Визуализатор глава 9

Глава 9



- Ты сегодня приехал раньше, чем я ожидал, Максим.

Иван только закончил умываться, когда репортёр приблизился к его камере.

- Было необычно, что стул для тебя принесли раньше, чем вчера.

"Видимо, охрана должна была обеспечить условия встречи, и они готовят место, как только посетитель входит в ворота" - подумал Максим, опускаясь на стул.

Иван вернул на место полотенце, потом подошел ближе к решетке, сел на кровать

- Надо сказать, как только мы с тобой начали общаться, все остальные твои коллеги бросили попытки меня разговорить.

- Я приехал не просто по работе. - тихо ответил Максим. - Вы должны мне кое-что объяснить.

- Значит, не просто так... - задумчиво проговорил Шлыков. - А я-то думаю, зачем в такую рань, в субботу...

Максим украдкой оглянулся в сторону выхода, затем повернулся обратно к Ивану и наклонился вперёд:

- У меня было что-то похожее на то, о чем вы говорили. Вчера вечером в кафе, я, кажется, убил человека...

Он рассказал во всех подробностях о событиях вчерашнего вечера. С трудом подбирая слова, он попытался описать происшедшее. Иван слушал его, не перебивая, только изредка кивая головой. Ничего не спрашивал, не говорил. Просто впитывал в себя рассказ Максима, пытаясь представить его в голове.

- ... в итоге оказалось, что прошло всего пара секунд, а я за это время словно прожил большую часть ночи. - закончил Максим.

Иван выпрямился, задумался на минуту, потом произнёс, глядя в глаза: - Я тебя поздравляю, Максим. Вчера ты сам придумал чужое будущее.

- Получается, это я убил того парня? - тихо спросил Максим.

- Технически - нет.

Иван встал и начал ходить по камере, попутно объясняя.

- Ведь ты к нему и пальцем не притронулся, и даже мотивов у тебя не было, чтобы заподозрить. Но реальное положение вещей таково: тебе стало доступно новое знание. И с учётом этого факта получается, что да, ты создал линию реальности, в которой тот человек не сможет жить дальше. Конечно, подтвердить это никто не сможет. И даже если ты расскажешь кому-то, никто не поверит. Люди верят в то, что могут доказать, слепая вера есть только в религии. Испытав что-то новое, они тужатся изо всех сил, пытаясь объяснить природу явления. Немногие просто принимают этот дар, и еще меньше людей пользуется им.

Максим сидел, обдумывая слова Шлыкова, а тот продолжал:

- То, что вчера получилось у тебя, вообще очень большая редкость. Никто не может без подготовки освободить свои внутренние резервы. Хотя, облегчающих факторов хоть отбавляй. Алкоголь, страх, ярость - всё это отключило твои внутренние барьеры. Это называется "эффект растормаживания". Тебя просто понесло, как будто в потоке горной реки. Ты был не в состоянии контролировать процесс. Просто наблюдал со стороны, и всё.

Максим поднял глаза: - Можно этого как-то избежать в будущем?

Иван перестал ходить по камере, вернулся обратно на кровать напротив собеседника: - Да, можно. Я не знаю, что ты будешь делать - он сделал акцент на слове "ты", - но могу рассказать, чему научили меня.

Максим понял намёк, зачем-то кивнул, достал диктофон из сумки и поставил на пол коридора, предварительно включив его на запись.

***



Сколько времени я провёл в отключке, сказать сложно. Я почти уверен в том, что находился без сознания намного дольше, чем мог бы - после одного удара по голове. Возможно, использовали какие-нибудь наркотики или снотворные, я не знал.

Но, очнувшись, я понял только одно. Меня кругом окружала только темнота. Была ли ночь, или просто я находился в тёмной комнате - неизвестно. Кожей лица я ощущал плотную повязку, не пропускавшую ни луча света. Несколько раз моргнув, я узнал, что светлее не становится. Потом попробовал пошевелиться, повернул голову в одну сторону, потом в другую. Я лежал на чем-то мягком, не мог сказать точно. Но не на земле. Руки и ноги отказывались повиноваться, и причиной не было воздействие какого-то препарата. Просто-напросто они были связаны между собой, и прикреплены к моему лежбищу. Я еще раз попробовал пошевелить руками, надеясь ослабить свои путы, как вдруг откуда-то сбоку раздался голос: - Последний проснулся, Мастер.

Судя по звуку шагов, ко мне подошел человек, наклонился к голове, и произнёс мне на ухо: - Не бойся. Тебе здесь ничего не угрожает.

Я замер от неожиданности. Неизвестность пугала меня, и что будет дальше, я не знал. Но отступать было поздно.

- Правда? Поэтому меня связали, как барана перед бойней?

Мне показалось, я услышал лёгкий смешок со стороны. Я повернул голову на звук и выпалил: - Дайте только до вас добраться, увидите!

