Новогодняя ночь

Ева задумчиво глядела в окно, хмурясь и кусая губы. Да уж, пейзаж за окном явно не соответствовал душевному настрою: яркий, солнечный зимний день блистал снегами, искрился инеем на ветвях, гнал лёгкой, весенней позёмкой граждан, несущих ёлки и сумки с продуктами. На лицах спешащих людей – радостная суетливость предпраздничного дня, а у Евы настроение – хоть вешайся! Нет желания ни наряжать разборную синтетическую ёлку, ни строгать салат оливье, Ева бесцельно моталась по квартире, стараясь не смотреть на телефон, но он постоянно лез в глаза своей нахальной немотой. Иногда он всё-таки оживал, но Ева, с надеждой бросаясь к трубке, слышала весёлый щебет подруг, или озабоченный голос мамы, - но это был не тот единственный голос, который ей хотелось бы услышать. Глеб не звонил уже четвёртый день. Что, собственно, произошло, и почему в этот предпраздничный день она оказалась одна, было непонятно, и, в тоже время, закономерно. Бурно вспыхнувший роман два года назад роман между Евой и Глебом был полон романтики и высоких слов, но , решив пожить вместе, они заскучали друг с другом. Еве стало казаться, что их отношения сделались похожи на сосуществование супругов-долгожителей: так всё размеренно, предсказуемо, мило и буднично…И вот, после двух лет совместной жизни, когда Ева уже свыклась с ролью домохозяйки, и, можно сказать, жены, она вдруг с удивлением обнаружила, что приходя с работы, вместо такого привычного Глеба на кухне или за компом, она натыкалась на пустоту, за которой следовали его звонки с объяснениями, почему он сегодня не придёт.
А, рассказывая подругам, какой у неё прекрасный парень, вдруг стала замечать, что они неловко отводят глаза. И однажды, жалуясь коллеге по работе Светлане на то, что Глеб так много работает, так поздно приходит, а то иногда ещё и ездит к родителям с ночевкой, - услышала резкое:
-Евка, ты что, на самом деле ничего не понимаешь?! «Много работает, устаёт, поздно приходит…»- передразнивала Света глумливым голосом.- Да баба у него!
-Какая…баба?..- ошеломлённо уставилась на подругу Ева.
-Такая, с четвёртым номером, нарощенными блондинистыми волосами и силиконовыми губами! Вижу их каждый вечер в кафе «Мун-Сан», сидят, за ручки держатся, - я же рядом живу, ты знаешь.
Еве показалось, что она тонет в раскалённой лаве, никак не получалось ни вдохнуть, ни выдохнуть, лицо горело, слёзы, наполнив глаза, мешали смотреть.
-А я?..- растерянно прошептала она.
-А ты со своим первым номером теперь не канаешь!
-Да причём тут номер?! И почему он мне об этом не сказал?!
-Ну, вот как появится – спроси его.
Целый вечер Ева промаялась с телефоном в руках, пытаясь дозвониться Глебу: его номер был вне зоны действия сети. Теперь, зная правду, она даже почувствовала некоторое облегчение: всё-таки это была определённость, а не удручающий медленный процесс умирания любви. Несостоявшийся супруг вернулся поздно, разговаривать не хотел, измену не отрицал, но и не признавал, сказал, что ей надо поменьше слушать злых и завистливых подруг, а у него есть право встречаться с тем, с кем он хочет и проводить время как он считает нужным. Ева разозлилась: обычная логика конформиста, желающего сидеть одной жопой на двух стульях. В глубине души ещё теплилась надежда, что блондинка – чушь и выдумка злой Светки, что Глеб сейчас обнимет за плечи, как раньше, заглянет в глаза лучистым, любящим взглядом и скажет: «Ну, что ты, малыш, как ты могла поверить этой ерунде?!» Но взгляд Глеба был виноватым и злым, слова жёсткими и…Ева вынесла ему заранее собранные в чемодан вещи. На прощанье любимый сказал: « Было б из-за чего истерить! Ну, хорошо, я согласен, мы устали друг от друга и нам надо пожить отдельно. Я буду звонить!»
Захлопнув за ним дверь, Ева, прислонившись лбом к притолоке , ждала, а вдруг сейчас раздастся робкий стук и раскаявшийся Глеб вновь войдёт в её жизнь. Но вот загудел лифт, увозя прочь то, чем жила Ева последние два года. И она осталась одна в гулкой пустоте квартиры. Горькие слёзы глушили её, и, рухнув у входной двери на колени, девушка разразилась громкими рыданиями. «Ну, ничего, вот вернёшься, будешь в ногах валяться, тогда может прощу…А может, нет»,- давясь слезами, бормотала Ева.
И потянулись одинокие, тоскливые дни. Лучшей подруге Мане были подробно описаны сцена разоблачения изменника и сцена расставания. Глеб позвонил на следующий день и будничным голосом спросил, как дела. Беседа вяло перекатывалась с одной незначительной темы на другую, а Еве хотелось кричать в трубку:» Ну, как ты мог?!!!»
Подруга Маня, видя душевные терзания Евы, пыталась утешить её банальными способами: подрывом авторитета и очернения светлого облика бывшего возлюбленного. Застав, заплаканную Еву с кучей фотографий, изображающих счастливую пару в лучезарные дни взаимной любви, Маня, выудив из кучи самое сладкое фото, голосом известного шоумена гнусаво произнесла:
- В номинации «Самоё стрёмное чмо на фоне своей девушки побеждает …Глеб Копылов!
