Ingert fun - 116

Ингерт "бяка". острый психологический роман

Гомери упредил, -
– «Ребята давайте жить дружно! Не надо драться. Тут и на деле не Европа. У нас и так опять лезут всякие шоумены, чтобы и это подобие Америки развалить. Я один тут всех концов не удержу»;
Лили восприняла призыв к здравому рассудку по-своему и встала перед мужами в интересную позу. И казалось она сейчас и вообще разденется, и станет показывать стриптиз, становясь во всякие самые соблазнительные позы. И если её даже не признают как царицу, то хотя бы снисходительно махнут рукой – ладно, вроде похожа на настоящую женщину. Забирай Америку, но только пообещай нам, что не сломаешь эту игрушку. Женская психология выраженная в вариации Лили не поддавалась анализу, как у инопланетянки.
– «Боги мои! Да вам бы только шашками махать. Не надо мне никакой войны. Но вот есть у меня желание открыть для себя Америку! Что в том особенного? И ты счастлив станешь котик, что меня тут превратят в американскую мадонну. Я тебе обещаю, что не стану рычать и сотни несчастных американских беженцев не побегут в Европу. Надо просто раскрутить пару американских ящеров за хвост и поставить во главу угла, за иконы. Кто-то им должен шкуру чесать, чтобы стала грубее и рельефнее как у дракона. Я знаю, что я делаю. С чего такие предубеждения в мой адрес? Гомери прав – это не Европа. Ты никак не хочешь признать глупышка Ингерт – что я всё-таки да изменилась. Я – Дева!», - это была речь! Не хватало только публики и оваций. Ингерт мысленно сопоставил её со статуей свободы и открестился от этого наваждения. Скорее статуя пойдёт трещинами, но зачем она хотела видеть тут его? Она уже всё для себя решила и теперь скрывает свои коварные планы на престол. Само понятие Америка – чем-то манило и будоражило, словно полёт на планету Марс. Но Ингерт уже представлял чем обычно такие полёты кончаются... вместо плавного приземления. Ладно, если только шасси отскочат. И выходило теперь так, что если она тут станет представлять для Америки ядерную угрозу, то именно ему, её сдадут под расписку на руки, укутанную американским флагом. Лили - самый передовой парадокс нашего времени, однако был и свой в том плюс, она была способна разбудить мать эволюцию от спячки, после армагеддона. Каждый абориген на планете уже едва ли не свято верил, что решением Ингерта руководствуется сам Господь, ибо Ингерт – жил уже в будущем. А Лили – дева от Ингерта и её тут раскрутят как пить дать. Да и сама она не промах, самцы наверное сами рычать начинают при её явлении.
– «Спроси у конфрата, я тут ничего не решаю. Может он тебе и уступит эту погремушку, но на своих условиях. Только не пойму, что ты меня сюда притащила? Соскучилась? Или я должен дать под тебя расписку, что ты не взрывоопасна? Я такой расписки давать не буду, хотя бы тут по крайней мере. В Куинсленде взрывайся на здоровье. Корона держится от тебя на дистанции, так ты тут решила получить компенсацию своей царственности? И вообще, что ты сотворила с Ромуальдом? Это что, в отместку за Нэсси? Ну то, что ты хочешь себя поставить круче Нэсси – мир не удивишь. Во всяком случае, конфрат Гомери, если она станет запрашивать с пол галактики – ни за что не давай. Чем выше царица, тем жёстче ей хомут нужен. Мне не надо, чтобы ты ещё тут меня оправдывала. Ты не дева, а – Лили! И это каждый ребёнок завтра знать станет. И никому ничего не докажешь. Будь полегче», - но похоже рекомендация Ингерта ей на пользу не пошли и она встала в позу, уперев кулачки в боки, - «Это кто ещё кого делал!? Это я тебя делала, из тюхи, каким ты был. Не надо меня тут делать. Я бы может на тебя и не поглядела. Но раз так всё обернулось, не откручивайся теперь от фактов. Я тут Америку у вас клянчу!? Это моё и личное. Кто захочет, сам за мной распушив хвост поскачет. Я просто хотела тут утверждения себя от мальчишки как дева, а не марсианка. Я на корону не претендовала, а Ромуальд между прочим сам напросился некромант чокнутый. Не зря тогда Нэсси от него на мотоцикле летела, едва весь транспорт на трассе в кювет не загнав. Я долго его на чистую воду выводила. Ты что думаешь, ему титул графа был важен? Он в ящеры метил, пигалица. Так же и тут – Америка, пигалицы, а каждый в ящеры пищит но лезет. Тут только такая укротительница как я и нужна. Я могу и сама отсюда съехать, больно надо с мышами возиться, что львами себя мнят. Америка – во все времена была – верхушка айсберга, а не народ. Тут я могу гулять любому наступая на носки ботинок. И меня никто не лишит моей личной свободы. И ты аллигатор – мне уж хвост тут не прищемишь!»;
– «Ладно, иди лови своих ящеров на сачок. Американская кровать просторная как футбольное поле. Только конфрата не трогай, он сам знает что делает. Ему с родами лидеров нянчиться. Прайды – это очень сложно и большая история нужна и генный опыт рода. Предложил бы что попроще конфрат, скажем – дома. Дом Лиса или Дом Чёрных Братьев. Но и меж домами война в любом раскладе будет, однако без этой войны Америку в единое целое никак не спаять. Пусть дома хоть в каждом Штате свои филиалы держат. С Невадой понятно, а вот что с Аляской? Мне кажется она не к Канаде клеится, а к русскому соседу на дальнем востоке? Уступи им. Сейчас важнее сам материк, чем отдельные штаты. И ты мадонна, тут только Нэсси не трогай и не твори своё подобие Европы, что там не смогла», - пошёл на мировую Ингерт, занятно оглядывая Лили, словно примеряясь как её взять в постели.
– «С тобой дорогой котик я поговорю отдельно и при иных обстоятельствах и тогда станет ясно...», - пошла было в ещё более «сексуальную» позу Лили, но Ингерт поднялся и потянулся, и решил, - «...Уже не поговоришь. Создавай отдельные обстоятельства для ящеров. Я сегодня улетаю обратно!»;