- Это вынужденная мера. - спокойно произнёс голос возле меня. - Только на время транспортировки, пока я тебе всё не объясню.

После этих слов он, видимо, подал сигнал жестом, ко мне сбоку подошел человек и ослабил связывающие меня ремни. Освободился я уже сам, сдёрнул темную повязку и сел на постели.

Я находился в комнате без окон. Даже не комнате, а помещении, похожем на барак. Дощатые двери и пол, низкие потолки, всего лишь одна дверь. Тусклый светильник в углу почти не давал света, дальние стены терялись в сумраке. Я сидел на старой кровати с тонким матрацем. К ножкам и спинкам крепились широкие ремни, сшитые из кожи и грубой ткани. Подобные приспособления могли использоваться в учреждениях типа психиатрических лечебниц, или тюрьмах, или еще где-то, для усмирения разбушевавшихся. Освободиться от них без посторонней помощи было невозможно, они держали крепко и практически никогда не оставляли следов. По обеим сторонам было еще пара таких лежачих мест, но они пустовали.

У дальней стены, по обеим сторонам двери, сидели двое молодых людей. Они не произносили ни звука, только лишь наблюдали, с неподдельным интересом.

Возле меня, на расстоянии меньше двух метров, стоял тот самый мужчина в плаще. Он тоже следил за моими действиями, не двигаясь, заложив руки за спину.

- Хорошо. Объясняйте, - произнёс я.

Он почти улыбнулся, уголки губ двинулись в стороны, но вдруг застыли. Лицо опять стало серьезным. Наверное, это смешно смотрелось, как бездомный подросток указывает ему, что делать.

- Глаза тебе завязали на крайний случай. И руки с ногами зафиксировали тоже по этой причине. Это такая страховка от несчастных случаев.

Он начал ходить из стороны в сторону, держа руки за спиной, и немного опустив голову.

- Основной упор мы делали на снотворные препараты. Чтобы ты доехал без происшествий. И чтобы не навредил ни себе, ни окружающим. Ты же ехал к нам не один, вас было больше. Но теперь уже безопасно, поэтому вас освободили. Ты спал дольше остальных, они уже отправились в деревню.

"Всё-таки наркотики были" - подумал я тогда.

Сам я всё еще сидел на койке, в теле была какая-то слабость, никак не мог придти в форму.

- Что вам нужно от меня? Почему я здесь?

Он сделал еще пару шагов, остановился напротив меня и набрал воздуха в грудь:

- Не буду ходить вокруг да около. Я намерен использовать тебя в своих целях. Ты обладаешь редким даром влиять на судьбы людей. Этому можно научиться, но нужны десятилетия. А у тебя он развит с рождения, но ты им почти не пользуешься. Я могу научить тебя обращаться с твоим даром, а ты будешь выполнять мои поручения. В обмен у тебя будет всё, что захочешь.

Он развел руки в стороны, слегка улыбнулся: - Согласись, это лучше, чем жить на улице, прячась от полиции и каждый вечер думать, где достать еды.

Глядя исподлобья ему в глаза, я сквозь зубы начал говорить:

- Ты убил моих друзей, и почти случайно промахнулся по мне...

Он убрал улыбку с лица и спокойно возразил: - Они не были твоими друзьями. Им просто было легче выживать вместе с тобой.

Он подошел ближе, присел на корточки напротив меня.

- Они тоже пользовались твоим даром, хоть и неосознанно, и без твоего согласия. Я же предлагаю тебе честную сделку. Я учу тебя всему, что захочешь. Ты выполняешь мои задания. Будет примерно как раньше, только на совершенно другом уровне.

Разумом я понимал, о чем говорит незнакомец. Моя старая жизнь заканчивалась, старые связи и знакомства уже ничего не значили. Мы с ребятами действительно не были друзьями, а лишь товарищами по несчастью. Мне предстояло идти дальше, и он предоставил мне лучший выбор, какой только мог, хотя, по сути, выбора не было вовсе. Он уже заранее знал, что я соглашусь.

Как выяснилось позже, меня и еще несколько человек привезли в старую заброшенную деревушку где-то в горах. Она находилась на восточном склоне, и во второй половине дня тень от горного пика постепенно наползала на поселение. Хотя, чаще дни были мрачными и серыми, облака не давали насладиться теплом и светом, закрывая весь небосвод тяжелыми свинцовыми тучами. Как набухшие и нечесаные бараны, с пропитанной водой шерстью, они нависали над горой, грозя смыть с поверхности всё живое.

Поселение было давно покинуто основателями, и простояв несколько лет, было заселено этой общиной. Старые ветхие хижины были разбросаны по территории невпопад, без всякой системы. Четко определенного центра тоже не было. Лишь на высоком куске голой скалы возвышался настоящий дом, с каменными стенами, длинными окнами. То был дом Мастера, он жил там один, и никому не позволялось входить внутрь.