-Маша, не смей Глеба оскорблять, он же всё-таки был моим любимым! – всхлипнула Ева.
-Ну, ладно, не рассюсюкивай! «Любимый!». А, по-моему, твой любимый был настоящим козлом. Нет бы честно сказать, что полюбил другую, а он из тебя столько времени дуру делал!
-Он, конечно, был козёл! ...Но это был мой козёл! – заливаясь слезами, истерично выпалила Ева.
-Так, всё, - хватит соплей! Иди лучше краситься, - мы с тобой сегодня вечером в театр пойдём.
-В какой театр?! Я никуда не пойду! Я ничего не хочу!
-Давай, быстро иди умываться, а я пока платье тебе подберу. Через час нужно уже выходить!
Ева подхваченная потоком железной воли подруги, принялась наводить марафет, пытаясь косметикой скрыть следы четырёхдневного потока слёз. Подкрашивая блеском распухшие от рёва губы, вяло подумала : « Ну, ладно, театр так театр. Какая разница, где страдать?» Маня уже стояла за спиной с красным платьем в руках.
В фойе театра Маша, оглядев Еву критическим взглядом, констатировала: «Ну, выглядишь ты прекрасно, - и не подумаешь, что три дня провела в коме!»
-Спасибо, Мань, ты, как всегда…-слова замерли на устах у Евы: прямо перед ними у гардеробной стойки оживлённый Глеб что-то рассказывал крупной, яркой блондинке в платье с пантерным принтом. Рядом с парочкой неловко переминался с ноги на ногу высокий молодой мужчина с хмурым лицом. Серый костюм как-то неуместно смотрелся на его широких плечах.
Ева, вспыхнув, спряталась за Маню, разглядывая из своего укрытия соперницу.
-Что с тобой? – удивилась Маша, наблюдая за Евиными передислокациями.
-Аааа, вот тут кто! – проследив за испуганным взглядом подруги, протянула Маня. – Изменник коварный застукан на месте преступления с предметом тайной страсти!
-Не смотри на них,- прошипела Ева, пытаясь оттащить подругу подальше, но та совершенно не собиралась покидать удобную позицию, рассматривая Евину соперницу в упор и комментируя увиденное:
-Ну и вкус у твоего Глеба! Какая здоровенная, вульгарная, насквозь искусственная мадам! Ой, а как пошло она на нём висит!
Ева тащила прочь  упирающуюся Маню, сгорая от стыда и горя. И тут Глеб, скользнув взглядом по нарядной толпе, увидел Еву. В его глазах промелькнул испуг, который сменился смущением, и, слегка кивнув головой, он издалека поздоровался. Потом, видимо решив, что это невежливо, подошёл к девушкам. Тут же, позади него оказалась его новая подруга, выжидательно глядя на Еву.
-Ева, Маша, познакомьтесь, это моя…коллега по работе , Рита, - запнувшись, представил Глеб, а это, бывший муж Риты, Кирилл-последовал жест в сторону их широкоплечего спутника.
-Рита, а это…
-Моя бывшая,- закончила за Глеба Маша.
Ева поморщилась, как от зубной боли, и, вырвавшись из цепких рук подруги, побежала в буфет. Машка пришла следом, продолжая обсуждение болезненной для Евы темы:
-Ой, ну надо же, с новым хахалем под ручку, а сзади бывший муж шкандыбает! Мы с бывшими по театрам ходим,- высокие отношения! –  ёрничала Машка.
Ева помалкивала. Понимая, что подругу всё равно, не остановить, пока она не выговорится.
-А, кстати, бывший у неё - очень даже ничего, такой мужественный, лицо умное, глаза добрые, -твой Глеб рядом с ним каким-то задохликом выглядит. То, что со вкусом у этой фифы проблемы -видно по её наряду и макияжу, - да и в мужиках она совершенно не разбирается: бросить такого Бандероса ради твоего Копылова – какой дурой надо быть!
-А может, это не она Бандероса бросила, а он её…
-Ну и стал бы он тогда за ней, как собачка на веревочке по театрам бегать?!
Ева бросила взгляд за столик, где сидели Глеб и компания. Рита, закидывая голову и тряся пергидрольными кудрями, без конца неестественно громко хохотала, сидя между двумя красивыми мужчинами.
-Да, приходится констатировать, что только мы, женщины, видим, что это вульгарная, безвкусная и толстая баба, а мужики от неё млеют,- с грубоватой правдивостью произнесла Маша.
Действительно, мужчины, мимо которых проходила Рита, как подсолнухи солнце провожали её взглядами.
В зале их места оказались в партере почти рядом: Глеб с компанией сидел на один ряд впереди и чуть левее, так что весь спектакль Ева имела несчастье любоваться чётким профилем экс-возлюбленного, то и дело склоняющегося к своей спутнице. Вот он шепчет ей что-то на ухо, отведя волосы…Этот жест был так знаком Еве, что на глаза навернулись слёзы, и она, чтобы не расплакаться, до боли закусила губу. В этот момент сидевший по другую сторону от Риты Кирилл, полуобернувшись, посмотрел на Еву, и, поймав её взгляд, улыбнулся ясной и дружеской улыбкой. Улыбка делала его серьёзное лицо таким по-мальчишечьи славным и озорным, что невозможно было не улыбнуться в ответ.
