Венценосный Государь Николай II. Часть 1. глава 1

АНАТОЛИЙ ПОЛОВИНКИН


ВЕНЦЕНОСНЫЙ ГОСУДАРЬ НИКОЛАЙ II


ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН


ОТ АВТОРА

   Приступая к работе над романом, я долго не мог решиться пойти на этот шаг. В самом деле, как можно писать о событиях тех времен, когда ни тебя самого, ни даже твоих бабушек и дедушек еще не было на свете. И потом, можно ли написать достоверный исторический роман о том, свидетелем чего ты никогда не был? Эта проблема, признаюсь, останавливала меня. Ведь это же не то, что написать авантюрно-приключенческий роман, где автор играет историческими персонажами, как это делал Александр Дюма. Нет, пойти по его пути, вот это-то и пугало меня. Писать произведение о нашем последнем Императоре – это действительно большая ответственность, особенно если учесть, сколько грязи и клеветы на него было вылито. Но как теперь найти правду? На какой источник информации можно опираться, чтобы  быть уверенным, что ты не напишешь новую ложь, и не напишешь очередной миф? Прежде всего, было совершенно ясно, что ни один официальный советский источник для этого не годился, поскольку все они писались с целью не просто оправдать цареубийц, а сделать из них героев. Следовательно, вся советская история есть ложь и сознательная дезинформация, потому как она писалась на заказ и под диктовку этих самых цареубийц. Достаточно вспомнить хотя бы то, что ни одно советское поколение абсолютно не знало истории своей страны. Все, чему нас учили в советское время – это что все Цари были плохими, тиранами и трусливыми глупцами, вся история русского государства была одним сплошным мракобесием, а вот пришли большевики, открыли нам всем глаза, и построили нам рай земной.
   Не правда ли замечательно? Оказывается, что и всей тысячелетней истории после крещения Руси и вовсе не было. И уж, тем более, не было ее и до крещения. Русь, Россия, возникла только после октябрьского переворота 1917 года, после убийства последнего Императора и всей его семьи. Не очень-то заманчивая история. Совсем не хочется жить на кровавом фундаменте, и на истории писанной этими цареубийцами, которые не остановились даже перед тем, чтобы убить пятерых царских детей, один из которых был неизлечимо болен.
   Так можно ли опираться на историю, написанную цареубийцами, и создавшими ее, так сказать с чистого листа, учившими, что, можно сказать, до 17 года России вовсе не было?
   Я так не думаю.
   Вся историческая литература советских времен писалась на заказ, а то и вовсе под диктовку. Уж о какой правдивости может тогда идти речь. Сколько было вылито грязи на последнего нашего Царя советскими писателями, тем же Валентином Пикулем, и так далее. Но советское государство и отблагодарило по-советски своих верных тружеников. Тот же Пикуль умер в нищете всеми забытый.
   К моему огорчению должен признать, что жертвой советского мифа пал и Александр Солженицын, тоже считавший Царя слабым и бездарным правителем. Но его-то, впрочем, вполне можно понять, ведь в его время не было других источников информации, кроме официально разрешенной. Все остальные документы были опечатаны в архивах, к которым строжайше запрещен доступ. Не правда ли, заставляет насторожиться, почему документы, относящиеся к нашей истории, вдруг засекречены. Может быть, историческая правда совсем не угодна советской  власти?
