару слов об однокласснице.
Девочки и мальчики вставали со своих мест, и не очень хорошо характеризовали Ирку – задирается, слова плохие говорит. Некоторые жаловались – ущипнула, дёрнула за косичку, спрятала чьи-то варежки в раздевалке. Вскоре очередь дошла и до меня.
Если честно, мне Ирка ничего плохого не сделала. Мы с ней мало общались, даже сидели через ряд – она на первом, я на третьем. Так-то оно, конечно, так, но ведь каждый из ребят обязательно что-то говорил, поэтому и мне непременно надо сказать хоть пару слов. Все клеймят Галдину, значит, и мне нужно пожурить товарища, может, тем самым помочь выйти ему на правильный путь.
Я поднялся и вдруг понял, что ничего не хочу говорить. Вообще ничего! Но… Вроде бы надо!.. И я что-то промямлил про новые тетради, которые нам на днях выдали. Ирка, дескать, взяла у меня на время промокашку, и до сих пор не вернула. На последней фразе я окончательно сник, уткнулся взором в пол перед собой, и совершенно смазал и без того неяркое выступление. Нина Николаевна удивлённо посмотрела на меня сквозь очки, кивнула, и перевела взгляд на моего соседа – его очередь.
На оставшихся уроках я был вялым, безынициативным. Настроение было отвратительное. После школы я не стал с пацанами строить снежную крепость, дома отказался от ужина, был раздражителен, зачем-то нагрубил маме… Тогда я ещё не знал, что со мной происходит, что так человека мучает совесть.
В своей жизни, увы, я совершал поступки, за которые мне потом было стыдно. Наверное, что-то забылось, но тот февральский день 1973 года  я запомнил хорошо. Потому что, пожалуй, тогда впервые мне было так совестно за своё скверное поведение.

А ещё с тех пор я не люблю большие коллективы!..   

На фото: Ирка Галдина - во втором ряду, третья слева от Майи Давыдовны.


Добро пожаловать на сайт проекта "Настоящее прошлое"! Делитесь своими историями:
http://nasto-pro.ru/news
Аудиоистории слушайте здесь: https://soundcloud.com/artyom-bocharov