После этой неожиданной встречи в театре прошло уже несколько дней, Глеб не звонил и не появлялся. Ева, понимая бессмысленность ожидания, всё же в глубине души питала наивную надежду, что он позвонит и скажет, что Рита была ошибкой, а любит он только Еву…Но телефон молчал. Она специально прятала куда-нибудь маленькую «нокию», чтобы не пялиться в него с утра до ночи, потом вдруг, спохватившись, лихорадочно искала телефон, с надеждой ожидая увидеть пропущенные звонки. Но найденная «нокиа» доводила до сведения, что никто за всё это время не поинтересовался Евиной персоной.
До Нового года, любимого праздника Евы, оставалось всего пять дней. Она была очень занята, кроме обычной авральной суеты, ей поручили ещё и подготовку к корпоративной вечеринке, а вот дома наваливалась глухая беспросветная тоска.
Сейчас она стояла у окна, завернувшись в тёплую шаль, и отстранённо глядела на весёлую предпраздничную жизнь улицы, мужчин, несущих связанные верёвками ёлки, женщин с большими сумками и пакетами, закупающим по магазинам снедь для праздничного стола, подарки родным и близким. Вот из соседней школы выпорхнула шумная стайка ребятишек, а  толстый румяный мальчик с ранцем за спиной шёл последним, лениво кусая сосиску в тесте, и за ним еле-еле поспевала маленькая собачонка, жалко повизгивая и просящее заглядывая в лицо мальчишке. Толстяк отломил кусочек булки, размером с вишню, кинул собачке и пошёл дальше. Собака, проглотив булку, снова заковыляла за мальчишкой. Приглядевшись, Ева поняла, почему бедняжка так неуклюже ковыляет: у неё не было одной передней лапки, и она прыгала на трёх, прижимая к груди культю, пытаясь догнать жадного мальчика.
«Боже мой! Бедная маленькая голодная собачка!» - Ева заметалась по квартире от холодильника, где ухватила кусок варёного мяса и упаковку сосисок, в прихожую, напялив кое-как дублёнку, в тапочках на босу ногу, она понеслась вниз, перепрыгивая через три ступеньки. На улице она, загребая снег в тапки, понеслась за подпрыгивающим серым комочком на ходу зазывая: «Кутя-кутя-кутя, иди ко мне! Иди скорее! Ну же! Я тебе сосиску дам!» Собачка остановилась с надеждой глядя на бегущую к ней Еву, потом заискивающе помахивая хвостиком, заковыляла навстречу.
-Бедняжечка, лапонька моя, - Ева, плюхнувшись перед собакой на колени в снег, зубами разрывала кусок варёного мяса, а собачка тут же проглатывала кусочки, не жуя, глядя на Еву умильно и жалко, полными слёз глазами. Наконец, до Евы дошло, что если она скормит собаке всё мясо, та умрёт от заворота кишок.
-Давай сосиски оставим на ужин, хорошо? – Девушка поднялась с колен и сделала шаг по направлению к дому, маня за собой собачку. Та сидела, поджав искалеченную лапку и, склонив голову набок, смотрела на Еву вопросительно, Ева вернулась и, взяв собаку на руки, пошла к дому.
«Что же мне с ней делать?» - думала она, прижимая к себе дрожащее толи от холода, толи от страха  тельце. «На улице оставлять её нельзя, сейчас такие морозы, или замёрзнет, или от голода умрёт. Взять домой, но я ведь с утра до вечера на работе, а её выгуливать надо, - не справлюсь. Что же делать?»
Подойдя к подъезду, Ева вспомнила, что в их доме вход в подвал был не из подъезда, а отдельный, с улицы, и лестница вниз была с крышей и со стенами, а с улицы запиралась на решетчатую дверь: человек не пройдёт, а такая маленькая собачка легко сможет пролезть сквозь прутья по своим собачьим делам. Ева в самом низу лестницы в уголке постелила найденный тут же кусок паласа, принесла из дома свою старую куртку и подушку, и устроила Жуже, как она почему-то её окрестила, аккуратную и тёплую конуру. Поставив перед собачьим жилищем маленькую кастрюльку с водой, она сказала: «Теперь это твой дом. Я буду приходить, и кормить тебя. Пожалуйста, не уходи никуда, я буду о тебе заботиться. У нас в подъезде все добрые и собак любят, - надеюсь, не обидят».
И всё же, вернувшись, домой, она написала и повесила на двери подъезда объявление: «Добрые люди, пожалуйста, не выгоняйте и не обижайте Жужу, - ей и так досталось от жизни!» Сидя на перевёрнутом ведре рядом с собакой, которая уже перестала дрожать и доверчиво совала Еве свою единственную целую переднюю лапку, она гладила и гладила собачку, тихонечко разговаривая с ней о жизни, и, кажется, чувствовала себя почти счастливой.
Разглядев собаку внимательно, Ева увидела, что это маленькая  гладкошерстная дворняжка с ушами конвертиком и хвостиком-колечком, и с очень милой мордочкой. Если её искупать, она, наверное, будет белой, а на левом глазу и ухе – коричневое пятно, и ещё несколько таких пятен – на спине и на боку.
- «Жужа белой масти…» - процитировала фразу из любимого мультика девушка.
-Жужечка моя, я тебя люблю, - почёсывая собаку за ухом, шептала тихо и убаюкивающе. Жужжа, кажется, задремала, пригревшись у Евы на руках и наевшись до отвала. Девушка поймала себя на мысли, что возясь с собакой, она забыла обо всём, домой идти не хотелось, даже про телефон она ни разу не вспомнила. Но дома ждали дела, и она, нехотя поднявшись, поплелась к выходу из подвала. Жужжа, высунув нос из конуры, провожала её грустным взглядом.
-Жужа, не скучай, я скоро приду с сосисками, - помахала рукой Ева.