   Как показало будущее, так оно и есть.
   Но сегодня распахнулись все шлюзы, открылись все замки, и информация на нас буквально нахлынула. Все запреты сняты, архивы открыты, а интернет дает нам доступ едва ли не к любым документам. Прекрасно, казалось бы, лучше просто быть не может. Но вот оказалось, что на одну правду имеется десять новых вариантов лжи. Свобода коснулась отнюдь не только правды, но и любого домысла и мифа. Каждый теперь может писать все, что ему угодно, и выкладывать в сети на всеобщее обозрение.   
   И снова встал тот же вопрос – где найти правду? Одно было ясно, что любая информация, основанная на советском материале, уже  является ложью. Советская эпоха была эпохой лжи, а целью советской пропаганды было очернить и похоронить все наше историческое прошлое.  Причем, во многом, славное прошлое. Но эти заслуги прошлого из нашей памяти постарались вытравить. С тех пор выросло три советских поколения, гордящихся тем, что знают о своей стране, насчитывающей больше тысячи лет истории, только плохое. А жаль, ведь это три обманутых поколения.
  Обилие информации сначала меня обрадовало, но потом смутило. Уж слишком много было в этой информации противоречия. Отделить злаки от плевел оказалось очень трудно. Да и возможно ли это вообще? Сразу хочу назвать основные источники, на которые я, в первую очередь, опирался при своей работе над книгой, собирая сведения. Это, главным образом, такие исследователи и историки, как Петр Мультатули и Сергей Ольденбург. Именно на их исследованиях, кстати, труды последнего были строжайшим образом засекречены и запрещены в советское время, я и строил свой роман. С удивлением я узнал, что Мультатули является почти моим ровесником, и правнуком повара Харитонова, расстрелянного вместе с Царской семьей. Родство историка объясняет такой пристальный интерес к личности Императора, и событиям тех времен.  Кроме трудов этих исследователей мне пришлось перелопатить огромное количество интернет-информации. Все источники я просто не в состоянии перечислить. Особую трудность вызвала у меня работа над такой противоречивой и таинственной личностью как Григорий Распутин, и я пришел к выводу, что правду о нем вообще невозможно выяснить, и любая позиция относительно него будет всего лишь частным мнением.
   И я приступил к работе. Долгие три года у меня ушло на этот нелегкий труд. Кругом были камни преткновения. Например, точность в деталях, в манере разговора, в диалогах. Если ошибиться в мелочах, то можно ошибиться и в главном. И вообще, считается ли роман историческим, если в нем будет множество мелких неточностей, например в подробностях разговоров, описаний местности, дворцов, одежды, и т. д. Больше всего меня беспокоило, не создаю ли я новый миф о нашем последнем Государе. Стараясь очистить его имя от клеветы и грязи, вылитой на него за годы правления цареубийц, не превозношу ли я его слишком высоко? Но только чем дольше я работал над произведением, тем более  убеждался в том, что наш последний Император был гораздо благородней, выше и чище, чем я смог это преподнести. Надеюсь, все же, что будущее расставит все по своим местам, и не будет ко мне слишком суровым, а Господь и Святые Царственные Мученики простят меня, если я в чем-то ошибался и был не прав.   

