Противники в небе, враги на земле

                Противники в небе, враги на земле!

         Вспоминается случай; мы с Гришей и нашими жёнами пришли на танцы в Дом офицеров, дамы остались у зеркала, а мы с Гришей,  с верхней одеждой направились к очереди в гардероб.

      Я услышал, что меня зовёт жена, почувствовав по голосу неладное, я сгрузил всю одежду на руки Грише и бросился на зов. Наши жёны соответствовали нам по росту (жена Гриши, Юлия, была выше меня), а около них вертелись два подвыпивших коротыша, явно лётчики, бывшего  ко мне спиной, я ударом в спину вложил в стену так, что в  дальнейших событиях он уже участия не принимал, второго левой рукой схватил за горло и прижал к стене.

      Подбежал  Гриша, скинул одежду на руки жёнам и принялся отрывать меня от жертвы, попутно убеждая последнего, что приставать  в пьяном виде к женщинам нехорошо.

      Уже во время танцев ко мне подошёл начальник патруля  (лётчик) и потребовал предъявить документы. Будучи в цивильном, я, естественно, послал его туда, где он был незадолго до своего рождения (всё-таки как  сложно обходиться без "родимого общедоступного"). 

     Затем ко мне подошли два "битых" и предложили выйти "стыкнуться" на улицу. Я позвал Гришу на улицу"поостыть", не объясняя причин жёнам. По дороге ввожу его в ситуацию.

      Входные двери в Дом офицеров широкие и двойные образуют тамбур размером два на три метра, мы заходим в тамбур и за нами вваливается знакомый начальник патруля с двумя патрульными (солдаты, в отличие от недомерков офицеров были весьма крупными).

      Понимаю, что на улице ждут ещё двое, принимаю бой в тамбуре; бью одного  солдата коленом по, не забыли до какого места порвались Гришины штаны, офицеру бью кулаком в лицо. Второй солдат крепко прикладывается к Гришиной физиономии. Гриша , осознав, что время проводить политико-воспитательную работу миновало, укладывает бойца ударом кулака и помогает мне добить офицера, коротыш оказался крепким малым и успел не раз приложиться  ко мне любимому.

      Возвращаемся в зал, у Гриши заплывает глаз, у меня губы "человека, который смеётся" (от уха до уха, подробности см. у Виктора Гюго в одноименном романе).

     До конца вечера мы и лётчики сплачивали силы, но драка не состоялась, хватило ума.

      Недели через две в ресторане я увидел начальника патруля и одного из битых, они тоже увидели меня и подошли к моему столику с бутылкой "сухаря" и своими бокалами. Извинения прозвучали и были приняты.