Войдя в квартиру, она услышала трель телефонного звонка. Схватив трубку и хрипло выдавив «Але», она услышала мужской голос:
-Здравствуйте, Ева…-это был не Глеб. Голос был незнакомый и очень смущенный.
-Ева, это Кирилл, бывший муж Риты, с которым сейчас ваш муж…встречается. Боже, как дико и глупо всё это звучит! – перебил он сам себя. Ева, удивлённая его звонком, молчала.
-Я выпросил ваш номер телефона у Глеба…
-Зачем? – вяло спросила Ева.
-Мне после того, как мы впервые встретились в театре, захотелось снова вас видеть, говорить с вами…Я не мастер объяснять всё словами, но я всё время с того вечера думаю о вас.
-И что же вы думаете? Жалеете меня, да?
-Да что вы! За что же вас жалеть?! Подумаешь, какое сокровище потеряли!
-И вы туда же! Вы же Глеба совсем не знаете! Хотя, вас по-человечески можно понять: он ведь у вас жену увёл! – съязвила Ева.
-Не совсем так. С женой мы расстались по обоюдному согласию пять лет назад. По причине несхожести материальных запросов. А ваш Глеб перевёлся на фирму к Рите полгода назад. Когда там у них завертелось -не знаю, да меня и не интересует ни моя бывшая жена, ни ваш муж.
-Он мне мужем никогда не был, - вставила Ева, - а что же вы за ней тогда бегаете по театрам?
-Билет лишний оказался, подруга Риты заболела. А я очень люблю спектакли Виктюка. Хотя, благодаря вам, я этот спектакль и не видел, всё время на вас смотрел!
-Так чего же вы хотите?
-Ну, для начала хочу встретиться с вами и доказать, что я тот, кто вам нужен. А потом, хочу заботиться о вас, хочу встречать вас, приходя с работы, хочу, засыпая, видеть ваше лицо рядом, на подушке…
-Понятно, - невежливо перебила его Ева, - короче, посредством меня хотите утереть нос своей фам-фаталь!
-Ну, зачем вы так?...- обиженно начал Кирилл.
Ева, не дослушав, отключила телефон и зашвырнула на диван. «Ишь какой наглец!»,- подумала она и подойдя к зеркалу, вынула шпильки из пучка золотисто-каштановых волос, локоны блестящими волнами рассыпались по плечам. Она смотрела на своё отражение в зеркале и улыбалась, наверное, впервые, за эти две недели. Бог знает почему, но звонок Кирилла был ей приятен!
Девушка прошла на кухню, удивившись запущенности и беспорядку, включила стиральную машину, забросив туда гардины, перемыла гору посуды. «откуда тут взялась эта гора - ведь я почти не ела все эти дни? – рассмеялась она от души.
Разогрев в микроволновке упаковку сосисок, Ева, накинув пальто, спустилась в подвал к Жуже. Открывая ключом решётку, Ева заметила, что у самого входа стоит миска с сухим собачьим кормом. Кто-то, просунув руку с тарелкой через решётку, кормил собачку. «Жужа! Жужа!», - тихонько позвала Ева, и в ответ, из импровизированной конуры раздалось радостное повизгивание и наружу попой вперёд, полезла Жужа. Ева подхватила её на руки и, посадила на колени, сунула под нос сосиску. Но собака, видимо, так объелась, что, куснув разочек из вежливости, принялась облизывать Евины руки. Девушка прижимала её к груди, и гладила славную мордочку, теплую спинку, - и на сердце было такое умиротворение, что Ева потеряла счёт времени, сидя с собакой на руках. Потом, вдруг почувствовав голод, умяла почти все Жужины сосиски, оставив ей три перед конурой на случай ночного приступа голода.
Вечером позвонила Машка, поинтересовавшись, какие у Евы планы на Новогоднюю ночь.
-Буду, наверное, встречать Новый год в интеллектуальном обществе телевизора и бутылки с шампанским!
-Ева, ты это брось! Кончай затворничество! У меня, правда, в квартире ремонт никак не закончится, мы с моим Олегом маме уже поднадоели, - а что делать?! В квартире полный развал и куча узбеков.
Маня жила в одном подъезде с Евой, на два этажа выше, но сейчас из-за затеянного ещё в сентябре ремонта, временно гостила у мамы, в пригороде. Забегала она к Еве изредка, когда приезжала инспектировать свою «стройку». Так что Ева уже успела соскучиться по подруге. Но, ещё не выбравшись из душевного кокона депрессии, оказаться в шумной многочисленной компании, которую Маша всегда собирала на новый год- было смерти подобно, и может быть, это и к лучшему, что у неё в квартире ещё не закончился ремонт и в предстоящую праздничную ночь Ева будет одна, с телевизором и Жужей!
Утром, убегая на работу, она заглянула в подвал, к Жуже, удивившись, что миска перед решёткой была доверху наполнена. «Есть добрые люди на свете!»,- подумала Ева, подставляя миску к Жужиной конуре. Жужа была внутри и услышав шаги Евы, выползла наружу. «Господи! Холод то какой! Как же ты тут, собачка?! Кушай, вот тебе и завтрак, и обед, - поставив тарелки с сосисками и с собачьим кормом перед Жужей, наскоро гладила Ева. А мне надо бежать на работу, а вечером приду к тебе!»
Попробовав воду в кастрюльке, Ева увидела, что вода превратилась в лёд, но подняться в квартиру и принести воды было уже некогда, и Ева, горестно вздыхая, пошла наверх, к выходу. Обернувшись, она увидела, смутно белевшую фигурку собачки, услышала тихое повизгивание, и с защемившим сердцем, побежала к остановке маршрутки.
