Человек без нижней челюсти. Глава 3

  Я очнулся от яркого света в какой-то клинике. Какое-то время все вокруг словно плыло. Словно тяжелым прессом меня вдавливало в кровать, боль разливалась по всему телу. Так и не очнувшись окончательно я снова отключился.
  Когда я очнулся вновь, света уже не было, напротив, вокруг было темно, даже когда глаза привыкли к темноте, видно было не много. Слева от меня была маленькая шторка, я предположил, что там другой пациент. Я сделал пару усилий и сел. Все тело болело и ныло, хотя это мое привычное состояние, если я сплю слишком много. Пытаюсь вспомнить, что случилось и как я тут оказался. Человек за шторкой что-то напевает, похоже я его разбудил. Голос женский. На моей тумбочке стоит какая-то коробка. Может быть это подарок? Однако внутри банка с непонятным содержимым. Собравшись с силами я встаю с койки и пытаюсь вынести банку на свет. Выхожу из палаты в освещенный белый коридор. Стены в клиниках всегда выглядят такими белыми, словно здание сделано из снега. Мне всегда это нравилось. И вообще это негласное распределение цветов в социальных учреждениях потрясающе. Больницы белые, похоронные бюро черные, пожарные красные, полицейские синие, чего только нет. Вероятно, цвет как-то призван настроить, породить ассоциации цвета и места. Я вижу зубы, похоже на вставную челюсть, даже больше, это полноценная нижняя челюсть, причем это моя челюсть. Неожиданно. Я пытаюсь нащупать то место, где она раньше находилось, но там бинты. Обычно в таких ситуациях не принято снимать их сразу, но я все же рискну. В туалете я нашел зеркало, правда позже я об этом пожалел.
  Шрам шел через верхнюю губу и нижнюю и уходил под подбородок. Радовало то, что он был не по центру, иначе выглядел бы я как какой-нибудь заяц. Не знаю даже на кого я больше похож, на ветерана войны или на уродливого бродягу. Я ткнул пальцем в подбородок, он помялся словно резина. Ожидал почувствовать боль, её нет. Даже когда я оттягиваю нижнюю губу так, что шрам начинает кровоточить, по прежнему ничего. Это какой-то способ удаления нервных окончаний или кожа просто отмерла? Так или иначе, поразительно то, что я по прежнему выгляжу как раньше, не считая небольшого шрама. Попытка улыбнуться - неудачно. Вместо мимики выходит какое-то кривлянье. Интересно, я смогу засунуть челюсть обратно? Нет, слишком большая. Жаль. Я только сейчас заметил, что не хватает языка. Как я теперь буду разговаривать? А как я буду есть? Возможно стоит попробовать расколоть челюсть надвое и вставить по половинке.
  В палате было четыре койки, две справа и две слева, на дальней койке слева лежала девушка с похожими бинтами на лице и, частично, на теле. Она напевала все ту же песенку, когда я вернулся в палату. Мне было очень любопытно, как она выглядит, поэтому я передал ей записку с надписью "хорошая песня", попутно я пытался разглядеть её лицо и прикинуть, как она выглядит без бинтов. К тому же, большая часть её лица была открыта. Понравились её добрые глаза, похоже она попыталась улыбнуться.
- Спасибо. Она в последнее время крутится у меня в голове.
  Я показал ей банку со своей челюстью, чтобы она поняла, что я не могу ей ответить вслух. Она не сразу разглядела в банке зубы, но когда она поняла что это, на её лице я прочел ужас.
- Целая челюсть?
  Я кивнул. Челюсть в банке действительно выглядела жутко, куски мышц и кожи особенно портили ее вид. Поняв, что девушка проснулась окончательно я решил включить свет. Все её лицо и тело было в ожогах. Она была одета в белую больничную рубашку, руки и ноги были частично красные, частично розовые. Я достал тетрадку из своей сумки и принялся писать. "отчего ожоги?"