Быт в поселении был отлажен довольно неплохо. Обязанности были строго поделены, и чередовались друг с другом. Кто-то работает на огороде, кто-то убирает территорию, кто-то практикуется в учении. Некоторые более старшие жители иногда спускались вниз с горы. В двух часах ходу находилась еще одна деревня, с более нормальными жителями, имевшая хоть минимальное, но сообщение с цивилизацией. Но визиты туда были кратковременными, лишь узнать последние новости да пополнить запас провизии. Поговаривали, что бывшие жители нашей деревни в один момент вдруг бросили всё нажитое и спустились вниз. Что послужило причиной, неизвестно, но одной из версий оставалось то, что деревню прокляли. Много людей погибло здесь от странных причин, и жители решили не рисковать, а просто перебраться куда-то в другое место.

Следующие три года мы безвылазно находились в этой деревушке. Всего населения там было человек около пятидесяти. Добрая половина подростков, вроде меня, остальные намного постарше. Как нам рассказывали, эти люди жили здесь уже много лет. Они просто помогали Мастеру в его деле, ничего не требуя взамен. У них не было дара, и не хватало способностей, чтобы научиться ему. Другое дело мы, подростки. Мастер время от времени напоминал нам, что мы особенные, отличаемся от большинства людей. Он очень много рассказывал нам о структуре будущего, о том, что оно неопределенно только до какого-то предела. Что нужно делать, чтобы повлиять на него, как это сделать.

Но теории было куда меньше, чем практики. Как говорил Мастер, мы сами должны почувствовать свою силу. Он мог обучить только основам, которые можно хотя бы описать словами. А то, что мы чувствуем, это наше личное внутреннее пространство. И сколько ни пытайся рассказать об этом, всё равно ничего не выйдет. "Это ваше восприятие" - говорил он. "Никто другой не воспримет внешний мир так, как вы сами. Научитесь самостоятельно менять ощущения, и вы измените то, что вызывает это ощущение"

Конечно, на практике это получалось куда реже. Всегда ведь проще сказать, чем сделать. Да и для упражнений нужен был простор, которого не было в деревне. А за границы поселения нам выходить не разрешалось. "Люди, что живут внизу, боятся нас. Им неведомо то, чем мы занимаемся. Они просто крестьяне, которые боятся непонятных вещей и считают их магией."

За три года, что я провёл в этом поселении, количество людей в нём практически не изменилось. Но никогда нельзя было сказать, сколько точно человек сейчас находится в посёлке. Иногда вдруг появлялся кто-то новый, или молодой, или старый, и все воспринимали это как данность. Никто не спрашивал новичка, как долго он уже здесь, и скоро ли ему уходить. Если это был ученик, то он занимался вместе со всеми. Если работник, то работал. Иногда бывало такое, что исчезал и сам Мастер, и появлялся только через несколько дней или недель. Редко-редко пропадал кто-нибудь из учеников, и когда о нём уже все успели забыть, вдруг появлялся вновь. По первому впечатлению он оставался прежним, но если присмотреться, становилось заметно: взгляд его менялся, он обретал какой-то другой статус, держался немного особняком. Он уже не был прежним. Он мог общаться так же, как и раньше, но на лице появлялась какая-то завеса таинственности, которой раньше не было. Повторно такие ученики появлялись ненадолго, после короткого периода времени они отправлялись в Большой Мир, теперь уже окончательно.

Однажды, после напряженного дня, я спал особенно крепко. Сны мне там никогда не снились, да и никому, по рассказам, тоже. Мастер объяснял это тем, что наше воображение имеет особую силу, и сны не снятся, потом что могут стать реальными. Это как будто защита от случайных фантазий, придуманная вселенной специально для нас. Или от нас, сказать было сложно. Но, вне зависимости от сновидений, спал я всегда очень крепко.

Меня разбудило лёгкое прикосновение к плечу. Я открыл глаза, мгновенно сориентировавшись и осознав свое состояние. Я находился в своей хижине, в которой провёл уже почти три года. Жил я в тот момент один, сосед мой ушел в Большой Мир пару месяцев назад, и с тех пор новых пополнений в деревне не было.

Разбудил меня Мастер. Он коснулся меня рукой, пристально посмотрел мне в глаза, и, убедившись, что я окончательно проснулся, жестом пригласил меня следовать за ним. Мы вместе вышли из хижины и он двинулся в сторону своего дома. Я шел следом, не произнося ни слова.

Подойдя к тяжелой входной двери, он отворил её и прошел внутрь. Я стоял в сомнении, могу ли я тоже войти, когда он обернулся и произнёс: - Входи, сегодня можно.