               

ЧАСТЬ 1

НАЧАЛО ТЕРНОВОГО ПУТИ


I

   - Царь! Появился Царь! Я его вижу! – прокричал звонкий мальчишеский голос.
   Кого уж увидел мальчишка, царя или еще кого-нибудь, да и видел ли он вообще кого-либо, так и осталось неизвестным. Возможно, ему это просто померещилось, а возможно, он просто хотел привлечь к себе внимание. Но все это не имело значения. Огромная толпа собралась здесь, на Ходынском поле, в тот роковой для многих день, 18 мая 1896-го года, для того, чтобы лицезреть коронационное торжество, устроенное по случаю венчания на царство последнего Государя Российской Империи Николая II.
   Что привело всех этих людей, какие цели они преследовали, собравшись в этот ясный и жаркий майский день на Ходынском поле? Желание ли увидеть молодого царя, официально вступающего на престол, или же стремление принять участие в торжествах и празднествах, кульминацией которых должна была стать раздача подарков и бесплатного угощения? Можно предположить, что и то и другое. Люди, такие разные и неповторимые, в душе всегда чем-то схожи между собой, и многое в их действиях можно предвидеть, хотя и многое нельзя предугадать. 
   Но стоит ли судить людей за то, что они поддались своим слабостям и страстям, даже если и преследовали корыстные цели? Наверное, нет. Так же, как и не следует винить никого из вышестоящих властей в том, что они не смогли предусмотреть того, что торжества могут обернуться трагедией. Судьбе было угодно, чтобы в дело вмешались силы, которые человеку не суждено ни понять, ни, тем более, остановить. Было ли это знамением свыше, предвещающим начало ужасных и трагических событий,  обрушившихся на Россию? Вполне вероятно. Невозможно отрицать того, что трагедия, произошедшая на Ходынском поле, послужила началом целой цепи кровавых событий и безумств, а также вмешательству в ход истории темных сил, которые уже не оставляли в покое и преследовали последнего Российского Императора до самого его конца, что, в конечном счете привело к гибели всей царской династии и Российской Империи, а также к страшной катастрофе для русского народа.
   В то утро на Ходынском поле собралось более полумиллиона человек. Такого огромного стечения народа Россия еще не знала, и правительство не было готово к этому, выставив для сохранения порядка всего лишь 1800 полицейских, которые, разумеется, не смогли бы, при всем своем желании, остановить полумиллионную толпу, предотвратив, тем самым, произошедшую трагедию.
   Народ стал стекаться к Ходынскому полю еще накануне, в разгар дня, а в саму Москву задолго до назначенного срока. Люди шли и ехали со всех концов России, и в этом, само по себе, не было ничего удивительного, так как такое событие, как венчание на царство, случается отнюдь не каждый день, и для простого люда, который считал Государя помазанником Божьим, и испытывал к нему доверие и почитание, всегда было праздником.
   О предстоящем великом торжестве гудела не только вся Россия, вместе со всеми ее глубинками, но и Европа. Каждый день в Москву прибывали иностранные посольства, устраивались военные парады, приемы, а сам город украшался так, как он не украшается ни в  один другой праздник.
   То, что коронация происходила именно в мае месяце, было не случайно. Молодой Государь сам выбрал этот  месяц потому, что именно в мае месяце короновался и его горячо любимый отец Александр III, смерть которого Николай очень тяжело переживал. Несомненно, он считал, что если его собственное венчание на царство состоится в мае месяце, это будет добрым знаком.
   9-го мая Николай торжественно въехал в Москву, где уже к его приезду были приготовлены трибуны, а огромные толпы народа заполонили все окрестности. Люди хотели видеть своего нового царя.
   По поводу великолепия этого зрелища один из журналистов написал: «Ни на какой палитре не найдется таких красок, ни у какого художника слова не хватит выражений, достаточных для того, чтобы нарисовать верную картину происходящего. Когда, по окончании шествия, уже в Кремле, Государь поднялся на Красное крыльцо, и с верхней площадки, при шумных ликованиях кругом, поклонился три раза народу, то невольно припомнилось сказанное покойным Аксаковым по поводу прошлого коронования – что здесь, в Кремле, сошлись и стояли лицом друг с другом две великие силы: русский Царь и безгранично верный ему русский народ».
   Среди высокопоставленных гостей, прибывших в Москву для того, чтобы присутствовать на торжестве, были королева эллинов Ольга Константиновна, принц Генрих Прусский, князь Николай Черногорский, и множество других известных лиц.