...Как нелепая аномалия, и у Ванессы разве что не стояли волосы дыбом, когда через пару дней после отбытия Ингерта, она увидела разодетую Лили, зашпиливающую в парочке с её Гарри Питом!!! Так начинал  зарождаться новый раут Америки в Вашингтоне. И у Лили, уже Ванессе не удалось отбить своего жениха...

...Два тендера шурша резиновыми шинами гусениц, и неспешно вращая большие барабаны задних колёс прошли к позиции у Здания Совета в Аббаканде столице Калхоира. Рамиз Куджаев спрыгнул с брони и вальяжно осмотрелся подпирая руками пояс униформы, он не старался создать образ грозного воина, он был таковым. И ещё мальчишкой он увязался однажды за передвижной базой капитана Муромца. Его не гоняли от базы, и даже подкидывали что из боевого пайка, чтоб не голодал. Но когда он лез на полигон, с ним никто не считался, и у него отшибло всю сентиментальность и романтику о бытие воина. Сначала полагали, что он потерял родителей из беженцев во время хаоса местных боёв и гонений. Но потом выяснилось у него отец был в гарнизоне джихада и типа полевого командира. Он ненавидел русских и порой драл сына как сидорову козу, до тех пор пока не столкнулся с воинами Муромца. Громовержцы и Шлиссеры поразили воображение юнца, но самое кошмарное, когда он нашёл в лесу после отбитой (или вернее разбитой) атаки воинов джихада – он не признал отца в этом сопливом чудовище. Выходит отец только рисовался бравадой, нагонял на свой образ грозы и гонора, но в первом же настоящем бою, превратился в... Армагеддон не считался ни с кем и ни с чем и особенно наигранным, искусственным и бил этим же оружием самого выскочку и героя. Во время армагеддона – героев не было, были живые и мёртвые, люди и звери, носящие обличье человека. И Рамиз загорелся стать настоящим воином и проклял своего отца. Скорее он оказался нормальным мальчишкой, благодаря кровям матери, чем отца. О том говорил и его небольшой творческий талант, расчётливость и жёсткость. Женщины очень расчётливы во всех мелочах и порядке. Порядок – единственный путь к выживанию. Воины Муромца побеждали, потому как их порядок не мог разрушить никакой хаос, и потому они сами создавали хаос в порядках атаки и войска врага. Боги признают не сильнейших, а держателей и носителей самого крепкого и сильного порядка. Это выбило из Рамиза всю южную горячность, и привело к жёсткому порядку и его натуру, никакой мести и ненависти, никакой боевой ярости и психозов; – только спокойствие и уверенность в себе. В 23 года он получил чин лейтенанта королевской гвардии. И был готов целовать руки Севы Муромца, как отца родного. Он родился в крови и духе воином. Теперь под его началом было 43 бойца, которых он не спешил называть воинами. Некоторые были и старше его и прошли порой немало боёв, но его авторитет, никто бы тут оспаривать не стал. Он был интуитивист или снейк-ворг. В некоторой интерпретации он скорее числился как снейк-рейнджер. Дархан – ныне было по-азиатски; боец. А дархан-кули – полевой командир или чин сержанта. Выше тут чинов не было. В Совете Калхоира был Отец Махмед который решал в правления вопросы от воинства и два его заместителя из бывших офицеров, что закончили когда-то военное училище. К нему пристроились пару его бойцов Рахман и Булла, он учил их говорить на русском и английском, но теперь и у воинов был свой язык.
– «Я наверное улечу с Зинарой (азиатский вариант имени Зинаида), повидаюсь с Муромцем и его воинами и посмотрю, что с новой техникой, у нас ведь науки нету. Говорят сейчас трансформеры в ход пойдут, они не только могут менять свою форму корпуса, но и способны накапливать опыт из реализации в боевых условиях...