Оказавшись внутри, я остановился в изумлении. Казавшийся старым снаружи, внутри дом выглядел совершенно иначе. Качественная и современная отделка, полноценное освещение, чистота и порядок. В первой комнате была библиотека. Стеллажи тянулись вдоль стен, возвышаясь до самых потолков. В дальнем краю стояло несколько столов, усыпанных различными свитками и старинными книгами. Вдоль стеллажей имелся своего рода рельс, по которому могла передвигаться лестница, для доступа к верхним этажам.

Мы вышли из библиотеки через дверь в дальней стене, оказавшись в другом помещении. Здесь, похоже, был мозговой центр дома. Стены увешаны компьютерными мониторами, было несколько панелей управления, клавиатур. Мигали разноцветные лампочки, уведомляя о неведомых процессах внутри машины. Из этой комнаты можно было выйти в другие помещения, по сторонам. Дверей не было, только широкие проёмы, и я успел увидеть, что слева располагалась просторная кухня с широким столом, а справа, похоже, была спальня. Точно рассмотреть мне не удалось, мы двигались дальше. В конце комнаты находилось начало винтовой лестницы, вкручивавшейся прямо в пол.

Мы спустились по ней, Мастер впереди, я следом. Путь вёл на несколько метров вниз, вглубь скалы. То, что у дома настолько глубокий подвал, я сильно сомневался. Мы оказались в мрачном подвале, освещаемом неверным светом тусклых ламп на стенах.

Мастер остановился, обернулся ко мне и заговорил:

- Вот мы, наконец, и пришли.

Я знал, это не всё, что он хотел сказать. За несколько лет мы все привыкли его слушать, и могли предположить продолжение разговора по его окончанию.

- Ты живешь здесь уже почти три года. Не мало, но и не много. Я всё это время учил вас управлять вашим даром. Вместе с этим я и учился у вас, воспринимал ваши характеры и привычки. Все здесь отличаются, как не бывает абсолютно одинаковых вещей на свете. Каждый из вас по разному воспринимает учение. Кто-то быстрее, кто-то медленнее. И успехи у всех разные. Но я хочу сейчас сказать о тебе.

Он внимательно посмотрел мне в глаза.

- Ты хорошо осваиваешь азы, но делаешь это медленно. Скорость не главное в твоём случае, ты стремишься к полному контролю над своей визуализацией. Когда у тебя получается, то получается очень хорошо. Но когда что-то не удаётся, ты выпадаешь из гармонии, не можешь себя контролировать. Твоя слабость - это твои эмоции. Если тебе удастся победить себя и собраться, ты победишь. Но без тяжелого испытания ты не сможешь почувствовать контроль в полной мере. Если ты готов, то я могу тебе помочь.

Я понимал, что Мастер предлагает мне что-то очень важное. Для него, и самое главное, для меня. Прежде чем я успел сообразить, слова уже вылетели из моего рта: - Я согласен.

Мастер удовлетворённо кивнул, как бы убедившись, что не ошибся с выбором

- А что это за испытание?

- Это изоляция. Полная, от всего внешнего мира. Ты останешься только наедине с собой. Никто не будет отвлекать тебя, никто не сможет поддержать. Ты будешь предоставлен только себе. На какое время, сказать не могу, потому что не знаю. Как только ты будешь готов вернуться, это случится.

Он подошел ближе, наклонился к моему лицу и продолжил: - Но ты должен начать испытание прямо сейчас. Как только решение принято, его нужно привести в исполнение, иначе оно так и останется решением внутри чьей-то головы. Думай быстро. Второго шанса не будет.

В этот момент до меня дошло. Стало ясно, куда пропадали без вести некоторые обучавшиеся, и откуда они потом возвращались. И почему те, кто прошел испытание, уходили потом в Большой Мир. А те, кто не решился, оставались навсегда в деревне, без права повторить попытку.

- Согласен - коротко ответил я. - Что мне нужно делать?

Мастер извлёк из внутреннего кармана узкую полоску тёмной материи. Похоже, это была такая же повязка для глаз, в которой я очнулся три года назад. Он протянул её мне: - Надевай.

Я взял её в руки, закрепил на голове, сразу же погрузившись в непроглядный мрак.

- А теперь иди за мной, двигайся на голос.

Он уже постепенно отдалялся от меня. Я двинулся вперёд, немного выставив руки перед собой, чтобы не столкнуться с возможным невидимым препятствием.

Судя по звуку, он открыл дверь в дальнем конце комнаты, и прошёл внутрь. Я опять услышал его голос: - Сюда, проходи в дверь.

Нащупав дверной проём, я сделал еще один шаг вперёд.

- А теперь всё время прямо. Можно не спешить, если сомневаешься.