   Коронация была назначена на 14 мая. Когда Николай II, облаченный в форму полковника Лейб-Гвардии Преображенского полка, взошел на паперти Успенского Собора, его встретило духовенство во главе с московским митрополитом Сергием. Митрополит торжественно обратился к императору с речью:
   - Благочестивый Государь! Настоящее твое шествие, соединенное с необыкновенным великолепием, имеет цель необычной важности. Ты вступаешь в это древнее святилище, чтобы возложить здесь на себя Царский венец и воспринять священное миропомазание. Твой прародительский венец принадлежит Тебе Единому как Царю Единодержавному, но  миропомазания сподобляются все православные христиане, и оно не повторяемо. Если же предлежит Тебе воспринять новых впечатлений этого таинства, то сему причина та, что как нет выше, так нет и труднее на земле Царской власти, нет бремени тяжелее Царского служения. Чрез помазание видимое да подастся тебе невидимая сила, свыше действующая, к возвышению Твоих царских доблестей, озаряющая Твою самодержавную деятельность ко благу и счастью Твоих верных подданных.
   Этими словами начался священный обряд коронования.
   Государь громким и отчетливым голосом прочитал Символ Веры. Затем два митрополита, Петербургский и Московский, облачили Николая II в порфиру, и надели ему на шею Андреевскую цепь. После сего ему была передана корона, которую Император сам возложил себе на голову.
   И вот тут-то произошло первое знамение, которое Государь воспринял как дурной знак. Под тяжестью короны он пошатнулся и даже на какое-то мгновение лишился чувств. Было ли это предупреждением свыше, что взятое Николаем II бремя царской власти окажется для него слишком тяжелым или же это простая случайность? Увы, будущее показало, что это знамение могло быть и в самом деле предупреждением о той тяжелой ноше, о том непосильном кресте, который последний Российский Государь был вынужден нести на своих плечах.
   Вторым тревожным знамением было падение с плеч Императора Андреевской цепи перед самым таинством Причастия.
   Все это, безусловно, можно назвать знаком свыше, предупреждающим новоиспеченного Государя о том, что ему не удастся удержать Царскую власть, так как Богу было угодно, чтобы время правления Николая II выпало на такие смутные и тяжелые годы, что уже никакие силы и старания не смогли бы удержать Российскую Империю от гибели и разрушения.
   Торжества продолжались несколько дней, и по установленным обычаям, все взошедшие на престолы цари должны были устраивать для народа увеселения и угощения. Для проведения этих мероприятий и было выбрано Ходынское поле. На нем были выставлены павильоны, ипподром, арены для цирковых представлений, театральные сцены, где должны были выступать артисты, и самое главное, было установлено множество буфетов с угощениями и напитками.
   Как уже было сказано, в тот день здесь собралось не менее полумиллиона человек. Толпа была настолько плотной, что люди в ней были словно сжаты прессом, и не то что выбраться из нее, просто пошевелиться в ней было невозможно. Со стороны,  насколько хватало глаз, казалось, что вокруг Петровского дворца колышется сплошное живое море. Зрелище было грандиозным и настолько величественным, что вызывало какое-то чувство религиозного трепета. Но совсем не так чувствовали себя люди в этой толпе. Стояла страшная духота и жара. На небе, как на грех, не было ни облачка, и солнце уже с раннего утра сильно припекало. Ни ветерка, ни малейшей свежести не было в воздухе. Люди изнывали, так как провели почти всю ночь на ногах, стараясь занять места поближе к буфетам, и многие теперь почти теряли сознание, а те, кто все же потерял его, даже не имели возможности упасть. Они были сжаты со всех сторон. От такой давки были случаи, когда люди сходили с ума.
   Выбраться было невозможно.
   Нужно признать, что место, для такого мероприятия, было выбрано крайне неудачно. Частично это объясняется тем, что никто из властей не ожидал такого огромного  стечения народа. Буфеты были расположены совершенно непродуманно. Все  они располагались под одной общей крышей, и проходы между ними не превышали полутора метров. Предполагалось, что народ должен будет входить в эти проходы, и получать подарки, но глядя на эту сплошную колышущуюся массу, надо думать, организаторы торжеств поняли, насколько сильно они просчитались.
   Кроме того, вдоль самих буфетов, по всей их длине, тянулась канава, переходящая в довольно глубокий ров, так, что между ним и буфетами оставалась площадка, шириной не более двадцати пяти метров. Уместить на этой площадке такую огромную людскую массу было совершенно нереально.