- Самолет сел без шасси, это привело к взрыву в салоне, мне еще повезло.
  "Кто-то погиб? Давно это случилось?"
- Да, несколько человек погибли. Это случилось этой ночью. А что случилось с тобой?
  И тут я задумался. Я не мог вспомнить что со мной случилось, как я лишился челюсти. Какие-то воспоминания всплывали, но по отдельности они не имели смысла.
"Я не помню"
- Как можно забыть такое? Кстати, у тебя теперь протез?
"Нет"
  Я оттянул нижнюю губу так, чтобы было видно, что внутри все заканчивается на верхних зубах, дальше просто сшитая местами кожа.
- Ужас! Этого не может быть!
"Могло быть хуже"
- Да, но все равно. Кхм, извини. Я никогда такого раньше не видела.
  Кажется, у меня амнезия. Я совершенно ничего не могу вспомнить о себе, как будто меня никогда и не было.
"Расскажи о вашей посадке"
- Это случилось совершенно неожиданно. Я с подругой летела из Геневы, где мы провели две недели. Моя подруга, Лера, очень боялась лететь. Меня это по началу удивило, потому что она никогда раньше не боялась, даже когда мы улетали в Геневу она была вполне спокойна. Хотя, может это связано с её снами. Ей все время снятся кошмары, в которых кто-нибудь да гибнет. Она так часто мне о них рассказывает, что мне самой они скоро начнут сниться. Ну тебе это скорей всего не интересно. В общем в день перед полетом Лера была сама не своя, даже во время полета она дергалась и все время смотрела в иллюминатор. Полет на самом деле шел нормально, я даже слегка подремала, но посадка была какой-то совсем не мягкой. Первое столкновение с посадочной полосой было самым чувствительным, одновременно с ним начали падать кислородные маски, но я не надела свою. Разве меня должно волновать количество кислорода в моих легких, когда я вот-вот погибну? Нет, ну правда, какой смысл в этих масках?
  Я пожал плечами. Мне так нравилось смотреть, как она говорит, может даже до какой-то зависти. Я бы улыбнулся, если бы мог, посмеялся бы, сказал бы что-нибудь. Но я не могу. Неужели это навсегда? Внезапно я ощутил чувство невероятной потери. Я никогда больше не смогу говорить? Нет, наверняка есть какие-нибудь операции или протезы. Ерунда. Но глядя на то, как говорит эта девушка, как двигаются её губы я ощутил зависть.
- Сначала загорелась наружная часть. Я видела как искры вылетали из под самолета, даже не смотря на то, что сидела у прохода. Смутно помню откуда начался пожар, я старалась не открывать глаза пока скрежет и взрывы не утихли. Даже не смотря на сильный жар. Я была уверена что это конец. Но чудеса случаются! Открыв глаза я увидела, что основная часть экипажа выжила, правда пожар не утихал и мы с Лерой поспешили к выходу. Мне казалось, что самолет вот-вот взорвется, прямо как в кино. Но этого не случилось. Нам всем очень повезло. Я отделалась мелкими ожогами, когда парень, сидевший в центре самолета горел как новогодняя елка. И я надеюсь он жив, иначе мне будет стыдно за такие слова. Помню как он не мог отстегнуть ремни безопасности, бедняга...
  Она все говорила. Рассказывала так, словно мы старые приятели. Каждая её улыбка была острым ножом для меня. Я пытался прогнать мысли о том, что навсегда остался без челюсти, но они просто не оставляли меня в покое. Я до сих пор не могу в это поверить. Может это просто плохой сон? Я бы этого хотел. Тогда я наверняка бы проснулся счастливый, что могу разговаривать, есть и улыбаться. Может даже написал бы об этом. Но это не сон и я это понимаю.
- Затем скорая увозила нас по несколько человек и вот я здесь. Как-то так.
  Я нарисовал на листике улыбку и написал "захватывающая история". Она снова улыбнулась. Я вернулся в свою койку, не могу больше видеть её милую улыбку.