На работе всё валилось из рук, все мысли были рядом с одиноким собачьим тельцем, дрожащим от холода. Света, критически оглядев задумавшуюся у принтера Еву, бросила:
-Всё о своём Глебе тоскуешь? Перестань! Он твоего мизинца не стоит.
-Да я не о нём…- озадачила коллегу Ева. Света недоумённо уставилась вслед Еве, которая уже забыв о ней, бросилась к компьютеру, открыв сайт любителей собак. Читала о том, что может понадобится питомцу, живущему в квартире. К концу рабочего дня решение забрать Жужу к себе домой укрепилось в сознании окончательно. В обеденный перерыв Ева сбегала в ближайший супермаркет, в ЗооОтдел, где купила всё, что нужно, или не нужно, но может пригодиться собаке. За час до окончания рабочего дня она выглядела такой измученной, что шеф, поставив диагноз «переутомление», отпустил её домой, посоветовав принять таблетку аспирина и лечь пораньше спать. Последние его слова девушка выслушала уже в лифте. Увешанная сумками и пакетами, она втиснулась в переполненную маршрутку, мысленно представляя, как, радостно повизгивая, полезет ей навстречу из конуры Жужа, как она понесёт её домой, осторожно искупает в тазу специальным собачьим шампунем, после которого Жужа станет действительно «Жужей белой масти!» Подбежав к решётке подвала, Ева, бросив пакеты на снег, спешила открыть дверь, не попадая трясущимися руками в замочную скважину, вглядываясь в темноту внизу. Открыв, наконец, замок, спотыкаясь, побежала вниз по ступенькам, на бегу крича:» Жужа! Жужа!» В конуре было подозрительно тихо. Похолодев от страха, Ева сунула руку внутрь, - там было пусто и холодно.  Выскочив на улицу, Ева несколько раз обежала вокруг двора, крича и давясь слезами. Потом, не веря своему несчастью, она опять спустилась в подвал, у двери которого всё ещё валялись брошенные в снег пакеты с собачьим кормом, мисками, шампунями и поводком. Сев на перевёрнутое ведро рядом с конурой, сунула ещё раз туда руку, обшарив хорошенько, и снова ощутив пустоту и холод конуры, в голос зарыдала.
Дома Ева долго сидела на диване, уставившись в одну точку. Ей хотелось позвонить Мане и поделиться с ней своим горем, но она скорее всего, отмахнётся, скажет: «Ерунда какая, я тут ремонтом зашиваюсь!» Вдруг Ева вспомнила о Кирилле, вот он, наверное, выслушает и посочувствует, и даже может подскажет, где теперь ей искать свою Жужу. Рука потянулась к телефону и, пролистав входящие звонки, Ева нашла номер Кирилла. «Но я его обидела, даже оскорбила, бросила трубку, как дура…Как я ему сейчас позвоню? Он, наверное, и разговаривать со мной не захочет…» И она устало упала на диван. Сон не шёл, и, кое-как одевшись, Ева снова вышла на улицу, и, борясь со слезами, звала и звала Жужу…
Весь следующий день Ева провалялась в кровати с больной головой и саднящим горлом. Она позвонила начальнику на работу, сообщив, что всё-таки заболела. Тот посетовал, что её не будет сегодня на корпоративной вечеринке, к организации которой она приложила столько сил, поздравил с наступающим и тоном Санта Клауса сообщил о назначенной премии. Еву ничего не радовало. Сегодня был последний день уходящего года, за которым следовала волшебная Новогодняя ночь. Она так любила этот праздник за детское ожидание чуда, и Новый год никогда не разочаровывал, даря сюрпризы, подарки, неожиданные встречи. Что же сулит ей наступающий год, если уходящий отнял всё, чем она дорожила, и всё, что любила?!
Говорят, Новый год как встретишь, так его и проведёшь, а у Евы в квартире – бардак, в холодильнике – собачий корм и одинокая бутылка «Мадам Клико», припасённая к новогоднему столу ещё Глебом, а на лице – печать тоски и одиночества, удачно подчёркиваемая старым халатом. Устыдившись своей бесприютности, Ева, вздохнув, взялась за уборку квартиры. Действовала она без вдохновения, словно автомат, но тем не менее работа спорилась. Стрелки часов приближались к девяти вечера, в квартире всё уже блестело чистотой и свежестью и только сама Ева на фоне этой красоты выглядела, как облезлая ворона на выпавшем снегу. «Неужели я весь следующий год проведу в халате, нечесаная и зарёванная?», – и Ева решительно взялась за косметичку. Через полчаса круги под глазами исчезли, ресницы, оттенённые тушью, взлетели к вискам, как крылья бабочки, распухшие от слёз губы заалели под лёгким слоем помады. Придирчиво оглядев себя в зеркало, Ева увидела, что снова хороша и очаровательна, лишь глаза остались грустными и потерянными. В довершение образа она достала из шкафа платье, которое купила ещё летом, чтобы встретить с Глебом Новый год в ресторане, как они планировали. Платье было серебристо-сиреневое, длинное и узкое, с открытой спиной. Стройная и хрупкая Ева выглядела в нём Снежной Королевой. Ну вот, другое дело. Теперь достать бокал. Девушка, открыв дверцу шкафа, вытащила хрустальный фужер, и тут раздался резкий телефонный звонок. Дав объявление в интернете и в газетах о розыске собаки, Ева ждала звонка, как манны небесной, но от неожиданности уронила бокал, и он с красивым звоном разлетелся на мелкие осколки. С надеждой в голосе выкрикнув в трубку: «Я слушаю!»,-она поняла, что это всего лишь Маня.