Он двигался прямо передо мной. По звуку казалось, что на расстоянии пары метров. Я старался не отставать, но двигаться с закрытыми глазами довольно тяжело, особенно в неизвестной обстановке. Слыша Мастера перед собой, и понимая, что впереди препятствий не будет, я расставил руки в стороны, пытаясь ощупать границы коридора. На моё удивление, ширина его оказалась очень небольшой, всего лишь около метра. Стены были шершавыми, иногда с капельками влаги на поверхности. Сколько я ни прислушивался к ощущениям, не смог нащупать ни одного шва между камнями. Скорее всего, коридор был вырублен прямо в скале.

- Тебе пришлось завязать глаза, на то есть причина, - вновь заговорил Мастер. - Чтобы ты не мог запомнить окружающую обстановку.

Мы продолжали двигаться вперёд, мягкие звуки шагов терялись в узком коридоре.

- Твоё испытание подразумевает одиночество, а если тебе станет слишком тоскливо, ты непроизвольно можешь визуализировать своё освобождение. Тогда смысл изоляции полностью теряется.

И вновь замолчал. Я не знал, смотрит ли он на меня, но только лишь кивнул, обозначая, что всё понимаю.

Наконец, его шаги затихли передо мной, я упёрся своими вытянутыми руками ему в спину.

- А теперь слушай, - вновь начал он. - Возле пола, справа от тебя, находится отверстие в стене. Внутри этого узкого лаза будет помещение. Тебе нужно попасть туда.

Я опустился на корточки, ощупал стену руками. Действительно, был квадратный лаз, по размерам похожий на вентиляционную шахту, оттуда даже немного тянуло прохладным воздухом. Еще раз ощупал границы этого узкого туннеля.

- Не переживай, ты поместишься, - произнёс Мастер, будто бы прочитав мои мысли.

Я начал пробираться по этому проходу, вперёд головой, подтягиваясь руками и толкая ногами пол. Неожиданно, примерно через метр такого движения, я оказался в просторном помещении, по крайней мере, так показалось после узкого лаза. Выбравшись на свободу, я обернулся к обратному отверстию.

Из глубины его раздался голос Мастера: - Выбрался? А теперь снимай повязку и передавай её мне.

Выполнив указание, я сначала растерялся. Темнота оставалась прежней, густой и непроницаемой. Я еще раз провёл рукой по лицу, убеждаясь, что повязки нет. Несколько раз с усилием зажмурился, но ничего не изменилось. Лишь в том проходе, где я только что был, виднелся небольшой отблеск света. Я наклонился к нему, протянул повязку внутрь.

Кто-то забрал из моей ладони кусок черной ткани, и голос скомандовал: - Убирай руку, а потом отойди на шаг назад.

Я послушался, отступил, продолжая неотрывно следить за бледным участком света в окружающей меня темноте. Раздался звук, будто камни трутся друг по другу. Свет мгновенно пропал, а через пару секунд прекратился и звук. Я двинулся вперёд, пытаясь найти отверстие, но под моими руками был только гладкий камень, без малейших зазоров и трещин. Сколько я ни пытался, мне так и не удалось найти, где находится узкий прямоугольный коридорчик, закрытый такой идеально подобранной каменной пробкой.

***



Оставшись в одиночестве, я начал исследовать своё новое обиталище. Мои руки стали моими глазами, всё равно от настоящих глаз толку не было. Сколько я ни старался рассмотреть что-то в этой непроглядной темноте, мне это не удавалось. Несколько раз подносил пальцы прямо к глазам, в надежде увидеть хоть очертания бледной кожи, и в очередной раз убеждался, что свет сюда не попадает совсем.

Наощупь я прошелся по комнате. Это действительно была пещера, но искусственного происхождения. Стены были ровные, без углов и трещин, и отполированы почти до состояния зеркала. Ощупав их, я пришел к выводу, что комната была по форме более чем странной. Больше всего она напоминала неправильное куриное яйцо, стоящее на широкой части. Отличием был только почти ровный кусок пола, по которому можно было хотя бы ходить, с постепенно поднимавшимися стенами. Но места для полноценной ходьбы не было, в самом широком месте едва ли насчитывалось четыре небольших шага.

В центре пола, в небольшой низине, я обнаружил глубокое отверстие, шириной не больше полутора десятков сантиметров. До дна я не дотянулся, но казалось, что его совсем не было. Пошарив рукой и не нащупав абсолютно ничего, я сел на пол возле стены и задумался. Попытался представить себе эту комнату. Округлой формы, со сходящимися кверху стенами. Вполне возможно, в потолке тоже было отверстие. Я встал и попытался до него дотянуться, но очень скоро убедился, что это совершенно невозможно.

Ориентироваться в темноте оказалось делом нелегким. Единственной отправной точкой для направления для меня оказался небольшой прямоугольный выступ, прямо на одной из стен. Как будто на этом кусочке стены забыли стесать эту неровность, да так и оставили. На ощупь она напоминала выступающий квадратный фрагмент скалы, с ровными поверхностями. Уже это одно наводило на мысль, что так было сделано специально. Но дальнейшее предназначение я узнал немного позже.