  Утром приходила медсестра и кормила меня с ложки. Чувствовал себя ничтожеством, у которого бульон вытекает изо рта. На все мои вопросы по поводу моей судьбы она не отвечала, все время ссылалась на доктора. Как же я ненавижу её улыбку. Сам доктор пришел лишь через час, после назначенного медсестрой времени. Он смотрел на меня так, словно отсутствие челюсти - типичный случай. Так, словно ему нет до меня дела. Мне это понравилось. Он меньше минуты изучал мою карточку.
- Через полчаса на операцию, после будете как новенький.
"Мне вернут челюсть?" написал я ему, когда он уже собирался уходить.
- Дружочек, объясню тебе коротко и ясно. Мы удаляем все оставшиеся пораженные органы, а не ставим обратно челюсть. Её невозможно восстановить. Можешь поставить голосовой аппарат или общаться жестами, но говорить сам ты уже не сможешь. Мне жаль, но меня ждут другие пациенты. Кстати, Ксения, на капельницу.
  Он ушел, а я продолжал стоять. Я пытался понять его слова, хотя и не хотел понимать этого, не хотел знать этого. Мои руки дрожали, я закричал от безысходности настолько громко, что даже с закрытым ртом это звучало как крик.
- Мне очень жаль.
  Девушка попыталась улыбнуться мне, выходя их палаты. Ненавижу.
  Я пришел в себя вечером того же дня. Ощутил бинты на шее. Похоже я становлюсь все "красивее и красивее". Теперь я даже мычать не могу. Полная тишина. Я завязал белый платок на пол лица, чтобы моего уродства не было видно.
- Как ты?
  Ксюша сидела возле окна. Бинты у нее были новые. Я поднялся с кровати, но свою тетрадь не нашел. Я показал большой палец, направленный вниз, чтобы показать, что все плохо. Хотя это должно быть очевидно. Потом я направил указательный палец на нее, чтобы задать тот же вопрос ей.
- Я? Со мной все будет в порядке. Правда меня тут подержат несколько дней. Кстати, завтра зайдет Лера! Ты должен с ней познакомиться. А где твоя тетрадь?
  Я пожал плечами. Теперь я не могу даже написать ей. Но я хотя бы могу слушать её.
- Я слышала, что сказал доктор. Это ужасно. Не справедливо, что в столь современном мире медицина такая близорукая. Как будто с двадцать второго века ничего не изменилось.
  Кивнул ей. Внезапно голова закружилась, я оперся на стену. Постояв так пару секунд я двинулся в сторону койки и свалился в нее.
- Позвать врача?
  Жестом руки я объяснил, что не надо. Не прошло и минуты как я снова спал. Вернее, вырубился, отключился.
  На следующий день к Ксюше пришла Лера. Они выглядели как лучшие подруги, даже как сестры.
- Знакомьтесь. Это моя подруга - Лера. А это. Хм. Мой сосед. Ой, а я ведь даже не знаю как тебя зовут.
  Я пожал плечами, я действительно не помню как меня зовут.
- Тоже не помнишь? Может в твоей карточка написано? Хм. Похожее её унесли, когда забирали тебя на операцию. О, я знаю, давай придумаем тебе новое имя!
  Прозвучало достаточно странно. У меня ведь есть настоящее имя, зачем мне выдумывать новое? Эта Ксюша какая-то странная. Ведет себя, как малолетняя дурочка.
- Может Саша? Я как-то читала рассказ про мальчика по имени Саша.
  Я отрицательно помотал головой.
- А может Иван? Банально. Хм. Толя? Или может Гоша? Хотя нет, определенно Саша.
- Ксюша, успокойся. Не видишь, он не хочет чтобы ты придумывала ему имя. Вот, держи.
  Она достала из сумки ручку и блокнот. Я наконец обрел хоть какой-то голос. Но имя мне так и не удалось вспомнить. Я написал просто "урод".