-Евка, что это у тебя с голосом? Ну, да Бог с ним, с голосом! Ты должна срочно подняться ко мне, мы тут с Олегом всё-таки расчистили одну комнату и соорудили новогодний стол, и даже ёлку поставили, - будем праздновать! Собирайся!
-Но…
-Никаких «но»! – прикрикнула Маня, - я за тобой уже Олега послала! Да, кстати, у тебя из еды что-нибудь есть?
- «Педигри» и «Цезарь»
-Ты что, на диете?.. – удивилась подруга. В дверь к Еве уже ломился Олег. Поняв, что сопротивление бессмысленно, и если уж Машка вбила себе в голову затащить подругу в гости – затащит, хоть голую и босую. Ева открыла дверь.
-О, собралась уже? – удивился, входя, Олег, - Молодец! А то Машка сказала, что если будешь сопротивляться – оглушить тебя дубиной и тащить как есть!
-Кто б сомневался… -буркнула Ева и, захватив единственную бутылку шампанского и банку маринованных груздей, послушно пошла за Олегом.
В половине одиннадцатого Ева уже входила в приятно пахнущую свежей краской Машкину квартиру. Отделанной полностью оказалась лишь гостиная, где и был накрыт большой стол-трансформер, в центре которого красовалась сложная конструкция дизайнерской ёлки. Все остальные пожитки Маши и Олега были свалены кучей в спальне.
Из кухни доносился вкусный аромат запечённого мяса и слышались чертыханья Машки, Ева поспешила ей на помощь.
-А-а-а, вот наконец, и подруга явилась! Ты что, хотела меня одну бросить среди этого бедлама?! – укоризной произнесла Маша, целуя Еву в щёку, и тут же сунула ей в руки банку.
-На вот, открой и на тарелку выложи, это твои любимые баклажаны.
Ева открыла банку, воровато вытащила один кружок и сунула в рот, причмокивая от удовольствия. Баклажаны, нарезанные кружочками и фаршированные чесноком, были шедевром кулинарного творчества Маши.
-М-м-м, вкуснота! Вот умеешь ты, Маша, создать праздник!
-Ну, да ты мне зубы не заговаривай! Рассказывай, что грустная такая. Глеб не звонил?
-Нет. Зато Кирилл позвонил.
-Ктоооо?... –выкатила и без того огромные глаза Маша, - тот самый, который бывший муж?
-Тот самый, который Бандерас.
-С ума сойти! И что хотел?
-Встретиться, пообщаться. Да скорее всего, просто хотел отомстить своей бывшей.
-Ну, а ты?..
-Отказалась, конечно, - с сожалением в голосе промямлила Ева.
-Ну и дура! Вот ненормальная то, прости меня господи! Такой мужик в неё влюбился, а она…
-Да с чего ты взяла, что влюбился?! – перебила её Ева.
-А то ты не замечала, как он в театре на тебя пялился? Даже эта фифа Рита заметила, - дёргала его постоянно.
-А я не заметила, - растерянно пробормотала Ева.
-Конечно, ты же кроме своего Глеба ничего вокруг не замечала. Ну, дура ты, Евка! Такого мужика профукала!
-Да он же не меня хотел, а своей Рите отомстить!
-Ну, с чего ты взяла? Вобьёт себе что-нибудь в голову, - не выбьешь. А даже если и так! Ох, я бы с ним замстила…раз пять или даже шесть, - мечтательно, закинув руки за голову, пробормотала Машка. Ева расхохоталась.
-За что же бедному Олегу такая страшная месть?
-Да уж нашла бы за что, - мрачным голосом резюмировала Маша.
Олег, услышав, что о нём говорят, всунул в дверь удивлённое лицо.
-Иди, иди, не до тебя тут, - замахала на него руками маня.
-Подожди, баклажаны вот прихвати, на стол поставишь, - и Маша сунула в руки Олегу две тарелки с выложенными маринованными баклажанами.
Олег, выйдя из кухни, поставил одну тарелку на другую, освободившейся рукой зацепил с комода в прихожей пачку сигарет. В гостиной, у стола, уставленного разнообразными закусками и салатами, он, поставив тарелки на стол, снял верхнюю, переставил её на другой конец стола. В результате этих манипуляций один кружочек баклажана, приклеившийся к дну верхней тарелки, шлёпнулся под стол к ногам Олега. Благополучно миновав скользкий кусочек баклажана, Олег прошествовал на балкон выкурить сигарету.
На кухне Маша вытаскивала из духовки шкворчащий кусок мяса,
-Да, вот он, красавец, готов уже, - похвалила Маня окорок.
-Да, Ева, - вдруг спохватилась она, - Олег будет резать мясо, а мы с тобой за стульями сходим, у нас стульев не хватает, а мне сосед обещал, заодно и соседа в гости позовём!
-А кто он сосед ваш?
-Настоящий генерал ракетных войск. Он недавно в эту квартиру переехал, один живёт, вдовец. Негоже ведь в Новогоднюю ночь человеку одному оставаться, правда? – подмигнула Еве Маня, давя на копку звонка соседней квартиры. За дверью послышалось шарканье тапочек.
-И что, настоящий генерал? – шёпотом спросила Ева.
-Конечно, настоящий, - с гордостью сообщила Маша, - В отставке, правда, пенсионер, но преподаёт в военной академии.