Больше в помещении ничего не было. Уже тогда я мысленно называл его камерой. Я сидел на полу, погрузившись в свои мысли, и вдруг осознал всю картину своей изоляции. Я был ограждён не только от окружающих людей, но и от всего остального мира. Мало того, что не было ни малейшего источника света, так и звук отсутствовал полностью. Просидев еще десяток минут, внимательно прислушиваясь, я ощутил тяжелую и гнетущую тишину. Ни малейшего сотрясания почвы, ни звуков далёкой подземной реки. До моих ушей доносился лишь шум моего собственного дыхания и редких осторожных движений. Если же я заставлял себя замереть и задержать дыхание, то в голове раздавался гулкий стук моего сердца. Весь мир превратился в безмолвную непроглядную пустоту, ограничивавшуюся лишь холодными стенами моей темницы. Я остался наедине с собой.

Время тянулось очень медленно. Оно расплывалось вязкой массой вокруг меня, заполняло собой всё свободное пространство камеры. Мне казалось, что его почти можно пощупать рукой. В тишине и пустоте обостряются мысли, в голове стали появляться разные картины. Самой первой, помню, была о том, что я могу тут задохнуться без притока воздуха. Перед глазами предстала комната, где я находился, освещенная каким-то неестественным светом. Я лежу на спине, глаза открыты, но я совсем не сплю. Дыхания нет, движений нет. Хоть и темно, я вижу бледность кожи.

Организм мой сразу отреагировал, внутри возникла легкая паника. Сразу участилось сердцебиение, перестало хватать кислорода. Я начал судорожно дышать, но всё равно было мало. Попытался застыть в одном положении. Где-то слышал, что без движения организм потребляет немного меньше живительного газа. Пролежав несколько минут, вдруг осознал, что дышать не так уж и тяжело, и умирать я пока не собираюсь. Оказалось, что я лег близко к отверстию в полу. Только тогда я понял, что кроме выгребной ямы, оно еще и выполняет функцию вентиляции. Интересно, сколько сюрпризов меня еще ожидает, и долго ли я тут пробуду. Раздумывая об этом, я незаметно для себя заснул.

Сколько я проспал, судить не берусь. Это могли быть часы, а могли минуты. Вновь открыв глаза и увидев ту же самую черноту, я встал и опять исследовал комнату. Ничего не изменилось, кроме одной вещи: на том самом выступе я обнаружил две небольших, грубых на ощупь, чашки. По ощущениям, они были сделаны из глины, но довольно топорно и неуклюже. В одной была налита пресная вода, вторая же была наполнена вареным рисом. Как давно они находятся здесь, я не знал. Скорее всего, их как-то поставили сюда, когда я спал. Но как это сделать, не издавая звуков? Мне казалось, что мои уши уже напитались тишиной и были способны уловить даже самый тихий звук. А это должен был быть довольно ощутимый шум, когда двигают камнем по камню, открывая проход или какое-то скрытое окошко.

Съев и выпив всё предложенное, я опустился на пол возле выступа и принялся ждать. Мне хотелось узнать, как пища попала в мою камеру. В конце концов, если не дождусь, то попробую выбросить эти миски в дыру в полу - вдруг услышу, как она упадёт на дно пещеры, и смогу хотя бы предположить глубину пустоты внизу. Но ждать долго мне не удалось. То ли сытый желудок требовал отдыха организма, то ли пустота вокруг действовала успокаивающе, но в скором времени я опять заснул.

Проснувшись через какое-то время, я спохватился и быстро ощупал полированный выступ. Мои подозрения подтвердились, он оказался совершенно пуст. Ни следов пребывания чашек, ни момента их исчезновения. Ничего не напоминало мне о недавнем их появлении, кроме отсутствия чувства голода.

Время тянулось очень медленно. Вынужденное безделье в замкнутом пространстве вынуждает тело слабеть, но стимулирует разум. Я поначалу считал количество раз, когда после сна на выступе появлялась еда и питьё, но потом бросил эту затею. Какое мне дело, сколько раз я поел. Для меня было важнее, сколько всего времени я тут уже провёл. Иногда я принимался рассуждать и считать. Вот, допустим, меня кормят один раз в день. Значит, на нынешний момент я провёл в этом каменном мешке около месяца. Но чувство голода появлялось не всегда, возможно, меня кормили и чаще, допустим, трижды в день. Тогда я провел здесь в три раза меньше времени, всего дней десять. Но чувство голода может и не появляться, если нет физической активности. А может, меня кормят два раза? Ответить на эти вопросы я был не в состоянии.