   Несмотря на все страдания, люди вели между собой оживленные разговоры о предстоящем торжестве. Большинство предвкушало раздачу подарков и угощений.
   Полицейский кордон пытался сдерживать толпу, и установить нечто, напоминающее порядок, при этом прекрасно понимая, что если начнутся волнения, то весь кордон будет просто-напросто сметен столь огромной людской массой.
   - Осади, осади назад! – кричали полицейские.
   - Не напирать!
   - Порядок, соблюдайте порядок!
   Задние ряды, лишенные возможности увидеть, что происходит впереди, постоянно расспрашивали впередистоящих. Но в такой давке выяснить  что-либо было практически невозможно. Распространялись всякие слухи, большинство из которых было совершенно лишено какого бы-то ни было правдоподобия. Двое горожан, прижатых волею судьбы друг к другу, беседовали между собой.
   - Слыхали, говорят, будто новый Государь приготовил в этот раз особо щедрые подарки. Их ценность превзойдет все, что было ранее.
   - Отчего так? – спрашивал собеседник.
   - Николай, вроде бы, хочет ознаменовать свое воцарение особым образом, с особым шиком. Он хочет показать свою щедрость перед народом, выказать таким вот образом свою любовь к нему.
   Собеседник пожимал плечами.
   - Не знаю. Говорят, будут розданы позолоченные кружки с царскими гербами, как сувениры от императора.
   - А я слышал, - не сдавался первый. – Что в этот раз кружки будут наполнены чистым серебром. Царская щедрость не знает границ.
   - Каким серебром, - вмешался в разговор третий человек, мужчина, лет пятидесяти, с густой рыжей бородой. – Самым настоящим червонным золотом.
   - Нет? – изумились оба мужчины, во все глаза глядя на рыжебородого.
   - Да вот вам крест. – Тот хотел перекреститься, но не смог поднять руку. – Точно говорю, сам это слышал.
   Второй мужчина озабоченно  покачал головой.
   - Это что-то слишком уж преувеличенно, - недоверчиво произнес он.
   - Даже если это и правда, - отозвался первый мужчина. – На сколько человек хватит этих подарков? На десяток, на полсотни? А нас здесь вон какая орава.
   - То-то и оно, - сокрушенно проговорил рыжебородый. – Хватит лишь на нескольких счастливчиков.
   - Да и угощений на всех не хватит, - подлил еще масла в огонь первый. – Павильонов много, а нас еще больше. Может оказаться, что мы стоим здесь зазря.
   - Оно, может, и так, - согласился рыжебородый.
   Но вот по толпе разнесся слух, что подарки и угощения будут только для своих, или, в лучшем случае, для первых рядов. Это опасение имело под собой все основания. Была ли это сознательная провокация или же просто обычная сплетня, порожденная страхом оказаться обделенными, теперь уже неизвестно. Но этого вполне хватило, чтобы люди поддались панике. По толпе прошло волнение, задние ряды стали напирать на передние, никому не хотелось остаться без подарков и угощений.
   Началась давка, которая усиливалась с каждой минутой, с каждым мгновением. Живой океан пришел в движение. Сплошная людская масса хлынула в сторону буфетов. Поскольку плотность толпы достигала невероятных размеров, и выбраться из нее не представлялось возможным, то люди были уносимы могучим сплошным потоком. Никто не был в состоянии не то что остановить движение, но даже просто замедлить его. По упавшим шли те, кто находился позади, людей роняли, раздавливали, втаптывали в грязь. Толпа ринулась к павильонам и буфетам. Деревянные мостки и переходы, перекинутые через ров, не выдержали непомерной тяжести, и с треском проламывались. Люди с криками обрушивались в ров, а сплошной поток, ни на секунду не замедляя движения, шел прямо по их головам.
   Буфетчики, увидев надвигающуюся на них людскую массу, стали бросать подарки и угощения прямо в толпу, надеясь на то, что это остановит движение и давку. Но получилось наоборот. Увидев подарки, задние ряды еще больше усилили напор, приведя к еще большим жертвам.
   Зрелище было страшным. Подобное столпотворение трудно  себе вообразить. Толпа сметала на своем пути все, павильоны, буфеты, ларьки, ломала и крушила столы, предназначенные для угощений. Полицейский кордон был сметен вместе со всем остальным. Остановить обезумевшую и неуправляемую толпу было невозможно.
   Ужасная катастрофа и трагедия продолжалась всего десять или пятнадцать минут, и унесла, по официальным данным, 1282 жизни. Раненых было несколько сотен.
   Таких последствий не могли предвидеть ни Император, ни сами устроители торжества.