- Ты чего? О Боже! У тебя нету нижней челюсти? - удивленно воскликнула Лера.
  Я поднял платок и оттянул нижнюю губу, чтобы показать ей. Она отвернулась.
- Никогда такого не видела. Не делай так больше, пожалуйста Хотя мне снилось что-то похожее сегодня.
- Снова твои дурные сны? Что на этот раз?
- Я не помню точно, что-то жуткое, как-будто меня загрыз человек или что-то того.
"Очень милая история. И спасибо за сравнение."
- Да нет, ты не подумай. Ты на него совсем не похож. Просто когда ты показал зубы, я вдруг вспомнила сон про того парня с остро торчащими клыками. Ты тут не причем.
- Ты пробовала обращаться к психологу с этой проблемой? Тебя ведь эти сны уже давно мучают.
- Нет, я все еще надеюсь, что они пройдут сами. Но ты права, пожалуй если через неделю это не пройдет, то запишусь к психологу.
  Голова снова закружилась и на этот раз я не удержался на ногах. Пришел в сознание достаточно быстро, хотя чувство головокружения не покидало меня, напротив, вызывало тошноту. Холодный кафельный пол приятно охладил меня и я смог подняться на ноги. В палату вбежал медбрат, которого позвала Ксюша. Он подхватил меня, когда я в очередной раз потерял равновесие и довел до койки. Что со мной? Я ощутил привкус сегодняшнего бульона и каши. Они просились обратно наружу, я не мог этого допустить. Мои руки дрожали, но я смог на них опереться, чтобы сесть. Я закрыл глаза и замер. Чем меньше движений, тем меньше бульон двигается в верх. Посидев так пару минут я лег, но это была ошибка. Я вылил из себя бульон вперемешку с манной кашей, придерживаясь рукой нижнюю губу. Если бы я не оттянул её, я бы мог просто захлебнуться рвотой. Я чувствовал себя полным ничтожеством. Я был жалок. В своих собственных глазах я превратился в урода. Девушки покривили лица глядя на меня, но довольно таки быстро отвернулись.
  Ночью я никак не мог заснуть, пару раз я слышал стук каблуков медсестры, шорохи из соседних палат и скрип соседней кровати. Мне было настолько стыдно из-за произошедшего сегодня, что я не решался обратиться к Ксюше. Я решил просто прогуляться. Ночью больница выглядит какой-то холодной и замкнутой, словно я внутри идеально белого лабиринта. Это пугает, а может у меня просто боязнь замкнутых пространств? В любом случае, мне не нравится этот коридор, а может и нравился когда-то...
- Почему вы не в палате?
  "Какого черта ты спрашиваешь меня, стерва?" - подумал я.
- Если вы сейчас же не ляжете, я вызову врача.
  Только её мне сегодня не хватало. Она прекрасно знает, что я не могу ей ответить! Издевается. Она поморщилась! Я ей противен. Больше она не скроет свое презрение за мерзкой улыбкой. Я схватил её за руку и швырнул об стену, раздался крик. Я быстро схватил её за горло, чтобы она не кричала и потащил в ближайшую кладовую. Кто-то быстро заходил в коридоре, я не стал выглядывать, напротив, запер дверь. Снаружи чтобы войти нужен ключ, но изнутри достаточно повернуть замок.