В этот момент дверь открылась и перед подругами предстал высокий и крепкий мужчина, с густыми седыми волосами, гладко выбритый, в спортивном костюме и в тапочках.
-О, Машенька, проходите, проходите! С Наступающим вас, красавицы. Проходите на кухню, водочки выпьем за уходящий год!
-Да мы на минуточку, - за стульями и за вами, мы ведь договаривались, что вы у нас отмечаете праздник, помните?
-Спасибо, Машенька, за приглашение, но ко мне сын пришёл, так что уже тут с ним, по-холостяцки…
-Ну, что ты, папа, - иди, повеселись, раз обещал, а мы уж тут сами одни праздновать будем, - раздался из кухни низкий, бархатный голос и в коридор, почти заслонив широкими плечами свет из кухни, вышел высокий, стройный мужчина с белой собачкой на руках. У Евы вдруг перехватило дыхание, и она схватилась руками за притолоку, чтобы не упасть в обморок: перед ней стоял Кирилл, а на руках у него сидела Жужа.
-Ева? Маша? – ошеломлённо глядя на девушек, произнёс Кирилл.
-Вы что знакомы с моим папой?
И тут Ева, словно камень, выпущенный из пращи, рванулась к Кириллу, выхватив у него из рук радостно визжавшую Жужу. Она целовала собаку в мокрый, чёрный нос, плача и смеясь одновременно.
-Жужечка моя! Ты нашлась! Слава Богу, - я так искала тебя! Где же ты была? И тут Ева, наконец, посмотрела на безмерно изумлённого Кирилла.
-Это ты нашёл мою собаку? Спасибо тебе, а я ведь думала, что она пропала навсегда. Спасибо тебе! – Ева, обезумев от радости, повисла на шее у Кирилла, целуя его и собаку по очереди.
-Так это ты сделала ей домик в подвале и написала это смешное объявление?
-А ты ставил ей корм у решётки, да?
-Да. Господи, я мечтал о тебе с первой минуты нашей встречи, мы ходили рядом друг с другом целую неделю и ни разу не встретились! – Кирилл обнял за плечи Еву с сидящей у неё на руках Жужей, которая умудрялась на радостях облизывать их обоих.
-Маша, объясните мне, что это с моим сыном? Он что, уже знаком с вашей подругой? И почему она называет своей собакой нашу Жужечку?
-Да, а как же теперь Жужечка? Ты ведь тоже теперь её хозяин и вы её любите, я вижу, с кем она теперь будет? – опомнилась вдруг Ева.
-Я думаю, теперь мы будем любить её вдвоём и заботиться я теперь буду о вас обеих. Ты согласна? – заглянув ей в глаза своим теплым и любящим взглядом, спросил Кирилл.
-Это предложение?.. – встряла Маня.
-Да, - решительно ответил Кирилл.
-Евка, ну говори скорей, что ты согласна, пока он не передумал!
Ева пискнула: «Согласна!», так и не поняв, отчего это вокруг все смеются и кричат «Горько!»
Первой в этом пароксизме радости опомнилась маша:
-Ребята, до Нового года осталось сорок минут! – напомнила она и взяв под руку удивлённого генерала, нагруженного табуретками, вытащила его на лестничную площадку. Из подъезда донёсся его шёпот: «Машенька, объясните мне, старому вояке, что всё это значит? У меня что, скоро будет невестка?»
-Считайте, она у вас уже в кармане, у меня нюх на эти вещи, - смеясь, подтвердила догадку Маня.
-Да ещё какая невестка: умница, красавица, а готовит как! Ребята, вы тут надолго не застревайте, - надо ещё Старый год проводить! – уже из-за двери скомандовала маша.
Ева, потрясённая свалившимся на неё счастьем, не выпуская Жужу из рук, прижималась лбом к крепкому плечу Кирилла, впервые в жизни, чувствуя себя защищенной и…на своём месте. «Всё-таки Новый год не обманул меня и подарил нежданное, невозможное и прекрасное чудо. Жужа, о которой я столько слёз пролила – вот она, у меня на руках, смотрит доверчиво и нежно, как ребёнок. А этот красивый и сильный мужчина, о котором я последние дни думала, не переставая сожалеть, что из-за своей глупости, потеряла его – он реален, он не сон, совсем рядом его слегка небритая щека, пахнущая почему-то мандаринами. Ну разве не чудо – кольцо его сильных рук и доброты, в котором Ева чувствовала себя защищённой от всего горя на свете.
-Как ты нашёл её? – подняв к Кириллу заплаканное лицо, спросила Ева.
Он, собирая губами слёзы с её лица, рассказал, как навещая отца, однажды на двери подъезда увидел странное объявление и прочитав его, представил себе мальчишку, которому родители не разрешили привезти в дом собаку. Подойдя к решетке подвала, разглядел внизу несчастную собачонку без одной лапки. Задыхаясь от жалости, сбегал в магазин за собачьим кормом, просунул его в миске за решетку и, когда собака принялась за еду, стал гладить её дрожащую от холода спинку и решил даже забрать к отцу домой, отец живёт один, пенсионер и будут они вдвоём о собаке заботиться…
Но, протянув руку, чтобы взять её за шиворот и вытащить к себе через решетку, вдруг подумал о мальчишке, который должно быть очень любит эту собачку, вон какой домик ей внизу устроил.
-Ну, иди вниз, в свой домик, грейся, а я буду тебя каждый день навещать, - сказал Кирилл собаке. Он стал носить корм и оставлять в миске за решёткой подвала.