Еще я занимался изучением себя. Время ведь отражается и на моём организме. Иногда ощупывал свои отрастающие волосы, и еще ногти на руках и ногах, пытаясь определить их прирост. С какой скоростью они растут, я не знал. Откуда-то помнил, что ногти на руках растут в четыре раза быстрее, чем на ногах. Но когда я вспомнил об этом, то пришел к выводу, что на ногах уже пора их стричь. Не означает ли это, что я провёл в заточении уже месяц, или даже полтора? А не может ли быть такого варианта, что от безделья я слишком часто проверяю эти свои показатели, и они кажутся мне куда больше, чем есть на самом деле? Ведь если окажется, что я здесь всего несколько дней, то потом, ретроспективно, я буду думать, что слишком придирчиво и скрупулезно пытался наощупь измерить длину своих ногтей. А вдруг я себя так только успокаиваю, и на деле всё намного хуже, и я провёл здесь уже год? Хорошо, что я тогда не начал разговаривать сам с собой, думал я. Или уже начал, и притом давно? Может, я уже беседую с собой не первый день? Или я просто постоянно думаю, а из-за этой тишины мысли кажутся громче любых внешних звуков.

Бесконечно тянулись часы и минуты. А может быть, даже дни, я уже перестал отдавать себе отчет о происходящем. Иногда в голову лезли каверзные мысли: а вдруг меня здесь забыли? Тут же Разум просыпался и давал ответ: нет, не забыли. Иначе никто не ставил бы мне на каменный выступ что-нибудь из еды. После этого ответа Разум вновь засыпал, а Паранойя начинала развиваться дальше. А вдруг меня отсюда никогда не выпустят? В этот момент Разум продолжал мирно спать, измученный постоянными вопросами, а Память начинала подсовывать воспоминания из прошлой жизни. В голове всплывали лица тех, кто иногда исчезал на несколько месяцев из посёлка. Затем Память, как бы подыгрывая Паранойе, оставляла в голове только лица тех, кто уже не вернулся. Вспоминались разговоры, голос Мастера, когда он говорил, что отправил их всех в Большой Мир. Вслед за его словами где-то в глубине сознания еле слышно, почти на пределе восприятия, шептал голос Паники: вдруг их всех упрятали в такой же вот каменный мешок? Разум лениво просыпался, и бросив короткий вопрос: "А зачем?", вновь исчезал где-то в глубине. Иногда на этот вопрос отвечал Страх: это может быть такой изощренной пыткой. Кому-то доставляет удовольствие делать это. Просыпалось Воображение, предлагало свои картины происходящего. Одним из любимых сценариев был таков: я уже не в каменном мешке. Возможно, в один из моментов, когда я спал, мой сон углубили каким-нибудь газом, выпущенным из этой бездонной дыры в полу, например, это мог быть циклопропан. Или в еду или воду подмешали карфентанил, тот самый, что даже в малых дозах способен усыпить медведя. Потом меня в состоянии сна извлекли из этой комнаты, и теперь я в другом месте. Но чтобы я не заметил разницы, меня каким-нибудь образом ослепили, и теперь вся моя оставшаяся жизнь будет проходит в полной темноте. А вокруг меня уже может быть совсем не скала. Я вполне могу оказаться в каком-нибудь прозрачном прочном яйце, а со всех сторон за мной будут наблюдать видеокамеры. И на экранах разных садистов-извращенцев день за днём будет фильм, как слепой сумасшедший продолжает говорить сам с собой и дальше сходить с ума.

Спустя минуты, а может, годы, я в очередной раз боролся с собой. Внутреннее напряжение стало уже привычным, я почти не замечал груза давивших на меня мыслей. Но вдруг пришло озарение: ХВАТИТ. Я должен взять себя в руки. Это нужно только мне, и больше никому. Вне зависимости от любых внешних причин, я должен восстановить контроль. Я должен отпустить всё от себя. Я должен расслабиться.

Улегшись на спину, я закрыл глаза и представил себя со стороны. Наблюдал за собой, представлял, что происходит. Вот мои мышцы постепенно расслабляются. Начиная с пальцев на ногах, медленно, по миллиметру, поднимаясь всё выше. Связки и сухожилия начинают провисать, как бельевые веревки в безветренную погоду. Расслабление поднимается всё выше, я не думаю ни о чем больше. Обмякают руки, плечи. Словно на присосках, моя спина прилипает к поверхности, живот втягивается внутрь и почти обхватывает позвоночник. Медленная волна поднимается выше, голова запрокидывается, лицо медленно разглаживается. Во всём теле ощущается неимоверная тяжесть, я больше не в силах пошевелиться. Но вместе с этим ощущаю легкость, словно внутри собралась и сжалась в комок вся моя сущность. Только незаметное редкое дыхание соединяет их вместе. Его нельзя заметить и измерить, воздух почти пассивно проникает в легкие. Наконец, прекращается и дыхание. Одновременно с этим моя внутренняя сущность отрывается от тела, и словно выходит наружу.