  Что-то эротичное было в медсестре, чье горло сжимала моя рука. Может её рыжие кудри, может веснушки на бледном лице со слезами, а может страх в её стеклянных серых глазах. Она почти не сопротивлялась, она была очень напугана, лишь пыталась оторвать от своего горла мою руку, так что я приложил палец к губам, пытаясь её заткнуть, иначе она так и задохнется. Тут либо отпускаю и она молчит, либо держу пока она не замолчит вовсе. Её дыхание начало замедляться, она успокаивалась, но дверь начала дергаться и девушка приняла попытку вырваться. Не позволил, плотно прижав её к стене и переложив руку с горла на губы. Мне было важно чтобы она молчала, а не задохнулась. Через какое-то время все звуки утихли, осталось лишь её частое дыхание и потрескивание лампы в набитой хламом кладовой. Я осознавал, что зашел слишком далеко, обратного пути нет, поэтому я решил идти до конца, я взял белый медицинский пластырь, лежащий на одной из полок и заклеил ей рот. Теперь она была похожа на скулящую собаку, ничтожество. Я дернул за край её халата, пуговицы разлетелись в стороны. Она была одета в белую майку, под которой виднелось белое кружевное белье, словно стриптизерша, которой чтобы остаться в белье нужно всего лишь снять халат. Ну и шлюха. Все это время она продолжала плакать, даже попыталась ударить меня, но руки её дрожали, я быстро перехватили их и швырнул её об стену без полок. После того как это ничтожество упало, я поднял её за волосы и прижал лицом к стене, а затем расстегнул свои джинсы и вставил ей сзади. Она меня возбуждала, я хотел её изнасиловать не как девушку, а как вещь. Её большие груди упирались в стену, я засунул руки под чашечки и начал сжимать их. Она почти кричала, что возбуждало меня ещё сильнее и я прижимал её как можно сильнее к стене, вводя так глубоко, как только мог. Я бы укусил её шею до крови, если бы мог, но я калека, в отличие от этой шлюхи - медсестры. Даже ей доступны нормальные человеческие эмоции и голос, это так не справедливо. Я вытащил из нее член, который был в крови, развернул её лицом ко мне и, прижав спиной к стене, начал душить. Она подняла руки вверх, даже не пытаясь сопротивляться, наивная, видимо, думает что я успокоюсь если она не будет дергаться. Тогда я ввожу ей спереди, продолжая душить одной рукой и тут она уже начинает хвататься за мои руки, даже пытается выколоть мне глаз большим пальцем правой руки, который я сразу выламываю. Больше она не сопротивляется, лишь хватается за своё горло поверх моей руки. Когда я кончил в нее она уже не дышала.
  Смутно помню как я добрался до кладбища, но когда оказался на месте ноги просто отваливались. Ночь была светлая и хотя ветра особо не было, все равно стоял сильный морозец. Я сбросил тело на влажную землю и уселся рядом. Тащил её на плече из больницы час, если не больше, хорошо, что она оказалась такой легкой. Килограмм 60 или где-то в этой области. Я быстро нашел наиболее свежую могилу и принялся раскапывать её руками. Мокрая грязь забивалась под ногти, но земля была достаточно свежая и легко поддавалась. Похоже днем был дождь. Я устал, хотелось сесть и отдохнуть, но я не позволил себе. Я могу случайно заснуть, никто не должен обнаружить меня здесь днем, да еще и с трупом этой шлюхи. Нужно продолжать копать.
  Когда с пальцев начала слезать кожа, а кровоточащие порезы не чувствовали за болью земли, я решил остановиться. До гроба было далеко, но и от поверхности было прилично. Я закопал тело медсестры и разгладил поверхность, постарался придать тот же вид, который был тут до меня. От могилы до ворот кладбища я шел в одних носках, чтобы не оставить следов от обуви. Теперь надо вернуться в больницу, в свою палату. Меня не заподозрят, если не обнаружат моего исчезновения.
  Я медленно плелся той же дорогой, по которой я шел к кладбищу. Пустой супермаркет сверкает табличкой "24 часа" освещая улицу наряду с тусклыми фонарями. Как и в прошлый раз на меня обернулись бомжи. Они, вероятно, удивлены, что я возвращаюсь без девушки, а впрочем, какое им до меня дело? К счастью в эти дни машины почти не ездят, хотя время идет к утру. Теперь все пользуются метро и на улицах пусто. Я окончательно замерз, когда добрался до больницы.