А позавчера в обеденный перерыв заехал к отцу, чтобы привезти ему продукты к Новому году, и, подходя к подъезду, вдруг увидел знакомую собачонку, на которую с рычанием нападала большая дворняга. Жужа от страха прижималась к земле, пытаясь убежать, падала носом в снег, а разъярённая дворняга набрасывалась на неё снова и снова. Кирилл отогнал злую собаку, вытащил визжащую от ужаса Жужу и принёс к отцу. Я увидел, что ей нельзя оставаться на улице, здесь закон джунглей, выживает сильнейший.
Отец сразу полюбил бедную собачку. Мы вместе отмыли её и она стала белоснежной и такой красивой. Мы ласкали и кормили ей, а она всё время ковыляла к входной двери и сидела, глядя на нас так жалостно…Скучала по тебе, но мы тебя нашли, и мы теперь никогда не расстанемся, правда? – в довершении рассказа спросил Кирилл.
-Правда, - доверчиво потеревшись лбом о его щёку, выдохнула Ева.
-Пойдём, я покажу тебе, что для Жужи сконструировал, - Кирилл подтолкнул девушку к открытой двери в гостиную, где на большом столе у окна были разложены какие-то металлические детальки, колёсики, болтики. Кирилл сунул ей в руки непонятную конструкцию на шариках.
-Что это? – непонимающе рассматривая детальку, спросила Ева.
-Это протез для нашей Жужечки, вот смотри-это воронка надевается на культю, прикрепляем ремнями, видишь, она даже в суставе сгибается. Осталось только продумать систему амортизации. Ева с восхищением смотрела на маленький протез:
-Ты что, сам это придумал?
-Да, а что тебя удивляет? Я ведь ракетный инженер-конструктор, у меня 29 патентов на изобретения, неужели же моя собака будет ковылять на трёх ногах, а я ничего для неё не сделаю и не придумаю?
Теперь на Кирилла с восхищением смотрели две пары глаз, карие-Жужины, и бирюзовые- Евины. В этот момент раздался стук в дверь и тут же вихрем ворвалась Машка, возмущённо крича:
-Ребята, оторвитесь друг от друга на минутку, Новый год на носу! Бегом ко мне, за стол, мы без вас не начинаем!
Подгоняемые Машей, они, взявшись за руки, пошли в соседнюю квартиру, где за большим столом, накрытом скатертью и уставленном всевозможными яствами, с наполненными водкой рюмками сидели Олег и отец Кирилла, Роман Кириллович. Генерал тут же пересадил с рук Евы себе на колени Жужу и, наполняя для них бокалы, засуетился:
-Ребята, ну вы даёте! Без пяти минут двенадцать, а вы где –то ходите! Берите бокалы!
Не слыша ни последних слов новогоднего поздравления президента, ни обязательной в эти последние минуты уходящего года бестолковой суеты, Ева и Кирилл сидели, глядели друг на друга, открывая всё новые и новые прекрасные черты в уже любимых лицах.
Громко хлопнула незапертая входная дверь и в комнату, блестя снежинками, тающими на пуховике, вошёл Глеб.
-Ой, Евка, смотри – любимка твой появился! – ошеломлённо объявила нового гостя Маня.
Глеб казался несчастным и потерянным, виновато глядя на Еву, он произнёс:
-Прости меня! Риты была ошибкой, а люблю я, оказывается, только тебя!
Ева удивлённо выслушала совершенно уже ненужное покаяние Глеба и, краем глаза, уловив тревогу на лице Кирилла, крепко сжала его руку, прислонившись к плечу. Глеб же, высказавшись, решительно шагнул к столу за протягиваемой Олегом рюмкой водки, и, в этот момент, наступив на маринованный кружок баклажана, предательски ждавшего своего часа, Глеб рухнул под стол, падая, он схватился за край скатерти, и все блюда, собранные и приготовленные Машей, оказались вместе со скатертью и Глебом на полу. Ева, как в замедленном кадре, глядя на проплывающие мимо яства, подхватила оказавшееся рядом блюдо с пресловутыми баклажанами. Олег, ползая по полу, собирал разлетевшиеся разноцветными мячиками мандарины и яблоки. Машка держала в руках только что открытую бутылку с шампанским, а Роман Кириллович трепетно прижимал к груди спасённую с погибающего стола бутылку водки. Ева, поставив блюдо с баклажанами на стеклянную столешницу, с опаской посмотрела под стол. Там барахтался Глеб, погребённый под новогодними салатами и дизайнерской ёлкой. Ева, глядя на бывшего возлюбленного, вдруг расхохоталась звонко и безудержно, следом до слёз и до колик смеялись остальные.
-Как он…Ева прости!..- и поехал!..ха-ха-ха!..А на него сверху… - задыхаясь от смеха пытался объяснить происшедшее Олег.
Вдоволь насмеявшись, все принялись собирать то, что удалось спасти из груды еды и посуды под столом.
-Давайте уже выпьем за наступивший новый год! – засуетившаяся Маша принялась разливать шампанское в уцелевшие бокалы и чайные чашки.
Ева, чокнувшись чашкой с Кириллом сказала:
-Это самый счастливый Новый год в моей жизни! Он подарил мне тебя и вернул Жужу!
Кирилл нежно поцеловал её в губы. Все вокруг кричали, смеялись и обнимались, поздравляя друг друга с праздником, и только Ева и Кирилл, стоя рядом, о чём-то тихо разговаривали, не сводя друг с друга влюблённых глаз, да внезапно всё понявший Олег, сгорбившись, в испачканной куртке, медленно вышел из шумной квартиры в морозную Новогоднюю ночь.