Я вижу себя со стороны, как будто завис на неопределенной высоте над телом. Всё кругом в неверном синем свете, границы предметов нечеткие, постоянно то формируются, то вновь расплываются. Я вижу себя, лежащим на полу, с запрокинутой головой, движений нет. Одновременно я вижу, что происходит за стеной. Да, почти через метр стены есть пространство, но оно не пустует. Там есть люди, они наблюдают за изображением на мониторе. Среди них и Мастер, он тоже напряженно вглядывается в происходящее. Сомнениями исчерчено его лицо, он не знает, пора ли. Дождался ли он, что я готов. Или я подвел его надежды и просто решил покинуть этот мир. Я знаю, что произойдёт дальше. Он решится отдать распоряжение, наклоняется к помощнику, что-то шепчет ему на ухо. Звуков я не слышу, вокруг только равномерный гул пространства. Но по движениям его губ понимаю, что он приказывает меня выпустить.

Дальше всё произошло очень быстро. Я не успел ничего понять, только вдруг оказался вновь на этом свете, в своём тяжелом и уставшем теле. Всё виденное казалось нереальным сном, хотя снов я не видел никогда. Я лежал на полу своей пещеры, слушая тишину. Мгновенье растянулось на вечность, я чувствовал этот момент, и он был прекрасен. Я не волновался, никуда не торопился, ни за что не переживал. Только лишь лежал и наслаждался отпущенным мне спокойствием.

Вдруг, вечность гармонии прекратилась, и я услышал звук сдвигаемого камня. После длительной изоляции я будто услышал оглушающий скрежет, мои барабанные перепонки готовы были разорваться, а мозг с трудом выдерживал эту какофонию. Секунды показались мне мучениями, но самое страшное было еще впереди. Со стороны двигающегося камня появился видимый мне луч света. Так же он показался мне ярче солнца, я зажмурился, но всё равно продолжал его видеть, даже сквозь внезапно покрасневшие веки.

Спустя мгновения пытки издалека раздался шепот другого человека: "Протяни руку, возьми повязку."

Я просунул руку вглубь лаза, нащупал переданный мне кусок ткани, и как можно быстрее натянул его на глаза.

После чего опустился на живот и пополз к такому пугающему меня звуку. Сразу же кожей ощутил другую влажность и температуру. Сразу стало тяжело дышать, как будто попал в слишком нагретую сауну.

Выбравшись из темницы, я поднялся, опираясь на стену. Передо мной раздался голос Мастера. Он говорил нормальным голосом, но я буквально каждой клеточкой тела ощущал вибрацию звука.

"Повязку не снимай, а то ослепнешь. Ты отвык от яркого света."

Я коротко кивнул, показывая, что понял его слова. Сделал шаг вперёд, ближе к нему, как вдруг голова от избытка новых впечатлений отказалась управлять конечностями, и я растянулся на полу. Прежде чем отключиться, я услышал еще один голос: "Он оказался сильнее, чем остальные, Мастер. Обычно им не удаётся даже встать..."

***



- И как долго вы пробыли в такой изоляции? - спросил Максим.

Шлыков встал, начал ходить по камере из стороны в сторону. Он не был взволнован, скорее всего, просто хотел размять ноги.

- Как оказалось, почти четыре месяца, - ответил он наконец.

Максим тоже поднялся со стула. Только сейчас он почувствовал, как затекли ноги от долгого сидения.

Иван тем временем продолжал: - Только потом, через какое-то время я узнал об истории такого испытания. Иногда оно практиковалось в тибетских монастырях, и к нему допускали только небольшое количество желающих. Да и заключение было добровольным и осознанным.

- У вас оно тоже было добровольным, разве нет?

Иван усмехнулся.

- Верно. Но подробностей я не узнал, пока меня не освободили. Мастер предпочитал именно такие испытания. Как иногда учат плавать детей. Бросают их в воду, и пусть выбираются сами. Выплывешь - молодец. А если не сможешь - бултыхайся, пока не дойдёт. Или пока не сдашься.

Максим нахмурил брови: - Что не дойдёт?

- То, что случилось со мной в конце. Когда я почти сошел с ума.

Он подошел ближе к решетке, и продолжил уже более тихим голосом.

- Мой разум отделился от тела. Это была наивысшая точка концентрации сознания. Иногда его еще называют "выход в астрал". Этого состояния достигают единицы, и Мастер был не в их числе. Поэтому он искал человека, способного достичь того, что не удавалось ему.

В этот момент из кармана Максима раздался сигнал мобильного телефона. Он достал аппарат, проверил сообщение. Отправителем значилась Лиза: "Ты где пропадаешь столько времени? Я волнуюсь."

Лишь только в этот момент Максим обратил внимание на время. Он не заметил, как за разговором они просидели уже несколько часов.